Что важнее

Задыхаясь от пыли и недостатка воздуха, Ярс лез по горизонтальной трубе и молил всех святых, чтобы она не сужалась. При такой ужине он не сможет дать задний ход.

Как будет возвращаться — это уже второй вопрос. Но как вернуть Цыпу и не дать уползти под лапу Сфинкса — первый!

Мышцы скованы скальной породой, но мозгу от того горя мало – бушует вовсю.

………

Ярс помнил приказ командира опергруппы: вернуть взятого напрокат Цыпу.

«Этого ЦП мне дали напрокат, — повторял про себя Ярс, ни на секунду не забывая цели последней гонки. – Мне дали его, чтобы я нашел жену Начальника Экспедиции Клима Бурова на космическом корабле “Удал”. И я ее нашел. С помощью Цыпы. И вот он сбежал».

………

Что же это такое — Цыпа? Каким образом военные натаскали его на след Ольги Викторовны — жены НачЭка? Пожалуй, фраза командира: «Он выведет тебя к цели по сродству ДНК» — самая загадочная.

А еще четыре — в ряд — дырки на боку эллипсоида.

Ох, не прост «колобок», что попал в руки спецслужбам ценой этих отметин!

Оттого и вернуть его следует хоть кровь из носа.

Осталось, не взирая ни на что, медленно ползти вперед. Надежда только на то, что эта труба – последнее испытание. Но нет. Было испытание артиллерийским огнем, и по поверьям, должно быть испытание водой.

Картины дня не отступали. Одна за другой — от событий в павильоне Зимнего сада до обстрела Великой пирамиды — вставали перед глазами.

………

Сыграло традиционное «шерше ля фам». Ничего более. Ярс влюбился.

Просто влюбился он – вот непруха — в дочку этого самого НачЭка. С этого все и началось. Ниточка за ниточкой выдернулась – далее мотками пошло. Будто заколдовали. Да не его, Ярса, а всю реальность – вокруг и около. Будто в квест попал мощный. Кто его только придумал – этот квест?!

Вот Ярс огибает холм со странным именем «парацельс». В какой-то момент притормаживает и оглядывает павильон сквозь ветви боярышника. Что его заставило сделать это? Сейчас он вспоминает, что будто донесся до ушей голос отца. Только с кем тот разговаривал, если минуту назад, расставаясь с ним, в павильоне никого не было?

Оглядываясь, сквозь ветви боярышника он видит, как отец нагибается, чтобы перелить что-то из бутыли в баклажку. «Все в порядке, — думает Ярс, — показалось…» И, забывая об отце, сворачивает на тропинку, идущую к КПП…

На КПП охрана подводит его к человеку, который в тот самый момент по телефону отдавал кому-то распоряжение: «Немедленно вскрыть бетон и доставить то, что под ним».

Командир отключает связь и смотрит на Ярса прищуренным взглядом, будто пытая: что из разговора тот понял… Тот чувствует вибрацию телефона в кармане, но пытается скрыть. Скорее всего, звонок от отца, от кого же еще?

— Правильно ли я понял, что вы специалист по внутреннему, так сказать, интерьеру Великой Пирамиды? — продолжает опрос командир.

—Так точно: у вас верные сведения.

Сердце поет: на дело взяли. Ярс счастлив, ведь спасать будет пропавшую с матерью Марию.

И вот посадка опергруппы в самолет. Вот плато Гизы под крылом. Поражая неземной величавостью, высятся три пирамиды. Они окружены четырьмя поменьше. Рядом Сфинкс, охраняющий их…

В уме друг за дружкой проходит череда легенд, связанных с этим таинственным объектом. Что Сфинкс некогда был полностью занесен песком, его откапывали в течение столетий. Что под ним сосредоточена тайная мудрость Земли. Что поползновения смельчаков найти ее всегда заканчивались неудачей…

Мать и дочка – новые претенденты. У них, видишь ли, проблема, которую можно решить с помощью древних знаний. Но и попали в ловушку, из которой не так просто выбраться.

Уже при подлете реактивного челнока с опергруппой на борту, Ярс заметил, что их целевой объект окружила цепь милитаризованных людей. Они забиралась все выше, облепляя сооружение своими телами. По расположению рук можно было понять, что бойцы вооружены лазерными жезлами — гибридом древних и современных устройств поражения.

— Они явно осведомлены о нашем прибытии, — сказал один боец.

— Хорошо у них разведка работает, — буркнул командир опергруппы с мрачным видом. – Ничего, прорвемся.

«Конечно, прорвемся, — считал и Ярс. – Другого варианта нет».

Местом посадки легкого летательного аппарата послужило ребро пирамиды, где в начале века японцы бомбардировкой мюонными пушками выявили пустоты.

Ассистенты спецслужб надпилили облицовку, укрывающую блоки. Оказавшись внутри, специалист подтвердил гипотезу японцев: здесь располагалась часть древнего строительного трапа.

Эксперт по трассировке древних сооружений измерил соотношения продольных диагоналей помещения с биссектрисами треугольников плиты, составляющей основание наклонного пола, и нашел совпадение с константой Фабеара.

— Это значит, что пирамида входит в информационную систему датчиков планеты, — заявил он. — В сочетании с данными по ориентировке пирамид на третью звезду Ригель из скопления Ориона это подтверждает гипотезу о…

В тот же момент эксперт был парализован прицельной наводкой из лазерного жезла.

Командир приказал Ярсу немедленно укрыться за поворотным блоком трапа. Там и передал ему некий «регби-шар», светлый, с поблескивающими боками.

— Мне нужно возвращаться. Далее тебе поможет этот вот «колобок». В использовании прост, сам увидишь. На самом деле, «колобок» — это ЦП — яйцо Цивилизационного Посева или ЦЭ — цивилизационный эмбрион. Мы называем его кто как. Одни — «Цыпой», другие — «Яйцом». Тебе нужно довериться ему. Цыпа выведет тебя к Ольге и ее дочери Марии — по сродству ДНК. Возвратишь Яйцо по исполнении задания.

— Что это? — спросил Ярс, показывая четыре дырочки на равном расстоянии друг от друга на боку ЦП.

— Это недавняя порча, — оглядываясь, словно боясь нового выстрела, ответил командир. — Без потери функциональности. Внутренне содержание не повреждено, благодаря оперативным действиям. Давайте же сюда свой мешок!

«Вопросов опер боится больше, чем выстрелов», — сделал вывод Ярс.

— О каком «сродстве ДНК» вы говорите?

