Миру нужен новый план

Лето

Ава ехала уже несколько часов по широкой дороге.Обочину выстилала сухая каменистая земля. Иногда повозку обгоняли быстроходные гибриды. Августу не пугали пролетающие мимо мобили, она ровно цокала копытами. Ава завидовала спокойствию лошади, сама она нервничала, грустила и боялась одновременно. Вдалеке снова замелькал лес, пора сворачивать. Там солнце уже не пекло, кроны сосен смыкались в надёжную крышу. Было темно и сыро, но дорога осталась ровной и широкой. В их деревне таких не встречалось.

Желудок Авы скрутился в узел, когда она подумала о том, что ждало её в конце пути. Она жила, зная, что футуры есть, даже видела их, но в её деревне их сторонились, да и футуры не стремились налаживать связь с людьми прошлого. Мама запрещала приближаться к ним, а ещё — говорить о своём происхождении. Но голод распорядился по-своему, и вот Ава одна, не считая Августы, едет в Институт, логово футуров.

Плотный лес расступился, обнажая башни Института. Первой показалась центральная, самая высокая. Её венчал широкий прозрачный купол. Потом из-за верхушек деревьев выглянули боковые башенки с острыми крышами и маленькими окошками. Здание построили недавно, но выглядело оно так, словно пережило несколько веков. Футуров манила архитектура прошлого, но почему-то отпугивали люди того же периода.

Окна были только на этажах выше третьего, ниже фасад из серого камня украшали имитации проёмов. Дорога вела к боковой двери, поэтому Ава не увидела ни роскошную лестницу с синим ковром, ни дубовых дверей, изрезанных астрономическими символами. Её встретили скромная серая дверца и улыбающийся широкоплечий мужчина.

— А вот и ты! — встречающий крепко обнял её.

— Здрасти, вы должно быть…

— Геральд. Я тут мастер. Всё умею, ничего не знаю, — засмеялся он и взял Августу под поводья, ласково уводя в сторону сарая. — Ей тут скучно будет, лошадей больше нет. Зато конюх отличный.

— Мама сказала, меня Амбра встретит.

— Её в город отправили за какими-то штукенциями. Только она у нас сообразительная, ничего не перепутает, остальные все, как я, — он постучал пальцем по лбу. — Это Алли, конюх.

— Теперь ещё и конюх, — сказал щуплый паренёк, весь измазанный бог знает чем. — А вообще, я больше по курам.

— Эти мозгачи требуют свежих яиц на завтрак и кучу курятины на обед. Белок нужен для мозгов, — Геральд сделал ударение на первую «о».

Алли наспех вытер ладонь о штаныи пожал Аве руку.

— Ты у нас тоже мозговитая, а?

Девушка отвела глаза. Она предпочитала не говорить о своём изъяне.

— Трудные роды были, маме сказали, что придётся тащить щипцами. Поэтому у меня голова такая, — мрачно сказала она.

— Моего братца тоже тянули, — сказал Геральд. — У него теперь голова овальная, как яйцо. Ладно, пошли в дом.

Прислужники жила на верхних этажах, там же располагалась огромная кухня. Футуры туда не поднимались, предпочитая тёмные нижние этажи. Геральд довёл её до комнаты и сказал:

— Приведи себя в порядок и спускайся. Мозгачи уже ждут.

До этого дня она лишь трижды слышала слово «мозгачи». Каждого, кто его произносил при ней, одёргивали и пугали законным возмездием за оскорбление. Геральд же произнёс слово дважды за последний час, и где? В Институте, полном футуров!

В комнате всего было по два: две кровати, два шкафа, две тумбы. Одеяло на одной из кроватей было смято. Раньше Ава ни с кем не делила комнату. Тут было широкое окно, в которое проскальзывали через лес лучи солнца. Ава умылась, собрала непослушные кудри в хвост и переоделась в форму. Аккуратно ступая по лестнице, она спустилась на первый этаж в сопровождении мастера. Глаза медленно привыкали к полумраку.

— На третьем этаже у них серверная, нам туда нельзя, ключи есть только у футуров. На втором они работают. На первом — залы для приёмов и столовая, там они трапезничают. А спят в подвале, — словно почуяв её дрожь, Геральд пояснил. — Не боись, малая, не в гробах спят. Хотя от солнца шарахаются, как те вампиры. Если тебе вдруг надо что-то спрятать, смело забирайся под крышу. Туда они не ходят.

