Алексей Ханыкин

Всё люблю, всё и всех люблю

Всё люблю, всё и всех люблю
Работа №398. Дисквалификация в связи с неполным голосованием.

А вот и жизнь второго человека была сложена из кадров.

На этот раз подобрать достойные отрывки было сложнее.

Существо этого человека изобилует эмоциями и чувствами, что усложняет поиск событий важных, среди событий красивых.

***

«Ой, ой, ой, вот ещё вспомнила, годиков в шесть я бегала по дому, наверное, искала что-то, может быть маму, и слышала, как через все комнаты телевизор разговаривал. И так интересно говорил, что я свои поиски отложила да к нему подошла. Просто, по телевизору в те времена то дяденьки какие-то умные слова складывали, то мультики короткие бегали. Вот и оставалось мне, что бегать в поисках приключений.

В тот раз по телевизору говорил дяденька не какими-то умными словами, а как-то по-особенному, так, что прямо хочется усесться напротив него и слушать его речи.

Дяденька говорил про какие-то книги. Но не про обычные, в которых сказки скучные про лисиц и ворон есть, а про "романы" какие-то. Самое интересное то, что говорил он как-то так, что не понятно было, что это за романы такие, но при этом, так интересно и важно, что невозможно.

Ой, ой, попытаюсь описать ту картинку, которая у меня до сих пор перед глазами стоит. Тёмная комната, чёрные углы, немного жутко, холодненький пол, холод шёл откуда-то снизу, "с нижнего этажа" как мама говорила. Сижу я на коврике с таким приятным шершавеньким ворсом, что хотелось кататься по нему, вырисовывать ангелов, да хоть спать. Укутана я была в колюченький пледик; днём он красно-чёрный, рисунок на нём кубиками, чередующимися между собой, а сейчас он мерцал в зависимости от экрана телевизора, становился то сероватый, то снова красно-чёрный. Когда трогаешь пледик ладошкой, кажется что это мамин старый шарф, такой приятный… Пледик грел очень-очень хорошо. Как я хорошо уместилась внутри него, только лицо выглядывает, разве что. Кажется, что я сижу обмотанная маминым шарфом. Почему-то мне так забавно при мысли об этом.

Впереди меня стоит деревянная тумбочка, зачем-то очень высокая, около неё мамины тапочки, в которых она по полу ходит, а на ней стоит телевизор.

Ах, так это всё приятно. Ещё и дяденька про любовь рассказывает. Устала сидеть. Подбросила пледик, быстро упала на ворс коврика животом, воздух аккуратно меня укрыл, а мне чего-то захотелось закутаться в пледик, как гусеница в кокон, ну, или как сосиска в тесто, высунуть руки, подпереть ими голову и таким способом, лёжа, смотреть дяденьку. Чуть покрутилась, чуть повертелась, ну, в общем, сделала, как хотела.

Ух, как же дяденька красиво описывал любовь, – так "высокопарно", как мама говорит – дяденька рассказывал про "самые чистые и правдивые эмоции, про истинную суть существования человека, про величину любящей души…"

Я даже толком не понимала, что это всё значит, но это казалось таким великим, таким важным и интересным...

Только вот, что это всё значило...»

....

***

«Мама так много рассказывала про школу. Она говорила, что там меня научат всему-всему, "что должен знать умный и образованный человек", да. Это звучит так интересно – учиться чему-то. Мама говорила, что в знаниях сила, а я должна быть сильной – так мама говорила, да, да. Ой, она ещё рассказывала, что в школе я увижу много разных-разных мальчиков и девочек. Но мама предупреждала, что на них не стоит тратить очень много своего "важного времени". Хотя, я думаю, раз они все разные, с ними будет интересно. Я найду себе настоящих друзей, совсем как в мультиках. Но мама говорит, что если я буду очень много общаться с ребятами, у меня не будет оставаться времени на учёбу, а это значит, что я не смогу выучиться и стать взрослой – навечно останусь маленькой и расстрою маму. А я не хочу расстраивать маму, потому что я её люблю. Очень-преочень. Прямо так, как тот дяденька рассказывал»

....