— Если ты готов стартовать, то это уже неважно, друг, потом. — Командир помог погрузить шар в рюкзак. Щелкнул застежками, и, хлопнув на прощание ладонью по плечу, осклабился: — Смотри, чтоб не улизнул он под лапу Сфинкса к своей братве.

Многое из сообщений командира опергруппы удивило Ярса и заставило бы основательно призадуматься, будь обстоятельства на тот момент другими.

— Дальше мы с тобой не пойдем. Времени в обрез. Помни: от тебя зависит результативность космического полета.

Ярса спустили на веревке в глубинный слой пирамиды.

Обретя под ногами почву, юноша огляделся: кроме единственного лаза из рекреации выходов не было.

Остается протиснуться между многотонными блоками, вздымая тысячелетнюю пыль и пугая летучих мышей. Вскоре юноша очутился в узком пространстве и… потерял ориентировку.

Цыпа как понял: издав мелодичный звук, вывалился из рюкзака, балансируя, скатился по плечу и далее — по каменной трухе вниз, где пространство внезапно расширилось.

Ярс бросился вслед.

Блеск боков Цыпы в полутьме служил неплохим ориентиром. Имея форму мяча для регби, он двигался неравномерно и вспыхивал на поворотах.

Много удивительного видел Ярс по пути — да на все закрывал глаза, стараясь уберечь себя от соблазна остановиться и — потерять время.

Через полчаса вынужденной гонки, Ярс стоял у входа в Потайную камеру. Он удостоверился в том, сверившись со схемой пирамиды, которую захватил с собой. Это оказалось ничуть не лишним, так как факт сам по себе вызывал удивление. Насколько Ярс знал, сюда еще не ступала нога человека. Но у входа в камеру лежало несколько скелетов в экзотических позах.

В ту же секунду Цыпа нырнул в какую-то щелку и исчез.

Ярс отчетливо вспомнил панику, охватившую его. Боясь загубить порученное дело, он подскочил к щели и буквально разворотил ее руками.

Сейчас он с удивлением вспоминал это. Что помогло ему тогда? Выделившийся адреналин?..

……..

«Эх, побольше бы того адреналинчика!» — подумал Ярс, продираясь сквозь толщу известняковой породы. Воспоминания закружили его снова с новой силой.

………

Ему удалось схватить Цыпу в следующей щели, в которую тот влез уж наполовину, да она оказалась чуть уже, чем прежняя. Сфера вибрировала, пыжась, таким способом расширяя отверстие.

— Нет, колобок, теперь уж я тебя не отпущу! — с этими словами Ярс схватил Цыпу в охапку. Телодвижениями скинул с себя рюкзак — и в одно мгновение запихнул в него беглеца.Застегнул вещмешок на все возможные застежки и молнии, какие только были…— Обойдемся без сопливых!

И тут же мысль: «Но как же теперь искать пропавших женщин?»

И вдруг… он услышал знакомый тонкий голосок…

В саркофагах египетских фараонов лежали жена НачЭка и ее дочь…целые и невредимые.

Как оказалось, они выжидали, когда стихнет дневная экскурсионная суета, чтобы без помех добраться на склад сэдэвов.

Дело в том, что недавно открытая археологами Кладовая Таро была вожделенной целью Ольги Викторовны. Именно из-за нее она и прибыла Египет. Но разбираться в конкретике было некогда.

— Милитаристы, — сообщил ей Ярс, — окружили пирамиду и приступили к осаде.

Было принято решение: выступить немедленно, чтобы как можно быстрее найти и вскрыть Кладовую…

Как кроты, пробурив сердцевину пирамиды, за минимальный срок они достигли цели.

Здесь Цыпа проявил себя самым неожиданным образом: раскрылся и явил из себя младенца — да непростого, а с жабрами и крыльями — этакого суперребенка, рассчитанного на всевозможные перипетии судьбы.

В этот момент в ход вступила тяжелая артиллерия… и отнюдь не в переносном смысле. Эллипс ЦП захлопнулся и исчез в воздуховоде.

Пришлось, разместив женщин в относительной безопасности, лезть в скалу за долбанным Яйцом…

……..

Дыхание спирало так, что сужение трубы не могло быть эффектом клаустрофобии. Да никогда раньше Ярс не страдал от этой напасти.

Он утишил в себе все: дыхание, движения и мысли, пытаясь рассмотреть маячащий впереди ЦП.

Как он еще что-то видит?.. Может Цыпа излучает в инфракрасном спектре?..

Разбираться, понятно, некогда.

Куда там глаза! Иногда казалось, что само сознание балансирует на грани исчезновения…

Ярс напрягся, но несмотря на то, что, вложил все, что было: и силу, и энергию, и желание — труба, по которой он полз, не расширилась ни на дюйм.

Оставалось одно: извиваясь, как червяк, втискивать туда ни в какую не желающее суживаться тело. Сантиметр за сантиметром, молекула за атомом… Втискиваться, вжиматься, всверливаться…

Неясное световое пятно впереди трансформировалось в измененное бесчисленными переделками каменное лицо. Следы от снарядов...

Ярс с удивлением узнал Сфинкса.

…«Вот она месть за обстрел! Вот приговор! Что ж ты медлишь, Сфинкс?! Мы заслужили исчезновения. Набитые пластиком желудки рыб, самоубийства дельфинов… моря, превращенные в солончаки… умирающие от голода дети… Наша цивилизация исчерпала свои интеллектуальный потенциал в попытках подняться из груды своих отходов… Нас надо уничтожить…»

«Но… кто внушает мне эти, новые для меня, мысли?..» И что же я вижу, если не могу Сфинкса видеть в принципе?

Экран внутреннего сознания проявил лицо умирающей матери. Затем — подвернутые рукава и штанины отца —сегодняшнего, утрешнего — в окружении реактивов петровского колдуна Брюса.

……..

— Надоели мне все эти призраки под завязку, — сказал отец. – Тут такое наколдованное место после петрового колдуна Якова Брюса осталось, что они обустроились как навечно. Хочу разделаться с ними в короткий срок и по всем правилам магической науки. Помоги сверить рецепт.

Список сверили, и отец достал вместительную банку.

— Одеваем маски, перчатки и загружаем компоненты. Сначала соль марганца в тяжелой воде. Далее по списку. Закрываем, взбалтываем. Вращаем против часовой стрелки.

Он протянул Ярсу стеклянную мешалку.

— По Кориолису мешать?

— Не знаком я с этим господином. Внимание. Соединяем растворы в кристаллизаторе… Снимаем показания прибора.

Оба замерли, глядя на шкалу.

Недвижная стрелка рН-метра сдвинулась… Поднялась и столь же медленно опустилась.