— Что спрятать?

— Секретик какой.

Он остановился между вторым и первым этажами, с его лица исчезла привычная ухмылка, рука пошурудила под левой полочкой жилета и выудила оттуда жёлтый лист бумаги.

— Спрячь пока, потом посмотришь. Ступай.

Ава дошла до первого этажа и остановилась возле тяжёлой тёмной двери. Из-за серого полумрака потолок и стены давили.

— Она так и будет стоять?

Ава услышала звонкий голос из-за двери и шагнула вперёд.

— Простите. Глаза ещё не привыкли к темноте.

Перед ней полукругом сидели в креслах с высокими спинками полтора десятка футуров, все как один, склонив головы набок, разглядывали её огромными глазами. Полумрак не мог скрыть бледность их кожи. Зелёные вены обвивали шеи и кисти, остальное пряталось под балахонами. Тонкие шеи с трудом удерживали огромные головы и, казалось, вот-вот переломятся, как веточки под тяжестью сочных плодов. Ава убрала за ухо кудрявую прядь, как делала всегда, когда нервничала.

— Я — Портер, куратор Института, — представился центральный футур, а затем перечислил имена остальных. — Вряд ли ты запомнишь, дева прошлого, но вот это запиши мелким почерком у себя в мозгах — в Институте строго чтят главные принципы нового мира: служить науке, соблюдать законы, строить будущее, не обманывать.

Эти четыре пункта Ава знала наизусть.

— Ты будешь работать на кухне?

Ава кивнула.

— Вот тебе кухонный вопрос, — улыбнулся Портер. — Что не влезет ни в одну кастрюлю, какой бы большой она ни была?

Стало так тихо, что слышался гул сервера двумя этажами выше. Мысли Авы метались, как испуганные птицы. Тихим хихиканьем футуры выдали своё удовольствие.

— Крышка, — громко ответила она. — Какой бы большой ни была кастрюля, её крышка будет больше.

— Неплохо, — сказал футур, сидевший ближе всего к Аве.

Его спина была ровной в отличие от спин коллег, у которых от долго сидения перед экранами шея тянулась вперёд, а лопатки подавались назад. Его голова была не такой большой, может, чуть больше, чем у Авы, а синие глаза на бледном гладком лице казались лампочками какого-то датчика.

— Ещё вопрос, дева прошлого, — серьёзно обратился он к ней. — Муж запрещает жене заходить в одну комнату в доме. Что бы ни случилось, ей туда нельзя. Однажды, когда его не было дома, жена нарушила запрет и увидела, что в комнате нет окон. Она осматривала комнату, когда услышала, что муж вернулся. Она заперла комнату и положила ключ на место, но стоило мужу зайти в комнату, как он разразился бранью и обвинил жену в нарушении запрета. Как он узнал?

Загадка была про людей прошлого, ведь только у них сохранились понятия семьи, мужа и жены. Значит, надо думать про время до футуров.

— В комнате не было окон, — размышляла Ава вслух. — Но она смогла всё осмотреть. Для этого нужен свет. Она зажгла лампочку, а та нагрелась. Муж потрогал лампочку!

От радости Ава даже щёлкнула пальцами, футуры поёжились от резкого звука.

— Всё, иди, ты нам наскучила, — поморщился Портер.

Ава поспешила прочь к свету и свежему воздуху, но успела услышать тонкий голос одного из футуров:

— Отличная загадка, умник. Вычитал её в старом журнале?

Футуры засмеялись, издавая булькающие звуки. Аве стало обидно за молодого футура, тем более его загадка была куда интересней, чем та, что про кастрюлю. Она отправилась на кухню.

— А вот и она! — из-за стола поднялась женщина, окутанная в безразмерный фартук.

— Я – Амбра.

Именно такой Ава её и представляла, уютной, тёплой и излучающей доброту. Амбра усадила Аву за стол между собой и Геральдом.

— Она уже в курсе? — спросила Амбра мастера, а тот лишь пожал плечами. — Где листовка?

Ава поняла, что вопрос адресован ей и вспомнила о бумажке, которую её всучил Геральд. Она достала её из кармана и развернула. Большими синими буквами от руки было написано слово «РЕВОЛЮЦИЯ». Ниже мелким почерком перечислялись лозунги армии повстанцев, которую до этого момента Ава считала выдумкой: «Нет мозгачам!», «Будущее за людьми прошлого!», «Хочешь равенства? Умри с футурами!». Ниже стояла синяя печать повстанцев, которая изредка появлялась на заборах в деревне Авы, но её тут же закрашивали.

