Северный лес
Сумерки уже давно окутали холодное ночное небо. Наступил тот самый момент, когда ночные хищники ещё не покинули свои дневные убежища, начав охоту, а птицы и мелкие насекомые ещё не успокоились окончательно. Крохотную полянку в густом ночном лесу освещали огоньки небольшого костра, облизывая своим жёлтым светом верхушки лесных исполинов. На ночном небе, сотканным словно из самого мрака, едва заметно проглядывали маленькие светлые песчинки. На их фоне, бледный слегка розоватый блин небесного тела, окутанный астероидным поясом, смотрелся более чем внушительно.
Где-то вдалеке, среди сумрачных силуэтов заухала ночная птица, её глухой и прерывистый голос можно было принять за хриплый хохот какого-то безумного старика. Соседство с таким обитателем невозможно назвать хоть сколько-нибудь уютным или спокойным.
Вокруг костра, будто статуи, замерли пять мужчин, протягивая ладони к огню и впитывая его обжигающее тепло. Рукояти ножей, сверкающие длинные лезвия, свёрнутая тетива вокруг древка лука, выдавала в них людей умеющих обращаться с оружием. Металлически шлемы, крепкие кожаные куртки с железными вставками, грубые сапоги из тёмной дублёной кожи у кого-то даже в свете костра поблёскивали чешуйки не самой дешёвой кольчуги.
Наконец далекие лесные звуки, заглушились хрипловатым голосом самого низкорослого путника:
- Ох, зря мы сюда сунулись! Никто же сюда не забредает! Гиблое это место, та бабка в деревне так и сказала – сгинете вы здесь!
Однако его реплика так и осталась без внимания, молчание нарушил лишь сухой кашель крепко сбитого рыжего бородача.
- Ну что вы молчите?! Неужели я один такой?! – не унимался карлик.
- Заткись, Норк! – грубо оборвал его уверенный голос командира, - Да, нам всем здесь неуютно, но это не значит, что надо трусливо жаться и ныть!
- Верно Ковальд говорит, кхе-кхе, - поддержал командира рыжебородый закашлявшись, - нашёл какую тему поднимать в таком месте! Да и бабка та была безумной – видел её глаза, а?
- Да видел, видел я её глаза! Ну и что, что она безумная была? Всё равно не стоило соваться сюда. Каждый крестьянский дурак знает, что Верхний Лес – место не для людей. Видели какие здесь деревья огромные? Всё потому, что даже лесорубам страшно сюда заходить, даже за такой древесиной!
- Уймись, больно много ты понимаешь в древесине, - снова раздражаясь осадил его командир, - Норк, если тебя так хочется почесать языком, то говори хотя бы про всех девок, которые от тебя убегают!
Дружные смешки стали показателем удачной шутки. Однако Норка это совершенно не позабавило, даже наоборот разозлило - причиной всему была плохая наследственность.
- Ну и что, что я небольшого роста? Да и рожей не вышел, как наш Мелек! На него то все девки в любой деревни заглядываются и глазки строят! Но уж если хоть раз повезёт, то брошу всё это и даже за плуг взяться не побрезгую!
- Только хватило бы роста до плуга достать! – едко подколол его голубоглазый юноша, держащий на коленях изящно изготовленный лук с парой цветных ленточек.
Все сидящие у костра прыснули от смеха, даже Норк, несмотря на такой болезненный подкол отмахнулся чисто символически.
- Мелек, смотри не подхвати гнусь какой, когда в следующий раз медок под юбкой пойдёшь искать!
- Эх, да я же не могу…мне нельзя, – грустно вздохнул шутник.
- Кхе-кхе, выходит, что мы все те ещё любовники! Мы с Ковальдом уже при женщинах, Норк с Мелеком тоже в ласке не живут, остаётся лишь Борак! Ну что, дружище, сколько женщин оттащил в кусты, а?
Все с интересом уставились на Борака, хотя все и так знали, что ответом будет молчание. За всё время совместной службы этот худосочный юноша, не имевший равных в обращении с луком, не проронил ни слова. Ещё в городе, в казарме, кто только не пытался его разговорить, установили даже вознаграждение тому, кто сможет его разболтать, но всё было без толку.
