Трагедия одного поколения

Ошибаются те, кто говорит, мол, крупные города никогда не спят. Засидевшийся в лаборатории Закт с тоской глядит на погружённые в полумрак строения и мечтает только об одном: скорее покончить с опостылевшей работой и отправиться домой отсыпаться. Работа, увы, отпускать учёного не желает.

Проекции математических выкладок окутывают Закта, словно одеяла — сильно захворавшего. Цифры перемежаются с переменными, их разбавляют динамические модели запланированного взрыва. Половина расчётов успокаивает: ударная волна сметёт всё в пределах полигона и затухнет сама собой. Другая половина предвещает неладное: мол, не остановится волна разрушений, пока всю планету не поглотит.

Настолько спорная ситуация будто сама уже взрывает голову растерянного, почти обессилевшего от недосыпа учёного. Закту хочется выть — точно зверь он, а не трон, коему перевалило уже за пятьсот миллионов лет. Просятся наружу две внутренние, вложенные друг в друга пасти — наследие жутких заглотов, обитающих на его планете.

Давать волю эмоциям нельзя. Не поможет это делу никак. Как же быть тогда? Ведь испытания уже завтра, и отменить их не получится. Сам Керг XII прибудет на полигон — попытаешься возразить, вмиг лишишься всего. Отправят на мёртвые внешние колонии, руду добывать для строительства первой искусственной планеты Кибр на орбите далёкой отсюда, от милого сердцу Нимра, звезды под названием Клар.

Закт всей душой погружён в проект своего клана, искренне верит в его ценность. С биоэнергетическим оружием цивилизация тронов, наконец, закрепится за пределами планеты-колыбели! Всё решат завтрашние испытания. Или уже сегодняшние? Закт шарит взглядом по стенам, пытается часы найти. Те притулились под самым потолком, горят зелёным мирным светом. На фоне синеватых проекций теряются. Учёный напрягает зрение. До полуночи ещё двадцать циклов.

Расчёты всё равно не бьются. Сколь бы много раз заглотоголовый учёный ни проводил выкладки от начала до конца, конечных моделей оказывалось две. Либо всё будет пучком, либо не будет больше ничего. Закта охватывает глухая злоба неясно на кого. То ли на биофизиков, забивших тревогу за неделю до испытаний, то ли на остальную команду, которой всё равно как будто было. А может, и на себя самого. За внезапную тупость, за слепоту научную, за слабость на фоне незнания.

В чём, собственно, дело? Биоэнергетическое оружие как работает? Очевидно, берёт органику и расщепляет её до неорганической трухи. Ох, сколько энергии при этом высвобождается! Только в одном случае мощности хватает исключительно для поражения площади отдельно взятого полигона, а в другом, идущем мрачной тенью неотступно от первого, небольшого протуберанца энергии хватит, чтобы образовать цепную реакцию с органикой за пределами полигона.

Жаль, нельзя провести эксперимент в лаборатории. То пройденный этап. Успешный. После тех первых, полностью контролируемых испытаний Закту велели как раз в естественных условиях опыт провести. Убедиться, что это не подгон под ожидаемый результат, не совпадение и не ошибка. А теперь он должен отступить из-за случайно пролетевшей органической молекулы? Да ни за что!

Ничего, сейчас он ещё раз попробует с закручиванием воздушного потока вокруг полигона, чтобы уж наверняка выдуть всё лишнее с границ зоны поражения. Сейчас, вот совсем скоро, только глаза на мгновение прикроет, им тоже отдыхать надо…

* * *

Тело всё ломит, язык занемел, средняя челюсть болит. Закт с трудом поднимается на ватные ноги, отряхивает измятую одежду. Выкладки пропали — проект ушёл в спящий режим. Видимо, вслед за самим учёным. Он пытается бездумно, на автомате, оживить приборы, а глаз за часы зацепляется. Нет, нет, нет! Времени почти не остаётся. Отступать поздно. Глава клана явно уже на подлёте, встречать надо.

Закт кое-как приводит себя в порядок, бежит встречать уважаемого Керга XII. Они, между прочим, родственники, хотя и дальние, так что плевать хотели тут на родственные связи. Если поскрести, то все в каком-то смысле тут родные друг другу. Недаром же клан.

