Я спросил у ясеня

– Где моя любимая?

Ясень не ответил, понятное дело. Да Михей и не ждал особо – так просто, абстрактно спросил. Претендентки на роль любимой почему-то не толпились. Михей вздохнул. Солнце сочувственно подмигнуло.

До родной деревни, через поля дикоросов и жиденький лесок, оставалось часа три быстрого ходу. Спешить Михею не хотелось. Общинное поручение он выполнил – за неделю на дальнем покосе в одиночку скосил большое поле, траву раскидал на просушку. Потом кто-нибудь поедет, сложит стога. Или опять его пошлют – самая работа для того, кто к двадцати двум годкам вымахал на три аршина ввысь и в плечах – на косую сажень. За силу его в деревне уважали, а вот когда речь заходила о решении общинных вопросов… в общем, не за ум его ценили.

Если б не желание попариться, наконец, в баньке, Михей завалился бы на мягкое травяное покрывало и полетал в мыслях вместе с летним ветром. Помечтал бы о соседке Аглае – будто она не нос воротит от «увальня», как обычно, а вовсе наоборот. Или, еще лучше, о первой деревенской красавице Соне… которая делает вид, что никакого Михея вообще не знает. Или – чего уж там! – сразу о принцессе. Он ее, конечно, никогда не видел и не увидит, ну и что? Ясно же, что принцесса прекрасна, умна и – что еще? – добра, наверное? Легкие облачка сложились в улыбающееся девичье личико, и Михей вдруг осознал, что пялится на него, уже растянувшись в траве. Ну и ладно! Банька подождет.

Облака плыли, девичья улыбка становилась все соблазнительней, сердце глухо бухало. Михей вдруг напрягся: это, пожалуй, не сердце! Больше похоже на шаги – очень тяжелые, размеренные шаги.

Рассказы о драконах и прочей заморской нечисти в их краях считались детскими сказками… но ведь дыма без огня не бывает? А так топать ни человек, ни конь точно не может. Страшного в мире и без драконов хватает – вон недавно староста рассказывал, как в соседнем королевстве объявились гигантские волки. Вмиг покрывшийся холодным потом Михей затаил дыхание и даже закрыл глаза: авось пронесет! Трава высокая, скрывает полностью.

А когда снова открыл, то сильно пожалел: прямо над ним нависала кошмарная морда гигантского чудовища. Михей окаменел, не в силах пошевелиться. Чудовище слегка склонило толстую кожистую шею и плотоядно причмокнуло.

– Ну что застыл? – раздался досадливый голос. – Шевелись уже!

Михей заморгал.

– Вы мне? – осторожно спросил он у чудовища.

– А-а! – уродливая морда дернулась, за ней что-то мелькнуло, монстр покачнулся, вывалив язык.

Михей проворно отполз подальше от ног-колонн.

– Кто здесь? – испуганно воскликнул тот же голос. – Не подходи! Я вооружен!

– Больно нужно, – проворчал Михей, поднимаясь. Страх в чужом голосе прогнал его собственный.

Чудовище оказалось не таким уж и огромным: в холке – с самого Михея. Длинное чешуйчатое тело, треугольный хвост и вытянутая голова ящера на мощной шее. К основанию шеи было привязано что-то вроде подушки – в качестве седла, надо полагать. А из-за болотно-коричневой спины выглядывало бледное лицо свалившегося с этой туши наездника.

С высоты своего роста и возраста Михей снисходительно ухмыльнулся, глядя тощего парнишку. Лет пятнадцати-шестнадцати, с длинными пшеничные вихрами и скуластым, еще безусым лицом. Одет он был странновато для этих мест – свободная рубашка с переплетением шнуров, широкие штаны наподобие шаровар, короткие кожаные сапоги с выдавленными узорами – всё какое-то вычурное и… богатое. Паренек в такой одежке к работе – в смысле, нормальной деревенской работе – явно не привык. Да и руки тонкие, чистые, даже ногти. Такими руками не вилами – максимум вилкой орудовать. Хотя к поясу приторочен то ли короткий меч, то ли длинный нож.

– Пропусти! – мальчишка воинственно вскинул голову, хотя голос его дрогнул. – Не пытайся меня задержать!

Челюсть у Михея поехала вниз. Можно подумать, он его за руки хватает! Или всё поле перегородил – да езжай на своем страшилище куда хочешь! Может, парень на солнце перегрелся?

– Ты того, нормальный? Ты кто вообще?

– Можно подумать, ты не знаешь, кого выслеживал!

– Я? – возмутился Михей. – Я просто прилег отдохнуть!

– Ага, конечно, – хмыкнул мальчишка. Рука его потянулась к ножнам.

Михей начал закипать. Да что этот сопляк себе думает? Что первый силач деревни испугается хилого ножичка?

Михей расправил плечи и шагнул к пацану. Тот проворно отскочил и закричал:

– Если ты не за мной следил, то чего привязываешься? Иди своей дорогой!

– Ты еще мне указывать будешь, – прорычал Михей. – Не научили тебя старших уважать!

Парнишка бросился наутек. Побег окончился очень быстро, буквально через четыре шага.

– Пусти, – взвизгнул пацан, извиваясь в медвежьей хватке Михея. – Как ты смеешь!? Кто ты вообще такой?

Михей вытащил из ножен парня мечик, не глядя, отбросил его за спину, еще разок притиснул руки пацана к бокам – синяки останутся знатные! – и поставил его на землю в шаге от себя.

– Я-то Михей. А вот ты кто?

Отвечать мальчишке явно не хотелось, но внушительная фигура Михея прибавила сговорчивости.

– Я… – мальчишка заколебался, потом махнул рукой, – я Елизар… Племянник короля. И кузен его дочери, принцессы.

– Кузе-ен? – присвистнул Михей, окидывая парнишку взглядом с головы до ног. Тот покраснел. – И что же кузен принцессы в одиночку делает в лесу? Сдается мне, не похож ты на королевского племянника. А похож на того, кто ограбил кого-то из придворных, – Михей указал взглядом на пару привязанных к «седлу» пухлых котомок, – и пытается сбежать. И надо мне тебя по этому поводу связать да в деревню нашу доставить. Пусть староста разбирается, чей ты племянник.

– Нет! – вскрикнул паренек. – Я не вор!

