Анна Неделина №2

Шелест

Автор:
Сергей Протасов
Шелест
Работа №506
  • Опубликовано на Дзен

Когда ты становишься старше, то забываешь, как это – бояться. Конечно, у взрослых есть свои страхи; просрочка кредита, опоздание на работу или, не дай бог, увольнение. Но эти страхи несущественные. Я же говорю про страх неизведанного, как например боязнь темноты. До прошлой недели, я и не вспоминал, что когда-то в детстве в момент ночного похода из комнаты до туалета мое сердце билось со скоростью света.

Мне тридцать один год. В этой жизни я добился определенных высот. В деньгах нет недостатка (хотя и лишними они редко бывают), не женат и детей у меня нет. Но есть престижная работа, интересное окружение и толпа красивых подружек. Что еще нужно холостяку в моём положении? Я могу точно сказать, чего мне не нужно – старых детских страхов и воспоминаний.

Началось всё на прошлой неделе. Я довольно поздно возвращался с работы. Осенний вечер (плавно перетекающий в ночь) выдался довольно морозным и от машины до подъезда я практически бежал. Надо было одеваться теплее. Моя квартира находится в спальном районе в шестнадцатиэтажном здании на седьмом этаже. В этом доме большие коридоры, два лифта, консьержка и лестница, странно расположенная в стороне от лифтов. До нее приходится сделать десяток шагов и преодолеть одну дверь. Не знаю, кто придумал проект этого здания, но когда я в него въехал, то такая планировка для меня была в новинку. Я привык, что лестница находится сразу за парадной дверью. Ну да ладно, это не особо имеет значение. На первый взгляд.

Всё дело в том, что тем вечером я зашел в абсолютно темный подъезд. Ни одна лампочка не горела. Даже те лампы, что реагируют на движение и звук, тоже молчали. Я слегка опешил и включил фонарик на смартфоне. Яркий белым светом залило холл здания. Луч скользнул по оконцу комнаты консьержки. За стеклом никого не было. Я и не удивился, было уже достаточно поздно, и пожилая консьержка уже наверняка ушла к себе спать. Загвоздка заключалась в отсутствии питания по всему дому. Лифтов это тоже коснулось. Кнопка вызова оставалась мертвой и не реагировала на мои множественные нажатия. Делать было нечего, пришлось идти к лестнице. Как я и говорил, она находилась в стороне и шла по боковой части дома, отделяясь от каждого этажа дверью. Одним словом – большая пожарная лестница.

Скрип двери прозвучал в тишине довольно громко, а после того, как я пересек порог и начал подниматься, она медленно с мерзким медленным скрипучим звуком начала закрываться. Как будто кто-то нарочно поставил доводчик на дверь, чтобы бесить этим звуком тех, кто вынужден подниматься по лестнице. Скрипящий звук зловещим эхом разнёсся по всем этажам и кульминацией был глухой удар закрывшейся двери. В этот то момент старое чувство вернулось ко мне так же внезапно, как бывает, когда попадаешь молотком по пальцу. Резко и неожиданно. Я замер между первым и вторым этажом. Рука с фонарем застыла. Свет озарял белую стену между этажами. Не моргая, я смотрел на этот участок света, но не видел его. Перед глазами проносились давно забытые картины прошлого.

***

Вторая половина 90х годов. Провинциальный город в России. Где-то за Уралом. Мальчик восьми лет возвращается вечером из школы после второй смены. На дворе зима и не за горами уже новогодние каникулы. Казалось бы, обычный вечер, свет уличных фонарей оранжевым искрился на поверхности снега, настроение было отличным. И даже оценки за сегодня хорошие. А на школьной викторине по литературе он выиграл крутую ручку, в которой было сразу несколько стержней. Шагая по снежной улице, он рассматривал выигрыш и нажимал на каждую кнопку по очереди. В зависимости от цвета кнопки при нажатии появлялся стержень такого же цвета. Есть чем похвастаться перед родителями.

Вот уже виден подъезд простой панельной пятиэтажки, построенной еще в недавно развалившемся СССР. Двери тогда еще не оборудовали домофонами. Люди даже еще и не знали такое новшество. Эта дверь была обычной – деревянной и скрипучей, без замков, домофонов и всего прочего.

Мальчик посмотрел в окно четвертого этажа и помахал рукой. Там ему в ответ, с доброй улыбкой на лице, махала мама. Улыбнувшись, малец перемахивает через три ступеньки крыльца, открывает дверь и оказывается на лестничном пролете ведущем на второй этаж прежде, чем дверь за ним захлопывается. На четвертом этаже его квартира, а торопится он потому, что в подъезде темно, хоть глаз выколи. В то время еще не было мобильных телефонов, которыми можно было подсветить путь. Хотя, наверное, и были, но у довольно богатых людей, к коим мальчик никак не относился. Он успел бы добраться и до четвертого этажа в считанные секунды, но перед третьим запнулся об лесенку и упал, выставив перед собой руки. Глухой звук от падения смешался с коротким вскриком неожиданности, эхом пролетевшим по всему подъезду. Тишина, образовавшаяся после, показалась лежащему на ступеньках мальцу совсем уж тихой и давящей, а темнота вокруг стала как будто физически ощутимой. Но самое плохое то, что выигранная ручка в момент падения выскользнула из руки и провалилась в пространство между лестницами. Ее то приземление он и услышал мгновение спустя. Звук раскалывающегося пластика его особенно огорчил. И вновь тишина. Мальчик поднялся на ноги и сделал то, о чем потом жалел долгие годы – посмотрел вниз, стараясь разглядеть ручку в темноте. А темнота смотрела вверх, разглядывая его двумя красными точками. Малец застыл и не двигался. Даже не моргал. Глаза расширились. Руки вцепились в перила. Дыхание задержалось и не желало выходить из легких. Он смотрел на эти красные точки. Смотрел, не отрываясь и хотел убежать. Но не мог. Тело отказывалось слушаться. Такое чувство он уже испытывал, когда просыпался ночью и не мог пошевелиться. Бабушка говорила, что это домовой шалит. А мама сказала, что это называется сонный паралич.

