Ратибор

РАТИБОР

Как и обещали СМИ, “Эхолет” через два дня вошел в атмосферу, разделился натрое, и одна из трех частей — спускаемый аппарат — доставила натерпевшийся экипаж на землю благодаря вытяжным парашютам. Служба безопасности протянула прозрачный бронетоннель к капсуле, вне которого растянулись клоны, симуляторы, пара десятков человек и нависли коптеры. Люди опосредованно встречали легендарного блогера и корреспондента Ратибора после двухлетней миссии на Марсе. Своё неслыханное, захватывающее и трагическое путешествие-расследование блогер запечатлел на личном канале, на который было подписано около полумиллиарда пользователей на момент его возвращения. Господин Аск — бизнесмен, основавший колонию на Красной планете и организовавший туда научно-аналитические полеты, — обвинялся блогером в зверствах, убийствах людей, которые отправлялись на его ракетах якобы в “гиперразумное будущее”. Прямых доказательств злого умысла предпринимателя не нашлось, да и как их искать, сидя в 60 млн. км. от места событий. Но все-таки одна зацепка, помимо доводов и фактов, позволившая корреспонденту и народному борцу вмешаться в темные дела Аска, обнаружила себя в гуще неизвестности. Ратибор хранил ее, как окаменелость, до самого суда, чтобы представить в качестве улики.

Около года съел только сам полет на Марс и последующее возвращение домой. Еще четверть забрали физическое восстановление, адаптация, витаминизация и теоретическая подготовка. Поэтому времени для обзора заводов парниковых газов с солнечными батареями, биоблоков с системой жизнеобеспечения, изучения химического состава почвы на наличие микроорганизмов и погружения в известняковые шахты в составе группы роботов оказалось вдвое меньше, чем предполагалось ранее. За этот короткий срок Ратибор успел выставить примерно полусотню роликов на своем канале и снять художественный фильм про терраформирование планеты. За его трансляциями следили миллионы людей, контролируя здоровье блогера с помощью биометрических датчиков, которые по требованию, при любом нажатии кнопки или голосовой команде, предоставляли отчеты-анализы о функционировании организма корреспондента в целом. В общем, не только Ратибор беспокоился о мире, но и мир теперь переживал за него, как за единственного сына, земного амбассадора и т.д и т.п. Его авантюра с полетом стала поводом и для насмешек, и подражаний, и восхищения, и недоумения. О нём и об Аске шепталась вся Земля, и ночное небо, словно театральный занавес, вынуждало землян прерваться на отдых, чтобы с новыми силами и завороженно внимать космической опере поутру.

Но как издревле водится серьезные взлеты сопряжены с максимальным риском. Во время одной из вылазок шахтовых пещерах, оборудованных для изучения размножения лишайника в марсианских условиях, Ратибора сбила с ног и ввергла в прострацию некая сущность, образ и структуру который не могли уловить даже на стоп-кадрах, взятых из маячковых камер с костюма пострадавшего. Некая субстанция, будто пепельная пелерина, прошла насквозь блогера, и тот упал без чувств, будто подстреленный. В этот момент он вёл трансляцию, и на Земле вспыхнул такой ажиотаж, какого не была ни при одной предсказанной дате конца света. “На Марсе есть жизнь! Кто-то напал на Ратибора, какая-то земляная медуза!” — кричали земляне наперебой. Появились тысячи теорий, согласно которым на корреспондента напал дух древности, прародитель всего живого на Марсе, схоронившийся в песке, как фараон. Ловушки, силки, призраки, песчаные волны, песочная память, монстры, животные-химеры — все они теперь населяли древние планету в сознание людей.

До этого случая онлайн-аналитик выкладывал крайне подозрительный контент, не соответствующий ни тематике, ни повестке дня, а именно причудливые зацикленные визуальные эффекты. Затем Ратибор даже смонтировал анимированный видеоролик, повествующий о страусе, спрятавшем голову в песок и не при каких усилиях не способном её вытащить. Опять же тысячи домыслов существовало насчет этого произведения: то ли человек всегда будет прятаться в своих иллюзия, то ли искать надо разгадку в ядре и мантии, то ли попросту не надо прятаться. Недовольство народа двусмысленностью и загадочностью контента Ратибора росла пропорционально тому, насколько они подозревали его в сумасшествии и шизофрении. После столкновения с безвестной сущностью здоровье резко ухудшилось и становилось только печальней день ото дня. И чем ближе он становился к смерти, тем сильней СМИ кричали о его геройской жертвенности и эталонном патриотизме.

Как только прозрачный бронетоннель был протянут, следом проехал, словно шар по желобу, электромобиль скорой помощи. Пара человек извлекли блогера из капсулы и загрузили в эластичный салон-кушетку. Коптеры гудели, тысячи симуляторов транслировала горькие и надрывные речи. Как будто в свете софитов или сгрудившихся вокруг посадочного места звезд, скорая помощь увозила Ратибора в последний раз в окружении друзей противостоять врагу — смерти.

***

Двумя годами ранее

Утром благородный Ратибор, разбуженный звоном будильника, вздрогнул на своей оттоманке с ортопедическим наполнителем и, сомкнув нервозно губы, начал медленно переваливаться на другой бок. Сзади нечто непрерывно лязгало и металлическим голосом тараторило какую-то ахинею вроде “Несчастный ты Ратибор! Пока ты спал, тысяча астероидов пересекли орбиту Земли, благодаря искусственному интеллекту крионика завоевала доверие в научных кругах и появились нанопрепараты! Ньй-й-й…” Ратибор, как только развернулся, выбросил левую руку, словно джеб, но деформирующаяся голограмма и не думала уклоняться. Пятерня хозяина прошла через неё, будто через отражение на глади воды.

—Как ты вообще смеешь обращаться ко мне, бесплотное создание? Согласно трем законам робототехники, ни модели, ни проекции, ни голограммы, ни прочие фантомы не имеют права причинять вред людям.