***

«Мама купила тортик за то, что я "так упорно и старательно отучилась в школе" и не принесла ни одной четвёрки за неделю – одни пятёрки, да. Мама поздравляла меня такими красивыми прелестными словами, ох, помню, я так гордо, прямо как солдатик, стояла перед столом, обсыпанным разными вкусностями, включая вишенку – тортик, на котором, кстати, тоже была вишенка, такая аппетитная, ммм... Смотрела на маму, стоящую на другом конце деревянного стола, с резными ножками, очень дорогого как мама говорит, режущую торт с улыбкой на лице – мне так нравилось, когда она улыбается – изредка поднимающую глаза на меня, зачем-то. А я всё так же, солдатиком, стояла и смотрела куда-то в одну точку, находящуюся чуть выше маминого тела, где-то за окно. По небу плыли большие облака. Такие красивые. Я даже когда иду в школу рассматриваю их. Они кажутся такими мягкими, как подушечки. Жаль, только, я до них не могу достать. Но, когда я вырасту, как мама говорит, я смогу до них дотянуться, да. Ой, засмотрелась.

– Молодец, доченька. Закончила неделю без единой четвёрки. За это я хочу поощрить тебя тортом.

Мне казалось, я светила тогда ярче лампочки – так блестяще улыбалась. Ведь я сделала приятно маме, она так рада, что я хорошо учусь. Ещё мне нравится думать, что я стану взрослой и смогу прикоснуться к облачкам. Мне было так сладко от таких мыслей, и ещё, если честно, от мыслей о тортике, ммм...

– С каждым днём ты становишься взрослее, умнее, сильнее... Я уверена, когда-нибудь ты станешь умнее и сильнее меня, найдёшь хорошую работу, станешь сильным конкурентоспособным членом общества. Но перед этим, тебе нужно победить одного дракона, имя которому – экзамены. Это такой тест, похожий на те, которые вы пишете на математике... Там очень много вопросов, за которые дают баллы, которые потом помогут тебе в жизни. Так вот, девочка моя, если ты хочешь, чтобы мамочка тобой гордилась и любила, ты должна работать вдвое больше, не обращая внимания на помехи, в виде одноклассников, их глупые развлечения и всякие другие забавы для детей.

– Конечно, мамочка! Я буду учиться очень-очень упорно! Я смогу победить дракона!

Ради маминой любви я смогу победить кого угодно! Я стану взрослой! Да!»

...

***

«Я снова задорно прыгала, проигрывая в памяти слова дяденьки о настоящих чувствах, рассматривала всё-всё вокруг: красивых, милых людей, ой, вон молодая мама с маленьким мальчиком, у него были презабавшейшие солнцезащитные очки, медленно плывущие облачка, прямо как овечки в большом стаде, солнышко, как волейбольный мячик прыгающее через облачко-сетку, причём, каждый раз через разную и разноцветные домики. Хотелось только наслаждаться всем этим садом цветущим вокруг. Казалось, я забыла совершенно обо всём: о маме, о школе, о художке и остальных кружках. Думала я только лишь о великой красоте этого великого мира.

Я только поняла, я всё это время что-то говорила, хотя, скорее тараторила. Не знаю почему, просто, первое, что приходило в голову, то и болтала. Наверное, рефлекс, выработанный на уроках – сказать есть много чего, но чтобы это всё уместить, нужно тараторить. Нет, а всё же, почему я столько говорю о занятиях?

– Зачем ты ходишь со мной?

Стоп, что я всё это время несла. Вопрос. Ааа, зачем? Почему я так растерялась? Обычный вопрос, в школе задают такие же. Алинка, думай. Ай, яй, яй, ну... Почему? Почему-то мне кажется, что только ему я могу тараторить свои истории.

– Ну... Мне нравится, что ты меня слушаешь. И вообще, только тебе-то я и могу истории свои рассказывать.

Как это звучало... Почему меня это смущает? Ведь, когда я отвечаю материал у доски, я никогда не сомневаюсь и говорю всё чётко-чётко.

– У тебя нет друзей или подруг?

