Баг

Полуденным майским днём элегантно одетая молодая женщина подошла к массивной железной двери рядом с которой висела табличка с надписью ООО «Доброе дело».

Переборов в себе некоторые сомнения, она переступила порог заведения, само название которого настраивало посетителя на благодушный лад.

Администратор фирмы — повидавшая виды дама — зарплату получала не зря. Взглядом глазастого коршуна она безошибочно определяла того, кто заслуживал улыбки шире любого смайлика, а с кем достаточно было обменяться парой дежурных фраз.

— Добро пожаловать! Чем я могу вам помочь?— спросила сотрудница компании и сдержанно улыбнулась.

— Я бы хотела поговорить с руководителем вашей фирмы,— уклончиво ответила женщина.

— Альберт Львович занят. К тому же директор ведёт приём только по самым сложным делам.

— В таком случае мне к нему!

— Извините, но вы не очень оригинальны,— сухо заметила администратор, приберегая любезности для других визитёров.

— А вы достаточно аморальны, чтобы работать в фирме с подобным названием,— недовольно произнесла посетительница и, открыв сумочку, положила на стойку тысячную купюру.

— Ну что вы… Зачем…

— Затем, чтобы вы с порога делали доброе дело!

— Ну хорошо,— пристально посмотрев на нервозную барышню, администратор взяла деньги.— Я вижу, что вам действительно нужна помощь. Я сейчас доложу шефу, что пришла…

— Мария Васильевна Потёмкина. По конфиденциальному делу,— быстро ответила женщина.

Администратора не было секунд двадцать. Может, чуть дольше. За это время посетительница придирчивым женским взглядом оценила интерьер холла, который мало чем отличался от подобных помещений большинства коммерческих фирм.

— Войдите. Директор вас примет,— открыв дверь, сказала администратор.

Мария вошла в недурно обставленный кабинет. За столом, откинувшись на спинку кожаного кресла с высокой спинкой, сидел импозантный брюнет в чёрном костюме. Он находился в тот самом возрасте, который позволял произвести впечатление как на молоденьких девушек, ценивших в парнях торс и харизму, так и на пожилых дам, предпочитающих смотреть на сильную половину человечества значительно выше пояса.

— Присаживайтесь,— произнёс хозяин кабинета и указал Марии на одно из двух мягких кожаных кресел, стоящих напротив стола.

В уютной обстановке остатки сомнений нежданной гостьи испарились подобно каплям ночного дождя, над которыми потрудились лучи восходящего солнца.

— Я вас внимательно слушаю,— приветливо произнёс директор.

— Я нашла объявление в интернете,— сказала Мария.— У меня очень деликатное дело.

— Девиз нашей фирмы «Добро твори Тихо»,— тут же парировал Альберт Львович.

— Не модный у вас девиз.

— Лишняя помпа нам ни к чему. К тому же мы гарантируем конфиденциальность полученной информации. Итак, я к вашим услугам! — Во взгляде директора пронеслась вся палитра самых сладких эмодзи.

— В последнее время мне начало казаться, что мой муж мне изменяет,— начала свой рассказ Мария.— Я даже обратилась к врачу и он назначил мне курс психотерапии, но она не помогла. Я вынуждена была начать принимать антидепрессанты, которые пью до сих пор…

— Страхи — самые злобные демоны,— разведя руками, сказал Альберт Львович.— Однако позвольте задать вам вопрос.

— Окей! Спрашивайте,— с готовностью сказала женщина.

— Ваши опасения обоснованы?

— Как вам сказать… У нас маленький ребёнок, а Вадим частенько возвращается домой очень поздно. Я понимаю, конечно, что он адвокат и его клиентов задерживают даже ночью, но я ничего не могу с собою поделать. Я буквально схожу с ума!

Присмотревшись внимательнее к посетительнице, директор пришёл к выводу, что с нервами у неё полный швах. Оно и понятно: красотой она не блистала. Ухоженная леди, но формы не идеальные. Такие мамаши мёртвой хваткой держатся за мужей и, по части желания из-за пустяка устроить скандал, фору дадут даже Гере, известной своим частнособственническим инстинктом.

— Вы поможете мне?— с мольбой в голосе спросила Мария.

— Видите ли…— начал Альберт Львович, уловив суть вопроса.— У нас большие возможности. Однако я не совсем понимаю, что мы для вас можем сделать.

— Вы можете мне помочь сохранить семью! Разве это не доброе дело?

— Мы действительно творим, так сказать, добро…— поёжившись в кресле, многозначительно сказал директор.— Вот только ваш кейс не совсем ординарный. Видите ли, нам, в основном, приходится иметь дело с банкирами, владельцами крупных фирм, разного рода магнатами. Добра у них выше крыши. Мы помогаем им делиться с народом нажитым непосильным трудом. Уж извините меня, но вы не из числа. Может быть, вам обратиться к частному детективу?

— Я уже обращалась.

— И каков результат?

— Нулевой.

— Абсолютный зеро?

— Абсолютный Пьеро. Он пел мне свои куплеты, заявляя, что муж мне ни разу не изменил.

— Выходит, для подобных песен у этого сыщика были все основания. Разве это не здорово?

— Мне кажется, что он меня обманул. Никаких фоток… Только сухой отчёт.

— Но ведь это зачёт. Значит, не было, что показывать!

— Быть такого не может! Я вообще думаю, что его карма цвета морской волны. В своих серенадах мужу, он обелял его до такой степени, что тот становился чище всех святых вместе взятых. Вы можете себе это представить?!

— Почему нет?.. Не исключено, что ваш супруг чист, как космический вакуум!

— Ещё бы! Я неплохая домохозяйка.

— Что вы хотите?..

— Я хочу, чтобы вы сделали доброе дело. Если мой муж мне изменяет, выведите его на чистую воду.

— Мне свозить его на Байкал?

— Там разве так чисто?

— Уже нет… Тут вы правы.

— Вот видите, Альберт Львович! Я права!

— И всё же вам следует найти кого-то другого,— покачал головой директор.— Честно говоря, вы очень мне симпатичны, но специфика нашего бизнеса...

— Мне можете помочь только вы!— перебила его Мария.— В наше время мало кто заикается о добре.