Болид главы из тёмно-бурой точки превращается в огромную сложную по форме конструкцию, словно повторяющую вылезшие из внешней внутренние пасти заглота. Вместо глаз у этой металлической «головы» иллюминаторы. Закт ещё не видит, нутром чует, что Керг XII внутри.

Наконец все в сборе. Глава клана степенно выходит в окружении телохранителей и советников. Закт ему навстречу идёт. Старается скрыть волнение — не от встречи с высокопоставленной особой, а от того, что не довёл до конца расчёты, не убедился в безопасности досконально.

— Здравствуйте, Керг! Мы готовы к проведению испытаний, — Закт слышит свой голос, но даже не осознаёт до конца, что это он говорит. В голове совсем другие мысли, тяжёлые. Вида нельзя подавать, что у них не всё продумано.

— Приветствую, Закт. Крайне надеюсь на успех. Я ради вас заседание Кошачьей коалиции пропускаю.

— Стоило ли оно того? Это же просто испытания очередные.

— Там будут опять из пустого в порожнее переливать проблемы восстановления дальних колоний. Здесь же творится история. Я не прав?

Керг произносит последнюю фразу чуть угрожающе, но в то же время беззлобно. На представителей других кланов она бы ещё произвела впечатление, наверное; Закт же как будто не замечает укола в свой адрес. Тем не менее, ответствует:

— История безусловно творится здесь, а не в высоких кабинетах. Вы правильно сделали, что решили проследить за нашим экспериментом.

Заглотоголовые идут в командный центр, устроенный неподалёку от лаборатории, где провёл ночь Закт. Полигон находится заметно в стороне, отсюда даже не просматривается. На почтительном расстоянии от невзрачных зданий научного комплекса стоят совсем молодые, не больше четырёхсот лет, ели. Хотя это по меркам тронов молодые, одёргивает себя Закт, с необъяснимой грустью смотрящий на синеющую опушку.

Наконец все действующие лица оказываются на своих местах. Керг даёт короткую речь о ценности проекта в контексте отвоевания у недружелюбной природы подходящих для жизни тронов планет и машет рукой. Начинайте, мол. Закт кивает нескольким юрким подчинённым. Те моральными дилеммами не обременены, запускают аппаратуру. На центральном экране возникает картинка: цилиндрическая установка, посередине два огонька, оранжевый и зелёный. Они свидетельствуют учёным о состоянии бомбы. Как только оранжевый замигает и сменится малиновым, грянет взрыв.

Закт сглатывает. Внешняя пасть от волнения приоткрывается, пока зубы двух других крепко-накрепко стиснуты. Оранжевый огонёк на мгновение исчезает. Замершая в порыве любопытства история готовится взять разбег.

* * *

Белеет в космической мгле нестабильная звезда Клар. До родного Нимра тысячи световых лет. Зачем они так глубоко сунулись? Чтобы наверняка сохранить планету для потомков? Так они сами из Тринадцатого поколения, до переключения генетики в режим воспроизводства ещё сотни миллионов лет ждать.

Нимтух качает шикарной гривой в такт мыслям. Его отправили сюда на стройку искусственной планеты Кибр, как и многих других сверстников. Все они, сидя в кораблях, единственных частичках родного мира, скучают по дому, а ведь половине, скорее всего, придётся променять колыбель Нимра на этот вывернутый наизнанку мир.

Кто додумался строить планету на орбите Клара, был или совершенным безумцем, или совершенно гениальным троном. Так или иначе, строить приходилось, буквально переосмыслив сами принципы жизни на планетах. Нимтух поначалу даже хотел отказаться от участия, но проект не отпускал его, и львоголовый трон всё же согласился.

Теперь он один из трёхсот шестидесяти координаторов строительства меридианных пластов. Повод для гордости, наверное. Строитель вглядывается в экраны, где в свете Клара блестит почти полностью металлический остов Кибра. Несколько крупногабаритных дронов по заранее заданной Нимтухом программе прилаживают очередной пласт к несущему каркасу.

Хотя строительство не останавливалось ни на миг, заняться молодым тронам особо нечем. Всю основную работу выполняли многочисленные роботизированные установки, знай только приглядывай за тем, как они следуют программе, следи за окрестностями и не забывай вовремя принимать грузовые звездолёты.

