Владимир Чернявский

Настоящий урод

Автор:
Денис Мамонов
Настоящий урод
Работа №206
  • Опубликовано на Дзен

Трудно ли быть хорошим отцом? Алексей Бурдеев раньше даже не задумывался над этим вопросом. Он-то что? Дал крышу и пропитание своему отпрыску, значит, справился с задачей. Воспитанием должна заниматься мать, а если её нет, сойдёт и улица.

Так Алексей считал с ранних лет, наблюдая, как с его ровесниками нянчатся мамаши. Наблюдая из тёмных переулков, из-под замусоленной чёлки немытой головы. Таким как он, обделённым и лишённым родительской любви и ласки, только и приходилось, что наблюдать и злиться, мечтать и завидовать везунчикам жизни. Да, его матерью была улица, а отец… Отец, пропитанный потом, водкой и неудачей, только и знал, что сидеть в компании с собутыльниками, когда в кармане звенела монета, или с телевизором, когда не находилось хоть какой-нибудь шабашки.

Спустя годы и сам Алексей стал таким же – копией своего папаши. Жены нет – однажды Бурдеев проснулся после очередной попойки, а все женские вещи вместе с их хозяйкой исчезли из серой убогой квартиры. Зато есть ребёнок. А ещё округлое пузо, которому позавидовала бы любая беременная мамаша – он сумел его вырастить за годы интенсивных вечерних тренировок с пивом и солёной сухой вермишелью, о которой обычно говорят, что она быстрого приготовления.

Почему Бурдеева вообще посетили мысли о том, какой из него отец? Всё просто. Такова природа человека: когда он к чему-то привыкает, а потом это теряет, только тогда начинает включаться мозг, или то, что от него осталось. И вот Алексей, с ссадинами по всему телу и в без того замызганной одежде, стоял на коленях в грязи перед распахнутой ржавой дверью и не мог поверить в увиденное. Не мог поверить, что он так редко вспоминал о сыне, проводил с ним мало времени, и бросил его на воспитание улицы. Да и вообще для Алексея Юрец… нет, Юрка… а может, просто Юрий? Бурдеев даже толком не мог вспомнить, как именно обращался к сыну, как и то, когда считал Юру родным. Нет, сын для Алексея был чужак. Чужак одной с ним крови.

Бурдеева зацепили слова незнакомца, забравшего его ребёнка. Алексей вновь и вновь прокручивал событие, подкосившее его ноги и душу.

Ещё меньше часа назад Бурдеев валялся на своём диване. Алексей закусывал рыбной консервой самогонку, влитую в глотку с напёрстка, чтобы растянуть удовольствие. И не успел поставить пустой колпачок обратно на табурет, как в дверь забарабанили. Звонок уже лет десять как не работал.

Бурдеев вытер об замусоленную белую майку жирные от кильки руки и, бурча себе под нос, поплёлся в коридор. Только Алексей заскрипел дверью, желая послать куда подальше незваного гостя, как его опередил взволнованный Колька, двенадцатилетний сын одного из собутыльников:

– Дядь Лёш, там это… – глаза парня округлились так, словно тот впервые попробовал водку, – Бур, эээ… то есть, ваш Юра… Мы с пацанами лазили на стройке и… Ну там, прыгали с одного балкона на другой… Короче, там у Юры с ногами что-то. Может, даже сломал. Думали ему помочь, но ему больно даже встать…

– Погодь… – Алексей не стал дослушивать, и через пару мгновений, накинув на себя грязную ветровку, выскочил на лестничную площадку, шлёпая старыми сланцами. – Веди. Бегом!

Стройка находилась рядом. Всего-то и требовалось, что обежать свой дом, перейти через дорогу и по прямой выдержать четырёхсотметровку, перепрыгивая через ямы и мусор, которые хорошо скрывали сумерки.

Когда показались недостроенные пятиэтажки, Колька, запыхавшись, крикнул:

– Третий. Подъезд. – И тут же свернул вправо – в сторону двора стройки.

– Какой этаж? – нет, Бурдеев не выплюнул это слово. Он чуть не блеванул им – настолько не понравился его организму забег после приёма «допинга».

– Четвёртый, – донёсся голос Кольки сзади. Алексей так и не понял, когда успел того обогнать, но он не стал останавливаться и помчался дальше.

Второй этаж. Третий. Стоило Бурдееву добраться до нужного этажа, как он услышал детский крик. Крик боли. Юрин крик. И недовольный мужской ор, грубо успокаивающий кричащего.

– …Закрой рот, Юра! А теперь глотай. Глотай, кому говорят!

Алексей, которому казалось, что он вот-вот подохнет от головокружения, забыл, что ему плохо, и рванул с новой силой, выискивая нужную комнату. Как на зло, она оказалась не просто самой последней, а угловой, из-за чего пришлось добираться дольше, пусть и всего на несколько секунд.

Перед глазами отца встал кошмар любого родителя: какой-то мужик в чёрном плаще, да ещё и с изуродованным лицом, на котором читалась то ли радость, то ли удовольствие, схватил ребёнка. Не просто ребёнка, а его, Алексея, сына! И этот урод шёл к распахнутой двери, от которой исходило странное свечение. А за её порогом виднелась совершенно иная обстановка, не схожая с той, где находился Алексей. В том помещении, куда вела дверь, угадывался старинный интерьер. Трюмо, лампа, кровать – всё это словно замерло во времени, и лишь пыль, обелившая и тем самым обезличившая красоту мебели, говорила об обратном.

