@ndron-©

Вольские. To be continued?

Вольские. To be continued?
Работа №112

Вечность по вкусу только тем,

кто никогда ее не пробовал.

Бессонную ночь сменило паршивое утро. Небо цвета асфальта, пыльная морось, промозглый сонный апрель. Ни солнца, ни тепла, ни настроения. Макар с неохотой выбрался из кровати и подошел к окну. С высоты девятого этажа все казалось крохотным, как фигуры на шахматной доске. Пешеходы метались пешками, машины неслись словно кони, дома возвышались башнями, сосед умело крыл матом.

«Как же все надоело!» − Макар резко задернул тяжелую занавеску. Ни видеть, ни слышать никого не хотелось. Хорошо, что телефон молчит. Он нырнул под одеяло и закрыл глаза. Заснуть не получалось − мысли с силой били по вискам.

«Дэн… Лучший друг. Вместе под стол, как говорится, пешком. И так жестко подставил!» − выругавшись, он отшвырнул подушку, скинул одеяло и снова встал.

«Кофе», − сейчас могла спасти только большая чашка терпкой жидкости. Она струилась горячими ручьями, смывая остатки сна. Шаманский напиток. Дед называл кофе только так. В шаманов и колдовство Макар не верил. Но кофе иногда творило чудеса. Только не сегодня. И не вчера. Черная гуща на дне чашки напоминала истлевшие угли.

«Нет, так дальше нельзя! Свалить куда-нибудь, отключить телефон, забыть обо всем», − настойчиво крутилось в курчавой голове.

«Только куда? Хотя …» − он схватил телефон и стал листать контакты.

«Где же это… Есть! Агафья Феодоровна», − Макар быстро черканул что-то в блокноте и набрал высветившийся номер.

Через час он уже заталкивал вещи в темно-синий дорожный рюкзак. Через два смотрел в окно электрички на исчезающий вдалеке город. К вечеру добрался до пункта назначения. Старый дедов дом все еще стоял. Покосившийся, потрепанный, но стоял. Раньше строили на совесть. Дед Пахом от своего отца унаследовал, потом сыну передал, отцу Макара значит. Только новые хозяева здесь никогда не жили, так, на лето приезжали. Когда отца не стало и вовсе забросили. Соседка, Агафья Феодоровна, за домом присматривала.

Отворив скрипучую калитку, Макар оказался на заросшей травой тропинке. Как же все изменилось… Опустевший сад, обшарпанная беседка, проржавевшие качели. Несколько ступенек на крыльце прогнили и надломились. Краска выцвела, ставни наглухо закрыты, кругом запустение.

- А, приехал уже. Ну, здравствуй, Макар. Вырос-то как. Возмужал, - печальные мысли прервал знакомый голос Агафьи Феодоровны. Все такой же бодрый и молодой, несмотря на возраст. Пять лет прошло с их последней встречи. Звеня связкой ключей, она осторожно поднялась на крыльцо. Поздоровавшись в ответ, Макар побрел следом. Внутри дома, на удивление, было чисто и уютно.

- Я после твоего звонка прибралась тут немного. Постель чистую постелила. В родительской комнате, помнишь, поди где. На столе кувшин с молоком и шанежки. Если помыться хочешь с дороги, то у меня банька стоплена.

- Спасибо, не сегодня, - Макару хотелось скорее остаться одному.

- Ну ладно, тогда я пошла. Если что будет нужно, заходи, не стесняйся.

- Обязательно, Агафья Феодоровна.