Кстати о них. Нимтух ждал со дня на день из старой колонии, сгинувшей за тысячу лет до его рождения, очередную поставку руды, но корабль застрял в распределительном центре Нимра. Инспектор, который должен был убедиться в качестве материала, отбыл на какие-то испытания и отвлекаться на сторонние, хотя и не менее важные дела, не стал.

Ох, как же его тогда взбесило это сообщение с планеты-колыбели! Нимтух хотел рвать и метать. Даже, помнится, заревел как всамделишный лев. Команда его не поняла, и тот, взяв себя в руки, объяснил ситуацию сослуживцам. Те напомнили ему, что руды этой, может, на весь меридиан и не хватит, но ещё несколько пластов отлить и приладить к будущему Кибру смогут. На том и решили.

В конце-то концов, одним днём раньше, одним днём позже сдадут проект, какая разница-то? Кибр строится вот уже около пятисот лет, и через жалкий десяток лет будет готов! Это же мгновение в долгой, длящейся семьсот миллионов лет, жизни трона! Только вот парадокс: Нимтух соглашался, что десятки, сотни и даже миллионы лет проносятся в мгновение ока, только вот почему-то отдельно взятые дни, которые приходилось им проживать, тянутся бесконечно.

Жить вдали от развесёлых городов клана Сехмет, вдали от половины сверстников, видеть одни и те же лица на протяжении сотен лет становилось невыносимо. Никакие полезные дела не кажутся значительными, когда Нимтух не может дать ни на секунду своей душе развернуться на полную, вздохнуть полной грудью. Скорее бы эти бесконечные дни слиплись в мчащиеся с умопомрачительной скоростью в прошлое годы, и вот тогда он вернётся на старый добрый Нимр в ореоле славы строителя первой искусственной планеты, и вот тогда отдохнёт, почувствовав себя как дома.

Ведь настоящая история куётся здесь, на орбите нестабильной звезды, а не на древней планете, где уже давным-давно ничего эдакого не случается.

* * *

Входной проём с шумом преобразуется из литого железобетона в небольшую арку — на одного трона. Внутрь, разгоняя едва застывший, только-только начавший пропитываться духом присутствующих воздух, врывается наглая девчушка с головой львицы. Закт ахает от неожиданности, Керг XII клацает внешней пастью. Остальные лишь непонимающе, безмолвно глядят на этих троих.

«Львица» стоит запыхавшись, злая как настоящая львица. Керг пытается быть галантным с представительницей клана Сехмет — союзного по Кошачьей коалиции:

— Добрый день. Вы обозревательница?

— Нет! Я учёная. Меня зовут Сетем. Биофизики не только у вашего клана есть, — и смотрит волком, простите, львицей на Закта. Тот прячет красные от плохого сна глаза. — Ваши расчёты неполны!

— Что вам надо? Мы испытания начинаем, — глава клана Керга роняет слова, как булыжники.

Кто-то из операторов принимает его реплику за требование доклада, сообщает звонко:

— Ровно сто двадцать циклов осталось, господин Керг Двенадцатый!

— Надо всё остановить! — заполошно кричит Сетем. Поворачивает голову к Закту: — Я проводила расчёты, связанные с циркуляцией органических соединений в атмосфере и почве вокруг полигона. Цепная реакция вырвется за его пределы!

— Мы тоже получали такие выводы, но спешу заверить вас, — Закт испуганно зыркает на Керга XII, но тот словно потерял интерес к разговору. Не для того он здесь, наследный барчук. — …Нет никаких оснований полагать, что бомба выжжет всю органику на Нимре.

— Как раз наоборот! Вы посмотрите, я принесла с собой инфоверт, вероятность такого исхода — сто тридцать девять прогроссов!

— Так ведь не все сто сорок четыре, — Керг, может, безучастен, но пытается ввернуть фразу, пусть и некомпетентную. Закт же приоткрывает все три пасти разом. Это уже не семьдесят два прогросса, а гораздо больше! Почти наверняка эксперимент, если верить этой девчушке, Сетем этой, окончится не просто неудачей, а катастрофой. А он тупо уснул, когда надо было доводить до ума расчёты.

