Разлом

Разлом

Главное прыгнуть с обрыва: по пути вниз

у вас обязательно вырастут крылья. (с)

Рей Брэдбери

Чиркнула спичка. Темноту разделило надвое пламя свечи. Волнистые кольца дыма разошлись в пространстве и быстро канули в неизвестность. Свет уцепился за поля шляпы и выхватил из тьмы лицо человека с широкими скулами и серо-зелеными глазами, старомодный черный сюртук с воротником стоечкой, белоснежный ворот рубашки, и край жилета. После свет повис отчаянным бликом на латунной пуговице, будто боялся, что тьма поглотит его слишком скоро.

Человек смотрел прямо, некоторое время разглядывая вас. Вам показался бы излишне пристальным этот взгляд, и излишне любопытным. Вероятно, вам захотелось бы спрятаться, если бы человек в шляпе тотчас же не приземлил лампу на невидимый нам столик и не спрятал руки в карманы. На этом месте он окончательно определился с прологом.

«Многие сотни лет я наблюдаю за жизнью бесчисленного множества миров. – сказал он. – Я знаю столько историй, что, чтобы пересказать их все, не хватит вашей жизни. – он опустил взгляд, задумавшись на мгновение. – Но одна из этих историй не дает мне покоя. Позвольте мне рассказать вам эту странность. И, может статься, вы поможете мне найти ответ на вопрос «Почему?».

Это произошло много лет назад в небольшом городке под названием Рув. Он стоял на краю вселенной, но это никогда не волновало его жителей. Поднимая глаза к небу, они видели миллиарды галактик, но никто из них не задавался вопросом «Каковы они вблизи, и почему светят так ярко?». Быть может, они знали где-то в глубине своей души, что свет этот послан давно умершими звездами, и теперь он не больше, чем фантом, галлюцинация, иллюзия того, что время еще не совсем истончилось в песочных часах, и несколько песчинок нарочно или случайно застряли в узкой горловине. Был Рув чьим-то воспоминанием или случился на самом деле? – вот о чем я часто думал в те дни.

В этом городке не было совершенно ничего сверхъестественного. Все, как на Земле. Культура, обычаи, люди… Внутри он ничем не отличался от миллионов других таких же городков. Но, глядя на него со стороны, вы решили бы, что этот замкнутый мирок – чья-то дурная шутка. Или, быть может, – обломок чьей-то большой канувшей в небытие цивилизации. Та часть ее сознания, что, умирая, еще не совсем знает о наступившем конце. Так или иначе, жители Рува не спрашивали друг у друга что находится там, где начинается окружающая их город тьма. Я не уверен, что этот вопрос когда-либо рождался в их головах. Я не уверен, что их время было традиционным в нашем понимании.

Некая неизвестная сила заставляла жизнь в этом городке кипеть, будто бы по инерции. И, кажется… это всех устраивало, потому что неоспоримым талантом всех в этом городе, от мала до велика, от последней бродячей кошки и до кончика шпиля ратуши, постоянно цеплявшего убегающую лунную мантию, – было необыкновенное умение не замечать ничего, что действительно имело значение.

Но однажды прямо посреди города образовался разлом. Ни с того, ни с сего огромная черная пропасть, в которой не было видно дна, рассекла площадь у излома речки Тил и отломала кусок Миллионной улицы. Сверху казалось, будто бы площадь сардонически скалится, высмеивая нависший над ней космос и выражая некую невысказанную идею, которую в целом олицетворял собой Рув, подобно черепу, развалившемуся от времени во мраке склепа где-то глубоко под землей».

Наблюдатель извлек толстый исписанный блокнот из потайного кармана и раскрыл его примерно на первой трети. Он указал пальцем на картинку, которая показалась бы вам бесформенной кляксой.