Друзей?.. Подруг?.. друзей... подруг...

– Они-то есть, да только они слушать не умеют.

Что я несу. Почему мне стало так неловко?..

– А ты сама умеешь?

Что я несу... Ааа... Так, соберись, ещё один вопрос. Обычный вопрос. Отвечай. Ммм... Умею ли я слушать? Наверное, да. Я ведь слушаю на уроках, слушаю слова мамы... Но, почему-то мне кажется, что он спрашивал не о том... Друзья, я сказала, что у меня есть друзья, подруги...

– А кого мне слушать? Этих говоруньй? У них язык без костей, да треплются они о чём попало.

Как в моей головушке появляются эти фразы? Воображение?

– Слушай, а что для тебя важно?

Ай, яй, яй, новый вопрос... Для меня, важно? Думай, думай... Вспоминаются только слова мамы и слова дяди... Почему только они? А правда, почему? Не знаю. Нужно что-то из этого выбрать. Я бысто-быстро кручу эти варианты в голове, что же, всё-таки, важнее. Посмотрела на него. О божечки, кажется, он сейчас посмотрит на меня и мне будет ещё сложнее выбрать. Почему мне так сложно выбирать? Я же в школе... Чёрт, почему мне кажется, что именно от моего ответа сейчас будет зависеть очень многое в моей жизни...

Нет, мне нужно больше времени...

– Всмысле?

Важны знания, просвещение, умение человека применить свой великий интеллект для строительства великого будущего...

Или... Ой ой ой, он посмотрел на меня. Я чуть отвернулась, чтобы не смотреть ему в глаза. Не знаю, откуда у меня такой рефлекс, но я непроизвольно попыталась сделать умное лицо. Наверное, не получилось. Боковым зрением заметила его лицо. Хоть я вижу его достаточно часто, смогла разглядеть его вблизи только сейчас. Жаль, только, смотрела я краешком глаза, да и забылось уже довольно много... Но, я помню чуть кругленькое лицо, синяки под глазами, взгляд задумчивый, голова чуть наклонена вперёд, тёмно-каштановые волосы, а последний раз, когда я его видела, он был с серыми волосами – покрасился.

Ай ай ай, он ждёт ответа...

– Ну... Ради чего ты живёшь?

Нет, я не могу смотреть на него. Отвернулась, отвела взгляд на небо. Такое, красивое...

Ай, к чёрту!

– Ради любви. Ради чего ещё?

Нет, не ради любви, а ради знаний! Любовь это же так скучно и так низко, любовь, любовь... Ай, яй, как сказала, так сказала...

– Любовь... А что это?

Хватит вопросов! Я не могу... Ах... Нужно ответить... Столько мыслей в голове летает, что выбрать, что выбрать, что выбрать, как объяснить... Не знаю!

– М... Я не могу объяснить, но это какое-то великое чувство.

Алина, Алина, что ты несёшь... Что несёшь... Не знаю...»

...

***

«В комнате темно. Непривычно засыпать в такое время. Да ещё и не из-за того, что долго делала домашнюю работу, а из-за бессонницы. Последние несколько лет я стараюсь ложиться спать не позже 12. Да и рюкзак собираю ещё вечером, чтобы утром много времени не терять. Я слежу за временем.

Но сейчас... Мне не спится. Я смотрю в потолок. Днём он был белым. Над моей постелью зашторенное окно. Оно немного пропускает через себя тусклые отблески тёмного неба, на удивление, чистого, и более яркие волны света от фонарей на улице. Вспоминаю, как я бегала около этих столбов с круглыми свисающими лампами по вечерам, после школы. Бежишь, чуть припрыгивая, падая то на одну, то на другую ногу, вокруг неизведанные, чуть пугающие темнотой, но такие родные улицы: Многоэтажные дома, кустарники, массивные, ветвистые деревья, и всё это кричит о своей жизни и любви.