- Нет, - цокнул языком Норк, - я верю, что дождусь того момента, когда с его уст сорвётся хоть одно слово!
- Надеюсь мы все будем присутствовать при этом, да, Борак? Всё молчишь, эх… А не пора ли нам пожарить мяса и отведать тех лепёшек с орехом?
Вскоре по полянке разносился запах жареного мяса и звуки пережёвывавших пищу челюстей.
- Эх, - протянул Норк, - вот я бы так всегда жил – леса, поля, горы, рядом верные друзья!
- Ага, ну тогда женись на Мелеке, - рыжебородый уже оттряхивал бороду от мелких крошек лепёшки.
- Да ладно тебе! Клянусь, что до первых снегов найду себе первую красавицу. А у тебя какие мечты?
- Кхе-кхе, мечты? – удивился рыжебородый здоровяк и невольно начал поглаживать бороду от раздумий, - В избу бы живым вернуться, да дочурку увидеть, глаза у неё такие выразительные, знаешь… Моя говорила, что мальчуган скоро будет – счастье то какое! А нас как раз послали сюда…
- А ты Мелек? – не унимался болтливый низкорослик.
- Да ты же сам прекрасно знаешь! С первым снегом служба закончится, и я сразу в храм! Без веры жизнь не та, чем дальше от храма, тем больнее сердцу. Помню как впервые там оказался - словно заново родился! Зря вы не чтите Заветы Древних, они же на верный путь ставят, от плохого всегда защищают, грехи старые прощают…
- Да-да, - перебил его Норк, - уже в сотый раз слышали, каким ты был раньше, сколько крови на руках и как Заветы Древних тебе помогли. Давай лучше командира послушаем!
- А может не надо? – недовольно поёжился Кобальт под заинтересованным взглядом всех собравшихся. На его грубом и суровом лице, со множеством шрамов, возле которых не росла щетина на мгновение промелькнуло растерянное выражение. А помутнённые и потускневшие от тяжёлой жизни глаза даже при тусклом свете костра уставились куда-то в ночной сумрак.
- Командир, если не хочешь, не говори, - буркнул бородач, которому поддакнули и все остальные.
- Да есть у меня мечта одна, глупая правда. С тех пор, как похоронил всю родню, один остался, стало быть, род на мне держится, а у нас ведь земля имеется, немного, но зато такая старая, что чуть ли не от Древних досталось! И есть на этой земле курган настолько древний, что даже дед моего деда не знал сколько ему лет. Войти туда может лишь тот, кто реликвию семейную хранит – отец мне ещё передал, когда понял, что мор не переживёт. Сказал мне тогда, что войдёшь ты туда глупцом, а выйдешь тем, кто мир уже не так видеть будет! Я на землях то своих не показывался с тех пор, но мор говорят прошёл уже, так что при первом снеге сразу туда.
- А что за реликвия то? – не выдержал даже рыжебородый, который чуть ли не впитывал каждое слово своего командира.
- Тебе всё так и расскажи! – заупрямился командир, однако потом видимо передумав, добавил, - Печатка обычная, даже не из серебра или золота, если бы не слова отца, не подумал даже, что это такая ценность.
- Да-да, командир, ну ты и даёшь, сколько знакомы, а про такое не слышал ни разу! Что за земли у вас такие странные? – энергично закивал Норк.
- Да странностей много у нашего имения, - признался Кобальт под выразительными взглядами, - помню засуха была в нашем краю, а на нашей земле урожай цветёт, бывало и наоборот – везде дождь льёт, а над нами словно дыра в небе – ни капельки не падает. Помню однажды сорняк пошёл какой-то вредный, все посевы попортил, а у нас – ничего, словно хранит нас кто-то, оберегая невидимым щитом! Оттого нам всегда и завидовали, каждый деревенский норовил подраться в детстве. А курган этот – всем тайнам тайна, помню в город собираемся, так отец заходит туда, а выходит – карманы монетами звенят. Вот и думаю – сила там какая тёмная или дух святой, наше имение оберегающий, но точно не спроста!