— Как вы не понимаете! Ваша чёртова бомба уничтожит не только полигон, она уничтожит всю планету. Мы погибнем через несколько циклов после того, как последняя ель распадётся в прах. Пока не стало слишком поздно, господин Керг, сообщите другим главам приготовиться к срочной эвакуации.

— Попробую. Закт, мы можем отключить бомбу и взорвать её в лабораторных условиях?

— Такие испытания мы уже провели и, пусть уважаемая Сетем это уяснит, они прошли успешно. Естественные условия — наша нынешняя цель.

Сетем издаёт отчаянный рык и метеором уносится из командного центра, оставляя заглотоголовых (болванов, как сказала бы она сама) наедине с панелью управления. До подрыва первой биоэнергетической бомбы остаётся сто семнадцать циклов.

* * *

Грузовой корабль так и не прилетел. Нимтух скучающе смотрит на обзорные панели. Там деловито шныряют от заводского звездолёта, который раз в шесть больше того, на котором находится он, между прочим, тоже немаленького, к будущему Кибру. Если до конца дня не завезут новую руду, действительно придётся тормозить работы.

Строитель послал запрос на Нимр и теперь с нетерпением ждёт ответа. Сигнал туда будет нестись ещё долго, теряя на каждый телепортационный скачок длиной в световой год по секунде, и ещё столько же обратно. Нимтух посетовал, что на этом звездолёте нет приёмника из энергетического измерения или ещё какой-нибудь быстрой технологии связи. На таких расстояниях телепорт только для самих путешествий удобен, а для общения с планетой-колыбелью падает на уровень Первого поколения, когда полагались на радиоволны.

«Где этот грёбанный инспектор застрял?» — вспомнил вчерашний ответ трон с головой льва.

Ждать ответа придётся около четверти стандартных суток, и вроде как это не так уж долго. Нимтух с тихим рыком устремляет взор на безликий потолок рубки. Ожидание — та ещё пытка, кто бы что ни говорил! Но не одно лишь ожидание гложет строителя. Какой-то призрачный пока червячок невыразимого, непознанного беспокойства бурит в душе молодого трона болезненные ходы.

* * *

По пути в свою лабораторию Сетем набирает влиятельному знакомому — Хмуту. Он двоюродный брат мужа самой Сехмет XII и работает как раз в космопорте клана. Вот уж у кого и влияние, и возможность организовать эвакуацию есть! «Львице» долго ждать не приходится.

— О, Сетем, привет! Как ты, малышка?

Он всех её сверстников называет малышами да малышками. Обычно троны не чувствуют собственного возраста, но Хмут мнит себя настоящим, отжившим своё стариком. Его сын за тридевять земель, Кибр строит безвылазно, а ведь генетика тронов не даст им много времени пробыть вместе. Всего несколько десятков миллионов лет остаётся Хмуту. Разве достаточно столь малого срока для отца и сына?

Сетем вымученно улыбается, отвечает приветливостью на приветливость:

— Дядя Хмут, здравствуйте! Мне помощь ваша нужна! Срочно-срочно.

Названый дядя меняется в лице, на миг обнажает белые, чуть подёрнутые желтизной клыки, но тут же берёт себя в руки.

— Что случилось, дорогуша?

— Клан Керга совсем скоро взорвёт Нимр!

В сетке-наушнике тишина. Неуверенная. Будто собеседник слова подбирает.

— Если так говоришь ты, видимо, так и есть. Что мне делать?

— Керг обещал всем сообщить, но мог и отмахнуться от моей просьбы. Нужно как можно скорее эвакуировать всех с планеты! Только так сможем уцелеть.

— Я понял тебя. Всё будет. Ты тоже поспеши на космодром.

Сетем кивает рассеянно и разрывает соединение. Односторонняя голограмма Хмута превращается в обычный счётчик времени.

В кабинете её горит тусклый свет, на столе бардак. «Львица» даже не пытается убраться. Вставляет инфоверт в разъём, тот сразу же загорается мягкой синевой. Сетем запускает загрузку всех доступных ей достижений цивилизации тронов за все шесть миллиардов лет. Статьи, обзоры, чертежи, экспертные оценки. Всё поместится на ёмкий носитель данных, ведь он работает напрямую с информационным измерением — откуда, собственно, и название прибора. Нужно только время.