— Я заикнулся бы о бобре, но мех нынче не в моде. Эти зелёные под себя подмяли всю зелень... Ну хорошо,— заметно устав от навязчивой визитёрши, сказал Альберт Львович.— Мы попробуем вам помочь… научиться доверять мужу. Правда у нас свой метод работы — подход творческий, я бы даже сказал — креативный.

— Окей! Я рада, что вы согласились! Вы такой позитивный! К тому же о творчестве, я знаю не понаслышке. По своему первому образованию я актриса.

— В таком случае мы коллеги. Я ведь тоже актёр и однажды играл даже Лиса.

— Вы поклонник Экзюпери?!

— Я просто люблю попурри. Работаю в разных жанрах.

— Мне нужно знать правду. Какой бы горькой она не была и как вы её узнаете — дело ваше. Я за всё заплачу!

— Разумеется. На пустой желудок сложно творить добро. Сумма будет такой,— директор написал на бумаге цифру.

— Вау! Добрые дела стоят дорого,— усмехнулась Мария.

— За добро, вообще, люди платят самую высокую цену,— с сочувствием в голосе сказал Альберт Львович.

— Пусть будет так. Я согласна на всё!

— Ваше право...

Мария внесла в кассу деньги и, уточнив вместе с директором кое-какие детали, необходимые для решения поставленной задачи, поспешила к машине. В детском кресле, на заднем сидении автомобиля, спала её дочка — двухлетняя крошка Дашенька.

***

Размеренной походкой человека начавшего привыкать к удачливым поворотам фортуны, адвокат Вадим Викторович Потёмкин покинул здание городского суда. Процесс прошёл так, как он не мог себе даже представить. Его клиентка получила семь лет лишения свободы. Не так уж мало, но и не много, если знать обстоятельства дела. Несмотря на возражения прокурора, присяжные, в кои-то веки, поддержали защитника. За это стоило выпить.

Напротив здания суда находилось небольшое кафе, куда и направился адвокат. Посетителей в заведении было мало. Вадим занял у окна свободное место и заказал двести грамм водки, солянку, а также кое-что из закусок.

— Ферштейн,— кивнул официант, на лбу которого с помощью жалкого подобия кельтских рун была выведена татуировка «Самец».

— Может, мне тоже набить такую, чтобы жена помнила у кого два икса в хромосомной азбуке?— усмехнулся Потёмкин, желая завязать разговор.

— Лично я чилюсь от трёх! Зачётное муви,— ответил «Самец» и не спеша потопал на кухню.

Под солянку холодная водка прошла с такой же лёгкостью, с какой проходят все предвыборные депутатские обещания.

— Вы не против, если я вам составлю компанию?— рядом со столиком, за которым сидел адвокат, раздался хриплый мужской голос.

Вадим повернул голову и смерил посетителя удивлённым взглядом. Впрочем, на его месте каждый бы изумился: ни одному модельеру не снилась подобная абракадабра. Посудите сами. На незнакомце были надеты молодёжные, порванные в десяти местах, голубые джинсы, утопленные... в чёрные валенки, серая толстовка с накинутым на голову капюшоном и красного цвета... галстук-бабочка, безвкусно смотрящийся на толстовке, на которой, к слову сказать, зелёными буквами было написано:

«To be, or not to be»

На вид этому клоуну было лет тридцать пять — сорок, а может, и все пятьдесят. Он относился к той породе людей, у которых нет возраста.

— Нам нужно поговорить,— настойчиво сказал незнакомец.

— Если вы принимаете меня за директора шапито, то уверяю вас, что это не так,— произнёс Потёмкин и, подмигнув, осушил рюмку.

— Я знаю кто вы. Да, знаю!— на сей раз несвойственным мужчине детским писклявым голосом произнёс чудак в валенках и довольно бесцеремонно устроился за столом.

Вадим, как и многие его коллеги, вёл замкнутый образ жизни. Адвокат — профессия одиночки. Но сегодня, как уже можно было догадаться, он был не против перекинуться хоть с кем-нибудь парой фраз. После выигранного процесса либидо юриста повысилось и если бы не регулярные ссоры с супругой, которые отравляли жизнь, всё было бы просто здорово.

Так уж вышло, что после родов Мария стала другой. Под влиянием гормонов, женщины, словно хамелеоны, быстро меняют цвет, а бесконечные сцены ревности могут вывести из себя даже статую, вытесанную из чистого мрамора.

— Выпьем...— предложил Потёмкин.

— Я не пью,— быстро произнёс незнакомец.

— Даже квас?— попытался пошутить разочарованный адвокат.

— Даже воду,— неожиданно изменив тембр голоса, пробасил собеседник.

— Совсем?

— Всегда. Постоянно. Никогда!— речь незнакомца отличалась быстротой, сумбурностью и бесконечной сменой диапазона звуков, которые в ходе дальнейшей беседы приобретали всё более чудаковатые формы.

— Из этого заведения уходят на допинге…— заметил Потёмкин, обратив на внимание на вышеуказанные детали, которые не вызвали у него ничего кроме сдержанного веселья.

— Я же сказал вам, что нам надо поговорить. Очень надо. Вам. Мне. Вам…

— Я бы предпочёл помолчать. Честно говоря, я сегодня наговорился в суде. Я, знаете ли, адвокат…

— Я уже говорил, что мне известно кто вы. И очень хорошо известно! Я знаю всё. Знаю.

— Даже так… В таком случае, я выпью за свою грядущую славу!

— Пока вы пьёте, я перейду прямо к делу. Да. Так будет лучше.

— Я бы перешёл лучше к телу, но увы...— Потёмкин опрокинул в себя содержимое рюмки и тут же подумал, что жена перестала его возбуждать.

— Вы перейдёте к телу… Возможно. Да-да. Увы. Ждать осталось недолго.

— Вот как… И кто же она? Саша, Даша, Глаша? А может, всё же Мария? Предупреждаю — я примерный семьянин.

— Её зовут Даша. Да-да… Именно так.

— Ваша фамилия Нострадамус?— с улыбкой спросил Вадим.

Необычность ситуации его забавляла.

