Спой мне песенку

Пробираться по зимнему лесу было тяжело. На свете не осталось других красок, кроме черной и белой: ночное небо с незнакомыми звёздами, ослепительно яркая луна, отбрасывающая угольные тени на нетронутое снежное покрывало, корявые силуэты деревьев.

Ближе к рассвету должна была взойти вторая луна – утренняя, золотистая. И пока это не произошло, следовало оказаться за крепкими стальными дверями станции.

К-17 взмок, устал и уже несколько раз мысленно проклял решение участвовать в Игре. Но это был отличный шанс навсегда забыть унылый пейзаж родного астероида и свое «низкопробное» происхождение.

Люди, рождавшиеся на рудодобывающих базах, раскиданных по всей системе, практически не имели шансов оттуда вырваться. У них даже не было нормальных имен. Так, рабочие единицы. Винтики в механизме.

Игры на Третории считались сомнительным спортом, но и приз того стоил: гарантированное трудоустройство в секторе «сафари». На должность вроде егеря или поисковика-спасателя.

По прихоти вселенной, на этой планете обосновались целых два разумных вида: гуманоиды, давно установившие плотные торговые связи с Федерацией, и существа, больше похожие на волков, или скорее на вервольфов из старых сказок. Эти находились на низшей ступени развития, но с переменным успехом выходили на контакт.

Немалый кусок материка, прилегавший к горам, был отдан в безраздельное пользование тех из них, кто смог вести продуктивный диалог с власть предержащей расой. Именно здесь и устраивались Игры. По сути, аборигенам просто давали добро на охоту за очередным двуногим, перебегающим от одной защищенной станции к другой. Его целью было добраться до конца маршрута, по возможности сохранив все конечности. Их – хорошенько отвести душу, следуя зову предков.

Дикая, малопригодная для жизни область за горами считалась «зоной сафари». Там влачили существование самые агрессивные и несговорчивые волки. В этих краях уже они становились объектом охоты для богатых бездельников со всех концов звездной системы Этеи.

Далеко не всегда дела охотников шли хорошо, поэтому и требовались подготовленные смотрители. Но сначала – Игра. Ведь грош цена тому спасателю, который не способен выручить сам себя!

***

Нога угодила в присыпанную снегом глубокую яму. К-17 ругнулся и остановился, чтобы отдышаться. До восхода утренней луны оставалась еще пара часов. Раньше волки не выйдут. У них сейчас какие-то религиозные бдения, что ли.

И на этих существ официально охотятся! А после победы ему самому предстоит способствовать бойне. Или вернуться домой, чтобы до кона жизни дышать рудной пылью. Или сдохнуть прямо здесь, не дойдя до финиша. Тьфу, пропасть!

Реальную информацию об уровне развития и организации «волков» давали только при выходе на старт. И теперь он понимал, почему.

Воздух здесь был гораздо вкуснее, чем на родине. Там он, тысячи раз пропущенный через фильтры и обогатители, многократно побывавший в легких месяцами не мывшихся работяг, был затхлым и солоноватым. В промороженном лесу дыхание, напротив, становилось своего рода искусством. Хотелось остановиться, закрыть глаза и зачарованно ощущать, как льдистая свежесть струится по телу, лишь на входе слегка пощипывая нос и губы.

Но до станции оставалось шагать и шагать, а волки подходили к охоте со всей ответственностью.

Собравшись с силами, К-17 снова побрел вперед, но буквально через сотню метров остановился. По правую руку среди деревьев отчетливо моргал рыжий огонёк. Бонусы или ловушка?

Иногда по пути следования встречались полезные штуки. Они давали дополнительные баллы при оценке кандидата. Чем больше таких нычек он обнаруживал, тем более перспективный район получал под надзор в итоге.

Но тайники на то и тайники, чтобы не помаргивать призывно в темноте.

С другой стороны, аборигенам технологии чужды.

Утирая с лица моментально стынущий пот, К-17 осторожно двинулся к маячку.

***

На снегу, лицом вниз, лежал человек. Мигал маленький фонарик на его рукаве. Следов крови видно не было. Да и проторенная незнакомцем тропинка в снегу казалась совсем свежей.

Внутренне ожидая подвоха, К-17 перевернул тело. С губ лежащего слетело облачко пара, и он слабо застонал.

Насколько позволял разглядеть лунный свет – совсем мальчишка. Человек.

Комбинезон явно не из дешевых. А вот оружия и припасов с собой нет. Странно.

Будущий егерь привалился плечом к дереву. Вот чёрт! Был бы незнакомец мёртв, обыскал бы его быстренько и двинулся дальше. А так – не бросать же соплеменника прямо здесь? И на себе тащить – не вариант. С таким балластом точно не успеть!