- Да ладно тебе, командир, - махнул рукой рыжебородый, - отец твой наверное там золотишко прятал, а вас мелких дуралеев одурачил такой сказкой, чтобы за наследство не передрались, а то знаешь как оно бывает?
- Ага, а что засуха стороной обошла– так случается такое, - задумчиво протянул Мелек, - вот однажды в моих родных краях тоже…
- Да-да, эту историю мы тоже слышали, - влез Норк, оборвав на полуслове, - а сорняк как же урожай не погубил?
- Да тьфу на тебя – ты бы видел какие порой люди ленивые, плюнули на то, чтобы лишний раз корячиться, да все поля и попортились, а отец командира может ночи не спал – из земли своей эту гадость руками выдёргивал! – хмыкнул бородатый здоровяк.
- Ну не знаю, мне кажется командир прав – есть что-то потаённое в этом…
- Ага, ты больше в сказочки верь, а то будешь как та бабка на путников бросаться, - буркнул Мелек и тут же пожалел, что поднял старую тему.
В лесу потихоньку холодало, лесные хищники уже давно бодрствовали, где-то в кустах шуршал маленький зверёк, не напуганный костром, повторно затянула свой противный кашель ночная птица.
- Бабка же не просто так говорила, там все люди на нас как-то косились не так…
- Норк, ну неужели ты, солдат армии Третьего Круга веришь в эти детские сказки, кхе-кхе?
- Может и верю, не просто же так сказания появляются?
- С такими воями никакая тьма не страшна! Одна секира нашего здоровяка чего стоит – всех монстров в труху! А лук Берка, а твои железки на что? Да мы целую армию из самых тёмных уголков здесь умертвим! – постарался поддержать боевой дух командир.
- Зря ты так, командир…плохое у меня какое-то чувство, словно смотрит за нами кто…
- Ага, у меня тоже такое есть, ещё как костёр стали разводить! – удивлённо проговорил Мелек, - Думал это из-за той бабки всё…
Как назло, в этот момент в кустах треснула пара веточек. Все разом обернулись к источнику шуму, лишь один Берк выглядел безмятежно спокойным – хотя он всегда таким был, даже когда стоял в чистом поле под дождём из стрел и камней.
- Тьфу ты, проклятые хвостатые бестии! Что ты Норк, что ты, Мелек, что за чепуху несёте? Взгляды на себе ловите?! Бабу найдите и её взгляды на себе ловите!
- Птицы почему-то замолчали…- фразу Ковальда оборвал стрекочущий звук, словно огромный кузнечик решил использовать пару металлических конечностей.
- Вы слышали? – с проникновенным холодным ужасом чуть ли не прошептал Норк, хватаясь за оружие.
- Никогда не слышал такого, - мрачно произнёс бородач, уставившись куда-то в темноту.
- Кажется поспать спокойно нам сегодня не удастся, - протянул Ковальд, - А ведь до деревни полдня пути…
Звук снова повторился, правда уже в стороне и словно где-то вдалеке, удаляясь от людей.
- Может это местные животные? – Мелек задумчиво поглаживал натянутую тетиву.
- Да вряд ли, не слышал про такое никогда, хотя тут мало кто бывает, надо было всё же из деревни проводника взять! – с досадой сплюнул Ковальд.
Казалось, до полуночи было ещё далеко, когда где-то вдалеке снова раздался уже знакомых стрекочущий звук, который резко оборвался. На смену ему пришёл не менее отвратительный и словно какой-то противоестественный звук. Воспроизвести его человеку было не под силу, словно этот звук издавало не живое существо, а нечто чуждое этому миру.
Подобный звук поддержали где-то в стороне, судя по всему, ещё дальше от первого, а затем ещё и ещё. Казалось, что небольшая полянка, с пятью путниками была окружена источниками этих пронизывающих душу звуков, от которых под одеждой предательски проступал липкий и холодный пот, а волосы поднимались кверху. Спустя какое-то время звуки раздавались уже почти повсюду – то ближе, то дальше, казалось, вокруг находилось десятки или сотни каких-то отвратительных потусторонних существ, которые сливались в единую массу. Один из таких звуков раздался совсем близко, в том месте, где ещё пару минут назад ползало какое-то мелкое существо.
