Светлана Ледовская

Точка бифуркации

Автор:
Елена Макаренко
Точка бифуркации
Работа №46
  • Опубликовано на Дзен

Она разглядывала людей, смотрящих на нее с экрана ноутбука. Миловидная девушка с распущенными русыми волосами и двумя тоненькими косичками, обрамлявшими лицо, и мужчина лет сорока, мускулистый, загорелый, темноглазый, кучерявый. Они уехали на дальние острова в поисках романтики. Океан, спелый манго, наполненный солнечной влагой, креветки размером с ладонь, неспешная жизнь, барабаны на закате, провожающие день, ром, много рома. Казалось бы… но нет. И теперь они разговаривали с ней, просили, чтобы она спасла их зарождающееся будущее.

- Понимаете, мы все время ругаемся. Сплошные претензии друг к другу, - девушка плакала.

Лицо мужчины нервно дергалось. Он смотрел в сторону. Усмешка появлялась на его губах и тут же исчезала, уступая место сжавшимся скулам.

- Ему все не нравится. Он говорит, что я его не слушаю, отвлекаюсь, смотрю в телефон. Но если я буду слушать, я буду говорить. А ему не нравится, когда я спорю. Но я часто не согласна с ним!

Они, эти двое скоро начнут ругаться, потом закричат, устанут в какой-то момент и повернуться друг к другу. Я знаю – из них получится прекрасная пара. Они договорятся, потому что я помогу им это сделать. Я знаю – как. «Психотерапия?» - подумаете вы. Нет, конечно…

***

«Ага, прекрасная мысль, - Лиза закрыла книгу. – Я могу выбирать жизнь, которая мне больше нравится. Вот, скажем, загналась я в нынешней ситуации, зашла в тупик, не знаю, как жить дальше, хоть удавись. И тут – бинго – чудесное решение! Ты просто меняешь одну жизнь на другую. Все то же самое: те же люди, то же время. Только обстоятельства складываются в твою пользу. Мысль прекрасная, но утопичная. Автор не позаботился прописать пошаговый алгоритм перемещения из нынешней ситуации в желаемую».

Лиза подошла к письменному столу и взяла серебряный крестик – память об отце. Брат забрал часы, а она – крестик. Отец умер стремительно. Неделя в больнице, ночь в реанимации, смерть. Крестик – это то, что он носил, не снимая. «Теперь мне его нести. Звучит не очень жизнеутверждающе», - подумала Лиза и надел крест на шею. – «А если бы я взяла часы? Что это значило бы? Впрочем, как разница. Взяла то, что взяла». Она взглянула на себя в зеркало: «Вот что не жизнеутверждающе. Похудела, осунулась, морщины полезли. Человек должен держать голову высоко поднятой, если хочет хорошо выглядеть. И уж точно не рыдать месяц к ряду… Ага, не рыдать. Как же не рыдать…»

Лиза заплакала. Ощущение нереальности происходящего не покидало. Как-то все и сразу. Месяц назад умер отец, а потом, спустя две недели, она узнала, что у мужа есть… о, ужас – внебрачный ребенок двух лет. Не много ли перемен в жизни за такой короткий срок? Муж, конечно, клянется, что это была ошибка. Что он любит только ее, свою жену. Но ребенок ни в чем не виноват. И нужно помогать поднимать его… Хотелось уснуть, проснуться, и чтобы все было как прежде. КАК ПРЕЖДЕ!

«Что вы там пишете, уважаемый автор? Переместиться в желаемое – пуще простого. Так как я могу это сделать?!» - Лиза взяла телефон и принялась автоматически листать новостную ленту социальной сети. Мелькнул пост брата: «Здесь родители прожили первый год своей совместной жизни». И фотография к нему – старый дом в центре города с табличкой «Косая линия/31».