— Это же мятеж, — прошептала она.

— Он самый, малая, — подмигнул ей Геральд. — И он не за горами.

— А если они найдут листовки?

— Не боись, они и читать с бумаги не умеют, только печатные буквы со своих мониторов.

Геральд выжидательно смотрел на Аву, словно требуя от неё клятвы верности. Она лишь слабо кивнула. Амбра вызвалась проводить Аву до комнаты, и, оставшись наедине, она спросила повариху:

— Вы правда верите в революция?

— Конечно, — ответила Амбра. — Или ты думаешь, что мы должны жить вот так: прислуживать мозгачам, заниматься грязной работой, пока они строят лучший мир? Думаешь, нам найдётся в нём место? История уже видела подобное. Приходит следующее звено и избавляется от предыдущего. Если мы не позаботимся о себе, будущее унаследуют футуры, — её голос изменился. — Хотя, может, тебе этого хочется? Я знаю твой маленький секрет, и тебе придётся выбирать сторону. Но учти, если что, я молчать не стану. Всем расскажу о тебе и твоей шлюхе-матери Оре, — она развернулась и ушла прочь.

Даже без зеркала Ава знала, что побледнела. Когда ей становилось страшно, от лица убегала кровь, а веснушки становились ярче. Мама Авы хотела лучшей жизни для единственной дочери, их деревня медленно, но верно загибалась. Люди прошлого не успевали за изменчивым миром, им не хватало скорости и гибкости. Кто-то пытался освоиться в городах, где уже главенствовали футуры, следующая ступень эволюции, гоминиды, чей мозг разросся, а кожа побелела без контакта с солнечным светом. Деревенские обучались, пытались приспособиться, но, закончив учёбу, с ужасом узнавали, что те технологии в прошлом, за полгода наука шагнула настолько вперёд, что люди прошлого опять не успели.

Мозг Авы работал чуть быстрей. Наблюдательный прохожий замечал, что и голова у неё чуть больше. Мать не разрешала ей стричь непослушные кудри, они отвлекали на себя внимание от высокого лба. Говорить Ава начала ещё до первого дня рождения. Не отдельными словами, а стройными предложениями. Приходилось занимать любопытного и сообразительного ребёнка книгами. Ора врала библиотекарю, что берёт их для себя, а не для маленькой дочери, но скоро книги в местной библиотеке кончились.

В учебнике антропологии, который мать выменяла у бывшего профессора, Ава вычитала, что смешения между сапиенсами и неандертальцами случались чаще, чем учёные думали раньше. Ава провела параллель и сообщила матери, что всё поняла: её отцом был футур. Ора рухнула на стул и заплакала, ожидая, что несмышлёное дитя рано или поздно проболтается, их погонят из деревни, заклеймят. Уже тогда люди прошлого злились на футуров, их высокомерие и передел мира под собственные нужды. Но сообразительность Авы не ограничивалась пониманием научных книг. Она видела и замечала то, что происходит в обществе и успокоила мать: она не выдаст их секрет. Оказалось, переживать надо было не за Авин язык, а материн, ведь это она много лет назад поделилась тайной с Амброй, которую считала подругой.

Ава достала со дна рюкзака потрёпанную книжку. Витиеватые буквы вывели на обложке название «Сказания былого». Самые захватывающие книги Ава любила не так сильно, как этот сборник сказок. Ора видела в этом проявление своей генетики. Футуры не способны оценить красоту выдумки. Не успела Ава прочесть и пары страниц, как тревога отступила, а сознание уплыло в магический мир сказок. Выудил её оттуда скрип двери. В комнату вошла невысокая девушка, чьё лицо показалось знакомым.

— Илла. Моего брата Алли ты уже знаешь. Будем соседями, — она плюхнулась на соседнюю кровать и начала выковыривать грязь из-под ногтей. — Я в доме редко бывают, предпочитаю свежий воздух. Помогаю садовнику. Иногда ночую с братом на крыше сарая под звёздным небом.

— Здорово. Можно мне тоже к вам как-нибудь?

— К нам? — засмеялась Илла. — Это же небо, оно не наше, под ним любой может лежать. Не понимаю я их и никогда не пойму, — она указала пальцев на пол. — Сидят в четырёх стенах, строят лучший мир. А мир — вот он, вокруг.

