(Не)Вольный пленник. Перерождение

Я всегда думал, что Ветер может разговаривать. Нет, я не про бесшумные перешёптывания дремлющих камней, сплетни вековых деревьев и пение голубой воды, которые Ветер лишь разносил в укромные расщелины и передавал живым созданиям, что не понимали их смысл. У него был его собственный голос.

Но Ветру так нравилось наблюдать за каждым новым рождением, новым поворотом причуд природы, что он не заметил, как погрузился в чужие разговоры, забыв, что его собственный голос ищут другие.

Как-то Ветер блуждал, слушая мудрость умирающих скал. Он рассказывал их истории неспокойным волнам, которые забывались в своём безрассудстве, подавая плохой пример уходящим прочь от них пустым равнинам. Ветер единственный, кто чувствовал и понимал их всех, но тревожился доносившимся голосам отчаяния, страха, злости и недопонимания. Он хотел помочь, кричал, но на этот раз его никто не слышал.

Пребывая в своём одиночестве, Ветер содрогался от каждого затихшего зова, которому хотел помочь. Он мог лишь наблюдать, и в какой-то момент ему показалось, что погасшие голоса одних и звучание новых и есть смысл существования. А его судьба – помнить. Шли годы, века. Ветер смирился с молчанием и терпеливо смотрел. И слушал.

В одно утро я наблюдал, как Ветер гулял по пляжу и встретил маленького человека. Тот ходил босиком по мокрому песку, совсем не замечая красоту вокруг, что хотела привлечь его внимание. Человек как будто ждал чего-то другого. Может, именно его, Ветра? Ветер неспешно подошёл, и человек сразу это почувствовал. Он поднял руку вверх и, закрыв глаза, начал прислушиваться. Он здоровался. Ветер коснулся руки маленького человека и тот улыбнулся. Ветер в недоумении провёл своими невидимыми пальцами по вьющимся волосам, и человек улыбнулся и радостно воскликнул: «Ещё!». Ветер удивился: слова маленького человека он мог пронести сквозь бурлящие реки и гордые лесные сады, но услышать их должен был только он сам.

Ветер играл с этим маленьким человеком, впервые за долгое время радуясь по-настоящему….

Я проснулся от глухого звука открывающегося окна. Зевнув, я пытался разглядеть, что или кто послужил тому причиной. На узкой скамейке под окном я увидел неподвижную Архею, смотрящую куда-то перед собой. Сонно подрагивая, я тоже решил выйти наружу и подышать прохладным ночным воздухом. Выдавая своё присутствие, я уселся рядом с задумчивой одинокой спутницей, свесив ноги.

– Не можешь уснуть? – потянулся я.

– Никак не выходит из головы твой рассказ о братьях-воронах, – она слегка улыбнулась, обращая на меня очаровательные глаза. – Мне интересно, почему Рюук называл своего брата Саблезубым? Уверена, это имя появилось очень давно. И это было не первое их физическое воплощение, а это значит, что данная черта является частью сущности, а не тела.

– Тонко подмечено, – удивился я её наблюдательности. – Хочешь расскажу ещё одну историю?

Архея широко открыла глаза.

– Да! Но…. – она повернулась в сторону окна, разглядывая наших спящих товарищей. – Ты расскажешь только мне одной? Даже она не услышит?

– Я много чем могу поделиться с каждым из вас, – усаживался я поудобнее. – Итак….

****

«Рюук вышел на открытое пространство. Ветер обдувал его торчащие короткие волосы и развивал длинный белый плащ. Полосатые руки с длинными когтями держались за широкий плетёный пояс вокруг лёгких кожаных доспехов. Он пошёл по скошенной бирюзовой траве, касаясь её двуцветными ступнями с короткими когтистыми пальцами, и начал спускаться со склона, направляясь в самый центр равнины. Там возвышалась поистине огромная клетка из светящегося синего металла, обвитая сухими ветвями, растущими прямо из земли.

– Неужели нам всегда нужно встречаться именно так? – раздался голос из мрачной глубины одинокой тюрьмы. Затем, сквозь прутья, показались два зелёных глаза с тонким зрачком.

– Это не мой выбор, – улыбнулся Рюук, оголяя острые, как бритва, зубы.

– Ты скучный! – махнул передней лапой пленник, облизывая длинную морду раздвоенным языком. – Мне больше нравится так….

В мгновение ока равнина и клетка исчезли, перенеся обоих существ на тёмно-серый берег. С одной стороны грозно стояли недружелюбные скалы, а с другой раскинулась бесконечная гладь спокойного водного простора, лёгкими волнами играя с песком под ногами, оставляя после себя силуэт ярких голубых линий.

– Вот так-то лучше! – радовался пленник и поднял морду к чёрному небу, разнося свой вой во все стороны.

– От оков ты всё равно не избавился, Саблезубый, – кивал Рюук на синие мерцающие кандалы вокруг светлых лап и тонких хвостов.

– Зато мне тут больше нравится, – подмигнул хвостатый с длинной мордой и торчащими передними клыками.

Саблезубый зверь стоял на четырёх массивных лапах однотонного окраса с еле-виднеющимися линиями потемнее. Белые участки мягких ворсинок покрывали внутреннюю часть конечностей, поднимаясь по вытянутой груди, окантовывали нефритового цвета глаза и исчезали вдоль хищной челюсти. Чёрные грубые ноздри улавливали каждый тонкий аромат морского воздуха, а длинные седые усы содрогались от каждого колебания, не предназначенных для глаз. Толстая кожа с короткими волосками складками проходила по вытянутой морде, скрывая ряды треугольных зубов, и заканчивалась у основания острых высоких ушей со светлыми кончиками и несколькими давно затянувшимися порезами. Косматая шерсть песочного оттенка свисала вдоль шеи и, укорачиваясь, проходила по всему телу огромного существа, заканчиваясь двумя длинными полосатыми хвостами.

Саблезубый, встав на задние лапы, наклонился назад и стал падать на спину. Оказавшись на вовремя появившемся деревянном шезлонге, под ножками которого песок стал менять цвет на голубой, зверь лениво потянулся, украдкой смотря на выпрямленную фигуру в светлом плотном плаще.