В первые пару мгновений мальчик думал, что ему мерещиться. Но когда он все – таки заставил себя зажмуриться и вновь открыть глаза, точки никуда не исчезли. Они продолжали смотреть. И, казалось, смотрели они внутрь тебя, видя все твои страхи, чувства, эмоции и желания. Мальчик чувствовал этот взгляд внутри себя. Живот скрутило страхом. Множество раз, поднимаясь по темному подъезду, он представлял, как за ним гонится монстр и старался как можно быстрее добраться до заветного убежища – своей квартиры, где его ждут родители. А сегодня его страх воплотился в жизнь, а он стоит как вкопанный и не двигается.

Эта мысль довольно громко прозвучала в его голове и, похоже, две красные точки ее тоже услышали. Вместо крика из легких мальчика вырвался сдавленный стон, когда он понял, что точки двигаются. Точнее поднимаются по лестнице. А вместе с ними движется и часть темноты. Как будто монстр в темном плаще с капюшоном, из-под которого видны лишь красные злобные глаза. Только плащ уж очень расплывчатый и занимает все нижние этажи.

Вместе с движением появился шелест. Только так можно характеризовать этот звук. Как шелест сухой листвы потревоженной ветром на ветвях или гонимой тем же ветром по асфальту. Именно шелест и заставил мальчика бежать. Бежать так быстро, как он еще никогда не бегал. Нужно было миновать всего три лестничных пролета, и он дома.

После первого пролета он нащупал в кармане ключи и сжал их настолько сильно, чтобы при самом неожиданном падении они остались в руке.

Миновав второй пролет, он хотел было сбросить с плеч портфель с учебниками, но не решился тратить время на лишние движения.

Минуя третий пролет, он уже готов был метнуться к спасительной двери, но ее там не оказалось. Дверей не было вообще. Был только следующий пролет. Мальчик подумал, что возможно ошибся. Что он изначально был на втором этаже и…

Шелест приближался. Думать было некогда. Малец побежал вверх по следующему пролету. За ним был еще один. Никаких дверей. Только лишь темные площадки между пролетами. Сердце бешено колотилось, сквозь быстрое дыхание всё чаще просачивались стоны, а по щекам текли слезы. Но мальчик бежал. Шелест не отставал.

Еще четыре пролета было позади, когда силы оставили мальчика. Он упал на верхнюю ступеньку пролета, готовый принять свою участь, не в силах больше бежать. Но остановившись, шелеста слышно не было. Мальчик слышал лишь своё быстрое дыхание и не менее быстрый стук сердца. Никакого шелеста. Казалось, прошло несколько минут, прежде чем легкие перестали гореть, и дыхание стало более-менее ровным. Во рту пересохло. Малец хотел кашлять, пить и убежать отсюда, но опять не мог заставить себя пошевелиться. Сидя неподвижно и всматриваясь в темноту под собой, он ждал появления двух красных точек, сопровождаемых шелестом. И даже его богатая детская фантазия не смогла представить, что будет дальше. Так прошли еще две-три минуты. Смелость вернулась к нему, и сидеть на лестнице, окруженным темнотой, стало казаться глупо. Мальчик поднялся на ноги, смотря вниз на лестницу. И как только он выпрямился, шелест зазвучал прямо за его спиной. Он резко обернулся. Две красные точки были перед его лицом. Клуб темноты обрамлял их, и сравнение с капюшоном было самым точным. Сладковато гнилой запах исходил из-под этого “капюшона”, но малец на это не обращал внимания. Из-за страха он перестал дышать, и не в силах был отвести взгляд от красных глаз. Он видел в них свое напуганное отражение. Оно в момент растаяло и в красных точках начался калейдоскоп видений и картин. Картин настолько ужасных, мерзких и кровавых, что мозг маленького мальчика не мог бы выдержать долго. Краем своего сознания, малец понял – что это только начало. Всё, что он видит, ему придется и прочувствовать. Крик застрял у него в горле.

Где-то внизу поток желтого домашнего света пробился сквозь тьму. Видения прекратились. Красные точки метнули свой взгляд по направлению к свету. Ментальная хватка монстра ослабла, и мальчик сумел сделать шаг назад. На лестницу. Ноги подкосились, и он кувырком полетел на пролёт ниже. Света стало еще больше. Он залил всю площадку между этажами. В этот свет мальчик приземлился, сам того не понимая, но рыдая во всё горло. По щеке ползла струйка крови, из носа сопли текли ручьем, смешиваясь со слезами на глазах.

