Спаситель

1.

Андреа сделал два шага назад, окинул взглядом холст, и на лице его проступила удовлетворенная улыбка.

- Что скажешь, брат? – обратился он к Джованни, заставив того отложить перо и тетрадь в сторону. Джованни поднялся со стула и прищурился: сквозь два окна, расположенные в стене напротив, в мастерскую художника проникали солнечные лучи, заливая ее ярким светом.

Несколько секунд Джованни молча всматривался в полотно, заставляя Андреа томиться в ожидании вердикта. И наконец выдал:

- Этот ангел – лучшее, что ты писал когда-либо.

Андреа просиял:

- Спасибо, брат. Думаешь, учитель выберет мою работу?

- Однозначно, - Джованни не мог отвести от картины глаз.

Андреа в ответ грустно вздохнул.

- Что-то не так? – Джованни обеспокоенно повернулся к младшему брату.

- Леоне тоже участвует в конкурсе.

- Разве это повод переживать? Да, пять лет назад Леоне сумел победить тебя и других художников. И да, я помню, как обидно было тебе тогда. Ведь ты все дни напролет занимался росписью щита, временами даже отказываясь от приема пищи. Но не мудрено, что в качестве щита королевской армии выбрали щит, расписанный Леоне. Равных ему не было – все члены нашей гильдии в этом сошлись. Медуза Горгона, которую он изобразил на щите, пугала до смерти – без преувеличения. Пугала не только детей, но и взрослых мужчин! А ведь некоторые из них не на одной войне побывали и даже воочию видели драконов! Но твой щит тоже вышел весьма удачным. А с тех пор прошло еще пять лет! Пять лет твоего упорного труда, без сомнения, принесли плоды! Ты уже тогда был отменным художником, а то, что я вижу теперь, - Джованни указал на ангела, нарисованного его младшим братом, - поистине гениально.

Андреа подошел к Джованни и обнял его:

- Спасибо! – сказал он, и на его глазах проступило несколько слезинок. – Спасибо, Джованни, за поддержку. За то, как славно ты умеешь подбодрить…

- Ну что ты, - отмахнулся Джованни. – Я лишь сказал то, что думаю.

- Да я не только про это! Ты поддерживаешь меня всю мою жизнь. Если бы не ты – боюсь, я бы уже давно забросил рисование.

В памяти Андреа всплыл тот вечер пятилетней давности, когда учитель, собрав подмастерьев в цеху, объявил победителем Леоне. Прибежав домой с бледным зареванным лицом, Андреа поскидывал с полок на пол кисти, блокноты и листы бумаги с эскизами.

- Столько бессонных ночей! И все попусту! Все зря! – кричал он. – Брошу это занятие! Никогда больше не возьмусь! Никогда в жизни!

- Брат! – сзади послышался голос Джованни. Я понимаю, тебе сейчас очень тяжело! Но…

- Нет, не понимаешь! – перебил Андреа старшего брата. – Ты совсем меня не понимаешь! Мы с тобой – разные. Когда учитель объявил конкурс на лучшую роспись королевского щита, у тебя и мысли не возникло в нем участвовать! Почему? Да потому что слава и известность для тебя – пустые звуки. Тебе лишь бы оградиться от окружающего мира, сидеть в темной комнатушке днями и ночами напролет да писать свои шифры! А я… Я мечтал прославиться! Но не просто мечтал, я не сидел сложа руки. Я делал все, что было в моих силах. Годами!

Андреа, конечно, говорил те слова на эмоциях, и за такую грубость не раз себя корил потом. Да, они с братом были разные – это правда. Вот только это никак не мешало Джованни прекрасно его понимать.

- Ты прав, - голос Джованни звучал сдержанно и спокойно. – Слава для меня ничего не значит, пусть так. Но если она что-то значит для тебя, ты должен прекрасно знать, что есть только один способ достичь ее – трудиться и трудиться. Путь к славе тернист. И получают ее лишь те, кто сталкивается с непреодолимыми, на первый взгляд, препятствиями, но все же преодолевает их.

Последние слова Джованни прогремели, словно гром, и навсегда врезались в память Андреа. На следующий день он с первой же зарей примчал в мастерскую.

2.

Темную комнату освещали золотые огоньки масляных ламп. Горел камин. Андреа и его родители сидели за столом и ужинали.

- Что-то в последнее время все никак нельзя вас с братом вместе застать, - сказал отец, жуя кусок мяса и уже не в первый раз наполняя свою глиняную кружку красным вином. – То ты к своему конкурсу готовился. А теперь вот Джованни стал каждый вечер пропадать в мастерской. Поди, и у него тоже конкурс какой близится?

- Нет, отец, - ответил Андреа. – В конкурсах Джованни не участвует. Ты же знаешь, пытливый ум у него. Днем он работает – пишет картины. А вечерами изучает новое – придумывает шифры и, как он сам говорит, пытается отыскать истины мироздания.

- Неужели ему после работы отдохнуть не хочется… - продолжал недоумевать отец.

Андреа пожал плечами:

- Как говорит сам Джованни, он готов учиться хоть всю жизнь.

На какое-то время установилось молчание, и из звуков слышался лишь треск углей в камине.

Нарушил молчание отец:

- И все же не пойму! Вы освободились от работы, едва начали опускаться сумерки. А сейчас вон – темень хоть глаза выколи. Может, сходить проведать его? Мало ли, почувствовал себя плохо, и нужно за доктором сходить, а некому.

Тут Андреа был с отцом согласен: ему тоже казалось, что в предыдущие дни на столь долгое время Джованни не задерживался.

«Да что за вздор, не могло ничего с ним приключиться! Джованни – крепкий молодой мужчина, проблем со здоровьем не испытывает. Попасть под руку ворам или разбойникам – тоже исключено. Они не орудуют в городе уже очень давно», - подумал Андреа, стараясь рассуждать рационально, как всегда учил его старший брат, а не впадать в панику.

Но как только отец произнес последние слова, мать Андреа тут же изменилась в лице и сделалась не на шутку напуганной:

- Сходи-сходи, Андреа, проведай брата, прошу тебя! – защебетала она.

- Да не переживайте вы. Он наверняка ушел с головой в свои шифры – вот и все. Джованни иногда и меня обучает искусству шифрования – это занятие, скажу вам, и вправду очень интересно и затягивает.

Но мать не услышала ничего из сказанного ее младшим сыном. Она уже вскочила из-за стола, взяла стоявший неподалеку горящий фонарь и поднесла его Андреа.