– Ты хотел о чём-то со мной поговорить? – пленник уже держал в передней лапе кружку с дугообразной ручкой.

Рюук повернулся спиной, на которой крест-накрест висели кожаные ножны. Достав оттуда два мастерски сделанных клинка, он воткнул изогнутые лезвия в землю, заставив её искриться лазурным сиянием, и рухнул на такое же лёгкое деревянное кресло рядом.

– Я хочу вытащить тебя из этого заточения, – поднял он возникший из ниоткуда кубок из кости и сделал несколько небольших глотков забродившей жидкости.

– Уморительно! – засмеялся Саблезубый, чуть не выронив свою кружку. – Мы находимся внутри твоего сознания, Рюук. Я заперт здесь как в клетке, которую построили без твоего ведома. И как же ты собираешься меня отсюда вытащить?

Рюук покосился на него, поглаживая небольшую полосатую бородку.

– Ты так говоришь, словно это невозможно.

Саблезубый, звеня оковами, скрестил задние лапы.

– Напоминаю, что при нашей первой встрече, моя сущность сплелась с твоей мёртвой хваткой. Если ты попытаешься меня освободить, твоя душа распадётся на миллиарды микрочастиц без права соединиться вновь – проще говоря, ты не сможешь переродиться и исчезнешь навсегда. А если вдруг я попробую выбраться, со мной произойдёт то же самое из-за силы твоей матери, которую твой же отец использовал для нашего обряда слияния, – хвостатый с жадностью осушил кружку и бросил в воду, нарушив её покой. – И я не горю желанием ощутить нечто подобное.

Рюук стиснул зубы и сжал кулаки, впиваясь острыми когтями в свою плоть.

– Не напоминай мне про этого алчного паразита. Он использовал мою мать, предал её.

Саблезубый отвлёкся от своего напитка.

– Зато от него тебе досталась очаровательная способность видеть всех насквозь, – улыбнулся пленник, ещё больше оголяя длинные клыки. – В прямом смысле этих слов.

Рюук повернул к Саблезубому голову. Его зрачки расширились, затем резко закрыли чернотой всю видимую часть глаз, обволакивая своей глубиной.

– О, да, именно эти глаза! – хвостатый обнял передними лапами длинную морду. – Обожаю их!

Саблезубый активно водил двумя хвостами по песку, оставляя яркие огоньки на влажной поверхности.

– Мы с тобой не просто так бесчисленное количество раз меняли мою физическую оболочку, воплощаясь как во взрослых особей, так и в младенцев, – успокаивался Рюук, возвращая оранжевый огонь глазам. – Раса, к которой я сейчас отношусь, очень близка к твоей истинной, и она нам подходит.

Саблезубый помотал головой.

– Подходит для чего?

– Мы дадим тебе твой собственный физический облик, – непринуждённо Рюук выпил из кубка, наблюдая, как он наполняется вновь. – Ты создашь точную копию моего тела, которое будешь контролировать лишь ты один.

Хвостатый узник закатил глаза, заводя лапы за длинные уши.

– Наивный. Мы много раз опережали момент заполнения тела сущностью, выгоняли уже существующую душу. Неоднократно проворачивали это с близнецами. Даже с сиамскими! – широко открыл Саблезубый глаза, наклонившись к полосатому собеседнику. – Поверь мне, я был бы несказанно рад даже такому исходу, чтобы меня мог слышать не только ты один! Но всё без толку. Для малейшего разделения наших с тобой сущностей нужна колоссальная энергия, я не говорю про помещение одной из них внутрь другого тела!

Хвостатый посмотрел между двумя деревянными креслами. Там, наполняя свечением песчинки, появился небольшой стол с обжаренными огромными окороками. Взяв один, узник зубами оторвал сочный кусок, проглотив его в мгновение ока.

– Я это прекрасно знаю, Саблезубый, – Рюук откинул голову назад, сделав глубокий вдох морского воздуха. – Нам нужна именно готовая пустая оболочка, чтобы провернуть такое. Готовая. Взрослая, сформированная. Из-за этого количество необходимой силы удваивается. – он разомкнул губы, оголяя острые зубы в довольной улыбке. – Но это меня не остановит.

Саблезубый прижал уши, переставая жевать. Он устремил грустный взгляд к горизонту, улавливая еле-заметные колебания воды.

– И как ты собираешься это сделать?

Рюук покосил взгляд, коварно улыбнувшись. Он вскочил на выпрямленные ноги и, потянув одну руку к торчащим клинкам, ловко схватил один меч и медленной походкой стал огибать невидимую преграду, ступая по мокрому песку. Оставляя яркие голубые следы от каждого шага, он встал напротив замеревшего саблезубого собеседника, направляя лезвие прямо тому в морду. Коснувшись заострённым кончиком влажного носа, с широким оскалом Рюук решительно проговорил:

– Как? Уничтожив целую планету, разумеется.

Пленник округлил глаза и открыл пасть, из-за чего измельчённые кусочки сытного мяса упали на его грудь, испачкав жирным маслом всю шерсть светло-песочного цвета.

– Ой, да не смотри ты на меня так! – сдвинул брови Рюук, занося клинок себе на плечо. – До нашей встречи ты и не такое вытворял, – он принял расслабляющую позу, уперев руку в бок и наклонив голову.

Хвостатый отряхнулся, выбросил обглоданную кость и стал протирать себе глаза широкими лапами с серыми подушечками.

Не смотря в его сторону, Рюук сел на колени, положив перед собой на песок изогнутый клинок, тут же окутанный приятным лазурным светом потревоженных крупиц.

Саблезубый, вновь взглянув на друга, надзирателя и такого же пленника, как он сам, лишь сумел выдавить из себя:

– И ты…. Ты пойдёшь на это ради моей свободы?

– Надо же, наконец, разрушать миры для более весомых целей, – Рюук оскалился, открыв рот, и выдавил протяжный глухой звук, похожий на бесшумный хохот.

Саблезубый огляделся по сторонам.

– Ты хочешь уничтожить этот?