— О-о-о… — выдохнули наблюдатели.

Стрелка, словно спугнутая птица, возвратилась на прежний уровень.

Некоторое время она дрожала, отражая неравновесную стабильность. Потом снова упала.

— Вот, опять поднимается!..

Качель продолжалась довольно долго…

Заметив безумный взгляд старика, Ярс не выдержал.

— Мне фиолетово, — заявил он. — Шары, кольца, венцы… Спасы, Маковеи и Хуашани… В общем вся эта магика меня уже достала! — Он провел по шее ребром руки. — Квантовая нелокальность — я готов ее признать… но не влияние магии на кислотность раствора.

Его протест стал последней каплей и для стариковского терпения.

— Ты это… мне прекрати! — шарахнул он кулаком по столу.

Хотел что-то добавить, но для стола, груженного наполненным жидкостью сосудом, удар оказался в самый раз. Он скрипнул… и развалился, как под гидравлическим прессом. Кристаллизатор грохнулся о край металлического ящика под столом.

Жидкий, с таким трудом подобранный и приготовленный состав, полился, пузырясь, на землю.

Отец плюнул, пошел в угол, взял заступ и принялся желтым песком из рядом стоящей кучи закидывать пузырчатое месиво.

А дальше…зарево в виде купола и звонок с КПП: «— Что это там у вас происходит?»

Воспоминания разбились на осколки.

Когда отец с сыном яростно устраняли последствия реакции, в какой-то момент Ярс услышал вопрос: хорошо ли он знает устройство пирамид в Гизе? Мол, слышали, что он с детства бредит египтологией.

И вот сухой остаток: в скале — в основании древнего сооружения — колбасился червяк по имени Ярс…

…….

Уже не рефлексируя, он продирался сквозь толщу пород.

Дыхания нет… но движение сохранялось.

Пошатнулся давящий в бок камень. В трубу хлынула вода. Просачивалась сзади по принципу «вода щелочку найдет».

Казалось бы, каждый миллиметр забит до предела сжатым человеческим телом, но вода уже достигает подбородка, и невозможно открыть рот, чтобы не нахлебаться вонючей жидкости.

Глаза, пока недоступные воде, не закрывались, следя за удирающим шаром.

А он замедлился. Вероятно, там, где стало еще уже. И где вибрации не очень-то помогали.

Как трудно! Но не способная пробиться к глазам жидкость, кажется, облегчает продвижение вперед. Подпирает сзади и смягчает стены на уровне ободранных плеч.

Но вдруг поток прорывается и затопляет все тело. Взгляд, не способный пробить муть, теряет цель…

Давление воды размывает мягкие слои породы, и как из водной пушки, выбрасывает упористого «червяка» из трубы.

Ярс приподнимает голову и видит себя в грязной жиже посреди белоснежного алебастрового зала.

Вокруг стеллажи, заполненные коконами.

Та же самая Кладовая Таро, только в увеличенном масштабе и без сэдэвов.

Мелодичный звон услаждает забитые грязью уши…

* * *

Ярс обходил стеллажи подземного инкубатора.

На полках — поблескивающие сферы… несть числа.

«Неужели столько цивилизаций ждет Земля?»

Вот она, та самая «братва», к которой стремился Цыпа.

Где же он сам?

Что-то мелькнуло под ногами. Яйца-эмбрионы подняли шум. Ярс кинулся вслед и чуть было не схватил нарушителя порядка. Конечно, это был он – с рядком из четырех ран на боку. Словно поняв намерение «ловца», покатился быстрей. Затем остановился, но вновь ускорился при приближении…

Ползая под стеллажами в мелодичном гомоне, парень не заметил старушки, вышедшей из затемненной ниши.

— Врешь, не уйдешь! — в очередной раз чертыхнулся — и вдруг услышал над собой тихое:

— А тут такое дело… Ты не заставишь его, пока ему не пора или он не захочет. Скажи ему ласковое что-то, обратись по имени.

Ярс устал удивляться событиям сегодняшнего дня. Просто принять их куда легче. Да и подземная старушка — вовсе не подземный дракон. Можно б и пойти на уступку.

— Цып-цып-цып!

— Не так.

— Откуда мне знать его имя? — огрызнулся Ярс из-под витых перекладин.

— А вот как назовешь, — спокойно ответила старушка, — тому и хозяином будешь. Назови Цыпой, будет тебе цыпленок. Назови Левой — будет Лев.

— Ой ли?.. — недоверчиво протянул Ярс.

Привычка к египетским неожиданностям помогла без напряга убедить себя в том, что старушка с голубой шевелюрой — нечто само собой разумеющееся для здешних катакомб.

— Пусть будет Лехой.

— Неплохо. Алексей — божий человек. Ну-ка, Алеша! — проговорила старушка.

Шар подкатился к ее ногам, обутым в деревянные сабо. Стукнулся о них и дзенькнул, будто приветствуя. Открылся, будто от удара, ровно пополам.

Младенческий крик огласил зал инкубатора. «Я родился» — так назывался этот гимн жизни.

Ярс бросился к нему и захлопнул сферу, как захлопнул бы чертика из табакерки. Сунул за пазуху, чтоб не удирал.

Но «своего» ли поймал?

Извлек из-за пазухи и внимательно рассмотрел — дырочки уменьшились, но на месте.

Значит, ошибки нет.

— Ты б определился сначала, мил человек, нужен тебе ребенок, аль нет, — сказала старуха не без иронии и пристукнула каблуком перед носом юноши.

— Нужен, нужен, бабуля, — сказал Ярс, радуясь удаче и оттого ласково.

— Не из любви ты его вызвал, как погляжу.

— Детей не вызывают. — Взгляд ухватил замысловатые кружева юбки и рукавов старушенции – явно ручной работы выдающейся искусницы. — Ведь есть же у него родители — пусть любят.

— Хоть и молодой, а старей меня будешь.

Взгляд перескочил на морщинистое лицо.

— Это как?..

— А так, что сейчас не прежние времена, чтоб однозначно сказать можно было, кому кто родитель.

— Слыхал я эти РЕН ТВ-истории, но не особо верю.

Сверху его сверлили желтые глазки посреди серого лица. Будто два одуванчика на фоне пасмурного неба, коим теперь казался дымчатый пух шевелюры. И Ярс не мог оторвать взгляда от необычной «палитры», словно попав в гипнотическую зависимость.