«Первые дни и недели разлом вызывал немалое беспокойство жителей. Сперва это заставило их сплотиться. Всем миром они решали, что делать, чтобы от него избавиться. День и ночь не утихали споры за столом бургомистра. Сколько светлых голов принесли сюда свои идеи, сколько ученых столкнулось лбами над этой неразрешимой загадкой. Сколько ставок было разыграно и сколько времени потрачено зря…

Надо сказать, что жители Рува не сразу решились штурмовать разлом. Первое время он вызывал в них такой страх и трепет, что многие готовы были наконец-то выйти за границы города, лишь бы эта страшная неизвестность не нацелилась на определенность их устоявшегося жизненного уклада. Но странным образом мысли о бегстве не находили поддержки. Тем более, что скоро стало очевидным, что бездна почти не угрожала жителям – она не увеличивалась в размерах и продолжала тихо и мирно лежать посреди города странным уродливым шрамом. Тогда-то и были предприняты первые попытки засыпать разлом или хотя бы исследовать его происхождение.

Вот только все, что попадало в него, превращалось в уголь. Машины, инструменты, животные, растения. Все, абсолютно все. И как будто бы даже лучи солнца, потому что никто не мог сказать, есть ли у разлома дно. Таким образом, жители не имели возможности даже изучить это явление. Они могли лишь смотреть на него со стороны и обсуждать в домовых чатах. Как и я, они не имели никакой власти над объектом наблюдений. Их роль казалась им пассивной.

Разлом разломом, но жизнь идет своим чередом, и у времени нет оправданий для остановки. В сущности, ему все равно успеете ли вы разрешить свои философские проблемы. Люди Рува, впрочем, не оставались в долгу, и отвечали времени тем же равнодушием, и вскоре и вовсе перестали обращать внимание на разлом. Самое большее, до чего они могли додуматься, как следует обсудив это на общегородском собрании, – это оградить разлом забором.

Первое время забор был уродлив, как и сам разлом, и собран наскоро из простых досок, чтобы не пугать чувствительных граждан. Но затем его заменили красивой и дорогой оградой. Пока разлом не спешил расширяться, о чем бургомистру ежечасно докладывали специально уполномоченные замерщики, в ратуше обсуждали искусность представленных на рассмотрение проектов ограды. Можно сказать, это дело привлекло куда большее внимание жителей. В нем, по крайней мере, был хоть какой-то смысл. Теперь на разлом можно было любоваться практически безопасно, ведь никому бы не пришло в голову соваться во всеядную пропасть. Так казалось на первых порах.

Прошло еще какое-то время. Вопрос перестал быть острым, разлом по-прежнему не подавал признаков жизни, и о нем забыли. Об огромной пропасти в центре своего города. Никто больше не обсуждал разлом, не устраивал свиданий у его красивой ограды. Жизнь в Руве потекла как раньше, и жители в очередной раз показали умение не замечать то, что нельзя было не заметить. Как говорится – «если не можешь решить проблему, значит, это не твоя проблема».

Не знаю, что это – течение жизни или злой рок, но вскоре в Руве стали пропадать люди. Один за другим. Нечто забирало жителей Рува, невзирая на чины и звания, и не спрашивая ни возраста, ни увлечений. Никто не знал, что происходит, пока не выяснилось, что все они бросались в разлом. Их влекло туда с невероятной силой, и они не могли устоять перед этим искушением…

Никто из них не вернулся назад, – Наблюдатель выдержал паузу, – за исключением одного человека. История сохранила его имя – Джей. Это ни о чем не говорит, и пусть так и будет. Это не важно. Важно то, что он тоже бросился в этот разлом, но не пропал.

«Что же дальше?» – спросите вы.

Ничего.

Рув исчез, поглощенный не то обрушившейся, наконец, на него тьмой, не то, опустевший, обратился в уголь. Я даже не был там, я разговаривал с теми путешественниками по мирам, кто бывал в городе во времена всех этих событий.

Но я видел Джея. И вот, что я смог узнать.

***

День близился к полудню. Беспощадное солнце заливало все вокруг ярким звенящим светом, на который невозможно было смотреть, не щурившись. О да, оно расплавило бы все в своих белых лучах: мощеные тротуары; проезжающие автомобили; спешащих по своим делам людей; здания с высокими скатными кровлями, неизменно увенчанные башенками со шпилями; пушистые кроны расцветающих деревьев, цедящих в воздух сладкий привкус зарождающегося лета… оно расплавило бы все, кроме разлома. Эту язву на теле Рува уже ничто не могло скрыть. Она зияла в самом его центре огромным черным китом, распахнувшим свою пасть; Харибдой, силящейся поглотить все, что только приблизится к ней. Но самое страшное – она звала к себе незримыми голосами.