Океан исчез, перенося беседу на вершину лучезарного холма, окутанного непроходимым тропическим лесом. С его склонов спускались узкие тропы, различимые только местным жителям. По одной из них, с длинной полой трубкой и тушей убитого восьмикопытного зверя, на широких лапах с полосатым коротким мехом поднимался молодой следопыт, радостно выискивая узкими янтарными глазами соплеменников, дабы похвастаться первой добычей. Из конусообразного жилища к нему навстречу вышел сородич постарше, почёсывая длинным когтём полосатую бороду на слегка вытянутой морде. Охотник и его учитель поклонились друг другу и завели радостную беседу, не обращая внимания на призрачное присутствие сторонних наблюдателей.

– Ах, мне нравится это воспоминание! – умилялся Саблезубый. Он сложил передние лапы в замок, прильнув ими к щеке. – Ты тут сама невинность!

Он украдкой пытался рассмотреть эмоции на лице собеседника, но не видел ничего, кроме безразличного взгляда.

– Ты думаешь, я собираюсь разрушить этот мир? – встав с колен, Рюук развёл руками, разбивая силуэты полосатых существ из воспоминания, оставляя в видении родного поселения лишь тишину. – Как бы я ни был привязан к этому месту, я бы мог с лёгкостью испепелить его. Однако он не годится для нашей цели – слишком сильное сопротивление душ. Так просто его не захватить. Но мы здесь по другой причине, – он наблюдал за удивлением хвостатого, поднявшего одну бровь.

– Мы что, сейчас действительно стоим на этом холме? – удивился Саблезубый. – Вот этими лапами? – он указал на босые ступни Рюука, обёрнутые кусками кожи.

– Недалеко отсюда, – спокойно продолжал Рюук. – Для ритуала нам нужны мои родители по крови этой расы – ведь именно из их союза получилась эта физическая оболочка, – он провёл руками вдоль своего тела, – которая смогла выдержать мощь наших сущностей.

Саблезубый синхронно облизал оба своих клыка, используя две тонкие части языка.

– Вот почему ты не рассказывал мне этот план раньше. Ты ждал кончины своих стариков, чтобы души покинули тела, и уже потом использовать их пустые оболочки.

– Догадливый, – усмехнулся Рюук. – Ты знаешь, где именно я стою в данный момент?

– И где же?

– На кладбище, разумеется, – неторопливо пояснял Рюук, потянувшись рукой в сторону.

Как только он сжал когтистую лапу, в ней появилась изысканная чаша на высокой ножке. Густой лес с вытоптанным холмом превратился в лазурный пляж с деревянным столиком и огромным блюдом с жареным мясом на нём.

Саблезубый ничуть не удивился изменённому пейзажу и вновь уселся на деревянный шезлонг на светящемся берегу океана и принялся выбирать следующий аппетитный окорок.

– Ну, а пока ты будешь разрушать свежие могилы, я, пожалуй, пообедаю, – наигранно он менял выражение морды, словно полностью погружался в выбор следующей порции.

– А чем, по-твоему, я занимался всё это время? – улыбнулся Рюук, поднося к губам костяной кубок.

**

Со звёздного небосвода одинокий страж смотрел на спокойный тропический лес. Холодные потоки света покрывали мокрые кроны, опускаясь на холмистую поляну, усеянную застывшими причудливыми валунами. Ветер выдавал своё присутствие, дотрагиваясь до редких листьев растущих между ними кустарников.

Кроме тихих переговоров ночных птиц среди невысоких ветвей, тишину рассекал глухой звук лопаты, переворачивающий ещё влажную землю. Белый плащ свисал с ближайшего надгробия, на котором ещё даже не успели выгравировать имена похороненных здесь двух существ. Изогнутые клинки в узких ножнах лежали рядом в мокрой траве, а тёмная фигура их владельца выбрасывала из глубокой могилы горсти чёрной земли. На странный шум неподалёку из ямы показались торчащие волосы, а за ними, в сторону нежданных звуков, выглянули напряжённые однотонные глаза.

Рюук вздохнул с облегчением. Больше не обращая внимания на пробегавшего мимо пушного зверя, он ещё раз вонзил лопату в рыхлое дно. На этот раз её остановила твёрдая крышка спрятанного под тонким слоем почвы гроба. Наклонившись, Рюук протёр полосатой рукой деревянные доски.

«Наконец-то», – пронеслось у него в голове.

**

– Мог бы это сделать и без таких потуг, – ехидно улыбнулся Саблезубый.

– Физическая оболочка быстро восстановится. А вот остальные силы нужно беречь для ритуала, – надменно последовал ответ Рюука. Пока тело было занято делом, его сущность расслаблялась на созданном его же сознанием берегу океана, потягивая из кубка вяжущий напиток.

Саблезубый уже успел опустошить всё блюдо, оставив лишь обглоданные кости. Он спрыгнул с удобного кресла, наклонившись к подсвеченной голубой воде и умывая передние лапы и морду. Озираясь по сторонам, хвостатый, наконец, заметил рядом с собой чистый лоскут мягкой ткани, и принялся протирать от влаги шерсть, клыки и когти.

– А не проще ли сделать клон? – задумался Саблезубый. – Для нашего ритуала. Взяли бы одну твою клетку, вырастили бы меня в пробирке…. – выбросив испачканное шёлковое полотно, хвостатый стал трогать свой торс, словно он что-то искал в невидимых карманах.

– Нам нужна пустая оболочка, – мотал головой Рюук. – К клону привязывается душа раньше, чем к эмбриону. Отделив её, мы не добьёмся желаемого результата. Потратим кучу сил, уничтожим целую планету, и сами сгинем в Пустоте.

Саблезубый достал откуда-то зубочистку и принялся орудовать ею между зубов.

– И какую же именно планету ты хочешь принести в жертву?

Пространство вокруг резко изменилось, погружая два силуэта в пустоту с бесчисленным количеством тусклых звёзд вокруг и одной яркой поблизости. В её свете мирно продолжал своё движение голубой шар, окутанный белоснежными облаками.

Рассмотрев планету со всех сторон, пленённое мерцающими оковами существо вопросительно посмотрело на единственного для него собеседника с клинками в каждой руке.

– Тут даже суши нет. Где ты собрался брать нужное нам количество энергии? Нам необходима целая армия развитых живых существ.