«Интересный цвет кожи», — нашло-таки удивление путь к сознанию – и онотвел глаза. Вылез из-под стеллажей, встал на ноги и продолжил разглядывать шар. Потряс его — приложил к уху, прислушался, оглядел со всех сторон, особенно эти дырочки — нелепо, но как от вил! — и снова потряс…

— Думаешь, как открывается? Теперь не откроется, пока не надо самому будет.

— А когда надо будет?

— Когда прилетит плазмоид.

— А что значит плазмоид?

— Поди дурачком прикидываешься?

— Вы про шаровые молнии? Я не синоптик, и мне фиолетово.

Старушка стала напрягать.

Он проговорил в уме задание командира опергруппы о непременной обратной доставке Цыпы и стал искать выход из помещения.

— Кому нужны синоптики, если погоду, какую надо, веруя, заказать можно? — приставала старушка, семеня за ним.

Она будто хотела вывести его из себя. Не на того напала.

— А вот тут ты подотстала, бабуся, — сказал Ярс свысока, для уверенности перейдя на «ты». — Последним указом запретили метеорологический произвол.

Старуха забралась на песчаный блок, видимо, для росту, и объявила:

— А я бурю сделаю, где угодно…

— В стакане?.. — рассмеялся он, но вдруг показалось что с потолка капнуло.

Насупившись, юноша взглянул на старушку теперь снова снизу вверх. Рассмотрел ее замысловатое монисто, что состояло из черепов мелких животных, и — специально минуя назойливые глаза-одуванчики — голубые волосы. Они, не прикрытые головным убором, свисали, на вид мягкие и шелковистые, привлекая взгляд внутренним свечением.

«Не радиоактивные ли?» — мелькнула странная мысль, тут же забытая.

Ярс покачал сферу на ладони, будто прикидывая. Пробормотал:

— Не больше тридцати см в диаметре. Но вес не пропорциональный в сторону утяжеления. — И пошел вдоль стеллажей к противоположной стене.

Шары реагировали слабыми покачиваниями. Он взмахнул для пробы руками. Шары качнулись из стороны в сторону, сложив голоса в мелодичную гамму. Заставили почувствовать себя дирижером.

— Си бемоль мажор, — подыграла старуха, семенящая сзади. — Настоящий Си бемоль мажор.

Не реагируя, он медленно мерял шагами подземный инкубатор с пойманным Цыпой в руках, поглаживая.

— Алеша, Алеша.

Активности шар не проявил, словно заснул.

«Надо б его упаковать понадежней», — подумал Ярс и нащупал комок бечевы в заскорузлом кармане еще липких от грязи джинсов.

— Вас как зовут? — обратился он к старухе, застыв посреди прохода.

— Анджель Аурен по-вашему.

Она протянула для пожатия руку.

Сухонькая, как птичья лапка, рука целиком поместилась в его ладони.

Аккуратная старушка, ни словом, ни жестом не проявив брезгливости к бурому, засыхающему глиняному комку с фигурой человека, помогла привязать рюкзак с ЦП к спине.

— Теперь не вырвется, — сказал он удовлетворенно. — Ну рассказывайте. Ведь это то, чего вы хотите?

И правда, старушенция, будто того и ждала. Как включенное аудио, потекла повесть «о жизни и о себе».

* * *

Из рассказа юноша понял, что старушка с голубыми волосами не более не менее как последыш одной из предшествующих цивилизаций. Их, как понял Ярс, в истории Земли было не то чтобы много, просто катастрофически много.

……..

— В те давние времена Земля тебе, мил человек, могла бы показаться иной планетой. Из-за большого содержания метана, ее небо было оранжевым. Из-за зеленой ржавчины, моря — зелеными. Из-за отсутствия фото-синтетиков, реки — фиолетовыми. Из-за черных огромных грибов, суша — черная, как антрацит. Возвышенности «латали» ее поверхность белесыми мхами и лишайниками…Именно тогда произошел первый цивилизационный посев, породивший мою цивилизацию.

—Пророс первый «цыпа»?

— Да.

Ярс уважительно скосил глаза на рюкзак с закупоренным яйцом и обвел глазами подземное помещение.

— Я так понимаю, они хранятся здесь, под лапами Сфинкса. Это и есть та самая Сокровищница, которую искали сотни фантазеров-неудачников?

— Да.

— Вы немногословны. Но когда они активизируются?

— После очередной глобальной катастрофы, например.

— И так длится миллиарды лет?..

Старушка рассмеялась.

— Насчет миллиардов слухи преувеличены. А вот, с тех пор как появился кислород в атмосфере, они уже были. Потом был второй ЦП и так далее. Если ты пройдешься здесь, ты увидишь много свободных мест…

— И?..Где же они сейчас?

— Большинство из них бесследно уничтожены временем…

Старушка не удержала вздох.

Ярс с сочувствием глянул в желтые глаза. Теперь они не казались назойливыми, а выглядели тоскливыми, подобно пустыне, помнящей прекрасные оазисы, поглощенные песками.

— Как и все синеволосые…

— Мм… Что же дает сигнал к саморазвитию?

— Слово. Вспомни. В каждой цивилизации существует миф, что кроме их собственных родных богов, есть некий Владыка надо всеми, который говорит Слово. В моей цивилизации люди верили в Ультрафиолетового Бога мертвых…

— Стоп. — Ярс помотал головой, будто отгоняя муху. — Так кто сказал Слово вам?

— Ультрафиолетовый… Владыка.

— А что за слово?

— Наш Бог сказал: «Сначала был Ультрафиолет».

— Хм. А можно вопрос на засыпку? Почему главное Слово у вас — цвет?

— Я и хочу тебе рассказать. А ты все перебиваешь.

— Извините. Просто, когда ты в цейтноте, спешка мешает понять, что главное.

— Вот, к примеру. Знаешь ли ты, что у вас главное слово – это Цифра?

— Нет.

— А что, если я скажу, что да?

— Нет. Слово — это Бог, а Цифра — это Сатана.

— Правильно.

— Что правильно? У нас — Слово.

— Так назови его.

— Я понял вас. Теперь мне необходимо спасать Марию.

Он не заметил, как глаза его смежились. Это старушка, назвавшаяся Анджелью, погрузила его в сон. Она посчитала, что после всего пережитого, это будет самым лучшим для юноши. Вместе с тем, она продолжала вести с ним беседу.

— …Мой же выбор передо мной. Это ты. «Почему?» — спросишь. Отвечаю. Потому что ты находишься в точке пересечения многих линий, в противоречивом узле ситуаций, от разрешения которых зависят судьбы многих

Тебе скажу по-простому, что я помогаю тем, кто любит и борется за свою любовь. Потому что у самой меня на это запрет…

Теперь о деле. Слушай внимательно. Ты сказал, что хочешь спасти Марию. Она сейчас находится в очень сложном положении, но ты ей можешь помочь выбраться из него.