***

Держа фонарь перед собой, Андреа торопливым шагом шел по узеньким улочкам квартала ремесленников. В том месте, где улица Гончарная заканчивалась и начиналась улица Кузнечная, он повернул направо, на дорогу, ведущую к Старой ратуше на Центральной площади. Пройдя по ней до второго перекрестка, Андреа вновь свернул, но теперь уже – налево. И ему стали видны очертания каменного здания гильдии художников.

Приближаясь к зданию гильдии, Андреа все старался увидеть в окошке мастерской мерцание масляной лампы. Однако, даже стоя у самой входной двери, ничего подобного разглядеть он не мог. Андреа нахмурился: как Джованни может писать шифры и рисовать чертежи в абсолютной темноте? Весьма удивленный, он толкнул входную дверь, но она не поддалась. Толкнул на всякий случай еще раз, посильнее – то же самое. Дверь была заперта. И лампа не горела. Выходит, мастерская пустовала. Андреа почувствовал, как учащается его сердцебиение. Джованни сказал, что побудет в мастерской еще некоторое время. И потом пойдет домой! Других планов у него было! Так где же он?

Вдалеке с левой стороны вдруг появилось маленькое пятнышко света. Андреа всмотрелся: пятнышко увеличивалось, и через несколько секунд стало понятно, что свет исходит от фонаря, с которым идет человек. Вскоре стал слышен и звук приближающихся шагов, а свет фонаря позволил Андреа разглядеть в темноте силуэт старшего брата. Он двинулся ему навстречу.

- Андреа? – спросил Джованни, буквально опешивший от такой неожиданной встречи. – Что ты здесь делаешь?

- Пошел проведать тебя. Что-то долго ты сегодня, родители заволновались, да и я тоже. А где ты был?

- У… - Джованни дважды кашлянул, прочищая горло. – У Катерины. Сначала планировал провести весь вечер в мастерской, но вскоре осознал, что так сильно хочу увидеть Катерину – сил нет терпеть. Мы ведь неделю не встречались. Соскучился. И решил наведаться к ней.

- О, - выдохнул Андреа, – ну хорошо! – его пульс, увеличившийся несколько минут назад, теперь приходил в норму, и в голове вновь прозвучали слова, которые не раз говорил Джованни: «самое главное правило в жизни: не вестись на эмоции и не поддаваться панике. В какую бы ситуацию ни попал – первым делом включай здравый смысл».

И, наслаждаясь ранневесенней вечерней прохладой, Джованни и Андреа побрели в сторону дома.

3.

Сидевшие в цеху подмастерья – все до единого – замерли от изумления, увидав картину, показанную учителем. Некоторые даже разинули рот. Учитель, нисколько не удивившийся такой реакции, улыбнулся. И в улыбке этой проглядывались едва заметные нотки грусти.

- На протяжении всей своей жизни я занимаюсь только одним делом – рисую, - сказал он и сделал маленькую паузу. – Но этот шедевр мне не повторить ни за что.

Андреа хотелось убежать. Или уплыть. Далеко-далеко: туда, где не живут люди, и где никто не сможет ему напомнить, что когда-то он был художником. Но он не мог покинуть мастерскую. Ему хотелось находиться рядом с этим величайшим произведением искусства. Хотелось смотреть на него, не отводя глаз.

Ангел на картине Леоне смотрел не на зрителя, как ангелы остальных художников. Он сидел в полуповороте и глядел направо. Андреа помнил, что перед тем, как он приступил к работе, у него промелькнула такая мысль: а что, если ангел повернет голову? Но он почти сразу отмел ее как безумную: посчитал, что изобразить ангела так – попросту невозможно. Но Леоне… Один раз он уже совершил невозможное: заставил дрожать взрослых мужиков, к тому же, воинов, с помощью нарисованной Горгоны. И вот теперь он совершил невозможное во второй раз. Золотистые кудрявые волосы пышно завивались на голове ангела Леоне. А одухотворенное лицо выражало мудрость, недоступную земным жителям.

Учитель хорошо отозвался и о работе Андреа:

- Картина отличная, - говорил он. – Но победитель в конкурсе может быть только один.

И Андреа знал, что, учитель искренен, и что он не пытается ни льстить Андреа, ни уж тем более успокаивать его – до личных переживаний учеников ему вообще никогда нет дела: он же не святой отец. И тем не менее, слова его раздражали Андреа. «Пожалуйста, - думал он. – Пусть этот день закончится как можно скорее».

Придя домой, он не стал скидывать художественные принадлежности на пол, как тогда, пять лет назад. «Повзрослел, наверное», - подумал он. А потом пришла совсем уж горькая мысль: «Повзрослеть-то – повзрослел, да ничему новому за это время не обучился. Лучший – по-прежнему Леоне».

Андреа заглянул в обеденную: за столом сидел Джованни и пил красное вино. Но пил не так, как обычно запивают еду, а так, будто хотел забыться. Услышав шаги, он вскинул голову, и Андреа ахнул. Лицо Джованни было угрюмым, чернее самой хмурой тучи.

- Джованни… - голос Андреа даже слегка задрожал. – Не расстраивайся так из-за меня. Сейчас я не такой, как пять лет назад. Я не буду реветь, словно мальчишка, и выкрикивать всякие мерзости. Мне, конечно, обидно, но я буду продолжать трудиться. Меньше всего на свете я хочу расстраивать тебя.

Джованни выдавил из себя измученную улыбку и посмотрел Андреа прямо в глаза:

- Все верно. Ты обязатно доб… - язык Джованни изрядно заплетался, и Андреа понял, что его брат выпил ни две и ни три кружки вина, а сильно больше. – Обязатно добьешься своего.

- Иди скорее в кровать! Тебе нужно проспаться!

Но в ответ Джованни запротестовал:

- О братец, давай посидим еще ч-чуть. Давай наслдимся этим пркрасным вечером!

Для Андреа в этом вечере и близко не было ничего прекрасного. Продлевать сегодняшний день он не хотел нисколько. Но, неизвестно, отчего, он все же решился составить брату компанию. И в дальнейшем не раз благодарил судьбу за то, что принял такое решение.

4.

Проснулся Андреа сильно позже обычного. Солнце уже ярко светило, и ни матери, ни отца дома не было, хотя обычно на работу они уходили в одно время с Андреа. Не было дома и Джованни. Вчера вечером он казался сильно пьяным. Но с больной головой в итоге проснулся не он, а Андреа, выпивший всего три кружки красного вина. А Джованни, по-видимому, встал раньше и уже был в мастерской.