– Что за глупый вопрос? – Рюук возвращал мечи в ножны на спине. – Они обитают не только на твёрдой поверхности.

Опустившись на гладь воды молчаливой планеты, Саблезубый стал оборачиваться во все стороны, не наблюдая никакого движения кроме одиноко блуждающего ветра.

– И когда же мы здесь действительно окажемся? – обратился он к Рюуку.

– Как только я завершу своё важное дело.

После этих слов Рюук сел на поверхность воды, приняв позу с широко раздвинутыми коленями. Он медленно развёл над спокойным океаном когтистые пальцы и закрыл глаза, вернув своё внимание в материальный мир.

**

Тяжело дыша, упёршись ногами в соскальзывающую землю, Рюук поднимал из свежей глубокой ямы вторую деревянную коробку. Его кожаная жилетка и штаны со шнуровкой были полностью испачканы, а ладони ныли от мозолей. Ящик не поддавался последнему рывку, и непослушные пальцы упустили его, с грохотом погрузив обратно в холодную землю.

Глубоко вздохнув, усталый разоритель могил огляделся: никого из его местного племени не было, да и не могло быть в таком месте в канун рассвета. Солнце уже готовилось показать свои лучи над горизонтом, раскрашивая небо красноватым свечением.

Рюук сел на край выкопанной могилы, прильнув взглядом к небольшому надгробному столбу напротив. От старого камня уже отвались несколько кусков, нарушая гладкую отшлифованную поверхность своей неровной формой. В одном таком углублении узкие зрачки заметили небольшого паучка с короткими ворсинками на лапках, который уставился своими нефритовыми бусинами на знакомое разумное создание, занятое ужасающим делом.

Достав из кармана папиросу, Рюук вонзил в неё несколько острых зубов, пока руки, дрожа, пытались подпалить самокрутку. Дождавшись желанного вредного дыма, он стал разглядывать переливающие неподвижные глаза ночного зрителя.

Посидев несколько минут в тишине, Рюук улыбнулся, провожая своего наблюдателя взглядом и ещё раз вкусил серый дым. Оставив длинную палочку с табаком тлеть в грязи, он спрыгнул в яму, убирая осколки с недавно почившей мужской фигуры.

– Благодаря тебе я узнал, каким действительно должен быть любящий родитель. Ты был мне хорошим отцом, – заботливо грязные когти поправляли складки грубого савана. – Но твоя плоть тебе больше ни к чему.

– Эй, кто здесь? – послышался сиплый голос.

Между каменными изящными столбами вглядывалась в мёртвую долину сгорбленная фигура в исхудалом плаще. Мокрый капюшон скрывал седые брови, длинная борода свисала поверх влажного одеяния, а руки дрожали, поднимая перед собой яркий фонарь.

Старец аккуратно передвигал плохо слушающие ноги с уже серыми полосами вместо огненных. Заметя высокую гору свежей земли, он, опираясь на ближайшие выступающие камни, стал подходить быстрее, держа наготове полую трубку с дротиком, смазанным парализующим ядом.

Оказавшись в нескольких метрах от безымянного каменного столба, его усталые веки оголили бесцветные глаза, ужасаясь представленной картине. Возле раскрошившегося камня лежала старая потресканная лопата, а вокруг недавней могилы было заметно множество оставленных когтистыми лапами следов. Старик с ужасом заглянул в огромную дыру. На дне глубокой ямы он увидел разбросанные щепки и деревянные доски, запутанные в изорванные куски погребального савана. А рядом, на одном из обломков, он заметил медленно тлеющий уголёк недокуренной папиросы.

**

– Пора начинать, – Рюук открыл глаза, оглядывая синие кандалы вокруг песочного цвета шерсти.

– Ты быстро обернулся, – стоя на задних лапах, и упираясь хвостами в поверхность воды, Саблезубый широко зевнул, высовывая красный раздвоенный язык. – Где начнём? Нам нужна твёрдая поверхность.

Рюук, резко отвёл руку в сторону, произнеся:

– Смотри моими глазами.

**

Стоя на водной поверхности голубой планеты, Рюук со всей силы сжал кулак, впиваясь когтями в собственную плоть.

Под полосатыми ногами вода начала уходить прочь, и океан медленно удалялся, оголяя скалистое морское дно. Под ослепляющими лучами одинокой звезды утёсы быстро высыхали, не в силах уберечь всех существ, которые не успели даже попытаться найти укрытие в могучих пластах. Живые души покидали свои бренные оболочки, исчезающими под беспомощным взором яркого светила.

Далеко внизу, в глубине жерла остывшего вулкана, между оставшихся губчатых кораллов, мирно лежали два потревоженных из своей могилы тела, смотрящих потухшими глазами в бескрайний небосвод с низкими бесформенными облаками. Если бы вертикальные застывшие зрачки не были мертвы, они бы заметили протекающие за плотными тучами прозрачные волны, что, соединяясь, терялись среди голубоватого небесного простора.

– Ни капли энергии не должно покинуть эту обречённую планету, как и ничто не должно нам помешать, – Рюук поднял вверх свои чёрные щели, мгновенно затмившие весь огненный цвет узких глаз.

**

Рюук повернул голову к наблюдавшему за таким же пейзажем хвостатому зверю, невольно связанному с ним до конца времён, но всё-таки ставшему близким преданным соратником.

– Ты был со мной всё время моего нахождения в этом облике, и как никто другой замечал каждую особенность….

– И? – Саблезубый сделал вид, что ему скучно, изменив положение бровей и упираясь передними лапами в бока.

Рюук направил изменённые глаза и вытянутую руку к двум нагим телам. Они поднялись над поверхностью кратера, резко разлетевшись в стороны на куски, которые превратились в миллиарды чёрных неуловимых частиц.

– Собери меня заново, – Рюук посмотрел на шерстяного четвероногого пленника с незаметными полосами по всей рельефной спине, лапам и двум тонким хвостам. – Найди правильные ингредиенты и вырасти точную копию. Используй мои руки, но лишь свою силу, – Рюук грозно поднял указательный палец. – Точную стерильную копию, Саблезубый. Пустого близнеца.

– О, оставляешь меня за главного? – разминал пальцы и шею хвостатый, хрустя костяшками и позвонками. – А чем же займёшься ты?

