Хозяюшко

Я пишу это письмо только лишь потому, что это может быть последнее, что после меня останется. Я хочу выплеснуть все чувства и эмоции, которые накопились у меня внутри за два прошедших месяца. Моя жизнь очень изменилась, и я теперь шарахаюсь от каждого звука в доме, где нахожусь, да и спать теперь я могу только на улице. Последнее время стояла тёплая погода, и проблем с ночлежкой не было, но сегодня сильно похолодало. Скоро наступит зима, и я совершенно не представляю, где буду проводить холодные вечера. Приехать к себе в городскую квартиру я не могу, потому что там он точно найдёт меня. Зайти и переночевать в других помещениях я тоже до смерти боюсь. Даже просто зайти в какое-либо помещение днём я заставил себя только на третий день после случившегося.

Конечно, может быть всё это напрасно. Напрасно я думаю, что они есть в каждом доме. Напрасно я поверил бабе Нюре, которая заверила меня, что жить мне осталось недолго. Всё напрасно, и я зря боюсь, но рисковать я больше не хочу. Однако, это должно было когда-то случиться, и сегодня я пришел к своей двоюродной сестре, которая меня приютила. Я попробую переночевать у неё. У моей сестры трёхкомнатная квартира в панельном доме на окраине Ярославля, и я первым делом уточнил о наличии в этой квартире домового. Сестра озабоченно посмотрела на меня, спросила всё ли у меня в порядке, и сказала, что не верит во всю эту чушь. Я чуть успокоился. Баба Нюра говорила, что если человек не верит в домового, то вряд ли домовой поселится у него под боком. Но баба Нюра верила в домового. И я поверил. И Ванька тоже поверил.

Но всё же: я решил написать это письмо, потому что боюсь, что до утра я не доживу. Я знаю, что это возможно, и Ванька тому доказательство. Только где он теперь? Он поплатился за всё, что мы с ним делали. Я с ужасом жду своей очереди.

Вторая причина моего письма – я хочу покаяться. Покаяться в том, что я вор. Этим промыслом мы с Ванькой занимались уже больше двух лет и вынесли множество домов за это время. Так мы зарабатывали на жизнь, и я признаюсь в этом.

Но давайте всё по порядку. Я и Ванька – простые мошенники, которые вламывались в дома, желательно загородные и выносили всё, что только могли. Обычно мы старались узнать, когда хозяев не будет, и ночью взламывали дверь. В основном это были дачные участки, потому что смелости у нас хватало только на них. Зимой там никого нет, но летом, конечно, было сложнее. Все приезжали на дачи и жили там круглосуточно и нам приходилось аккуратнее выбирать дома. Иногда нас замечали соседи, а иногда мы просчитывались сами, и хозяева были дома. Но я клянусь, мы никому никогда не желали зла. Если всё шло не по плану, мы давали дёру и не появлялись в этом районе как минимум полгода.

Я хочу признаться в ограблениях, но я не помню их точное число. Ванька был человеком одиноким и за него никому не придется краснеть, но у меня много друзей и родственников, для которых я пишу это письмо в том числе. Я знаю, вы будете меня осуждать, но мне сейчас всё равно. Я каюсь в своих грехах, но главное – я расскажу о том, что случилось с нами во время последнего ограбления.

Вообще, я не никогда не верил в мифы и легенды до этого лета. Сейчас я могу поверить буквально во всё, потому что я кое-кого видел. Я видел так называемого домового, и он убил моего друга – Ваньку. Не верьте если вам говорят, что домовой – это милое существо, которое только и делает, что перекладывает предметы в доме и прячет одежду. О, нет! Если вы разозлите его – нет вам пощады. Он совершенно не такой, каким вы его себе представляете.