Сделать или не сделать так, как я тебе скажу— дело твое. Слушай же.

………

Проснувшись, Ярс не обнаружил возле себя голубовласой старушки, но рядом лежало два цилиндра — точь-в-точь такие, какие он видел на фресках египетских храмов. И он точно знал, что с ними надо делать.

Но вот, где он находится, он долго не мог понять. Какие-то громадные белые ворота, запертые наглухо, возвышались перед ним. Смутные мелодичные звуки доносились из-за них. Он прижался ухом к теплой поверхности ворот.

Да. Это были они. Цыпы. Чирикали себе, пели. Он вспоминал о них с легкостью как о вечере минувшего лета, ни с того ни с сего засевшего в памяти.

Ярс пошарил в рюкзаке. Обнаружив Алешу на месте, он соединил друг с другом египетские цилиндры…и увидел родные стены.

* * *

По возвращению Ярс первым же делом сдал «Цыпу» спецслужбам и после подписки о неразглашении был отпущен домой. Застав дом на запоре, он отравился в Зимний сад, где трудился отец – неутомимый садовник.

Обнялись. Отец сказал, похлопывая сына по плечу:

— А ведь без тебя ко мне бусурман наведывался.

— Какой бусурман?..

— Какой — спрашиваешь? Да весь видом с тебя!

— Ага, понятно… Глюки из стенного люка.

— Я его порешил.

— То есть?..

— Очень мне надо, чтоб он обратно под моего сына подделывался, в то время, когда от его ног трава не поднялась?!

— Не говори загадками, батя. Что значит «трава не поднялась»?

— Она еще и не поднялась, опосля того, как ты на нее наступил, уходя, а он уж тут как тут. И в твоем образе. Гляжу: два сына в натуре. Только один уходит, а другой приходит. И трава у пришедшего не опускается под ступнями…

Ярс остановился и обеспокоенно уставился на отца.

— Батяня, приди в себя. То трава не поднимается, то не опускается… Может, тебе к врачу наведаться стоит?

— Нужон мне твой врач! Чтоб ему пусто было... Я говорю про то, что от тебя трава не опустилась, и про него, что когда он пошел, то она не проминалась… Как такого не понять?!

— Да ты успокойся.

— Как тут успокоиться, если так ходит нечистая сила!

— Так к кому у тебя претензия?.. К траве?

— Вот прям счас стукну!.. Не к траве. К призраку.

— Тьфу на тебя! Так бы и сказал сразу.

Ярс сдвинулся с места, и они стали углубляться внутрь сада.

— Но каким образом ты его «порешил»?

— Изничтожил. Да я ж звонил тебе, рассказывал.

— Помню. Занят я был очень.

— А я и смотрю: не мычит не телится сыночек. Трубку аж кинул.

— Извини, батяня за расстройство. Очень уж не вовремя ты позвонил. Я был под обстрелом милитаристов.

— Под обстрелом?.. Милитаристов?.. Ишь. Наш пострел везде поспел. — Василий пожевал дольку экспериментального ананаса, проглотил и продолжил: — А что я, спрашивашь?.. Облил призрака медным купоросом — и баста.

— Баста?..

— Ой, вру, дорогой. Уж и забылось все за этот день суматошный. Настойкой я его угостил. С ног до головы. Что из тараканьих голеностопов, сам видел небось. Полагаю, теперь кранты.

— Может, все-таки вилами порешил?

— Ах, прорицатель хренов…Ну да. Один удар – четыре дырки. Бусурману бусурманье, а че.

Старик без утайки рассказал, как вскрыл вилами почву под столом, что в центре павильона. А там гигантский кокон шелкопряда обнаружился — со страусиное яйцо — и будто от него радостная музыка шла. Вот тут-то не выдержал и шарахнул по нему вилами.

Затем завел плитоукладочный каток, и проделав несколько рейдов над захоронением, успокоился, выдохнул — и воткнул для ориентира тополевую палку с синим флаером на конце: «Черешня ранняя, сорт Лори, привита 27.03…».

С чувством выполненного долга набрал на телефоне номер сына. Вот и вся недолга.

• * * *

…В стенах Потайной комнаты голос Анджель звучал тихо:

— По моим наблюдениям, такие понятия, как вера, уверенность, доверие, недооценены современными людьми…

— Что касается моих отношений с супругом, вы совершенно правы.

— …но я возникла на вашем пути совсем не с целью укорять современных людей в неопытности или невежестве. Как раз наоборот, я за то, чтобы все неприятные моменты нашей беседы были как можно быстрей забыты, как и я сама…

— Как можно?.. — не дала ей договорить Ольга.

— Вы проявили недюжинное упорство, — был ответ, — за которым я, посредством данных мне способностей за отказ от мирских удовольствий, внимательно слежу и, даже с некоторых пор с удивлением. Не только благодаря им, но по причине вашей настойчивости, Вы сейчас находитесь здесь, в моем апартаменте, если не сказать, в моей вотчине.

— Я рада, что вы хозяйка апартаментов в земле, освященной богами древнейшего пантеона, — не отставала гостья в дифирамбах голубовласой хозяйке. — Несомненно, ваше жилье приличествуют вашим способностям и профессионализму.

Дамы расшаркивались еще некоторое время, пока госпожа Анджель не приступила к выполнению намеченной задачи.

— Пусть и стану я смертной, зато данным мне знанием, приобретенным в течение многих веков, при проявлении указанных качеств, обладаю возможностями транспортировать Вас в любую точку Вселенной, — сказала она. И добавила с особым нажимом: — Чтобы выбраться отсюда, надо поверить в счастливый исход. Это единственный код, который Вы должны сформулировать и дважды повторить.

Ее визави замерли от необычного поворота беседы. Впрочем, место и обстоятельства способствовали развитию самых необычайных событий.

— Но я не хочу расставанья, которое оставит в вашей памяти чувство незавершенности. Я знаю, какая проблема привела вас в Египет. Это подмена плазмодиями генного материала вашей дочери, который привел вашу дочь к заболеванию. И это устранимо. Процесс передачи ДНК отображен на многих фресках пирамид и дворцов Египта.Да, это устройства, подобные тем, что вы увидели в Кладовой Таро, тайну которых вы так настойчиво хотели узнать. И я вам отвечаю. Да, именно в сэдэвах заключены плазмодии с копиями генотипов. Именно они способны хранить сколь угодно долго и переносить информацию на любые расстояния. Для излечения вам нужен ЦП. Именно за ним отправился ваш супруг на Марс, хотя и здесь…

— Вот как? А я-то обвиняла его в равнодушии к проблемам семьи! — перебила Ольга, взволнованно. — И считала его слишком патриотичным. Но теперь… С тех пор, как я перестала считаться с каждым частным мнением, мои мозги сделали прогресс. Но позвольте уточнить: генный материал моей дочери будет восполнен с помощью тех же тварей, которые повредили его?!