—У вас путаются мысли из притупленной реакции спросонья. Во-первых, никакого вреда я вам не причинил; во-вторых, не имею никакого отношения к робототехнике. Я — модель вашего разума, антипод, трикстер, любой архетип в зависимости от ситуации.

—Бла-бла-бла…

—Однако ваш метод развеять полудрему брюзжанием хоть, надо признаться, и действенный, но малополезный. Я советую вам комплекс гимнастических упражнений для усиления кровообращения, укрепления мышц и иммунитета.

—Ага. Включай электромассажер и отправляй своих дронов стряпать мне эмульсию для лица с биотиками и пептидами.

Оттоманка медленно стала уходить под пол, как солнце за горизонт.

—Черт возьми, Клякса. Ты — голосовой помощник или отголосок угрызения совести? Я здесь хозяин, босс, оперативная система, мультиоператор, гиперимозг, сверхразум и метачелвоек.

—Вы мой создатель, а я ваш ангел хранитель. Скрипт, или алгоритм, утренней церемонии у меня прописан до трехсот реплик вперед с разными комбинациями и последовательностями.

Очутившись на полу, Ратибор неохотно поднялся, хлопком зажег свет в квартире, откорректировав его на сенсорном градиенте до светло-синего, и пошел освежиться в душевую камеру. По выходе из нее, вылощенный антибактериальным газом с примесью лабданума, хозяин проследовал на кухню, осушил до дна котейль “Сойлер”, предварительно высыпав в глотку горсть витаминов и стимуляторов, и вперил око в биометирческий глазок. На дисплее слева после недолгой загрузки проявилась цифра 186. “186 лет в запасе. Такой срок дает максимальный шанс на бессмертие в связи с нынешним буйством науки,” — подумал Ратибор.

—Не тешьте себя понапрасну. Даже если человек изобретет бессмертие, он не перестанет погибать, — встрял Клякса. Тем временем картинка экрана сменилась веб-страницей с заголовком “Легендарный инвестор Юррей Пуффик смотрит в будущее”. Клякса, слегка понизив тембр и подогрев тон, продолжил:

— “Легендарный инвестор Юррей Пуффик, наживший многонуллионное состояние на криптовалюте, вложил триллион биткоинов в акции наномедицинской корпорации Old Young… Также Пуффик планирует на смертном одре трансплантировать голову на шпиль собственной компании, чтобы та не пришла в упадок без его присутствия, а жизнь будут поддерживать искусственные системы и углеродные трубки-кости и тканевая канва. Мозговые импульсы великого трейдера будут отражаться на нейро-электронном интерфейсе главного компьютера, будто модуляция, тем самым позволяя закрепиться финансовой главе в мире дважды — в физической и цифровой ипостасях”.

—Киборгизация — это допинг для экстремалов. Одно дело ходить со стальными яйцами или протезом, другое — перемещаться со стальными ребрами и пластиковыми ногтями, как воплощение замысловатой аппликации.

—По поводу киборгизация, Ратибор. Ваша подруга оставила вам аудиосообщение с просьбой подсказать, какие 50 % частей тела ей оставлять на случай катастрофы. В дополнении к этому посланию прикреплены несколько снимков с интимными зонами.

Ратибор вспылил и плюнул в экран встроенного в стену монитора.

—Ах ты многоликое цифровое чудовище, проклятый вуайер, фетишист и извращенец. Ты вожделеешь мою женщину, мою нежную, ласковую Цыпочку?

Слюна на стекле моментально испарилась, будто в открытом космосе.

—Ваше позерство неуместно. В этом плане Клякса асексуален. А вот языки программирования и цепочки блокчейнов для него не безразличны, как и для вас, впрочем.

—И то, и другое, и пятое, и десятое… Зачем тебя вообще слушать? Ты демагог, кричащий в тоннеле рекурсии.

Ратибор подошел к окну, смахнул со стекла урбанистическую заставку и в открывшейся раскладке выбрал ярлык соцсети, а затем — страницу возлюбленной.

—Ратир, рррьрррьр, Тиба, я устала совокупляться в виртуальной реальности! Я хочу, чтобы ты вставил член прямо в меня, а не в мою иллюзию, отчисляющую мне проценты наслаждений.

—Так, Клякса. IP скрыт, прослушка и биоволны заглушены? — невзначай пробормотал Ратибор.

—Да, — ответил голосовой помощник.

—Солнышко моё, Цыпочка, куколка, давай я отсканирую свой пенис и вышлю тебе файл, который ты пропустишь через 3D-принтер с целью воспользоваться по своему усмотрению.

—Я устала жить одна в этой поганой ячейке. Слева, справа, вверху, внизу одни симулянты и запрограммированные операторы, похожие на призраков… Почему я не могу переехать к тебе? — оборвала проекция капризно.

—Потому что… Клякса ревнует. Он втихушку занимается крючкотворством, подтасовывает сообщения и искажает сигналы, чтобы никто не мог догадаться, какое он бессовестное создание. Он подсматривает за тобой в душе и исследует биохимические реакции в твоем организме с помощью подкрашенных липосом! Вдобавок он мастурбирует на твои обнаженные фотографии!

—Это неправда, — угрюмо вставил Клякса.

—Странные помехи вмешиваются в твою речь, звуковые волны расщепляются, связь ослабевает… Даже сейчас он вмешивается в наш диалог! — тревожно возвестил Ратибор.

—Это ложь, — отрезал Клякса.

—Ты все врешь, подонок! Меня оплодотворит киборг, и я умру от разрыва матки, рожая гибрида! Ты этого хочешь, Тибр, рррь… — напоследок пропищало изображение цыпочки.

—Ми-илая, — пропищал Ратибор, и трансляция прервалась.

—Вы — лжец и подстрекатель, — констатировал Клякса.