Ах… Помню небо в ту ночь. Расскажу о нём. Оно было по-обыкновенному тяжёлым и тёмным, но от того не менее добрым. Облака напоминали губки наложенные одна на другую. Ещё чуть, немножечко сжать, и начнётся дождик, окропляющий людей и несущий великую радость детям. Детям…

Что-то подступает к горлу. Какой-то комок. Кажется, это родилось в лёгких и движется всё выше и выше, желая вырваться. Поднявшись до горла, это начинает колоть и душить меня. Что же это?

Я непроизвольно поднимаю голову, сжимаю диафрагму и вдруг – приступ кашля. Громкого, звучного кашля. После него чихание. Я заболела.

Наверное, это из-за нашей последней прогулки после школы. Кстати, они в последнее время стали длиннее, почти до вечера. Мама ругается из-за того, что я стала пропадать непонятно где до вечера. Хотя, я говорю ей, что просто выхожу прогуляться перед сном… Да, я иногда вру ей о том, с кем я гуляю. Не знаю почему, откуда это во мне и зачем, но я стала меньше слушать маму. То, что она говорит мне про взрослую жизнь, поступление, работу начинает вызывать во мне чувство нерадения. Возможно, прозвучит это инфантильно, по-детски и глупо, но мне не хочется строить взрослую жизнь...

Мне, наверное, хочется чаще встречаться с Художником, (Мальчиком, с которым мы ещё с детства гуляем, мой первый… друг) прыгать через кирпичики на красиво мощёной дороге, рассматривать игру солнца в окнах многоэтажек и рассматривать прелестные лица людей. Хочется любоваться великой красотой и любовью источаемыми этим миром. Хочется... Чувствовать...

Но... Мне почему-то страшно. Мне страшно, что рано или поздно жизнь поставит меня перед выбором: остаться живым, чувствующим ребёнком, или закончить с играми и стать "настоящим Человеком", как мама говорит. Я не знаю почему, но мне не хочется выбирать. Я буквально пальцами ощущаю тяжесть и предвкушаю боль, которая придет при выборе одной из сторон. И пока я держу своими пальцами обе стороны, этот груз тянет меня куда-то вниз, внутрь себя, куда я не хочу... Я там никогда не бывала, но всегда знала, что во мне есть что-то тёмное и непонятное... Там страшно и неуютно...

Последняя наша встреча с... ним...

Мне она запомнилась как что-то прекрасное. Мы снова ходили по улицам и рассматривали всякое разное. Только, я снова от него услышала лишь пару фраз, да и то каких-то странным и немного жутких. Но мне так нравится рассматривать все-все, когда я рядом с ним...

А может я влюбилась?

Говорят же, "заболела любовью". Отсюда и все эти инфантильность и самодурство… Может…

Я... Больна...

А что, если, действительно, любовь – это болезнь?

Болезнь страшнее Гепатита, СПИДа, да и Сифилиса тоже...

Нет, о таком нельзя думать. Такие мысли только отдалят меня от взрослой жизни. Я навсегда останусь маленькой и… расстрою... маму...

Не понимаю…

Нет, никаких больше встреч, никаких гуляний, я стану взрослой, убью дракона и стану взрослой!»

..

***

«Я поняла... Смогла увидеть это... Во мне нет ничего. Никакой личности, ничего, что хотела заложить в меня мама... Любовь это не красота, любовь это не прелесть, даже не болезнь, любовь это единственное что теплило во мне надежду жить. Но с уходом первого друга я потерял контроль и забыла как чувствовать.

Пусто... От меня остался только список правил, норм поведения и социальных рефлексов. Пустая обёртка. А ведь, я всегда была такой... Никогда не понимала, что я чувствую, не знала чего я хочу, всегда беспрекословно выполняла всё, о чём меня просили. Я никогда по-настоящему не понимала кто я.

– Почему?

Потому что, такого человека как "я" никогда не было. Были льняные ниточки любви, которые мне подарил дяденька, которыми всю мою жизнь на мне сшивали пёстрые, чужие фантики, обрезая их в разных местах, если это было нужно, чтобы в итоге получалось до одурения красиво и правильно. Да так красиво, да так правильно, чтобы всем людям на загляденье.

