Дух Севера

Автор:
Наталья Кохановская
Дух Севера
Работа №36
  • Опубликовано на Дзен

На душе спокойнее, пока слышен размеренный рокот мотора, заставляющего биться сердце моей ятарги.

Шел одна тысяча двадцать пятый день зимы. Белым покрывалом окутана вся земля. Каат-ят не помнил такой длинной зимы, самая затяжная на его памяти продлилась семьсот дней, прежде чем уступить место долгой весне. Вездесущий снег, наверное, ненавидели уже все, даже Каат-ят, не любящий зной, успел соскучится по летнему теплу.

Но вот, солнечные лучи грели теплее, первые предвестники весны, правда наступит она не скоро, и ни одна снежная буря успеет пронестись по земле. Погонщик, сидя в седле и придерживая поводья, наслаждался подарками тепла, пробивающимися сквозь обледенелую лесную чащу, вдыхал терпкий морозный воздух, пропитанный ароматом хвои, такие радости скоротечны, и не успеваешь обернуться, как скромное солнце вновь прячется за неприступными горами. Час спустя бесконечный мрак поглотил землю. Внезапно потеплело, а ветер стих, словно затаившийся зверь, готовый наброситься из укрытия.

Каат-ят хорошо знал погодные уловки и не ошибся, через полчаса начиналась метель. Метель обрушилась резко, выстроила преграду из непроглядной белесой стены. В такую погоду легко сбиться с пути, сколько случаев было с путниками, многих так и не нашли, снежная пелена становилась их вечным домом. Ветер бросал снег в лицо, погонщик щурился, короткая борода заснежилась, руки в теплых овечьих перчатках плотнее перехватили поводья. Ятарга мчалась вперед, таща за собой грузовые сани, продираясь через стену снежного ветра. Рептилия создана для бурь и метелей, ее тело покрыто густым черным оперением, голыми остались зубастая пасть, шея и когтистые лапы, но их защищает плотная кожа, а из-за особенностей кровообращения ятарги не живут в жарких странах.

Буря усиливалась с каждой минутой. Каат-ят, не снимая перчатки, сверился с координатами через наручный маршрутизатор, замерцали голубые цифры, оставалось несколько километров и чертовски не хотелось провести еще одну ночь в глухом лесу, да и не меньше часа уйдет соорудить укрытие. Иногда погонщик думал, что в городе жизнь была бы проще: не надо бороться за выживание, спать в теплой и мягкой постели. Но это лишь мимолетные мысли, всерьез он никогда не променяет свободу и путешествия на существование в четырех стенах, пусть и комфортных. Именно такую жизнь дарила работа погонщика, способного доставить груз в любой заснеженный угол земли. Длинными зимами проблем с заказами не возникало, а в короткое лето Каат-ят мог позволить отдых себе и верной ятарге.

Впереди ждала снежная тьма и ничего кроме нее. Тьма по сторонам, позади – везде, она окутала путника ледяными объятьями и не было у этих объятий ни конца, ни края. Единственным проблеском надежды послужила едва различимая колея, но по мере приближения к городу она становилась накатанной повозками. Пока пурга не замела путь, ятарга пошла легче. Каат-ят похлопал ее по боку, склонился к чешуйчатому уху:

- Давай, моя хорошая, поторопимся. Уже близко город.

Ат-яра понимала погонщика, улавливала каждый жест. Каат-ят слегка пришпорил ятаргу, и та отреагировала, прибавив ходу.

Ат-яра мчалась по лесной чаще, таща за собой груженые сани. Две мощные когтистые лапы с легкостью перемахивали через сугробы. Северному зверю, покрытому перьями и толстой кожей не страшны морозы. В одно мгновение Ат-яра перемахнула через ухаб, прыжок получился неудачным, лапа приземлилась на спрятанный под снегом лед и предательски соскользнула. Сани подпрыгнули, вслед за ними и погонщик в седле. Ятарга не успела переставить лапу и полетела мордой вперед. В одно мгновение поводья выскользнули из рук. Каат-ят вылетел из седла и по инерции полетел дальше, через ятаргу, к земле, встретившись головой точно с камнем, торчавшим из-под сугроба, и потерял сознание.

Обледенелые деревья держались из последних сил, отчаянно пытаясь сохранить жизнь глубоко под землей в корнях, в сердцевине, в ожидании тепла. Тяжелые ветви гнулись под напористым ветром, гнулись до земли, но не ломались.

Каат-ят не знал, сколько времени провел без сознания. Когда он стал приходить в себя перед глазами плыло. Вьюга зло завывала, холодом пробиралась под овечий тулуп. Мысли в голове пропали, осталось смутное восприятие происходящего вокруг: ночь, вьюга и холод.

Волчий вой льдом пробрался в душу. Вой, визг, скулеж – звуки смешались в дикой кровавой какофонии. Каат-ят не сразу понял, что происходит, он попытался подняться и увидел, что Ат-яра, стоя над погонщиком, яростно сражалась с окружившими их волками. Пять крупных, тощих зверей боялись наброситься разом. Один за другим они делали выпады, проверяли соперника, щелкали челюсти в считанных сантиметрах от лап ятарги, хотели выдернуть из-под рептилии слабого человека. Ятарга не простая добыча, хищницу без жестокого боя одолеть не получится, и не будь Ат-яра запряжена в сани, она с легкостью с ними разделалась бы.

Встать на ноги было трудно. Тело, казалось, в десятки раз отяжелело после падения. Со всех сторон раздавалось злобное, голодное рычание. Погонщик поднялся, голова кружилась. Ат-яра зло шипела на врага, грозно опустив морду. При иных обстоятельствах эти твари не рискнули бы напасть на ятаргу в природе, но они были голодны. Долгая зима хорошо их потрепала, а рядом легкая добыча – человек. Видя, что человек пришел в себя и теперь мог представлять угрозу, самый крупный волк отчаянно бросился в атаку. Ат-яра на лету поймала хищника, челюсти сомкнулись на шее зверя. Волк заскулил. Клыки рептилии пробили плотную шкуру. Она мотала мордой из стороны в сторону, зверь верещал. Кровь из раны брызгала во все стороны. Остальные волки нерешительно отступили на шаг назад. Ятарга не выпускала добычу из пасти, все сильнее сжимая челюсти, впиваясь в плоть. Зверь пытался извернуться, визг перешел в хрип.