- Может это какие-то мелки животные, вон их как много? – почти беззвучно прошептал Мелек, держа лук на изготовке.
- Нет, парень, это дерьмо…самое дерьмовое дерьмо на свете…
В лесном сумраке лучи света, испускаемые от костра, отразились от двух пар глаз. Очень странных глаз, не предвещающих ничего хорошего тем, кто так далеко забрался в необитаемые земли. Рядом с первыми зажглась ещё две пары глаз, следом ещё и ещё. Путники, рефлекторно развернувшиеся спинами к костру, уже тонули в океане мертвенно белёсых огоньков, водоворотом крутящийся в ночном лесу.
Медленно, постепенно стихая и переставляя жуткие конечности, на свет костра вышло то, что несомненно издавало столь отвратительные звуки. Столь жуткая форма, не похожая ни на что живое и человеческое. Один вид, лишь малейший косой взгляд на эту сущность вызывал в самых глубинах человеческого естества глубокий дикий и первобытный животный ужас. Это не должно было быть живым, просто не могло им быть – природа не могла создать такое уродливое создание.
Существо молча вышло на свет костра под медленно стихающий стрёкот своих собратьев. Пятёрка бойцов замерла статуями, боясь, что любое движение может вызвать неминуемую гибель.
Это создание замерло напротив молчаливого Берка, уставившись на него своими мертвенно-бледными глазами. Сложно представить, какой ужас испытывал этот молчаливый лучник, окаменевший сильнее прежнего и даже закрыв глаза.
Внезапно, вздёрнув к небу две передние массивные конечности, это создание с хлюпающим и хрустящим звуком погрузило их в себя. Затем, резко выдернув снова опустила их в подобие своего туловища. Существо почти не издавало звуков, словно совершенно не чувствовало боли. Оно рубило и кромсало себя на куски, вырывая из бугристой и серой плоти локоны мяса Кровь, такая же бледная как и глаза, сочилась из всей этой массы, вязкой жидкостью стекая на землю, образовывая лужу, хлюпала под ногами. Какой же чудовищной силой обладало это создание, если вот так просто оно было способно рвать себя на части? Но всему есть предел - агония наступила, когда от тела осталась лишь нижняя часть с движущимися конечностями. Тяжеленая туша рухнула на землю в груду истерзанного мяса, брызнув кровью во все концы.
На какой-то миг все эти чудовищные и необъяснимо пугающие события словно замерли по щелчку пальцев, люди и монстры замерли в ожидании. Это шаткое равновесие нарушил Берк, который упал на колени перед тушей монстра и припал ртом к луже крови. Он хлюпал и чавкал, хватал руками куски мяса и выжимал из них всю влагу, он черпал руками вязкую кашицу и с видимым омерзением проглатывал в себя.
Раздался кашель, тело стоявшего на коленях Берка распрямилось и с силой втянуло воздух. Он повернулся, выставив вперёд руку в предостерегающем жесте.
- Ахк-кхе, стойте… - раздался какой-то детский незнакомый голос с его стороны.
Всё лицо и тело было измызгано в крови, по одежде на землю стекала густая жижа, глаза стали почти такого же цвета, как у стоявших в непонятном ожидании монстров.
- Не пу…кхе…гайтесь… - простонал он, однако голос был уже чуточку выше.
- Берк…? – едва слышно сорвалось с губ болтливого Норка.
- Не пугайтесь, - уже более членораздельно и внятно произнёс Берк, - я знаю, что делаю. Они не причинят нам вреда. Они слушаются меня…
Его голос становился уверенней с каждой секундой, словно голос маленького ребёнка на глазах грубел и ломался превращаясь в голос взрослого человека. Поднявшись с колен, он сделал неуверенный шаг, держась одной рукой за голову, снова надрывно закашлял.