— Клин выбивается клином, — подтвердила хозяйка.

— Тогда я хочу одного и немедленно: оказаться рядом со своим супругом!

* * *

В этот день прямо спозаранку автоматика космического корабля «Удал» отключила искусственное освещение. Впервые за все время полета отраженного свечения Марса оказалось достаточно, чтобы залить кают-компанию красноватым светом.

— Такое чувство, что мы свидетели пожара, — сказал один из собравшихся.

— От того нам никуда не деться: Марс — Бог войны, — отозвался штурман — модератор утренних планерок под ником «Shturm».

Угрюмые лица бойцов дежурной смены даже не дрогнули, не пробужденные вполне ото сна.

— Пожар даже не локализуется, — вяло включился в разговор техник по безопасности. – Наступает полным фронтом.

— Наш «Удал» так легко глотает пространство, что, уверен, это продлится недолго.

Но и эта «духоподъемная» реплика Shturm не возымела действия. Лица сидящих в каюте замкнулись в общую маску обрюзгшего сонного человека.

— Может, повернем обратно? А, бойцы? К бабам под юбку?..

— Пошарим на Марсе, а там посмотрим, — лениво откликнулся логистик, сжалившись над модератором.

Дневная смена все прибывала: парочка механиков из инструментального блока, троечка биологов, четверка айтишников, группа разнопрофильных логистиков. Только из безопасников не было никого: присутствовать без присутствия — это их работа.

«И впрямь Марс воздействует, — отметил Командир Экипажа, — из-за стола президиума вглядываясь в пасмурные лица. — Привет от марсианской депрессивной ауры. Больше месяца в ней не работают. Ежемесячная пересменка в обязательном порядке.

— А давайте-ка поменяем очередность тем — Он подмигнул цивилиологу. — Поговорим о… размножении цивилизаций!

Никто не шелохнулся. Блевотная апатия.

Борис-цивилиолог, всегда готовый к подвигу в рамках своей профессии, мгновенно «переобулся в воздухе».

— В природе наблюдается разнообразие форм разума, — начал он сообщение, теребя листочки в папке, импровизируя на ходу. — Гипотетический Творец озабочен тем, чтобы создавать невообразимые миксты и вталкивать сознание в самые экзотические формы…

— Спать хочется, — зевнув, сообщил общественности повар.

Команда зазевала. Массовый гипноз. Кое-кто выразительно заклевал носом.

— А плазмоидная нечисть к какой расе относится? — спросил «спящий» у иллюминатора механик, кивая на треки световых сгустков за бортом.

Второй пилот Григорий Белов — любитель экшн-игр – поддержал:

— Шныряют вокруг, как разведгруппа параллельного мира! Нам это надо?

— Раунд сбацать с ними не получится, — признал Командир.

— Мой долг — быть готовым ко всему. — Григорий отсалютовал, приложив ладонь к виску. – Ради дела не откажусь от двух виртуальных спаррингов СпейсРоуд.

Докладчик, меж тем, продолжил:

— До сих пор цивилизации «позволено» было уничтожать аборигенов и грабить их имущество. Отсюда и издержки в духовном развитии тех и других. Но нормально ли, что наши предки начала века встроили в коллаж своей мечты общество с социальной структурой без морали?

— Да будет земля пухом, — сказал кто-то, — мечтателям, не зацикленным на правилах этики ни в игре, ни в реале.

— А давайте лучше о плазмоидах, — попросил другой. – Что это и с чем их едят?

— Да ерунда, — отметился третий. – Это такие огненные медузы, которые умеют летать.

— Причем везде, — добавил еще один знаток, — в атмосфере и без. И еще: ни поймать, ни застрелить, ни уесть их невозможно. Всего-то.

— По последним данным, плазмоиды состоят из небарионной материи, — сказал Командир, — то есть не имеют ни атомов, ни молекул в составе.

— Ничего не понятно, но очень интересно, — сказал модератор Shturmи сделал знак докладчику продолжить сообщение.

— Первый камень в фундаменте социума, — продолжил цивилиолог, — это кооперация, в которой нет смысла без командного духа созидания. Разрушители первым делом дезинтегрируют ее…Так было и в темные века…

Слушатели, сами по себе дезинтеграторы, цеплялись к каждому слову.

— А правду говорят, что Плазмоиды состоят из темной материи?

— Возможно, но разновидность не известна. Может, из нейтрино, может, из мудлонов всяких… — Цивилиолог изо всех сил выруливал к намеченной тематике: — К счастью, разрушители никогда не доводят дело до конца…

— Нафиг, — сказал пофигист из зала.

— Они просто ленятся, — высказался скептик.

— Плазмоиды проникают через стены, — поделился знанием эрудит.

— А слабо им через обшивку корабля? — поинтересовался любознательный.

Цивилиолог напряг извилины в зоне мозга, что ответственна за знание забытой физики и выдавил:

— При прохождении металла плазмоиды взрываются…в стекле и прозрачном пластике образуют маленькие дырки.

— Трупам без разницы!

Модератор Штурм в приступе перфекционизма снова «бросился на амбразуру». Несмотря на токсичный Марс и вопреки всему, он жаждал провести собрание на приличном уровне, как было раньше.

— Бойцы! Юпитер Марса мудренее, — объявил он.

Все примолкли, «жуя» мозгами словесный перл.

— Ты хоть сам понял, что сказал?

Но Shturm, завладев конспектом цивилиолога, уже нес какую-то чушь про тотальную монетизацию.

Шум нарастал.

— Хотим монет для Бали и Сейшел!

В мозгах экипажа царила анархия, и свой трон она покинуть без боя не собиралась. К влиянию Марса добавилась эмоциональная усталость от монотонного образа жизни двухмесячного перелета, неукоснительного соблюдения режима и физиологических ограничений — всего того, как ни странно, что на основе бездны проб и ошибок разработали космические гигиенисты в последние полувека космической экспансии.

Подняв руку и дождавшись тишины, взял слово Начальник Экспедиции.

— Наш полет к Трапписту — это веха Восхождения, которое должно освободить нас от груза с обратным, потребительски-скучным вектором на Бали и Сейшелы. Немного времени прошло и мудрено забыть изнанку этих локаций, но помните, что по ним звонят колокола. Прислушайтесь!