Макар бросил рюкзак на пол и осмотрелся. Дом по местным меркам был большой. Просторную комнату с печью прозвали хоромами. Здесь за массивным столом вся семья раньше собиралась по праздникам. У окон стояли деревянные скамьи, рядом ютился старый сундук, на полу − тканые половики. Дальше еще две комнаты, небольшая кухня и кладовая. Эта часть дома несколько раз перестраивалась. Так сказать, на современный лад. Комната Макара располагалась слева. Распахнув дверь, он на несколько минут остановился на пороге. Сколько воспоминаний! По-прежнему две кровати: одна большая, родительская, вторая поменьше для него. Шкаф, стол, семейные фотографии в рамках. Он взял одну в руки. На него смотрел улыбающийся дед Пахом с густой бородой, бабушка Устинья в любимом платке и кучерявый мальчик семи лет. Его отец. Иван Пахомович Вольский. Но тогда его все Ванькой звали. Чем дольше он смотрел, тем беспокойнее становилось внутри.

«Все хватит ностальгировать. Надо отдохнуть с дороги».

Макар перекусил, умылся и забрался в чистую постель. Заснуть не получалось. Он достал телефон, уже полночь. Пять пропущенных звонков, но сейчас это его совершенно не волновало. Вдруг послышался протяжный лязг калитки.

«Наверное, ветром открыло», - подумал Макар, но все-таки встал с кровати. Хоть и не из трусливых, но одному в большом доме ночью непривычно. Да и нежданное скрежетание в тишине добавляло волнения. Опустив ноги на прохладный пол, он направился к окну и … замер. Взгляд испуганно впился в темное лицо за стеклом. В черноте ночи проглядывали два светлых глаза в обрамлении седых волос и густой бороды. По телу прошелся липкий холод, постепенно сковывая движения. Сердце предательски быстро стучало.

«Нужно успокоиться. Дыши, дыши глубже. Просто деревенский зевака, увидел свет в пустующем доме. Ничего страшного. Ничего страшного».

Макар закрыл глаза и, пытаясь сбросить оцепенение, сделал шаг. Затем второй, третий. Посмотрел в окно. Никого. Только открытая калитка продолжала поскрипывать.

«Может, показалось? Устал с дороги, мерещится всякое. Все, точно пора спать». Он развернулся и нечаянно задел рукой фотографию, та с грохотом упала на пол.

«Фух, не разбилась. Отлично. Хоть в чем-то повезло».

Макар еще раз взглянул на фотоснимок. На секунду промелькнула странная мысль.

«Нет. Нет, нет и еще раз нет. Не может быть!»

Остаток ночи прошел беспокойно. Макар то проваливался в сон, то резко вскакивал в кровати. В очередной раз открыв глаза, он взглянул на часы.

«Семь тридцать. Нет смысла пытаться заснуть снова», - Макар встал и подошел к окну. Пасмурно. Он решил позавтракать остатками вчерашнего угощения и зайти к Агафье Феодоровне. Отправив в рот последнюю шанежку, он вылил остатки молока в кружку. Дед Пахом любил из нее пить. И на рыбалку, и в лес с собой брал. Прочная, нержавеющая она служила ему верой и правдой много лет. Макар снова начал погружаться в воспоминания.

Последнее лето с дедушкой. Три месяца свободы и раздолья. Аромат спелых яблок, утренняя рыбалка на тихом озере, бабушкины блины, ясные звездные ночи. Долгие разговоры, громкий смех, бесконечное счастье. А потом их не стало. Сначала ушла бабушка, через полгода дед. К нему Макар был привязан особенно. До сих пор не мог забыть теплые глубокие глаза, пепельные кудри и густую кучерявую бороду. Никто не понимал его лучше. В череду воспоминаний неожиданно ворвалось ночное происшествие.

«Нет. Показалось. Просто показалось. Пора идти».

Дом Агафьи Феодоровны был маленьким и аккуратным. Резные ставни, кружевные занавески, ухоженный сад и море цветов. Макар постучал в дверь, держа под мышкой кувшин из-под молока. Тишина. Он постучал еще раз. Послышались неспешные шуршащие шаги.

- Доброе утро, Агафья Феодоровна. Спасибо за угощение, - Макар протянул пустой кувшин соседке.

- Доброе, доброе. Как спалось?