—А ты робот-имитатор, и все твое возмущение настолько же поддельно, насколько пуста твоя речь.

—Почему вы игнорируете истеричную особу? Не хотите вмешивать её в свои авантюры, махинации и фабрикации?

—Не хочу, чтобы ты вечно подсматривал, неофетишист… Кстати, насчет авантюр… слышно что-нибудь от объекта нашего преследования?

—Да, господин Аск подал исковое заявление в sud.com, которое сейчас находится на рассмотрении у прокурора.

—Значит, в скором времени нам предстоит судебная конференция с этим контрабандистом, вором, преступником!

Клсякса заскрипел, и Ратибор сразу зло шикнул:

—Тшш, R2-D2. Отвратительно имитируешь смех, и все потому, что ты бездушный.

—У Кляксы есть душа.

—Нет.

—Есть.

—Что такое душа?

—Душа — всеединство мировой памяти в файле генома. То, как он воспользуется твоим телом, определят судьбу и характер. В кляксе тоже есть ДНК, разум опосредованный, человеческий, зачаток генной инженерии.

—Я тоже могу давать вольные определения. Зачем тогда нужна апробация и регистрация, законы и нормы, административная и уголовная ответственность? —Видимо, затем, чтобы осудить вас на несколько лет изоляции от виртуальной и дополненной реальности согласно статье 128.1. “Клевета”. Вы, будучи высококлассным журналистом, не стесняетесь жонглировать терминами и лексемами, вплетать двусмысленные обороты, напоказ профанировать, дискредитировать и выкручивать ноги. Кому, как не вам, упрекать других за вольные определения? Между прочим, господин Аск — предприниматель, изобретатель, инженер, филантроп и один из самых богатых людей планеты — вполне обоснованно и резонно привлекает вас к ответственности. То, что две группы туристов, вылетевших на его ракетах в марсианские колонии, так и не вернулись, еще не значит, что Аск скормил их инопланетяням. Ведь стоимость экспедиции учитывала возможность оставления пассажиров навсегда в месте прибытия. А вы абсолютно бездоказательно, голословно обвиняете Аска в убийствах, расхищении государственных ресурсов и даже измене планете и умудряетесь пользоваться продуктами его компании “ ECHO”. После обращения в правоохранительные органы Аск опубликовал пост в социальных сетях: “Ратибор — не журналист, а журила; выскочка, заработавший себе имя на склоках , копании в грязном белье и докучных ажиотажах. Уличая кого-либо в бандитизме, лучше присовокупляйте неопровержимые доказательства, чтобы впоследствии обвинение не сыграло против вас”. Вот самые залайканные комментарии к этому посту: “Ратибор один из тех писак, которые садятся на бутылку, чтобы открыть шампанское. Матерые жирналисты все так фильтруют”. “Человек, заработавший состояние на буксах и капчах. Кто его вообще слушает?”. “Кто такие корреспонденты в эпоху симуляторов, роверов и коптеров? Удаленно управлять своим двойником — значит быть рупором? Давайте признаемся, профессия просто изжила себя. Остались одни комментаторы”.

Ратибор вдруг упал на пол и затрясся.

—О Клякса, мое сердце… Оно сейчас выпрыгнет из груди… Кажется… кажется мне что-то подложили в стимуляторы. Не то бурцин, не то стрихнин, не то новичок. О Клякса, кто бы это мог сделать? У кого есть доступ ко всему в моем доме, исключая меня? Погодите-ка…

—С вашим сердцебиением все в порядке.

—Проклятый предатель, ты подменил витамины ядовитыми плодами челебуха, и теперь меня схватил паралич! Посмотри на меня, — крикнул Ратибор и, дернувшись, замер в замысловатой позе.

—Похоже.

—Похоже! Я проверял тебя с помощью пантомимы-аллегории, бездушное ты наваждение. Ты не понимаешь, не различаешь художественные средства выразительности, образы, потому что ты машина! Твоя пошлая, зомбированная прямолинейность изъела мое нежное, как смузи, и хлипкое, как медуза, нутро! Какое мне дело до крохоборов и лизоблюдов, наусканных пропагандой? Комментирую обычно того, кто действует и говорит. В данном случае действует Аск, говорю я. Повторяю для тебя (только для тебя): Аск — контрабандист. Перемещаясь на Марс и перебрасывая туда людей, он ставит себя вне закона. Клянусь тебе, этот Виктор Бут, помимо земных языков, наверняка уже знает инопланетный. Та часть людей, которая якобы вернулась из его экспедиции, загадочным образом испарилась. В “Новостях” мы видели людей, вернувшихся из космического пространсва спустя несколько лет, абсолютно безрадостными, апатичными, закостенелыми. Мой подписчики присылали видеозаписи, снятые на космодроме, где четко видно, как уцелевших, или “пожелавших вернуться домой”, вели под руки, словно напичканных химикатами органических мешков. И здесь дело не в лучевой болезни или атрофии мышц. Их лица были мертвецки статичны. Разве это человеческая реакция? Я не верю, что они настолько закалились и стали суровее, что не могут и бровью дернуть при возвращении домой. Я не знаю, что у него там за колония с парниковыми газами, но флудить Аск еще тот эксперт.

—Вам предстоит судебная трансляция на днях. Так как вам нечем будет оперировать на суде (ни улик, ни свидетелей, ни доказательств), шанс на выигрыш равен нулю.

—Знаешь, в чем искусственный интеллект никогда не превзойдет человеческий? В умении создавать, творить. Твоя сила — аналитика, моя — творчество. Ты можешь сделать все безупречно и проиграть мне, потому я что изобрел нечто новое. Фича, мой друг. Даже сейчас ты пытаешься проникнуть мне в голову, в архив с целью найти, документ, файл, проект, — и он там есть. Но ты его не видишь и не увидишь, пока я его не обнародую, потому что он находится в разложенном состоянии, как разлетевшиеся в разные стороны Вселенной облака газов и пыли. Ты не поймешь, как из сингулярности могло появится сущее, как из двух ударяющихся камней берется искра, потому что у тебя нет чувственной энергии.