Свет накрыл всю площадку.

- Сынок, что случилось?

Голос. Знакомый голос.

- Мама!

Сквозь пелену слез, он увидел до боли родной силуэт в свете, льющимся из дверного проёма. Как новорожденный он протянул руки к маме. Шелеста слышно не было.

***

Вспомнив этот случай, я удивился, что мог вообще всё это забыть. Ошеломленный, я стоял на лестничном пролете со светящимся смартфоном в руках и, как было в детстве, боялся пошевелиться. Из ступора меня вывел резкий звонок телефона. Заиграл рок и вместе со звуком по корпусу прошла вибрация. От неожиданности я выронил смартфон из рук, и он с оглушительным треском приземлился на ступеньку. Про дисплей можно было забыть. Он потух в момент знакомства с бетоном. И я остался в полной темноте. И тишине. Но в данной ситуации я был рад тишине. Лучше уж она, чем шелест.

Я решил найти смартфон и уже подниматься к себе. Разум взрослого частично отвергал большую часть того, что я вспомнил. Но ребенок внутри меня понимал очевидную вещь – всё было взаправду.

Нащупав рукой смартфон, я осторожно поднял его, чтобы не порезаться об треснувший дисплей. Кто звонил я не мог посмотреть и дисплей вообще не реагировал на мои касания. Но телефон ожил сам. Видимо звонивший решил перезвонить. Я откинул телефон в ту же секунду. Он ударился об стену возле лестничной двери. Но не перестал звонить. Только это уже была не мелодия AC/DC. Уж не знаю, что могло сломаться внутри этого механизма, но звонок и вибрация слились в один монотонный шелест.

Со всех ног я кинулся вверх по лестнице. Как будто мне снова восемь лет. Эхо от звонившего телефона преследовало меня до пятого этажа. Затем всё стихло, но я продолжал нестись домой.

Закрыв за собой входную дверь и включив свет в прихожей, я, тяжело дыша, упал на пол. Сердце стучало в предынфарктном ритме, а из глаз текли слёзы.

***

Следующая неделя была потрачена на выяснение обстоятельств моей детской травмы. Сам я помнил, что, когда дверь открылась и мама вышла меня забрать из коридора, я был весь в крови и соплях. Монстра с красными безднами вместо глаз я уже не видел. И больше никогда не видел, и не слышал этот… звук.

Мама решила, что я споткнулся и упал. Я пытался ей объяснить, что за мной гнался монстр, что у него красные глаза и было много лестниц, поэтому я и пробежал наш этаж, скатившись с лестницы сверху. Мама никак не могла понять о чём я говорю. Когда же я спросил ее почему она не вышла на лестничную площадку раньше, ведь я несколько минут удирал от монстра. Она очень странно мне ответила. По маминым словам, как только она помахала мне в окно, то сразу пошла открывать дверь. У нас тогда была четырех комнатная квартира, мы жили с бабушкой и дедушкой, но от кухни до двери идти секунд десять. Когда же я начал говорить, что поднимался несколько минут, мама как-то с сочувствием на меня посмотрела и приложила к ране на голове мокрую ткань.

Это всё, что я помню. На следующий день оба родителя старались не поднимать эту тему. Они решили, что я сильно ударился. Были походы к врачам и всё такое, но после рентгенов и подтверждений, что со мной всё хорошо, эта тема как-то сама собой сошла на нет. Я упоминал, что близились зимние каникулы и на эти выходные у нас была семейная поездка куда-то за границу. Кажется, в Египет или Турцию. Это была моя первая поездка куда-либо так далеко. В те времена вообще было сложно с поездками, но у папы на работе получилось заработать денег на отдых.

Как часто бывает (великая способность детей) всё плохое случившиеся забылось и стерлось из воспоминаний. Мрачные мысли уступили место новым эмоциям и впечатлениям. Уж не знаю, как такое можно было забыть. Наверное, здесь тоже не обошлось без мистики. Но я больше не помню случаев, чтобы в подъезде не работала ни одна лампочка. Сейчас я понимаю, что родители за этим тщательно следили.

К сожалению, я уже не могу спросить у моих мамы с папой, что было еще в то время, чего я не помню. Оба они уже в лучшем мире. Но зато я помнил какой набор кровавых сцен показывали мне эти глаза. Какие пытки он готовит в будущем. Как собирался мучить восьмилетнего меня. И кое-что еще, чего он, наверное, не учел. Может быть это безумие. Может быть и билет в один конец. С этого момента и каждый день мне снились сны про тьму с двумя красными точками вместо глаз. Во снах эта тьма пожирает весь мир.

Всю неделю я готовился и вот сейчас, в своей машине, которая уже не ощущается уютной (как и моя жизнь) я мчусь в свой родной город на встречу некой тёмной сущности, которая хотела забрать меня в детстве к себе.

***

- И для этого мне нужен ты. – Я посмотрел в зеркало заднего вида.

На заднем сидении сидел восьмилетний сын моей подруги. За прошлые недели я часто наведывался к ним в гости и убедил её отпустить сына со мной в поездку. Мы с ней, вроде как сблизились. Часто встречались и до моих этих частых визитов. И я начал с ней отношения. Но, к своему стыду, я сам себе признался, что это всё не по-настоящему. Мне просто нужен был ребенок в качестве приманки. Никто вокруг и подумать бы не смог о том, что я способен на такое. Только я знал, насколько сильно укрепилось внутри чувство страха вперемешку с ощущением неизбежной встречи с шелестом. Но судя по выражению лица Макса, он понимал кто я и, как будто видел меня насквозь. Злость и страх смешались в его взгляде.