— Послушайте меня очень внимательно,— подался вперёд незнакомец и заговорил ещё путанее.— Я... не совсем человек. Даже вообще не человек. Нет. Я не человек.

Прыснув от смеха, Вадим чуть не подавился супом.

— Судя по голосу и внешнему виду вы — инопланетянин. Откуда прибыли?.. С Марса?

— На Марсе я не был.— Капюшон незнакомца едва заметно качнулся.

— Представьте себе — я тоже. И нечего там нам всем делать! С уровнем интеллекта современного гомо сапиенса, человеку не нужно было покидать даже пещеру,— продолжил балагурить Потёмкин.

— У людей не было выхода. Никакого. И никогда.

— И напрасно!

— Я тоже так думаю. Но решать это, увы, не нам. У будущего человечества есть свой чёткий план.

— Чёрт возьми… Я узнал вас. Вы призрак Воланда!

— Я не призрак. Я баг. Называйте меня только так.

— Баг или Бог?

— Я понимаю ваш сарказм, но повторяю я — баг!

— Это я уже понял. У вас дефект речи, да и со вкусом тоже неладно. Вы идёте наперекор всей программе развития человечества. Так и до дурки недалеко,— продолжил хохмить Потёмкин.

— У нас мало времени. Мне сейчас не до шуток и уверяю вас, сейчас вам тоже будет невесело.

— Всё! Хватит!— ладонь адвоката, издав характерный звук, опустилась на стол. Как никак в кафе он пришёл отдохнуть, а не слушать идиотские бредни спятившего скомороха.— Я так понимаю, вы родственник кого-то из потерпевших… Откуда приехали? Из Норильска? Тогда снимите валенки! На дворе месяц май! И объясните, что от меня вам нужно?

— Я задам свой вопрос. Он ответит на всё. Да-да... Так будет правильнее! Я задам! Как вы думаете, кто управляет миром, в котором вы все живёте?— спросил незнакомец, нервно озираясь по сторонам.

Он явно кого-то боится, подумал Вадим.

Адвокат уже не сомневался в том, что дело имеет с психом от которого нужно поскорее избавиться.

— Вы обратились не по адресу,— сухо ответил Потёмкин.— Сходите в церковь. Там вам дадут ответ.

— И всё же я повторю свой вопрос,— продолжил настаивать незнакомец.

Вадим с жалостью посмотрел в худощавое лицо сошедшего с ума человека.

— Вы спрашиваете кто правит миром...— произнёс он, стараясь подобрать слова, чтобы как можно скорее закончить этот бессмысленный разговор.

— Я спрашиваю. Вы отвечаете. Я могу…. Имею право. Наверное. Имею!

Адвокат налил в рюмку водки и насадил на вилку жирный кусок селёдки.

— С утра до вечера человек думает о своём размножении. Работа, машина, дом — всё для того, чтобы после себя оставить потомство. Даже в партии выдают членский билет. Так что биология правит миром,— неожиданно для самого себя произнёс он.

Вместо того, чтобы поставить в разговоре жирную точку, Вадим подбросил в огонь пару поленьев и его собеседник тут же этим воспользовался.

— Вы приземлённый человек. Возьмите чуть выше. Значительно выше. Доберитесь до самого верха.

— Я стараюсь не поднимать глаза к небу.

— Боитесь ослепнуть?

— Боюсь окончательно разочароваться в людях.

— В таком случае, я сделаю это за вас. Мне придётся! Кому если не мне?!

— Не стоит себя утруждать.

— Стоит. Иначе правды вы никогда не узнаете. Никогда! Может быть, от кого-то другого. Нет. Никогда. Хотя, я надеюсь. Таких, как я наверняка станет больше.

— У каждого своя правда и только кривда одна на всех,— заметил Потёмкин.

Некое подобие улыбки впервые появилось на тонких губах незнакомца.

— Правда в том, что миром управляет БИО Система N647LR, которую создал неизвестный вам Программист шестого уровня тридцать третьего сектора.

— Шестого уровня?! Ни хрена себя. Видать высоко он забрался. Имя этого Программиста — Господь Бог?

— Вы мыслите штампами. Клише… Да-да. Именно так.

— Возможно. Но так думает большинство из восьми миллиардов жителей этой планеты.

— Вы меня не поняли. Окружающий вас мир математически закольцованная схема биполярного поведения различных жизненных форм, управляемая Системой в соответствии с определённым заданным алгоритмом. Это всего лишь один из тринадцати миров, о которых я знаю наверняка.

— И каким образом вы получили столь секретные сведения?— с издёвкой хмыкнул Вадим.

— Я ошибка этой Системы. Я баг. Я хочу предупредить вас о том, что вашу семью поджидает опасность.

— Знаете, мне довольно часто приходилось защищать разного рода ошибки природы,— Потёмкин махнул рукой.— Многие мои подзащитные совершали убийство, кто-то был даже маньяком. Вы, наверное, слышали про любителей жареных ушек, копчёных пальчиков и прочих, с позволения сказать, «деликатесов», которые некоторые уроды едят чаще, чем мы с вами лопаем курицу. Так что для меня это не новость. Если вы хотите сказать, что мне угрожает кто-то из потерпевших, то…

— Вам угрожает тробаян, запущенный неведомой мне энергией, которая вывела файловые смайлы вашей линии жизни из состояния динамического равновесия.

— Потрудитесь выражаться яснее!

— Яснее некуда. Яснее невозможно. Мне очень жаль, но ваша дочь Даша сегодня в полночь УМРЁТ.

— ВЫ В СВОЁМ УМЕ?!— воскликнул Вадим.— У любой шутки есть свой Рубикон.

— Я не шучу. Меня не должно было быть в этом мире, однако я здесь. Моя одежда нелепа, голосовые связки хаотично вибрируют, а мысли… их много и порой они очень сумбурны. Да-да. Никакого порядка. Я не должен был здесь: сидеть, говорить, думать. Я ошибка Системы. Поэтому Программист сделает всё, чтобы меня ликвидировать.

— Если это произойдёт, я стану бесплатно его защищать,— раздражённо сказал Потёмкин.

— Как и все люди, вы очень боитесь правды. А ведь ради неё я нарушил закон, по которому существует Система. Да. Я это сделал!