– Я займусь преградой из живых душ, которая поможет снять твои цепи, – Рюук кивнул на светящиеся синие оковы на лапах и хвостах. – Нам потребуются они все.

– И куча времени, – оскалился пленник, опускаясь на твёрдую поверхность.

Рюук двинулся следом.

– А ты куда-то спешишь? – поднял он одну бровь.

Оказавшись двумя задними лапами на окаменелой лаве, Саблезубый подошёл к полосатому существу в длинном белом плаще, проведя двумя когтями по кирпично-чёрной щетине.

– А можно я не буду так ровно отращивать новому себе бороду? Ты её стрижёшь каждый раз, как я отвернусь? Она такая ровная и короткая….

Рюук резко отвернулся.

– Да хоть до центра планеты отпусти себе усы, мне всё равно, – развёл он руками. – Главное, не забывай избавляться от отходов развития физического тела. А их будет предостаточно.

– Да знаю я, знаю, – недовольно помотал головой Саблезубый. – Ну что, я за главного!

Рюук кивнул. Развернувшись, он побрёл к краю усеянного кораллами кратера. Сев на окаменелые пластины, он свёл ступни, положив расслабленные руки на колени, и оставил за собой право касаться лишь к невидимым энергиям, передав управление физической оболочкой Саблезубому – другому жителю этого тела.

– Да начнётся веселье! – захохотал хвостатый, готовясь найти путь к желанной свободе.

**

В который раз вертевшись вокруг соединённых частиц, Саблезубый разбивал их взмахом когтистой руки Рюука. Устало выдохнув, он обернулся.

– Ты вообще-то должен сидеть вон там, – измучено посмотрел он на гладкий подъём застывшей лавы с остатками когда-то величественной колонии коралловых полипов. – Ах да, ты не можешь мне ответить, – погрозил хвостатый пальцем пустому месту, – но ты меня слышишь.

Подняв голову к небу, он ничего не смог разглядеть – свод застилала нестабильная река неприкаянных душ, растворяющихся в беззвучной агонии. Нет, они, конечно, не исчезали: их поглощал Рюук, готовя место следующей битвы с силами, которые собирался покорить вместе с узником, коему стал вечным надзирателем.

Наблюдая за уже наскучившей картиной, Саблезубый решил посмотреть, что же происходит за пределами этой горы. Управляя телесной оболочкой своего единственного друга, он взлетел над самой высшей точкой и обомлел.

От водного шара не осталось ни следа. Всюду обрисовывались мрачные скалы и впадины, разрушаясь прямо на глазах. Кипевшая жизнь исчезала, беззвучно уходя в пустоту.

– Как же приятно быть единственным, кто видит всё это! – широко улыбался надзиратель под управлением пленника.

Саблезубый рассматривал испуганных существ на клочках оставшегося океана, в панике не понимающих, почему родная обитель обрекла их на вымирание. Они вертелись, нападая друг на друга, и взывали к высшим силам, которые никак не смогли бы им помочь, ведь они и вынесли этот смертный приговор.

– Рюук, ты уже опустошил практически всё вокруг, а я ещё в тупике! Я не создам оболочку настолько быстро….

«Так поторопись….» – мыслей произнёс знакомый голос.

– Ну извини, что я не ты! – обиделся Саблезубый. – Я не обладаю такой же силой! Эх…. Ты бы справился уже, и давно занялся бы тем, что делаешь сейчас….

Хвостатый одёрнул длинный плащ и вернулся в кратер, задумчиво глядя на хаотичные движения тёмных частиц.

– Я действительно не могу этого сделать без тебя?.... – между делом задавало хвостатое существо вопрос самому себе. – Интересно, я был таким всегда, или просто разучился жить без тебя, Рюук?....

Не услышав ответа на эти вопросы, он усмехнулся, покачав полосатой головой, и принялся доделывать свою часть работы.

Получая одну неудачу за другой, Саблезубый начал ходить кругами, пытаясь понять, что он делает не так.

– Так, ладно, – успокаивал он себя. – Мне нужна точная копия этого, собственно, тела, – он оглядел себя сверху вниз, – но без изменений, которые придала ей сущность Рюука. И как в этом хаосе мне найти изначальный материал?.... Где искать? – напряг он лоб, вглядываясь в изменённые души смертных родителей. Точнее то, что от них осталось. – Может, дело в том самом утре? Так!

В нефритовых глазах Саблезубого блеснула искра. Он стал всматриваться в остатки воспоминаний недавно усопших созданий, желая найти верный ответ. Он пристально наблюдал за каждой микрочастицей двух полосатых существ во время случайных долгих взглядов, как менялась энергия в моменты скользящих нежных прикосновений, и, наконец, как в свете первых лучей солнца вспыхнули обе сущности, едва любящие тела слились в единое целое, что определило будущее появившегося от этого союза создания.

«Вот оно! Вот оно! – радовался хвостатый, невидимым движением приближая к себе находку и рассматривая её. – Осталось найти путь превращения этой бесформенной энергии в моего будущего аватара – это всего лишь несколько миллионов вариантов. Наконец, упростил себе задачу», – ухмылился он, почёсывая жёсткую бороду.

Вокруг двуликого полосатого существа в центре кратера постепенно формировался нерушимый купол потоков энергии. Она желала выбраться из грубо очерченных границ и найти себе место среди других таких же, породив новую жизнь. Но никто не собирался её отпускать.

Провалив очередную попытку, Саблезубый, снова дотронувшись до полосатой щетины его с Рюуком общего тела, со злостью прошёлся по щеке когтями, оставив глубокие рваные следы.

– Твоя борода меня раздражает всё больше и больше, слышишь?! – гневно кричал он. – Пока ты не можешь мне воспрепятствовать, я сорву её и даже не пожалею!

Который раз наблюдая утренние лучи, Саблезубый протёр глаза. Из миллиардов и миллиардов комбинаций нужная копия не получалась.

– Вот образец – вот, что должно получится. Вот образец – вот, что должно получиться, – твердил себе хвостатый, выпрямив ладони друг напротив друга и повторяя один и тот же жест. – Вот образец…. Вот, вот же образец! – наконец, понял он, где недостающий компонент. – Я должен подвергнуть образец тем условиям, которые сделали из тебя, Рюук, того, кто ты есть, а не наоборот! Я не должен искать такой же, я должен найти похожий, но абсолютно другой…. Ай, даже себе объяснить сложно!