Каат-ят держался за голову, разрывающуюся от дикой боли, шапка затерялась в снегу, в волосах застыл липкий потек крови. В следующий миг погонщик выхватил охотничий нож из ножен на поясе и бросился на серого волка, готового напасть на ятаргу, за мгновение до прыжка. Волк не ожидал. Острый нож пронзил шкуру, вошел под лопатку.

Ятарга выбросила из пасти мертвого зверя, ринулась схватить следующего волка, но тот ловко извернулся и вцепился мертвой хваткой в лапу ятарге. Ат-яра взревела от боли. Хищник мощным рывком выдрал огромный кусок мяса из плоти. Ятарга упала на снег. Кровь золотого цвета хлестала из разодранной лапы.

Каат-ят вонзил кинжал в затылок хищника и тот пал замертво, не успев выпустить из пасти кусок содранного мяса.

Двое оставшихся волков замешкались. Каат-ят взревел, сделал выпад на них. Волки бросились прочь, не рискнув нападать.

Пурга сыпала белые хлопья, словно старалась скрыть следы побоища, спрятать некрасивые кровавые пятна красного и золотого, смешивающиеся беспорядочными каплями.

Каат-ят рухнул на колени рядом с Ат-ярой. На разодранную лапу было страшно смотреть: выдраны мышцы, связки, обнажилась кость.

- Тише, тише… - погонщик видел глубокие раны от волчьих клыков. – Все будет хорошо.

Но дело было плохо.

Ремень послужил жгутом, перетянувшим лапу. Кровь больше не хлестала, но продолжала сочиться, благодаря исправной работе шестеренок в замененном механическом сердце.

Каат-ят понимал, что не сможет тащить и ятаргу и груз. Решение само пришло в голову, в нем погонщик ни минуты не сомневался, пусть могло это решение стоить жизни и не только его собственной.

Погонщики возили разные грузы. Нет надежнее животного, чем ятарга, чтобы доставить любой товар в отдаленные уголки земли. В этот рейс груз Каат-ята был одним из самых важных, он должен стать последним в сезоне, и именно он принесет наибольшую выручку. За груз Каат-ят отвечал собственной жизнью.

В плотно завязанных мешках Каат-ят вез запас энергетических ресурсов для одного ночного города на Севере. Технология добычи энергии тщательно скрывалась, Каат-ят знал лишь то, что шары создавали на Юге, где это позволяли ресурсы, но их добыча стоила огромного труда. Благодаря одной такой батарее маленький город мог прожить до нескольких месяцев. Погонщик перевозил четыре мешка, в каждом из которых поместилось по три шара. Двенадцать маленьких солнц помогут людям пережить зиму.

Пришлось освободить сани. Четыре тяжелых, плотно завязанных мешка перекочевали на снег. Мешки погонщик спрятал под кустом колючей акации и хорошенько присыпал снегом, хотя в этом не было необходимости, метель скоро сделает свое дело. Куст был самым высоким, Каат-ят отметил место на наручном маршрутизаторе, не должно возникнуть проблем с поиском.

Погонщик понимал, что рисковал сейчас всем. Понимал, что люди ждут свет и тепло. Сейчас выбора нет. Ат-яру он не бросит, будет бороться за нее также, как она боролась за него, защищая от волков, будет заботиться о ней так, как они заботились друг о друг вот уже долгие десть лет.

Ат-яра тяжелая, огромных усилий стоило затащить ятаргу в сани. В какой-то момент Каат-ята накрыло такое отчаянье, что он готов был от него зарыдать – ему ни за что не удастся тащить сани, все напрасно. Ат-яра тихо стонала в санях и от этого жалобного стона сердце сжималось. Он пытался скрыть в голосе обреченность:

- Держись, милая, еще немного. Мы обязательно доберемся, - Каат-ят впрягся в сани, ухватился поудобнее и, собрав волю в кулак, двинулся в нелегкий путь по быстро заносимой колее.

Метель усиливалась, завывала зло. Словно злобное живое существо хлестала в лицо, пыталась сбить путника с ног и выла, выла. И невозможно понять, то ли ты движешься вперед, то ли стоишь на месте в бесконечной снежной мгле.

Десять лет назад Каат-ят нашел яйцо ятарги в опустевшем гнезде, куда делись взрослые рептилии узнать так и не удалось, но они никогда не покинули бы птенца без веской причины. Так Каат-ят стал человеческим родителем крохотной рептилии, с тех пор жизнь полностью изменилась. Приручить ятаргу настоящее искусство! Эти животные крайне плохо поддаются дрессировке, но их ценят за невероятную выносливость. С Ат-ярой все иначе, он выходил птенца рептилии, кормил с пипетки. Они никогда не разлучались надолго, Каат-ят уже и не помнил себя без ятарги, а она прекрасно его слушалась и понимала.

Погонщику пришлось останавливаться и проверять маршрутизатор, чтобы не сбиться с пути. Главное, чтобы в наручный механизм не успел забиться снег, а то придется вычищать и сушить. До ближайшего города осталось не так много. Каат-ят вновь брал сани в руки и продолжать месить пушистый снег.

Ноги проваливались по колено. В голову то и дело лезли дурные мысли: что будет, если его Ат-яра умрет, если он не успеет дойти до города, а если успеет, но в городе не окажется кузнеца и никто не сможет помочь? Пурга выла, сбивала след. Каат-ят старался гнать прочь мысли, ставя перед собой одну единственную задачу – добраться.

Он не знал, сколько прошло времени, но не меньше нескольких часов, прежде впереди спасительным светом зажглись зеленые огни города. Во многих ночных городах так делали для путников в плохую погоду, чтобы те не сбились с пути.

У Каат-ята открылось второе дыхание. Ноги стали передвигаться чуть быстрее по снегу, и он продолжал идти, шаг за шагом, метр за метром. Пять минут, десять, час.

Отчетливо виделись зеленые огни прожекторов, устремленные к небу, до города оставалось не больше двух километров.