Он стянул перчатку и от души влепил лежащему пощечину. Потом еще раз. Занес руку снова.

– Не надо, – просипел тот, сделав попытку заслониться. – Не бей! Я встаю! – не с первой попытки, но всё же незнакомцу удалось сесть.

– Ты кто такой? Что тут делаешь? – К-17 обеспокоенно глянул на сереющее небо.

– Что делаю? – лицо парня внезапно перекосила саркастическая ухмылка. – Лежу вот, подыхаю. Не заметно?

– Заметно… – опешил игрок. – А… зачем?

– Ну, так уж сложилось.

– Так, вставай, – решил К 17. Наглости мелкому не занимать, значит еще поборется за жизнь. – Идти сможешь?

– Какое-то время смогу.

– Вот и давай. До станции уже недалеко, – покривил душой он. – Но тащить тебя не стану.

Оказалось, соврал.

Потащил, как миленький. Когда через пару километров пацан упал в пятый раз, подобрал, подпер плечом и поволок – уже на третьем или четвертом дыхании, глядя на неумолимо приближающийся рассвет.

Отблеск утренней луны озарил вершины деревьев. Вот уже и она сама – теплая, невинная, нежная. Словно юная девушка из высшего общества, стыдливо скрывающая идеальное лицо за золотистой мерцающей кисеёй.

Вслед за ней придет солнце. Маленькое, белое, невообразимо яркое. И на поверхность повылезает всякая хищная дрянь, помимо волков.

День здесь – не время для двуногих.

***

За спиной раздался вой.

Хотелось бы сказать «вдалеке», но нет. Близко, слишком близко.

– Поднажми! – прорычал К-17. Его аморфный спутник явно тоже получил вброс адреналина и шустрее задвигал заплетающимися ногами.

Они вылетели к обрыву. Крутой склон сбегал к замерзшему озеру, возле которого приютилась станция. Искать приличный спуск времени не было.

– Давай вниз!

– Шеи свернем, – жалобно пробормотал новый знакомый, но послушно сел на край.

– Надейся, что шеи, а не ноги, – пробормотал рудокоп, стараясь пристроить ружье так, чтобы при спуске в него не набился снег.

Скатились, ударяясь о торчащие из земли корни. Поднялись, пытаясь проморгаться от ледяной пыли, и увидели на недавно покинутом гребне шестерых здоровенных волков.

Пушистые обаятельные создания с земных картинок не имели почти ничего общего с этими поджарыми существами, достигавшими полутора метров в холке. Тонкие хвосты, густо поросшие черной щетиной, хлестали по мускулистым бокам. Длинные лобастые головы с прижатыми ушами уже не клонились к земле в поисках следов: охотники отлично видели свою добычу.

– Стреляй, ну! – пискнул парень, хватая товарища за рукав.

– Патронов мало, – процедил К-17. – Может, пойдут искать обход…

В этот миг волки в едином слитном прыжке рванулись со склона. Красиво, если бы кто-то стал разглядывать.

Но мужчины, синхронно развернувшись, рванули к станции. Кажется, завопили оба, но запоминать было недосуг.

К-17 еще никогда так не бегал: надрывая связки, отдаваясь процессу весь без остатка. До входа оставалось меньше пятидесяти метров.

Юнец в рыжем комбезе тоже поднажал. Видать, скопил силы, пока мертвым грузом висел на плече спутника.

Среагировав на приближение двуногих, база гостеприимно распахнула створки. По ушам преследователей ударил ультразвук, и они остановились. Некоторые заелозили по снегу, пытаясь зажать уши лапами с неправдоподобно развитыми пальцами.

Ударив по кнопке, запирающей дверь изнутри, К-17 устало оперся о стену, сполз на пол. Легкие горели, перед глазами пульсировала темнота.

– А меня зовут Крис, – жизнерадостно прозвучало во мраке, когда оба немного отдышались.

– Офигеть, – еще и «благородный» значит. – Ты как здесь оказался?

– Это невежливо, – надулся мальчишка. – Ты должен был в ответ назвать свое имя.

– Я должен был бросить тебя в лесу! – рудокоп тяжело поднялся. Сделал несколько шагов, включил свет. – К-17, – нехотя добавил он.

– Что, К-17? – не понял юнец.

– Так меня зовут. К-17.

– О-о, – протянул тот со странным выражением и тоже встал, – Так ты с колоний? А я думал, вы другие…

– Какие, другие? С семью руками и фонариками вместо глаз?