Учёная поглядывает на часы, не догадываясь, что почти так же вчера ночью сверялся с отмеряемым временем Закт. Если клан Керга не прислушается, им всем конец… Умрёт и Закт, и Керг XII, и многие другие. Если же не справится она, умрёт нечто большее, чем её поколение. Сгинут все накопленные предками знания, а без них цивилизация окажется на грани вымирания. Не может допустить такое Сетем.

Хватит ли ей времени? У неё остаётся меньше шестидесяти циклов. Всего лишь час, чтобы скопировать все знания тронов, которые они накапливали миллиарды лет. Сколько всего останется за бортом, сколько утеряют её и последующие поколения! Но если они сохранят главное — новые открытия совершат сверстники и потомки.

* * *

Оранжевый огонёк гаснет в последний раз. Закт судорожно сглатывает. Наконец станет ясно, кто прав, а кто нет. Словно передача видеоданных замедлилась, датчик бесконечно медленно загорается малиновым.

Учёный глядит на Керга XII, тот завороженно смотрит на пресловутый экран. Заявление львицеголовой девицы напрягло его, но не смутило. Он для очистки совести, правда, связался с дружественными кланами из Кошачьей коалиции, а также с кланом Гора, который формально стоит над всеми остальными сообществами Нимра, и всё же он явно не верит в необходимость эвакуации.

Закт не мог знать, откликнулся ли кто на неубедительный призыв Керга, прислушался ли кто к увещеваниям Сетем, а потому места себе не находит. Стараясь унять внезапно охватившую его дрожь, он обхватывает себя руками, и тут всё и случается.

Экран на миг белеет. Скорее всего, ближайшие к бомбе нанокамеры выжгло, а отстоящие от места испытания включились не сразу. Когда же сигнал доходит от них, взорам изумлённых наблюдателей предстаёт жёлто-фиолетовая волна. Жёлтый почти переходит в белый, а вот фиолетовый выглядит угрожающе насыщенным. Ближайшие ели в мгновение ока загораются и распадаются в прах, а взрыв слизывает следующие стволы.

Взрыв длится считанные секунды, но Закту по-прежнему кажется, будто время растянулось бесконечно. Трон буквально видит, как фиолетовая каёмка пламени обращается в толстые жгуты, и те действуют по своему хотению. Яркий огонь полыхает в центре полигона, а вокруг бушует эта потусторонняя сила.

Удивляться тут нечему. Лабораторный эксперимент начинался так же. Сначала белое пламя, затем фиолетовые жгуты — проявление высвободившейся энергии. Почему фиолетовые? Над этим вопросом бились химики и биологи, но Закт так и не дождался внятного объяснения. Опыт повторялся в точности. Забрезжила робкая надежда, что Сетем ошиблась, а он, Закт, прав. Прав в том, что не отступил, не смалодушничал.

— Полигон целиком поглощён взрывом, — голос оператора достаёт учёного из бездны сомнений.

Закт смотрит на экран. Картинка сменилась съёмкой с высоты птичьего полёта. Вся площадь выжжена. Даже не горит почти ничего внутри фиолетового кольца. Холодный пот прошибает трона. По оптимистичным расчётам, взрыв должен был полностью погаснуть, но что-то идёт не так, и это чувствует не только учёный.

— Так и должно быть? — медленно устремляет на экран указательный палец Керг.

— Н-нет, — сдавленно отзывается Закт.

Он просит оператора приблизить изображение. Фиолетовое кольцо на экране наплывает на зрителей, и все они могут наблюдать кое-что пострашнее. Это не граница взрыва! Ближайшая ассоциация, которая приходит на ум руководителю эксперимента, — терновая корона. Фиолетовые жгуты пробиваются за пределы полигона, ловя отдельные органические соединения, точно охотники — улепётывающую дичь. Цель погони и тут, и там — смерть.

Один из протуберанцев оказывается длиннее других. Он находит себе цель — затесавшийся в ельник тополь, и этого хватает, чтобы пламя загорается с новой силой. Обращается в ничто один ствол, сразу за ним — несколько соседних, уже обычных елей, и так далее.