Но что-то я опять отвлёкся. Итак, в тот день на своей ржавой машине мы решили съездить в одну из загородных деревень Ярославля в поисках легкой добычи. Обычная такая российская деревня, новые коттеджи вперемешку со старыми покосившимися домами. Наш взор упал, естественно, сначала на новые дома и Ванька пошёл в обход. Вообще, Ванька был балаболом знатным и прикидывался мастером кабельного телевидения. Затем заводил разговор с хозяином дома и пытался узнать об их планах. Прощупывал обстановку так сказать. Я ждал его в машине и старался особо не привлекать внимания. Когда Ванька вернулся после часа разведки у нас было три цели. Три новых больших дома, хозяева которых отсутствовали. Три ночи подряд мы взламывали эти дома и натыкались только на пыльную мебель. Ничего ценного там мы не нашли. Мы уже хотели уезжать из этой деревни дальше, но тут Ванька заметил серебристый японский джип у одной из неприметных избушек. Мы стали наблюдать. На второй день слежки из дома вышел здоровый парень и следом, видимо, его бабушка. Стояли мы неподалеку и слышали, как этот парень сказал старухе, что приедет только через два месяца, чтобы навестить её. Потом он залез в серебристый джип и уехал. Ванька решил напоследок разведать обстановку в этом доме, потому что он решил, что внук должен помогать своей бабке и наверняка он привозит ей ценную технику и мебель. Я скептически относился к этой идее и уверял Ваньку, что нужно уезжать, но Ванька был непреклонен. Он отмахнулся от меня и решил зайти к бабке в гости. Я стал ждать его на улице.

Через сорок минут Ванька вернулся и впопыхах рассказывал мне, что он думает об этом доме:

- О, дом хороший! Бабка зажиточная, я тебе зуб даю. Представилась бабой Нюрой, рассказала про внука, который постоянно ей привозит «новомодную технику» и всячески её поддерживает. У неё там телевизор новый – тысяч за двадцать толкнуть можно, если не больше. Я ещё тыщу попросил у неё разменять, дак она комод открыла – я охренел. Там стопка денег лежит – ждёт, когда мы её в карман положим. Говорю тебе, это стопудовый вариант, внук уехал надолго, сама она добродушная очень. Наведаться к ней надо!

- И как ты предлагаешь это сделать? Она же в доме будет постоянно, никуда не уйдет.

- Это я тоже продумал. Дом у неё небольшой, но с верхним этажом, видишь? Спит она там, наверху. Она говорит со слухом у неё проблемы, слуховой аппарат носит, но на ночь отключает. Говорит, не боится ничего – домовой за домом присмотрит.

- Кто?

- Домовой! Так и сказала!

Мы с Ванькой рассмеялись. Медлить мы не стали и собрались за наживой в эту же ночь.

Сейчас, когда я пишу это письмо, я попросил у своей двоюродной сестры немного еды, которую расставил в комнате на полу, а также налил в стопку водки и поставил в угол. Начитавшись в интернете про домовых, я решил задобрить его, ежели он придёт по мою душу сегодня. Выбора у меня два – либо ночевать здесь (хотя я вряд ли усну, если честно), либо замерзнуть насмерть на улице. И поминай как звали. Хотя кому поминать? Сестра вон единственная у меня осталась, да и то смотрит на меня искоса, когда я попросил ещё стакан молока принести в комнату да кусок пирога на тарелке. Сумасшедшим считает. Ей хорошо, она в домовых не верит и не видела никогда – волноваться не о чём.

В общем, подошли мы к избе, когда стемнело. Старались не шуметь особо, хотя понимали, что бабка вряд ли встанет, однако соседей остерегались. Увидят, тревогу поднимут, всю деревню разбудят.

Калитку вскрыли быстро, там всё элементарно, и я уже стал думать, что делать с входной дверью, как Ванька толкнул её и она без всяких проблем открылась. Баба Нюра совсем её не запирала. Помню Ванька сказал тогда:

- Уверена в своём охраннике.

Он подмигнул мне, а я усмехнулся. Дверь открыли тихонько, чтоб не скрипела. Зашли в прихожую, в доме темно было, как говорится, хоть глаз выколи. Мы постояли минуты две на месте, чтобы глаза привыкли к темноте и медленно, ступая шаг за шагом, пошли вглубь комнаты.