– Да, нет, конечно, – тот фыркнул. – Ну, как бы, вроде гномов, что ли.

Игрок только тяжело вздохнул и двинулся исследовать доставшуюся им сегодня укрепленную точку. Станции произвольно перемещались, чтобы волки не устраивали засад прямо возле них. Выйти к каждой можно было только по карманному компьютеру, выдававшемуся на старте.

– Извини! – Крис потащился следом. – Я ничего плохого не имел в виду! И спасибо, что спас меня! Я бы один уже никуда не дошел. Кстати, у тебя пожрать есть?

Будущий егерь резко обернулся, но, встретив совершенно незамутненный наивный взгляд, ответил совсем не то, что собирался.

– Тебя, вообще, как сюда занесло? – повторил он свой вопрос, усаживаясь на край металлического стола. Ноги не держали.

– Я участвовал в Игре!

– Да ладно? Забрасывают только по одному гуманоиду на маршрут.

– Так я в прошлой…

Новая Игра стартовала, когда участник достигал финиша. Или считался безусловно погибшим.

– И давно?

– Ну, наверно, пару месяцев назад. Тут время так тянется…

– Нихрена себе… И как ты выжил?

– С трудом. Прошел пару точек. На третьей понял, что не осилю. А назад же нельзя! Но мне повезло: там еды было много. А когда закончилась, посидел еще день и пошел наугад… Просто чтобы не в бункере…

– А зачем вообще ты это затеял? Экстрима захотелось? И что, папа-мама не подстраховали?

– Не хотел быть только тенью отца! Решил сам добиться чего-то. Идти своим путём, а не тем, который мне с рождения прописали. И чип слежения я в первый же день разбил. Потом жалел, конечно.

– Такой уж прям плохой путь тебе приготовили богатые родители? – саркастически спросил К-17.

Юноша сложил руки на груди.

– Может и не плохой. Но не мой, понимаешь? Никакого выбора.

Рудокоп не совсем понимал. С одной стороны, он тоже пытался уйти от судьбы. Но всю жизнь дышать серой пылью под куполом болтающегося на орбите астероида, или есть с золотых тарелок и разъезжать по деловым встречам – совсем разные вещи.

Впрочем, у богатых свои причуды. Может быть, абсолютно все дороги ведут в никуда?

– Ладно, – наконец буркнул он, отворачиваясь.

– Теперь поедим? – обрадовался Крис.

***

– К какой из точек пойдем? – спросил мелкий, заглядывая в планшет. За день игроки успели отдохнуть, хотя ноги еще отдавали ноющей болью.

– Не нависай! – К-17 нервно дёрнул плечом. – У тебя что, своего компа нет?

– Он отключился, когда меня сочли мертвым, – жизнерадостно ответил Крис, обмакивая большой ломоть хлеба в жидкую кашу.

– Ну хоть не чавкай над ухом. Смотри: перед нами здоровенный водоём. Можно через одну станцию выйти на финишную точку слева или через две – справа.

– Так и чего ты сомневаешься?

– Не знаю. Думаю, в коротком пути есть какой-то подвох.

– А в длинном твой подвох – я. Придется терпеть мое общество на сутки больше, – развеселился Крис и чуть не поперхнулся едой.

– Ничего, когда надоешь – прострелю тебе ногу и оставлю волкам.

– Ты очень злобно шутишь, – укоризненно сказал пацан, но жевать ему явно расхотелось.

***

По правой стороне залива ползла плотная снежная пелена, не оставляя особого выбора.

– Пойдем короткой дорогой? – обрадовался Крис.

– Придется.

Сегодня света было совсем мало, а сырой воздух обжигал кожу, но скорое завершение испытания придавало сил. Еще две ночных перебежки и всё. С последней точки выжившего, а в этот раз – выживших, заберёт вездеход.

До выхода волков на охоту оставалось больше часа, а станция уже смутно замаячила на краю леса.

Крис, оказавшийся чуть впереди, едва слышно ахнул и ускорил шаг, потом побежал.

Двери враспор удерживал здоровенный древесный ствол. Чёрт его знает, как волки смогли доволочь и пристроить эту махину, но раздвижные створки заклинило намертво. Никакие усилия и проклятия не сдвинули их даже на миллиметр.

– Они жульничают! – мальчишка чуть не плакал.

– Да, похоже на то, – К-17 поднял глаза на ультразвуковую установку. Она тоже была раскурочена. – Здесь оставаться нельзя.

– И куда нам идти? – взвизгнул Крис.

Светало. Стылый ветер гнал позёмку. Между деревьями виднелась темная водная гладь, частично покрытая ломаными льдинами. Наверно здесь уже начиналась весна.