- Я думал, мы друзья. – Осторожно проговорил он.

Я ненавидел себя за это решение. Но по-другому никак не получится выманить эту тварь. И я знаю, как ее убить.

- Мы друзья, Макс. И мне нужна твоя помощь. Без тебя не убить этого монстра.

Я слышал, как звучат мои слова. И если б мне довелось услышать такое со стороны, то я бы не раздумывая назвал говорившего психом. Но всё есть так, как есть.

Макс больше ничего не говорил. Он не плакал. С серьезным выражением лица смотрел в окно на заходящее солнце. Я старался рассказать ему все, в мельчайших подробностях. Важно было, чтобы он мог представить себе сказанной мной. Визуализировать монстра. И бояться. С последним я точно справился. Парень был напуган, но молчалив и задумчив. Мне кажется он мне поверил. Я, скорее всего, в его возрасте тоже бы поверил, если бы взрослый стал рассказывать мне что-то подобное. Детское воображение может творить немыслимые вещи.

Мы почти приехали. Я не гнал машину быстро, стараясь соблюдать скоростной режим. С дорожно-патрульной службой мне не очень улыбается общаться. А если еще начнут меня шмонать. Да что там шмонать. Достаточно будет снять с меня этот длинный плащ, под которым я спрятал средство убить монстра, и у полиции уже появятся вопросы. Короче говоря, попадаться было совсем никак нельзя.

Оставалось минут тридцать езды. Я неплохо рассчитал время. На днях я уже проделывал весь этот путь и даже был у того самого подъезда. Три вечера я наблюдал за ним из машины. Лампы в подъезде реагируют на движение. Их придётся убрать. В будни дни после семи вечера очень мало кто заходит и выходит. А с десяти до двенадцати (именно этот промежуток я особенно отметил) за три вечера вообще никто не заходил и не выходил. В этом отрезке времени всё и произойдёт.

- Ты Бэтмена взял с собой? – я спросил для поддержания разговора. Ответ я знал. Макс вздрогнул, услышав мой голос.

- Да.

Коротко и ясно. Фигурку Бэтмена я подарил Максу на прошлой неделе, и он очень обрадовался.

- Мы скоро приедем.

В зеркале заднего вида я увидел, как ребенок съежился от этих слов.

На часах было 21:32 когда я въехал во двор своей старой пятиэтажки. Здесь мало что изменилось со времен моего детства. Я бы даже сказал, что стало хуже, чем было. Раньше во дворе стояли разные турники, игровая площадка была снабжена всем, чем только можно было. А сейчас стоит себе несколько скамеек, песочница завалена землей, мусором и желтыми листьями, опавшими с высоких тополей. В моем детстве эти деревья были ниже. Да и сам я пониже был.

Заглушив мотор, я повернулся к Максу.

- Повторим план?

- Угу…

Вид у парня был совсем подавленный и пока я проговаривал план, он не отрываясь смотрел на входную дверь в подъезд. Я не знаю, что творилось в этот момент у него в голове. Я не знаю, что бы было со мной в его возрасте, если бы мне заранее рассказали о том, ЧТО я увижу, войдя в свой родной подъезд. Мне кажется я бы убежал так далеко, как только мог бы убежать. А сейчас я сам, переживший ужас в детстве, сознательно толкаю в руки этого кошмара такого же маленького мальчика, каким был сам. Еще и рассказав, какие ужасы его ждут. Я только лишь не углублялся в подробности моих видений, которые разглядел в красных глазах монстра. Эти видения снились мне на протяжении последних трех недель. И в них был всего лишь один луч надежды. То, что монстр посчитал неважным. Но сопоставив всё я понял, как его убить. А может быть, я только внушил себе это? Может быть, мой план вообще не сработает? Возможно, что в подъезде никто не появится?

В этом случае я снова смогу жить спокойно. Это будет значить, что я временно помешался. Даже к психиатру обращусь. Но голос внутри меня, мой детский голос, говорит, что я прав. И что я встречу его в подъезде еще раз. В последний раз.

***

Часы в машине показали 22:36, и я решил, что нам пора. Минут тридцать уже никто не входил и не выходил из подъезда.

Сквозь маленькие грязные оконца, находившиеся на каждом этаже, не проходило ни капли света. Но это временное явление. Современные лампочки реагируют на звук и движение. Интересно, а если шелест появится, на его звук среагируют лампы? Вопрос возник из ниоткуда и, почему-то показался мне забавным.

Свой новый смартфон и телефон Макса я оставил в машине. Когда мы вышли на улицу, вдохнув холодный осенний воздух, я повернулся к парню.

- Помнишь, как всё делаем?

- Да.

- Когда я скажу бежать, выбегай из подъезда, садись в машину и звони маме. Расскажи всё, но сначала скажи где мы находимся.

- Хорошо.

- Название города помнишь?

- Да.

Малец выглядел бледновато и не отрывая взгляд от подъездной двери, теребил игрушечного Бэтмена.