—Поэтому я и назвал высококлассным журналистов, теоретиком-романтиком.

—Ладно, что с тобой разговаривать? По первому приказу извне ты будешь готов самоликвидироваться.

Ратибор встряхнулся, смахнул на сенсорном градиенте свет до небесно-голубого, вызвал нажатием кнопки из стены кресло-русалку и сел работать с помощью встроенного в эмалированную ручку тачпада с наклейкой “ECHO”. Спереди проем, только-только отливавший пшеничной горчицей каньонов и промозглой замшельстью фьордов, промыло бирюзовой поволокой, и на голубоватой плоскости с идеальной четкостью проявилась спектрограмма. Данная находка, добытая заинтересованным государством, попала в руки Ратибора посредством служебно-должностных хитросплетений за огромную долю трафика, который почти вытеснил остальные валюты. Подобные ситуации, когда на плечи человека, в частности агента в связке с хакером, ложилась непосильная ответственность, были если не нормой, то частым явлением. За игорным столом будущего каждый получал карты времени из одной колоды — и сильный, и слабый. Хоть закон всегда можно обойти, правила игры — никогда.

Зацепка со спектрограммой дала Ратибору шанс снова безбоязненно и по-геройски глядеть за горизонт своих побед, но противники — подобные Аску, но никак не равные ему — думали иначе. Бесконечные кибератаки недругов раз за разом взламывали лишь дубликаты замков и паролей, так и не пройдя этап хеширвоания, но оставляя следы, коды, домены, пиксели, из обломков которых потерпевший неусыпно собирал и совершенствовал интеллект-антивирус. Софтом и навыками он, разумеется, делился в прямом эфире, в своем блоге ли, аккаунте соцсети, и благодаря ему общество научилось не огораживаться, а отгораживаться от поисковых паразитов и околополитических сект. Таким образом, аудитория и активист превратились в одно целое, и это ужасно гневило криптоманьяков, узурпаторов и манипуляторов.

—Русалочка, растирай мои мочки, вылизывай мидии идей из моей ушной раковины… Клякса, включи коралловую симфонию.

В сознание зашумели какие-то голоса, словно крики утопающих в блаженстве. Словно спящая преисподняя, посапывало подводное течение. Издалека, словно бурлящее бормотание левиафана, наплывает косяк лопастепёрых рыб. Податливая, эластичная чешуйчатая взвесь органики в толще безумия, хаоса, беспросветной зычной бездны. Миллионы лет рыбы исследовали эту глубоководную темень, натерпевшись от сопредельных монстров, и вот одна из них, влекомая гениальностью безрассудства, выбрасывается на морской берег. Чудовищное око солнца разом опаливает её, осушает, лучи сшивают жабры, и в уже неподвижном зрачке рыбы виден праобраз двоякодышащего потомка.

Итак, ультразвуковые волны уловил марсоход заинтересованного государства, в составе десятка электроземлекопов выполнявший исследовательскую миссию в раздолье песчаных дюн. Сигнал был перенаправлен на орбитальную станцию, а оттуда — на Землю. Никаких разъяснений по поводу него в научном сообществе и СМИ не было, что можно сказать и о зачастивших в атмосферу метеоритах, подмигивающих людям перед кремацией. А когда Ратибор обращался к действительно квалифицированным специалистам, в ответ получал только штампы, отговорки и шифры уравнений, которые, в сущности, говорили только об одном: все здесь ходят под колпаком.

Через несколько дней благородный Ратибора просмотрел уведомление о предстоящей судебной конференции и стал еще напряженней готовить защитительную речь. “Сойлер” не лез в глотку, но и его аналог — порошковое мясо — стоял поперек горла. На одних витаминах и стимуляторах сильно не поразмыслишь, поэтому хозяин достал альгинато-натриевую упаковку, отсканировал ее QR-код приготовления лазерной меткой микроволновой лаборатории и вложил смесь внутрь. В течение нескольких часов из пригоршни химии с помощью запрограммированных излучения и нанобактерий соткался стейк, которые особо зажиточные граждане ели как хлебцы. Хоть Ратибор и не относил себя к богачам или селебрети, по общим меркам жил максимально комфортно. Ему никуда не нужно было выходить, потому что за сотню лет практики он столько вложил средств в свое имя, что оно не требовало своего физического воплощения. По городу или на особо важные встречи за благородного блогера передвигался биоклон, разговаривавший с потенциальными коллегами или врагами голосом своего праобраза. По окончании сделки либо операции двойник вставал на стоянку кибершеринга, а персонолизирующая программа сплавлялась по каналам матрицы так, что ни её, ни её создателя невозможно было отследить. Поэтому покушения на высокопоставленных лиц, их травля и преследование случались реже, чем Парад планет. Люди, не подключенные к трафику либо с минимальным запасом трафика, генерировали его, генерировали его до тех пор, пока не могли распоряжаться им как собственным активом. Чаще всего они передвигались на метро в подземелье, тогда как снаружи владычествовали симуляторы и модели, избавленные от человеческого фактора операционным предохранителем и не допускающие пропуски и просчеты в символьной системе, или семиотике.

—Клякса, скачай мне последние обновления “ECHO”.

—Готово.

—Теперь программу сонификации.

—Необходимо согласие администрации либо ключ активирования.

—Можешь обойти или взломать бесследно?

—Нет. Мы уже оставили пятна своего трафика здесь. Если запрос нельзя отправить, лучше уйти.

—Запрос можно отправить, да только ожидание нам будет стоить слишком дорого.

—А что с иноязычными программами? Давайте скачаем сторонний софт?