Смотреть на экран больше никому не надо. Фиолетовый смерч разгоняется прочь от полигона, слизывая с лица Нимра одно дерево за другим. Быстро, неотвратимо, неумолимо. «Сетем, ты была права!» — бьётся набатом в голове Закта отчаянная мысль. Но что-то предпринимать поздно. Команда заглотоголовых недооценила угрозу неконтролируемого уничтожения, и теперь их ждёт расплата. Не только кучку наблюдателей в командном центре, а вообще всю цивилизацию!

«Что мы наделали?»

* * *

— Давай же, давай! — цедит сквозь зубы Сетем, поглядывая на полосу загрузки как на кровного врага.

Пока вычисляется относительный ключ-вектор инфоверта — он позволит выудить из пространственно-информационного континуума все необходимые знания, — «львица» вполглаза смотрит новости на другом экране.

Сначала ничто не предвещает беды. Установка детонирует ровно в назначенный час, полигон загорается бело-фиолетовым светом, деревья выжигаются дотла, а следом… следом начинается то, что предсказывала исследовательница. Фиолетовая корона окружает границу полигона. Несколько циклов не происходит ничего особенного, но Сетем не ослабляет внимание. Даже про скачиваемые материалы забывает.

Миг, когда мелкие фиолетовые нити превращаются в толстые жгуты и поджигают все ближайшие деревья за пределами полигона, «львица» всё-таки пропускает. Одного мгновения хватает, чтобы цепная реакция выходит из-под контроля.

Ельник выгорает примерно за то же время, сколько сияла «корона». Дальше жгуты зарываются под землю, вспарывают почву, та горит точно так же, как обречённые стволы деревьев, и теперь неудержимая волна несётся во все стороны. Сгорает несколько построек, ярко-белыми пятнышками отмечаются троны, что находились на улице во время взрыва. Звук у трансляции отключён, но Сетем фоновая болтовня не нужна. Уже понятно, что в эфире царит паника.

Коммуникационная сетка неожиданно щекочет ухо. «Львица» рассеянно чешет его, пока не понимает, что это звонок. Это Хмут.

— Смотришь новости? — презрев обычную вежливость, с места в карьер начинает пожилой трон.

— Да. Я предсказывала это.

— Когда рвануло в клане Керга, я смог выбить только три звездолёта. Сейчас под парами все. Народ валом валит. Мы пускаем в первую очередь молодёжь.

— Хочешь, чтобы я тоже мчалась в космопорт? — усмехается Сетем. Взгляд мажет по полосе загрузки. За шесть миллиардов лет цивилизация тронов собрала огромное количество знаний, некоторые даже пришлось признать запретными, но и доступных столько, что не хватит и целого года, чтобы сохранить все наработки. А время уже идёт на циклы.

— Бросай всё и мчись сюда! — это совсем не похоже на Хмута. — Два звездолёта уже забиты под завязку и готовы взлетать. Сехмет дала нам полтора часа на всё.

— Я успею, — вздыхает Сетем и разрывает соединение.

До космопорта лететь всего тринадцать циклов. Ещё можно часик потратить на скачивание. «Львица» проверяет, что инфоверт прокладывает путь по крупнейшим архивам кланов — это позволяет собрать знания древних времён значительно быстрее, нежели Двенадцатого и Тринадцатого, её собственного, поколений.

Конечно, кроме запретных. Будь у неё время, она бы и их вскрыла, но кому сейчас нужны материалы о путешествиях во времени?

Стоит этой мысли мелькнуть в сознании Сетем, и она проклинает наложенные ограничения. Будь у неё сейчас машина времени, она бы не только знания смогла бы спасти в полном объёме, она бы весь Нимр спасла! Остановила бы беднягу Закта, заставила бы перенести эксперимент на более поздний срок. Увы, история не знает сослагательного наклонения уже давно. Планета обречена, и молодая исследовательница должна с этим смириться.

* * *

Когда фиолетовые волны полностью истребляют лес перед командным центром, а затем берутся за ближайшие к опушке строения, среди наблюдателей разгорается паника. Закт сидит ни жив ни мёртв, попеременно щёлкая то одной, то другой, то третьей пастью. Он обречённо смотрит, как экраны и толстые широкие окна заливает один и тот же тревожный цвет всеобщей гибели.