Махнув рукой, Саблезубый взялся за тот материал, что уже отсеял. Полностью направив своё внимание на процесс, он не заметил, как коралловая колония, живущая когда-то внутри потухшего вулкана, начинала исчезать. Это было последнее, что отличало эту планету от обычных кусков камня, которые встречаются в этой части многоликого физического пространства.

**

– Пора, – Рюук открыл глаза, собираясь забрать контроль над телом себе.

Внутри своего сознания он видел ту же картину, что мог наблюдать и Саблезубый, который всё ещё контролировал их единое физическое тело. Используя эту возможность, взволнованный пленник пытался довести до совершенства уже идеальную новую оболочку.

Одним ловким движением, Рюук встал на ноги и поднял голову вверх, оценивая свою работу – энергетический купол, нависший над мёртвой каменной долиной. Довольный своим детищем, он, поправляя кожаные ножны за спиной, медленно зашагал к суетящемуся хвостатому.

– Я ещё не закончил! – кричал Саблезубый.

– Тебе нужна ещё пара-тройка тысяч лет? – приблизившись, Рюук на секунду остановился и наклонил голову к плечу, изучая полученный экземпляр своего близнеца. – Ты справился намного лучше, чем я ожидал.

– Не мог бы в следующий раз оставить более точные инструкции?! – Саблезубый сердито обернулся на неподвижную фигуру, завершив последний этап. – Он не идеальный, он недоработан, не проверен….

– Он пуст? – медленно раздался вопрос.

– Конечно пуст, что за глупые вопросы?!

Рюук остановился рядом с узником, кладя руку на оковы на передних конечностях.

– Саблезубый. Саблезубый, послушай! Ты не сделаешь лучше, чем есть сейчас. Мы пережили не одну звезду, чтобы это, – Рюук поднял несвободную лапу перед мордой владельца, – исчезло навсегда. Мы оба обретём свободу, – показалась зловещая улыбка острых зубов, – осталось сделать лишь самое сложное.

Пленённый зверь встал на привычные четыре лапы, с рёвом выдохнув.

– Я должен тебе признаться, – Саблезубый поднял голову к пустой оболочке. – Это не он не готов, а я.

Рюук дотронулся ухом до своего плеча, напряжённо всматриваясь в могучее животное с двумя опущенными хвостами песочных оттенков. Он видел это создание миллион раз, но только сейчас заметил, что его четвероногий друг на самом деле лишь большой говорящий испуганный котёнок.

– Ты обречён, – безэмоционально произнёс Рюук.

– Что, прости?

– Ты обречён быть вечным пленником, раз так боишься свободы.

Саблезубый оскалился, но в следующее мгновение опустил глаза, не в силах перечить.

– Я боюсь остаться один…. – выдавил он.

Рюук удивился, широко открыв глаза.

– А я куда денусь-то?

Не дождавшись ответа, он отбросил подол длинного плаща, приклонил колено и положил руку на голову хвостатого. Рюук – невольный страж тюрьмы в собственном сознании – мягко обхватил шею саблезубого зверя, сжимая в объятиях самое родное существо, что у него есть. Затем резко повалил его на спину, и стал щекотать светлые мягкие бока, приговаривая:

– Ты никогда не будешь один, моя говорящая галлюцинация!

От неожиданности Саблезубый потерял контроль над созданной оболочкой, с промелькнувшим страхом глядя вверх на суетливый вихрь бесконечных душ. Но он быстро отвлёкся на дружеские объятия, ведь Рюук не позволит ни одной неприкаянной сущности заполнить то, что принадлежит ему.

– Ай! Не надо! Ха-ха-ха-ха!

Избавившись от сильных полосатых рук, Саблезубый лёг на живот, вытянув передние лапы. Еле усмирив свой громкий смех, он продолжал улыбаться:

– С детства ты меня так не называл.

Рюук втянул щёки, опуская уголки губ, и встал с колен, отряхиваясь и поправляя мечи.

– Потому что я знаю, что ты больше, чем я когда-либо мог себе вообразить, – пытался он изобразить голос саблезубого соратника. – И поверь мне, после всего, через что мы прошли, ничто не сможет нас разлучить, – он протянул открытую ладонь.

Хвостатый поднял свою окольцованную синевой лапу, пожав таким образом руку другого существа в последний раз – он был готов покинуть это многогранное, но всё-таки замкнутое пространство внутри чужой души.

**

Рюук медленно провёл пальцами по пустому близнецу, начиная от когтистых пальцев и заканчивая кончиками полосатых ворсинок на макушке – холодные прикосновения вызывали лёгкую дрожь и едва заметную улыбку от мыслей, чем она станет.

Подходит.

Он поднял голову вверх, наблюдая однотонными глазами за тысячью проносящихся душ, за которыми не было видно ночного неба, смотрящего на пустую планету. Рюук глубоко вздохнул и, развернувшись, побрёл сквозь живое энергетическое поле, остановившись как раз у его внешней стороны. Сев на колени, он закрыл глаза и опустил перед собой руки, вытянув пальцы к своему двойнику – там находилась его собственная свобода.

– Саблезубый, – голос направлялся к пленнику, незримо сидящему напротив со скованными лапами, сияющие металлические кольца на которых крепко держал сам Рюук, – как только я разожму звенья, как можно быстрее направляйся к оболочке. Делай, что хочешь, но доберись до тела раньше, чем кольца скуют тебя вновь.

На этих словах Рюук вонзил свои когти в пока невидимые звенья, и они тут же начали пылать синевой. Между полосатых пальцев стало виднеться свечение, всё ярче и ярче загораясь, тревожа летающие в куполе души.

Крик.

Под звуки истошного рёва могучего полосатого существа сияние разрасталось, принимая форму саблезубого пленника.

– Я…. Я выбрался? – мотал головой мерцающий силуэт. – Рюук, я ничего не вижу!

Стиснув зубы, сквозь боль, Рюук выдавливал из себя слова.