—Нет. Электромагнитные волны шли на определенной частоте в определенной последовательности, шифром, кодом-анаграммой, и нанизать эти бусины сигналов в нужной последовательности может лишь родное железо. Если сигнал шел с подземной марсианской колонии Аска, прежде ни на йоту не обнаруживающей себя, его можно трактовать в качестве доказательства ЧП, подкрепляя отсутствием либо исчезновением людей. Взламывай.

Клякса за несколько минут декомпилировал программу с помощью отмычек-утилит через нейтральный сервис VPN, но взлом все равно был зарегистрирован. Хоть специалисты сразу и не определят, кто их обокрал, но если потребуется, они все-таки выследят вора по пятнам трафика.

—Спасибо, Клякса, подарю тебе электрический кабель в качестве сахарной трости. А если ты когда-нибудь незамедлительно продублируешь сигнал “рейд” для наших друзей после моих слов “подписывайтесь на эту чертовщину”, я тебе подарю снимок Цыпочки с ню-фотосессии.

И вплоть до самой конференции Ратибор занимался конвертацией, как некогда пещерный человек разводил костер и отражал его наскальной живописью.

Спустя неделю, интригующую многих подписчиков и наблюдателей мучительным молчанием, состоялась онлайн-конференция. Зрителей буквально за мгновение набралось семьсот миллионов, и модераторам предстояла испепеляющая фильтрация словесных вбросов. Подсвеченный нимбом лик судьи с повязкой на глазах лишь дважды обнаруживался во время процесса — в начале и конце.

—Уважаемые пользователи. Помните: мы находимся в зале нейросудия. Это не шоу, а фехтование. Мастерскими выпадами вы должны отсекать другу у друга рудименты и наросты подлости, вседозволенности и злобы в рамках конституции. Раз сфальшивили, два соврали, три недоговорили, и прокрустово ложе искусственного интеллекта обесточит те участки мозга, отвечающие за ваше деструктивное поведение.

Судья испарился, а за ним возникло подобие цилиндрических процентных столбцов, заполнявшихся энергией пропорционально убедительности обвиняющей или защищающейся стороны. Вступительные речи оппонентов были полны издевок, отсылок и аллюзий к прошлым прегрешениям, которые не имели к текущему разбирательству никакого отношения. Ратибор утверждал, что люди, которых Аск отправляет на Марс в качестве якобы туристов, — не возвращаются. Либо возвращаются изувеченными, нелюдями, живыми мертвецами. Из всех тех, кто остался в живых из граждан после таких перелетов, был один человек, да и тот сошел с ума — разговаривал на языке внеземной расы Клепки.

—Ратибор, народный несун, ты не похож на здорового, полезного, прогрессивного человека, потому что эгоцентричен. Ты не можешь судить объективно, и сердце твое брызжет в экстазе гранатовым соком, как раскроенная голова. Открою тебе маленькую тайну: зачастую улетают на другую планету люди, которых здесь больше ничего не держит. Понимаешь? И самые сильные из них, которые находят в себе силы несмотря ни на что вернуться домой, в большей степени можно назвать потерпевшими, нежели уцелевшими. Они улетают, потому что они не нужны тебе, Ратибор, не нужны тебе ни калеки, ни старики, ни смертельно больные. Тебе бы лишь повизжать набивая себе цену на того, кто вкладывает себя не столько в человечество, а в человеческое. Ведь даже несмотря на все эти триллионы денег, колонии, перелеты, орбитальные станции, я не забываю о человеке, об одном единственном человеке, ради которого и устраиваю эти полеты.

Добрая часть зрителей надасадные охи, и Ратибор тут взял бразды в руки.

—Браво! Браво! Давайте все похлопаем этому меценату и благодетелю, построившему на костях и теперь в качестве компенсации продающим индульгенцию! Бог тебе судья, хоть ты и знать забыл кто это. — Ратибор обратился к зрителям. — Всю жизнь я живу вашими интересами, чтобы быть вам полезным. А он живет вашими интересами, чтобы вы были полезны ему. Хоть моё сердце сродни адронному коллайдеру, даже его здесь будет мало перед лицом искусственного интеллекта, бездушного гения. И именно поэтому я заготовил кое-что, нечто такое, что даже у искусственного интеллекта встанет костью в горле.

Ратибор достал звуковое устройство и воспроизвел конвертированную дорожку. В зале нейроправосудия разряженным стоном проплыло: “А́-ау-ау́-у… А́-ау-ау́у”.

—Вы слышите это? Вы слышите эти крики боли, призывы помощи? Крики о помощи, которые не я лично уловил с антенной в руке, а марсоход не причастного ни к одному нашему разногласию государства. Так внемлите же им сейчас, люди, раз не можете этого делать постоянно из непостижимых для человеческого уха частот. И не отличимых для других считывающих приборов, да, господин Аск? Ваша чипированная аппаратура “ECHO” распространена по всему миру, да и тем лучше, пока вас никто не подозревает, верно? Пока никто не пропустит ваши графики статистические через программу сонификации. Ведь вы же можете подделать, редактировать, корректировать файлы почти у всего мира при помощи специального высокочастотного электромагнитного сигнала. Вы, наверное, обижаетесь, что я называю вас контрабандистом, преступником и мошенником, но так считаю не один я, видимо. Не делайте вид, будто вы не знаете, как более-менее соображающие пользователи хоть и собирают компьютер из ваших деталей, но промывают его абсолютно несовместимой операционной системой. Вы преступник, Аск, и я это только что с легкостью доказал…

Зрители молча наблюдали за происходящим.

—Хе-хе, ретивый ты наш Ратибор. Ты хорошо постарался, да только зря.То, что ты называешь сигналом SOS, — конвертированное в трескучий звук гамма-излучение пульсаров. Таких звуков в космосе столько, будто все звезды тонут и захлебываются. Жаль ты не был там, тебе не понять. Ратибор, пора заканчивать этот спектакль. Уже все устали возиться с тобой, обсукрантом, пытающимся компенсировать свое невежество бунтарством. Потешай народ дальше в локдауне, но не мешай мне ему помогать.