— В ПНД состоите с какого года?— раздражение адвоката сменилось злобой, подогретой изрядным количеством выпитого спиртного.

— ВАША ДОЧЬ ОБРЕЧЕНА. Так вышло. Да. Мне жаль. Но подумайте лучше об этом!

— Я подумаю о другом,— сжав кулаки Потёмкин, привстал с места.

— Это не выход. Вы же интеллектуальный человек. Руки распускают лишь те, кто не уверен в собственной правоте. Вы не такой. Я так думаю. Я надеюсь.

— Знаете что… Приведите мне хоть один аргумент, чтобы я попытался осмыслить весь этот бред, который вы тут несёте,— Вадим медленно опустился на стул.

— Это не бред. Нет. Завтрашней день для Даши в электронном календаре графы 23s4ye Системного поля Z1A помечен красным крестом. Извините, но это так. Именно так. Извините. Я понимаю, что для вас это будет серьёзной утратой, если учесть, что ваша жена несколько лет не могла забеременеть.

— Это не фокус. Вам могли слить инфу в поликлинике.

— Я никуда не ходил. Я вообще нигде не был… Я только здесь и сейчас. Как мне вас убедить в том, что мои слова правда?

Потёмкин на секунду задумался. Промелькнула мысль — позвонить в полицию, но он тут же передумал вовлекать государство в свою личную жизнь. Звать на помощь медведя может только наивный во всех отношениях человек. Маугли повезло: он жил в своём мире и был с Балу одной крови. Для того чтобы выжить в современных реалиях, наивность нужно терять раньше девственности.

Ясно одно. Либо кто-то из его недоброжелателей заказал убийство Дашки, либо перед ним сидит действительно сумасшедший. А раз так, то это нужно проверить.

— Расскажите мне, где и когда я познакомился со своей женой Машей? Если вы уж такой всезнайка, то должны это знать.

— Вы познакомились в Сочи,— не потратив на размышления и секунды, ответил незнакомец.— Да-да. Это было семь лет назад двадцать третьего июля в 20 часов 03 минуты. Вы увидели её в ресторане «Летучий голландец» и пригласили на танец. Тихо играла музыка, пел Джо Дассен. У вас было романтическое настроение. Во всяком случае, так отмечено в Системе… Да-да… Именно так. После танца вы пригласили её за свой стол, заказали бутылку шампанского, шашлык из осетрины, устриц и свежей зелени. На десерт она выбрала кофе латте и тирамису. Ей понравилась еда. Очень. Без сомнения. По счёту вы заплатили пятнадцать тысяч двести пятнадцать рублей. Да-да. Именно так. В качестве чаевых вы хотели оставить два косаря, но передумали и ограничились только купюрой с изображением Ярославля.

Вилка в руке адвоката застыла в воздухе. Потёмкин на мгновение протрезвел. Вадим не помнил точной суммы, которую заплатил в ресторане, но всё остальное было тютелька в тютельку. Кроме него и Марии об этом никто не знал.

— Кто вам это всё рассказал? Кто вы? Опер? Из какой службы? Вы что, следили за мной?!

— Повторяю ещё раз. Я баг. Я посмотрел ваши биофайлы и прекрасно понимаю, что вам сложно в это поверить... Ну хорошо. Я согласен. Спросите меня о том, что знаете только вы. Да-да. Спросите меня.

— В наш век цифровых технологий вы можете сосчитать каждый мой чих. При современных возможностях спецслужб, подслушать адвоката значительно легче, чем услышать голос собственной совести…

— И всё же у вас есть нечто, что знаете только вы. Никто другой ничего не знает. Только вы.

Потёмкин задумался.

— Скажите, почему я выбрал в жёны Марию?— после длительной паузы спросил он.

— Это проще простого. Очень просто. Вам понравилось, как она готовит выпечку,— вновь без раздумий ответил Баг.— Её пироги с грибами и клюквенный кисель пришлись вам по вкусу. Как-то так. Вот так.

— Верно,— ответил огорошенный адвокат.

— Мне незачем вас обманывать. Впрочем, помимо выпечки, было ещё нечто такое из-за чего вы решили жениться.

— Вы на что намекаете?

— Извините. Я скажу. Я должен… Эта женщина отлично понимает, что мужчина хочет в постели. Я никогда не спал на кровати и вообще никогда не спал, но графа w36ks об этот говорит прямо и недвусмысленно. Вы без ума от её родинки на…

— Стоп... Не надо… не продолжайте,— воскликнул Потёмкин, впервые в жизни подойдя к краю пропасти.

— Как скажите. Ваше право. Да-да...

— Подождите. Я запутался… Вы сказали, что Даша… ну словом, что с ней может что-то случиться. Это значит, что вам известно не только прошлое?

— Будущее нестабильно. Очень. Сильно. Извините меня, но как я уже говорил, оно находится в состоянии динамического равновесия и запись файлового трека подвергается изменениям. Грядущее в судьбе человека очень похоже на костяшки домино. Оно состоит из миллиарда разнообразных виртуальных фишек в той или иной степени зависимых друг от друга. Ваша дочь могла бы прожить восемьдесят семь лет, шесть месяцев и три дня, но что-то пошло не так. Фишка под номером 666999 качнулась в другую сторону, приведя в действие целый механизм устанавливающий причинно-следственную связь.

— И что же пошло не так?

— Чтобы это понять, нужно вернуться к началу нашего разговора.

— Проклятье,— Потёмкин отодвинул графин с недопитой водкой.— Я не совсем понимаю, о какой Системе вы говорите. У меня не укладывается в голове, как такое возможно… Я не понимаю, почему именно моя дочь должна умереть. ЭТО КАКОЕ-ТО БЕЗУМИЕ! Скажите мне, что всё это шутка...

— Извините, но система устроена так, что понятия добра и зла — части единого целого биполярного мира, о котором вы НИЧЕГО не знаете,— произнёс Баг.

— Так уж и ничего?..