***

- А я было подумал, что ты слабак, который, проиграв конкурс, бросил свое дело, - сказал учитель, важно расхаживавший взад-вперед около входа в здание гильдии и поджидавший там опаздывающего Андреа.

- Я и не думал о таком! – тут Андреа если и слукавил, то самую малость. Подобные мысли может и приходили ему, но не задерживались в голове ни на секунду.

- Рад видеть, что ошибался, - учитель пожал Андреа руку. – А где же твой братец? Я полагал, вы придете вместе.

Андреа нахмурился:

- Он разве не на месте?

Учитель покрутил головой:

- Сегодня он не приходил.

Андреа вспомнил, как пару дней назад он тоже был уверен, что его брат находится в мастерской, и его тоже тут не было.

- Должно быть, Джованни у Катерины, - проговорил Андреа и тут же осознал, насколько странно звучит его предположение. Джованни встречался с Катериной вечерами, но не вместо работы. Что могло такого произойти, чтобы Джованни пропустил работу и отправился по своим делам в рабочее время? Может, у Катерины – серьезные проблемы, и требуется помощь, а Джованни ничего не рассказывает, поскольку не хочет заставлять Андреа нервничать? Зная благородство Джованни, это вполне реально. Глаза Андреа вдруг широко раскрылись. Быть может, и вчерашнее неистовое желание напиться было вызвано вовсе не неудачей Андреа, а личными проблемами Джованни?.. А он, эгоистичный дурак, даже и не подумал об этом: отчаяние от поражения в конкурсе настолько застилало его разум.

- Учитель, я не виделся с Джованни со вчерашнего вечера. И был уверен, что он проснулся раньше меня и сейчас находится в мастерской. Но раз его здесь нет – значит, он у Катерины, и произошло что-то из ряда вон выходящее, - голос Андреа сделался обеспокоенным. – Надеюсь, вы не возражаете, если я ее навещу. Очень быстро, и сразу вернусь.

Учитель, разумеется, не возражал.

***

У Катерины были темно-рыжие кудрявые волосы ниже плеч, серо-голубые глаза и прекрасная улыбка. Она отворила дверь, и, глядя на нее, одетую в яркое зеленое платье с длинными рукавами, Андреа в очередной раз подумал: на какой же чудесной девушке решил жениться его брат. Катерина широко улыбалась и совсем не походила на человека, испытывающего серьезные проблемы. Немного удивленная визитом Андреа она поприветствовала его и предложила войти. Но Андреа отказался:

- Я буквально на секундочку. Тороплюсь на работу. Хотел узнать, не заходил ли к тебе сегодня Джованни?

- Не-а, - ответила Катерина нежным, но звонким голосочком. А затем, кажется, немного взгрустнула. – Он вообще в последнее время всегда говорит, что занят, и пропадает в мастерской. Мы уже больше недели не виделись.

Тут Андреа остолбенел. А когда, спустя пару секунд, пришел в себя, то увидел, что Катерина до смерти напугана:

- Андреа, с Джованни что-то случилось? Не пугай меня, скажи, что все в порядке! – она схватила его за плечи и легонько потрясла.

На эту ее фразу Андреа не обратил внимания.

- То есть два дня назад вечером он к тебе не приходил? – переспросил он.

Катерина активно замотала головой, и Андреа показалось, что сейчас из ее глаз хлынут слезы.

- Что случилось с Джованни? – она почти перешла на крик. – Он пропал?

Тут в голове Андреа прозвучал голос старшего брата: «В какую бы ситуацию ни попал – первым делом включай здравый смысл и не иди на поводу у эмоций».

- Тихо! – он взял Катерину за плечи. – Мы не будем поддаваться панике. Джованни не мог просто взять и пропасть. Это невозможно. Скорее всего, у него появилось какое-то срочное дело, которое он не мог отложить. И я уверен, скоро он объявится.

Андреа увидел, что слова его подействовали на Катерину. Несколько мгновений назад она была готова впасть в истерику, а сейчас держала себя в руках и согласно кивала.

Она, конечно, права, думал Андреа: Джованни именно пропал. Кроме того, по какой-то причине Джованни скрыл то, чем занимался позавчерашним вечером, солгав, что был у Катерины. От этих мыслей внутри у Андреа все похолодело: в какую-такую чертовщину ввязался его брат, о которой даже не захотел рассказывать? Но он старался, как мог, следовать совету Джованни: «не иди на поводу у эмоций». «Ты столько раз вытаскивал меня из сложных ситуаций, - Андреа мысленно обратился к Джованни. – Теперь моя очередь. Что бы с тобой ни случилось и где бы ты ни находился – я обязательно тебя отыщу».

5.

Вечерело. И от Джованни так и не было ни весточки. Отец задерживался в нотариальной конторе, Андреа с матерью находились дома. Мать плакала навзрыд, и Андреа пытался ее успокаивать. Выходило плохо.

Рядом с гильдией художников находились гильдия гончаров и гильдия кузнецов. Андреа пообщался с мастерами, работающими там: поспрашивал, не видели ли они Джованни сегодня утром или вчера вечером. Все, как один, отвечали, что нет. Дольше всех Андреа общался с кузнецом по имени Бернардино, который имел обыкновение оставаться в гильдии практически каждый вечер.

- Днем здесь много народу, - говорил Бернардино. – Шум стоит, сосредоточиться бывает трудно. То ли дело вечер. Прелесть! Я вообще считаю, что вечер был придуман Богом для того, чтобы человек мог поработать в одиночестве и насладиться своим делом.

- Не встречался ли ты с моим братом – художником Джованни? – спросил Андреа. – Он тоже частенько засиживался в мастерской. Бывало, что до самой ночи.

- Да, мы иногда пересекались. Да вот только не припоминаю, чтобы он, как ты говоришь, до ночи засиживался. Он всегда уходил почти сразу после тебя.

Тут Андреа испытал второе за день потрясение. Всегда уходил сразу после тебя. То есть позавчерашний вечер был далеко не единственным вечером, который на самом деле Джованни провел не в мастерской.

- А уходил он в ту же сторону, что и я? – спросил Андреа, практически уверенный в том, какой ответ услышит.

- Не-а, в противоположную.

Андреа кивнул. Все логично: два дня назад, когда он ночью ждал брата у входа в гильдию, Джованни тоже подошел с противоположной от их дома стороны.

На той стороне находился купеческий квартал – как раз там и жила семья Катерины, а после уже стояли городские стены. И завтрашним утром Андреа собирался пройти квартал полностью, вплоть до самых стен, и поговорить с местными. Какой-то след он все равно должен найти. Пусть Джованни пропал, но не мог же он раствориться в воздухе.