Первые одноэтажные дома встретили теплым светом маленьких окон. Заснеженные крыши покрыты пушистой шапкой. В городе прав у вьюги гораздо меньше, стоило переступить черту, как ветер разом снизился, дышать стало легче, больше не летели в лицо комья снега, а кружились пушистые снежинки. Вьюгорезы, расположенные по периметру города, работали исправно, не позволяя метелям бушевать среди домов.

За последние полчаса Ат-яра не издала ни звука, тишина была страшной, Каат-ят до ужаса боялся остановиться и обернуться.

Неожиданный гость в маленьком снежном городе сразу привлек внимание жителей, стоило ему ступить на дорогу. Быстро сбежались местные. Сначала два человека, но не успел погонщик сделать с десяток шагов, как двое человек превратились в окружившую его толпу зевак. Люди удивлено и взволновано перешептывались, навряд ли кто из них видел настоящую ятаргу.

Несмотря на то, что город был небольшим, на карте в маршрутизаторе числилось единственное место, где могли помочь Каат-яту и это большая удача.

- Где кузня? – запыхавшись произнес Каат-ят, вперившись суровым взглядом в глядящего на него мальчишку. Он чувствовал, как пот катится градом по лбу, лезет в глаза. Погонщик не останавливался, потому что знал, что если остановится, то уже не сможет сдвинуться с места.

- Там! – испуганный ребенок указал пальцем на Север.

К погонщику подбежал незнакомый мужчина, закутанный шерстяным шарфом до самых глаз:

- Давай-давай, помогу, - и, не дожидаясь ответа, схватил полозья, разом облегчив ношу Каат-ята, отчего тот едва не упал. С правой стороны подключился еще один незнакомец. Люди подхватили сани, помогли тащить. Северный народ никогда не бросал в беде.

Кузня, к счастью, оказалась недалеко, протащить сани пришлось две улицы, прежде чем остановиться у одного из домов. С первого взгляда он не отличался от остальных одноэтажных избушек: такой же из срубленного дерева с заснеженной крышей и небольшими окнами.

Кто-то из зевак успел позвать кузнеца. Через минуту из жаркого помещения вышел высокий мужчина с густой рыжей бородой, ему приходилось пригибать голову, чтобы пройти в дверной проем. Кузнец окинул взглядом собравшуюся толпу, запыхавшегося путника и сани, в которых лежала раненая ятарга.

- Поможешь? – с надеждой спросил Каат-ят. - Денег не жалко!

Кузнец вытер замасленные руки о тряпку, нахмурил густые черные брови, видя умирающее животное, подошел к саням вплотную.

- Посмотрим, что можно сделать.

С ятаргами ему довелось работать лишь однажды, но опыт у него большой. В городе постоянно кому-то из скота требовалась помощь, будь то корова с разодранным волками боком, или ягненок со сломанным копытом.

Кузнец склонился над раненой ятаргой. Рептилия ни на кого не обращала внимания, взгляд затуманен. Она потеряла много крови, цвет кожи из темно-зеленого стал бледным, приобрел синюшный оттенок. Кузнец покачал головой, лицо стало мрачным и суровым:

- Жить будет. Вода попала в кровоток, сердце, скорее всего, начало покрываться ржавчиной, но это не так страшно. Вот лапу – отрежем.

Слова кузнеца звучали как приговор. Каат-ят не представлял, что будет с его Ат-ярой без лапы. В любом случае, он ее не бросит.

Кузнец видел решительный взгляд погонщика и кивнул:

- Заноси.

Ат-яру переложили на носилки из кузни, занесли в помещение. Каат-ят хотел быть с ней, но рыжебородый преградил путь, не позволив зайти в жаркое помещение:

- Нет, погонщик, жди, - кузнец знал, что он будет только мешать под рукой.

Каат-ят кивнул. Он был немалого роста, но на кузнеца приходилось смотреть снизу вверх.

Вскоре за кузнецом закрылась входная дверь, люди на улице разошлись, и Каат-ят остался один. Сейчас он ничем не мог помочь Ат-яре, и мысль об оставленном без присмотра грузе вылезла на первый план. В город явился погонщик, с раненой ятаргой и без груза… об этом быстро узнают местные, конечно, мало ли что он мог везти, но уж точно что-то ценное. Такие погонщики с письмами или специями в Северные края не рискнут идти.

Каат-ят попытался обратиться за помощью к конюхам, хоть и понимал, что напрасно.

- Дай три коня, я хорошо заплачу за поездку.

Но конюх был категорически против и смотрел на погонщика, как на сумасшедшего.

- Куда в такую метель! Не пройдет лошадь. Ждать надо. И денег не надо! Только коней загубишь, да сам сгинешь. Не возьму грех на душу!

Погонщик понимал, что он прав. Погода ухудшалась с каждой минутой и лошади точно пройти не смогут, а без них в такую метель нельзя.

Впервые Каат-ят пустился в путь с Ат-ярой, когда ятарге исполнилось два года в теплое лето. Путешествие было маленьким, но незабываемым. Они всего-то доставили десять мешков крупы в соседнюю деревню по просьбе друга, но именно после первой работы погонщика Каат-ят твердо решил бросить работу стригаля овец и открыл для себя восхитительный мир путешествий.

Метель, словно на зло, стихать не хотела, смеялась. Каат-ят смотрел из окна гостевого дома на бушующую вьюгу, на окна кузни, горящие вдалеке и мысли с каждым часом становились мрачнее.

Прошло три дня. Огни в кузне горели день и ночь. В конце концов беспощадная вьюга сдалась и уступила место острым морозам.

На третий день кузнец закончил ювелирную работу. Для него это стало настоящим испытанием. Погонщик трепетно ждал у ворот, и вскоре они открылись. На пороге показался кузнец. Каат-ят на мгновение его не узнал: лицо осунулось, под глазами черные круги. Он работал без сна, борясь за жизнь ятарги. Борьба оказалась не напрасной и теперь рядом с ним была Ат-яра на своих и не своих двоих лапах.

Ат-яра стояла немного неуверенно, то и дело склоняя голову к новой механической лапе, при этом шумно фыркая ноздрями.