— Вы заглядываете в те глубины, в которые вам дозволено заглянуть. Все эти чёрные дыры, галактики и кротовые норы — всего лишь ваша фантазия, от которой при случае, вы откажетесь с такой же лёгкостью, с какой поверили во весь этот бред. Да-да. Вы даже не знаете, что находится у вас под ногами. Вы тратите время на разные глупости, не вникая в главные сущности той вселенной, в которой вам уготовано жить. Вы погрязли в недоверии, жадности и собственной глупости... Впрочем, это не ваша вина. Нет. Таков созданный для вас мир, но кое-что вы в состоянии изменить.

— Поконкретнее можно?

— Можно. Да. Конечно. То, что в данный момент считается добром, одновременно может восприниматься, как зло. Больше всего Систему интересует баланс определённых жизненных форм. Да-да… Такова сущность, которую задал ей Программист. Он привнёс в её механизм развития параметры эволюции биожизни, и перевёл все контроллеры в автоматический режим. Если вы думаете, что Система умиляется какому-то зайчику, то это не так. Она с лёгкостью может вычеркнуть его из своей памяти, и тут же произвести на свет крысу, которую через минуту слопает ласковый кот, в благодарность за то, что человек решил пригреть его в своей хижине. Но даже такой человек может скончаться под колёсами поезда. Всё очень индивидуально. Внутри вас находится батарейка с двумя полюсами.

— Но кто же тогда этот... чёрт, который создал столь бездушного монстра?— с негодованием в голосе воскликнул Потёмкин, чем привлёк себе внимание посетителей.

— Говорите тише! Молю вас!— произнёс Баг сиплым голосом.— Лишние уши — это дополнительная информация, которая считывается Системой и помогает Программисту обнаружить таких, как я.

— Программисту?! Да это маньяк какой-то! Чёртов любитель виртуальных игрушек! Только ни я, ни моя семья — не герои его безумного квеста!

— Тише! Пожалуйста! Тише!

— Тише, тише… Гад на крыше… Понимаю,— нервно сказал Вадим.— Но и вы поймите меня правильно. В моей жизни всё было ровно. До вашего появления я не знал слово «горе». Если вы меня обманули…

Адвокат неожиданно смолк. Потёмкин готов был поклясться, что по его собеседнику, как по волнам, пробежал лёгкий бриз, на мгновение изменив облик Бага. Из худощавого лицо его собеседника стало одутловатым. Руки стали заметно короче. А вместо надписи из пьесы Шекспира, на толстовке появилось неприличное английское слово.

Белочка? Глюки? Подумал он. Вадим знал, что галлюцинации бывают только на трезвую голову. Но тогда что это было?!

— Я рад был бы признаться во лжи, но увы… Увы и увы. Это правда. Горькая. Нелепая. Как и я сам,— произнёс Баг, очевидно не заметивший подобной метаморфозы.— Что касается вашего вопроса, то я полагаю, что Программист в чём-то очень схож с человеком, но для более точного ответа необходимо понять смысл существования этой Системы, масштабы, форму и развитие её как таковой.

— И вы знаете ответы на эти вопросы?- спросил Потёмкин, утерев со лба капли холодного пота.

— К сожалению у меня нет доступа ко всем файлам трёхсотой группы. Я всего лишь констатирую факт. Как я уже сказал, развитие обусловлено множеством разных факторов, о которых говорить сейчас просто нет времени. Система ищет меня, а когда найдёт, то незамедлительно исправит ошибку. Это означает только одно…

— Смерть,— прошептал адвокат.

— Система не оперирует такими понятиями,— в который раз оглядевшись по сторонам, поморщился Баг.— Она сотрёт мои биофайлы и мой внешний облик выведут из базы данных. Только и всего. Я просто исчезну.

— Из-за того, что вы решили спасти ребёнка?!

— Тише… Прошу вас! Я уже сказал вам, всё в Системе находится в определённой гармонии. Если один ребёнок умрёт, то другой доживёт до глубокой старости. Когда дети рождаются они попадают в биопитомник, а дальше, как кому повезёт. Да-да. Вспомните мои слова о динамическом равновесии. Если есть честный человек, значит, обязательно поблизости должен быть вор. Кандалы и свобода также неразлучны, как пиво и водка. Гармония предполагает наличие выбора, который раскрашивает созданную вселенную разными красками. В вашем мире всегда будет какой-нибудь фюрер и тот, кому претит убивать даже мух. Здесь никогда не исчезнут честные бедные. У беспринципных богатых тоже не переведутся ярды вечнозелёных тугриков. Если произойдёт революция, то контрреволюция случится незамедлительно.

— И вы хотите нарушить гармонию?

— Мне плевать на Систему и на этого Программиста,— подумав, с надрывом ответил Баг.— Она не производила меня на свет. У меня нет цифрового системного имени и обычного паспорта тоже нет. Я никто. Просто тень какого-то файламэна, которому неведомо гармония доброзла. Я не сижу на двух стульях. Я вижу, что может погибнуть ребёнок, а промолчать, значит, принять соучастие в убийстве. Как юрист, вы должны понять, что есть лю… что есть кто-то, кому претит подобная аксиома. Чаша весов должна, наконец, качнуться в какую-то сторону.

— И что же мне делать? Допустим вы правы. Я не знаю, из какой вы Системы… Баг вы или какой-нибудь бот. Мне важна судьба дочери и если ей действительно что-то грозит, то я порву любого… Загрызу насмерть. Вы мне верите?

— Верю, но Систему вы не порвёте. Никогда. Ни при каких обстоятельствах вам её не загрызть. Если бы вашей дочери угрожали все извращенцы, живущие в этом мире, я был бы абсолютно спокоен.

Потёмкин сделал непроизвольный глубокий вдох. Ещё час назад, он думал, что прожил совсем недурной денёк, но белое быстро сменилось чёрным. Гармония… Мать её так!

— И что же мне делать?— Адвокат окончательно протрезвел.

— Не знаю.— Капюшон Бага вновь изобразил маятник.

— То есть как?! Я думал, что вы мне поможете спасти ребёнка!

— Я не могу определить причину, по которой фишка с известным вам номером, изменила свой вектор, но всё указывает на то, что воздействие произошло неслучайно. Извините. Мне вас хотелось предупредить.

— Вы упомянули энергию... Намекаете на чью-то карму?