- Норк, Ковальд, всё в порядке…я…я всё объясню, но попозже…мне тяжело…они…
Казалось, слова и мысли ещё плохо давались. В окружавшем путников сумраке началось какое-то движение. Стихший, казалось бы, стрекот, снова стал нарастать - существа словно спорили между собой, в ночном мрачном лесу стало нарастать непонятное движение. Вот на небольшую полянку вынеслось тело одной из тварей, в которую вцепилась точно такая же, но поменьше. Сцепившись, они кубарем покатились по поляне, не замечая никого. В ночном лесу раздались звуки глухих ударов, ломающихся мелких деревьев, трещавших кустов.
На лице Берка выступило какое-то рассеянное изумление, но собрав в себе силы, ему удалось выговорить вполне членораздельно приказ бежать, после чего он резко устремился в более свободную от созданий часть леса. Словно оправдывая его слова две огромные и по всей видимости матёрые твари, выбравшиеся на поляну, отскочили в сторону, пропуская его вперёд.
Раздумывать не было времени, поэтому все, кто только что изумлённо и растерянно стоял на поляне сразу кинулись догонять своего, прежде немого товарища. Все ломились куда-то в чащу, ещё глубже, ещё дальше от последней встречной деревни. По бокам, чуть в стороне ломилось несколько созданий, даже не предпринимая попыток нападения. Бегство продлилось недолго, Мелек, не заметил крупный корень и со всей силы приложился об землю.
- Проклятье, Мелек! Ну как же так? – завопил Норк, резко дёргая обронившего оружие бойца, - Что здесь происходит, Берк?!
В ночном лесу была практически нулевая видимость, однако окровавленный и отблескивающий на свету звёзд оскал заметили все.
- Нет времени всё объяснить, их слишком много!
- Проклятье, да ты говоришь! Почему ты раньше...
- Заткнись, - оборвал бородача бывший молчун, - сейчас с поляны сюда прибегут все, кого мы там оставили. Ковальд, ты хороший командир, не подведи – выведи всех к деревне.
- Я? Но что…
- Постараюсь отвлечь всех на себя, вряд ли получится, но так у вас будет хоть шанс, если чувствуете, что за вами гонятся, разделяйтесь – хоть кому-то повезёт.
- Берк но как же…
- До деревни можно до рассвета добежать, чёрт, как же всё невовремя! Был рад служить с вами, ребята! – кричал уже на ходу убегающий в сторону чащи вечно немой лучник.
Его бег сопровождался оглушительным стрёкотом его жуткой и отвратительной свиты, которая так и не напала ни на кого из людей. Словно в ответ на такое вопиющее нарушение тишины от лагеря с костром раздались ответные звуки, не предвещавшие ничего хорошего.
- За мной! Кто отстанет, тот погубит всех нас, разделяться здесь равносильно смерти!
- Командир, Берк заговорил! – ещё не веря в произошедшее произнёс Норк.
- А я знал, что с ним точно что-то не то, - хохотнул рыжебородый.
- Командир, если я ещё раз упаду, не останавливайтесь, бегите без меня! – уже на хоту прокряхтел Мелек – всё лицо у него залила кровь, льющаяся из рассечённого лба.
Четвёрка воинов могла бежать хоть до самого утра, животный страх и желание унести ноги подальше от всего необъяснимого заставляли стирать ноги в кровь. Где-то вдалеке снова раздались голоса, вероятно принадлежавшие свите Берка. К ужасу всей бежавшей четвёрке воинов на зов откликнулись не только твари, которые несомненно преследовали бывшего молчуна, но и те, кто сейчас находился где-то очень близко.
***
В голове человека, который молчал около тридцати лет, творилось нечто невозможное. Он мог выражать свою речь! Он наконец добился этого! Не зря, ой не зря он вступил в ряды армии Третьего Круга. Однако, что это изменило? Да, говорить он может, он теперь способен сдвинуть горы, но ситуация, в которую он сейчас попал сводит все предыдущие усилия к нулю.