Осень

День в Институте начинался поздно. Футуры работали допоздна, спали до полудня. Ели много. Аву поражало, как в такие худые и тщедушные тела умещалось столько пищи. Но всё же их сжатые под натиском сколиозных позвоночников желудки не могли вместить столько еды, чтобы калорий хватало их огромным мозгам. Поэтому в ход шли горсти таблеток, витаминов и добавок, чтобы поддерживать продуктивность на максимуме.

Даже полуфутур Ава не могла понять, чем именно занимаются мозгачи. Что-то связанное с альтернативной энергией. Этим они оправдывали собственное восхождение на вершину мировой горы. Люди прошлого загадили планету нечистой энергией, бурили её внутренности, сливали гадость в океаны, блокировали небо парами, а теперь футуры исправляют ошибки тупых предшественников, которые когда-то незаслуженно нарекли себя властелинами мира, хотя были лишь промежуточным звеном.

Ещё в Институте пили много кофе. Прислужники — чёрный, футуры — сладкий с молоком.

— Им много кофеина нельзя, футуры же неженки, сразу истерика начнётся от перевозбуждения, — смеялся Геральд.

Поэтому Ава готовила два кофейника: один — с полупрозрачным напитком для футуров, второй — тёмный, как безлунная ночь, для тех, кто работал руками.

Илла познакомила Аву с Фидом, поджарым стариком с копной непослушных седых волос и весёлыми глазами. Он занимался садом и постоянно шутил, но так, что невозможно было понять, развлекается он или и вправду такой простак.

Как-то тёплым октябрьским днём Ава вынесла в сад кофейник, села на траву и откинула вверх голову, чтобы словить лучи холодеющего солнца. В тот день доставили новую листовку.

— А вы — революционер? — спросила Ава, увидев бумажку, торчащую из заднего кармана садовника.

— Какой из меня революционер? Мне жить осталось всего ничего. Новый мир надо строить вам, молодым. Ну или им, — он кивнул в сторону дома. — Тут кто уж победит.

— Как думаете, кто победит?

Фид стоял спиной к солнцу, и казалось, его силуэт светится.

— Мне думать не положено, я — садовник, а не мыслитель. Но вот что, я скажу: революция меняет уклад вещей, но не делает их лучше. Просто по-другому. И ей всегда нужны жертвы. Кровавые.

Он залпом выпил кофе и ушёл в сторону клумбы, которая повторяла очертания огромных часов. Ава вернулась в дом через боковую дверь и наткнулась в холле на футура, того самого, который пытался подловить её загадкой про лампочку. Он держался за кисть правой руки и пытался что-то разглядеть в ней.

— Всё хорошо? — спросила Ава.

— Заноза, — ответил Футур таким голосом, будто ему только что прострелили оба колена.

— Тут ничего не видно, надо наверх. У меня есть иголка.

Молодой футур вытаращил на неё синие глаза.

— Лучше позвать доктора.

— Ради такой ерунды? Да не бойся ты, — Ава не собиралась нянчиться с ним. — Я тысячу раз вытаскивала занозы. Но нужен свет, иначе я тебе полпальца расковыряю.

Уверенный тон подействовал, футур поплёлся вслед за Авой. Когда он вошёл в светлую комнату, зажмурился от боли.

— Ярко!

— Подойди к окну.

Ава достала набор для шитья. Футур с полуприкрытыми глазами сделал несколько неловких шагов и потёр лицо, стараясь унять боль в глазах. Ава твёрдой рукой взяла его ладонь. Заноза зашла глубоко, пришлось попотеть. Из-за усердия она не заметила, как молодой футур перестал стонать и раскрыл один глаз. Он подождал, пока тот привыкнет к солнцу, и стал следить за Авой.

— Что у тебя на лице?

— Где? — Ава машинально потёрла щёки, пытаясь стереть невидимую ей грязь.

— Мелкие пятна. Под глазами, на носу.

— Веснушек никогда не видел?

Футур уязвлённо вскинул голову, ему не понравилось, что какая-то девка прошлого знает то, чего неведомо ему.

— Это следы от поцелуев солнца, так мне мама говорила.

— Поцелуи солнца… Бессмыслица.