- Дверь в машину будет открыта. – Я поплотнее застегнул его куртку. С внесенными мной изменениями парень выглядел немного пухловато. Да и я сам выглядел нелепо в длинной широком осеннем плаще. Но, это было необходимо. – Будь храбрым как Бэтмен, и мы победим.

Парень осмотрел на фигурку у себя в руках, затем на меня и довольно уверенно кивнул.

- Отлично. Идём.

Вместе мы подошли к двери. Ключа от домофона у меня не было, но достаточно было ввести пароль. Забавно, как тот или иной домофон можно открыть паролем, если знать, какая компания его произвела.

Дверь открылась и нас обдало теплым сырым воздухом с привкусом плесени. Дом действительно был старый и из подвала пахло канализацией. Мы сделали шаг в темноту и как только моя подошва ударилась об бетонный пол на первом этаже зажегся свет.

Я помню этот подъезд как вчера. Конечно здесь не раз уже делали косметический ремонт. Стены стали не синими, а зелеными. Двери из обычных деревянных поменяны на толстые железные. Но знакомый запах родного дома всё еще витал в воздухе. Как и запах страха.

Но воспоминаниям придаваться было некогда. Дверь за нами уже закрылась. Интересно, смог бы я сейчас добежать до второго этажа, прежде, чем она закрылась?

Я хлопнул в ладоши и от шума лампочки загорелись на всех этажах.

- Идём.

Мы поднялись первому лестничному пролету. Он был самый короткий и вел на площадку первого этажа. На этаже всего по две квартиры. Дверь слева и справа. А по центру лампочка.

- Давай я тебя подсажу, а ты выкручивай лампу.

- Хорошо.

Макс был довольно тяжелый. Скорее всего, это из-за моих девайсов, которые я на него по навешал. Но выкрутить лампу дело нехитрое, хотя с Бэтменом в руках он справлялся долго.

- Давай игрушку, отдам, когда всё сделаем.

Он нехотя протянул мне игрушку, и я, уже держа его одной рукой, опустил второй Бэтса себе в карман.

С первой лампочкой покончено. Мы остались в темноте, но свет со второго этажа не оставил нас в полном мраке. Двинувшись дальше, я старался идти по громе, чтобы лампочки знали о нашем присутствии и не гасли раньше времени.

Пока всё шло хорошо. Добравшись до второго этажа, мы проделали тот же самый трюк, что и раньше. Лампочка была выкручена, но Макс немного обжегся. На третьем этаже я дал ему платок, чтобы ожогов от нагретой лампы не стало еще больше.

Параллельно я прислушивался к звукам в подъезде. И меня не беспокоило, что кто-то может зайти в подъезд или выйти из квартиры. Меня беспокоило, что под нами уже два этажа темноты, в которой обитает монстр. И очень не хотелось бы встретить его раньше, чем мой план войдет в финальную стадию.

- Готово, - прошептал Макс, когда нас вновь поглотила темнота.

В этот же момент лампы на четвертом и пятом этажах тоже погасли. На мгновение я запаниковал. Макс тоже. Я услышал панику в его быстром сопящем дыхании.

Я присвистнул. Свист эхом разошелся по этажам и спасительный свет ламп с четвертого и пятого утихомирили панику. Мы быстрым шагом направились на этаж выше.

- Ты в норме? – Я спросил это больше для создания шума в подъезде. Вопрос, по сути, лишен смысла в данной ситуации.

- Ага.

На площадке четвертого этажа я задержался, смотря на дверь в свою квартиру. В свою старую квартиру. Расположенную слева от лестницы. Дверь, конечно уже другая. Как и жильцы в ней. Но на секунду я заставил себя поверить, что если позвонить в звонок, то дверь откроет мама. Она, увидев меня улыбнется своей теплой улыбкой, наполненной любовью и заботой. Я зайду к себе домой. Ужин уже будет ждать на столе. Папа потреплет меня по волосам и попросит показать ему дневник. А затем похвалит за хорошие оценки. Потом поиграем в карты с бабушкой и дедушкой, а затем уроки и спать.

Так было раньше, в детстве. Когда я был маленьким, а родители молоды и полны жизни. Такие вечера были не редкостью. И таким же должен был быть тот злополучный вечер, когда я уронил выигранную ручку и встретился с темнотой лицом к лицу.

Момент ностальгии ушел, а на смену ему пришла ярость.

Я убью этого монстра.

Лампочку на четвертом этаже мы преодолели быстрее третьего. Но всепоглощающая тьма, которая заполняла этаж за этажом уже ощущалась физически. Думается мне, посмотри я сейчас в проем между лестницами, то кроме пустой черноты больше ничего увижу. Но пока рано. Остался пятый этаж и пятая лампочка.

- Давай повторим план, прежде, чем вытаскивать лампу?

Стоя под светом оставшейся лампы на последнем этаже мы с Максом ощущали себя будто по среди моря с акулами. А ореол света это единственная суша отделяющая нас от мощных челюстей и острых зубов акул.

Макс отрицательно мотнул головой. Он помнил план и хотел скорее покончить с этим. Смелости в этом мальчике много, но она тает с каждой уходящей секундой.

- Тогда начнём.