«Здесь родилась я. Здесь все началось. То, что мы имеем, всегда следствие предыдущего. В том, что мой муж так поступил, есть и моя вина. Уважаемый автор обнадеживающей идеи, отчего Вы не дали инструкцию к ее применению? Но что-то мне подсказывает: нужно искать точку бифуркации – тот момент, когда все пошло не так. И с нее стартовать в желаемое настоящее, в котором муж будет любить только меня. И никаких внебрачных детей».

Косая линия – противоречивое зрелище. Завод, бизнес-центр промышленного дизайна пытаются затмить остатки обветшалых дореволюционных особняков. И когда по одной стороне улицы деловито вышагивают офисные служащие, по другой – тащатся старушки с авоськами, боязливо обходя прикорнувшего на асфальте бомжа.

Лиза стояла напротив таблички «Косая линия/31» и курила. Выбросив сигарету, она вошла в парадную. «О! Запах тлена. Какая гадость эти старые здания», - Лиза поднялась по лестнице на один пролет и посмотрела в окно, из которого был виден двор. На детской площадке ребятня осваивала горки и качели. Сидевшие на скамейке мамочки что-то обсуждали, жестикулируя и смеясь. Рядом с песочницей она увидела мужчину, точнее… мужа! Да, конечно, это был ее муж. Он протягивал ведерко светловолосой девочке, сидевшей на корточках в песке. Лиза почувствовала, что теряет равновесие. Мир вокруг наклонился на сорок пять градусов. Она ухватилась за подоконник, втянула носом противный воздух парадной и шумно выдохнула через рот. «Как учили на йоге», - подумала и усмехнулась. Достала телефон и набрала номер мужа.

- Да, Лиза.

- Ты где?

- На работе. Ты же знаешь.

- А я думала – в песочнице, играешь в воскресного папу.

- Ты что следишь за мной?

- Вот еще! Даже не думала. Узнала случайно.

- Я же объяснил тебе, что не могу плюнуть на ребенка. Я и так не участвую в ее жизни. Но ребенок должен знать, что у нее есть отец.

- Ты гуляешь с ней во дворе ее дома?

- Откуда ты знаешь, где ее дом?

- Теперь знаю.

Лиза отключила телефон. Неожиданно сырость наполнила воздух, мгновенно пропитав одежду. Снизу потянуло холодом. Наверху закряхтела дверь, заскрежетала ржавыми петлями и медленно поползла, открываясь наружу. Лиза ощутила, как заледенели руки. «Идти или не идти... Идти, а война план покажет»,- подумала она и начала подниматься по лестнице. Коридор квартиры встретил ее пожелтевшими обоями. Соломка-занавеска, которой украшали дверные проемы в восьмидесятых, колыхалась и шуршала на входе в кухню. «Эй, есть кто-нибудь?» - словно в ответ зазвонил дисковый телефон, стоявший на тумбочке. Лиза сняла трубку.

- Лиза, ты поджарила котлеты? Вначале поджарь котлеты и помой пол. Только потом можешь идти гулять.

- Мама?! – Лиза отнесла трубку от уха и изумленно уставилась на нее.

- Ну, а кто еще? Не валяй дурака. Ты услышала, что я тебе сказала? Вначале все сделаешь и только потом гулять.

- Хорошо, - почти шёпотом произнесла Лиза и повесила трубку.

Мама умерла два года назад. Да и Лиза давно выросла из одежды той девочки, что ходила гулять с разрешения родителей. Но в трубке точно был родной голос. Возможно, это странное, удивительное совпадение. Но дисковый телефон и соломка-занавеска уж очень напоминали те, что остались в детстве.