— Готово, — Ава приложила к ранке на пальце салфетку, пропитанную антисептиком. — Не бессмыслица. Просто вы, футуры, проводите всё время под землёй, как кроты, и ничего не знаете о мире вокруг.

— Мы знаем гораздо больше вас.

— Научных всяких штук, возможно, но не про жизнь.

Футур растерялся. Никто из прислужников не позволял себе так разговаривать с ним. Его и так, как самого молодого, постоянно шпыняли другие футуры, не хватало ещё, чтобы кухонная девка умничала. Но от праведного гнева его отвлекло то, что лежало на кровати.

— Что это? — он взял в руки книжку.

— Сказки. Напоминание о доме.

— Сказки, — футур без спроса присел на кровать и начал аккуратно ощупывать обложку. — Я слышал о них. Но никогда не видел.

— Книг?

— Книг, — передразнил он Аву. — Конечно, я видел книги, допотопные носители информации. Но то были научные книги, а вот эту, как же это называется? Художественная литература, вот! Её никогда не видел.

Он продолжал гладить «Сказания былого», не решаясь раскрыть. Ава следила за пальцами футура, которые обращались со старой книжкой, как с хрупким сокровищем.

— Можно я?..

— На здоровье.

Футур листал страницы быстро и деликатно. Ава следила за его зрачками, которые с феноменальной скоростью двигались по строчкам. Лицо футура выражало то недоумение, то сосредоточенность.

— Интересно, — произнёс он, дочитав до конца. — Не несёт никакой ценности, но развлекательно.

— Много ты понимаешь, — Ава выхватила книгу. — Что вы вообще можете знать о ценностях?

Футур снова горделиво хмыкнул и поспешил вон, обернувшись на прощанье.

— Я — Ликкен.

— Ава, — буркнула она, прижимая книгу.

— Я знаю.

Зима

С каждым днём Аву всё больше тяготила атмосфера Института. В каждом слове, сказанном кем-то из футуров, звенело пренебрежение, в каждой улыбке Амбры сияла опасность, за каждой шуткой Геральда скрывалось возбуждение, вызванное приближением революции. Геральд доставал новые листовки и собирал под куполом прислужников, чтобы зачитывать им последние новости. Казалось, все люди прошлого в округе горели идеей восстановления прежнего порядка. Повстанцы сообщали через листовки, что вооружаться им довольно просто, потому что футурам нет дела до нижней ступени эволюции. Они ошибочно предполагали, что ничем интересным там не занимаются.

Легко дышалось Аве только в компании близнецов Алли и Иллы, которых так же, как и Аву, не столько радовал революционный настрой обитателей верхних этажей, сколько настораживал. Иногда к их беседам присоединялся садовник, но при нём троица не откровенничала. С приходом холодов они не могли собираться на лужайке и переместились в сарай.

— Как думаете, Фид с ними? Геральд завербовал его? — спросила Ава, сидя на жёсткой соломе возле Августы.

— Кто его знает? — ответил Алли, лежавший рядом.

— Я с ним работаю рука об руку уже третий год, — добавила Илла. — И до сих пор не могу отличить, когда он серьёзен, а когда шутит.

Словно почувствовав, что речь идёт о нём, Фид зашёл в сарай и бросил на молодую компанию лукавый взгляд.

— Ну что, разведала уже, чем мозгачи тут занимаются? — подмигнул он Аве. — Кому как не тебе наши местный повстанцы могли поручить шпионить за ними.

— А за ними надо шпионить? — лениво поинтересовался Алли.

— Ради общего дела, — кивнул Фид. — Новенькая-то у нас не дурочка. Поймёт, если надо, чего они затевают.

Внутри у Авы похолодело. Она не знала, дурачится садовник или Амбра выдала её секрет.

— А вы думаете, это совпадение, что повстанцы собираются вокруг нашего Института? — голос Фида стал тихим, как ветер. — Из всех других объектов выбрали именно этот. Случайно, что ли? — он резко повысил голос. — Ладно, всё это бредни старика Фида. Не надо его слушать, он — человек прошлого.

Он ушёл, но оставил после себя тяжесть. Алли приподнялся на локтях и долго смотрел садовнику вслед. Ава засобиралась в дом. В последнее время она часто натыкалась на Ликкена и стала замечать, что он отличается от остальных футуров. Голова почти того же размера, что у Авы, из-за чего он стал объектом насмешек коллег. Даже в тусклых коридорах она видела, как на его щеках появляется румянец, когда они сталкивались взглядами. Его глаза были не холодного голубого, а мягкого синего цвета.