- Ты здесь в прихожей пошарь, а я в комнату пойду, начну с телевизора, - прошептал Ванька и бесшумно поплыл дальше.

Я пожал плечами и стал шарить руками по полкам, да по вещам, которые у двери висели. Я потихоньку переходил от полки к полке, от кармана к карману, а затем на что-то наступил. Раздался громкий звон. Я застыл. Из темноты показался встревоженный Ванька.

- Ты чо?

- Да ни чо! Наступил на что-то!

Мы застыли. Прислушались. Вокруг была абсолютная тишина, только на улице где-то далеко залаяла собака.

- Собака, сука, полдеревни разбудит, - проворчал Ванька. – Будь аккуратнее.

Он снова исчез в темноте. Я присел на корточки и нащупал предмет, на который наступил. Тарелка. В ней были остатки какой-то еды, но тогда я не придал этому значения. Подумал, что у бабки животина дома какая-нибудь и прошептал чуть громче в темноту:

- Ванька?

- Да что тебе? – Ванька снова вынырнул из глубины комнаты и смотрел на меня недовольно.

- Тут миска с едой на полу. Может кошка дома, а может собака. Если услышит нас – завопит ведь. Ты не видел никого у бабки, когда заходил к ней днём?

Эх, знал бы я тогда, что бабка держит дома совершенно другого питомца.

Ванька на секунду задумался, потом махнул рукой.

- Не было никого. Да если бы и была собака, то она затявкала бы уже тогда, когда мы во двор вошли. Не паникуй. Пошли, поможешь мне телик отцепить, я там запутался в проводах этих.

Я пошёл следом за Ванькой, стараясь ступать на пол как можно аккуратнее. Пол не скрипел, но я теперь постоянно думал о кошке и боялся, что она попадётся мне под ноги.

Глаза привыкли к темноте окончательно, и мне удалось хорошо рассмотреть обстановку дома. Несмотря на то, что снаружи изба выглядела старой и немного покосившейся, мебель в доме стояла неплохая, далеко не старых времён. Видимо, внук действительно помогает бабушке. Ближе к углу комнаты на стене висел вполне современный телевизор, который почему-то стал главной целью Ваньки, хотя мы даже ещё комоды не обыскали. Комната выглядела немного не прибранной: то тут, то там валялись предметы одежды, а в углу лежала большая гора белья.

- Может возьмём деньги, которые ты видел в комоде да пойдём отсюда? – мне вдруг стало резко не по себе в этом доме, но я не мог объяснить почему.

Ванька привязался к этому чёртовому телевизору и уже суетился вокруг него, спешно отсоединяя провода.

- Давай, помогай.

Я поспешил к нему и стал поднимать телевизор, чтобы снять его с креплений на стене. Ванька схватился с другой стороны, и мы медленно опустили телевизор на пол.

- Надо здесь ещё порыскать, - сказал Ванька, как будто я не предлагал ему этого минуту назад. Я видел, как он вошёл в кураж, ему захотелось захапать побольше ценностей. Мне это совершенно не понравилось.

Хочу отметить, что никаких угрызений совести мы тогда не испытывали. Мы обирали бедную старуху, но нам было всё равно. Сейчас я готов просить прощения за все свои дела, но у кого? Если вы мне предложите вернутся к этой бабке в дом, я не соглашусь ни за какие деньги. Я просто буду ждать сегодняшней ночи и надеяться, что завтра утром я открою глаза.

Когда конкретно всё началось я не помню. Помню лишь, что в какой-то момент заметил движение в углу комнаты, где лежала гора белья. Ванька в тот момент открывал комоды и был полностью занят этим делом. Я снова подумал про кошку и решил подойти к углу и удостоверится в её отсутствии. Но вот тут случилось то, от чего я по-настоящему испугался. Я стоял на месте и не мог сделать шаг. Меня словно парализовало. Я стоял и смотрел, как Ванька обыскивает мебель и не мог пошевелится.