– А сюда на прогулку выехал? Или как раз в гости едешь? В обратную от дворца сторону, – хмыкнул Михей.

Мальчишка вздернул голову.

– Я ищу принцессу!

– О как, – удивился Михей. – А ты не заплутал часом? Принцессу во дворце надо искать.

– Так ее ж похитили!

– Что?! – рявкнул Михей, сам удивившись своей горячности. – Как похитили? Кто? Когда?

Елизар слегка опешил.

– Ты… не знаешь? Ты что, не местный? Три дня тому. По всем окрестностям гонцов разослали, объявляли. И мужиков на поиски рекрутировали.

Михей крякнул:

– Мужиков-то зачем? Неужто рыцарей не нашлось?

– Рыцари! – Елизар презрительно махнул рукой. – Рыцари давно разбежались… по более богатым королевствам. Здешний-то король не шибко может их обеспечивать. А им же надо: доспехи, слуги… замки, балы… А похититель – кто ж знает? Одни думают – Черногор, злой колдун, другие поговаривают – дракон шалит.

– Дракон? – изумился Михей. – Но это же сказки!

– В здешних местах сказки, – покачал головой Елизар. – А за морем… все может быть. Да и в наших летописях упоминания есть.

– И что, – язвительно спросил Михей, – ты сам решил отправиться сражаться с драконом? На мужиков наших не надеешься?

Елизар покраснел.

– Не верю я тебе, – заключил Михей. – Разворачивай свою скотину, потопали в деревню. Если ты и впрямь племянник, так мне еще спасибо скажут. Папанька-то твой наверняка не знает, что ты на подвиги отправился? – Щеки пацана стали совсем пунцовыми. – Добром не пойдешь – свяжу.

Елизар попятился от подступающего мужика, которому едва доставал до плеча.

– Постой! – умоляюще воскликнул он. – Я расскажу…

Мальчишка уперся спиной в ящера и, словно опомнившись, ткнул его острым кулачком. Тот встрепенулся, раскрыл пасть и… оглушительно чихнул. Михей рассмеялся. Хоть ящеры и были редки в их землях, но из рассказов старосты Михей твердо помнил, что жрут они только траву.

– Что еще придумаешь? Принцессу он едет выручать! Да еще и на этом… – Михей кивнул на равнодушно топчущееся чудище. – Коня не нашел?

– Конь не помог бы, – тихо ответил Елизар. – Это ведь сидрак.

– Кто-о?

Елизар как-то странно глянул и медленно ответил:

– Это ящер, очень редкий.

– И слава богу!

– Его когда-то подарили королю, точнее, яйцо с ним. Привезли из-за моря. Король очень обрадовался, он думал, что это яйцо дракона, так ему сказали.

– Ну да, – понимающе протянул Михей, – один дракон целую армию заменить может.

– Ну, и это тоже. Но главное, что дракон может давать советы. Правда, не всем. И не всегда. Он отвечает только на самые главные вопросы. Например, как сделать королевство процветающим.

Михей фыркнул.

– Но потом лекарь, – скривился Елизар, – сказал королю, что яйцо вряд ли драконье. А уж когда он вылупился и стало понятно, что он совсем не похож на дракона, король и вовсе разочаровался.

– Да принцесса-то тут при чем? А тем более ты?

– Так он же при нас вылуплялся! Мы вдвоем и видели, как яйцо треснуло. Я ведь часто во дворце у кузины гостил, мой отец только рад был, что мы дружим, – Елизар чуть смутился. – Когда сидрак из яйца полез, мы решили сначала сами его увидеть, не звать никого. И принцесса оказалась первой, кого он увидел. С тех пор он считает ее… кем-то вроде матери. Ну, или лучшего друга. Он завязался на нее, понимаешь?

Михей задумался. Ну да вообще-то, у цыплят так же происходит.

– Сидрак чувствует, где находится принцесса. Он приведет меня к ней, ­– торжественно заявил Елизар.

Михей почесал в затылке и недоверчиво спросил:

– А почему тогда этого… сидрака не ведет какой-нибудь опытный воин? Или целый отряд?

Елизар как будто сконфузился.

– Сидраки не терпят толпы и признают только одного хозяина… точнее, друга. Этот подчиняется только принцессе. Ну и мне немножко, потому что я часто рядом был.

– Значит, – медленно проговорил Михей, – без тебя и этого зверя найти принцессу никто не сможет?

Елизар всплеснул руками:

– Вот именно! Ваши мужики разве что случайно на след нападут. Да и не станут они... слишком рьяно искать.

– Это еще почему? – возмутился Михей.

– Да так уж. Побоятся, скорей всего. Слушай, отпусти меня! Вдруг с принцессой правда беда? Ведь уже сколько времени никаких известий! Спешить надо.

Михей задумался. То, что говорил Елизар, имело резон. Если он не врет – а зачем бы? – то принцессу в самом деле надо спасать.

Михей поднял глаза к небу. Девичье лицо в облаках уже не улыбалось, смотрело печально и как будто о чем-то просило… Собственно, в деревне его никто особо и не ждет. Банька, конечно, но принцесса важнее бани. Да и в речке он только утром купался.

Михей поскреб подбородок и решительно кивнул:

– Ладно, пошли.

Елизар растерялся.

– Ты… хочешь пойти со мной? Но зачем тебе это?

– Во-первых, она дочь моего короля. А я все-таки верноподданный.

– Король не сможет много заплатить, – быстро вставил Елизар.

– Я не за мзду, – оскорбился Михей. – Негоже молодую девушку оставлять в беде.

– А во-вторых? – помолчав, поинтересовался Елизар.

Михей подмигнул:

– В сказках король обычно отдает спасенную принцессу в жены герою.

Елизар поперхнулся.

– Шучу, – засмеялся Михей. – Ну а если серьезно, думаю, помощь тебе не помешает. Скоро пойдут чащи, с буреломами и диким зверьем.

Елизар кинул взгляд на чернеющий вдали лес, потом на Михея и, поколебавшись, кивнул.

* * *

К ночи они добрались до опушки дремучей вековой чащи. Прошли бы и дальше, но сидрак топал неспешно, то и дело останавливаясь у особо сочных кустов.