Фид был прав. Аву действительно интересовало, чем занимаются в Институте, но не потому, что она хотела помочь повстанцам, а из-за голода по знаниям. Однажды ночью Ава набралась смелости и спустилась вниз, полная решимости узнать, чем же занимаются футуры. Приоткрыв дверь, она замерла. Ликкен сидел напротив огромного экрана, рисовал какие-то точки на круглой карте, соединял их линиями, вбивал что-то в калькулятор и ругался сам с собой. Позади него на стене висел постер со словами «Служить науке, соблюдать законы, строить будущее, не обманывать». Ава хотела незаметно уйти, но недооценила футуровский слух.

— Что ты тут делаешь?

— Уже ухожу.

— Это не ответ. Подойди ближе.

Она подчинилась. Изображение на экране напоминало звёздную карту, состоящую из двух неровных полушарий, но созвездия были ей незнакомы. Перед ней лежала новая галактика.

— Никак не могу вывести закономерность. Соединял, строил модели, вычислял углы, но так и не понял, по какому принципу они размещены?

— Кто?

— Веснушки, — Ликкен развернулся и посмотрел на неё. — Они разбросаны по щекам хаотично, но в этом мире всё подчиняется законам.

— Нет тут никаких законов, они просто появляются…

— Там, где солнце целует лицо, — тихо произнёс футур. — Они не дают мне покоя. Я подумал, если разгадаю их, пойму, почему они так расположены, то наваждение пройдёт.

— Не всему нужно объяснение. Иногда что-то надо просто принять…

Ава появилась на кухне с первыми лучами солнца. Она сварила крепкий кофе, и с каждым глотком приятное волнение улетучивалось, уступая место тяжёлой дилемме. Помимо прочего, что произошло за ночь, она узнала, чем занимаются в Институте. Ликкен словно не понимал, кому раскрывает секрет. Он говорил так, будто это всё не касается Авы и её будущего, словно она не одна из тех, кого оставят позади.

— Доброе утро, ранняя пташка.

— Привет, Геральд.

— Раз уж ты тут, тебе скажу первой, — он сел напротив и налил себе кофе. — Сегодня доставили листовку. Они близко. И время шуток закончилось.

— Повстанцы?

— Тише, — Геральд был как никогда серьёзен. — Освободители. Теперь они жёстче и сильней. Говорят, не всех возьмут в свои ряды. Только самых верных.

Ава знала, что недовольство зреет, что люди прошлого возмущены не только тем, что их буквально вычеркнули из всех важных сфер, но и усугубляющимся экономическим положением. Так мозгачи называли повальную бедность, которая катилась по миру. А сегодня ночью она убедилась, что это лишь начало. Футуров не волновало существование нижней ступени эволюции. Мир стал слишком сложным и быстрым. Отбор начался. Футуры Института работали над новым типом энергии, таким, который заменит всё, для добычи чего нужны сильные руки. Только головы, большие и умные.

— И как повстанцы решат, кто им верен?

— Есть способ, — он игриво подмигнул. — Вначале я должен сообщить Амбре, а уж она решит, кто достоин.

Ава еле сдержала стон, ведь если всё зависело от Амбры, то она может и не попасть в этот список.

— Но, думаю, твою кандидатуру она утвердит. Они ж твоей матерью подруги, — сказал Геральд. — Видел я у тебя одну книжицу. Последние четыре строчки. Больше не скажу ни слова.

Все следующие недели Авы почти не спала. Ноги носили её по дому, руки выполняли то, что им было положено, желудок переваривал еду, голову путали мысли, а сердце рвалось на нижние этажи. Она боялась всего: Амбры, революции, замысла футуров и, сильнее всего, чувства, которое росло где-то глубоко внутри и подпитывалось тайными ночными свидания.

Весна

Встречались они под утро, когда темней всего. Меняли места, Ликкен даже выходил во двор, нерешительно и осторожно. Прислужники со дня на день ждали повстанцев. Ава попыталась высказаться против их методов, но поддержки не нашла. Мозгачей заочно приговорили к уничтожению. Аве не оставалось ничего другого, кроме как повторять в голове те четыре строчки из книжки. Волновалась она не только за себя, в доме появился тот, кого ей хотелось спасти, и она нашла способ, предательский.