– Иди прочь…. От моего голоса…. И только…. Вперёд…. – от мощи оков кости на его ладонях стали выпирать и обворачиваться кожей, намереваясь вот-вот разорвать её.

Внутри купола сущности беспорядочно двигались и, всё сильнее разгоняясь, сталкивались друг с другом, разбиваясь и рождаясь вновь, пока синеватый силуэт не переступил чёткую невидимую границу.

В этот момент каждая пойманная частица замерла. На мгновение разорванные создания, казалось, смирились со своей участью, но это был лишь миг между обречённостью и новой надеждой. Они тут же бросилась на незваного саблезубого гостя, намереваясь уничтожить его.

Саблезубый прильнул всем телом к земле, пытаясь сопротивляться порывам. Истошный крик Рюука за его спиной давал силы двигаться вперёд, но этого было недостаточно для завершения пути.

Сбежавших пленник ещё раз открыл глаза, пытаясь рассмотреть взбешённые сгустки энергии, но лишь тьма обнажалась перед его взором. Он знал, что души нужны Рюуку, но в их окружении он сам не сможет достигнуть конца.

Сосредоточившись, Саблезубый мощным усилием поглотил ближайшие к нему сущности, дав себе несколько секунд продвинуться вперёд. Блеск его силуэта усилился, и он снова впитал сумбурные частицы, сделав ещё полшага.

Но на этот раз он понял, чем ему придётся платить за этот путь.

Рюук сжал зубы, сдерживая боль, но её пульсирующие потоки перешагнули через последнюю черту. Он завопил, звуком разрывая свою плоть.

Каждая душа, которая сливалась с мерцающим силуэтом уходящего от оков пленника, впивалась в тело Рюука, терзая его изнутри. Сила регенерации позволяла быстро восстановить сломанные кости, но муки заблудших сущностей были сильнее.

Хруст сломанных костей собрата терзал Саблезубого, но он не мог остановиться в тот момент, когда выход был на расстоянии вытянутого хвоста. Глубоким вздохом он уничтожил последние сопротивляющиеся души, сделав Рюуку немыслимо больно, после чего тот затих, но не перестал сжимать сияющие кольца, которые пытались вырваться каждый миг.

Наконец, оказавшись полностью за пределами взбудораженного потока хаотичной энергии, Саблезубый выдохнул и смог свободно стать на задние лапы.

У него получилось.

Он сам себе улыбнулся.

До мечты вновь обрести собственное «я» осталось сделать лишь одно. Он вздохнул полной грудью, закрыл глаза и шагнул вперёд….

Но этому шагу не суждено было случиться.

Не коснувшись земли, его передняя лапа прошла мимо пока пустой оболочки, готовой принять новую жизнь в себя. Кубарем Саблезубый покатился прочь, еле зацепившись за острый пурпурный коралл, последним оставшимся на безжизненном пустом пейзаже.

Сущности вокруг начали образовывать разные формы и распадаться, закручиваясь в вихрях и искря всевозможными оттенками, которые можно уловить растерянным взглядом. И все, как один, потянулись к готовому физическому обличию….

Обречённость.

Испуганный, Саблезубый пытался не поддаться потоку, хватаясь за единственный след когда-то бушевавшей здесь жизни. Твёрдый коралл кромсал шерсть и мягкие подушечки на лапах, разрывая нежную кожу. Хвостатый обернулся, встретив пристальные тёмные глаза Рюука, изуродованные руки которого еле сдерживали ускользающие синие оковы.

– БЕГИ, – прошептали треснувшие губы.

– Рюук, что происходит?! – Саблезубый впивался когтями в полип и с огромным усилием передвигал конечности, сопротивляясь мощи, тянувшей его прочь.

Рюук закрыл глаза от ощущений, способных за секунды разорвать его в клочья. Невидимой силой он сдерживал разъярённые души, которые желали лишь одного: не исчезнуть навсегда.

– Ты должен первым добраться до оболочки! Иначе её займёт любая из этих разъярённых сущностей! – на одном дыхании, вместе с алыми каплями крови, вырвалось у полосатого брата.

Мысли Саблезубого перемешались. Он уже хотел сдаться, остановившись на последнем этапе от заветной цели.

Соблазн был велик.

– Но мы же, если что, потом прикончим эту тварь и начнём заново! – Саблезубый хотел закончить агонию.

– Если сейчас у нас не получится, другого раза не преставится! – Рюук не поддавался желанию отпустить сопротивляющийся мерцающий металл, уже не замечая звуков дробившихся костяшек. – Нас обоих поглотит Пустота!

Синие кольца вырывались из мёртвой хватки, но Рюук всеми силами пытался этого не допустить. Он кричал от боли, наблюдая, как его пальцы многократно ломаются, руки выворачиваются в разные стороны, обнажая искажённые кости. Рёв могущественного существа разрушал стены кратера, превращая в пыль вековые пласты почвы и испепеляя всё, что ещё осталось на этой умирающей планете.

– Саблезубый, я больше не выдержу! САБЛЕЗУБЫЙ!

Хвостатый боялся обернуться. Рывком оттолкнувшись от разрушающего коралла, он изо всех сил вытянул передние лапы вперёд….

С последним воплем мерцающие кольца ускользнули из бессильных объятий, проносясь прямо к сбежавшему пленнику. Рюука ослепило от яркого света, исходящего из центра потухшего вулкана, и он упал на живот, пытаясь рассмотреть сквозь закрывающиеся веки поднимающуюся с колен копию самого себя.

Тишина обволакивала всё вокруг.

Исчезли цвета. Погибло всё, когда-то служившее хоть отголоском процветания жизни. Атмосфера полностью испарилась, как и все защитные барьеры, оставив кусок камня и дальше парить вокруг яркого звёздного гиганта.

Скалы нависали, угрожая запомнить то, что здесь произошло. Лучи испепеляющей звезды начали проникать сквозь горизонт, сея свои законы на уязвимой поверхности.

Неохотно открывающиеся глаза сразу заметили две когтистые лапы с полосатой коричнево-чёрной шерстью. Вдалеке за ними, из середины направленных светлых глубоких линий, оставленных чудовищным взрывом, лежали шесть потухших металлических колец, в следующий миг рассыпавшихся в прах.