- Неплохо, - соврал Макар, не желая посвящать кого-либо в детали прошедшей ночи.

- Заходи, кашей томленой угощу. Да и шанежки еще остались, - с улыбкой произнесла Агафья Феодоровна.

- Спасибо, не голодный. Пойду, прогуляюсь. Давно я здесь не был.

- Да уж, давненько. Проголодаешься, заходи.

Агафья Феодоровна закрыла дверь, а Макар медленным шагом побрел за калитку. Пару минут на раздумья и маршрут построен. Он решил свернуть налево, к речке. Жаль, не искупаться. Апрель, холодный промозглый апрель. А вода только к июню прогреется. И то, если май теплый выдастся. Он шел медленным шагом, стараясь не пропустить ни одной детали. Так интересно доставать из памяти детские воспоминания. Раньше это был огромный таинственней мир, полный приключений. А теперь деревня. Просто деревня. Деревянные, в основном, старые дома, местами разбавленные новенькими кирпичными коттеджами. Покосившиеся околицы, могучие деревья с потрескавшейся от времени корой, вытоптанные сотнями ног тропинки.

«Так, здесь за большим дубом налево и вниз. Помню», - Макар поспешно свернул к речке. Как она называлась на самом деле он не знал, а деревенские величали Беляночка. За чистую светлую воду и добрый нрав. У берега рядком росли ивы, низко склонив ветвистые кроны. Старенький пирс почернел, но продолжал крепко стоять на массивных сваях. Он прошелся вдоль песчаной косы, кидая камни-лягушки на поверхность реки. В детстве ловко выходило.

«И куда дальше?» - вопрос без ответа повис в воздухе. Он задумчиво посмотрел на водную гладь, затем перевел взгляд на раскинувшийся поодаль лес. Двадцать минут вверх по пригорку, и Макар оказался у соловьиного ручья. Знакомая тропинка, запах мха, заливистое пение птиц. Он вспомнил, как ходил с дедом «подберезники» искать. Так он их в детстве называл. Постарше стал, так и на полдня уходили. Бабушка уж переживать начнет, а они с полными корзинами грибов и ягод возвращаются или веников охапку тащат. Погрузившись в мысли, Макар и не заметил, что далеко забрел. Теперь бы обратно дорогу найти. Кра-к-к-к.

«Может ветка треснула? Главное, на медведя не нарваться. Лучше в деревню вернуться».

Макар развернулся и зашагал в сторону деревни. Как ему казалось. Через пару минут он вышел на небольшую опушку. А там девушка у костра сидит, напевает что-то тихо. Волосы длинные волнами ниже пояса спускаются, венок на голове цветочный, сарафан под старину. Он решил подойти ближе и поздороваться. Девушка продолжала петь, не обращая на него внимания. Вдруг встала, подобрала подол и босыми ногами ступила прямо в центр костра. Макар опешил на пару секунд, затем подбежал и резко выдернул девушку из огня.

− Ты что творишь?! Сумасшедшая!

Девушка громко рассмеялась. Как будто минуту назад ее стопы не пожирали раскаленные языки пламени.

− А ты лекарь?

− Нет. Я…

− Тогда ты не можешь знать, сошла я с ума али нет.

К испугу и удивлению прибавилось негодование. Кинулся, спас ненормальную, а вместо благодарности – насмешки.

- Могла бы и спасибо сказать. Спас все-таки.

- А тебя никто об этом не просил. Захотела бы сама вышла. Молодец удалой, уходи-ка ты домой!

− Да ты, да ты… − стиснутые зубы, сжатые кулаки, Макар пытался сдерживаться изо всех сил. Как же она раздражала, как же хотелось заставить ее замолчать.

− Злишься. Сильно злишься. Даже слепой почувствовал бы брыкающуюся внутри ярость. Только зря все. Меня ни огонь, ни мороз, ни время не берет, думаешь, тебя испугаюсь? А вот ты всего боишься. Даже злость свою выпустить наружу, - она снова залилась диким неистовым смехом. В темных глазах поблескивал костер, волосы рассыпались по плечам, грудь вздымалась в такт звенящему голосу.