Но Бурдееву было не до странностей. Он накинулся на мразь, что посмела орать на его сына и взять того на руки, но незнакомец оказался проворнее.

Увернувшись, стройный человек с обезображенным лицом пнул Алексея под зад. Тот упал, неуклюже поднялся и снова бросился на незнакомца, но и в этот раз урод, прижимая к себе ребёнка, умудрился развернуться и поставить подножку. И снова Бурдеев распластался по грязному бетону. А затем была третья попытка достать незнакомца. И четвёртая. Пятая.

Обессиленный и весь в ссадинах лёжа на полу, Алексей заметил, что Юра на руках незнакомца не показывает никаких признаков жизни.

– Ты… – Бурдеев взвыл. – Что ты с ним сделал? Ты убил его?

– Дурак, что ли? Спит он, – спокойно ответил незнакомец и… усмехнулся. Его голос казался смутно знакомым, но вот лицо… Нет, как бы Алексей ни вглядывался в него, видел лишь уродство. Да, одна половина лица, которую покрывала густая щетина, может, и имела человеческие черты, грубые и мрачные, но вот другая… Она одновременно притягивала и отталкивала взгляд – настолько безобразной была.

– Отпусти моего сына, – Бурдееву только и оставалось, что просить, так как отбить Юру у мрази не удалось.

– Ты! – с внезапной злостью выкрикнул незнакомец, глядя на Алексея. – Как смеешь ты называть его сыном? – в его глазах всё сильнее разгоралась ярость. – Ты, которому было наплевать на него. Ты, которому выпивка и телевизор заменили всё в жизни. Ты, которому нет дела даже до себя! Какой из тебя отец? Ты – дерьмо, которое сумело всё же потонуть в океане жизни и, как и твой отец, тянешь на дно за собой своего сына.

Алексей молчал. Он хлопал глазами, глядя на незнакомца, бережно прижимавшего Юру к груди, и слушал правду о себе, которую многие годы глушил водкой и самогонкой. Откуда этот урод вообще знает… Хотя, о чём речь? Половина знакомых Бурдеева имели схожую историю жизни – нетрудно угадать и его биографию.

Слова незнакомца раздражали. Бурдеев хотел высказать всё, что думает о всяких уродах, пристающих к детям, но боялся, что только спровоцирует этого психа.

– Я знаю, о чём ты думаешь, – снова спокойно, словно не он только что кричал, продолжил незнакомец. – Но поверь, ты сильно заблуждаешься на мой счет. А пока, вот мои условия. Ты ведь хочешь вернуть сына?

Алексей тут же закивал, не веря в своё счастье. Неужели этот псих и правда отдаст Юрку?

– Вот и отлично, – незнакомец свободной рукой достал нож из-за пояса и указал в сторону Бурдеева. – А теперь слушай меня. Ты должен измениться. Пересмотри свою жизнь. Свои взгляды. Обрати внимание, в какое убожество ты превратился. Хотя, о чём это я? Ты всегда им был, как и твой папаша. Но у тебя появилась возможность прервать этот порочный круг! Ты меня понимаешь? – он усмехнулся, глядя на глупое выражение лица Бурдеева.

– Да, конечно. Я изменюсь, обязательно изменюсь, – Алексей нарочно говорил то, что хотел услышать псих, мысленно поражаясь тому, во что вляпался. Точнее, вляпался его сын. О да, как только Юра очухается, начнётся настоящее воспитание. Ремнём. Можно и голодом. И домашним арестом, чтобы не бегал по всяким стройкам.

– Ага, конечно, – взгляд незнакомца ясно выражал, что тот не верит в искренность Алексея, – Но главное условие – тебе придётся стать… Знаешь, кто такие фольклористы?

Алексей с недоумением глазел на урода. Ну точно псих. Только что говорил о каких-то условиях изменения жизни к лучшему и бла-бла-бла, а теперь резко завёл пластинку о каких-то фокалистах.

– Не фокалисты, а фольклористы, – теперь незнакомец засмеялся. – Хотя, можешь узнать, что такое и фокализм – для тебя лишним не будет.

– Ты… ты что, читаешь мысли? – Алексей по-новому взглянул на незнакомца. Конечно, Бурдеев не верил во всяких там магов-шмагов, считая их ловкими мошенниками, но другого варианта ответа на свой вопрос он не видел. – Откуда ты… Как ты…

Незнакомец уже взорвался смехом. И было не понятно, то ли истерическим, то ли саркастическим. Но явно безумным. Точно псих.

– Нет-нет, я никакой не маг-шмаг, ты ведь так подумал обо мне? – незнакомец уже успокоился, лишь время от времени негромко усмехался. – Что же до чтения мыслей… Хм, можешь пока считать именно так. Да, так будет лучше для тебя. Может, тогда ты серьёзнее отнесёшься к моим словам, – он пристально посмотрел в глаза Алексею, – и не будешь думать о том, что изобьешь своего сына и больше не пустишь его гулять, заперев в своей грязной, вонючей квартире?

Бурдеев сглотнул. Теперь он точно боялся психа. Или колдуна. Или кто он вообще такой? Точно можно было сказать одно: этот тип очень опасен.