Не отрывая голову от земли, Рюук с усилием наклонил её и посмотрел на нагнувшуюся над ним обнажённую фигуру с оскалом от уха до уха.

«Саблезубый! Хвостатый!» – звал голос в голове, но никто не отвечал. Встав на четвереньки, Рюук чувствовал, как к нему медленно возвращаются силы и залечиваются раны. Энергия шла медленным потоком, оставляя изуродованные следы на теле и позволяя больше контролировать его, но не более. Подняв голову вверх, быстро вдыхая разряженный воздух, ослабленное существо в изорванных кожаных доспехах повелением сознания заставило свои глаза измениться.

«Почему я жив? Почему я всё ещё здесь?» – проносились мысли без ответа.

Двойник, покрытый лишь собственной шерстью, сложил руки на груди, и победоносно наслаждался мучениями истерзанного одинокого создания.

Рюук, как мог, быстро достал один меч из ножен и, противясь боли сломанных костей, поднёс к горлу неизвестной ему сущности.

– Ну что за цирк? – близнец легко коснулся лезвия, отведя слабую угрозу в сторону. – Ты ничего мне не сможешь сделать, даже если захочешь.

Рюук тяжело дышал, пытаясь каждым движением восстановить как можно больше сил и, если потребуется, уничтожить незваного гостя.

– Кто ты такой? – со злостью и крупицей безысходности задал Рюук вопрос и себе самому тоже.

– Ты сам меня создал, – показался ликующий оскал, – и даже не порадуешься собственному творению?

– Я лучше окажусь в Пустоте рядом с собратом, нежели дам жизнь кому-то наподобие тебя!

Рюук крепко обхватил свой клинок, направляя его рассекающий удар прямо к голой груди противника. Тот, ни секунды не беспокоясь, с лёгкостью уклонился, глухим звуком соприкасаясь кулаком с твёрдым торсом еле-живой изначальной копии. Проворно занося полосатую руку над головой, двойник выхватил второй меч, направляя его в сторону харкающего кровью Рюука.

Близнецы стояли напротив, угрожая друг другу идентичными клинками: один твёрдо лежал в руке расслабленной прямостоящей фигуры, второй же, окроплённый кровью собственного владельца, практически у самой земли с усилием сжимался раздробленными пальцами.

– Ты готов к тому, что тебя ждёт? – двойник стал двигать челюстью, издавая мерзкий звук скользящих друг о друга острых зубов, ещё сильнее поднимая уголки губ.

Поправляя измазанный в грязи белый плащ с алыми пятнами, Рюук устало выпрямился, с уверенной хваткой резко направив вперёд изогнутый меч:

– Я буду сам решать свою судьбу.

Двойник поиграл бровями, резко расширив узкие зрачки, затмевая все остальные видимые части поглощающей чёрной бездной….

Впервые Рюук смотрел во тьму своих собственных глаз.

– Ну, здравствуй, братец, – обнажил острые ряды окровавленных зубов Рюук.

В ответном оскале из-под узких линий губ близнеца стали появляться два длинных клыка….»

****

Я зажмурился от холодного утреннего ветра, обволакивающего меня со всех сторон, и украдкой посмотрел на Архею, пытающуюся согреться под тёплой меховой шкурой. Она озадаченно взглянула на меня, облизывая тонкую линию еле-виднеющихся губ.

– Я ждал от тебя множества вопросов, но ты то ли не можешь выбрать, с какого начать, либо уже нашла ответы на все….

Архея прикрыла глаза, пряча холодный нос в полосатый мех.

– Я лишь не понимаю почему. Почему они так безжалостны? Они готовы уничтожить всё и всех, что станет на пути их эгоистичных целей. Почему, оберегая одних, даже не разбираясь и не видя всей красоты и чистоты, они сурово наказывают остальных? Почему? – жалобный взгляд этой светлой натуры практически растопил моё разорванное сердце.

– Я думаю, потому что могут, – повёл я усами, не смея ограждать от неумолимой правды.

Потянувшись, кивком я позвал свою слушательницу спрятаться от утренней прохлады. Дрожа, она быстро прошмыгнула внутрь, прикрыв за собой широкие створки окна, оставив меня с мыслями о любимой и лёгкими порывами моего давнего невидимого друга.

Я видел, как могучие деревья как вечные искатели истины постоянно говорили с Ветром, и он отвечал шелестом их листьев. Трава непреклонно здоровалась, а Ветер в ответ обнимал её, даруя несколько мгновений прохлады. Слушая и разнося тысячи посланий на многие лиги, Ветер понял: он давно перестал слышать. И чувствовать. Его хотят слышать и ждут, хоть он и забыл об этом.

И тут Ветер осознал – вот его дар. Дар понимать без слов и быть самым счастливым.

Как мы с тобой. Смотря друг на друга, понимаем каждое слово. Я думаю, это придумал Ветер. Как ты думаешь, моя милая?

Я сидел на деревянной скамейке, поставленной под окно как раз для меня. Вокруг бесконечная тишина. И ветер. Молчаливый ветер наблюдал и слушал.

Слова Археи заставили меня понять, что наши с ним судьбы похожи – я могу многое поведать, но не изменить. Дикая боль обжигала мою душу и мысли сливались в мучительный поток знаний, что я хранил. Ветер обволакивал меня, как будто защищая и тебя, любимая, тоже, чтобы мы могли встретиться вновь. Он не отпускал меня, прикасаясь к лицу своими крыльями, не давая уйти в неизвестность. Он толкал меня прочь с этого одинокого холодного места, чтобы я смог снова тебя увидеть. Он закручивался, проникая в узкую щель приоткрытых деревянных створок, и приносил звуки тех, кто с ним говорил. Я знал эти разговоры. Я слышал их много раз, просыпаясь и выходя на эту скамейку. Дом. Ветер указывал мне дорогу к дому. К моей единственной.

Ветер распахнул настежь окно и звал меня внутрь. Он дождался, когда я перешагну порог, и стих – это было его прощание, которое оставило нас с тобой наедине. Я улыбнулся сонному созданию, нежно произнеся:

– Привет, милая, я вернулся и не в последний раз….

– Мяу?