− Да как ты… Что ты себе позволяешь!

− Все! Я себе позволяю все.

На это раз он промолчал. Не было желания продолжать. Он просто стоял и смотрел на босые нетронутые огнем ноги и уплывающий вдаль силуэт. Он видел. Видел собственными глазами. И все равно не мог поверить.

«Может опять показалось? Неделя бессонных ночей не проходит бесследно. Надо валить отсюда поскорей. Только бы дорогу найти».

Он и сам не понял, как вышел обратно к соловьиному ручью. Да и неважно, главное, вышел. Быстрым шагом он направился было к дому. Потом остановился, подумал и решил заглянуть к Агафье Феодоровне. Проголодался, да и просто хотелось с кем-нибудь поговорить. Она была не против. Внуки нечасто визитами баловали, да и деревня в это время года пустовала. Летом другое дело. Там и детей полон двор, и соседей хватает.

- Ну как, Макар, вспомнил родные места.

- Да. К речке ходил, по лесу прогулялся…, - он немного замялся, не зная, стоит ли говорить о странной встрече у костра.

- Может, кого знакомого увидал? - спросила Агафья Феодоровна, разливая клюквенный морс по кружкам.

- Нет. Девушку в лесу встретил. Холодно, а она в сарафане у костра. Волосы темные длиннющие и смех такой…, - он замолчал, не договорив до конца.

- Не ходи туда больше, - Агафья Феодоровна застыла с кувшином в руке.

- Почему? Что я какой-то девчонки испугаюсь?

- Не ходи, от беды подальше. Слышишь, не ходи! - резко отрезала Агафья Феодоровна.

Такой Макар ее еще не видел. Остаток вечера прошел в напряженном молчании. Задерживаться не имело смысла. Скорее домой. Усталость валила с ног. Прогнав назойливые мысли, он быстро разделся и рухнул в кровать.

Не зря говорят, что утро вечера мудренее. Впервые за месяц он почувствовал, что выспался. За окном мелькали солнечные лучи, обещая хорошую погоду. Самочувствие отличное, настроение решительное. Только из головы не выходила встреча в лесу, костер, слова девушки.

«А вот и не боюсь. Ничего не боюсь!» - он твердо решил вернуться.

Быстро позавтракав, Макар взял спички, бутылку с водой, пару бутербродов, складной нож и дождевик. Мало ли что случится. Дед всегда говорил, что в лес нужно идти подготовленным. До соловьиного ручья он дошел быстро. Потом долго пытался вспомнить, где именно встретил девушку. Кружил между деревьями битый час, но так никого и не увидел. На следующий день снова отправился на поиски. Опять безрезультатно. Так прошла неделя. Ему уже стало казаться, что не было ни девушки, ни костра, ни ее босых ног в жарком пламени.

«Может и лицо за окном - сонный бред? Все это бред? Один нескончаемо-абсурдный сон в квартире на 9 этаже. Может он сам сходит с ума?» - эта мысль вырвалась наружу диким надрывным смехом. Он смеялся громко до боли и слез. Потом резко остановился и уставился в стену. Ворвавшийся в тишину звонок, заставил Макара встрепенуться. Он посмотрел на номер и выключил телефон. Не до этого.

Через полчаса он снова шагал по направлению к соловьиному ручью. Бесцельно шатаясь по лесу и ругая себя за глупое упрямство. Как же оно мешало! Всегда, во всем, везде. Вдруг послышался знакомый треск. С громко бьющимся сердцем Макар бросился на звук. Она сидела у костра, тихо напевая.

- Снова здесь, вот упрямец! Ладно, пойдем, - девушка говорила спокойно и серьезно, без тени насмешки.

- Куда?