Лиза вошла в комнату. Посередине, на круглом столе лежал альбом с фотографиями, открытый на середине. Выцветшие черно-белые снимки деревенского люда, в уголке которых значился 1919 год. «Больше века прошло… Надо же, какие у них напряженные, некрасивые лица. А это еще что такое? Как это здесь очутилось? - Лиза ошарашенно смотрела на цветную фотографию Фольксвагена. – Это же моя машина рядом с моим домом». Два года назад этот самый Фольксваген чуть не отправил ее вслед за мамой. На скоростной трассе открылся капот. Ей повезло, что на дороге она оказалась одна и смогла затормозить, не столкнувшись со встречными машинами. Два года назад, в 2019 – в тот год, когда у ее мужа появился внебрачный ребенок. «Ну-ка, ну-ка, - Лиза лихорадочно листала страницы. – Везде – 1919. Только мой Фольксваген - 2019. Черт! Что он вообще здесь делает?». Лизе показалось, что за стеной в смежной комнате кто-то захныкал. Будто маленький ребенок пытался заплакать, но все еще раздумывал: «Стоит ли?». Она открыла дверь и увидела сидящую на кровати девочку лет пяти. Льняная, грязная рубаха закрывала тело малышки.

- Ты почему одна? Где твоя мама? – Лиза села на корточки перед ребенком.

- Мама ушла, - малышка заплакала.

- Все, все, успокойся. Мы найдем твою маму. Ты, наверное, хочешь есть.

- Нет. Я хочу к маме. Я мешала маме спать. Хотела играть с ней. И она ушла.

- Давно?

- Сто лет назад.

Лиза вздрогнула, взглянула в глаза девочке и увидела, как из зрачков поползли черные разводы, заливая голубые радужки.

- Что с тобой? Ты кто?!

- Я это ты. Посмотри, - девочка протянула круглое зеркало.

В отражении Лиза узнала себя, но сильно помолодевшую, лет на двадцать. Вздернутый нос и пухлые губы чем-то действительно напоминали ребенка, сидевшего напротив. Неожиданно девочка съехала с кровати и пошлепала в соседнюю комнату.

- Вот, смотри. Это я, - взобравшийся на стул ребенок тыкал пальцем на снимок в альбоме. – Я у мамы на руках, совсем маленькая. Я родилась в тот год.

- Ты родилась в 1919? Но этого не может быть.

- Ты в зеркале – такое может быть?

- Не знаю… Я ничего не понимаю.

- Хочешь увидеть, как я потеряла маму?

- Увидеть?

Девочка подошла к Лизе и положила ладошки ей на виски. В черных глазах ребенка словно на экранах замелькали картинки. Они становились все больше, разрастались до размеров комнаты, и Лиза не заметила, в какой момент оказалась внутри этих картинок…

Она стояла на тропинке, ведущей через поле к избам, крыши которых чернели на горизонте. Летнее солнце растопило луговые травы, и они щедро источали ароматы, дурманили, звали остаться. Маленькая черная гадюка скользнула по тропинке, остановилась и подняла голову. Лиза замерла, опустила глаза, чтобы только не смотреть на змейку, и тут увидела свои ноги. Точнее, крохотные детские ножки и подол грязной, льняной рубахи. Гадюка подползла ближе и вдруг начала раздуваться, поднимаясь над землей словно воздушный шар. Достигнув размеров человека, змеиный шар качнулся на ветру, упал на тропинку и треснул. Словно из разбитого яйца, отламывая куски скорлупы, из шара вылезала женщина. Сначала показалась ее лохматая иссини черная шевелюра, а затем и пестрые одеяния – длинная юбка и наброшенная на плечи цветастая шаль с грязными перепутанными кистями.

- Ай, чаюри, уж думала – не найду тебя. Опять твоя мать не следит за тобой. Сама, небось, спит в поле под телегой. Такой-то зной. Пойдем со мной, моя девочка. В таборе хорошо. В таборе о тебе позаботятся.

Лиза открыла рот, чтобы ответить, но вместо этого заплакала и начала тереть глаза кулачками. Цыганка подхватила ее одной рукой и направилась к лесу, раздвигая свободной ладонью нескошенные травы. Рядом с цыганкой было тепло и спокойно. Лиза положила голову на плечо женщине и уснула.

Открыв глаза, она увидела, что сидит за столом, перед ней лежит раскрытый альбом, а напротив сидит на стуле девочка в льняной рубашке.