Кузнец погладил ятаргу, улыбнулся, по-доброму, лицо перестало быть суровым, но осталось таким же уставшим.

- Она у тебя с характером. Сильная ятарга!

- Спасибо. Никогда не забуду твоей помощи.

Каат-ят вложил в руку кузнеца увесистый мешок золотых монет, почти все, что у него с собой было.

- Щедро, путник. Благодарю.

Ат-яра пробовала новую лапу: подняла ее, согнула в колене. Лапа хорошо слушалась, и ятарга должна в скором времени к ней привыкнуть. Каат-ят погладил ее по боку, по блестящим черным перьям. Ат-яра сделала шаг вперед, склонила морду, уперевшись в грудь погонщика, без слов благодаря за то, что не бросил.

Погонщик закрепил кожаное седло, затянул ремни покрепче, и они отправились в путь. Нет погонщика без ятарги. Если бы Ат-яра умерла, Каат-ят даже представить не мог, как бы он жил дальше.

Ранний утренний лес встретил холодными солнечными лучами. Морозный воздух паром вырывался из ноздрей. В короткий светлый день лес оживал, доносилось звонкое пение редких птиц, меж деревьев промелькнул белесый заяц в поисках еды – лес жил, просто долго спал, глубоким морозным сном.

Сердце Каат-ята готово было выпрыгнуть из груди. Он хотел мчаться быстрее, но сдерживался, нельзя нагружать ятаргу. Новая металлическая лапа работала исправно. Кровь рептилии циркулировала по сосудам из труб, соединенными с живой тканью. Ат-яра прихрамывала, но это пройдет, когда она освоится. По глубокому пушистому снегу идти сложно, но сейчас после легкой оттепели и сильного мороза снег превратился в прочный наст, ступать по которому одно удовольствие.

Место, отмеченное на наручном маршрутизаторе, светилось зеленой точкой. Погонщик стоял перед тем самым кустом акации, где оставил груз. Сейчас куст завален снегом почти до верха и какое-то плохое предчувствие подкралось к сердцу. Погонщик отцепил от саней лопату, принялся раскапывать. С каждым взмахом он уходил все глубже, а сердце колотилось быстрее. Он прокопал не меньше полутора метров, прежде чем его охватил страх.

Груза не было. Каат-ята обдало ледяным потом. Он до последнего надеялся, что просто перепутал куст. Враз вынырнул из раскопанной ямы, метнулся к соседней акации. Несколько раз проверил предполагаемое место, копался в снегу, вырыл чуть ли ни пещеру под тремя ближайшими кустами в надежде найти мешки, но попытки тщетны. Погонщик в ужасе оглядывался по сторонам, на снегу ни одного постороннего следа, пурга замела все. Спина покрылась потом.

Целый город оказался в опасности. Никто не знал, на сколько хватит оставшихся запасов энергии, и именно Каат-ят нес ответственность за произошедшее. За это его повесят.

Ничего не оставалось делать, как вернуться обратно. Каат-ят знал где найти людей, с которыми можно поговорить. Ат-яра чувствовала волнение погонщика и бежала обратно так быстро, как только могла.

Семиметровые вьюгорезы, установленные по периметру города, набирались энергии, готовясь сопротивляться новым непогодам. В короткие утренние часы в таверне почти не было посетителей и разговор погонщика с управляющим, в замасленном фартуке, никто не слышал.

Таверна выглядела небрежно, впрочем, на пути только такие и попадались. Здесь царил запах кислого пива, въевшегося в деревянный пол и стены.

Последнее золото ушло получение информации. От того найдет Каат-ят груз или нет зависела его жизнь.

- Тебе надо искать кочевников, - бородатый управляющий сузил маленькие глазенки. - Они частенько совершают набеги. Могли проследить за тобой, у них нюх на грязные делишки. К тому же, племя как раз проходило по маршруту примерно в тоже время.

Каат-ят немного слышал о кочевом народе и мог поверить в то, что ниточка потянулась в далекие земли. Если бы энергетические шары всплыли в соседних городах, слух распространился бы стремительно.

- Поговаривают, племя кочевников движется в Северные дали. Уже, видно, совсем наворовались, бегут от правосудия.

Координаты Северного пути кочевников были примерны, погонщик внес их в маршрутизатор и, пришпорив ятаргу, они направились в далекий путь.

Каат-ят быстро отдалялся от города, последнего на их пути, дальше, согласно маршрутизатору, на расстоянии пятидесяти километров друг от друга на карте всплывало несколько деревень и все. Цивилизация, казалось, полностью на них заканчивалась. Густой лес поредел, высокие обледенелые деревья сменились молодыми, а потом и вовсе остались одни кустарники. Но и они закончились через несколько километров, и распахнула необъятные дали бесконечная снежная пустыня. Далеко позади остался лес, птицы, редкие животные. Здесь не было ничего, только морозный ветер и спасительные солнечные лучи, греющие коротко, но обнадеживающе, заставляя бескрайний снег сверкать ярчайшей белезной.

Путешествия всегда успокаивали Каат-ята, дарили душевную гармонию и если город он покидал переполненный тревогой и гневом, то сейчас от них не осталось и следа. Мысли устаканились и пришли в привычный порядок. Сейчас одна цель – вернуть украденный груз, действовать, согласно плану.

Остановиться пришлось в снежной пустыне, к счастью, ночь выдалась тихой и звездной, можно переночевать и без установки укрытия. Каат-ят развел небольшой костер, чтобы разогреть пару концентратов для себя и ятарги. «Мясной вкус» написано на небольшой банке. Погонщик вскрыл ее ножом, запах мяса разбудил аппетит не только у него, но и у рептилии. Ему хватило и половины банки, чтобы утолить голод часов на девять. Ат-яра с удовольствием съела полторы. Аппетит у нее был прекрасным и это радовало, учитывая какую операцию пришлось пережить.

Ат-яра устроилась на снегу, и Каат-ят рядом с ней, расстелив лежанку, прислонил голову к теплому боку. Слышался приятный рокот мотора, и погонщик быстро уснул под привычную мелодию.

На рассвете они продолжили свой путь.