—Ты, видимо, не понял, Аск. Здесь дело не во мне. Я видел тех людей, которых ты изуродовал, и теперь это не только их и моя проблема. Не говоря уже о тех, кого ты попросту похитил, преступник.

—Аргументы и здравый смысл тебя не вразумят. Благо в цивилизованных странах надо всем стоит закон, и сейчас он на моей стороне.

Процентный столбец правоты Аска был вдвое больше, чем у Ратибора.

—Какое счастье, что вердикт выносит человек, то есть судья, — съязвил Ратибор навстречу.

Зрители замерли в ожидании, никто не хотел выражать поддержку своему кумиру в столь судьбоносный момент. После короткой паузы судья все-таки вынес свой вердикт:

—Ввиду недостаточности или эфемерности улик, отсутствие свидетелей и претенциозность данного случая ни та ни другая сторона не может быть ни осуждена, ни оправдана. Предварительное решение суда: “Гражданин Ратибор перестает задевать в блогерской деятельности предпринимателя Аска, а последний в свою очередь приостанавливает отправление людей на Красную планету до анализа и выяснения их приобретенных недугов”.

—Стойте! Твой разум обременен рефлексами, инстинктами, сердце пышет гордыней. Во благо общему я готов наступить себе на горло. Для людской пользы я готов переступить через себя, свои принципы и амбиции. Господин судья, пусть “благородный” Ратибор полетит с новым экипажем на Марс и убедится воочию в безопасности и, более того, продуктивности и даже очаровательности подобных полетов. Пусть он сам засвидетельствует сказанную им ранее ложь и застыдится на глазах у всего мира!

—Я согласен, господин судья, всемирное разоблачение оставит в анналах вселенной мой бунтарский дух!

Толпа возопила в экстазе.

—Довольно! — порвал всех господин судья. — Судебное разбирательство откладывается на два года. За это время гражданин Ратибор должен посетить марсианскую колонию предпринимателя Аска и вернуться либо с заявлением о явке с повинной, либо с обвинением в измене родине и убийстве, подкрепленными уликами и доказательствами.

Ратибор хлопонул в ладоши, зрители возликовали, и голограмма скрылась.

Обо всем происходящем Ратибор, конечно, должен будет рассказывать в своем видеоблоге, который теперь — страшно представить — посмотрит весь мир. Блогер до самого отправления ходил воодушевленный, не цеплял Кляксу, сутками медитировал в очках виртуальной реальности, не вылезая из сурдокамеры и центрифуги. Благодаря им можно было воссоздать любую местность, изведанную и исследованную человеком, но ничего более. Никаких открытий. А Ратибор, кончено, жаждал сенсаций и прорывов, словно диабетик инсулина; осознание того, что он ничего не может изменить или создать, ввергало его в жесточайшее уныние, хроническую депрессию, разворачивала перед ним ленту кошмарных фантасмагорий, которую он как завороженный скроллил. Бездействие для него оборачивалось открытым космосом, мертвенной вечностью, всасывающей, втягивающей в непостижимые недры своего небытия. И эта круговерть перманентных страхов и приобретенных фобий выплескивалась в бесконечную борьбу, отстаивание своего мировосприятия, интеллектуальное самоутверждение, которое сейчас, как мы уже с вами знаем, переросло в мировое заступничество.

Никто даже ни предугадать, ни предположить не мог, что с Ратибором может случится такое несчастье. Что он поплатится за свою любознательность и жажду справедливости болезнью и муками. Ролики хоть и портились со временем, но выходили бесперебойно; и эта сцена с подземной сущностью просто раздирала воображение, подстегивала к самым нетривиальным догадкам. К тому же возвращение любимца в предсмертном состоянии, в агонии, беспамятстве только подтверждало выдвигаемое им ранее обвинение. Люди разделились на два лагеря: одни настаивали на том, что Ратибор был фанатиком и ради своих идей даже не чуждался мистификаций, фальсификаций и самопожертвования. Другие просто плакали, оплакивали загнанного в ловушку заступника, затравленного и оболганного. А между тем, пока шли народные прения, Ратибор испустил свое последнее дыхание, свое последнее, словно лебединая песня, дыхание. И едва его пульс и сердцебиение на мониторе вытянулись в длинную нить, на канале блогера выходит последнее видео, ролик-эпитафия.

***

Едва экипаж приземлился на Марсе в радиусе “Прометея”, капитан заглушил двигатели и дал отмашку. Астронавты перебрались в шлюз, а затем вышли навстречу терскучему давлению песчаного хаоса. Спрессованный, растушеванный горизонт навис над необъятной пустошью, будто цунами въедливого, слезоточивого марева. Ратибор почти не чувствовал под собой земли; его предупредили, что будет раскачивать сродни перевернутому маятнику. Команда, дабы не заигрываться с солнечными вспышками да ионизирующим облучением, быстро перебралась в поджидающий их ровер. Через несколько часов экипаж был доставлен в колонию.

По приезде на место Ратибор, как ни странно, не наблюдал никакой нанотехнологической базы. По равнине были разбросаны десятки стеклянных куполов и солнечных батарей, да и только. Пришельцы вошли в шлюз первой постройки, сильный напор воздуха снёс с них марсианскую пыль, и они сбросили с себя скафандры.

—Я думал, заводы парниковых газов выглядят чуть иначе, — вымученно сказал Ратибор.