Вчера не пришла домой миловидная Эллис. В кофейне на углу Уолмон и Кин теперь некому улыбаться ранним посетителям. Из окна напротив больше не высунется голова добродушной старой леди, и цветы на ее подоконнике скоро завянут. Никто не напишет записку с объявлением для соседей и не приклеит ее на двери подъезда, последняя же записка будет еще долго лежать смятой в мусорном ведре. Многие так и не узнают кто писал эти записки цветными карандашами. Окажется закрытой маленькая прачечная у переезда. В большом доме в самом центре всю ночь будет гореть свет. В театре на площади Трех соборов сменится костюмер, а актеры выйдут на сцену в черном. Нерешительный юноша в сером пальто не успеет узнать имя девушки с лабрадором. Как долго еще он будет приходить в сквер, надеясь снова ее встретить?

***

Джей стоял на самом краю. Он пнул ногой несколько камешков, которые тут же беззвучно исчезли в пропасти. Потеряв их из виду, Джей поднял лицо к небу и зажмурился. От ударившего в глаза света в голове разбежались мучительные молнии. Он опустил лицо, погрузив взгляд в приятную темноту разлома. Он не мог не прийти сюда. Будто живая материя, обладавшая дьявольским разумом, тьма тянула к нему свои щупальца даже сквозь расстояния. Он не мог перестать думать о ней. Она затмила собой все, стерла прошлое и настоящее, и с аппетитом нацелилась на будущее.

Да, он прекрасно знал, что люди, ежедневно идущие к этой дыре, словно в каком-то сонном дурмане, не возвращаются. Уже давно принято считать, что если человек пропал без вести, его стоит искать на дне разлома. Или уже не стоит. Ибо разве можно отыскать то, что перестало существовать?

Вот так просто разлом забирал у человека все, даже причину его бытия. Но было и еще кое-что. Некоторые жители Рува научились извлекать из разлома пользу. И тот факт, что в городе поселилось нечто, что без единого выстрела взяло город в плен, и что могло стереть все, не оставив следов, весьма удобно покрывал и многие другие недобровольные исчезновения. Но кто будет рассуждать о таком сейчас, стоя на самом краю?

Джей сделал глубокий вздох. Он не знал зачем он пришел сюда, только одно было совершенно очевидным – он не мог не прийти. Не мог и дальше продолжать игнорировать черную бездну в самом центре его вселенной. Бездну, вбившую кол прямо ему в сердце. Бездну, с которой никто не мог ничего сделать. И чем сильнее все вокруг старались предать разлом забвению, тем острее и звонче звучал в ушах Джея этот неслышный звон.

Джей знал, что он теряет, но не думал об этом. За его спиной раскинулись живописные улочки, аккуратные дома и торговые галереи, способные дать человеку все, в чем только он станет нуждаться. Дымили фабричные трубы; звенели стекла, потревоженные проезжавшими трамваями; утренние новости пестрели со свежих газет каждого прилавка этого благополучного во всем городка. Пахло неуловимым флером первых цветов. Или, может, Джей просто придумал этот запах. Так сильно ему хотелось ощутить дыхание жизни здесь, в этом перечеркивающем все месте. Но, быть может, именно здесь оно и становилось особенно ярким и настоящим.

Где-то там среди всего этого жизнерадостного громадья был и его дом. Все, что он любил, и чем дорожил. Люди, которые всегда будут жить в его сердце. Даже несмотря на разлом. И все в общем-то шло бы своим чередом, все было бы прекрасно, мирно, гармонично, как задумано, как должно быть у всякого человека, рожденного в этот мир. Джей примирился бы с тьмой, обнимающей Рув. Он примирился бы с несчетными импульсами мертвых звезд. Все могло бы быть так… если бы в один прекрасный день он не встретился взглядом с бездной, лежащей сейчас у его ног.

Джей не смотрел назад. Не обернулся ни разу. Его влекло вперед, в самую глубину. Он должен был найти ответы на свои вопросы. Это была самая важная битва в его жизни. И он не имел права на провал.

Он поднял голову, расправил руки, словно крылья, и сделал шаг.