Андреа уже собирался пойти в кровать, чтобы встать завтра как можно раньше, как вдруг затряслись стены, и дом словно ходуном заходил. Андреа и мать испуганно переглянулись. С улицы доносился грохот – точно буря разбушевалась. Послышался удар набата, извещающий о тревоге. Запели сигнальные горны. Андреа выглянул в окно: люди – ремесленники, проживающие в этом квартале – растерянно озирались по сторонам и разбегались кто куда.

А затем издалека раздался пронзительный вопль:

- Драко-он!

И люди на улице побежали еще быстрее, некоторые из них стали ломиться в первые попавшиеся дома, крича: «Прошу, впустите, нужно в укрытие. Скорее».

Андреа посмотрел на мать. На ее лице застыло выражение ужаса.

- Дракон, - повторила она, только шепотом. – Он и убил Джованни, - и вновь зарыдала.

Андреа повернулся обратно к окну, и перед его глазами предстал огромный чешуйчатый черный, как сажа, крылатый ящер, летящий совсем на небольшой высоте. Длинным хвостом он едва не сносил верхушки домов. Это был первый раз, когда Андреа видел дракона в живую. И хоть с изображениями драконов и рассказами старых воинов о древних битвах он был знаком отлично, то, что он видел сейчас, отличалось от образа дракона, сложившегося в его голове. Вокруг морды летящего чудовища разливалось алое свечение, которого ни на одном рисунке Андреа не видал. Глаза были близко посажены, а нос отсутствовал вовсе.

Вскоре ящер скрылся из виду, а Андреа и завороженная толпа на улице еще долго смотрели ему вслед, не в силах от шока отвести глаза и сдвинуться с места.

6.

Той ночью на улице не показалась ни одна живая душа. Жители находились в своих домах, и вряд ли кто-то из них сумел сомкнуть глаза хоть на мгновение. Мужчины вооружались и облачались в доспехи, готовясь отражать возможную атаку. Женщины запасались едой и теплой одеждой для себя и детей на случай, если придется экстренно покидать город.

Драконы не появлялись в городе очень давно, лет сто, как минимум. И оставалось только гадать, что привело крылатого ящера сюда в этот раз. Городок был не слишком зажиточным, особенно в сравнении с соседними. Грабить здесь было нечего. Ровно как и не могло быть поводов для мести. Нынешний бургомистр вел миролюбивую политику, войн не начинал, и в лице многих торговых городов обрел союзников.

Многие сходились во мнении, что дракон затаился где-то на окраине, чтобы атаковать город глубокой ночью. Однако солнце начало восходить, а дракон так и не появлялся.

Не появился он и к началу рабочего дня, и улочки потихоньку начали заполняться людьми. Вышел из дома и Андреа. Но вместо работы он, как и планировал, направился в купеческий квартал, а потом – и к самой окраине города.

Если в центре города – возле католического собора или рыночной площади – плотность населения была очень высокой, то здесь, у самых стен, не проживал практически никто. Потому-то Андреа и удивился, когда, проходя мимо домика с небольшим участком, увидел толпу людей.

- Да это точно дракон, говорю вам, - доносился голос из толпы. – Ты посмотри, они все – обугленные.

- Да, но драконы не едят домашних животных, - отвечал другой голос. – Да и драконы, мягко говоря, благородством не славятся. Если уж прилетают – то сжигают все дотла. А этот – не нанес городу никакого ущерба, а только пожрал животных Сальватора.

Первый голос ухмыльнулся:

- Ну если ты такой умный, тогда кто это, если не дракон?

Второй голос молчал.

С краю в толпе стоял короткостриженый мальчишка-брюнет лет тринадцати. Подойдя к нему со спины, Андреа тихонько тронул его за плечо:

- Эй, - говорил он негромко, дабы не привлекать внимание толпы. – Не расскажешь, что тут творится?

- Мой дядя Сальватор живет здесь, - ответил мальчишка ломающимся голосом. – Утром он проснулся, а все его животные мертвые и будто подожженные. У двух овечек передние лапки отсутствуют, а у козы и козла – задние. Вот и стоят все, спорят: дракон ли их поджег или нет. Но если дракон – зачем ему их лапки пожирать? – мальчишка пожал плечами.

- Вот, нечего тебе сказать! – ехидно говорил первый голос второму. – Потому что нет таких существ, которые дышат огнем, кроме драконов. А значит, это дракон!

Андреа лежавших замертво зверей не видел: перегораживала толпа. Но от одного лишь описания, прозвучавшего из уст мальчишки, ему стало немного не по себе.

Тем временем, в спор вступил еще один стоящий в толпе:

- Мой прадед бился с драконами на войне в Пятом королевстве. О каждой битве он в мельчайших деталях рассказывал моему деду, дед – отцу, а отец – мне. Так вот про алое свечение вокруг морд этих тварей в рассказах прадеда не было ни слова.

Толпа зашепталась.

- А ведь этот малый прав! – громко сказал бородатый мужик, стоявший в нескольких шагах от Андреа.

Андреа вспомнил, что вчера ночью он тоже обратил внимание на этот странный и зловещий кровавый цвет, исходивший от морды ящера.

- Так что полагаю, что все-таки есть и другие существа, помимо драконов, дышащие огнем. Просто мы о них не знаем, - человек, недавно вступивший в спор, отвечал ехидному первому голосу. – И эти существа вполне могут питаться зверьем… Как бы то ни было – дракон ли это или нечто нам неизвестное – ясны две вещи. Первое: надо помочь пострадавшему – Сальватору. Кто чем может. Второе: вряд ли летающая тварь остановится на сделанном. Охотится она, по-видимому, ночами. А значит, ночью надо быть начеку. Предупредите об этом всех: своих жен, мужей, соседей. И самое опасное: если этот зверь может так растерзать овечек, то он может сотворить такое и с людьми. Возможно, уже сотворил, просто мы еще не знаем…

Услышав эту фразу, толпа ахнула, и Андреа вспомнились слова, сказанные вчерашним вечером его матерью: «Дракон. Он и убил Джованни». Он огляделся по сторонам, и на глаза ему попалась серая ткань, лежавшая среди зеленеющей травы справа от участка Сальватора. Слова матери и кусок серой ткани отчего-то прочно сцепились между собой в сознании Андреа. Но почему – он не понимал. Понимал лишь, что должен подойти к ткани поближе и разглядеть ее.