Керг XII пытается взять ситуацию в свои руки. Заглотоголовые соплеменники глядят на него с надеждой, немногочисленные представители других кланов рвутся к запертому проходу.

— Будьте благоразумны! Нам не о чем беспокоиться! Это здание выдержит взрыв. Переждём здесь и выйдем как ни в чём не бывало.

С каждой следующей фразой голос Керга XII гаснет, из него уходит уверенность, как из умирающего — жизнь. Закт даже не пытается прислушиваться к заполошному гаму подчинённых и нескольких сторонних обозревателей. Его внимание целиком поглощает панорамное стекло с видом на творящееся безумие.

Фиолетовые жгуты пляшут в небе, напоминая щупальца гигантского раненого спрута, что бьётся в конвульсиях. Отдельные отростки опасно приближаются к стеклу командного центра, но пока не причиняют ему никакого вреда.

Так продолжается около получаса. Учёные, видные обозреватели, сам глава клана Керга — все они превращаются в обезумевшую толпу, снующую из одного угла в другой. «Жгуты» по-прежнему не причиняют никакого вреда зданию, но каждый удар подрывает дух пленников командного центра.

Один из обозревателей от клана Тота, поправ репутацию самого мудрого клана, прорывается к порталу, взмахивает рукой около световой кнопки выхода, но так быстро, что сигнал прерывания не проходит, и трон начинает махать руками перед лучом, будто учится летать. Двое заглотоголовых охранников вспоминают про свои обязанности и набрасываются на паникёра.

Поздно. Система распознаёт запрос на открытие прохода, и стена расступается перед тронами. Одновременно по огромному стеклу наносит удар уже не «жгут», а чуть ли не копьё из концентрированной вихревой энергии. Закт трепыхается, словно его током бьёт. Немудрено — толстенное стекло, способное выдержать прямой термоядерный взрыв, сдаётся под натиском фиолетового протуберанца! И одновременно с тем «нити» петляют по выпущенному наружу воздуху, словно по запаху настигают застывшую у проёма троицу.

Бежать некуда. Закт успевает в последний миг встретиться взглядом с главой своего клана. Он смотрит на учёного с разочарованием и грустью. Понять, что означают отражённые в очах Керга чувства, учёный уже не успевает. Обращается прахом Керг, а следом инфернальное детище убивает своего создателя. Пляска смерти несётся теперь дальше, вглубь территории заглотоголовых — единственного клана, который ничего не предпринял для спасения.

* * *

Из беспокойного забытья Сетем вырывает трель предусмотрительно заведённого будильника. До окончания эвакуации — всего двадцать циклов. Хочешь не хочешь, а надо спешить. Взгляд на экран — скаченных знаний немало, разве что фатальная ошибка вылезла: архив заглотоголовых недоступен. Как это, в чём дело?

Новостной экран погас, поэтому «львица» не в курсе, что клан Керга уничтожен. Очевидно, цепная реакция не только истребила органику, но и безвозвратно повредила неживую материю. Сетем хватает инфоверт, отдаёт команду лаборатории отключить питание и выбегает к своему болиду.

Она успевает в космопорт за два цикла до закрытия шлюзов. Хмут, завидев её, машет ей руками, отчего его всклокоченная, местами седая грива развевается во все стороны. В спокойные деньки Сетем бы усмехнулась нелепому виду пожилого приятеля, сейчас же ей не до веселья. Как и самому Хмуту.

Тот буквально запихивает «львицу» внутрь корабля и, неожиданно для Сетем, выходит наружу. Прежде чем переборка разделяет их, исследовательница кричит старику:

— Ты куда?! Ты не можешь оставить нас!

— Прости, Сетем. Священный долг нашего, старшего, поколения — сберечь детей. На наш век и так много бед пришлось: и гражданская война, и потеря одной колонии за другой, — молодая «львица» открывает рот, чтобы возразить, но Хмут качает головой: — Да и кто-то же должен распределить воздушные коридоры между всеми этими сотнями звездолётов. Прощай, дочка. Передай моему сыну Нимтуху, что я люблю его!

Переборка с шипением закрывается, сливается воедино с остальным корпусом. Сетем ещё бьёт кулаками в иллюминатор, но тщетно. Хмут действительно возвращается на свой пост. Корабль встряхивает, а чуть погодя здание космодрома будто проваливается куда-то вглубь.