– Твоя скотина не может пошустрее? – раздраженно поинтересовался Михей у сидящего на спине сидрака Елизара. – Я пешком в три раза быстрей его могу идти.

– Не называй его скотиной, ему же обидно!

– Ему? – фыркнул Михей.

Сидрак повернулся и строго посмотрел на мужика. Прищуренные глаза блеснули. Михей поперхнулся.

– Э-эхм… а как его называть? У него имя-то есть?

– Мы всегда его звали просто сидраком, – Елизар пожал плечами. – А что, обязательно должно быть имя?

– Он же живой, к тому же… не скотина, – усмехнулся Михей. – Так что имя нужно, ясен пень!

– Ясень Пень? – Переспросил Елизар. – То есть и фамилия нужна? Ну ладно, только как-то немного по-шитайски звучит, нет? Хотя Ясень мне нравится.

Михей расхохотался. Ну конечно, откуда этому изнеженному юноше знать простонародные выражения?

– Ладно, Ясень так Ясень. Эй, Ясень, тебе нравится?

Сидрак резко остановился, так что Михей почти наткнулся на него. Ящер, словно принюхиваясь, вытянул шею, подумал и вдруг боднул мужика в плечо. Михей едва устоял на ногах.

– Он тебя признал, похоже, – удивленно протянул Елизар.

– Я счастлив, – пробормотал Михей.

На ужин Михей освежевал зайца. Благо, жильные силки и соль всегда таскал в заплечном мешке. Когда начал снимать шкуру, Елизар побледнел и неверными шагами удалился в лес.

– Ах, какие мы нежные, – пробормотал Михей, разводя костерок на поляне, выбранной для ночлега.

Елизар от мяса отказался, а на Михея глядел почти с ужасом. «Ну-ну, поглядим на тебя через пару дней», – мысленно хмыкнул Михей. – «Когда твои сухари закончатся».

Михей, разумеется, оказался прав. Вскоре Елизар за обе щеки уплетал и зайчатину, и ежатину, и печеные птичьи яйца. Ясень безо всяких претензий питался листвой. Волнистый разрез челюсти создавал впечатление, что ящер все время улыбается.

Елизар оказался не болтлив. Молча ехал на сидраке, напряженно о чем-то думая и время от времени прижимаясь к Ясеню. Михей надеялся, что юноша составляет план вызволения принцессы. Приставать к нему с расспросами Михею казалось почему-то неправильным, хотя он и сам не мог объяснить себе этого – вроде бы одно дело делают, да еще и гибельно опасное. То ли подспудно хотелось казаться всё понимающим, сильным и уверенным в себе, то ли так действовала холодноватая скованность Елизара. Или его врожденный аристократизм?

Поначалу Михей опасался, что Елизар не сможет спать на голой земле, но парень оказался стойким. На ночь он снимал с сидрака «седло» – сложенную в несколько слоев тряпицу, расстилал ее возле туши разлегшегося Ясеня и засыпал, привалившись к теплому боку. И грузный сидрак ни разу не придавил хрупкого пацана во сне, хотя тот порой ворочался, вздрагивал и даже всхлипывал во сне – наверное, снилось что-то страшное. Днем Елизар никогда не вспоминал о мучавших его страхах, да и вообще не жаловался, хотя Михей видел, как нелегко дается королевскому племяннику поход через дремучий, темный, колючий, полный непонятных звуков лес. «Да уж, это тебе не по чахлым рощицам да полям идти, где мы встретились», – думал Михей, преисполняясь невольным уважением к спутнику.

* * *

– А куда мы вообще идем? – раздраженно пропыхтел Михей, продираясь через особо колючий кустарник.

Сидрак не выбирал дорогу – пер напрямик, ломая ветки и не чувствуя боли. С его толстой шкурой это было просто. А вот Михей за неделю весь ободрался и исцарапался. Небритая щетина чесалась. Елизар выглядел не лучше. Когда-то белая рубаха приобрела землистый цвет, на рукаве зияла прореха, штаны – в пятнах. Но у него хоть щетины не было.

– Мне кажется, Ясень ведет нас к морю, – неуверенно ответил Елизар.

– Разве Черногор живет у моря? – удивился Михей. – Наши старики вроде говорили про пустошь.

– Ясень знает, – устало откликнулся Елизар. – Он чувствует принцессу и ведет нас к ней.

– Да что он знает?! Если принцессу похитили, то уже упрятали так, что никто не найдет!.. Как ее вообще похитили? Из охраняемого-то дворца?

– Стражи мало, а колдунам за охранные заклятия платить нечем, – вздохнул Елизар, смахивая с лица прилипшую паутину.

– Ну и зачем было ее похищать? Хороший выкуп, ты же сказал, король не заплатит. Разбойники, конечно, и за малую добычу готовы рисковать, но так… Им же все равно придется открыться, чтоб принцессу вернуть, тут их всех и переловят, – Михей чертыхнулся, поскользнувшись на переплетении корней. – А заморскому дракону зачем наша принцесса? За морем, поди, и свои есть. И что он с ней делать станет? Съест?

Елизар покачнулся в седле, словно ему стал нехорошо. Михей быстро продолжил:

– В общем, глупости это. Да ты и сам говорил, что дракону через море не перелететь. Значит, похитил не дракон. А кто тогда? Злой чародей? Так ему проще самому что угодно наколдовать. Я слышал, золота у него полно, да и всего остального тоже. Успел накопить.

– А может… – тихо начал Елизар и замолчал.

– Что может?

На щеках Елизара выступили красные пятна.

– Может, он… ну, жениться на ней хочет?

– Что? – Михей расхохотался. – Да ему же почти сто лет!

Елизар покраснел еще сильнее.

– Ты думаешь, – с сомнением спросил Михей, – он… в силах? И хочет… развлечься?

– Не развлечься, – тихо сказал Елизар. – Говорят, что если колдун молодую девушку благородных кровей…, – он смутился, – ну, того…

– Ну, понятно, – поторопил Михей, – так что тогда?

– То колдовская сила его возрастает многократно.

Михей помолчал.

– Ты поэтому говорил, что мужики наши струсят? Побоятся с чародеем дело иметь?

Пацан с несчастным видом кивнул. Ясно, переживает за кузину. Михей попытался найти слова, чтобы утешить мальчишку.