В одну из тёплых весенних ночей перед самым рассветом Ава спускалась вниз. Оказавшись на четвёртом этаже, где ещё были окна, она заметила, что солнце всходит раньше положенного. Ава не знала, какая дверь ведёт в комнату Портера, но решила, что стоит рискнуть парочкой потревоженных футуров во имя спасения их жизней. В доме было тихо, и она старалась не выдать себя даже слишком громким вздохом, но сердце стучало барабанном. Сквозь тревогу она услышала, как кто-то шуршит травой. Ава беззвучно приблизилась к окну и резко нырнула вниз. Под окном стоял мужчина в зелёном костюме.

— Опоздала, — прошептала она.

— Как раз вовремя, — сказала Амбра, глядя на присевшую Аву поверх очков. — Я знала, что тебе нельзя доверять. Кровь не водица, если есть футурская гниль, она рано или поздно вылезет наружу.

— Это они? — Ава проигнорировала оскорбление.

— Припозднились, должны были прийти вчера. Как долго я ждала. А ты, — она схватила Аву на плечо, — твои минуты сочтены. Твои и твоего мозговитого любовничка. Думала, я не знаю, про ваши полуночные встречи? Вас я сдам первыми, другим в назидание.

Страх и злоба сработали, как укол стероидов. Ава зарычала, чтобы высвободить накопившиеся в ней чувства и толкнула Амбру в грудь. К ней вернулось сознание, лишь когда она услышала грохот, с которым Амбра приземлилась. Она тихонько пискнула, и снова стало тихо. Ава побежала вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Амбра лежала неподвижно, из уха текла тонкая струйка крови.

— Что за переполох?

Позади Авы стояли Геральд и Фид. Садовник смотрел на девушку, Геральд на Амбру. За ними на пару ступеней выше стояли двое незнакомцев с ружьями.

— Я увидела их, — Ава указала на незнакомцев. — Побежала открывать дверь и увидела Амбру. Она бежала вниз, к спальням. Хотела предупредить Портера.

Геральд приподнял бровь, а Фид кивнул, то ли соглашаясь с ней, то ли принимая какое-то решение. Не успели они ничего сказать, как один из незнакомцев сделал шаг вперёд, подвинул Геральда и оказался рядом с Авой. Та нервно сглотнула, но незнакомец даже не посмотрел в её сторону. Он перешагнул через Амбру и жестом позвал второго.

— Вы все — во двор. Выведите остальных. Закончим тут, разберёмся с вами.

Никто не двинулся.

— Живо! — заорал главарь, наставляя ружьё то на Аву, то на Геральда.

Мастер бодро побежал наверх, чтобы разбудить остальных, Фид отправился к сараю предупредить Алли. Ава бросилась за садовником.

— Твой-то мозгач, надеюсь, не в спальнях, — сказал Фид равнодушно.

— Нет, — выдохнула Ава. — Откуда ты?..

— Да уж не слепой. И не глупей Амбры. Спасать его будешь?

— Попытаюсь.

Пути к отступлению перекрыли повстанцы, стоявшие по периметру дома с ружьями наготове. Ава взглянула на лица двоих, что охраняли сарай, и не заметила даже тени дружелюбия. Алли стоял рядом с Августой, поглаживал её и приговаривал, что всё хорошо.

— Как Илла? — первым дело спросил он, Фид поспешил его успокоить. — Они нашли его возле дома. Сказали, чтобы я охранял.

Ликкен сидел в углу на стоге сена и выглядел задумчивым, как будто продолжал в уме заниматься какими-то вычислениями.

Прислужников выстроили в шеренгу перед Институтом. Главарь выкрикивал речь, полную лозунгов, обещаний, клятв и статистики по уничтоженным врагам, которая пополнилась новыми цифрами несколько минут назад.

— Пришёл ваш черёд, — он вышагивал перед перепуганными людьми прошлого. — Взять с вас нечего, женщины да старики. Кроме тебя, — он остановился напротив Геральда. — Ты готов вступить в наши ряды?

Ава не услышала ответа, наверное, он просто кивнул.

— Остальные пойдут по своими домам, но не с пустыми руками, а с благой вестью — мы идём и нас не остановить. Пусть готовятся к освобождению. Но сначала мы проверим, насколько вы преданы делу, кто из вас знает пароль.

Послышалась серия щелчков, повстанцы позади главаря выставили ружья дулами вперёд. Ава стояла с краю, главарь начал с неё. Он отвёл её в сторонку, чтобы никто не слышал их разговора.