Стало так тихо, что казалось, слышится трение мозговых извилин друг о друга.

Надолго ли эта тишина?..

НачЭк подмигнул докладчику и, когда тот, стоящий у глобуса, наклонился к нему, что-то шепнул на ухо. Цивилиолог вскинул брови, пытаясь возразить, но в результате кивнул.

— Даже не знаю с чего начать… — сказал он тихо.

НачЭк объявил торжественно:

— Чтобы лучше раскрыть тему, уважаемые бойцы, мы решили познакомить вас с одним исследованием, которое долгое время находилась под грифом секретности.

Тишина длилась дольше, чем он ожидал, даже дольше, чем предусматривал регламент.

— Начинай, Борис, а я тебе помогу, — сказал НачЭкс цивилиологу.

Двойным касанием лазерной указки Борис активировал видео на легендарной геоточке в Перу.

— Стены Мачу-Пикчу узнаваемы для любого землянина, — комментировал он. — Полигональная кладка. Акведук, выходящий из-под мегалита. Здесь, насколько можно судить по входу и выходу, русло загибается под прямым углом, скрытом от внешнего зрителя.

— Много лет назад, — продолжил НачЭк, пролистывая файлы, — я был участником раскопок ирригационной системы этого места. Считалось, что она предназначалась для орошения окультуренных насаждений и внутренних нужд инков. Однако, для подтверждения рабочей гипотезы, мы в упор не находили совпадений во времени возделывания упомянутых культур с возведением стен. Складывалось ощущение, что обживать постройки стали гораздо позже, чем они были построены. Цитирую вывод. «Инки основали свои поселения в Перу, когда там все уже было готово и застроено мегалитами». Противоречие с официозом налицо.

— Исследователи сделали вывод, — подхватил эстафету докладчик, — что каменный дизайн Мачу-Пикчу сооружен для хранения кода земной цивилизации, воплощенного в эмбриональной форме. Все это назвали Циливилизационным Посевом. Используется аббревиатура «ЦП».

— То есть Дарвина на свалку? — раздался вопрос из притихшего зала.

Цивилиолог обвел взглядом непонимающие лица.

— Подобной реакции ожидало наше руководство, — усмехаясь, сказал он. — В связи с чем открытие не афишировалось, а было заморожено для согласования с другими фактами.

— Как выглядел эмбрион?

— Это удлиненный эллипсоидный объект, явно искусственного происхождения. Белого цвета с металлическим ободком.

— Так почему вы не вынули «цыпленка» из этого яйца?

— Скажу вам прямо: побоялись.

Кто-то иронически присвистнул.

— Мы планировали сначала изучить его, а уж затем применять варварские методы. Между тем начались пертурбации в стране, социальные качели с каруселями.

— Чертово колесо забыли.

— Так или иначе получилось, что к тем исследованиям мы так и не вернулись. Сейчас вы как участники космической экспедиции должны быть готовы, что яйца ЦП захоронены не только на Земле, но и в других точках Солнечной системы.

НачЭк добавил:

— Можно предполагать, что — и дальше.

— Возможно ли, что цивилизационные младенцы раскиданы по всей Вселенной?..

— Обычное дело!

— То есть мы все цыплята из одного этого яйца? Так понимать? — раздались вопросы с мест.

— Есть и такое мнение.

— А если с нами что-то не так, то из других яиц вылупятся следующие?

— Резонный вывод.

Снова поднялся шум. В кают компании вызревало новое торнадо.

Стратегия сенсации на успокоение аудитории себя не оправдала. Словно вместо капелек «валерьянки», в виде пищи для размышлений, чиркнули спичкой перед спиртовкой.

— Мы ничего не значим!.. У них есть наши дубликаты!.. Но мы не мекешки, мы высадимся на Марсе и разобьем их цэпэ! Бог не выдаст, свинья не съест!..

С кормы корабля выслали тревожное сообщение, что датчики шума зашкаливают.

Командир поднял руку, пытаясь прекратить тарарам.

— Мы все устали от замкнутого пространства, — сказал он. — Готовы все крушить и ломать. Это нормально. Но честь и хвала нам, что мы бережем стены корабля от наплыва неконтролируемых эмоций. Потому я считаю правильным решение — погодить до более подходящего момента…

Тем временем распаленные близостью вредоносного Марса слушатели взялись припоминать просчеты и грехи руководства.

— Траппист — это прикрытие! — раздались возгласы. — Мы должны знать, по какому маршруту «Удал» пойдет после Марса. Мы не хотим служить чужой воле!

Руководство, состоящее из модератора, Командира корабля и НачЭка, совещалось за столом президиума:

— Слишком долгая изоляция… выплеск накопившейся энергии… унять не так просто…

— Внимание! — прозвучал бас социолога Александра Панасюка. — Пока не консолидировалась позиция, есть предложение: разойтись по камерам! Шучу — по кубрикам, разумеется. После обеда на сытые мозги вновь соберемся и все обсудим. Иначе такого наваяем, что половником не расхлебать.

Валерий Игнатьевич Громов, историк по профессии, поддержал с «галерки»:

— Я категорически против «восстания на броненосце Потемкин»! Черви в мясе не обнаружены, а в обед проверим. Предлагаю разойтись до встречи после полдника в четыре!

Он решительно направился к выходу. За ним потянулись остальные.

Как и предполагалось желающих побузить после обеда оказалось не так уж много.

— Нас мало, но мы в тельняшках. — прогудел Социолог Александр Панасюк басом.

За бас на Сретенке, где он учился, его прозвали «Пономарь».

— Снизим градус официоза, — предложил НачЭк. — Для присутствующих здесь я просто Клим.

— А я откликнусь на Товарищ Громов, — сказал историк Валерий Игнатьевич под одноименной фамилией.

Цивилиолог Борис Яшин сказал, что ему все равно, как его прозовут, лишь бы не Президентом. Прозвище сразу к нему и прилипло: «Непрез — Непрезич».

— Мы остановились на следующем, — начал Пономарь. —Неизвестно кем, отчего и зачем, но цивилизации рассеиваются, как семена, по всей Вселенной. Кто выскажется по этому поводу?

— Хорошая планета простаивать не будет! — сказали из глубины.

— Важно знать, кто посеял и каков его внутренний облик.

— Ну-ка, скажи нам, Непрез, сколько и чего надо положить в колбу, насколько нагреть и под каким давлением, чтобы создать человека? А потом, чтоб наоборот? И как насчет самоликвидации?