– Чародей, наверное, не будет спешить. Попробует принцессу по-хорошему уговорить. В конце концов, терпению он за век научился, – Михей почесал заросший подбородок. – Да и Ясень, смотри, не волнуется. Топает себе да жрет беспрерывно. А раз он «завязан» на принцессу, то, наверное, не был бы таким спокойным, если б ей грозила беда?

– Надеюсь, – прошептал Елизар, отводя взгляд.

Весь оставшийся день Михей размышлял над словами Елизара. А ведь мальчишка-то, похоже, влюблен в свою кузину. Конечно, столько лет рядом! И, естественно, ему невыносимо думать, что какой-то старик будет лапать его возлюбленную. Или, еще хуже, колдовством внушит любовь к себе. Хотя что тощий пацан может противопоставить чародею, Михей не представлял. Точнее, был уверен: ничего. Так на что же тот надеется? На свой ножичек? На пиетет чародея перед аристократами? На силу любви?

Михей фыркнул, стараясь, чтобы не заметил Елизар.

Ну, в конце концов, теперь же он сам взялся за дело. И уж он-то силушкой не обделен. Правда, против колдовства сила может и не выстоять, но ведь можно как-то отвлечь колдуна, обмануть. Допустим, Елизар его заболтает. А там уж хороший михеевский удар промеж глаз уложит любого. Михей немного повеселел: кажется, вырисовывается план.

Интересно, а принцесса тоже влюблена в кузена? Или просто дружит с ним? И если увидит кого-то другого – допустим, героя, который ее спас, – может ли влюбиться в него?

Жаркая волна обдала его с макушки до пят. Михей украдкой взглянул на сгорбившегося на сидраке пацана: не видел ли тот, как он покраснел? Не догадается ли о его… мечтаниях?

Правду сказать, эти несбыточные, глупые – да совершенно дурацкие! – фантазии жили в голове Михея чуть ли не с детства: с тех пор, как он впервые услышал от старосты, что принцессы существуют не только в сказках, а и по-настоящему. В их королевстве, например.

Разводя привычный вечерний костер, Михей небрежно поинтересовался:

– А какая она, принцесса?

Елизар криво усмехнулся:

– Что, тоже хочешь получить ее в жены?

– Мне просто интересно! – возмутился Михей. – Я, может, голову сложу, за нее сражаясь.

– А если она толстая и прыщавая дура? – язвительно спросил Елизар.

– Что? – Михей растерялся. Да нет, этого не может быть! Или может? Все-таки Елизар провел с ней все детство. – А она… такая?

– Да! – мстительно ответил королевский племянник.

Михей помолчал. Елизар глядел на него ехидно-зло.

– Но она хоть добрая?

– А?.. Ну, да, наверное… Но некрасивая!

– Это ничего не значит, – твердо ответил Михей. – Девушку, попавшую в беду все равно надо выручать.

Брови Елизара поползли вверх.

– Но она еще и бедная к тому же.

Уже оправившийся Михей парировал:

– За что ж тогда ты ее любишь?

– Я ее не люблю! – вспыхнул Елизар. – Просто… родственная кровь.

– Ну да, ну да.

Следующим вечером в силки попались заяц и косуля. Это было, в общем-то, неудивительно для дикого леса с непуганым зверьем, но Михей обрадовался. А вот Елизар долго и грустно смотрел на косулю, а потом безнадежно спросил:

– Ты ее не отпустишь, конечно?

– Еще чего! – возмутился Михей. – Знаешь, какое у нее мясо вкусное?

– Мы же не съедим столько. А зарезать – протухнет.

– Значит, не будем резать.

Михей подошел к косуле, примерился и легко ударил между глаз. Косуля дернулась и обмякла. Оглушенное животное прикрутили к спине сидрака чуть выше хвоста. Ясень, похоже и не заметил добавочной ноши.

* * *

Наутро облик леса начал меняться. Первым это заметил Ясень и забеспокоился. Михей, выросший в окружении леса, удивился тревоге сидрака. Ну да, лес стал реже. Меньше попадалось неохватных дубов и непролазных кустов. Преобладающий доселе ельник разбавился осинами и вязами. И даже воздух как будто посветлел и повеселел.

Однако Ясень явственно напрягся, принюхался и ринулся вперед со скоростью, на которую Михей считал его не способным.

– Он что-то чует! – возбужденно воскликнул Елизар. – Мы приближаемся к цели!

– И чему ты радуешься? – буркнул Михей, ускоряя шаг. – Разве это не значит, что у принцессы что-то случилось?

– Да, – осекся Елизар. – Но мы уже близко.

– И что, мы готовы к стычке с колдуном?

– А-а… Да разве к ней можно подготовиться?

– Хотя бы обсудить, – пропыхтел Михей.

Однако обсуждать что-либо было уже невозможно. Ясень, все предыдущие дни шедший вразвалочку, сейчас взял такой темп, что Михею приходилось почти бежать за ним. Морда ящера заострилась, и сейчас уже не казалось, что он улыбается. Сидрак несся молча и целеустремленно, забыв о фураже.

Впереди показался просвет – лес заканчивался! Ясень всхрапнул и помчался. Он весь подобрался и напружинился, с каждым шагом из-под огромных кривых когтей взметались фонтаны земли. Которые летели прямо в лицо Михею.

– Да что ж это! – взревел Михей, пытаясь заслонить лицо. Нога зацепилась за вывороченный Ясенем камень, и Михей с размаху рухнул наземь, а подлетевшая каменюка припечатала его сверху.

– О-у-уй!

– Ой! Ясень, стой! Да стой же ты!

Елизар соскочил с сидрака и кинулся к Михею. Лицо у того было в крови, руки, которыми он пытался смягчить падение, ободраны. Рядом валялся злополучный булыжник.

– Нога, – простонал Михей, ощупывая колено.

– Ты… встать можешь? – дрожащим голосом спросил Елизар.

– Попробую, – скривился Михей, приподнимаясь. Нога дернулась от судорожной боли. – Уй! Добегались, кажется.

Бледный Елизар расширившимися глазами смотрел на Михея. Ясень развернулся к ним и раздраженно заворчал.

