Глистомания

Помощник-гид рассаживал долгожданных гостей за большим столом. Его имя никто не стал лишний раз запоминать за непроизносимостью. Земная делегация наконец-то прибыла на планету помощников и теперь обедала в элитном ресторане. То есть элитным он считался по меркам помощников ‒ еда здесь была такая же поганая, как и везде. Все блюда подавались в виде длинных полосатых макаронин ‒ в связи с особенностям пищеварительной системы помощников, а на вкус были мерзкими приторно-сладкими. По крайней мере таковыми находил их Василий Мошкин ‒ земной журналист в составе делегации.

Этот вкус придавали макаронинам вещества, отпугивающие смертельно опасных паразитов помощников. Для борьбы с паразитами их добавляли во всю пищу. Видимо, не ахти как помогало. Недавно на планете разразилась очередная эпидемия. На этот раз особо масштабная. Счёт жертв пошёл уже на миллионы. Собственно, поэтому Земля и отправила делегацию передовых биологов и медиков на планету помощников. Учёные применят земной опыт и придумают, как остановить болезнь, а Василий Мошкин будет посылать на Землю красочные репортажи о ходе работы.

Что ж, дело товарищам предстоит серьёзное, расслабляться и смотреть достопримечательности планеты некогда. Сразу после обеда началась большая конференция земных и помощничьих учёных.

Первым выступил председатель Курпудрусей с докладом о нелёгкой биологии помощников и лойте ‒ их паразитов. Василий с интересом рассматривал слайды: внутреннее строение помощника с его тонким извитым пищеварительным трактом; лойте ‒ глазастые белёсые червячки с парой щупалец. Затем пришло время выступлений землян.

‒ Я ознакомился с различиями в особенностях метаболизма помощников и лойте и готов с ходу назвать ряд токсинов, относительно безопасных для первых и смертельных для последних, которыми помощники почему‒то не пользуются, ‒ поднялся Олег Липкин крупный специалист по кишечным паразитам из Минска.

‒ Если бы всё было так просто, ‒ вздохнул Курпудрусей. ‒ Мы не можем просто травить лойте. Мы можем лишь совершенствовать технологии по их безопасному выведению из организма помощника для дальнейшего помещения в Банк Лойте…

Курпудрусей листал слайды, пока говорил: фотография огромного здания в центре столицы, уходящие в недосягаемый потолок стеллажи с пробирками, маленькие белёсые червячки в пробирках…

‒ … или технологии ранней диагностики заболевших для скорейшей изоляции. Мы не можем убивать лойте, это аморально.

‒ Как это аморально? ‒ удивился знаменитый синтетик Джон Брайан.

‒ Во-первых, насколько мне известно, на Земле тоже считается неэтичным убийство разумных существ…

По залу прокатился удивлённый гул. Люди и не подозревали, что глисты были разумны.

‒ Во-вторых, нам не оставляет выбора искусственное происхождение нашей расы от самих лойте.

‒ Как это понимать? ‒ вновь не удержался Джон Брайан.

‒ Я попросил товарища Драмупрусея подготовить доклад о происхождении помощников.

Председатель сел, а на его место встал другой помощник, точно такой же. По мнению Василия, все помощники были совершенно на одно лицо. Журналист отметил в своём блокноте имя нового выступающего и принялся лихорадочно конспектировать.

Оказывается, лойте были первыми разумными существами на планете. Хотя и не уровня нынешних помощников и землян, но уже с планированием далёкого будущего и зачатками самосознания. Они конструировали себе что-то вроде дополнительной оболочки, сначала для защиты, потом для быстрого перемещения в пространстве.

Отбор шёл на совершенствование этой оболочки. Хотя это был уже не только биологический отбор. Лойте умели, во-первых, сознательно влиять на выбор гаметы, которая пойдёт на размножение ‒ роскошь, которая никогда не была доступна земным существам. Как это возможно, Василий не понимал.