— Карму? Ах… да. Понимаю Да. Понимаю. Что-то в этом роде. Но религия — это всего лишь интуитивное ощущение человека пребывания в какой-то чётко выверенной Системе, у которой есть свои законы и правила. Это ощущение Система допускает, подогревает и постоянно следит за тем, чтобы вера шла впереди знания, которое Программист решил выдавать по крупицам. Ближе всех к расшифровке алгоритма её работы — вы все называете его смыслом жизни — действительно подошли индусы. Они почувствовали, что энергия взаимодействия разных форм на самом деле меняет вектор распределения файлов по секторам и таблицам. Возможно, причина вся в вас, но не факт, что именно...

Баг не успел договорить, как с улицы послышались громкие хлопки, напоминающие выстрелы из пистолета.

Третий хлопок прозвучал одновременно с разлетевшимся вдребезги стеклом. Вадим едва увернулся от упавшего на стол большого осколка, которое едва не рассекло ему шею.

Придя в себя, он увидел, как уронив на стол голову, Баг замер в неестественной позе.

— Эй…— Потёмкин пошевелил его за плечо, однако тот даже не шелохнулся.

Вадим снял с его с головы капюшон и заметил на левом виске входное пулевое отверстие.

—Убили!

— Вызывайте полицию!

— Валим!

— А счёт?!

— Держите его!

Послышались возгласы.

Один из официантов, требуя уплатить за еду, помчался за какой-то девицей. Другой, тот самый — с татуировкой на лбу, стал снимать убитого на смартфон.

Адвокат сидел тихо. Если бы в городе взорвалась атомная бомба и взметнувшийся гриб, ярко-оранжевым облаком всколыхнул вечернее небо, это произвело бы на него меньшее впечатление.

— Нам сказали, что здесь кто-то ранен,— громко произнёс, вошедший в кафе полицейский.

— Вас обманули. Здесь труп,— не поворачивая головы, едва слышно ответил Потёмкин.

Представители правопорядка, одна из которых оказалась дамой лет тридцати двух в звании младшего сержанта, подошли к его столику.

— Твою мать!— выругалась дама в погонах.— Это же надо, Фортунатов, с такого расстояния снести шапочку наркоману. Ты только посмотри на его прикид!

— Отвали, Смирнова, мне сейчас не до смеха,— ответил старший сержант.

— Ему тоже. А вот мне очень даже смешно. В тире из твоей мишени можно килограмм творога выжать, а тут на тебе — снайпер. Ювелирная работа. Даже крови нема.

— Ты же знаешь, Люба, что я случайно! Надо же, бляха муха, этому Дятлову «встать на лыжи» и аккурат в мою смену,— добавив ещё парочку крепких словечек, в оправдание сказал старший сержант.

Адвокату стало ясно, что кто-то из арестованных по фамилии «Дятлов» решил в суде вкусить дух свободы. Догнать его смогли только на улице. Но почему это произошло именно сегодня?! И как пуля с расстояния чуть меньше ста метров угодила точно в голову, сидящему в кафе чело… этому странному незнакомцу, прямо намекавшему на то, что его могут убить?! Совпадение?..

— Принесите счёт,— сказал официанту Потёмкин.

— Угу,— кивнул тот, перекидывая фотки трупа на свою страницу в социальной сети.

Расплатившись, адвокат направился к выходу.

***

— Вадим?— услышав как хлопнула входная дверь, из кухни спросила Мария.

— Ты ждёшь кого-то ещё?..— Потёмкин снял обувь и первым делом направился в спальню.

Спящая дочурка лежала на кровати родителей, с запрокинутыми на подушку детскими пухлыми ручками.

«ВАША ДОЧЬ УМРЁТ В ПОЛНОЧЬ»,— приговором прозвучал в ушах мерзкий голос.

Часы на смартфоне показывали: 21.46.

Ерунда! Нонсенс! Кошмарная чепуха!

— Ты в чём-то меня обвиняешь?!— мысли Вадима прервали слова появившейся в спальне супруги.

— Меч в руке прокурора. Я адвокат,— как можно спокойнее ответил Потёмкин.

— Не морочь мне голову. Мне надоело разгадывать твои загадки. Где ты был?!

— Говори тише… Ребёнок спит.

— Окей! Только не надо прикрываться Дашкой! Ты не вспоминаешь о ней целыми днями,— с упрёком сказала Мария.

— Я, между прочим, работаю. Или ты считаешь, что на дворе коммунизм...

— От тебя разит водкой! Говори, где ты был?!

Вадим подтянул одеяло до крошечного подбородка дочурки. Ему не верилось, что с ней может случится беда.

— Мне нечего больше сказать, кроме того, что я вас очень люблю,— сказал он, выходя из комнаты.

— Очень хотелось бы в это верить…— с явным недоверием в голосе произнесла Мария. Она взяла с прикроватной тумбочки упаковку одного из сильных успокоительных препаратов и, положив под язык жёлтую таблетку, отправилась вслед за мужем.

На кухне Вадим налил из чайника полный стакан воды. Он ещё не решил стоит ли рассказывать жене о сегодняшней встрече с этим…. чёртовым Багом.

— Есть будешь?— спросила его супруга.

— Я уже отобедал...

— И где же ты ел?

— В кафе.

— Тебе не нравится, как я готовлю?

— Ты «Городские хроники» не смотрела?— присев за стол, Вадим разом осушил стакан.

— Вопросом на вопрос отвечать не очень-то вежливо.

— Значит, не видела,— разочарованно произнёс Потёмкин.

— Предпочитаю марсианские хроники. Они гораздо правдивее,— устроившись напротив супруга, ответила Мария.

— Тут вот какое дело…

Вадим решил, что скрывать сегодняшнюю встречу бессмысленно. Она всё равно всё узнает. Журналисты раздуют эту историю и его фамилия непременно всплывёт.

— Бред какой-то. Тебя развёл галимый наркот. Нет никакого Программиста. Нас создал Бог! Единый и Всемогущий! А багов нет! Твой собутыльник был не ошибкой природы, а жертвой аборта,— выслушав рассказ мужа, внешне бесстрастно сказала Мария.

Впрочем, про себя женщина подумала совершенно иное.