- Ваааань, - протяжно шепнул я дрожащим голосом, но Ванька лишь шикнул на меня.

В тот момент меня охватила паника, но я не мог её никак выразить, мог только кричать, но боялся разбудить бабку. Я снова попытался сделать шаг, но мои ноги словно были прибиты гвоздями к полу. Я решил ещё раз позвать своего напарника, но с ужасом отметил, что теперь не могу даже говорить.

Ванька через минуту повернулся ко мне с радостным выражением лица и держал в руке стопку наличных.

- Смотри! Я же говорил… - он вылупился на меня. – Ты чего такой бледный?

Я беспомощно смотрел на него и не мог ответить. Я увидел, что там, где находилась гора белья, появились две светящиеся точки. Гора зашевелилась. Она стала расти. Я понял, что это и не бельё вовсе, а что-то другое. Кто-то другой. Силуэт рос, пока не достиг самого потолка помещения.

Это всё происходило за спиной Ваньки, который тряс меня за плечи.

- Эй? С тобой всё в порядке?

Я хотел предупредить его, но не мог. Огромный чёрный силуэт в углу комнаты стал двигаться к Ваньке без единого звука, и я увидел огромную волосатую руку с длинными когтями, которая тянулась к моему напарнику.

Ванька резко замолк и только он хотел оглянуться, как эта рука схватила его за шею. Глаза Ваньки вытаращились на меня, он словно осуждал меня взглядом за то, что я его не предупредил. Ну а я же просто стоял и смотрел.

Волосатая рука сжимала шею Ваньки, который предпринимал вялые попытки вырваться, но силы быстро его оставили. Он смотрел на меня, а я на него. Я никогда не забуду этот взгляд, полный ужаса и непонимания. Рука сжималась и сжималась, пока я не услышал хруст, и сквозь черные пальцы потекла тёмная жидкость. Это была кровь. Ванька так и смотрел на меня, но уже мёртвым взглядом. Рука разжала свою хватку и тело моего бедного друга рухнуло на пол.

Я не смотрел на тело. Я не мог отвести взгляда от этого огромного чёрного существа. Оно смотрело на меня сверху вниз. Сейчас я мало что помню в его внешности, но помню точно, что он был весь покрыт волосами, словно чёрный снежный человек. Оно приближалось ко мне.

Я хотел зажмуриться, но не смог сделать этого физически. Существо приблизилось ко мне вплотную и наклонилось. Расстояние между его глазами и моими было не больше человеческой ладони. Как мне показалось, оно смотрело на меня целую вечность.

И тогда оно заверещало. Звук был похож на писк и на скрип ста тысяч старых дверей одновременно. Он так сильно резал по ушам, что я почувствовал реальную физическую боль в своей голове. Я думал, что она разорвётся на части словно спелый арбуз. Тут внезапный голос прервал эту ужасную сирену:

- Перестань, Хозяюшко. Я уже здесь.

Звук прекратился.

Моё тело резко обмякло, и я под своим весом упал на пол. Я не до конца уверен, но тогда мне показалось, что тёмное существо медленно растворилось, превращаясь в чёрный дым.

Я обернулся. У подножия лестницы, что вела на второй этаж, стояла старуха в старом засаленном халате. Она с укором смотрела на меня.

- Обобрать меня захотели, дурачьё, - проскрипела она и подошла к кухонному столу. – Вставай, обалдуй. Пойдём чаю налью.

Я минуты две не мог встать и вообще мало понимал, что происходит. В голове до сих пор отзывался эхом этот ужасный писк, а уши у меня болят даже сейчас, когда я пишу это письмо. Старуха начала греметь кухонной посудой, что вернуло меня в реальность. Я поднялся на ватных ногах, оглядел комнату, но тело Ваньки нигде не было. Медленным шагом я поскрёб на кухню и сел на табурет, облокотившись на стену. Я смотрел на бабу Нюру. Она спокойно заваривала чай, лишь изредка поглядывала на меня и усмехалась. Я потряс головой и спросил:

- Где Ваня?