– Смотрю, теперь ты по-настоящему проникся тем, что сейчас происходит с тобой и с Юрой, – незнакомец кивнул. – Это хорошо. Тогда я продолжу. Фольклористы – это… Хм, помнишь, как в «Кавказской пленнице» Шурик собирал тосты? Так вот, если ты хочешь вновь увидеть Юру… Нет. Даже не так. Если ты хочешь получить его обратно, ты должен стать как этот Шурик из советского фильма. Только ты будешь собирать не тосты, а истории о дверях. Загадочные страшилки, легенды, слухи, в которых упоминаются двери, что ведут в другие места. И ты должен проверять каждую такую историю на своей шкуре. Если скажут, что есть таинственная дверь в заброшенной психушке, ты пойдёшь туда и проверишь все двери. И когда ты действительно изменишься, когда ты уже не будешь таким ничтожеством, как сейчас, тогда ты и вернёшь сына. А пока… – он наклонился к Алексею и прошептал: – Я оставлю тебе это, как напоминание, – и следом за последним словом лезвие ножа лизнуло Бурдеева по предплечью. – Поверь, это куда чаще тебе будет напоминать о сегодняшней ночи, точнее вечере, чем отсутствие сына, которого ты и так никогда не замечал.

И с этими словами незнакомец скрылся за дверью, закрыв её за собой.

Алексей лишь мгновенье помедлил, а затем, с трудом встав, подошёл к ржавой двери. Она открылась с первого раза. Только вот за ней была тесная голая комната, под стать той, где стоял Бурдеев – она явно предназначалась под санузел.

Алексей упал на колени, неверяще глядя в кирпичную стену, по которой ползал паук. А в следующий миг Бурдеев разрыдался.

***

Стал ли Алексей меньше пить после того, что с ним случилось на стройке? Как бы не так. Сначала наступил недельный запой. Следом была ссора с собутыльниками. В частности из-за того, что их дети, гулявшие с Юрой на стройке, смылись якобы за помощью, когда тот упал и не смог встать. Лишь один Колька действительно побежал к Алексею, но и тот исчез, как только указал, где Юра.

Когда закончились выпивка и «стаканные друзья», на смену им пришёл бродячий бородатый пёс, что часто шастал во дворе. Ну, как пришёл? Бурдеев притащил его в квартиру, обещая, что позаботится о нём, как о родном сыне. Да, Алексей понимал всю иронию сказанного, но для бездомного пса ведь что важно? Чтобы у него была еда и тёплое местечко для ночёвки.

Вот теперь Алексей нашёл идеального собеседника, который, выслушав историю о сыне и странной двери, ведущей в неизвестность, даже не подумает сказать, что к хозяину квартиры в гости нагрянула «белочка». Бурдеев даже поделился с внимательным лохматым слушателем своими запасами рыбных консервов, не брезгуя есть с ним из одной банки.

Не выдержав навязчивого временного хозяина, вскоре пёс сбежал. Видимо, даже лохматому бородачу такая жизнь пришлась не по вкусу. Алексей остался один. Только тогда он ощутил себя утонувшим куском дерьма на дне глубокого океана. Мысли Бурдеева не просто часто возвращались к мерзкому незнакомцу, укравшему сына, они погрузились в болезненное воспоминание, словно в ил.

Через месяц после того, как исчез Юра, Алексея нашли в его квартире в полубессознательном состоянии, лежащим на кровати. Он похудел до неузнаваемости, пузо сдулось, кожа словно завяла, как и жизнь в его взгляде, а волосы окончательно поседели. Лишь невнятный бубнёж говорил о том, что Бурдеев жив.

Его забрали в психиатрическую больницу. Возможно, он бы так и сгинул там, как овощ под палящим солнцем, если бы не одна случайная встреча. Нет, Алексей ни на кого не обращал внимания и тем более ни с кем не разговаривал – он так и продолжал бормотать себе под нос, уставившись в прошлое, что мельтешило перед глазами. Но вот слух у Бурдеева ещё был, если можно так выразиться, вменяемым, и однажды услышанные возмущения нового пациента клиники зацепили сознание Алексея.

– Да отпустите вы меня! Я говорю правду! Та дверь была волшебная! Когда я вошёл в неё, то оказался в вашем городе! Вы проверьте меня! Я сам из Старой Руссы.

«Дверь», «волшебная». На эти слова Алексей отреагировал, как на внезапный выстрел. Бурдеев вздрогнул, и его сознание словно вытолкнули из запечатанной консервной банки.

Алексей повернулся на шум и увидел, как одетый в смирительную рубашку мужичок-колобок пытается вырваться из круга санитаров, обступивших его. Но подлый укол дородной медсестры со спины быстро укротил буйного.

Прошла неделя, прежде чем посмирневшему колобку разрешили выйти в общий зал, куда выпускали всех пациентов, не представляющих опасности для окружающих. Всё это время Бурдеев ждал встречи с новеньким и размышлял над его словами. А также над тем, что услышал в разговоре медиков, обсуждавших случай Колобка – так Алексей мысленно обозвал жителя Старой Руссы.

Как оказалось, один из молодых сотрудников клиники не поленился и разузнал о городе, родом из которого был Колобок. Между Старой Руссой и психиатрической больницей, где они находились, было тысяча семьсот километров.

Но и это не всё. Всю неделю, пока Колобок успокаивался в одиночке, один санитар тайком от начальства проводил своё маленькое расследование. И каждый день Алексей убеждался, что нашёл такого же, как и он – человека, столкнувшегося с загадочной дверью. Пусть и без незнакомца, крадущего детей.

Тот санитар ежедневно рассказывал молоденьким медсёстрам, как у него продвигается дело. Он выяснил имя и фамилию Колобка, вышел через соцсети на его сестру, и даже сумел расспросить у нескольких его приятелей и коллег, когда они видели в последний раз этого Романа Владимировича Круглова – Бурдеев чуть не подавился смехом, когда услышал фамилию Колобка.