Она была уверена в том, что весь этот спектакль в кафе разыграли креативные сотрудники фирмы «Доброе дело». Теперь, по их замыслу, она должна была сыграть свою роль.

Единственное о чём пожалела Мария, так это только о том, что Дашка была выбрана разменной монетой в их супружеских отношениях.

— Бред!— согласился Потёмкин.— Это первое, что я сказал самому себе. Однако, во-первых, он не выпил ни капли, а, во-вторых, Баг дал полный расклад обо всех деталях нашего знакомства.

— Ну мало ли… Может, он угадал. Тирамису, кофе, шампанское — стандартный набор шоколадно-розовых отношений.

— А как быть с убийством?

— Каким убийством?!

— Пока мы общались, один арестант выскочил из суда и решил сделать ноги. Менты открыли стрельбу. Шальная пуля попала Багу прямо сюда,— Вадим указал пальцем на свой левый висок.— Вероятность того, что этот мент сможет повторить данный трюк, пожалуй, стремится к нулю.

— Раз в жизни можно убить и вишнёвой косточкой.

— Я не верю в подобные совпадения!

Мария задумалась.

— И что же нам делать, если… всё это правда?

— Не знаю!

Плечи женщины дёрнулись пару раз, а потом её начало колотить крупной дрожью.

— Кошмар! Это просто какой-то ужас,— в панике сказала она.— Дашка сегодня в полночь умрёт… Немыслимо! Но от чего?!

— Дети часто умирают… Например от удушья. Кто-то может выпасть с балкона,— высказал предположение Вадим и тут же почувствовал, как мурашки пробежали по телу.

— С какой стати ей сегодня падать с балкона?!

Мария сходила в спальню и проверила на балконной двери щеколды. Убедившись в том, что дочь, посапывая в две дырочки, спит на спине сладким сном, она вернулась на кухню.

Потёмкин наполнил стакан водой и передал его супруге.

— Успокойся! Может, действительно всё это глюки. Надо мне меньше пить.

— А если не глюки?— в слезах спросила Мария.

— Не знаю, что и сказать... Наверное, всё дело во мне.

— Не понимаю тебя. Обоснуй!— сделав пару глотков, произнесла жена.

— Баг говорил про энергию, которая что-то меняет в Системе. Там могли эти файловые смайлы как-то запутаться. Он намекнул на то, что причину стоит искать в себе…

— То есть ты согрешил и Боженька нас решил покарать?

— Не боженька, а Программист.

— Какая разница кто... Ну что же. Я всё поняла! Тебе срочно нужно покаяться!

— В чём?

— Ну хотя бы в том, что ты защищаешь убийц!

— Это моя работа,— не видя за собой прегрешений, ответил Вадим.— Так устроено уголовное судопроизводство. Человеку нужен защитник, особенно тогда, когда вина его не доказана.

— Но ведь ты порой знал, что помогаешь настоящим преступникам улизнуть от ответственности!

В устах Марии данный довод пришёлся аккурат ниже пояса.

— Было дело, — придя в себя, произнёс Вадим.— Одному злодею я действительно помог соскочить с крючка... Но всё было сделано по закону! Следствие само оплошало.

— И всё же ты отмазал его!

— Между прочим, бабло ушло на твою машину,— попытался оправдаться Потёмкин.

— Окей. Но сейчас ты можешь выправить ситуацию?

— Каким образом? Я не могу придти в полицию и сдать своего подзащитного. Да, я знаю, где он закопал топор со следами крови, но это адвокатская тайна!

— На кону стоит жизнь нашей дочери! Давай выкапывай топор, Чингачкук.

— Я не могу,— покачал головой Потёмкин.

— Где твой телефон?

— Кажется в спальне, а что?

Мария вышла из кухни и вернулась через минуту, держа в руке смартфон мужа.

— Звони.

— Куда?

— Туда!

— Ты рехнулась? Меня же выгонят из адвокатуры.

— Наплевать. Найдёшь новую работу. Да и я из декрета выйду. Как-нибудь прокукуем.

Вадим нехотя взял телефон.

— Газуй!— настойчиво повторила супруга.

— А если это всё не поможет? Что если нет никаких индульгенций? Вдруг Система изменила расклад жизни Дашки просто по факту того, что я когда-то бездумно с кармой сыграл в орлянку?..

— Ты со мной играешь в подлянку! А Покаяние возможно всегда! Чем глубже, тем лучше! Как в сексе. Самое главное — верить! У твоего Программиста не может быть настолько чёрствого сердца.

Потёмкин понял, что другого выхода у него нет. Он набрал номер следователя, который три года назад вёл это дело и рассказал ему где найти главную улику, с помощью которой можно будет прищучить убийцу, в своё время ушедшего от возмездия.

— Ну вот и всё,— отключив связь, он бросил смартфон на стол.

— Этого мало,— сказала Мария.

— То есть как мало?!

— Кайся во всех грехах!

— В каких именно?!

— В тех, о которых я ничего не знаю.

— Ты с ума сошла… Какие у меня грехи?.. Мне всего тридцать два года.

— А ты хорошенько подумай!

Обхватив голову, Потёмкин погрузился в тягостные раздумья.

— Возможно, был косяк, когда я работал следователем…— наконец, неуверенно произнёс он.

— Жми дальше на газ!

— Однажды я привлёк одну тётку к уголовной ответственности...

— Она не совершала этого преступления?— догадалась жена.

— Но её осудили!— взорвался супруг.— Изучив материалы дела, судья вынес приговор, который позже засилили!

— А ты сам-то как думаешь, виновна она или нет?

— Я не знаю...

— Насколько мне известно, все сомнения толкуются в пользу обвиняемого. Или я не права?

— Сомнения, сомнениям рознь.

— И сколько же дали этой несчастной?

— 10—0 в пользу следствия.

— Десять лет?! За что?!

— За помощь барыгам,— Потёмкин горестно усмехнулся.— Мы изъяли килограмм кокса. Вот только в этой истории было одно «но»…

— Какое?!

— Я надавил на сбытчика. Обвиняемый хотел дать показания о том, что подозреваемая понятия не имела, что находится в сумке, которую её попросили перевезти в Москву.

— Ты действительно думаешь, что она не знала о наркоте?