- Они назвали меня Талейта. Это значит – «маленькая девочка». Я прожила в таборе много лет, - неожиданно слова малышки зазвучали по-взрослому. – Они многому меня научили. Я знаю, как обращаться в животных, знаю, как перенестись в любое место на земле. Одно мгновение – и вот ты там, где мечтала быть.

- Талейта, ты знаешь, как изменить судьбу?

- Ты хочешь избавиться от ребенка? Того, с которым сейчас гуляет твой муж?

- Да. Они и этому тебя научили? Понимать, чего хочет человек.

- Они многому меня научили.

- Подожди! Стой! Талейта, почему ты сказала, что я это ты?

- Потому что много лет назад я не нашла другого способа сбежать от них, кроме… воплотиться в другом теле. Я родилась заново… в тебе. Я выбрала себе родителей, которые будут любить меня и защищать, что бы ни случилось.

- Я это ты?!

- Да.

Наступила тишина. Талейта первой прервала ее.

- Я просто хотела жить обычной жизнью. Быть счастливой дочерью, женой, матерью. И я была ее, пока они не нашли меня.

- Кто они? Прошло сто лет.

- Понимаешь, этот табор – они не люди. Точнее, они перестали ими быть. Вечная жизнь. Я не хотела ее. Пусть даже за то могущество, которое они мне дали. Я родилась в 1919 году. Спустя сто лет они нашли меня, в тебе. Поэтому ты должна была умереть, разбиться в автомобиле. Ты помнишь. Они подготовили новое тело для меня. Девочка была зачата в этом доме. Здесь же, где была зачата и ты. Во взрослом теле я была им не нужна. Им нужен ребенок, маленький ребенок. Все те годы, которые я прожила с ними, я оставалась девочкой – такой, какой ты видишь меня сейчас.

- Ребенок моего мужа – это тело, в которое должна была перейти ты? То есть я…

- Да. Но тогда, на скоростной трассе у них ничего не вышло. Будто бы кто-то помешал им. Я не знаю, кто это был. Но если вернуться туда, быть может, найдется ответ на твой вопрос. Решение - что сделать, чтобы не родился этот ребенок.

- Точка бифуркации – там? Но как туда попасть?

- Это проще, чем на сто лет назад. Посмотри на фотографию своей машины и представь, что ты в ней…

Лиза ехала по трассе, приближаясь к тому месту, где два года назад открылся капот. Рядом, в пассажирском кресле сидела Талейта и внимательно вглядывалась в проезжающие мимо машины. Вдруг она ткнула пальцем в окно, указывая на поравнявшуюся с ними Митсубиси.

- Ты помнишь? Она подрежет тебя, и ты разозлишься. Наберешь скорость, обгонишь ее, уедешь далеко вперед, и тут откроется капот.

Митсубиси неожиданно ускорилась и, обойдя автомобиль Лизы на полтора корпуса, резко перестроилась в полосу, по которой ехал Фольксваген.

- Да что за дебил там сидит! – Лиза ударила по рулю. – Ну, хорошо же, сволочь такая. Мне все равно надо встать, чтобы проверить капот. Значит, ты встанешь со мной.

Дорога сузилась до одной полосы. Фольксваген выскочил на встречную, опередил Митсубиси и, нырнув перед ней обратно в свою полосу, начал тормозить.

- А, не нравится, - злорадствовала Лиза, глядя в зеркало заднего вида на мигающие фары идущей следом машины.

Впереди показались знаки «Опасный поворот» и «Обгон запрещен».

- Ну что, дебил, придется-таки тормозить, - усмехнулась Лиза.

Неожиданно Митсубиси вырулила на встречную и прибавила скорость, стараясь обойти Фольксваген. И тут Лиза увидела, сидевшего за рулем. Точнее – сидевшую. Это была мать внебрачного ребенка ее мужа! Никаких сомнений. Это была она. Лиза выучила ее черты наизусть, когда рассматривала фотографии в социальных сетях. Из-за поворота вылетел грузовик.