Баба Нюра поставила передо мной кружку с тёмным ароматным напитком, села напротив, громко отхлебнула и только тогда задала встречный вопрос:

- По хатам шастаете? Работы нет? Скажи, зачем чужое брать?

Я опустил глаза, как стыдливый школьник.

- Стыдно ему, - продолжила баба Нюра. – Ты чай то пей, пей. Оклемаешься. Отойдёшь маленько.

Она смотрела на меня, но укор сменился интересом.

- Первый раз домового видишь?

Я кивнул.

- Это Хозяюшко мой, - продолжила баба Нюра. – Дом мой родной охраняет, сколько себя помню. В детстве маленький был, я его когда первый раз увидела, не испугалась нисколько, подкармливать его стала. Вон какой вымахал. Только это не от еды, а от верования моего. Мало кто может приручить его к себе, да и мало кто в него верит. А если человек не верит, то и домовой не поселится в его житии. Вы сами напросились на гнев его, глупые.

Я снова посмотрел в комнату, чтобы убедиться, что тело Ваньки так и не появилось. Оно исчезло. Не было даже следов его крови на полу. Я покачал головой из стороны в сторону.

- Дружка своего ты не увидишь уже, - баба Нюра продолжала пить чай. – Его Хозяюшко забрал. И если честно, то и тебя заберёт. Тут уж я ему не старшая. Сделает всё, что считает нужным. Может не сейчас, может позже. Помощи моей здесь не жди. Единственное что могу тебе посоветовать – иди отсюда как можно дальше. Хоть и проку от этого никакого.

Я был в полном непонимании.

- Что значит забрал? – я как будто бы услышал только первую половину того, что сказала мне баба Нюра.

- А вот так забрал! – старуха сдвинула брови и повысила свой скрипучий голос. – За дела ваши юродивые! И знаешь что? Я тебе больше скажу! Ты нигде от него не скроешься! Найдёт и заберёт! Он просто так не отстанет, ты дом его оскорбил, и меня облапошить хотел! С этого дня не будет тебе покою! Где бы ты не ночевал, он может прийти к тебе и утащить с собой, и никто тебя не спасёт! Ты теперь вроде как проклятый ходить будешь! Не долго осталось!

Я резко встал с табурета, задел стол, чашка опрокинулась и чай разлился по белой скатерти. Баба Нюра не обратила на это никакого внимания. Она словно впала в транс – качалась из стороны в сторону и повторяла одну фразу:

- Дедушка домовой, ты со мной, и я с тобой! Дедушка домовой, ты со мной, и я с тобой! Дедушка домовой, ты со мной, и я с тобой!

Я оперся о стену и не отрывая глаз от старухи стал пятится до двери. Я выскочил на улицу и бежал, пока не покинул эту деревню. Даже машину свою не забрал в панике. Так я оказался на просёлочной дороге в лесу.

Тогда я не мог заснуть, и следующие пару дней так и бродил по лесу. Я пил воду из ручьёв и ничего не ел. Один раз я заснул под деревом, но проснулся от кошмара, в котором за мной пришел не домовой, а сама баба Нюра с такими же глазами как у этого существа. Не знаю, зачем я бродил по лесу вокруг этой деревни, но мне кажется я подсознательно ждал Ваньку. Я ждал, что он вернётся, и всё, что произошло в этой избушке, мне привиделось. Но никто не пришёл. Выглядел я как бродяга. Вскоре я решил дойти до соседней деревни, где прикинулся нищим и выпросил немного денег у местных. Только на третий день я нормально поел. Я решил попробовать забыть всё.

Сейчас, в ожидании холодных зимних ночей я первый раз за два месяца буду ночевать под крышей. У меня есть надежда только на неверие моей сестры и её семьи в такие мифы. Они не верят – значит он не придёт. Проблема в другом – я продолжаю в это верить. Я видел его, и вот сейчас, когда мои глаза уже закрываются от усталости, мне кажется, что моя спальня начинает наполняться чёрным дымом.