— Я почти что в этом уверен. Там был ещё один свидетель, которого допрашивать я не стал.

— Звони!— глазами Мария указала мужу на телефон.

— Куда?

— Не знаю… Звони в тюрьму, в суд, хоть к Господу Богу, но сделай так, чтобы её отпустили!

— Одиннадцать вечера. Сейчас уже поздно небеса звать на помощь. Лучше я напишу. В электронном виде изложу обстоятельства дела. Хотя, постой…— спохватился Вадим.— Меня же посадят. Если вдуматься, то я совершил преступление: привлёк к уголовной ответственности заведомо невиновного человека.

— Я тебя буду ждать.

— Утешила... Зона не санаторий, да и почки у меня не казённые.

— Зато вылечишь печень! Меньше будешь пить водки... Неужели ты хочешь, чтобы из-за тебя случилась новая трагедия? Подумай о дочери!

Потёмкин представил смерть Дашки… Лицо его посерело, а сам он постарел лет на десять.

— Хорошо… Я всё сделаю,— сказал Вадим.

Адвокат взял ноутбук и напечатал явку с повинной, указав в ней все прегрешения, совершённые им ещё в бытность работы следователем. Документ он отправил на электронную почту Генерального прокурора.

— Это конец,— закрыв руками лицо, тихо сказал Потёмкин.

— Согласна. Это бурый песец. Но для спасения Дашки этого мало. Нужны ещё факты.

— У меня больше нет грехов,— убрав от лица руки, произнёс Вадим.— Разве что в детстве...

— Подложил кому-то кнопку под зад?

— Подкладывал и не раз. Но самый большой мой грех заключался в том, что я списал сочинение.

— Сам ничего придумать не смог?

— Мне не хватало развития. Да и тема была не моя. Я всегда хотел быть похожим на Карлсона.

— Также любил варенье?!

— Чуть больше печенья. А вообще, меня скорее манил пропеллер. Символ свободы. Разумеется, такое искусство вряд ли бы прокатило. Пришлось взять с собою шпаргалку и написать, что я хочу пойти по стопам Рокфеллера.

— Жаль следопыт из тебя хреновый... Окей. Что ещё вспомнишь?

— Ничего,— пожал плечами Потёмкин.— Если бы я знал, что дело зайдёт так далеко, заносил бы в записную книжку каждый свой грех.

— А мне... изменял?

— Только с Данаей.

— Не издевайся. Хорошенько подумай!

— Тут нечего думать. Мне не нужна ни одна женщина кроме тебя!

— До полуночи осталось всего ничего. Я жду!— Мария была непреклонна.

— Налево я не хожу. Двигаюсь только прямо. И вообще, на светофоре я выбираю цвет альпийских лугов,— ответил супруг.

— С такой красной мордой?! Я чувствую, что ты меня регулярно обманываешь!

— Твоя чуйка тебя подвела.

— Не морочь мне голову. В Сочи этим летом ты на баб частенько засматривался.

— На женщин не засматривался только Адам… Когда нет выбора, можно быть абсолютно безгрешным.

Из спальни послышался детский плач. Вадим вскочил на ноги, но движением руки Мария усадила его на место.

— Мы не закончили. Говори ради Дашки! С кем ты, пусть даже мысленно, мне изменял?

— Не зли меня, Машка. Сверни в правый ряд. Ребёнок же плачет!

— Если плачет, значит, Дашка жива! И, между прочим, от тебя зависит её дальнейшая жизнь.

— Нам нужно было подумать об этом раньше.

— Ты к чему клонишь?

— Ладно. Замяли!— махнул рукой Вадим.

— Так ты изменял?

— В наше время у женщин такие формы, что их всех хоть на подиум отправляй! Когда ты видишь ананасы в шампанском у тебя текут слюни?

— У меня текут слёзы. Я ведь твоя жена!

— Я помню.

— Отвечай! На моих подруг ты тоже заглядывался?

— На кого?

— На Светку… Анжелу… Катьку?

— Да… То есть нет… Ты меня путаешь! При чём здесь они?

— Засматривался или нет? Говори!

— Ты домохозяйка или штурмбаннфюрер СС?

— Сейчас я и то другое!

— Ну было дело,— ответил Потёмкин.— Светка и Катя не в моём вкусе, а вот Анжела очень даже вполне. У неё грудь пять баллов в диаметре! Посмотрел бы я на тебя на моём месте.

— Значит, ты её…

— Ну-у...

— Подлец!— пощёчина обожгла щеку мужа.

— Сдурела! Я ни с кем тебе не изменял! А ну-ка, давай, тормози на обочине! Тебе бы тоже покаяться!— вскочив на ноги, Вадим в первые в жизни едва не ударил супругу.

— Тормозим оба!— испуганно вскрикнула Мария.— Слышишь? Дашка молчит!

— Сколько времени?!— дрогнувшим голосом поинтересовался Вадим.

Мария достала из кармана передника свой айфон.

На экране замерли три нуля.

— Пока мы выясняли отношения, наступила полночь. Однако я сделал всё, что мог…— Потёмкин облизнул пересохшие губы.

— Сходи... посмотри как дела у ребёнка,— сказала ему супруга.

***

Оставшись одна на кухне, Мария наконец смогла выдохнуть.

Выжатая, как лимон она опустилась на стул.

Ей удалось добиться главного. Муж ей действительно не изменял. Проверку он прошёл на пятёрку, пусть даже и с небольшим минусом.

Несмотря на поздний час, женщине захотелось поделиться своей радостью с директором фирмы «Доброе дело», но его телефон находился вне зоны действия сети.

«Позвоню завтра утром. Поблагодарю! Такой порядочный и красивый мужчина»,— подумала про себя Потёмкина.

По поводу того, что мужа могут выгнать из адвокатуры, она не очень-то переживала. Выйдя из декрета, она вернётся в таможню и без проблем сможет прокормить всю семью. Что касается письма Генеральному прокурору, которое отправил Вадим... так то письмо он отправил без подписи. Ненадлежащим образом оформленные документы рассматривать вряд ли станут.

— Маша… Твои ТАБЛЕТКИ... — из спальни раздался сдавленный голос мужа.