Его свита медленно сокращалась – приходилось отдавать приказы по очереди каждому подконтрольному, чтобы тот хоть ненадолго задерживал преследующую стаю.
Конечно, он совершенно не верил, что у четвёрки оставшихся солдат будут сильные шансы выбраться. В этот лес заходили многотысячные армии, его штурмовали сотни мелких и крупных экспедиций, в надежде пролить тайну на то, что же находится за ним. Но возвращались немногие, да и рассказывали жуткие вещи, о которых знали и в которое верили лишь избранные люди. Но совесть говорила, что нужно дать своим сослуживцам хотя бы один шанс. Что они скажут командованию, когда вернутся – уже не важно, помогать им уже не нужно – всё решит лишь скорость бега. А вот тому, кто пытается отвлечь на себя такую толпу, помощь не помешает.
Ноги вынесли человека к берегу небольшой реки. Только сейчас он обнаружил, что приказы отдавать больше некому – свиты не осталось.
- Проклятье! – в слух выругался он, - Чёрт, чёрт! Как же так? Почему не удаётся перехватить управление?
Прыгать в воду было занятием самоубийственным, хотя куда денешься, если нет выбора. Попытавшись поискать переправу, человек потерял драгоценные секунды, которые мог бы потратить с куда большей пользой.
За спиной раздался знакомый стрекочущий звук универсальных оборонительных модификантов, серийный номер которых когда-то давно помнил тот, кого звали Берком. Обернувшись, человек сплюнул – нет, ему определённо не уйти! Что за невезение? Почему всё так закончилось? Даже в воду смысла нет прыгать – зажали в клещи, даже на том берегу угадывалось движение.
- Почему? – в бессильной злобе заорал человек, адресуя всю свою ненависть ближайшей твари, - Порядковый идентификатор сто пятнадцать, передать управление, тупая ты тварь!
Ответом ему была тишина, лишь лёгкий стрёкот и всё более сужающееся кольцо противников. Страх, по началу липкой паутиной оплетя всё тело куда-то исчез. Смотреть в глаза смерти непросто, но когда знаешь, что ничего иного уже не светит, то мозг расслабляется, перестаёт понапрасну тратить нервные клетки. Забавно, даже в такой момент, организм следует грубой логике, словно кем-то когда-то вбитым в подсознание.
- Тупая система! – усталым голосом добавил человек, - Если кто вскроет память – знайте, это дерьмо сломалось! Башни связи или спутники – не знаю, что там не так пошло, но контроль взять не могу…
Его тело, словно пушинку примяли к земле, внизу живота стало противно мокро от хлынувшей крови. Нет, боли не было, как и страха, лишь неприятное раздражение. За правую руку сильно потянули, пытаясь урвать себе как можно больше, но Берк на это внимание совершенно не обращал.
Он вспоминал свою прошлую жизнь, Беркалло Аурена, жителя внешней системы. Зачем он тогда прилетел на Землю? А ведь в колонии осталась любящая жена и дочка, когда в воздухе загудела сирена тревоги. Каким чудом ему удалось просочится в убежище, зачем ему так везло? Зачем вообще нужен был этот второй шанс, тем более в таком мире?
Говорят, что перед смертью перед глазами пролетает вся жизнь, Берк ничего этого не видел. А ведь до передатчика, где могли остаться такие же несчастные, как он, оставалось совсем чуть-чуть. А ведь как ловко он придумал с кровью – чуть не стошнило, но ведь подействовало. Казалось, чип связи уже никогда больше не заработает, но удалось даже взять под контроль сколько модификантов. Жаль, что не всех, тогда бы всё изменилось…
Он представил, как залитый кровью, добирается до передатчика и отправляет сообщение в колонию, где его жена с уже повзрослевшей дочкой также, как и он пережили всё это былое безумие и уже через пару дней он бы с ними встретился – автоматические системы планетарной эвакуации ещё остались, он это точно знал.
- Я чуть-чуть не смог, - улыбнулся он, уставившись затухающим взором на бескрайнее космическое пространство.
Но вместо слов из горла донеслись лишь хрипящие звуки.