Короткий солнечный день быстро подошел к концу, и яркая оранжевая полоса окрасила горизонт, а снег приобрел совершенно невероятный оттенок. Именно тогда на горизонте показались гигантские силуэты тунуров, перевозивших на своих спинах племя кочевников. Сомнений не было – это именно тунуры, и погонщик устремился к ним.

С каждым километром силуэты приобретали черты, тунуры уже шли совсем рядом: гигантские существа с белой жесткой шерстью, покрывающей все тело. Высота одного создания достигала десяти взрослых мужчин.

Впервые в жизни Каат-ят увидел тунуров своими глазами и был поражен. Тунуры - великолепны. Огромные величественные создания, ходили слухи, что из их шерсти изготавливали прочнейшие канаты, а на гигантских спинах жили целыми семьями.

- Смотри, Ат-яра. Тунуры! – как-то против воли восторженно произнес Каат-ят, когда они с Ат-ярой подошли совсем близко.

Рептилия волновалась, она тоже никогда не видела подобных существ. Каат-ят успокаивающе похлопал ятаргу по боку, она пару раз настороженно фыркнула.

Стадо состояло из шести взрослых особей, когда погонщик подошел совсем близко, они, точно по команде, остановились. Остановился и Каат-ят, верхом на своей ятарге.

На могучей спине животных кочевники крепили куртак, он представлял собой дом из меха, натянутого на прочные кости. В одном куртаке жило две-три семьи. Никакие морозы не страшны в теплом жилище. Снизу едва можно разглядеть их дом, но удалось уловить очертания.

Из-за шерстяной лапы вышел робкий детеныш. Маленький тунур был размером с ятаргу, высотой не больше двух метров. Шерсть пушистая и мягкая, не такая грубая, как у взрослых, настоящий воздушный пух.

Маленький тунур насторожено подошел к ятарге, потянулся носом, готовый убежать в любое мгновение. Каат-ят не смог удержаться и с улыбкой протянул руку к тянущемуся черному носу. Детеныш ткнулся в нее, оставив мокрый след. Ат-яра предупредительно зарычала, и маленький тунур резво отскочил назад, в два прыжка спрятавшись в густой шерсти между лап взрослого.

Каат-ят смотрел вверх, щурясь от вечернего солнца. На холке тунура показался кочевник и приветливо махал рукой.

- Умрын-ту, путник! – крикнул он со спины могучего создания.

И было в этом жесте что-то простое, душевное… Инстинкты подсказывали, что кочевники едва ли могут быть причастны к похищению, но пока рано делать хоть какие-то выводы.

- Умрын-ту вашему дому! – крикнул Каат-ят в ответ, махнув рукой.

Со спины тунура сбросили веревочную лестницу до самой земли и по ней стал ловко спускаться кочевник. Такие лестницы стали сбрасывать со всех тунуров, и люди «посыпались» один за одним. Всего через пару минут вокруг ятарги собралось не меньше семи человек. Все они одеты в теплые кожаные тулупы, украшенные замысловатыми узорами: в основном круги и треугольники, хитро переплетенные с квадратами, на головах пушистые меховые шапки, а лица темные, загорелые от Северного солнца.

Первый кочевник подошел к Каат-яту. Им оказался маленький, щуплый старичок с приятным лицом. За старичком последовали остальные члены племени, но они с большей опаской смотрели на незнакомца и держались чуть поотдаль.

Погонщик спешился и смотрел на кочевника сверху вниз, тот был маленького роста и едва доставал до груди.

- Я вождь племени Ут-саамов. Мое имя Урам.

Лицо вождя было сильно загорелым, темный загар, характерный для людей Севера. Старик расплылся в приветливой улыбке, отчего вокруг рта углубились морщины и показались белесые зубы.

- Я Каат-ят.

- Как зовут эту красавицу? – вождь по-доброму смотрел на ятаргу.

- Ат-яра.

Кочевник протянул к ней руку, дал обнюхать маленькую ладонь без перчатки.

- В далекие времена ятарги мчались по полям целыми стадами. Об этом рассказывал еще мой прадед. Теперь их совсем мало осталось. Прекрасные животные.

Напряжение среди кочевников схлынуло, они смотрели на вождя и видели, что им нечего бояться. За беседой с вождем, Каат-ят не успел заметить, как стайка детей облепила ятаргу со всех сторон. Дети радостно верещали и, в отличие от родителей, не испытывали ни малейшего страха или неуверенности.

Ат-яра не ожидала такого повышенного внимания к своей персоне, но, зная, что Каат-ят рядом она стойко переносила все «издевательства» малышни, даже когда один из них выдрал у нее перышко на память.

- Ну хватит! Эт-кэ-мэ! Эт-кэ-мэ! – сурово прикрикнул Урам, громко хлопнув в ладоши.

Дети, звонко смеясь, разбежались. Вождь похлопал путника по плечу.

- Пойдем, горячими отварами согреешься, поведаешь про свой путь, - серые глаза Урама были ясными, озорной взгляд совершенно не соответствовал возрасту. Каат-ят не мог отказаться от гостеприимного предложения.

Урам схватился за канатную лестницу, та качнулась, и уже через секунду вождь стал быстро по ней подниматься. Несмотря на преклонный возврат, Урам удивительно легко и ловко взбирался на спину тунура.

- Все хорошо, - предупредил погонщик ятаргу и, немного помедлив, последовал за вождем.

Ятарга проводила его взглядом. Пока ее погонщик в безопасности, хоть ей и не нравилось отпускать своего человека одного.

Путь наверх оказался длиннее, чем виделось на первый взгляд. Чем выше взбирался погонщик, тем сильнее дул ветер, стараясь сбросить неуклюжего Каат-ята. Веревочная лестница то и дело качалась из стороны в сторону.

Когда Каат-ят преодолел нелегкий путь, то перед взором открылся потрясающий вид со спины тунура. Ветер здесь сильнее, суровее. Снежная даль стала бесконечнее. Все вокруг масштабнее, необъятнее, на мгновение могло показаться, что ты находишься на вершине мира. Каат-ят представил, как живет этот кочевой народ, любуется солнечными лучами, и весь мир стелется перед ними снежным ковром. Выходить на рассвете из теплого дома, вдыхать морозный воздух, слышать смех ребятишек в куртаке и продолжать бесконечный путь кочевника верхом на спине могучего тунура. В чем-то схожи их жизни, да только есть еще какая-то изюминка в кочевниках, что-то, чего не хватало погонщику.