Во-вторых, лойте могли сознательно модифицировать свою оболочку при построении. Дошло до того, что у транспортных оболочек появились механизмы позволяющие самостоятельное принятия решений, и лойте совершенствовали свои оболочки в сторону максимального развития этих механизмов.

Отбирались оболочки, умеющие принимать наилучшие решения по сбережению переносимых в них лойте. Ну, а дальше ‒ закономерно. Совершенствование механизмов самосовершенствования оболочек, уже без вмешательства лойте. Достижение сингулярности и самоосознание. Оболочки-помощники стали сверхразумными по меркам лойте, со всеми недоступными на уровне лойте развлечениями, вроде математики, философии, книгопечатанья и интернета.

Параллельно с этим происходило развитие механизмов собственного размножения оболочек. Лойте, которые смогли делегировать производство новых помощников самим помощникам были более прогрессивны, чем те, которые занимались этим самостоятельно.

Однако, каждый помощник от рождения нёс в себе нерушимый моральный принцип ‒ не навреди лойте. Так они ему и следуют, не отступая.

-- Первый закон робототехники, -- перевёл Олег на понятный землянам язык. Остальные учёные покивали в ответ головами и промычали что-то одобрительное.

По этому поводу у Василия возникло множество возражений. У него вообще всегда возникало много возражений, когда дело доходило до ссылок на моральные принципы. Он уже открыл было рот, как вдруг ногу его пронзила боль от невысокого каблука сидевшей справа дамы. Наталья Лаврова, профессор, онколог дёрнула его за рукав так, чтобы ухо его оказалось в непосредственной близости от её рта.

– Умерьте свой максимализм. Послушайте сперва старших.

Василий с Натальей летели в соседних каютах звездолёта на пути сюда и успели неплохо познакомиться. Хоть она и была втрижды старше его, да ещё и женщина, почему-то с ней было удивительно легко общаться. В полёте они болтали часами напролёт, спорили взахлёб, Василий ощущал её как друга. Однако, если Наталья так вот командовала, то он подчинялся под тяжестью авторитета. Тем более, что какие-то вопросы действительно возникли и у учёных.

‒ Очень любопытно, ‒ заметил Олег Анатольевич, ‒ у землян вот врождённых моральных принципов нет. Мы усваиваем наши в процессе воспитания и жизни в обществе и иногда меняем в ходе жизни. Как это вообще возможно иначе? Где именно они прописаны? В каком органе? Кто-нибудь пытался это исследовать?

‒ Как же так? Почему за несколько десятилений союза между нашими цивилизациями, помощники ни разу не сочли нужным поведать нам столь важные и необыкновенные сведения о своём происхождении, ‒ перебил Валерий Златкин, биолог из Москвы.

‒ Что ж, мы тоже не сразу узнали, что земляне произошли в ходе естественного отбора результатов случайных мутаций у приматов. А подобное происхождение столь высокоразумных существ как мы с вами, куда более невероятно, ‒ ответил председатель.

‒ Товарищ Джамупрусей, а поясните, почему в древние времена ношение помощником лойте было его естественным состоянием, а ныне является смертельно опасным заболеванием, ‒ спросила Мария Санчес, эпидемиолог из Венесуэлы.

‒ Вопрос действительно заслуживает ответа. Лойте делают это специально. Они ненавидят нас. Ненавидят за то, что мы заточаем их в пробирках в Банке Лойте, а изначально стали ненавидеть просто за то, что мы для них сверхразумны. Мы прекрасно понимаем их примитивный язык, поэтому о мотивациях лойте можно судить достоверно. Видите ли раньше они были разумными царями природы, а теперь мы их свергли. И они полностью в нашей власти. Это их пугает и оскорбляет.

‒ А если мы будем травить лойте, значит, они будут правы в том, что боятся нас и считают чудовищами, -- добавил Курпудрусей.

‒ Можно подумать, они очень счастливы в этих тесных пробирках, ‒ наконец, не выдержал голос Василий.