Как выяснилось, Круглов ещё ночью был в своём городе, а уже утром оказался неподалёку от Бердской психиатрической клиники. Мало того, что такое расстояние не преодолеть столь быстро, так у этих городов ещё и была разница в часовом поясе. В четыре часа!

Алексей ещё больше расстроился, узнав о таком свойстве странных дверей. Ведь это означало, что Юра мог находиться в любой точке России, если не мира.

– А знаешь, я тебе верю, – прошептал Бурдеев Круглову на ухо, когда тот освоился в общем зале.

– Да? Ты правда веришь?.. – громко переспросил Колобок, собираясь встать со стула, но Алексей положил ему руку на плечо, не давая подняться.

– Успокойся, – Бурдеев оглянулся на санитаров, но те смеялись между собой, не обращая внимания на окружающих их психов. – Да, я тоже видел такие двери, которые выводят в другое место.

– Правда? – Колобок вновь повысил голос.

– Да тише ты, – Алексей отпустил лёгкий подзатыльник Круглову, и это возымело действие. – Лучше скажи, где именно ты появился в нашем городе? Не на стройке случайно?

– Это было какое-то старое красное здание, – прошептал Колобок. – Мне оно показалось заброшенным.

– Старая станция, что ли? От него шли провода? – заметив недоумение во взгляде Круглова, Бурдеев уточнил: – Ну, десятки электрических проводов?

– Да-да, точно! Там были…

– Скажи… – Алексей перебил его, желая проверить одну версию. – А в твоём городе… Ты в какую дверь вошёл?

– Ну так… это… в магическую, – растерялся Колобок.

– Не тупи, – разозлился Бурдеев. – Ты случайно не попёрся ночью проверять какую-нибудь там местную городскую легенду-страшилку? Про привидения, может, или, – он прямо впился взглядом в Круглова, – про двери, что ведут в иные места?

– А.. откуда… – и как можно тише повторил: – Откуда ты знаешь?

– Что за легенда?

И Колобок рассказал.

Эта история превратилась в фитиль, который загорелся в душе Алексея. Через полгода Бурдеев вышел из психиатрической больницы и уехал в Старую Руссу. Стоя возле той самой двери, о которой поведал Круглов, Алексей повернул ручку и…

***

После встречи с Колобком прошло немало времени. Лет восемь точно. Бурдеев часто вспоминал тот раз, когда он отправился проверить первую городскую легенду, записанную в блокнот.

Тогда ему пришлось дождаться полуночи, чтобы пробраться в подвал недостроенного двухэтажного дома. Там Алексея ждала железная дверь, из центра которой на него смотрела с ухмылкой козлиная морда, нарисованная в кругу с пентаграммой. Сказать, что Бурдееву было страшно – как сравнить качественную непалёную водку с родниковой водичкой. Алексей думал, что в той темноте, в компании дьявольской рожи и пляшущих теней от света дрожащего фонаря, у него прямо там на месте разорвётся сердце, как бутылка шампанского в руках неумелого алкоголика.

Дверь не поддалась. Даже после того, как Бурдеев, вспомнив совет Колобка, надрезал предплечье со шрамом и измазал своей кровью ухмыляющийся козлиный рот. Да, ручка проворачивалась, но это ничего не меняло. Не было никаких незнакомцев, призраков. Не появился и Юра. Алексей думал взломать эту дверь, но передумал. Толку-то, если незнакомец, забравший его сына, сказал, что дверь должна открыться. Вроде как без взлома. Эта не открывалась.

И всё же что-то с Бурдеевым произошло в ту ночь. Догорел фитиль, зажженный Кругловым, и в голове Алексея словно лопнула личность, которой он был. В любом случае, необычное похищение сына всё же изменило если и не характер, то жизненные цели любителя выпить. И немаловажную роль в этом сыграли странные наставления незнакомца, обещавшего вернуть Юру.

Сдержит ли слово похититель? Бурдееву оставалось лишь верить в это и надеяться. Другого варианта не было. Разве что выбросить сына из головы. Но вот парадокс: когда Юра жил с отцом в одной квартире, тот не замечал его. Стоило же сыну исчезнуть, как мысли только и были, что о Юре.

Вот Бурдеев и продолжал уже как девятый год подряд колесить по стране в поисках легенд о необычных дверях. На самом же деле – в поисках сына, но об этом старался думать как можно меньше, чтобы не спугнуть удачу. Каждый раз, когда Алексей находил нужные слухи и узнавал очередную местную историю о том, что искал, он с придыханием и трепетом дёргал за ручку. Часто она открывала дверь, только вот за ней ничего не менялось – Бурдеев наблюдал всё ту же серую повседневность. Никакого свечения, никакого изменения интерьера, никакого ребёнка.

Места, где приходилось искать «ту самую дверь», на пути Алексея попадались очень разные. И даже опасные. Подвалы заброшенных домов и крыши недостроенных высоток – это ещё не самое страшное. Куда «веселее» было ходить по заброшенным учреждениям, где когда-то работали и жили люди. Заводы, цеха, военные части, тюрьмы, больницы. Казалось, там до сих пор слышны голоса и крики, от которых мурашки кусали Бурдеева похлеще, чем голодные блохи его пса-собеседника.

Но даже эти случаи меркли на фоне того, что однажды произошло с Алексеем в «Сказке». Да, он конкретно попал в неё. Именно этот заброшенный лагерь для глухонемых детей оставил Бурдееву самое сильное впечатление и памятный подарочек.