– Ты же и виноват, – буркнул ему Михей, стирая кровь с рассеченного лба. – Царапина. Это тоже, – добавил он, осмотрев руки. Затем осторожно ощупал ногу, стараясь не стонать – на Елизаре и так лица не было. – Перелома нет как будто. Пройдет… через несколько дней.

Сидрак зарычал. Михей развел руками:

– Ну прости, дружище, идти не могу. Тем более бежать.

У Елизара запрыгали губы.

– Но как же?..

Михей хотел было сказать: брось меня, иди один, а я уж как-нибудь, авось, выкарабкаюсь, – и осекся. Куда иди один? На встречу с Черногором?

– Срежь две длинные, но прочные палки, – твердым тоном велел он Елизару.

Мальчишка закивал с облегчением и бросился к деревьям. Вернулся быстро, неся требуемое.

– Еще полотно нужно. Покрепче и подлиннее.

Елизар, недолго думая, сорвал «седло» и развернул тряпицу.

– Пойдет, – кивнул Михей, плотно приложил палки к ноге и приказал пацану: – Приматывай! Как можно сильнее.

Елизар справился, несмотря на дрожащие руки. Михей встал, слегка пошатнувшись.

– Придется поменяться. Ты пойдешь пешком, а я поеду на сидраке.

­– Он не повезет, – отводя глаза, пролепетал Елизар. – Сидрак не позволит оседлать его никому, кроме хозяина… друга.

– Но я тоже его друг! – возмутился Михей. – Я ему имя дал!

Елизар закусил губу и, поколебавшись, кивнул:

– Я попробую.

Он подошел к всхрапывающему Ясеню, обвил руками длинную шею и что-то зашептал в маленькую дырочку рядом с глазом. Ящер беспокойно засопел, затем затих и уставился немигающим взглядом в лицо Елизару. Мальчишку зашатало, как под ветром, но шею он не отпустил.

Разинувший рот Михей вдруг поймал себя на мысли, что Елизар… разговаривает с сидраком. Ясень, правда, не издавал ни звука, но шепот мальчишки Михей расслышал: «нельзя бросать». Сидрак упрямо заскреб по земле черными когтями. Елизар снова что-то зашептал, гладя друга по шершавому боку. Ясень повернул голову, и желтая вспышка из его глаз как будто вонзилась Михею прямо в мозг. Тело вдруг стало ватным, деревья вокруг поплыли. Ящер отвернулся.

Елизар подковылял к осевшему на землю Михею, отер пот со лба и устало произнес:

– Он согласился. Он повезет нас обоих. Но он… хочет поторопиться.

Михей только кивнул. В голове царил сумбур.

Елизар помог Михею вскарабкаться на спину сидрака, сам пристроился перед Михеем, и ящер сорвался с места с такой скоростью, что несчастную косулю едва не снесло ветром.

Лес закончился внезапно. Ясень вынесся из-под деревьев и, не задерживаясь, помчался по поросшей ковылем степи. Резкий непривычный запах наполнил ноздри, и лишь несколько минут спустя Михей сообразил, что так пахла рыба и съедобные водоросли, которые приводили побережные торговцы. Он вытянул шею, пытаясь из-за Елизировой спины рассмотреть море, но так его и не увидел. Вместо синей морской ленты далеко впереди высилась черная полоса иззубренных скал.

– А где море? – крикнул он, пытаясь перекричать свист ветра.

– За скалами, – крикнул в ответ Елизар.

– Нам нужно туда? Думаешь, принцессу увезли за море? Или прямо сейчас пытаются? Поэтому Ясень и бесится?

Елизар пожал худенькими плечами.

– Но как мы туда попадем? Или в скалах есть проход?

– Не думаю.

Что-то в тоне Елизара заставило Михея насторожиться. И как же тогда добраться до моря?

– Думаю, придется подняться на скалы.

– Что?! – поразился Михей. – Это невозможно!

Скалы уже вырастали перед ними – черные, огромные, покрытые трещинами, страшные. Почти отвесные.

– Мы не сможем влезть по ним! – в отчаянии закричал Михей. – Ты что, спятил?

– А нам и не придется.

Михей вообще перестал понимать что-либо.

– Ясень, – пояснил Елизар. – Он нас поднимет.

– А-а-а?

– Держись за меня!

Ясень достиг скальной стены и, даже не притормозив, бросился на нее. Михея опрокинуло на спину, перед глазами вспух кусок далекого неба над черным гребнем. Если бы не загодя обмотанные вокруг торса Ясеня веревки, он наверняка свалился бы со спины ящера. Прямо на камни. Или на стремительно удаляющуюся землю.

– Держись за меня! – снова крикнул Елизар, и Михей поспешно обхватил его под мышками.

Перед глазами заплясали черные стены, в выбоинах и трещинах, с крупинками слюды, ослепительно вспыхивающими в лучах закатного солнца.

Ничего страшнее этого бешеного подъема Михей не испытывал за всю жизнь. Сидрак целеустремленно карабкался вверх, цепляясь острыми когтями за каменные выступы, прижимаясь брюхом к шершавой скале. Он не обращал никакого внимания на седоков на своей ходящей ходуном спине и то как будто прилипал к поверхности, то делал резкий рывок к очередной глыбе.

– Только не смотри вниз! – крикнул Елизар, не оборачиваясь.

Михей и сам это понимал. Судорожно цепляясь за пацана, он пересохшими от страха губами шептал молитвы, путая слова и забывая дышать. Ясень вновь рванулся, на миг полностью оторвавшись от скалы. От толчка пальцы Михея разжались, и он начал неудержимо заваливаться назад. Черная стена, синее небо, бурая трава – всё смешалось в один бешено вращающийся ком. – Держись! – заорал Елизар.

Его тонкие руки изо всех сил вцепились в запястья Михея, не давая ему соскользнуть.

– Держись, хмарь тебя подери!

Михей вдруг опомнился, бешеным усилием бросил спину вперед. Зубы клацнули, но руки уже сомкнулись на груди Елизара.

На двух выпуклых упругих бугорках груди.

Михей едва опять не разжал руки. Что творится?!

Он не успел собраться с мыслями – сидрак в последнем усилии перевалил за край скалы и вылез на вершину. Бугристое плато с острыми пиками глыб, перемежающихся уходящими вглубь трещинами, плыло над морем, сверкая антрацитовым огнем.