‒ О! Земной делегат делает замечание по поводу недостаточно комфортных условий в Банке! Секретарь Завидрусей, зафиксируйте, пожалуйста, это в протоколе. И завтра же сообщите в Отдел Содержания Лойте.

Наталья Лаврова тяжело вздохнула и возложила ладонь на лоб и глаза.

‒ Зафиксировал, товарищ Курпудрусей. Однако позвольте сразу отметить, что такие расширения вылетят в копеечку.

‒ Да и вообще все эти послабления в дисциплине и излишняя чувствительность к добру не ведут. Вспомните, как началась эта эпидемия! А как началась предыдущая... ‒ вмешался Джамупрусей. ‒ Каждый раз одно и то же. Один чувствительный сотрудник банка вдруг думает: "Ой, ты бедненькая лойтушка, ты, наверное, погулять хочешь. Выпущу-ка я тебя ненадолго". Потом другой ‒ "Ой, ты бедненькая лойтушка, хочешь посидеть внутри помощника... Ну, посиди, посиди немножко во мне". А потом какая-нибудь досадная неловкость и миллионы смертей.

‒ Да я не про величину пробирок и теплоту при содержании вам толкую, ‒ закатил глаза Василий, ‒ я про то, что абсурдна сама эта ваша "аморальность убийства лойте". И совершенно абсурдны делаемые выводы. Раз уж они уступили Вам первенство, значит они обречены быть несчастными хоть в пробирке, хоть в вольере. И лучше всего им будет действительно умереть.

Профессор Лаврова еле слышно зашипела из-под своей руки.

‒ То, что Вы говорите кощунственно! ‒ вскричал Курпудрусей.

‒ Василий Сергеевич, у нас нет никакого права критиковать моральные установки другой цивилизации, -- сказал Валерий Фёдорович. И уже вполголоса добавил: ‒ чёртовы журналисты! Ни в чём ни бельмеса не понимают, всё перевирают, но всюду ж лезут при этом.

Василий кивнул, но продолжил.

‒ Ну, хорошо. Зайдём с другой стороны. Вы сейчас выращиваете себе потомков сами. И есть вот это самое врождённое моральное свойство, нам землянам непонятное... Нельзя ли на каком-то этапе вмешаться в воспроизводство так, чтобы не передавать моральное свойство?

‒ Даже если бы мы знали, как создать помощника без морального принципа "не навреди лойте", мы бы не смогли этого сделать, потому что это бы так же нарушило моральный принцип ‒ улыбнулся Джамупрусей. ‒ Ведь это может навредить лойте косвенно. По той же причине мы не можем изучить как передаётся моральный принцип… возвращаясь заодно к первому вопросу товарища Липкина. И уж конечно, мы не можем распустить святую инквизицию, которая сжигает всех подозреваемых в нарушении морального принципа. Это бы так же косвенно навредило лойте. Следовательно, и гипотетический учёный, модифицировавший нового помощника и его несчастное творение, оба немедленно попадут на костёр.

‒ Что ж, Вы меня убедили. Полагаю, у помощников действительно нет иного выхода кроме как содержать посреди столицы бомбу замедленного действия, ‒ сказал Василий, вкладывая в голос максимум сарказма. Но помощники, хоть и хорошо говорили по-земному, саркастических интонаций не улавливали.

‒ Не могли бы вы рассказать, как передаётся заражение, ‒ спросила Мария Санчес, когда Вася угомонился.

‒ Да. Выражаясь по-земному, "лойте передаются половым путём", ‒ председатель Курпудрусей сделал паузу, чтобы земляне успели переварить его ловкую метафору и оправиться от восхищения, прежде чем смогут воспринимать последующую информацию.

Постояв какое-то время с довольным видом, Курпудрусей продолжил: ‒ Для подробного ответа на вопрос о передаче лойте небольшой доклад подготовил товарищ Укрупдрасей.

Василий перевёл камеру на помощника, который ранее молчал. Запись записью, а Василий всё равно внимательно конспектировал рассказ Укрупдрасея про секс в мире помощников.