Он побрел в нужном направлении, оставляя толпу обеспокоенных жителей позади. «Дракон. Он и убил Джованни», - вновь и вновь повторял в голове голос матери, и, подойдя к серой ткани вплотную, Андреа тут же понял, как связаны эти слова с его находкой. В траве лежала серая туника с порванным правым рукавом. И, без сомнения, туника принадлежала Джованни. Он часто ее носил. Например, тем вечером, когда Андреа не сумел застать брата в мастерской, Джованни был именно в этой тунике.

Андреа нагнулся и взял тунику в руки. Увидел, что, помимо разорванного правого рукава, дырка также есть в районе живота, и глаза его затуманились пеленой и заблестели. Толпа что-то громко обсуждала, но Андреа слышал только два голоса, и оба говорили в его голове.

Голос молодого человека из толпы: «…может сотворить такое и с людьми. Возможно, уже сотворил».

И голос матери: «Дракон. Он и убил Джованни».

7.

А потом появился третий голос. Рассудительный:

- Не поддаваться панике! Не вестись на эмоции!

Принадлежал голос Джованни. Но по тому спокойствию, которым он был пропитан, казалось, что говорит мудрый, постигший секреты жизни старец.

Этот голос и привел Андреа в себя. Неизвестно, сколько времени он простоял вот так – со слезами на глазах глядя на серую тунику, но точно немало, ведь от толпы возле участка Сальватора не осталось ничего. Лишь сам Сальватор – пожилой человек в белой рубахе – с грустью смотрел на бездыханных животных.

- Да, возможно, что дракон, или кто бы это ни был, убил Джованни, - продолжал мудрый голос. – Но доказательств этого пока нет, есть лишь догадки. Поиски нужно продолжать. Тем более, что ты на верном пути. Раз туника Джованни – здесь, значит, и сам Джованни здесь бывал. И, судя по количеству вечеров, которые он проводил якобы в мастерской, ходил он сюда очень часто, почти ежедневно. Находился он тут по несколько часов. И очень маловероятно, что в столь нетеплое время года, он проводил эти несколько часов на улице.

И следующая цель нарисовалась сама собой.

- Сальватор, - Андреа окликнул хозяина участка, направившись к нему с туникой в руках. Тот повернулся.

Андреа подошел ближе и наконец своими глазами увидел то, что описывал ему мальчишка – племянник Сальватора. Бедные, сожженные заживо зверушки без некоторых конечностей… В голову попыталась прорваться мысль: с Джованни огнедышащий ящер сделал ровно то же! Но Андреа, а точнее говоря, рассудительный мудрец, теперь овладевший его разумом, мгновенно отбросил эту дикую мыслишку.

- Соболезную вашему горю, - сказал Андреа.

Сальватор в ответ поблагодарил незнакомца.

Андреа представился и продолжил:

- Моя семья сейчас тоже в больших переживаниях: вчера утром у меня пропал родной брат, - Сальватор отметил про себя, что говорит Андреа, словно ученый муж: рассудительно и без единого намека на панику в голосе. – А сегодня неподалеку отсюда я обнаружил его одежду, - он продемонстрировал Сальватору тунику. – Не припомните, может, видали недавно молодого человека, внешне похожего на меня, вот в этой тунике?

Андреа отчетливо видел, что Сальватор очень желает ему помочь. В такой момент, когда над городом нависла страшная угроза, жителям искренне хотелось дарить друг другу только положительные эмоции.

Но, как он ни старался, вспомнить не мог. И в конце концов развел руками:

- Боюсь, что нет.

Андреа не расстроился: такой ответ он и ожидал. И задал еще один вопрос:

- А есть ли тут поблизости нежилые дома?

- Есть парочка, но уже за стеной, - ответил Сальватор. – И они совсем заброшены. В последние несколько лет человеческая нога там не ступала, - эту фразу Сальватор произнес со знанием дела, ни капли в ней не сомневаясь.

Тем не менее, за границы города Андреа все же вышел. Два старых пустующих дома предстали его взору. И стоило только ему их увидеть – он сразу почувствовал: правый дом – вот куда Джованни ходил каждую ночь.

***

Он не имел понятия, как именно он это почувствовал. То ли правый дом был окружен некой мистической аурой Джованни, то ли что-то еще, но Андреа точно знал, что не ошибается.

Снаружи дом выглядел обветшалым. Входная дверь громко скрипела, стоило только ее коснуться. Однако закрыть ее можно было. И даже имелся крючок.

Конечно, в качестве жилища дом давно не использовали. Разделения на комнаты не было. Кровать отсутствовала. Пол не был застлан ничем теплым и мягким. И из заколоченных окон не мог сюда проникнуть дневной свет.

Но колбы и реторты, расставленные на огромном столе, выдавали, что некто, питающий страсть к наукам, был здесь нередким гостем. Его выдавали и уложенные в стопки книжки. Андреа взял первую попавшуюся и открыл на середине. Ни капли не удивился, наткнувшись на шифры.

Примерно половина сосудов на столе пустовала. Другие наполняли жидкости разных цветов: малиновая, будто кровь, ярко-зеленая, как летняя трава, голубая, подобная небесной тверди. С такими же жидкостями Джованни иногда делал опыты и в их мастерской в гильдии. Вообще все, что было в этом доме: книжки, колбы, пробирки – Андреа уже видел ранее в мастерской. Тогда для чего, недоумевал он, Джованни понадобилось еще одно место для изучения наук?

Когда Андреа покинул дом, тени заметно удлинились. Он остановился, обдумывая, может ли Джованни прийти сюда этой ночью и стоит ли его здесь караулить. Дальше в голове возникла череда образов. Мать с зареванным лицом, приговаривающая: «Дракон. Он и убил Джованни». Человек из толпы у участка Сальватора, предостерегающий остальных: «Охотится тварь, по-видимому, ночами. А значит, ночью надо быть начеку». И решение вопроса тут же пришло: если летающее чудовище застанет сегодня ночью Андреа одного за стенами города – оно сожжет его дотла и сожрет его обожженные части тела. И что тогда станет с матерью?..

И Андреа побрел домой, дабы с наступлением темноты быть рядом с родителями.

8.