Михей кулем свалился с сидрака и зажмурил слезящиеся глаза. В голове бурлило месиво вопросов. Тело ощущалось одним сплошным синяком.

Елизар же соскочил с Ясеня легко, тут же припал к его шее и закрыл глаза.

– Ты кто такой на самом деле? Точнее, такая? – процедил Михей.

Сидрак злобно рыкнул. Елизар, не открывая глаз, махнул рукой:

– Погоди… чуть-чуть.

Зарычав не хуже ящера, Михей начал тяжело подниматься. Елизар вдруг оттолкнулся от Ясеня и распахнул все еще затуманенные глаза.

– Скорее, – прошептал он. – Солнце уходит, – и бросился отвязывать поклажу.

Михей заступил ему дорогу и схватил за грудки:

– Кто ты?

Огромные глаза сверкнули на Михея с лица мальчишки. Нет… конечно, не мальчишки. Михей даже отпрянул, почти чувствуя, как в голове пляшут осколки мыслей, складываясь во что-то новое.

– Я Элиза! – голос разнесся над скалами звонким дискантом.

– П-принцесса?..

– Да. Помоги мне!

– Я не понимаю…

– И не надо! Просто помогай.

Михей с трудом отвел взгляд от ее горящего нетерпением лица и покачал головой:

– Принцесса, вы творите… что-то не то. Что-то неправильное. Может быть… вам нездоровится? Я должен немедленно доставить вас домой. Ваш отец, наверное, с ума сходит.

Элиза гневно топнула ногой:

– Я знаю, что делаю!

– Вас ведь не похитили. Вы сбежали сами? Зачем? От кого?

– Нет! – с досадой воскликнула принцесса. – Это не побег, я… – она заколебалась.

– Что?

За ее спиной утробно взревел Ясень. Элиза вздрогнула и схватила Михея за рукав:

– Поверь мне. Я не желаю зла отцу, и королевству тоже. Наоборот!

Ясень издал душераздирающий крик. Принцесса заторопилась:

– Пожалуйста! Я все объясню, потом. А сейчас – просто помоги. Видишь – солнце уходит. Надо успеть!

Ее глаза умоляюще глядели на Михея. Он заколебался.

– Пожалуйста!

Михей решился.

– Ладно. Что делать?

– Сними в сидрака все веревки, вообще всё.

Сама Элиза уже торопливо рылась в той самой котомке, которую не раскрывала всю дорогу. Рывком вытащила целую бухту просмоленного жгута и, выбрав среди камней ровную площадку, принялась разматывать жгут, выкладывая большой круг. Но не замкнула круг, а продолжила сходящейся к центру спиралью.

Михей бросился к Ясеню. Затянувшиеся веревочные узлы никак не поддавались. Михей ругнулся, ломая ногти и обдирая пальцы. Элиза обернулась и сорвала с пояса нож:

– Держи.

Михей перерезал узлы и подступил к несчастной косуле, так и болтавшейся над хвостом Ясеня. Косуля отчаянно заблеяла. Михею почему-то стало смешно – от нервов, что ли? Он вновь ударил ее меж глаз и аккуратно уложил на землю.

Ясень как будто почувствовал момент полного освобождения. Мощным, почти величественным движением ящер встряхнулся, прогнав волну по длинному телу, и двинулся к Элизе. Она встретила его в центре круга, похлопала по боку и вдруг с рыданием бросилась на шею ящеру. Михей остолбенел. Сидрак стоял неподвижно, глядя на свою подругу-хозяйку, лишь хвост елозил по камням, выбивая искры из скального крошева.

– Принцесса, – неуверенно окликнул Михей.

Она оторвалась от Ясеня, резким движением смахнула слезы и выбежала из круга. Ящер проводил ее долгим взглядом, потом поднял морду к небу и застыл.

Элиза достала из котомки огниво и трут, встала на колени у начала просмоленного жгута и принялась высекать искры. Губы ее кривились от сдерживаемых рыданий, руки дрожали. Огонь не занимался.

Михей шевельнулся. Принцесса, не оборачиваясь, повела плечами, словно заранее отвергая предлагаемую помощь.

– Я должна сама, – ее шепот был еле слышен.

Трут наконец вспыхнул. Элиза поднесла его к жгуту, и тот мгновенно занялся, опоясав стоящего в центре Ясеня жаркой красной стеной.

Михей подошел, осторожно поднял Элизу с колен и, взяв за руку, отвел подальше от пылающего круга. Ясень в центре застонал почти по-человечески. Элиза всхлипнула и уткнулась Михею в грудь. Он осторожно погладил вздрагивающую худенькую спину и тихо спросил:

– Зачем ты решила сжечь… своего друга?

Она притихла на мгновение. Затем плечи ее напряглись, и она отодвинулась от Михея.

– Всё не так. Это не убийство. Наоборот.

– Как?

Элиза собралась с силами и повернулась к пылающей над морем площадке. Внешний круг спирали полыхал вовсю. Постепенно, медленно огонь распространялся на внутренние витки, но до центра было еще далеко.

– Король… отец так и не понял, что сидрак – это действительно дракон. Только еще детеныш. До инициации он совсем не похож на дракона – ни крыльев, ни роговых пластин, ни умения плеваться огнем. Ни настоящей злобности. А я прочитала всё, что сумела найти о драконах, о разных видах, и про таких, как Ясень, нашла. Но отец меня и слушать не стал – сказал, глупые выдумки, – добавила она сердито.

– До инициации? – переспросил Михей. Мозг его кипел.

– Перерождения, – нетерпеливо пояснила девушка, – чтобы стать настоящим, взрослым. Ну, как из гусеницы в бабочку, – она прищелкнула пальцами. – Сидраки – дети Огненных драконов. И перерождение у них происходит в огне.

– Так он сейчас?.. – воскликнул Михей.

– Ну да!

Михей с ужасом посмотрел на полыхающий круг. Значит, там сейчас должен родиться настоящий дракон?!

Как обухом ударило воспоминание о сказках-байках-рассказах, слышанных им еще в детстве. В них ничего не говорилось об огне, зато во всех упоминалось, что дракон по-настоящему становится взрослым – и жестоким, и коварным! – когда попробует кровь. Кровь и плоть. Живую.