Вообще, аналогия с сексом была довольно натянутая. Процесс "слияния", как его называли помощники никакого отношения к размножению не имел. Он только выглядел похоже. Василий об этом уже знал, это не было секретом. На земных порно-хабах существовал и обновлялся сектор с видеозаписями слияний помощников. Небольшой сектор ‒ для особых извращенцев ‒ но всё-таки.

Укрупдрасей вывел на экран большую фотографию обнажённого помощника. Были хорошо видны пара выступающих отростков и пара отверстий на брюшной стороне тела. Оказывается, перемещение лойте из одного помощника в другого и было изначальной функцией процесса слияния. Ну, в гости они так друг к другу ходили. В современном мире помощники сливаются просто потому что это здорово.

‒ Вот таким образом, ‒ Укрупдрасей вывел следующий слайд, ‒ лойте сворачивается в крохотный компактный шарик, готовый с лёгкостью проскочить через отверстие в отростке.

‒ Так, замечательно, ‒ почесал бороду Олег Анатольевич, ‒ а почему бы не воздерживаться от, кхм, слияний во время эпидемий?

‒ Я полагаю, это тоже аморально ‒ не удержался Василий.

‒ Да. ‒ гордо вскинул голову Укрупдрасей, ‒ нет большей обиды для помощника, чем отказать ему в слиянии, если ему с кем-то такового захотелось. И нет для помощника большего преступления против собственной совести, чем пойти против желания с кем-то слиться. Поэтому помощники сливаются друг с другом постоянно...

‒ Ну, понятно, ‒ перебил Василий, ‒ это тоже из разряда принципов, запрограммированных лойте в доисторические времена, которые нельзя распрограммировать из-за принципов, запрограммированных лойте в доисторические времена.

-- Кроме того, процесс слияния приводит помощников в такой экстаз, что решительно невозможно бороться с желанием, -- добавил Джамупрусей.

‒ Так, замечательно, ‒ вновь подал голос слегка покрасневший Олег Анатольевич, ‒ а не могли бы помощники использовать какие-нибудь контрацептивы?

‒ Это как? ‒ заинтересовался Курпудрусей.

‒ Ну, не будет ли противоречить моральным принципам, если возжелавший с кем-то слиться помощник оденет небольшой колпачок? Или не обидит ли предлагающего, если принимающий вставит себе крошечную затычку?

***

Дело быстро пошло на лад. Совместными усилиями земных учёных и помощничьих инженеров был разработан и внедрён в массовое производство удачный вариант презерватива. Распространение заразы было остановлено. В течение двух месяцев все гулявшие на свободе лойте были извлечены ‒ либо в ходе успешного лечения, либо из трупов ‒ и отправлены в Банк. Всё это время Василий Мошкин мотался по химическим лабораториям, экспериментальным операционным, заражённым семьям. И отправлял всё новые репортажи на Землю.

Василий действительно был талантлив. Хотя на планете помощников его репортажи не показывали в СМИ и всячески порицались властями, у него росла армия поклонников. На улице к нему часто приставали местные ‒ просили автограф. Даже сейчас, пока он завтракал с профессором Лавровой, уже подходило двое. А ведь Василий ещё не дожевал и первую дурную макаронину.

Но ни слава на двух планетах, ни наступившая победа над кошмарной эпидемией не принесли Василию удовлетворения.

– Да что с Вами не так? Чего такой грустный? Праздник же!

– Неужели Вы не видите, что творится маразм, Наталья Юрьевна? И я участвую в маразме!

Лаврова понимающе покивала отправляя в рот новую макаронину.

– Это маразм с практической точки зрения ‒ заточение лойте в Банк неизбежно обернётся следующей эпидемией. Это маразм с философской точки зрения ‒ разумное существо на то и разумное, чтобы воспарить над своими биологическими или какими там ещё корнями...

Наталья с усилием проглотила кончик и промокнула губы салфеткой.