- Вот и все, - засмеялась Талейта. – Не будет больше никакого ребенка. Не дай ей встроиться обратно, буквально несколько секунд. А потом резко тормози.

- Ты хочешь, чтобы я убила их? Только так можно переписать историю? – голос у Лизы задрожал.

Она почувствовала, как обожгло кожу на груди – там, где находился папин крестик. В детстве он часто повторял ей: «Что бы ни случилось, всегда веди себя достойно. Всегда веди себя достойно». Он ушел, но крест горел, напоминая слова отца, звучащие словно заклинание. Лиза резко повернула руль вправо и съехала на обочину, уступая полосу Митсубиси…

- Что же ты наделала, Талейта, - устало и хрипло произнесла та, что сидела на месте пассажира.

Лиза повернулась к говорившей, но вместо маленькой девочки увидела старую цыганку в пестрой юбке и цветастой шали.

- Ты больше не сможешь вернуться к нам. Ты состаришься и умрешь вместе с этим телом, а могла бы жить вечно. И еще. Теперь ты до последних своих дней будешь знать, кем являешься на самом деле. Но ничего уже не сможешь изменить.

- Ты знаешь – я забыла, кто я есть, - Лиза внимательно смотрела на цыганку. – Последние два года я часто задумывалась – почему не погибла на этой дороге. Думала, что кто-то оберегает меня. Но только сейчас поняла, что никто тогда не пытался меня спасти. Ведь это была часть плана, так? Я должна была вернуться сюда и совершить убийство. Такая вот инициация. Много лет назад я избежала ее. Но тогда я понимала, что вы собираетесь делать. А сейчас… доведенная до отчаяния женщина… Почему бы ей не подставить под грузовик соперницу? Вот только вместе с соперницей погибла бы и она. Так было задумано? А вы бы забрали новорожденного с душой, уже прошедшей инициацию. Если бы не крест, все было бы именно так. Но вы не взяли его в расчёт. Конечно. Откуда вам знать, что те, кто нас любят, помогают нам, даже если их нет среди живых? Это, цыганка, дороже вечной жизни! Прощай. Мы больше не встретимся.

  • ***

«Эти двое на острове. Я знаю – из них получится прекрасная пара. Они договорятся, потому что я помогу им это сделать. Я знаю – как. Точка бифуркации. Надо вернуть их туда, где все началось. Но это уже завтра. Все завтра», - Лиза выключила ноутбук и набрала номер мужа.

- Алло, как ты? Так рано ушел. Я даже не слышала. Крепко спала.

- Все хорошо. Много дел. Хочу сделать все побыстрее, чтобы пораньше приехать домой.

- Знаешь, мне приснился сон. Тот самый, что и несколько лет назад. Будто у тебя есть ребенок, и его мать – не я. Будто…

- Милая, не начинай. Я помню. Поверь мне – у меня нет внебрачных детей, и никогда не было.

- Да, конечно, это лишь сон и неуемная фантазия.

- Вот и хорошо. Завтра у тестя годовщина. Мне нужно сегодня все успеть, чтобы съездить с тобой на кладбище.

- Да, ты прав. Не буду мешать. Целую.

- Целую, милая.

Лиза посмотрела на фотографию отца, стоявшую на столе, дотронулась рукой до крестика, висевшего на груди: «Папа, видишь, как все вышло. Теперь я знаю, как возвращаться в точку бифуркации. Я могу выбирать жизнь, менять ее на ту, что по душе. Но все не безвозмездно. Моя плата – знание того, кто я и что когда-нибудь уйду следом за тобой. Уйду в ту вечную жизнь, которая неведома цыганке. Туда, где продолжают жить и помогать нам те, кто нас любят». 

Другие работы:
+1
15:04
671
23:19 (отредактировано)
Поздравляю автора — замечательный рассказ. Рад, что мой комментарий первый. Не хочу разбирать детали рассказа. Они хороши. Сейчас важнее эмоциональный настрой, который Вы передали мне.

Загрузка...
Светлана Ледовская №2

Достойные внимания