Элиза тоже не отводила взгляда от костра. Уже более твердым голосом она продолжила:

– Когда детеныш подрастает, он как бы вспоминает… или начинает понимать древние инстинкты, понимать, что ему нужно. Ясень начал чувствовать, что его время пришло. И сказал мне. Попросил.

– Попросил? – поразился Михей. – Разве он может говорить?

– Нет, это были… образы. Сначала во сне. Он начал сниться мне почти сразу после своего рождения. Потом я научилась видеть их и не засыпая. Мы с ним так разговаривали. А в последнее время он стал беспокойным, нервным. Он просто вырос, пришла пора повзрослеть по-настоящему. И он показал мне, что нужно сделать, – Элиза сглотнула. Над ее головой, шипя, разлетались искры. – Он должен пройти огонь, возродиться и совершить первый полет над морем… А после этого он будет готов служить мне. Нет, не служить, а быть мне другом, потому что я помогла ему переродиться. Без этого он бы просто умер.

Ясень стоял посреди зарева, пламя подбиралось к нему все ближе. Михей вдруг подумал, как страшно, должно быть, сидраку смотреть на приближающийся огонь и ждать, что вот сейчас он лизнет твою кожу, охватит целиком, сожжет. Но Ясень не двигался и не убегал, лишь мышцы конвульсивно подергивались.

Михей схватился за голову:

– А вдруг ты ошиблась? Вдруг в твоих книжках что-то неправильно написано?! Или сидрак тебя просто обманул?

Элиза с улыбкой покачала головой, глаза ее сияли, отражая пляшущее пламя.

Первые языки огня добрались до сидрака и обожгли его. Ясень взвыл. Элиза безотчетно схватила Михея за руку. Краешек солнца на мгновение прощально вспыхнул и канул за море. Михей почувствовал, как задрожала рука Элизы в его ладони.

В следующий миг раздался оглушительный хлопок. Элиза дернулась, до боли сжав пальцы Михея. В небо взметнулся сноп багровых искр. В центре спирали вспух огромный кокон черного дыма и закружился, скрывая и море, и камни, и ящера. Резкий запах горелого мяса накрыл вершину. Принцесса зажала рот.

Трубный рев из кокона, казалось, разорвал само небо. Рев, полный боли и страха.

Элиза неистово рванулась вперед, но Михей удержал ее. Из глаз принцессы брызнули слезы, она всхлипнула и зажала рот кулаком.

Черный кокон раскинулся над скалами, словно стремясь загасить и огонь, и пронзительный крик горящего сидрака. Языки пламени опали. Разрывающий барабанные перепонки рев достиг высочайшей ноты и оборвался, словно выплеснувшись в море. Дымное облако осело, и в тусклом свете первых звезд стала видна площадка потухшего костра.

Ясень лежал мертвой грудой. Толстая шкура потрескалась, глаза были закрыты. Ящер не дышал. Серые хлопья пепла, кружась, оседали на его теле.

Элиза вскрикнула и, спотыкаясь, двинулась к неподвижному другу. Михей поплелся следом. Девушка упала на колени возле Ясеня и зарыдала, прижавшись к его груди.

– Так не должно быть… Он не должен был умереть…

Михей молча отвел взгляд.

Черный потрескавшийся холм дрогнул. Куски обугленной кожи ломтями ссыпались вниз, обнажая черную блестящую чешую. Огромные лапы заскребли по камням. Дракон вздохнул и открыл глаза.

– Ясень! – ликующе закричала Элиза. – Ты возродился!

Дракон начал подыматься. Михей поспешно оттащил упирающуюся принцессу подальше от летящих во все стороны головешек. Дракон твердо встал на обновленные лапы и мощно встряхнулся. От толстого неуклюжего сидрака в нем не осталось почти ничего. Новый Ясень был гибким, сильным и быстрым. Шея стала длинней, на антрацитовой спине встопорщились острые гребни, а к бокам прижимались огромные кожистые крылья. Дракон вытянул голову к небу, и в огромных черных глазах отразились звезды.

– Ясень! – принцесса протянула руки к зверю.

Молниеносным хищным движением дракон повернулся к Элизе, глаза полыхнули багровым огнем. Михей рывком оттолкнул принцессу. Огромная пасть щелкнула в воздухе, где миг назад была ее голова. Принцесса ахнула и попятилась.

– Беги! – заорал Михей. – Ему нужна кровь! Беги!

Дракон в ярости поднялся на дыбы и на секунду навис над Михеем. Тот отпрыгнул. Недавно покалеченная нога взорвалась болью. Михей выхватил из-за пояса элизин нож, с отчаянием понимая, что ни отразить атаку дракона, ни убежать он не сможет. И защитить принцессу тоже.

Дракон взревел, выпустив сноп жара, и бросился на Михея. Ему, вероятно, было все равно, чьей кровью насытиться. Михей чудом уклонился и выбросил вперед руку с ножом. Стальное лезвие полоснуло чудовище по морде. Дракон взревел, гигантские капли драконьей крови разлетелись во все стороны. Ящер развернул крылья и ринулся на врага. Михей еще успел выставить перед собой нож – совершенно бесполезный против колоссальной чешуйчатой лапы. Кривой острый коготь пропорол грудь, нож выпал из мгновенно ослабевшей руки, и Михей грохнулся спиной на твердые камни.

«Прости, принцесса».

– Стой! – раздался истошный крик. – Ты хочешь крови? Так на!

– Что вы делаете, принцесса? Убегайте, спасайтесь, – хотел крикнуть Михей, но с языка сорвался лишь невнятный шепот.

Туманящимся взором Михей увидел мелькнувшую над ним тень – подбежавшая принцесса что-то с размаху бросила дракону в морду. Что-то истошно блеющее. И тут же сверху на Михея хлынула струя крови. Он услышал еще хруст костей и треск раздираемого мяса – и потерял сознание.

Михей очнулся от холода. В горах ночью куда прохладнее, чем на равнине или, тем более, в лесу. Дышать было трудно, грудь горела, в спину впивались острые камни. Михей перевернулся на бок и закашлялся. Из темноты раздался радостный вскрик. Принцесса! Живая.

Элиза подбежала с радостной улыбкой, пытаясь незаметно вытереть слезы.

– Ты живой!