— Ты знаешь, чего я жду.

Он наклонился, его глаза оказались на одном уровне с глазами Авы. Она пыталась разглядеть в них намёк на человечность, но увидела лишь армейскую решительность.

— Настанет день, я знаю точно,

Мы скрепим руки наши прочно,

И повернётся время вспять,

Настанет прошлое опять.

Главарь кивнул.

— Откуда ты?

Ава назвала свою деревню.

— Иди туда и принеси всем радостные вести.

— Там в сарае моя лошадь. — Ава осмелела, как человек перед неизбежной казню. —И ещё один человек…

— Человек? Там пленный футур, с ним мы разберёмся.

— Нет, не футур, — уверенно сказала Ава. — Он — полукровка. Посмотрите сами. Он ненавидит футуров, они его за равного не считали. Он примкнул к нам, как только узнал об освободителях. Спросите его, он всё скажет.

Главарь долго всматривался в Аву, стараясь найти признаки лжи, потом схватил её за плечо и повёл к сараю.

— Значит, ты против своих, — усмехнулся он, глядя на молодого футура.

— Говорю же, он наш, — Ава ответила за Ликкена.

— Замолчи, — шикнул на неё главарь, догадавшись, что она подсказывает футуру. — Я не буду долго с тобой возиться. Освободители действуют быстро и чётко. Отвечай, ты читал «Сказки былого»?

— Да, — честно сказал Ликкен.

— И, конечно же, ты знаешь последние строки.

Ава зажмурилась. Она знала, что у футуров феноменальная память, но он читал книгу так давно.

— Конечно, знаю, — и Ликкен без запинки процитировал всю последнюю страницу.

Если бы Августа в этот момент не заржала, то главарь услышал бы, как Ава выдохнула. Её ноги подкосились, но она устояла.

— Значит, он с тобой? — повернулся главарь к Аве. — Хорошо, чтобы глаза мои вас не видели. И скажите всем, — он повернулся к Ликкену. — Мы сохраняем жизнь даже полукровкам, которые выбрали правильную сторону, потому что мы — не кровожадные чудовища.

— Что будет с остальными? — спросила Ава.

— Если они верны, их ждёт светлое будущее, — засмеялся главарь.

Ава вывела Августу и села в повозку. Прежде чем отправиться домой, она обернулась. Фид, Алли и Илла уходили в противоположную сторону. Фид тоже повернул голову и улыбнулся Аве. Потом он подтолкнул близнецов вперёд.

Они ехали молча, Ликкен смотрел по сторонам и щурился от солнца.

— Спасибо, — наконец сказал он.

Они остановились в нескольких километрах от её деревни. Ава решила не ехать по главной дороге, выбрав лесной путь. Августа подошла к ручью и начала жадно пить.

— Куда отправишься? — спросила Ава, уверенная, что с ней Ликкен не поедет.

— В город.

— Расскажешь о том, что произошло в Институте?

— Я запомнил каждую деталь, их поймают и накажут.

— И про меня расскажешь? Я ведь теперь тоже повстанец, раз знаю их пароль.

— Служить науке, соблюдать законы, строить будущее… — Ликкен не закончил.

Когда он ушёл, Ава ещё долго стояла и смотрела в сторону дороги. Августа мягко подтолкнула её в спину грустной мордой, и Ава забралась обратно в повозку. Завидев знакомый пейзаж, лошадь ускорила шаг и дважды заржала.

Ава, хотя и разделяла радость Августы по поводу возвращения домой, думала о другом. Она видела жестокость и слепую уверенность в глазах повстанцев. Сколько бы они ни называли себя освободителями, они были убийцами. Ава заглянула за кулисы того, что делали футуры. Сколько бы они ни считали себя высшими существами, они были готовы оставить людей прошлого на обочине жизни. Два вида шли по пути уничтожения друг друга. Оба плана построить одновидовое будущее выглядели чудовищно. Миру нужен новый план.

Планета раскалывалась на две части. Ава стояла ровно по середине и чувствовала важность своего происхождения. Одной ей, конечно, не справиться. Но она и не одна. Ава видела насмешку, с которой относился к повстанцам Фид. Алли и Илла тоже не в восторге от грядущей революции. Она знала, что Ликкен перестал видеть в ней только деву прошлого. Это ещё не армия, но уже что-то.