Стоило ночи проникнуть на территорию «Сказки», как Бурдеев почуял что-то неладное. Следом послышался звук от беготни по лагерным ночным дорожкам, заставивший Алексея постоянно оглядываться. Скрип дверей в детских корпусах, которые были закрыты, настораживал. Детский смех на футбольной площадке, окружённой на несколько километров одним лишь лесом, вызывал оцепенение. А когда Алексей проходил мимо душа, там резко включалась вода.

Ночью Бурдеев даже не осмелился заглядывать внутрь домиков, так как ещё днём он разглядел через разбитые окна ржавые кроватки, на которых лежали куклы с оторванными конечностями, детскую одежду, разбросанную на потемневших от времени тумбочках, и странные настенные рисунки, изображающие морских чудовищ. Последнее и вовсе не удивительно – «Сказка» ведь находилась в нескольких километрах от моря, и потому в лагере прослеживалась соответствующая тематика в виде статуй, фонтанов и рисунков на зданиях, изображающих морскую флору и фауну.

Осьминог, обнимающий двухэтажный дом, может и выглядел когда-то весело, но спустя три десятка лет это безобидное морское создание внушало ужас куда сильнее, чем всякие Кракены в фильмах. Алексей, увидев его днём, ночью ещё долго ощущал взгляд в спину, пока бродил по лагерю. Бродил, чтобы отыскать бункер, в котором по местной легенде и находилась дверь, ведущая в подводное царство. Алексея не смущало то, что бункер находился на суше, а дверь вела под воду. Бурдеев уже давно понял, что многие легенды и сказки с логикой не дружат. Особенно эта «Сказка», в которую он попал.

Бункер и вправду существовал, а ведь днём Алексей так и не смог его отыскать. Почему? Да потому что бункер был подземным, а его двери находились под тонким слоем земли и травы. Но ночью они оказались раскрытыми, выдав своё местонахождение.

Бурдеев спустился вниз, подсвечивая себе фонариком. Коридор сужался, оказывая дополнительное давление на психику Алексея, которая и так была на грани. Через пару десятков шагов и один поворот показалась двойная дверь, через щели которой просачивался свет. За ней слышался разговор. Грубый голос рассказывал кому-то, как надо вести себя в этом лагере. И тембр того мужчины, что говорил, очень сильно напоминал… Бурдеев прикоснулся к еле заметному шраму на предплечье. Да, за дверью явно находился тот самый псих. А вдруг, он разговаривает с Юрой?

Дальше Алексей не стал думать, а сразу распахнул двери. В небольшой комнате – в углу с углём – стоял чумазый мужчина. Он согнулся, копошась в ведре. Справа, возле печи, спиной к Бурдееву стоял и возился с чайником мальчишка. Его рост, комплекция, волосы так походили на…

«Юрка!» – вмиг промелькнула мысль в голове Алексея и он, не соображая что делает, подобрал первое, что подвернулось под руку и побежал на мужика. Накопленная злость на похитителя сына, до этого времени притаившаяся в ожидании удобного момента, наконец-то выплеснулась. Чумазый только и успел, что оглянуться, когда Бурдеев уже заносил руку над головой. Приблизившись к незнакомцу, Алексей всё же разглядел его лицо, но измученное сознание отреагировало слишком поздно. Полено, а именно его подобрал Бурдеев из сложенной кучи дров у входа, опустилось прямо на висок мужику.

– Папа! – высокий голосок машинально заставил повернуться Алексея. Незнакомый голосок. Девичий. И в тот же миг в Бурдеева из заварника уже летел кипяток с ещё не развернувшимися лепестками чая. Рефлекторно Алексей успел выставить руку, но она защитила лишь часть лица.

Следующий месяц Бурдеев провёл в ожоговом центре. И только чудо спасло его – удар в висок оказался не смертельным. Иначе некому было бы написать расписку о том, что к Алексею претензий не имеют. И тогда бы он отправился из больницы не в очередное приключение. А на нары за решетчатыми дверями, про которые если и ходят какие-то местные легенды, то они явно связаны не с перемещением в другую часть мира, а с татуированными визитёрами.

Да, Бурдеев уже знал, куда отправится дальше. Но а пока он отлёживался и залечивал рану, его голова кумекала над произошедшим. Как так можно было перепутать парня с девчонкой? Да и вообще, как можно забыть, что Юре уже двадцатый год пошёл и он вряд ли остался таким же дохликом? А мужик этот? Явно же меньше того психа, читавшего мысли? Ну а что голос похож… да мало ли таких?

Но больше всего Алексея поразила и, как бы он не хотел этого признавать, вызвала зависть реакция девочки. Она не испугалась, а заступилась за родного отца. Да как рьяно! Настоящий пример ребёнка-героя. И несмотря на ожог, Бурдеев испытывал уважение к этой замухрышке. Он даже и мечтать не мог, чтобы его сын был таким же смелым и решительным. Алексей его не так воспитывал. Воспитывал? Ха! Бурдеев понимал, что сам себе льстит – ни о каком воспитании и речи не могло идти. Разве что этот процесс отнести к дивану и телевизору – вот кто, точнее что, безропотно принимали хозяина квартиры и делали всё, чтобы тому было удобно. Правда, вряд ли мебель и техника заступились бы, как та девчонка.

***

Как это не странно, но Алексей даже умудрялся благодаря записям и путешествию прокормить себя.