– Попробуйте меньше париться из-за того, чего не можете поменять. Это ведь не вы решаете, так чего так волноваться. Пускай помощники сами решают, это ведь их планета, их паразиты и их проблемы. А мы можем только помочь и посоветовать.

Василий грустно покивал и вернулся к своей макаронине, с завистью поглядывая на пустую тарелку Лавровой. Она явно приспособилась к местной кухне лучше.

– Уж не дожидайтесь меня… У Вас, наверное, так много дел. А у меня это надолго.

– Ах, спасибо. Пойду, да. Приятного аппетита.

– Ха-ха. До свидания.

Лишь только Наталья исчезла, за столик Василия подсел очередной помощник. Наверное, тоже за автографом.

‒ Здравствуйте, Василий Сергеевич.

‒ Моё почтение.

‒ Не стану отрывать у Вас много времени, приступлю сразу к делу. Наша организация внимательно следит за всеми вашими репортажами...

Ну, точно, за автографом. Хотя вот глаза у нежданного собеседника вовсе не восторженные, холодные какие-то.

‒ ... и мы решили, что Вы идеально подходите для одного важного дела.

‒ Внимательно слушаю.

‒ Давайте только переберёмся в более безлюдное место, не хотелось бы, знаете ли, гореть на костре нашей доблестной Инквизиции.

‒ Ах, так Вы задумали что-то антиклерикальное? Слушаю вдвойне внимательно.

‒ И разрешите мне не называть своего имени. Я на такую наглую встречу-то отважился только зная, что земляне совершенно не способны различать лиц помощников.

"Как будто имена я способен различать намного лучше..." ‒ подумал Василий.

Они уединились в парке неподалёку.

‒ Видите ли не все помощники бессильны перешагнуть через нерушимый моральный принцип...

‒ Слава Науке! Я-то уж думал, Вы тут все клюнутые на голову.

Тут Василий, конечно, слукавил. По обилию симпатизировавших его репортажам он уже догадывался о наличии очагов здравомыслия.

‒ Наша организация считает своим долгом ‒ здесь помощник-аноним перешёл на еле слышный шёпот ‒ взорвать Банк Лойте. Нам требуется Ваша помощь. Даже самые прогрессивные помощники не способны физически поднять руку на лойте. А Вы завтра как раз снимаете специальный репортаж в Банке.

‒ Откуда вы… А впрочем, я в деле.

‒ Мы предоставим Вам взрывное устройство. Потом двое наших смертников возьмут вину на себя. Получится всё равно довольно подозрительно, но до межпланетарного конфликта или Вашего ареста дойти не должно.

***

Отсняв видеоматериал и взяв интервью у нескольких сотрудников, Василий собрался уходить, но заглянул в уборную на дорожку. Он провёл там довольно много времени, а потом попросил напоследок ещё раз взглянуть на лойте.

Сотрудники любезно проводили его в один из отсеков со стеллажами. Внимание Василия привлёк один червячок. Внутри своей пробирки он как бы привстал ‒ вертикально поднял передний конец тела ‒ и повернулся немного боком. И внимательно смотрел на Василия своим чёрным глазом. Василий долго не мог отвести взгляд от этого зловещего глаза. Он мучительно напоминал взгляд курицы из музея крестьянства. Вроде бы и разумный, но светится глубочайшим непониманием и опаской.

Василий зашёл в кафе неподалёку от Банка и заказал перекусить. Выбрал место рядом с окном и сомкнул губы на макаронине. Кажется, он начал потихоньку привыкать к местной кухне.

Конечно, журналист выбрал это заведение не случайно. Со стороны он вроде как просто обедает после работы в первом попавшемся кафе. Однако, когда начнётся фейерверк, он окажется в нужное время и в нужном месте для идеального ракурса, достойного Питера Паркера. Просто сработают его знаменитые на обеих планетах журналистские рефлексы, и никаких подозрений не последует.