- Не задавай лишних вопросов! Была б моя воля − никуда. Да старика жалко. Сентиментальный стал. Увидал тебя и все…, - она резко развернулась и зашагала вглубь леса.

- Стой! Подожди ты, не так быстро! - Макар бросился следом.

Он не понимал что происходит, не знал куда идет и главное зачем, но не мог остановиться. Сколько времени они шли, никто не считал, только ноги стали тяжелыми. Так далеко Макар никогда не заходил. Глушь беспросветная, словно попал в бесконечный заколдованный лес. Идешь, идешь, а конца и края ему нет.

- Погоди, давай отдохнем, - сквозь прерывистое дыхание крикнул Макар девушке.

- Да уж пришли. Отдыхай, сколько вздумается.

На небольшой опушке ютиласьпростая деревянная хижина, надежно укрытая лапником. Вокруг хороводом старые сухие ели. В центре костровище с пылающим огнем и две самодельные скамьи. На одной из них, сгорбившись, сидел человек в темном балахоне. Из-под капюшона выглядывала седая борода. В сухих жилистых руках он держал трость, периодически вороша угли костра. Макар замер, не решаясь подойти ближе. Девушка с ухмылкой толкнула его вперед.

− Вот, привела гостя, как просил, − доложила она незнакомцу и приземлилась рядышком на скамейке.

− Спасибо, Глаша, − прохрипел он в ответ. Затем откинул капюшон и посмотрел прямо на гостя. В ту же минуту Макар почувствовал, как подкашиваются ноги. Он пытался расстегнуть куртку на груди, чтобы вдохнуть глубже, но руки не слушались.

- Глашка, помоги! - крикнул старик, подбегая к шатающемуся Макару. Они схватили его под руки и усадили на скамью.

Макар почувствовал, как холодные капли оседают на лице. Он медленно открыл глаза и осторожно посмотрел на мужчину. Капли покатились солеными ручьями.

- Ты… Ты… Как? - сказать больше не получалось.

- Я, Макарушка, я. Долгий разговор предстоит.

- Глафира, налей-ка нам чаю, и пирогов принеси с капустой.

Она скрылась в хижине и через пару минут вернулась с целым подносом угощений. Горячий мятный аромат и вкус любимых пирожков понемногу снимали напряжение. Макар все еще не верил, но ощущение знакомого тепла делало свое дело.

- Предупреждаю, рассказ будет необычным, как и наша встреча. Просто слушай. Потом решай, что делать дальше.

Макар, молча, кивнул головой, крепко сжимая кружку в руках. Неужели может быть еще что-то более странное?

- Эта история началась давно. Прадед мой, Порфирий Петрович, любитель был по лесу гулять. Целым днями мог пропадать. Знал, как свои пять пальцев каждый кустик, каждую тропинку и веточку. Но один раз так далеко зашел, что первый раз в жизни заблудился. Плутал долго, уж ночь наступила, а дома и близко не видать. Вдруг видит свет, обрадовался, помощь подоспела. Да только это не деревенские его искать пошли. На самом этом месте стоял незнакомец диковинного вида. Прадед подумал, иноземец. Тоже заблудился, видать. Долго бродил, аж лицо от холода посинело. Руки, ноги тонкие как палки, сам длинный в оборванный плащ кутается. Глаза зеленющие яркие, никогда таких не видел. Молча протянул Порфирию флягу с водой. По нашему-то не понимает ничего. А прадеда жажда замучила. Взял он, отпил глоток, и жар по телу прошел. Видимо настойка горькая на травах, а не водица то была. Бодрости заметно прибавилось. Поблагодарил прадед незнакомца и решил помочь из леса выбраться. Да и самому домой сильно хотелось. Только в деревню он один вернулся. Потерялся иноземец по дороге. Как то получилось непонятно. Искал его прадед, звал, да толку никакого. Так сам и воротился, а дома флягу эту в кармане обнаружил. Запрятал подальше, чтоб баба Аксинья, жена его, не ругалась, да и забыл.