— Может еще, сколько раз плюнуть или дунуть? — ответил тот.

— Снова «бла-бла»!.. — запротестовали деловые логистики и потянулись к выходу.

— Далеко не уходите, — сказал Непрез. — ЦП — это годная идея. Высшая цивилизация выращивает себе преемника. Для этого она закидывает своих «цып» в перспективные места. Я думаю, нам надо принять это как рабочую идею. И важно, отчего новый цыпленок начинает проклевываться и расти.

— От радиации!

— От температуры!

— От огня!

— От повышенной влаги!

— От нашей дурости!

— Последняя причина мне кажется самой весомой, — сказал Непрез. — Потому что в нее входят все остальные. Если цивилизация не может достойно ответить на вызовы природы — то какая она, нафиг, цивилизация. Лучше ей сгинуть. Вот тут и активируется ЦП.

В следующий момент все поскакали с мест: по громкой связи раздался сигнал на подготовку челнока для высадки на Марс.

* * *

На Марсе экипажу предстояло пополнить реакторы «Удала» энергией. Для подобных целей были сооружены пескоструйные электростанции. Мириады песчинок запитывали аккумуляторы статическим электричеством от трения друг о друга в песчаные бури. Разумеется, и районы для ПЭС выбирали подходящие — обычно в широких кратерах, где ураганы не стихают.

Вот челнок отделился от корабля и нырнул в редкие облака. Внизу среди однообразной пустыни мелькнули прозрачные купола — один, второй, третий…

Со снижением стали видны гусеничные марсоходки, затем и люди. Поселенцы оставляли свои работы, поднимали головы навстречу снижающемуся аппарату, прекращали передвижения роботов.

Через какие-то минуты звено челнока по выдвижной лестнице опустилось на посадочную платформу.

Люди в марсианских скафандрах, которые из-за отсутствия громоздких шлемов не спутать ни с какими другими, мчались к визитерам с Земли, размахивая руками и другими предметами.

— Ей-ей, племя аборигенов с копьями, — пошутил капитан.

Когда «марсиане» достигли челнока, он скинул радиозащитную перчатку и пожал всем по очереди руки.

— Петров Иван. — Глядя на капитана, они тоже хотели было обнажить кисти рук, но тот сделал запрещающий жест. — Поберегитесь. Вам еще предстоит масса возможностей радиации нахватать. Как в целом дела?

Они представились в ответ и помахали своими «копьями» — ломами и крючьями.

— Вот, камни ворочаем. А в остальном все идет в плановом режиме.

— Почему камни ворочаете? Помеха терраформированию?

— При заборе глубинных проб льда в кальдере наткнулись на каменную кладку, занесенную песком. Решили ее разобрать, посмотреть, что за ней.

— Ах, вот оно что… Берите нашего Непрезича в команду, пусть просвещается. — Он похлопал по плечу только что подошедшего человека. — Это наш цивилиолог Яшин. «Непрезидент» — кликуха такая. Прошу любить и жаловать. Все вопросы к нему. Он крупный спец экспедиции. Потом, как выгрузимся, подойду.

Он отошел проследить за разгрузкой контейнеров, предназначенных для поселенцев, и загрузкой аккумулятора с ПЭС, а Борис отправился вместе с «марсианами» осматривать находку. Подражая спутникам, он откинул свой шлем за голову и заменил его респиратором.

— С непривычки может закружиться голова, — предупредили его. — Летом здесь тридцать процентов кислорода, вместо земных двадцати одного.

— А зимой?

— Зимой гораздо меньше. Причины вариаций атмосферного состава пока не ясны. Есть предположения, почему так, но очень уж фантастические.

— Не бойсь, мы до фантастики привычные, — сказал Борис и тут же охнул от неожиданности.

Он стоял перед типичной полигональной кладкой. Натасканным при обучении взглядом он тут же вычленил комбинации камней, встречающиеся на всех континентах. Извлек из кармана электронную рулетку и с такой лихорадочностью стал измерять каменные протяженности и углы, что «марсиане» рассмеялись.

— Погодь, Непрезич, мы тебе еще такое покажем, что у тебя напрочь кукуху сорвет.

— Показывайте, чего уж там, — сказал Борис, закончив измерения.

«Марсиане» уже тоже занимались своими делами, но один из них тут же откликнулся, подошел к отмеченному белым камню и отвалил его.

— Вот. Пока не трогаем, ожидаем специалистов.

В небольшой нише между камнями лежал слегка вытянутый шар, скорее эллипсоид, белого с металлическим оттенком цвета. В довершение ко всему, его перетягивал металлического вида обод.

Некоторое время цивилиолог безмолвно смотрел на «яйцо», потом приложился к нему ухом и уже после решительно сказал:

— Мне необходимо забрать его с собой.

И протянул главному “марсианину”документы, подтверждающие право на забор артефакта.

* * *

На корабле прозвучало сообщение о прибытии челнока с Марса. НачЭк вскочил с постели, молниеносно без помощи роботов оделся и помчался к приемному шлюзу.

Прибывший с Марса челнок, груженный разнородными артефактами — плодом работы геологов и археологов — нуждался в экстренной разгрузке и последующей швартовке к боковой консоли «Удала». Причем в ускоренном режиме, дабы не нарушать трафик движения корабля.

Важность известия состояла в том, контейнер с высокоемким аккумулятором доставлен в оптимальном режиме с нормированными характеристиками. Это гарантировало нормальную работу системы жизнеобеспечения корабля на 3–4 месяца после планового гиперскачка в поясе астероидов.

— Замечательный почин к претворению в жизнь наших планов, — сказал НачЭк. — Исполнители задания по прибытию на Землю будут представлены к награде.

Но больше всего его порадовал цивилиолог, объяснивший, какой ценный артефакт он транспортировал с Марса.

— Вы рассказывали вчера на планерке про находку в Мачу-Пикчу. — говорил он. — А я слышал про семейку фермеров из штата Флорида. Их шар проявлял двигательную активность при звучании мелодии. Потом исчез вместе с семьей…

Для НачЭка рассказанное звучало как музыка. Он хотел было сказать, что знаком с этим фактом, но в разговор вмешалась Ольга, незаметно подошедшая сзади. Лицо ее было покрыто необычной бледностью. Все это заставило побледнеть и супруга.

— Это Цыпа, — сказала она. — Его гены проникли в нашу дочь.

Одновременно до ушей НачЭка долетел легкий свист. Клим резко обернулся к иллюминатору.

Так и есть: две дырки зияли посередине.

Сначала он приказал устранить разгерметизацию, затем обнял жену и дочь.

— Самое важное сделано.