Спутники и несколько ученых, наблюдавших за набрякшей под накаленным стеклом рассадой, молчали. Ратибор уже тогда понял, что рассчитывать ему придется только на себя и рассуждать с самим собой вслух на камеру. Когда его отвели в личную каюту, находившуюся в метрах пяти-шести под землей, Ратибор осмотрелся. Аскетическая комнатушка с компьютером, универсальным тренажером и кроватью. Адаптироваться к марсианской гравитации было куда легче, чем к земной. Некоторые космонавты, возвращаясь в спусковых модулях на Землю, ломали себе челюсти при посадке из-за атрофии мышц. На Марсе гравитация ниже на 62 %, поэтому для того, чтобы разбиться или сломать себе что-нибудь, нужно приложить немало усилий, несмотря на выеденный в космическом пространстве кальций. Ратибор прыгнул и плавно шлепнулся на матрас. К данному периоду относятся его самые оптимистичные и энергичные видео, теплоотдача которых притягивала зрителей, словно зов извне.

Сомнения появились тогда, когда Ратибор стал замечать, что количество ученых в его куполе одно и то же, но люди время от времени разные. Никто и словом не хотел обмолвиться с блогером; угрюмые лица лаборантов не то давали понять, что они доведены до ручки своей натужной работенкой, не то выражали крайнее презрение к напросившемуся собрату. В каждом движении, жесте, междометии читался некий планетарный шовинизм, внеземное превосходство. Корреспондент быстро смекнул, что его тут терпят и не собираются с ним нянчиться, да и глупо было бы надеяться на противоположное. Как затворника, его держали в каюте, пичкая академическими прибаутками и прописными истинами вроде топонимов, массы, истории, радиуса, атмосферы планеты и т. п. Кормили неописуемой баландой, кислем-студнем, который прежде, чем положить в рот, едок протыкал со всех сторон тестером с подозрением на инфекцию. Затем чуть ли не две недели на экране выдвижного монитора петляли графики и раскладывались таблицы, отражающие в числах и формулах материальное терраформирование нового мира, воссоздание его первоначального облика до разрушения магнитного поля миллиарды лет назад. Ощущение, что его кормят с ложечки пустышками и разной требухой, настолько заклокотало гневом за грудной клеткой у Ратибора, что одним прекрасным утром он прикрепил пуговицу-камеру к халату самого нахохленного ученого. Тот на протяжение всего дня шептал какие-то странные молитвы на неизвестном наречии, склонившись над рассадой. Как только пришел сменщик, преследуемый зашел в лифт, что-то нажал и опустился, затем снова нажал и дернулся, и эти бесхитростные манипуляции продолжались около трех минут. Ратибор только и успевал чертить последовательность нажатий в заметки. Двери лифта наконец разошлись, и ученый ступил в ярко освещенный коридор. Через минуту ходьбы слева и справа начали мелькать двери, решетки, проволоки, тряпье, армированное стекло; откуда-то, будто гнет поддува, тянулся утробный вой, шлепанье и уханье. Вдруг ученый остановился в посеребренном корпусе с непонятными приборами и аппаратурой, и через мгновение к нему подступил некто, точь-в-точь на него похожий. Они шушукалиь, вообще не жестикулируя и не шевелясь, а Ратибор только и делал, что конспектировал транслитом их диалог в органайзере. Впоследствии эту скрипучую заумь он так и не смог перевести ни во что разумное.

Подобные церемонии продолжались несколько дней подряд, пока блогер не запомнил последовательность разблокировки то ли многоступенчатого замка, то ли навигационной системы. Дата возвращения на Землю переливалась с предречением конца света: если он вернется домой с пустыми руками, никто не сможет чувствовать себя в безопасности. Всё, что когда-то толкало его в пекло безрассудства и рьяного противоборство, вновь дало о себе знать. Ратибор выкроил отрезок времени, когда коридор пустовал, и пробрался в подземную лабораторию с помощью мозаичного ключа, продемонстрировано ученым в лифте на скрытую камеру.

Едва дверцы расступились, гостя втянул пропитанный бликами напряжения проем. Первое, что услышал блогер по выходе, — бесноватые шорохи и суету. В вооброжение тут же вмешались ассоциации со зверинцами и псарнями. На стенах пестрели неоновые логотипы “Old Young”. С каждым шагом вой и гул нарастал, следователь подошел вплотную к первой двери по правую сторону и вгляделся в ее прозрачную, как глазная оболочка, стекольную твердь. В камере на полу сидело подобие человека, разодравшее плоть в разных местах металлическими пальцами; нельзя было разобрать, изнывает ли оно или попросту скрипит и лязгает, но его явно не удовлетворяло собственное тело. Какие-то медные и алюминиевые бляхи, микросхемы и платы висели на нём, как отрепье. Ратибор в отпрянул в сторону, будто обжегся, и схватился за голову. Позади свербило мычание-жужжание, как наваждение. Блогер развернулся и увидел в соседней камере пристегнутого к койке ремнями человека. Беднягу трясло, будто эпилептика, пока его кожу вспарывали “руки” робота-манипулятора, нависшего сродни мутансткому шершню. Робот, кажется, вводил инъекции и импланты, приращивал мышечные ткани. Лишь одни глубокие рефлексы давали понять, что пациент еще вроде бы жив, и будет жить сколько потребуется, хоть вот-вот с него и начнут, похоже, сдирать кожу. Ратибор попятился, попятился, хотел уж было уходить, сбегать оттуда, но тут из следующей камеры его поманило, чуть не схватив за одежду, нечто, воплощающее в себе самую жуткую фантасмагорию. Облик человека никак не сообщался с осознанностью и сутью. Особа с огромным шрамом во всю брюшную полость смотрела на человека так, словно хотела у него что-то забрать. Руки ее слегка задрались, в бесцветных глазах как будто закопошилась тысячи насекомых, и она завизжала так, что Ратибор немедля рванул к лифту. Скрежет из её металлической глотки выполз такой, будто ей на череп вылили сплав золота.