Сказав это я кулаком ударил последнюю лампочку. Осколки упали рядом со мной и подъезд погрузился в тишину и во тьму. Только лишь свет с улиц слегка освещал контуры подъезда, и я мог различить силуэт Макса. Мальчик несколько секунд неуверенно постоял, затем осторожно, нащупывая каждый шаг, направился вниз по лестнице. Его шаги были практически бесшумны, но тишина, царившая в подъезде, была настолько плотной, что каждая преодоленная ступенька отзывалась глухим эхо.

Я стоял неподвижно, прямо под разбитой лампочкой и вслушивался. Мне нельзя выдать своего присутствия.

Шаги Макса становились всё тише и вот они прекратились. Мы условились, что он остановится между третьим и четвертым этажом. Ровно на этаж выше того места, где впервые увидел монстра я.

Тишина затянулась. Я уже подумал, что Макс не сделает того, о чём мы говорили. Но, звуки ударов пластика о стальные прутья перил и глухой удар игрушечного Бэтмена об бетон первого этажа сказали мне, что Макс справился. Он бросил игрушку между лестничными пролетами вниз, и она достигла места назначения. Как и моя ручка много лет назад.

Еще немного подождать. Совсем чуть-чуть. Макс сейчас должен посмотреть вниз. И увидеть эти глаза. Две красные точки в пустоте. А может быть нет? Может быть это всё плод моего воображения и ничего не будет? Сейчас мы просто выйдем из подъезда, сядем в машину и поедем обратно. Я куплю по дороге нового Бэтмена для Макса, возьмём еды и под старый добрый рок уедем из этого городка, чтобы больше не возвращаться.

Шелест

шшшшшшшшшееелллеееессссссстттттттт

Это звук долетел до меня даже раньше, чем я услышал быстрые шаги Макса и его испуганные стоны вперемешку с дыханием.

Я помню это ощущение. Помню звук. Помню страх. Помню картинки в голове с измученными детьми. И я слышу, что этот грёбанный монстр поднимается. Сделав два осторожных шага, чтобы не наступить на стекло, я подошёл к лестнице и посмотрел вниз. Макс был уже почти на четвертом этаже. Шелест нагонял его. Я не увидел его на этот раз. Ниже четвертого этажа вообще не было ничего видно. Только темнота. И Шелест.

Макс появился на четвертом этаже и посмотрел на меня. Сказать он ничего не успел. Тьма поглотила его и начинала поглощать весь подъезд. Свет с улицы, проникающий через окна уже пропал. Сами окна пропали. Остались только лишь лестницы.

Больше медлить нельзя. Я начал спускаться. Миновало уже три пролета, но Макса не видел. Но и к этому я подготовился. Достав из кармана маленький пульт с кнопкой, я нажал на неё. Свет блеснул на три пролёта ниже. Тьма отступила от источника, а я метнулся туда со всей своей прытью.

Крик ребенка исходил из источника света. Максу было страшно. Светодиоды, светящиеся провода с маленькими, но яркими лампочками опутывали его тело под курткой, но он не успел расстегнуть ее до конца. Это я увидел, когда был уже на одной лестничной площадки с ним. Но тьма отступила от него и силуэт дверей в подъезде начал прорисовываться сквозь густую тёмную пелену.

- Макс! Куртка!

Я уже хотел было сам подбежать и помочь, но он вспомнил и скинул ее с себя, осветив всё вокруг.

-Беги! – Крикнул я ему и маленький сгусток света побежал вниз по лестнице, оставляя меня в темноте.

Пелена обволакивала со всех сторон. Двери с окнами вновь стали невидимыми. Я в логове шелестящего монстра. В логове из вечных лестничных пролётов.

Удар железной двери где-то внизу… далеко внизу дал мне понять, что Макс выбежал из этого ада и остался цел.

- Ну что, ублюдок ты шелестящий, покажись!

Никакого эха не было. Звук моего голоса утонул в темноте, которая состояла из вязкой материи этого логова. Вязкая материя и есть монстр. Услышав за спиной шелест, я обернулся. Красные глаза смотрели прямо на меня. Протяни руку и потрогаешь их. Дыхание тьмы опутало своим зловонием. Но глаза. Эти красные точки. Они вновь смотрели мне в душу, сердце, мозг. В голове начали всплывать картинки. Все те ужасы, которые монстр хочет сделать. Он показал мне смерть Макса во всех подробностях. Показал страдание его матери и страдания других матерей, до чьих детей сможет добраться Шелест.

Но он не с тем ребенком сегодня связался. Я вновь нажал на пульт, но на вторую заготовленную кнопку. Лампочки, светодиоды и всё, что может компактно, но ярко светить, вспыхнуло под круткой. Шелест отступил. Отступили и картинки из головы. Этого мгновения хватило, чтобы скинуть куртку и задавить его своим светом. Правую руку окутывали провода с лампочками и протянув ее, я схватил тварь за горло. Не знаю точно горло это было или нет, но если я видел капюшон, сотканный из тьмы на голове монстра и видел красные глаза, то и горло было представить не сложно.

Рука сначала схватилась за горло и даже почувствовала, как сжимается на нем, но затем провалилась в вязкую материю. Шелест не собирался отступать. Руку полностью поглотила черная субстанция тела монстра. Свет через нее не проходил.