Колька, друг Юры, прознав о том, что дядь Лёша намерен искать сына по разным городам и собирать местные сказки-страшилки, предложил всё это дело монетизировать. Не без помощи всё того же Кольки Бурдееву, до этого не особо любившему смартфоны, пришлось подружиться с одним из этих гадов же (он всегда мысленно разрывал слово «гаджеты» на «гад же ты»). Как только Алексей находил очередную легенду, сразу же фотографировал на телефон место, где находилась «волшебная» дверь и отправлял снимки по электронной почте. А потом звонил Кольке и пересказывал всё, что узнал, тот в свою очередь, записывал телефонный разговор. Смышлёный паренёк создал тематический блог, где выкладывал фотографии и правил под читателей истории-легенды из очередного русского городка. И это приносило деньги. Колька честно делил доход поровну с дядь Лёшей.

Именно из комментариев зрителей Колька и начал находить очередной материал для следующих приключений Бурдеева. И про «Сказку» Алексей тоже узнал оттуда.

Казалось бы, если однажды обжёгся на чём-то – больше не лезь туда. Особенно, когда это выражение – не просто игра слов. Но следующее предложение, прозвучавшее от Кольки, заставило Бурдеева проигнорировать опасения и подозрительность, выросшие у него за последний месяц вместе с рубцовой тканью.

– … А ну-ка повтори! – не веря в своё счастье, попросил Алексей, прижимая смартфон к уху.

– Старый замок, – Колька с возбуждением тараторил в трубку. – Нетронутый. Четыре этажа. Находится под защитой потомка какого-то графа. Тот, правда, и сам не наведывается туда, но и другим не позволяет. И всё же, несмотря на запрет, находятся смельчаки, решившие попытать удачу. По легенде, после смерти графа, его жена так скучала по нём, что приказала слуге переодеваться в одежду покойного мужа и каждую ночь приходить к ней в спальню. Однажды никто не пришёл. И графиня сама вышла за ним. А к утру измотанная, но довольная вернулась в спальню. Только вот опоздавший слуга не видел её той ночью. Никто не видел. Говорят, что она действительно встречалась с покойным мужем. Мол, двери из спальни открыли ей проход в рай, куда и попал граф. А там он явился перед ней молодым красавцем, полным сил и энергии – таким, каким он был во время женитьбы, а не через двадцать лет брака. Вот что говорят местные. Если хочешь встретиться с тем, кто тебе действительно дорог, даже если он умер, необходимо проникнуть в спальню графини, дождаться полуночи, и с мыслями о нужном тебе человеке, открыть дверь. Она приведёт тебя к нему.

***

Стоило Алексею выписаться, как он тут же через Кольку заказал билет и вылетел ближайшим рейсом в нужный город. Колесить двое суток не было никакого желания. То ли дело по воздуху преодолеть то же расстояние всего за четыре часа, да ещё и с комфортом. Впрочем, от аэропорта всё равно пришлось добираться ещё и на такси, но на это ушёл всего час. И вот, Бурдеева высадили прямо напротив того самого места, ради которого он и отправился в такую даль.

Да, четырёхэтажный особняк заслуживал называться замком. Острые пики, округлые башни, скульптуры гарпий на крышах и два каменных исполина прямо над парадным входом, массивные колонны а-ля Древняя Греция – и весь этот домик размером в полноценное футбольное поле предназначался для одной семьи. Обводя взглядом всё это великолепие, Алексей даже не заметил, как раскрыл рот.

Но больше всего Бурдеева удивило другое. Несмотря на то, что багровый плющ охватил в свои объятия половину замка, тот не был разрушен. Даже не побит и не обрисован беспощадными мародёрами. Да, время тронуло здание, но как человек седеет и покрывается морщинами, вызывая уважение у окружающих, так и особняк внушал почтение к своему прошлому, к истории, что творилась внутри него и снаружи. Алексей глядел на этого гиганта архитектуры и ощущал, словно тот тоже всматривается в него своими старческими глазами-окнами, повидавшими тысячи жизней и судеб.

Бурдеев с почтением поклонился замку, сам до конца не понимая причину своего поступка, и двинулся ко входу. Есть ли в этом особняке сторож? Алексей считал, что должен быть. Он не хотел проникать внутрь, как вор, поэтому приготовил правдоподобную историю и немаленькую сумму для того, кто присматривал за замком.

Бурдеев раньше только в фильмах видел массивные кольца, которыми стучат в огромные двери и когда ему представилась такая возможность, он с восторгом молотил этой штуковиной, пока… не устала рука. Никто так и вышел. Алексей попробовал толкнуть дверь, но та не поддалась. Вначале. Стоило ему отойти на пару шагов от входа, как она со скрипом отворилась сама.

Как только это случилось, в небе прогремел гром, задул сильный ветер, а незаметно подобравшиеся тучи, которых ещё недавно не было, накрыли замок. В одночасье потемнело и ливануло. Бурдеев, не задумываясь, воспользовался гостеприимством замка. Да, ему так было легче воспринимать случившееся. И проще относиться к странностям.

– Ау! Эй, есть кто-нибудь? – Алексей разглядывал просторный холл и вслушивался в эхо, разлетавшееся от него, но ответ так и не последовал. – Дверь была открыта, а снаружи дождь начался… Я войду, ладно?

Он и так уже вошёл. Сотни раз входил в заброшенные здания, но именно сейчас ощущал себя неуютнее всего. И Алексею это не нравилось. Впрочем, он быстро успокоился. Да, страх никуда не делся, но Бурдеев за восемь лет научился с ним уживаться.

Алексей помнил и неоднократно убеждался, что нельзя паниковать. Иначе вместо мозгов будет работать страх, для которого не бывает логичных объяснений происходящего вокруг. Если маячит тень – это призрак. Если слышится звук – это тоже призрак. Если… если… На любое «если» у страха всегда один и тот же ответ. Но даже если бы Бурдеев действительно столкнулся с призраком, при этом не поддавшись страху, а включив голову, то явно бы нашёл рациональное тому объяснение.