На дальних окраинах клана Сехмет уже занимается фиолетовая зарница. С детства знакомые высотки теперь кажутся осколками стекла, что впились в кожу, а вокруг них набухает кровь. Ещё мгновение — и безжалостная стихия сметёт их, как раненый вне себя от боли резко вырывает острые кусочки из собственного тела.

Против собственной воли отчаявшаяся исследовательница завороженно взирает на другие звездолёты, отовсюду взмывающие в тёмное небо над Нимром. Запоздавшие болиды шарахаются от них подобно испуганным пташкам и лишь вносят больше сумятицы в поспешную эвакуацию.

Вдалеке «львица» замечает, как какой-то поздно оторвавшийся от поверхности корабль охватывает всепожирающее пламя. Не сумев побороть его, судно кренится вниз, нос вспарывает землю, и весь звездолёт превращается в огненное облако. Сетем вскрикивает. Сколько жизней, которые могли быть спасены, только что оборвалось! Там были её сверстники, может быть, даже знакомые. Они почти поверили в то, что опасность для них миновала. Но гибнущая по вине одной фатальной ошибки своих обитателей планета на последнем издыхании всё равно отомстила — хоть кому-то. Слепо, безжалостно.

«Что если Нимр не отпустит никого из нас? Что если мы все уже обречены?» — задумывается Сетем и тут же гонит прочь эти мрачные мысли. Нет, они спасутся, они сохранят цивилизацию и приумножат её мудрость, чтобы впредь не повторить такой же ошибки! Иначе жертва Хмута, жертва всего Двенадцатого поколения напрасна.

Обессиленная, Сетем валится без сознания прямо во входном коридоре, так и не узнав, что звездолёт благополучно телепортировался прочь от планеты-колыбели.

* * *

Радар торжествующе возвещает звуковым сигналом о прибытии звездолёта.

«Наконец-то грузовик прислали!» — радуется Нимтух и кидается к приборной панели сверять характеристики судна. Чутьё его не обманывает, так он думает, соотнося габариты прибывшего звездолёта с заявленными. Однако не успевает трон сравнить массы, как новый сигнал радара настигает координатора.

— Это ещё что за аттракцион невиданной щедрости? — озадаченно произносит он вслух.

Только вот за вторым сигналом следует третий, за ним — четвёртый, и так далее, пока уведомления радара не превращаются в сплошную какофонию. Такого быть не может! Нимтух зачем-то стучит по экрану радара, пробегает взглядом по приборам — нет ли где сбоя? — и, ничего не понимая, оседает в кресло пилота.

— «Сехмет — сто двадцать шесть» вызывает Кибрострой. «Сехмет — сто два…» — приятный голос какой-то незнакомки проникает в рубку через передатчик.

— «Кибрострой — семьдесят три» на связи, — на автомате отзывается Нимтух.

— Мы беженцы с Нимра, просим убежища в системе Клара!

— Это немного не мне решать, но… что случилось с Нимром?!

— Нимр пал. Теперь Кибр — наш единственный дом.

Нимтух должен что-то ответить, сообщить хотя бы высшему командованию, а вместо этого теряет дар речи. Как пал?! Как это вообще могло случиться? Там же ничего не случается, ведь правда? Правда же?! Проглотив внезапно возникший ком в горле, Нимтух хрипло вопрошает:

— «Сехмет — какая-то там», вы случайно не знаете, мой отец, Хмут, двоюродный деверь самой Сехмет Двенадцатой, с вами?

Теперь на том конце наступает молчание. Нехорошее такое. Нимтух нутром чует, что не от незнания оно.

— Хмут остался… на Нимре, — через силу отвечает женский голос, в котором прорезаются скулящие нотки. Неужто они знакомы?! Были… — Он помог почти всем звездолётам благополучно улететь. Хмут разделил участь Нимра. Ради всего нашего поколения.

Эфир разрывают искренние рыдания незнакомки. Нимтух ловит воздух ртом, будучи в шаге от того, чтобы самому не расклеиться. Вместо этого он решает подбодрить и собеседницу, и себя:

— Кибр готов не до конца, но, значит, теперь всё только в наших руках.