Я попытался выдернуть руку, но ничего не получилось. Как будто рука оказалась в банке с суперклеем. Шелест начал приближаться. Рука увязла уже по локоть. Лампочки на теле стали мерцать и затухать. Левой рукой я ударил монстра в лицо чуть ниже левой красной точки, которую считал глазом. Вторая рука провалилась в след за первой. Когда монстр сделал последний шаг, прежде чем поглотить меня собой, я отчетливо представил, как он улыбнулся. Звук шелеста заполнил всего меня. И наступила темнота.

***

С первым скандалом появилась капля. Черная, вязкая капля. В самом низу дома, где есть люк из подъезда в подвал. Когда муж впервые ударил жену капель стало больше. Когда жена изменила мужу, пока тот был в командировке, капли превратились в лужу. Когда пьяный отец ударил ребенка, лужа стала еще больше.

Неизвестно кто первый создал каплю. Да это и не важно. Если бы не этот человек, то кто-нибудь другой. Капля это лишь осадок. Невидимый человеческому глазу сорняк, родившийся в момент, когда в новом пятиэтажном доме в подъезде под номером три впервые случился скандал. Не простой рядовой обыденный скандал, а скандал такого сорта, где в ход идут страх, гнев и ненависть. Чистая злость, выделяемая людьми. Сказанная. Сделанная. Направляемая. Осадки злости, вслед за осадками страха и ненависти капля за каплей стекали по стенам квартир всё ниже и ниже. В самый низ. Там они копились. Росли. Зрели. Подпитывались всё новыми и новыми каплями. Год за годом становились сильнее. Однажды сил хватило, чтобы выйти из подвала. Шелестя сквозь мрак, сгусток вышел из темноты подвала в темноту подъезда. И первый раз почувствовать на себе жгучую боль от света. Сгусток знал это слово и теперь прочувствовал всю мощь этой силы и боль, которую она приносит. На долгие годы сгусток вновь залёг в подвал. Он ждал. Он питался осадками людей. Строил своё логово, выпуская лишь часть себя из подвала, чтобы пробовать победить свет. Это получалось, но медленно. Сгусток, ставший уже больше и сильнее мог выходить в подъезд, но прибывать на своём уровне бытия. В вязкой тьме.

Он пробовал пробираться вверх по подъезду. Пробовал проникнуть в логово людей. Он хотел быть среди людей. Быть ближе к ним. Питаться их осадками, пока они еще свежие и полны той силы, из которой он родился. Но логово каждого человека охраняло существо из света. Это был странный свет. Не тот, которым часто освещался подъезд. Эти существа не пускали его, но и сами не выходили.

Со временем сгусток принял правила этой игры и стал захватывать ту территорию, которую мог. Подъезд стал его логовом. Он научился делать для себя в нём хорошо. Где не было окон. Не было дверей. Только бесконечные лестницы, по которым он мог гулять.

Людей, ходящих по подъеду он почти не ощущал. Редко бывало, что кто-нибудь испытывает в подъезде такие сильные эмоции, дающие жизнь сгустку. Люди просто ходят сквозь него и не замечают. Но однажды сгусток, став уже довольно большим, почувствовал что-то новое. В подъезд вошёл мужчина, держа в руках сверток с ребенком. От ребенка исходил красный свет. Он громко кричал, но в мире сгустка нет таких громких звуков. Есть только шелест и тьма. Но яркий красный свет резонировал с криком маленького человека, проникая в самую глубь темного логова. Свет дошел до сгустка и сгусток его попробовал. Это было вкусно. Вкуснее осадков больших людей. Это было что-то… иное.

Впервые сгустку стало так любопытно. Он даже пытался проникнуть в дом этого маленького человека, но свет, охраняющий его логово был очень сильный. Сильнее сгустка. И он стал ждать.

Со временем маленький человек стал расти. Становился больше и старше. Его красное свечение росло вместе с ним. Однажды сгустку показалось, что этот маленький человек увидел его. Это случилось в тот момент, когда маленький человек шел в подъезде держа за руку большого человека, который и принес его однажды сюда. От этого большого человека сгусток тоже часто подпитывался, но реже, чем от остальных в этом большом логовое. И вот тогда маленький посмотрел прямо на него. И пошёл дальше. Оставив только хорошую красную подпитку для сгустка.

Когда маленький человек стал больше и быстрее, он часто бегал по логову сгустка и сгусток ловил его мысли. Человек представлял, что по логову… подъезду как он его называет, за ним гонится чудовище. Эти красного цвета фантазии были самыми вкусными. У этого человека были и другие, не менее вкусные и питательные, дающие сгустку совершенно иные силы.

И вот однажды сгусток решил, что пора поглотить его. За годы, проведенные в темноте и тонну подпитавших его осадков, сгусток понял одну вещь - все эти большие люди раньше были маленькими людьми. Он видел и других маленьких людей, но без красной подпитки. Из всех маленьких людей вырастают больше. Больше делают больно другим и из этой боли рождается осадок. Из осадка рождается сгусток. Слабый сгусток. Но, если сделать больно тому, у кого есть красная подпитка, то ее сил может хватить, чтобы выбраться из маленького логова в более большое. Сделать сгусток сильнее.