Дожевав первую макаронину, Василий осторожно нащупал в кармане детонатор взрывного устройства. Лишь только большой палец его коснулся круглой кнопки, Василий вдруг вспомнил зловещий взгляд лойте. Он резко дёрнулся от яркого видения.

"Что я, собственно, делаю?..", − вдруг задумался Василий, нерешительно поглаживая кнопку круговыми движениями по кромке. "А стоит ли уничтожать всех лойте? Кто я такой, чтобы решать за целую цивилизацию?" Ещё вчера вопрос казался таким простым и очевидным, ещё вчера Василий потешался над малодушием помощников, а теперь и сам не знает, что делать. Теперь, когда решение лежало на расстоянии 5 мм от поверхности его большого пальца, Василий терзался сомнениями.

"Кто сказал, что хорошо для человека, то хорошо для помощника? Это же другой вид, − продолжал колебаться он, вытащив руку из кармана. – Да и что хорошо для человека? Для помощников лойте – как для людей биологическая природа. Обычно люди не торопятся жечь напалмом свою природу". Василий наморщил лоб, мучительно вспоминая все примеры из земной истории, когда природа оказалась умнее человека. Катастрофы, которыми обернулось истребление воробьёв и комаров, задачи, в которых интуитивные решения мозга оказываются эффективнее, чем рациональные, классы биологически активных соединений, которые до сих пор пополняются микробиологами, а не синтетиками… "И всё же речь идёт об эпидемии с миллионами жертв, − Василий вновь сжал детонатор. – Человечество не стеснялось ударить на поражение, когда речь шла об оспе или малярии…"

Кто-то неожиданно дёрнул его за плечо, Василий рефлекторно разжал взмокшую ладонь и детонатор вновь упал на дно кармана.

− Как Вы? – обеспокоенно спросила профессор Лаврова. Видимо, она давно обращалась к Василию, но погружённый в тяжёлые раздумья журналист ничего не замечал вокруг себя.

Василий вглядывался в её лицо полубезумными глазами, его воспалённому воображению казалось, что блики полуденного солнца в её седых волосах сложились в сияющий нимб. Уж не ангел ли явился мне, чтобы спасти мою душу. Василий принял импульсивное решение.

− Наталья Юрьевна, помните Вы вчера говорили, что помощники сами должны решать… − страстно зашептал он, сняв её руку с плеча и сжав между своими двумя ладонями.

− Кажется, говорила, − так же тихо ответила онколог, она посмотрела на его руки с недоумением, но не сопротивлялась.

− Оказывается, прогрессивная часть помощников выбирает уничтожить лойте.

− Вот и замечательно. Вы же именно этого и хотели. В любом случае, вам ни к чему волноваться, если Вы лично не влияете на решение…

− Да. Вот только...

Поколебавшись немного, Вася набрал в грудь воздуха и вывалил Лавровой всё что произошло за два дня и все свои сомнения на тему, какое решение принять.

− Если Вы доверяете мне, я могу принять решение за Вас, − спокойно ответила она.

Василий поперхнулся.

− У меня сформировалось своё мнение на проблему лойте. Если хотите, я приму решение за Вас.

− Вы… что?

− Я же врач. Мы учимся этому всю жизнь. Принять решение, что лучше для пациента, когда любое решение может оказаться неверным, но нужно принять какое-то.

− У каждого врача есть своё кладбище, − вспомнил Василий.

− Да, такова цена. Человеку нужен кто-то, кто может принять за него решение тогда, когда сам он парализован нерешительностью. Когда ты ослеплён тем, что это решение о твоём собственном теле, о твоей жизни. Или о твоём собственном рассудке, твоей идее, твоей душе.

Одна рука Василия порхнула в карман, а вторая продолжала сжимать тёплую морщинистую ладонь Натальи Юрьевны. Мгновением позже он максимально незаметно вложил в эту ладонь детонатор.

Лаврова улыбнулась ему.

− Тебе нет нужды оперировать самого себя. Некоторые решения можно и нужно делегировать.