Я попыталась потянуть за ниточки, чуть ослабить их, чтобы посмотреть на красоту сквозь фантики. Но меня испугала великая красота. Испуганная, в истерике, я затянула ниточки своими же ручками, свояв поверх себя куколку, окончательно задушившую меня.

– Выходит, я не существую?

Наверное, нет.

– Нет, я ведь все эти шестнадцать лет топтала ногами землю.

Землю топтала Марфуша – монстр, шитый льняными нитками из прелестных лоскутков и фантиков. Красивый, правильный и услужливый. Догадайся, у кого глазки украли?

– Я скучная?

В каком смысле?

– Если всё что меня отличает от других, это краденые глазки и шитые фантики, прелестью коих не каждый похвастаться может, я являюсь скучной?

Да!

– НЕТ!»

.

***

«Лёгкие ножки переступают друг дружку. Ручки-верёвочке неспешно покачиваются, туда - сюда. Как будто к каждой ручке было привязано по одну летавшему когда-то змею из мультиков. Ветерок колыхал их, так задорно носил во все стороны, показывал им синее небо, но, будто бы повзрослев, он кинул их на твёрдую землю и испарился. А змеи верили в то, что ни свободны, постоянно смотрели на море, вместе с ветром они надеялись унестись далеко в страну счастья через море надежд. Но нет, змеи не были свободны. Они были привязаны к забору из ржавых прутиков, влитых в бетон на высокой местности. Забора ограждавшего море.

Но, даже если так, они решили, если упадут, то не на человеческий асфальт, а в море надежд. Пусть, это ниже чем можно было, но если они вместе, они будут рады даже такому исходу. Вдохновлённые, они летели вниз, предвкушая желанное утопление... И вот они упали и навеки повисли напротив высокой бетонной стены в метре от моря. Верёвочки не хватило. Бедняги...

Промеж тем, я уже стояла в коридоре, около входа в аудиторию, в которой пишут ОГЭ. Обычная побелка на стенах, обычные белые потолки, обычная плитка под ногами, в местах побитая. Я не чувствую чего-то особенного. Честно сказать, ничего не чувствую. Да и вижу с трудом. Глаза сами закрывались, да и волосы растрепались. Мне это было не важно.

– Смотри, садишься на место 13 вводишь код и начинаешь думать. Поняла?

Думать...

– Давай, Алинка, не подведи, ты гордость нашего класса и школы. Мы все тебя любим. Тебе с твоим упорством не то что в МГУ, тебе в Америку надо, правой рукой Илона Маска! Всё, заходи!

Любите?..

– Нет.

Что тут любить? Лоскутки, фантики и ниточки? Ведь, тут больше ничего нет...

– Любовь?

Единственное, на чём держались все эти фантики – любовь. Всю свою жизнь я искала в людях, в природе, в улицах то самое великое, возвышенное, неописуемое чувство – любовь. Если бы не любовь, моими ногами не топтали бы землю, моими пальчиками не тянулись бы к небу, моими глазками не любовались бы людьми...

Если бы ниточки любви не сшили мне Марфушу, ставшую мне мягкими подушками, настоящим, милым домом и открытой могилой, в которой меня, как пледиком, укрыли асфальтом, я бы, может быть, успела создать себе себя. А так... Немного тесно, да. И, чтобы в таких условиях оставить место себе, пришлось выкинуть свои желания, мечты, да и личность тоже.

– Зачем нужна я?

Ни зачем. Я бессмысленна. Вместо меня есть Марфуша. Жаль, только, она не умеет существовать без меня.

– Моя цель – управлять нашитой поверх меня куколкой?

Нет. Я ей уже не управляю. Я ничем не управляю.

– Мной управляют?

Я не знаю...

– Я скучная?

Не знаю...

– Я скучная?

Нет.

– Я скучная?

Нет!

– Мной скучно играть?

Д-д...

– Я страшная куколка? Чудовище из костей и тряпок. Да?

...

– Зачем меня сшили?

Лю... Не знаю...

– Зачем так много врать... Зачем столько правил... Зачем так много куколок?..»

+1
22:06
375
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Загрузка...
Анна Неделина №2

Достойные внимания