Две следующие ночи происходили похожие вещи. На первое утро животных с переломанными хребтами нашел на своем пахотном участке житель с противоположного конца города от того, где жил Сальватор. Второй ночью на пастбище, принадлежащем другому горожанину, растерзали корову и лошадь. Само чудовище за это время никому на глаза так и не попалось. И даже в те моменты, когда происходили эти гнусные убийства, вокруг стояла абсолютная тишина, так что чудовищу удавалось остаться незамеченным. Оттого-то спустя две ночи большинство и стало сходиться во мнении, что тот, кого они сначала приняли за дракона, оказался чем-то иным. Всем было известно, что драконы, взмывая вверх, производят столько шума, что перепонки в ушах лопаются. Эта же нечисть убивала тихо, а значит, была чем-то совершенно новым. И в монастыре даже начали появляться слухи, будто тварь ниспослана из преисподней за все грехи, людьми совершенные. И что пройдет еще пара ночей – и жуткая тварь перейдет со скота на людей.

В дневное время группа воинов прочесывала поля и леса, расположенные за стенами города, надеясь найти пристанище зверя. Но попытки их были тщетны.

На следующее утро после третьего убийства кряду учитель собрал всех учеников в гильдии. Выглядел он хмуро и сосредоточенно.

- Сегодня с восходом солнца я встречался с членами городского совета. И получил от них вот это, - он показал лист бумаги. – Они не знают, откуда взялась эта бумага. Но первая строчка написана на нашем языке и гласит: «Как избавить город от летающего чудовища».

Ученики, все без исключения, выпучили глаза от удивления. Некоторые из них облегченно выдохнули, подумав, видимо, что способ побороть зло наконец найден. Но у учителя было чем их огорчить.

- На этом итальянский текст заканчивается. И начинается шифр: недоступные к прочтению слова и много чисел. Члены городского совета наслышаны о том, что многие ученики в нашем цеху в свободное от работы время занимаются разгадкой и составлением шифров. А потому передали этот лист именно нашему цеху, что, конечно, большая честь для нас. Я пообещал, что мы приложим все усилия, чтобы оправдать возложенные на нас надежды. Все вы понимаете, что времени у нас нет: тварь бесчинствует каждую ночь и вот-вот доберется до людей. Поэтому договорились мы о следующем: у каждого из вас будут ровно сутки, чтобы постараться раскрыть смысл написанного. Если вы не справляетесь – записка переходит следующему.

Учитель сделал паузу, и, дождавшись послушных кивков от учеников, продолжил:

- Я думаю, все вы со мной согласитесь, что первым приступить к делу должен Леоне, - с этими словами учитель протянул ему листок. – Ты уже не раз доказывал, что являешься лучшим. Не подведи и теперь.

- Благодарю за доверие! Я сделаю все возможное. Обещаю, - проговорил Леоне.

Учитель тихонько хлопнул его по плечу:

- Отправляйся работать прямо сейчас, не теряй времени зря. Мастерская – в твоем распоряжении.

И Леоне последовал его указаниям, а учитель меж тем подошел к Андреа:

- Я понимаю, тебе сейчас нелегко, - сказал он. – Ты занят поискам брата и поддержкой семьи. Но все же если Леоне не сумеет справиться с заданием, я бы хотел, чтобы следующим за дело взялся ты. Но помни: если возьмешься – ровно на сутки о брате и родителях тебе придется забыть. Что скажешь?

- Это мой долг, - ответил Андреа, и учителю показалось, будто его голос немного изменился. Стал…каким-то более рассудительным что ли, чем раньше. – И я исполню его, как трудно бы это ни было.

***

Вопреки ожиданиям, следующей ночью не погибли ни горожане, ни домашний скот. Зато был разодран в клочья дикий олень – воины, всё продолжавшие прочесывать лес и поля, обнаружили его возле городских стен.

На утро Леоне пришел в гильдию с понурой головой. Расшифровать записку он не смог. И ее из рук учителя принял Андреа. Принял и обомлел…

Вчера, когда учитель демонстрировал ученикам зашифрованное послание, Андреа видел его лишь издалека. Теперь же, когда он разглядел почерк, у него не оставалось сомнений, кто автор этого послания.

Записку написал Джованни.

И от мысли о том, что Джованни откуда-то знал, что на город нападет летающий ящер, и сообщает в этой записке, как с ним покончить, Андреа обуяло безграничное чувство гордости за брата. Джованни угодил в какую-то большую беду. Но, несмотря на это, не бросил свой город.

9.

За окном царила непроглядная тьма. В мастерской художника горела одинокая масляная лампа. И за столом, склонив голову над листком, с пером в руке сидел Андреа.

Начав работу еще утром, весь день он смотрел на несуществующие слова, написанные на листе, и многие из них даже запомнил ненароком. Каждая строчка состояла из пяти странных слов. А после каждого слова шло число. Первые три строки выглядели следующим образом:

ТПАСОК 2. ИКАГН 13. ААСЦРИНТ 55. АСЧРОКТ 5. АВКУБ 8.

НКГИА 21. РОТЧАСК 5. АПТКОС 1 (1). ВКУАБ 987. АЦНТИРСА 144.

АСЧРОКТ 987. ВКУАБ 144. АИНГК 34. РНАСИТЦА 987. КСАПТО 1 (2).

И слова, и числа иногда повторялись, а после числа «1» в скобках всегда указывалось еще одно число: либо снова единица, либо – двойка. Всего строчек было очень много – с ходу и не сосчитать: лист был длинный, а писал Джованни убористо.

«Чтобы разгадать шифр, сначала постарайся найти закономерности», - говорил Джованни, когда несколько раз рассказывал Андреа об искусстве шифрования. И в этом шифре закономерности, конечно, были. Андреа увидел, что попадаются только определенные числа: «1», «2», «3», «5», «8», «13», «21», «34», «55», «144», «987», и некоторые другие. А вот числа «4», «6», «7», «9», «10» не встречались ни разу.

Другая закономерность заключалась в том, что в каждой строчке два слова состояли из пяти букв. Одно слово – из шести. Одно – из семи. И одно – из восьми.

Буквы тоже встречались далеко не все, а лишь пятнадцать: «А», «Б», «В», «Г», «И», «К», «Н», «О», «П», «Р», «С», «Т», «У», «Ц», «Ч».

Продолжая выискивать закономерности, Андреа обнаружил, что буква «А» в каждой строчке встречается шесть раз. Буква «К» - четыре раза. «С» и «Т» - по три раза. «И», «Н», «О» и «Р» - по два. То есть все строчки состояли из полностью одинаковых комбинаций букв.

На чистый лист Андреа выписал все слова из восьми букв – по одному слову из каждой строчки.

ААСЦРИНТ

АЦНТИРСА

РНАСИТЦА

И победно вскинул обе руки вверх. Безусловно, до конечной точки еще очень далеко. Но он точно сделал значимый шаг вперед. Все эти слова состояли из одинаковых букв, просто записанных в разном порядке.