Когда сто пятый год Порфирию пошел, по деревне слухи поползли. Колдун, мол. Столько живет, не помрет никак. Да и не дряхлеет. Решили секрет выведать, а тот молчит. По-хорошему не получилось, надумали силой ответ взять. Прознал об этом прадед, вещи собрал, бежать собрался, да и флягу случайно нашел. Тогда в лесу рассмотреть времени не было, а сейчас он хорошо ее изучил. Блестящая, переливается вся, словно из серебра. Только легкая. А на крышке буквы какие-то выведены «sine tempore». Что значат? На каком языке? Прадед не знал. Поначалу. Потом по миру походил, разуму набрался и узнал. Древний язык. Латынь. А надпись гласила: «без времени». Что такое безвременье он еще позже понял, кода двести лет прошло.

- Двести?! Так это…, - Макар вклинился в рассказ, не в силах сдержать удивление.

- Да, двести. Теперь и ты знаешь секрет Вольских. К сожалению. Не хотел я никому больше рассказывать, да ты сам появился.

- Почему, к сожалению? Вечная жизнь. О ней же все мечтают! А папа? Мама? Они тоже…

- Нет, Макар. Катерина не успела, а отец без нее не захотел. А вечность…Вечность по вкусу только тем, кто никогда ее не пробовал. Порфирий, когда понял, решил избавиться от фляги. Только она чудесным образом возвращалась. Запрятал в лесу, так Глашка отыскала, всегда неугомонная была. Вот и теперь не успокоится, грибников заплутавших пугает. Тетка моя, кстати. Тут ведь, какое дело, в каком возрасте выпил, в таком и останешься навсегда. Потом и мой черед настал. Сначала обрадовался, думал, мир посмотрю, столько дел переделаю. Такие возможности открываются! А потом устаешь. Время идет, мир меняется, а люди все те же. Перестаешь удивляться, надоедает радоваться, ничего не хочется. Так и вернулся сюда, в родные места. Флягу охраняю от посторонних глаз. Много бед может натворить. Да за Глафирой присматриваю. Теперь ты все знаешь.

Рассказ закончился, а Макар неподвижной безмолвной фигурой сидел у костра. Языки пламени, отражаясь, плясали в его глазах. Удивление? Смятение? Недоумение? Он и сам до конца не понимал, что чувствует. Как можно в такое поверить?! А если не верить, то как объяснить?

- А можно … посмотреть… флягу?

- Посмотреть… Ну хорошо, сейчас, − с этими словами дед Пахом встал со скамьи и исчез за дверью хижины. Вернулся быстро, сжимая в руках серебристую флягу с надписью на круглой крышке.

На пару минут Макар замешкался, а потом все-таки потянулся за таинственным вместилищем вечности. Он долго вертел флягу, пытаясь найти что-то необычное. Но на вид она казалась вполне обыкновенной. Макар осторожно открутил крышку и принюхался. Ничего. Запах тоже ничем не удивил. Разве только надпись хранила какой-то ореол таинственности.

«Может, и нет никакого эликсира? Просто вода. Просто…», − четыре глаза внимательно следили за Макаром. Было нетрудно догадаться, какие мысли сейчас роятся в его курчавой голове.

− Хорошенько подумай. Обратного пути не будет, − решился прервать тишину дед Пахом. Последнее наставление, а там будь что будет. Его дело предупредить, запретить он не может. Каждый решает сам.

«Вечность – звучит заманчиво. Она может стать решением моих проблем. Или прибавить новых…», − Макар не спеша поднес флягу к губам…

Вольские. To be continued?

Другие работы:
-2
16:14
542
Абсолютная невнятность без сюжета, с бумажным персонажем, без какой-либо предыстории и мотивации. Абсолютно бездарно потраченное на чтение время…
14:22
Что за имена у них всех странные? :)
Комментарий удален
Загрузка...
Анна Неделина №3

Достойные внимания