Рудокоп, кряхтя, выломал несколько разлапистых веток.

– Пойдём, – коротко приказал он и направился к воде.

– Ты с ума сошел? Мы утонем! – с ужасом проговорил юнец, когда К-17 вышел на кромку льда и стал пробовать ногой ближайшую льдину.

– Предпочитаешь быть сожранным заживо?

– У нас ещё есть ружье, – дрогнувшим голосом отозвался тот.

– Патронов всего пять, – досадливо отмахнулся рудокоп.

– Этого хватит.

На секунду оба замерли.

– Так, прекрати ныть. Набросаем веток на льдину, парой других отгребем на свободную воду и переждем день. Это всего девять-десять часов.

– Льдина перевернется, дебил ты астероидный! Никогда большой воды не видел? – Крис снова перешел на крик.

– Видел, в кино. Когда перевернётся, тогда и будешь орать. Других вариантов нет. Или попробуешь отсидеться на дереве?

– Нет, – пацана передёрнуло. Всем было известно, что «волки» отлично лазают. – Думаешь, у нас получится улечься тут вдвоем?

– Должно. Так будет теплее.

Льдина была очень большой, но предательски качалась при каждом движении. Младший переполз на нее первым, пока рудокоп придерживал край. Потом пришла очередь Криса крепко цепляться за берег, чтобы товарищ смог устроиться. Для этого ему пришлось, замирая от ужаса, разворачиваться на ненадежном плоту.

Послышался знакомый вой.

– Отталкивайся! – прошипел К-17. Мужчина только заполз на сомнительное плавсредство, и его облепленные снегом ботинки маячили возле самого лица перепуганного мальчишки.

Тот толкнул. Льдина, кренясь, начала движение. Очень медленно.

– Бери правой рукой ветку и отгребай от берега. Я тоже буду – со своей стороны, – скомандовал выходец с астероида. – Готов? На раз-два-три, чтобы не крутиться.

Чёрная полоса воды, отделяющая игроков от неминуемой смерти, росла очень медленно. При взмахах «весла» ледяные капли сбегали по хвое и попадали в рукав.

Стало уже совсем светло. Немного распогодилось.

Увидев движение среди деревьев, Крис вздрогнул.

Показалось? Нет, опять.

– Они уже почти на берегу, – тихо сказал он.

– Будем надеяться, что волки – не такие идиоты, как мы с тобой, – утешил его К-17. – Греби теперь так, чтобы нас развернуло. Только осторожно.

– Зачем?

– Соскучился по волчьим рожам, блин!

Крис услышал металлический щелчок подготовленного к стрельбе ружья.

– Перевернемся, – пискнул он.

– Не должны. Успокойся, без крайней необходимости я не стану стрелять! – повысил голос К-17, когда импровизированный плот замер на месте.

Твари шли по льду медленно, осторожно. То и дело останавливались. Двое замерли у кромки воды.

Расстояние до добычи было мизерным. Запах человеческого страха щекотал волчьи ноздри, раздражал, как назойливая муха в жаркий день. Один хищник припал на передние лапы, готовясь к прыжку.

К-17 глухо ругнулся, повёл стволом.

– Они там? – голос Криса срывался. – Там, да?

– Ага.

Грохнул выстрел.

Не перевернулись.

Первая пуля ушла в воду. Волк снова приготовился прыгать.

К-17 прицелился лучше, выстрелил повторно. Раздался визг, и враг отскочил на несколько шагов. Уселся в снег, осматривая раненую лапу.

Переговариваясь на странном языке, волки разбрелись по берегу. Подбитый убрался, остальные, похоже, решили ждать.

Льдина убаюкивающе покачивалась на слабом ветру. Тихо плескалась вода. Холод постепенно пробирался к телу, даже несмотря на подстилку из лапника. Хорошо еще, комбинезоны были подобраны по погоде.

– Эй, мелкий, ты не спишь там? – подал через час или полтора голос К-17.

– Я не мелкий, – донеслось от его ног. – Мне уже шестнадцать лет вообще-то!

– Как тебя отпустили? – поразился рудокоп.

– Я не особо спрашивал.

Еще полежали в тишине.

Солнце ползло за полупрозрачной пеленой облаков невообразимо медленно. По телу пробегали зябкие судороги. Пока что – короткие и редкие.

– Не спи, – снова подал голос К-17.

– Стараюсь, – невнятно ответил мальчишка.

Ближе к вечеру небо снова затянуло хмарью, посыпались мелкие снежинки. Теперь ощутимо тряслись уже оба.

– Я не выдержу больше! – жалобно пробормотал Крис, лязгая зубами. – Не могу. Пусть лучше сожрут! – он потянулся к «веслу».