Он проделал то же самое со словами из семи букв:

АСЧРОКТ

РОТЧАСК

АСЧРОКТ

Результат был аналогичным: в каждом слове – одни и те же буквы.

Джованни рассказывал, что существует несколько способов зашифровать текст. И теперь Андреа почти не сомневался, какой способ его брат применил здесь. Анаграмма. «Аасцринт», «Ацнтирса» и «Рнаситца» - на самом деле это одно и то же слово. «Асчрокт» и «Ротчаск» - это второе слово. Вся записка состоит лишь из пяти слов!

ААСЦРИНТ

АЦНТИРСА

РНАСИТЦА

Андреа начал менять буквы местами, упорядочивал их по-разному, чтобы наконец получилось настоящее слово. Исписывал чистые листы один за другим, сминал их и бросал на пол, негодуя, почему же слово никак не собирается. И наконец… «Аасцринт», «Ацнтирса», «Рнаситца»… «Страница»… Это было слово «страница»!

И после первого разгаданного слова работа пошла гораздо быстрее. «Асчрокт», «Ротчаск»… «Строчка»!

СТРАНИЦА

СТРОЧКА

СТОПКА

КНИГА

БУКВА

В каждой строке были эти пять слов.

Андреа взял очередной новый лист и ринулся переписывать шифр в удобном виде.

СТОПКА 2. КНИГА 13. СТРАНИЦА 55. СТРОЧКА 5. БУКВА 8.

КНИГА 21. СТРОЧКА 5. СТОПКА 1 (1). БУКВА 987. СТРАНИЦА 144.

СТРОЧКА 987. БУКВА 144. КНИГА 34. СТРАНИЦА 987. СТОПКА 1 (2).

Он записал три первых строчки и остановился. Почему слова в каждой строке меняются местами? Почему первая строка начинается со слова «Стопка», вторая – со слова «Книга», а третья – со слова «Строчка»? Есть ли в этом какой-то смысл?

- Нет, - ответил Андреа сам себе и пустой мастерской. – Смысл только в том, чтобы запутать.

И он принялся переписывать шифр заново: так, чтобы порядок слов в каждой строчке был одинаков.

СТОПКА 2. КНИГА 13. СТРАНИЦА 55. СТРОЧКА 5. БУКВА 8.

СТОПКА 1 (1). КНИГА 21. СТРАНИЦА 144. СТРОЧКА 5. БУКВА 987.

СТОПКА 1 (2). КНИГА 34. СТРАНИЦА 987. СТРОЧКА 987. БУКВА 144.

- Подойти ко второй стопке книг, взять тринадцатую книгу, открыть на пятьдесят пятой странице, найти пятую строчку, а в ней – восьмую букву, - очень тихо и радостно проговорил Андреа. – Вот и будет первая буква послания.

Он вскочил со стула, словно ужаленный, добежал до шкафа, где хранились книги Джованни. И вдруг, сам не понимая, почему, замер…

Нет, что-то здесь все же было не так. Что-то ему не нравилось.

Он еще раз внимательно перечитал первые строки.

СТОПКА 2. КНИГА 13. СТРАНИЦА 55. СТРОЧКА 5. БУКВА 8.

СТОПКА 1 (1). КНИГА 21. СТРАНИЦА 144. СТРОЧКА 5. БУКВА 987.

Буква 987… - вот, что.

Столько букв в одной строчке быть не может… И Андреа вновь уселся за стул.

Солнце уже начинало клониться к закату, а Андреа все сидел. Он стал часто зевать, почувствовал, что глаза начинают закрываться. Тогда-то и пришло время попробовать напиток из корня с чудесными свойствами, который, по словам друга его отца – хорошего травника и лекаря – избавлял человека от всяческой сонливости и давал заряд бодрости.

Андреа выхлебал половину кружки, и всего через несколько мгновений сон как рукой сняло.

А затем… Возможно, благодаря чудесному напитку активизировались определенные участки мозга. А может, так просто совпало. Но как только Андреа поставил опустошенную наполовину кружку на стол, в памяти всплыл давний рассказ Джованни об одной интересной последовательности чисел.

- Начинается последовательность, как и наша жизнь, с пустоты, то есть с нуля, - говорил Джованни и писал на чистом листе число «0». – Затем человек, будучи еще младенцем, что-то видит, запоминает. Это – самые первые мысли и картинки у ребенка, поэтому дальше идет «единица», - рядом с числом «0» Джованни написал число «1». – А все дальнейшее мышление человека строится на том, что он уже видел раньше. Как думаешь, какое число идет дальше?

- Наверное, «один»? – предположил тогда Андреа. – Потому что все, что у нас есть – это ноль и единица. И, сложив ноль и единицу, получаем «один».

- Все правильно! – искренне порадовался Джованни. – И дальше – в том же духе. Просто продолжаем складывать два последних числа.

И Андреа, под пристальным вниманием Джованни, записал:

0 – нулевое число

1 – первое число

(0 + 1) 1 – второе число

(1 + 1) 2 – третье число

(2 + 1) 3 – четвертое число

(3 + 2) 5 – пятое число

(5 + 3) 8 – шестое число

(8 + 5) 13 – седьмое число

(13 + 8) 21 – восьмое число

Сейчас, сидя в одиночестве и кромешной темноте, Андреа записывал эту же последовательность чисел. Конечно, ее и использовал Джованни в своем послании. И именно поэтому такие числа, как «4», «6» или «7», в записке не встречались. Стопка книг под номером «2» - это не вторая, а третья стопка. Потому что «2» - это третье число в последовательности Джованни. А книга под номером «13» - это не тринадцатая книга, а седьмая, поскольку число «13» в последовательности Джованни – седьмое. Ну а странное число «987», которое и смутило Андреа тогда, еще днем, при свете солнца, в последовательности Джованни было шестнадцатым.

И Андреа снова вскинул руки вверх. Вот теперь это была конечная точка! Пока он не вспомнил о последовательности Джованни, его волновал еще один вопрос: что означает число, которое всегда пишется после единицы? Но теперь этот вопрос разрешался сам собой. Число «1» в последовательности Джованни – одновременно и первое, и второе. Поэтому-то и требовалось уточнение, какую именно единицу – первую или вторую – Джованни имеет в виду.

И снова он вскочил со стула, и снова побежал к шкафу. За сегодняшний день он, наверное, истратил столько листов бумаги, сколько за всю жизнь до этого. И он очень надеялся, что новый чистый лист станет последним, и что именно на этом листе он запишет послание старшего брата от начала до конца. Работа предстоит долгая, ведь все буквы находятся на разных страницах, в разных книгах, в разных стопках… Но шифр разгадан – и это главное!