Сгусток ждал. Чувствовал приближение маленького человека. Чувствовал его радость, которая давала красную подпитку. Но мало. Увидел, как человек вбежал в подъезд и снова представлял себе погоню. Страх. Страх вкусный. Сгусток смог сосредоточить силу и заставить человека упасть. Тот что-то выронил из рук. Что-то ему дорогое. Окутанное красной подпиткой. Сгусток поглотил ее и посмотрел вверх. Маленький человек смотрел на него. Видел его. Страх стал настолько ощутим, что питаться им можно будет ещё долго. Но самое время подпитаться еще сильнее. Сгусток направился за маленьким человеком. Маленький человек стал бежать, но попал в логово. Бесконечные ступени. Бесконечные просторы. Этот питательный носитель красной подпитки был уже почти во владении сгустка. Он даже удивил сгустка прочитав его мысли. Сгусток чувствовал, как человек видит его желания. Желание выбраться отсюда. Желание поглотить еще больше таких же как этот маленький человек. Но его прогнал свет. Свет из логово маленького человека. Он светил сильно и сгусток не мог сопротивляться. Сгусток почувствовал жжение и моментально забился в свое прежнее обиталище. На дне дома в подвале. Сгустку было больно.

Он ждал долго, не смея выходить. Боясь выходить. Питаясь осадками и лишь изредка выглядывая со дна, чтобы посмотреть, нет ли рядом красной подпитки. Но её не было.

Время шло. Сгусток крепчал. Свое логово он занял вновь и стал еще сильнее, хотя тосковал по красной подпитке. В доме появлялись новые маленькие люди, но они не несли в себе такой силы.

Свет в логове теперь стал частью жизни сгустка. Большие человеки придумали что-то, что горит само, если слышит звуки. Сгусток издавал звук, но его не было слышно. Однако так или иначе он привык к такому свету и научился поглощать его. Очень долго ничего не менялось, но однажды в логово зашёл большой человек и маленький человек. И вместе с ними красная подпитка. Это заветное красное лакомство имела не такую силу как тогда, давно. Но она была десертом для сгустка. И пока он лакомился, к нему вниз, сверху логова, упало нечто с осадком страха вместо красной подпитки. Кто-то бросил сверху предмет и сгустку стало интересно. Красная подпитка шла сверху и сгусток не мог упустить такой шанс. Маленький человек смотрел на него как много лет назад. Сгусток погнался за ним и догнав понял, что от этого маленького человека исходит только страх. Не тот маленький человек. Красная подпитка идёт сверху. Не успел сгусток понять, как его ослепил яркий свет. Боли не было, к такому свету он привык, но от неожиданности упустил маленького человека. Впрочем, к нему интерес итак пропал. Сгусток видел перед собой что-то новое. Большой человек с красной подпиткой. Но на вкус знакомое. Маленький человек вырос в большого, но сохранил подпитку в себе. Нужно поглотить его. Нужно стать им. Внезапно большой человек начал светиться. Свет ослепил, но не напугал сгустка. Большой человек даже сумел схватить сгустка, воспользовавшись секундным замешательством. Но секунда прошла и сгусток начал поглощать свет, страх и красную подпитку вместе с большим человеком. Такой силы сгусток никогда прежде не ощущал. Силы и наслаждения.

***

Макс сидел в машине и ревел. Слёзы мешали ему набрать номер мамы, но он не оставлял попыток водить пальцами по намокшему дисплею. В гневе на собственную беспомощность он кинул телефон на пол и зарыдал ещё сильнее. Ему очень хотелось домой и переодеть штаны, намокшие от встречи с чем-то непонятным. Он больше ничего не хотел. Только домой к маме.

Слёзы начали сходить на нет, когда через окно машины он увидел открывающуюся дверь подъезда номер три, откуда он сам несколько минут назад выбежал весь светящийся в зарёванный.

Из подъезда вышел мамин друг. Его Друг. Тот, который купил ему Бэтмена, играл с ним, водил их с мамой в кино, зоопарк и кафе-мороженное. Тот, который привез его сюда, напугав до мокрых штанов. И тот, кого он рад был видеть несмотря на всё случившееся. Его Друг подошёл к машине, постоял секунду и сел за руль. Макс молчал, а его Друг не поворачивался к нему. Только рваные провода и лампочки нелепо свисали с его свитера.

- У нас получилось? – Осторожно спросил Макс, забыв про слезы.

Друг завёл машину.

- Получилось. Я давно этого ждал. Всё получилось.

Голос Друга звучал устало, но убедил Макса, что всё хорошо. Сам же Друг поправил зеркало заднего вида, посмотрел в него несколько секунд. В отражении на Друга смотрели красные, наливающиеся кровью, глаза. 

Другие работы:
+4
02:41
508
11:28
Предсказуемый ужастик в духе Стивена Кинга. На любителя. Мне понравился.
10:34
Предсказуемо, затянуто. На рассказ скорее всего вдохновил фильм «Исчезновение на седьмой улице», где все гораздо интересней, чем здесь. Главный герой пользуется чужим ребенком, подвергает его опасности (хотя бы психологической) чтобы решить свои детские вопросы. Как-то мерзко читать такое. На персонажа, которому сопереживаешь главгер не тянет…

В тексте плохо со стилистикой (а может и не только с ней, внимательно не изучал). Былки по две штуки в предложениях:

В то время еще не было мобильных телефонов, которыми можно было подсветить путь.


Ключа от домофона у меня не было, но достаточно было ввести пароль.


Да и написано как-то коряво. В целом — не зашло…
Загрузка...

Достойные внимания