Она не стала его тормошить, а тихонько присела рядом. Михей приподнялся на локте, стараясь не слишком морщиться.

– Где… дракон? – голос прозвучал хрипло.

– Улетел. Сразу после того, как сожрал косулю.

– И не стал больше нападать? – удивился Михей.

– Нет, – Элиза покачала головой. – Видимо, ему хватило… Какая же я дура! – вдруг вскрикнула она, и из глаз брызнули слезы.

– Ну что вы, принцесса, – растерявшись, забормотал Михей, пытаясь подняться.

Грудь обожгло, по рубахе заструилась новая кровь. Хорошо, что в темноте она казалась черной.

– Лежи, – испуганно шикнула Элиза.

Но он все же сел, кряхтя как столетний дед. Встать сил не было. Да и зачем вставать? Куда теперь идти? Элиза, поколебавшись мгновение, пристроилась рядом, нисколько не заботясь о том, что его кровь пачкает и ее.

– Принцесса, вы не плачьте, – начал Михей, но она перебила его.

– Зови меня на ты. Всю дорогу звал.

– Хорошо, – неловко сказал Михей. – Но ты вовсе не дура. И, кстати, не толстая, прыщавая уродина! Ты всю дорогу надо мной смеялась, да?

– Нет! – она хихикнула. – Только иногда, когда ты… в кустики отходил. Близко.

Лицо Михея вспыхнуло.

– Я же не знал, – буркнул он. – Я тебе верил.

– Да, – вздохнула она. – Извини. А я верила Ясеню. Потому что дура.

– Ты не дура, – запротестовал Михей.

– А-а, не надо меня утешать, – махнула рукой Элиза. – Мне все, с кем я разговаривала о драконах, говорили, что они хитрые и безжалостные. Что верить им нельзя. А я…

Она понурилась, слезы вновь покатились по щекам. Михей смущенно похлопал ее по спине, а потом мысленно послал смущение в хмарь и осторожно обнял принцессу. Она на миг напряглась и вдруг прижалась к Михею, уткнувшись носом в его плечо. Он замер, боясь шевельнуться.

– Понимаешь, сидрак стал моим другом. Моим единственным другом, точнее. Мы с ним все время были вместе, играли, я научилась понимать его. Я даже книжки ему читала! – голос девушки сорвался. – Он внушил мне, что мы лучшие друзья. А когда он станет драконом, то будет служить мне. И я поверила…

– Конечно, – сказал Михей и погладил ее по голове. – Как же не верить другу?

– Но он меня обманул! Да еще и едва не сожрал.

Михей покрепче прижал ее к себе, и Элиза затихла. Лунная дорожка серебрилась на воде, море вздыхало, катя волны к скалам, где им суждено было разбиться.

– Мы умрем? – тихонько спросила Элиза. – Нам ведь не спуститься отсюда?

Михей молча сжал ее плечи.

Ветер, ерошивший его волосы, вдруг стих. И погасла часть звезд, потом почти все. Михей заморгал, подумав, что от потери крови у него мутится в глазах. Но Элиза тоже испуганно всхлипнула и уставилась на ночное небо.

В лунном свете нарисовался силуэт большой крылатой твари, стремительно приближающейся к скале. Михей, думавший, что после этой ночи его уже ничто не сможет испугать, вдруг ощутил, как бешено застучало сердце. Он лихорадочно зашарил по поясу в поисках ножа, но его там не оказалось.

– Он решил вернуться, – спокойно и холодно произнесла Элиза. – Ну конечно, первый полет отнимает много сил. Надо подкрепиться.

– Элиза! – воскликнул Михей и попытался запихать ее себе за спину.

Как неудачно, что он весь изранен, а руки-ноги почти не слушаются! Но, по крайней мере, он прикроет принцессу. Может быть, дракон удовлетворится одной жертвой?

Элиза мягко, но непреклонно отстранила руку Михея.

– Я не стану убегать, – твердо произнесла она и гордо выпрямилась, глядя на вырастающую перед ними черную тень.

Огромные крылья на миг заслонили небо, сделали еще взмах и сложились. На гребне скалы стоял Ясень. Звездный свет дробился серебряными искрами на гладкой чешуе, грациозное тело уверенно попирало камни над обрывом, а над шипастой головой сиял лунный нимб. Дракон был величественен, ужасен… и прекрасен.

Михей напряг все силы и встал. Поймал ладонью длинные хрупкие пальцы Элизы.

Дракон шагнул к людям…

И водоворот мыслей захлестнул Михея, почти сбив с ног. Это не было речью – именно образами, как и говорила Элиза. Но сознание Михея образовывало из них слова.

«Я – дракон. Теперь дракон. Простите. После огня сознание безумно, памяти нет. Только голод, жажда крови… Вы нашли мне другую жертву. Дали мне перерождение. Я рад».

Дракон повернул шипастую голову и посмотрел теперь прямо на Михея.

«Ты не дал мне убить ее. Спас ее. Спас меня».

Озябшие пальцы Элизы стиснули ладонь Михея, по ее щекам струились слезы.

«Море слишком большое. Я не улечу. Я отнесу вас домой. Я – Огненный дракон и я – друг вам. Теперь – друг. А вы – друзья мне?»

Желтая луна, отразившись в огромных черных глазах, выплеснулась светом на лица людей. Михей поддержал покачнувшуюся Элизу, пристально посмотрел в тревожные, ждущие ответа глаза дракона и кивнул.

* * *

Тугой ветер ударил Михею в лицо, когда, расправив крылья, дракон легко взмыл над скалами. Чешуя не давала соскользнуть, но Михей бережно и крепко прижимал к себе сидящую впереди Элизу. Ее разлетающиеся волосы щекотали ему нос, а начинающее рассветно алеть море слепило глаза. Непривычное, щемящее чувство разгоралось в душе, и Михей не знал ему названия.

«Теперь ты можешь спросить меня», – прозвучал в его голове голос Ясеня.

«Что спросить?» – растерянно подумал Михей.

Раздалось что-то похожее на приглушенный смешок, но ответ прозвучал серьезно:

«Например, где твоя любимая».

Михей поднял взгляд к высокому небу, оглянулся на шумящее море, всмотрелся в разгорающийся впереди восход и прошептал:

– У меня нет вопросов.