Андреа открыл шкаф. Итак, чтобы найти первую букву, нужно подойти к третьей стопке книг, найти… Андреа застыл на месте. Стопок с книгами было две. Третьей стопки не было… Но…ведь он был уверен, что стопки три.

Андреа протер глаза. Все по-прежнему: две стопки книг. Но он видел, что их было три. Он точно видел… Как такое возможно?..

Он принялся ходить из стороны в сторону. Сердце бешено колотилось.

А потом его осенило.

Он действительно видел. И стопок с книгами действительно три.

Но только лежат они не в мастерской.

Утром, когда мать Андреа узнала, что предстоящую ночь ему придется провести не дома, она строго наказала ему не покидать мастерскую во что бы то ни стало. Но иного выбора у Андреа не было, и около полуночи он нарушил обещание. И побежал по темному городу, освещаемому растущей луной, рискуя быть сожженным и сожранным.

10.

Светало. Андреа сидел в ветхом, покошенном от времени домике рядом с тремя стопками книг и множеством колб и реторт. На листке на итальянском языке было записано полное послание от Джованни. А из глаз Андреа рекой текли слезы.

Дорогой Андреа

Леоне не знаком ни с анаграммами, ни с нашей последовательностью чисел

Потому я знаю: письмо расшифруешь именно ты

И добьешься славы, к которой так долго шел, поистине став для города спасителем

Час назад мы сидели с тобой дома и пили вино

Я был очень пьян

Это был последний раз, когда мы виделись

Когда ты и родители уснули, я тихонько покинул дом

Сейчас я сижу там же, где ты будешь читать мое письмо, и пишу его

Я планировал рассказать тебе свой секрет лично

Но не хватило духу, больно уж он ужасен

Последний год я занимаюсь чернокнижием

Ни одна живая душа об этом не знает

Ведь если бы слухи дошли до церкви – мне грозила бы инквизиция

Но я не имел ни капли злого умысла

Интерес – единственное, что мною двигало

Когда я узнал, что существуют запретные науки, с помощью которых можно вызывать духов, я не мог усмирить свое желание этими науками заняться

Я совершил несколько экспериментов, и все оказались успешными

И как же мне было грустно, что никому я не могу о них рассказать

Но последний раз я допустил большую ошибку

Я призвал нечто древнее

Нечто, проведшее в заточении тысячелетия и желающее выбраться наружу

Я призвал его, и оно пришло

И запереть его обратно в темницу возможности не было

В своем настоящем обличии оно невидимо людскому глазу

Физического тела у него нет

Но существо голодно, и чтобы передвигаться по земле и питаться – оно использует тело человека

Тело колдуна, который его призвал

Мое тело

Я знал, что сегодняшний вечер будет для меня последним

Потому и позволил себе выпить столько вина

Уже через пару часов оно в меня вселится

Но мое тело покажется ему недостаточно устрашающим

И оно превратит меня в свирепое летающее чудовище

Какое-то время я еще смогу себя контролировать, пусть и самую малость

Чудовище будет нападать только на зверей

Но это лишь первые десять дней

А дальше в мерзкой твари не останется ни частички от меня

За первые десять дней горожане должны будут со мной покончить

Иначе не избежать жертв

Чудовище, в котором я буду заперт без возможности выбраться, появляется в физическом обличии раз в сутки: ровно в полночь и ровно напротив южных ворот

Появляется всего на несколько мгновений

Ты помнишь, как в детстве я упал на острый нож и очень сильно поранил шею?

На всю жизнь у меня остался шрам

И этот шрам останется, когда я обернусь летающим ящером

Шрам и будет его слабым местом

Воины должны стрелять именно туда

Должны стрелять немедля: чудовище исчезнет почти сразу, и придется ждать следующей полуночи

Помни: убивая чудовище, мне вы вреда не причините

Я буду заперт, по сути – уже буду мертв

И, покончив со свирепой тварью, вы меня освободите, за что я буду тебе очень благодарен

Я оставлю эту записку у здания городского совета

Уверен, они быстро ее обнаружат

И последняя просьба: не рассказывай мой секрет никому

Ни Катерине, ни родителям, ни учителю

Придумай для них красивую историю

А дальше шли еще шесть строчек. Вытирая слезы, Андреа оторвал нижнюю часть листа с этими шестью строчками и убрал ее в карман.

11.

Следующий год для Андреа выдался очень напряженным. Помощник бургомистра и учитель попросили его открыть кружок и обучать искусству шифрования всех желающих. Андреа согласился, но с одним условием – называться кружок должен был именем Джованни – его старшего брата, который, как поведал бургомистру Андреа, вступил в схватку с ужасной тварью, надеясь одолеть ее и не пустить в город, но все же пал. Возражений на этот счет ни у кого, конечно, не нашлось. Джованни был для города таким же героем, как и Андреа.

Огромная очередь выстроилась на следующий же день после объявления об открытии кружка. Записывались к Андреа все: от совсем еще молодых подмастерьев до членов городского совета и пожилых воинов. И на занятиях всегда царила полная тишина: учащиеся внимательно слушали человека, сумевшего за одну ночь разгадать тайное послание и спасти тем самым город от погибели.

Так что все свободное от работы время Андреа посвящал кружку.

Но иногда поздними вечерами, когда он уставшим возвращался домой, ему становилось невыносимо грустно. Он вспоминал, как Джованни не давал ему пасть духом, когда Андреа очень хотелось со всем покончить. Всю жизнь Джованни был его ангелом-хранителем. И даже столкнувшись с таким ужасным несчастьем, он написал не просто послание, а шифр, который и сделал Андреа тем, кем он сейчас являлся – героем и спасителем.

- Джованни, - в такие моменты говорил Андреа, поднимая глаза наверх. Говорил очень тихо, чтобы ни отец, ни мать не услышали. – Куда же тебя понесло… Зачем ты в это ввязался…

А потом он доставал клочок бумаги, который тогда, в прошлом году, спрятал в карман.

Буквы уже слегка поблекли, но все еще были читаемы.

И самая последняя просьба: не грусти

Я прожил интереснейшую жизнь, и все – благодаря наукам, которые я изучал

Я путешествовал по миру, оставаясь при этом в мастерской

Окунался в прошлые эпохи

А потому, даже если бы я заранее знал, как все закончится

Я все равно бы поступил точно так же