- Пойдем, - махнул рукой Урам, отодвинул край куртака, впуская гостя в жилище.

Семейный куртак вождя оказался просторным. Внутри уютно и очень тепло. На полу, если можно спину тунура назвать полом, расстелена плотная жесткая шкура, по периметру располагались лежаки с меховыми спальниками. На лежаках сидели двое маленьких детей, играли с костяными игрушками, у одного был крохотный, искусно вырезанный тунур, а у второго грозный воин-кочевник с копьем в руках.

Вождь разместился в центре, удобно устроившись на полу и сложив ноги. Каат-ят сел напротив него, между ними оказался невысокий круглый стол. В куртаке царила приятная полутень, дом освещали маленькие лампады, развешенные по периметру на костяных распорках.

Молодая девушка с темной кожей и черными волосами, украшенными золотыми бусами кокетливо улыбнулась и поставила только что закипевший чайник на столик перед ними. Каат-ят улыбнулся в ответ.

Этого не мог не заметить вождь:

- Это внучка моя, Рамура. Красивая, правда?

- Очень, - признался Каат-ят, не сводя взгляда с кареглазой Рамуры.

Рамура от таких слов залилась краской и выбежала из палатки. Урам не сдержал звонкий смешок. Вождь налил кипяток в две деревянные кружки, приятный аромат трав разнесся по жилищу.

- Еще мой прадед рассказывал про ятарг. Поразительные животные. Если подружился с ятаргой, то дружба эта на всю жизнь. Очень верные создания! Грустно, что их мало осталось.

Каат-ят попробовал травяной отвар, вкус оказался приятным, немного терпким, чувствовались кисловатые ягоды и что-то сладкое.

Урам сделал глоток, поставил деревяную кружку на стол:

- Что привело тебя в наши снежные дали, путник?

Погонщик ценил прямоту общения и сам старался говорить прямо. Глядя человеку в глаза, можно понять, какой он породы. Чем больше Каат-ят разговаривал с вождем, тем больше убеждался в том, что информация о причастности кочевников к похищению была ложной, а вместе с тем таяли последние надежды отыскать украденный груз.

Каат-ят рассказал правду: о том, как их с ятаргой окружили волки, что Ат-яра была ранена и пришлось оставить груз энергетических запасов, а когда вернулся мешков не оказалось на месте.

- Сказали, что кочевники живут набегами и скорее всего именно вы причастны к пропаже, потому что кто-то видел племя в городских окрестностях. Да и каждый сезон к воровскому городу идете, мол, награбленное продавать.

- Да… - многозначительно проговорил на выдохе Урам, покачал головой, - И много ты за такую информацию-то заплатил?

- Последние три золотые монеты.

- Большие деньги.

- Если груз не верну, беда у всего города будет, а я навсегда репутацию потеряю, уже ничем не отмоешься, если в живых останусь.

- Да… попал ты в передрягу, - Урам больше не притронулся к травяному отвару и посмотрел на погонщика глубоким, задумчивым взглядом. - Ты думаешь, мы и вправду могли украсть твой груз?

- Уже не так в этом уверен…

- О нас много люди говорят, а с нами – говорят мало, отсюда и рождаются сказки, - вождь достал из кармана трубку, чиркнул спичками и подкурил.

- Ваше племя было моей последней надеждой. Теперь я не знаю, что делать…

Урам глубоко вдохнул дым из трубки, подержал его в легких, а затем серые клубы устремились к верхушке куртака. Вождь продумывал варианты, и в голову приходил лишь:

- О таком большом грузе должны знать на черном рынке. Навряд ли удалось бы продать энергетические запасы где-то еще и остаться безнаказанным. Наше племя направляется в те края, мимо города, мы пойдем дальше за перевал. Скоро весна, мы встретим ее на родине наших предков. Для тунуров в этих краях станет слишком жарко. Можешь пойти с нами до города.

Каат-ят согласился и был благодарен за гостеприимство, он остался в куртаке вождя. К ночи тунуры двинулись в путь. Впервые за долгое время погонщик спал в мягкой теплой постели. Ощущения путешествия на тунуре были непривычными, словно лодка, едва заметно раскачивающаяся на слабых волнах. Верная ятарга свободно бежала следом за тунурами и ей было куда легче без наездника. Тунуры могли идти неделями без сна и отдыха. Эти удивительные существа созданы для длительных путешествий.

Погонщик погрузился в жизнь кочевников, узнал много нового и интересного из их быта. Мелькала мысль, что, если не удастся отыскать и вернуть груз, стать частью этого племени не самый плохой исход событий, уйти в Северные дали, через перевал, где он никогда не был.

Кочевники днем делали остановку, примерно на один час, а потом отправлялись дальше. Ат-яра сдружилась с детенышем тунура. Каат-ят давно не видел, чтобы она как маленькая ятарга веселилась, она трепала тунура за плотный загривок, а тот только и рад, убегал от нее радостно фыркая широкими черными ноздрями.

Менялись бесконечные снежные барханы. Иногда бушевала метель, а потом стихала, и ярчайшее солнце слепило глаза, отражаясь от снега.

Путь до города составил десять дней, прежде чем на горизонте появился раскинувшийся у подножья гор город воров. Одноэтажные дома стелились темным пятном на белом снегу, часть заползала на гору, словно болезнь, распространяющаяся с годами. Было какое-то липкое, неприятное ощущение от этого поселения. Каат-ят пока не мог понять, что именно ему не нравилось, но место словно грозно кричало всем своим существованием: «Держись от меня подальше!».

Племя кочевников остановилось недалеко от ворот глубокой светлой ночью. Это последняя остановка, перед перевалом.

Вождь племени отправил в город гонца, чтобы заплатить дань за переход через перевал, давно присвоенный городскими жителями. Каат-ят готовился попрощаться с племенем Ут-саамов и продолжить свой путь и поиски пропавшего груза.

- Благодарю тебя, вождь, за гостеприимство.