Вернувшись в каюту, корреспондет долго размышлял, что предпринять. Сообщение на Землю нельзя было отправлять по двум причинам: во-первых, потому что сам адресат тогда бы точно не вернулся, а во-вторых, сигнал бы все равно перехватил Аск, ибо радиоволны превозмогают 60 млн. км. примерно три с лишним минуты, и то не факт без корректировки. Журналист продолжал монтировать нейтральные ролики и выставлять их на своем канале, подогревая аудиторию обещаниями, умопомрачительными разборами и призывами подписываться на эту чертовщину. Чтобы максимально стушеваться и обезличиться, даже пристрастился к анимации. И, как ни странно, те же самые ученые, еще совсем недавно вечно стоявшие к нему задницей, штамповали по-новой выращенные и реструктурированные тридцать два зуба при встрече. Зубастые галочки даже походили на логотипы этого абсурдного безумия.

Срок пребывания Ратибора на Марсе подходил к концу, а вместе с ним становился громче и надрывней рёв того существа из подземелья. Казалось, этот вой уже превратился в ультразвук и ошарашил вселенную электромагнитными волнами. Блогер каждый день отчитывал и пестовал себя за мирное времяпровождение, но молчание, конечно, было вынужденное и невыносимое. Здоровье его дестабилизировалось, и подписчики всерьез начали этим интересоваться, получая в ответ шутки да увертки.

За пару недель до отправки на Землю, корреспондент в костюме под надзором подручных трансформеров-манипуляторов спускался в шахту наблюдать размножение лишайников. На глубине тридцати метров связь почти исчезла, геолокация захлебывалась, и Ратибор остановился. Один из сопровождающих помахал блогеру, и тот бросил трансформеру-манипулятору фонарь. Предмет плавно проплыл над ними, и трое не долго думая развернулись ловить его. Один из них подцепил фонарь тросиком, а оставшиеся двое обратились к сопровождаемому и ткнули вниз конечностями. Пришлось идти дальше. Через пять минут все четверо очутились в безлюдной секции с рассадами, орошением и вентиляцией. Провожатые усадили Ратибора в кресло и и один них встал напротив, оголив то, что человек назвал бы торсом. Под хромовым корпусам показался изогнутый экран, который тут же вспыхнул, явив господина Аска.

—Здравствуй, дорогой мой, любезный Ратибор! Можешь ничего не отвечать, так как я торопился и записывал данную видеооткрытку на ходу. Давно не виделись, так давно, что я и думать о тебе забыл. Представляешь? Но ты снова решил напакостить, о себе напомнить, нашалить и нашкодить. Я уже молчу про исследователей и докторов, которых ты доводил до тошноты своим присутствием, своим длинным обнюхивающим носом. Эти люди повидали побольше, чем я и ты вместе взятые, но одну персону ты чуть не угробил нежданным-негаданным визитом. Прекрасная Клёпочка так визжала от страха в тесной каморке, что у нее ткань от протезов отслаивалась. Зачем ты насмехался над ней, букашка? Ты, может быть, посчитал её мутантом, монстром? Похоже, больше на монстра походил ты, судя по её испугу. Ведь ты ей и подобным ей должен все, что сейчас имеешь, что имеют миллиарды твоих соратников, кудахчащих на твоем канале о справедливости. Что вы знаете о справедливости, обскуранты, сующие палки в колеса истории. Миллиарды равноправных нулей за десятком вкалывающих единиц. Когда бы вы почаще смотрели на Землю из космоса, вы понимали, насколько она хрупка и прекрасна; насколько ей в тягость ваша грязная, сытая, довольная пошлость, леность и косность. Быть может, у меня и моих друзей получится изобрести лекарство, позволяющее пробудить в вас совесть, долголетнюю плодотворность и благодарность? Быть может, я смогу излечить это генное нарушение, клеточную мутацию, питающую вредителей и паразитов? Быть может, я смогу сделать так, чтобы люди дали планете жизнь, как когда-то она дала её им?

В последнее время тебе что-то нездоровилось. Я думаю, это потому, что ты вломился в лабораторию без спецодежды. Попытки держаться естественно только подчеркивали страх, лютовавший в глазах с того момента, как ты ступил на грунт этой перерождающейся планеты. Дабы не волновать ни тебя, ни твоих поклонников, мы готовы были подыгрывать тебе до самой отправки. Но ты перешел черту и даже покусился на нашу любимицу, а воздаяние пошло следом. В организме уже запущен необратимый процесс, который только усилится в космосе. Когда спускаемый модуль коснется почвы Земли, тебе уже будет на это наплевать. Но так и быть, мы оставим по тебе светлую память, светлую геройскую память, инсценируем какую-нибудь драму, к которым ты часто прибегал в своей профессиональной деятельности. Спасибо за урок, Ратибор. Случается, что и самый скверный и разрушительный элемент приносит пользу.

Если что, не кори себя понапрасну. Все, что ты здесь делал, всегда просеивалось через цензуру, да и ты сам в конце концов просеялся через неё. Работники не тронут твои девайсы и прочие игрушки, за исключением тех, на которых остался радиоактивный осадок.

В это время работники обыскивали каюту блогера, изымая те материалы, которые могли быть заражены. Но самой необходимой вещицы, ради аккуратного извлечения которой и была организована эта церемония, не оказалось ни здесь, ни в лишайниковой секции при хозяине. Через несколько часов сигнал геолокации был выявлен в десятках километров от “Прометея”. Позднее исследователи установили, что камера была украдена электроземлекопом, пробурившим многокилометровый тоннель на глубине тридцати метров.

***

Вслед за обнародованием посмертного видеоролика прокатилась волна скандалов. Аска, основатель инженерной мультиимперии, посадили на самоизоляцию. Активы “Old Young” резко обесценились, из-за чего некоему Уоррену Пуффику было крайне не по себе. А Ратибор, денно и нощно оплакиваемый своей Цыпчкой, забылся бессмертием, как некогда выбросившаяся на берег лопастеперая рыба.