– Перестань, – рудокоп пошевелил ботинком, слабо ткнув товарища в затылок. Губы двигались медленно и с трудом. – Я же выдержу! А у тебя костюм наверняка лучше!

– Значит, я слабак! Просто хочу, чтобы всё это кончилось!

– Терпи. Уже немного осталось. Мы почти переждали!

Ненадолго наступила тишина.

– Спой мне песенку, – вдруг попросил Крис.

– Что-о? – удивление прорвало даже пелену полузабытья.

– Да, извини, глупо.

– С чего ты вдруг? – разговор был хоть каким-то занятием, удерживающим сознание на плаву.

– Мне няня всегда пела в детстве на ночь. Что-нибудь спокойное, долгое…

– Не время для колыбельных, мелкий.

Еще полчаса мучительного, пробирающего до поджилок холода. Даже веки, кажется, примерзают к слезящимся глазам. И вот – долгожданное движение на фоне снежной белизны.

– Крис, они уходят!

– Гребем к берегу? – дернулся тот.

Подождем еще немного. Они могли схитрить. Уже вот-вот покажется край луны, а это их священные часы.

***

Льдина глухо ткнулась в берег.

К-17 перебросил на снег ружье, чуть не утопив его. Подтягиваясь онемевшими руками, пополз вперед. Плот опасно качнулся, вода плеснула на костюм. Ноги – те вообще почти ничего не чувствовали.

Выбравшись, он медленно, шипя от натуги, развернул льдину с товарищем. Наконец оба оказались на суше.

Юнец поднялся.

– Давай, последний рывок! – прохрипел он, размахивая руками и приседая, чтобы согреться.

К-17 уже понял, что не встанет. Нижние конечности едва шевелились.

– Кирдык, – коротко прокомментировал он.

– Я тебе дам кирдык! – возмутился мелкий. Ухватил его за ботинки, начал сгибать и разгибать заледеневшие ноги. Чувствительность постепенно вернулась, и это отнюдь не обрадовало. Боль сотней ножей впилась в промороженное тело.

Рудокоп дергался и орал, чтобы поганый богатей бросил его и проваливал. Но тот не отставал.

Наконец кровавая пелена перед глазами немного рассеялась. Боль осталась, но то ли ослабела, то ли мозг перестал ее воспринимать.

А дальше был только безумный марш-бросок через лес.

***

К-17 открыл глаза в больничной палате. Было тепло и тихо. Комбинезон лежал рядом на стуле, здесь же притулилось ружье. Крис таращился в окно. То ли он и не переодевался, то ли уже успел натянуть всё походное заново.

– Ну что, выберем соседние участки? – весело спросил он, увидев, что товарищ проснулся.

Рудокоп не успел ответить.

Хлопнула дверь. В комнате появились два непримечательных человека в тёмных костюмах. У высокого при себе была тонкая папка. Тот, что пониже, держал руки за спиной.

– Крис Грандстар? – полувопросительно обратился он к всё ещё улыбающемуся парню. – Ваш отец распорядился забрать вас домой.

– Я не собираюсь возвращаться! – рассмеялся тот. – Буду работать здесь егерем вместе со своим новым другом!

– Это ваше окончательное решение?

Что-то в интонации гостя очень не понравилось К-17, но остановить мелкого он не успел.

– Да, – гордо задрал подбородок мальчишка.

Прозвучал выстрел. Низенький человек оказался очень быстр. Его спутник даже не вздрогнул.

Крис удивленно посмотрел на расползающееся по комбинезону кровавое пятно, поднес к нему руку, сделал пару шагов и упал, цепляясь за кровать.

К-17, прямо в больничном исподнем, бросился к нему. Встретил испуганный, полный обиды взгляд.

– Никто не станет позорить фамилию Грандстар низкопробной работой, – спокойно сообщил человек с папкой, глядя куда-то поверх жертвы. Перевел взгляд на рудокопа. – К вам нет никаких претензий. Более того, здесь несколько рекомендательных писем для вашего дальнейшего трудоустройства, дабы мы все могли забыть этот досадный инцидент.

Папка полетела на кровать. Убийцы повернулись к выходу.

– Баю-баюшки-баю, – прошептал К-17, глядя в бледное, еще почти детское лицо. – Не ложися на краю… – рука нащупала за спиной ружье.

Три патрона.

Все дороги ведут в никуда. Но эта, хотя бы недолго, будет иметь смысл.

Три пули.

Две для сегодняшних незваных гостей, а последняя, дай бог, однажды найдет лоб главы корпорации Грандстар.