- Мы всегда рады тебе, Каат-ят и Ат-яре.

В этот момент вождь отвлекся. Со стороны города к ним бежал посланный гонец. Бежал быстро, как только мог. Напряжение повисло в ночном воздухе. Все стихло, слышался хруст снега под его ногами.

Гонец остановился в паре шагах от вождя. Страх читался на его лице, он запыхался, говорил сбивчиво:

- Закрыли перевал!

Слова гонца пронеслись громом.

- Этого не может быть, - вождь нахмурился. – Ты сообщил правителю, что кочевники идут через перевал?

Гонец утвердительно кивнул.

- Дань за проход повысили, - он держал в руке отданный ему в качестве платы за переход мешочек с десятью золотыми монетами. - Они требуют отдать им одного тунура.

- Неслыханно! Как так?!

Гонец перепугано развел руками.

- В городе новая власть. И говорить будут, только если приведем тунура.

Город воров – так прозвали его с самого основания много лет назад. Руки правосудия не могли дотянуться до этого города, затесавшегося в снежной мгле. До северного перевала способны добраться немногие создания. В начале на месте города обосновались лишь несколько беглецов, но с годами горстка людей превратилась в поселение. Постепенно пристанище разрослось до целого города с постоянными жителями. Именно здесь совершались самые черные сделки.

Кравр купался в золоте и вине. Такого богатства не скопить за всю его жалкую жизнь. Но ему удалось стать королем мира! Мечты исполнялись. Он купил самый большой особняк в центре города, купил власть, купил статус. Поразительно, но за деньги на самом деле можно купить мир! Теперь – он правитель, и никто не смел перечить. В городе установлены его порядки.

А ведь совсем недавно он, голодный и замерзший до ужаса, брел по лесу на полудохлой кобыле без копейки в кармане, просадив все в карты и потратив последнее. Он проклинал всех и все на свете: свое рождение в нищете, из которой невозможно выбраться, невозможность получить достойное образование. Жизнь хорошенько вколотила в него, что без денег – ты никто. Кравр искренне не понимал, почему Вселенная к нему так несправедлива. Больше ничего не оставалось делать, как сдохнуть в холодном лесу и быть погребенным под снежной метелью. Жалкий, нищий Кравр действительно умер в ту ночь. И родился Кравр новый.

Сквозь волчий вой и снежную тьму, Кравр увидел, как погонщика с ятаргой окружили волки. О большем подарке судьбы он и мечтать не смел.

Волки должны быстро разделаться с добычей, тогда Кравр без труда забрал бы груз, хоть еще и не представлял, насколько шикарным окажется подарок судьбы. В какое-то мгновение он вновь успел проклясть судьбу, когда погонщик выжил и разделался с волками, но был безумно рад, что глупец бросил груз для спасения дурацкой рептилии. Когда Кравр развязал мешки, радости его не было предела! Наконец-то фортуна ему улыбнулась, да так широко, что видны все ее золотые зубы. Теперь жизнь изменится.

Всего за несколько дней Кравр стал самым богатым человеком в городе.

Огромный тунур вошел в город, прошел по широкой центральной улице и остановился у особняка нового правителя города. Вокруг особняка была охрана, напряжение застыло на лицах людей.

Правитель Кравр встретил вождя кочевников на «троне» в виде кресла, украшенного золотом, выставленным на улице перед особняком. Роскошь, золото, женщины – Кравр получил все, о чем мечтал! Он жаждал власти и денег, и он это получил. Сейчас, в глубине своего черного воровского сердца, Кравр чувствовал, что расплата пришла. Но он не намерен сдаваться. Все или ничего. Игра должна продолжаться во что бы то ни стало! Кто знает, вдруг фортуна и в этот раз улыбнется ему.

Кравр сразу узнал погонщика, который стоял по правую руку от вождя, едва ли найдется второй такой погонщик в сопровождении ятарги.

Вождь Ут-саамов без лишних приветствий и ложной лести напрямую начал разговор:

- Зачем ты перевал закрыл?

Кравр надменно усмехнулся:

- Все должны платить дань.

Каат-ят видел, что ни одна мышца не дрогнула на лице Урама, из добродушного старичка он превратился в сурового кочевника, выкованного из стали, говорившего громко и отчетливо:

- Мы исправно платили. Но ты требуешь отдать тунура!

Кравр небрежно усмехнулся, гнев вождя его забавлял.

- Цены растут. Что я могу поделать, - откровенно издевался Кравр.

- Цена непомерна!

- Другой назначить не могу, - Кравр всегда играл на сто процентов, он никогда не ограничивался полумерами или компромиссами. Жизнь – должна быть полной и не иначе! Поэтому ставки всегда высоки.

Тогда в разговор вступил Каат-ят:

- Откуда у тебя столько денег, «правитель»? – последнее слово он выдавил нарочито с издевкой.

Кравр нахмурился, он уже понял, что погонщик догадался:

- Не твое собачье дело.

- Так ли уж не мое?

Правитель усмехнулся, поднялся с трона и с деловым безразличием подошел ближе к вождю и погонщику.

Каат-ят смотрел на него с вызовом, готовый броситься в бой в любое мгновение:

- Я пришел забрать свой груз.

- Не знаю, ни о каком грузе. Ты что-то перепутал, погонщик.

В следующее мгновение Кравр выхватил из-за пазухи нож и сделал резкий выпад в сторону погонщика. Каат-яту удалось увернуться в последний момент, лезвие прошлось по тулупу, оставив в нем борозду.

Кравр отскочил, играючи перекидывая нож из правой руки в левую и обратно:

- Кто правит энергией – тот правит миром!

- Шары тебе не принадлежат, - Каат-ят тоже достал нож из ножен на поясе.

Правитель усмехнулся и почти прорычал:

- Это ненадолго. Взять тунура!

Наемники по команде бросились в атаку, большая часть из них устремилась к тунуру. Из соседних домов набежало больше охраны. Все были готовы к нападению.

- Не позволю! – Урам прокричал так громко, что было сил. А потом, выхватил из-за пояса меч. Вождь вмиг превратился в сурового воина.