Каждый шаг Алексей делал настолько аккуратно, словно боялся наступить на что-то неприятно склизкое. Не спеша и настороженно он поднялся на четвёртый этаж и стал искать нужную комнату. Дверей по обе стороны длиннющего коридора оказалось не меньше двух десятков. Колька так и не смог выяснить даже в каком крыле замка находится спальня графини, поэтому пришлось искать.

То ли взыгралась собственная нервозность, пробивающаяся через смелость, то ли у дома действительно был дух и он хмурился, но с очередной проверкой комнаты Бурдеев чувствовал себя всё хуже и хуже. Его интуиция кричала: «Хватит тут бродить! Беги оттуда!», но Алексей продолжал рейд, стиснув зубы и ягодицы – и то, и другое предательски дрожали.

Наконец-то нашлась искомая спальня. Бурдеев уже думал, что его психика или невидимый хозяин замка устроит какой-нибудь неприятный сюрприз, например, поедет крыша – у него, Алексея, или у особняка, но ничего такого не случилось. Да, напряжение накопилось изрядное, но когда Бурдеев переступил за порог и закрыл за собой дверь, он позволил себе выдохнуть, не замечая, что последнюю минуту вовсе не дышал.

Алексей осмотрелся. Пусть в комнате было и темно, но силуэты мебели отчётливо проступали и без освещения. Бурдеев сглотнул. Чем пристальнее он вглядывался в каждую деталь интерьера, подсвечивая себе фонарём, тем сильнее начинал волноваться. В это трудно было поверить, но ошибки быть не могло – Алексей оказался в той самой комнате, в которую и забрал незнакомец его сына. От осознания сердце забилось так гулко, что казалось, его слышно и на первом этаже замка. И как бы теперь искатель легенд ни пытался унять свои эмоции – это плохо получалось. Даже промелькнула мысль о рюмке успокоительного, но Бурдеев тут же мысленно себя отдёрнул. Этот горький «подсластитель» жизни он пообещал себе больше никогда не принимать. И уже как девятый год ему это удавалось.

До полуночи оставалось… Алексей не мог поверить своим глазам, когда взглянул на часы. Они утверждали, что он пробыл в замке уже около четырёх часов, хотя по личным ощущениям, да и по расстоянию от холла до спальни графини, казалось прошло не больше двадцати минут. Как бы Бурдеев не хотел думать о том, что замок живой, но только к этому мысли и сводились.

Включив в себе оптимиста, он нашёл в такой игре со временем и положительный момент – наступало время для проверки легенды.

Алексей подумал о причине визита в замок, и мысленно помолился, чтобы дверь перед его носом вывела прямиком к сыну. Бурдеев хотел этого больше всего в жизни. Он опустил руку на ручку, закрыл глаза, и, медленно провернув её вниз, толкнул дверь вперёд. Та поддалась.

Боясь разочароваться и вновь ощутить, как надежда ускользает у него из рук, Алексей всё не решался раскрыть глаза.

– Вы кто? – послышался озадаченный детский голос. Знакомый голос. Голос, которого Бурдеев не слышал больше восьми лет. – А… как вы сюда попали?

Алексей неверяще посмотрел на говорившего и обстановку, в которой тот находился, и обомлел. На бетоне сидел… Юра. Юрка… Сынок. И он был всё тем же одиннадцатилетним мальчиком, а не совершеннолетним юношей, у которого под носом, на шее и щеках уже должна проклёвываться поросль.

– Я от Кольки, – Бурдеев улыбнулся и тут же заметил ответную реакцию сына в виде гримасы отвращения. Алексей до сих пор не свыкся с новым обликом, который способен отпугнуть даже призрака, появись тот перед ним.

Да и вообще, даже если не считать ожога, черты целой половины лица Бурдеева сильно заострились за годы, изменились до неузнаваемости. Вместе со взглядом. В том числе и взглядом на жизнь. Поэтому не удивительно, что Юра не узнал его. Тем более, что тот видел своего отца буквально сегодня. Точнее в том времени, в котором они находились. Ведь Бурдеев, прибывший из замка – это уже совсем другой человек.

– Коли? – Юра нахмурился. Было заметно, что он не особо верит подозрительному уродливому типу в плаще, появившемуся из-за двери, ведущей в маленькое помещение.

– Он сказал, что вы прыгали по балконам, и теперь у тебя что-то не так с ногами, – Бурдеев подошёл к сыну так, словно боялся спугнуть боязливого голубя, и протянул руку. – Давай попробуем встать?

– Ай! Ссс… Ммм… – у Юры от боли брызнули слёзы.

– Да, плохи дела, – протянул Алексей, до сих пор не пришедший в себя. – Но тебя желательно как можно скорее отнести в больницу. Я помогу.

– Никуда я с вами не пойду! – Юра оттолкнул руку. Тогда Алексей подошёл вплотную и хотел было его поднять, но сын заорал: – Аааа! – в этот раз боль появилась от попытки оттолкнуться ногами от Бурдеева.

– Всё с тобой ясно, – Алексей быстро засунул руку в барсетку и извлёк из неё сильнодействующие таблетки, которые редко использовал в последнее время, но всегда носил с собой на всякий случай. Грех было отказываться от рецепта психички, как Бурдеев мысленно называл заведующую психиатрической больницы, позволяющего уснуть меньше, чем за минуту.