Началось побоище. Со спины тунура летели стрелы кочевников. Стрелы попадали в цель, пронзая наемников: грудь, голова, нога. Кто-то разом падал замертво, другие продолжали нападение. Наемники пускали стрелы в ответ. Одна достигла цели, проткнула шею кочевника, вошла в мозг, тот рухнул со спины тунура. Радостный возглас раздался среди бандитов.

Наемники окружили и вождя, трое вооруженных копьями набросились на Урама. Но это была не простая добыча! Урам сражался, как подобает истинному вождю, и возраст не был помехой, он одним точным взмахом меча отрубил голову первому наемнику, пытавшемуся наброситься со спины, и успел отразить атаку второго, летевшего на него с копьем.

Тунура окружало все больше наемников с ножами, копьями и стрелами. Несмотря на защиту кочевников, наемников больше и им быстро удалось прорваться к зверю. В это мгновение тунур развернулся, снес три торговых палатки, мощная лапа враз превратила бандита в кровавую лепешку. Наемники испугались, но жажда наживы сильнее. Через миг трос опутал лапы тунура. Бандиты навалились разом, потянули. Тунур сопротивлялся, но уже не мог переставить лапы. Путы стягивались туже. Тунур попытался извернуться, но могучее создание рухнуло на землю вместе с кочевниками, придавив двух наемников и одного защитника. Куртак на его спине развалился.

Сразу шесть наемников бросились в атаку на ятаргу. Рептилия без страха ринулась на них, в один прыжок мощные лапы сбили трех человек, когти кому-то порвали шею, стальные когти на второй искусственной лапе другому разодрали половину лица, огромная пасть схватила бегущего на нее наемника за голову. Челюсти сомкнулись и череп треснул. Кровавая каша осталась в пасти, часть падала на снег.

Кравр метнулся к погонщику, он сделал взмах ножом, целясь в шею. Каат-ят отскочил в бок. Кравр извернулся и тут же пырнул ножом погонщика. Попал. Кравр усмехнулся.

- Давай, погонщик. Покажи на что…

Каат-ят вонзил нож в живот Кравра, надавил всей массой. Нож вошел по рукоять. Теплая кровь потекла по рукам погонщика, державшим нож.

Кравр отпрянул назад, глядя на рукоять, торчащую из его тела. Кровь пропитывала одежду. Голова закружилась. Все закончилось слишком быстро.

- Жил, как шакал и подыхаешь, как шакал, - грустно усмехнулся Кравр, ноги ослабели, он опустился на колени. Тьма заволокла его сознание и больше не отпустила из холодных объятий.

Битва окончена. Наемники один за другим увидели, что их правитель пал. Больше никто не решился нападать. Оставшиеся в страхе разбегались, больше их героизм никто не оплатит, поэтому и рисковать жизнью смысла не было.

Кочевники освободили от пут лапы упавшего тунура. Ему удалось подняться.

Каат-ят держался за кровоточащий бок, его раны не смертельны. Ат-яра подошла к нему, она отделалась несколькими царапинами на шее груди и лапе.

Город словно опустел, все крысы спрятались по норам. Тишина окутала город. На горизонте брезжил рассвет.

Не составило труда отыскать груз. У импровизированного трона Кравра стоял сундук. Каат-ят вскрыл его, срубив замок. В сундуке лежали те самые завязанные мешки с энергетическими запасами. Погонщик наспех их развязал, но уже через минуту удрученно покачал головой.

- Он успел продать два шара. Боюсь, мы уже никогда их не сможем найти.

К несчастью, даже вождь Урам ничем не мог помочь.

Ат-яра подошла ближе к своему погонщику. Он погладил рукой теплую морду. В следующий миг, ятарга сделала резкий шаг назад. Каат-ят не понял, в чем дело. Ат-яра раскрыла зубастую пасть и из нее заструился ярчайший свет, а затем появился энергетический шар. Она осторожно положила шар к ногам обомлевшего погонщика. Он все еще не мог поверить собственным глазам – это был именно энергетический шар, без сомнений! В два раза больше, чем те, которые перевозил Каат-ят.

- Я не знал, что ятарги на такое способны…

Вождь Урам только улыбался во всю ширь.

- Еще как способны. Мало кто знает об этом. Это главная причина истребления этих прекрасных животных.

Каат-ят был поражен. Он не знал, как добывают энергетические запасы, и ему сейчас сложно осознать, что для этого истребляют ятарг.

- Она отдала тебе часть жизни, Каат-ят. Теперь ты сможешь продолжить путь, а люди смогут пережить зиму.

Каат-ят обнял Ат-яру за шею, прижался головой к ее груди и был бесконечно благодарен.

Зимнее солнце выглянуло из-за горизонта, чтобы порадовать замерзших жителей коротким теплом. На рассвете город словно вымер, люди прятались по домам, боясь выйти на улицы после происшествия.

Кочевники готовились к переходу на Север, через перевал, заканчивали установку куртака на месте сломанного. Вождь племени Ут-саамов щурился от яркого солнца, на лице по-прежнему была добрая старческая улыбка, только сейчас прибавилось морщин после безумной, длинной ночи:

- Куда ты потом, Каат-ят?

- Доставлю груз законному владельцу. А дальше жизнь покажет, куда отправиться.

- Наше племя всегда будет радо тебе, - а потом вождь хитро добавил шепотом, кивнув в сторону своей внучки, - Не забывай, что кое-то особенно будет ждать тебя.

Племя удалялось к перевалу. Каат-ят верхом на Ат-яре какое-то время наблюдал, как кочевники на тунурах уходят вдаль, через перевал, в далекие Северные края. Может, когда-нибудь он примкнет к ним, а может, пойдет по совершенно иному, новому пути.

+2
17:08
967
16:35
+1
Неторопливое созерцание бескрайних просторов. Ощущение, что оказался на засыпанном снегом Татуине. Очень неторопливое развитие событий.
плюсы: северный сеттинг, этника саамов, певучий язык
Минусы: не очень интересно читать, так как непонятно, где завязка, где конфликт, антагонист появляется где то в конце и быстро умирает, а основным антагонистом в итоге выступает природа. Но она такая красивая… Симулятор Севера 10/10, Фантастика 4/10
Загрузка...
Алексей Ханыкин

Достойные внимания