Юра всё это время продолжал кричать. Сначала Алексей попытался его успокоить:

– Всё, прекращай давай. Ты мужчина или нет?

Но сын продолжал орать. Тогда Бурдеев прижал ладонь к его рту и приказал:

– Закрой рот, Юра! А теперь глотай. Глотай, кому говорят!

Тому больше ничего не оставалось, как подчиниться, после чего Алексей подхватил сына на руки и отправился в сторону двери, откуда пришёл. Но прямо перед проходом Бурдеев, усмехнувшись, остановился и сделал шаг вправо. А в следующий миг его более молодая копия оказалась спиной к нему, и Алексей отвесил ей смачного пенделя.

Запыхавшийся пьянчуга упал. И стоило тому подняться, как трезвый Бурдеев продолжал злорадство.

– Ты… Что ты с ним сделал? Ты убил его? – заплетающимся языком спросил пузатый.

– Дурак, что ли? Спит он, – Алексей был холоден, а затем вновь усмехнулся. Он ведь прекрасно помнил то, что произошло с ним, когда урод украл у него сына. Да, Бурдеев настолько часто вспоминал эту ночь, ну или вечер, что выучил каждую секунду своего позора.

– Отпусти моего сына, – беспомощно проблеял тот, кого обожженный Алексей презирал больше всего на свете.

– Ты! – Подтянутый Бурдеев брезгливо и с ненавистью глядел на своё жалкое подобие. – Как смеешь ты называть его сыном? Ты, которому было наплевать на него. Ты, которому выпивка и телевизор заменили всё в жизни. Ты, которому нет дела даже до себя! Какой из тебя отец? Ты – дерьмо, которое сумело всё же потонуть в океане жизни и, как и твой отец, тянешь на дно за собой своего сына.

Повисла пауза, после чего окрепший Алексей продолжил:

– Я знаю, о чём ты думаешь. Но поверь, ты сильно заблуждаешься на мой счет. А пока, вот мои условия. Ты ведь хочешь вернуть сына?

Пьяница кивнул. И как он, Алексей, мог быть таким жалким безвольным овощем? Бурдееву стало стыдно за того «Я», который лежал перед ним.

– Вот и отлично, – Алексей достал нож. – А теперь слушай меня. Ты должен измениться. Пересмотри свою жизнь. Свои взгляды. Обрати внимание, в какое убожество ты превратился. Хотя, о чём это я? Ты всегда им был, как и твой папаша. Но у тебя появилась возможность прервать этот порочный круг! Ты меня понимаешь?

– Да, конечно. Я изменюсь, обязательно изменюсь.

– Ага, конечно, – Алексей знал себя как облупленного, как и то, что прошлого «Я» одними угрозами или просьбами не изменить. – Но главное условие – тебе придётся стать… Знаешь, кто такие фольклористы? – вспомнив, как он тогда подумал, засмеялся: – Не фокалисты, а фольклористы, Хотя, можешь узнать, что такое и фокализм – для тебя лишним не будет.

– Ты… ты что, читаешь мысли? Откуда ты… Как ты…

Неужели он, Алексей, так нелепо тогда выглядел? Словно и правда призрака увидел. И тогда Бурдеев позволил себе рассмеяться. Над собой. Нынешним и настоящим. Да, происходящее его поражало.

– Нет-нет, я никакой не маг-шмаг, ты ведь так подумал обо мне? – продолжил Алексей, снова вспомнив свои догадки. – Что же до чтения мыслей… Хм, можешь пока считать именно так. Да, так будет лучше для тебя. Может, тогда ты серьёзнее отнесёшься к моим словам и не будешь думать о том, что изобьешь своего сына и больше не пустишь его гулять, заперев в своей грязной, вонючей квартире? Смотрю, теперь ты по-настоящему проникся тем, что сейчас происходит с тобой и с Юрой. Это хорошо. Тогда я продолжу…

Когда суровый Алексей закончил наставлять того, кто действительно среди них двоих был уродом, он развернулся и шагнул в своё настоящее, где его сына ждало другое, светлое будущее. Долой водку. Долой диванный спорт. Впереди перед Бурдеевыми ещё столько нераскрытых дверей!

0
17:10
662
12:20
+1
половина знакомых Бурдеева имели схожую историю жизни –

Канцелярита многовато. В целом — нормально написано.
Но это еще одна морализаторская история с ущемленным хромым пёсиком ребенком, папашей-алкоголиком и психушкой.
В итоге алкаш исправился, хромой песик выздоровел и читатели могут размазать слезы радости по лицам.
Ох и скукотищ-ща же… ©
Не удивлюсь, если это нудилово выйдет из группы.
Такое здесь любят.
16:56 (отредактировано)
Ох и рассказец. Особливо детский смех на детских площадках смутил меня. Спившемуся моральном уроду девять лет не от чего больше дёргаться — ладно бы от заброшенных строек, а то от смеха на детских площадках. И живот от алкоголя и сухой лапши удивил. Толстеют, дорогой мой автор, не от алкоголя, а от закусок. А живот — это от гормонального сбоя. Никто не доказал пока теории о женских гормонах в пиве, от которых у его любителей живот растёт. Несколько моих вообще не пьющих знакомых ещё те толстяки, а профессионал пива муж худющий, как жердь. Одни плечи и никакого живота. Мне показалось предсказуемым с самого начала, что это Алексей сам сына увёл. А почему мальчик такой вежливый (от Коли? Вы кто?) — я не очень поняла.
Комментарий удален
Загрузка...
Анна Неделина №3

Достойные внимания