Юш, сын Наина - начало пути

Юш, сын Наина, сидел на краю обрыва и задумчиво смотрел вдаль: его взору открывался вид на весь Кенан. Юш был мрачен. Когда сзади подошел Илах и положил ему руку на плечо, он вздрогнул.

– Ты как? – прозвучали слова.

– А, Илах, я тебя не заметил.

– Ты бы сейчас и землетрясения не заметил, – хмыкнул тот.

– Да, наверное. – Юш попытался улыбнуться.

– Выкладывай. – Илах опустился рядом. – Что тебя тревожит?

– Ох, – Юш вздохнул, – что меня только не тревожит…

– Ты горюешь по учителю?

– Да, я горюю по учителю. Он был нашим предводителем, нашим вождем, он был великим мудрецом. Он был приближенным Покровителя…

– Я слышал, Покровитель говорил с тобою, это правда?

– Правда, – Юш поморщился.

– Не томи, что он тебе сказал? – Илах пихнул Юша локтем.

– Он сказал, что теперь народ в обещанную землю поведу я, – нервно потер переносицу тот.

– Нуу, согласись, мы ждали именно этого. Мы все знали, кому выпадет жребий, – заключил Илах.

Юш вскочил на ноги.

– Ждали? Да что ты несешь?! Я просто с детства ходил за учителем хвостом, обожал его. Я только прислуживал ему и сидел у его ног, часами слушая рассказы о его деяниях, равных которым нет. Как я должен продолжать его дело? У меня нет ни его ума, ни способностей, ни опыта, ни… ни дерзновения. Я просто человек, Илах!

– Просто человек? – наступила очередь Илаха кричать. – А учитель, по-твоему, не человек что ли был? Он тоже был обычным человеком! Ты вспомни его рассказы, кем он был, когда Покровитель его нашел и призвал? Он был пастухом, который двух слов связать не мог, не то что повелевать народом. Но Покровитель выбрал его, и он послушался. А теперь Покровитель выбрал тебя, – он ткнул Юша в грудь, – и все, что от тебя требуется, это тоже послушаться.

– Все, что от меня требуется, это послушаться? Ничего себе, какая малость! – Юш скинул с себя руку друга. – Все, что от меня требуется, это встать во главе многотысячного войска, хотя я не ахти какой воин. Все, что от меня требуется, это повести за собой полмиллиона человек, хотя я отнюдь не лидер. Да они убьют меня при первом же моем промахе! Кем был учитель, и то они часто в нем сомневались, часто поступали ему вопреки.

– И Покровитель покарал их за это! – с силой парировал Илах. – Никто из тех, кто пошел за учителем, уже не войдет в Кенан, все умерли в пустыне. Только мы, их дети, получим то, что было обещано нашим родителям. Послушай Юш, ты много на себя берешь, все эти люди, о которых ты говоришь, пойдут не за тобой, а за Покровителем, и управлять ими будет он, просто через тебя.

– Ах, ну да, это же так просто!

– Юш, – неожиданно Илах перешел на ледяной тон и скрестил руки на груди, – повеления Покровителя не обсуждаются, ты это помнишь?

– Знаю! – со злостью рявкнул тот. – Я все знаю. О, духи, Илах, ты не понимаешь, каково мне! Народ будет следить за каждым моим шагом, не пропустит ни одной моей ошибки и не простит мне их. Что если мы проиграем первую же битву? Они убьют меня, даже если раньше них об этом не позаботятся враги.

– Что тебе сказал Покровитель? – пропуская мимо ушей последние слова, спросил Илах.

– Что он будет со мною на всех путях, что он отдает нам всю эту землю, – Юш мотнул головой в сторону Кенана, – что он все устроит, если я буду послушен и не отступлю от него ни на шаг.

– Ну вот видишь, все будет хорошо, – Илах снова положил руку Юшу на плечо. – Покровитель с тобой. Я с тобой, – он оскалился, – а это уже немало! Друг, тебе выпала нелегкая доля, но я уверен, ты справишься, сопли только утри. Ты должен сохранять спокойствие, проявлять стойкость, быть твердым, как камень, и сильным, как лев! Держись, я тебя не брошу и всегда поддержу. Я клянусь тебе в этом, Покровитель мне свидетель!

– Спасибо, Илах! Ты не представляешь, как много для меня значат твои слова, мне нужно быть хоть в ком-то уверенным. – И он в свою очередь тоже положил руку тому на плечо.

– Я и брат всегда к твоим услугам, мы с Наамом всегда прикроем твои тылы.

Они посмотрели на долину, лежащую перед ними, и вместе ушли с обрыва. Вместе вернулись в лагерь, где Юша ждали заботы и народ. Народ, который вот уже почти полвека назад вывел из земель Масри его учитель, но так и не довел туда, где течет молоко и мед, а ныне покоился в земле. И заботы об этом народе, которые теперь легли на плечи Юша. Через три дня огромный лагерь снялся с места и под предводительством нового вожака двинулся в сторону реки, через которую ему предстояло каким-то образом перебраться, чтобы наконец выступить против своего первого противника в обещанных им Покровителем землях – города Арихи.

Конь остановился у самой кромки воды, понюхал ее осторожно и только после этого принялся не торопясь пить. Юш спешился. Уперев руки в бока, он угрюмо смотрел на реку. Позади него спешилось еще несколько всадников.

– Ну и что прикажешь делать? – в сильнейшем раздражении бросил он через плечо Илаху. – Как прикажешь переправить на тот берег столько людей? Пока мы тут будем строить мост, или плот, или что там еще, нас всех перебьют на открытой местности.

– Спроси у Покровителя, – невозмутимо отозвался тот.

– Спроси у Покровителя, – передразнил его Юш. – Какая оригинальная идея, и как я сам не догадался!

– Слушай, ты чего от меня хочешь? – Илах устало повел плечами и принялся разминать затекшую шею.

– А вот чего я хочу, – Юш вмиг рассвирепел. – Бери-ка ты с собой Наама и топай-ка вместе с ним в Ариху. Разведай там что да как. Какие настроения в городе, кто там всем заправляет, как город укреплен, в общем, узнай все, что поможет нам понять, как его взять.

– Слушаюсь. – Илах поклонился и больше не произнеся ни слова удалился. Ночью они с братом переплыли реку и пешими ушли на разведку.

Наутро после их ухода Юш вышел из своего шатра, снова спустился к реке и долго смотрел в сторону Арихи. То ли своих разведчиков старался высмотреть, отлично зная, что их давно след простыл, то ли вражеских. Никого так и не разглядев, Юш вздохнул: перед ним стояла невыполнимая, на его взгляд, задача – осуществить переправу полумиллиона человек вместе со всеми пожитками в виде сотен обозов и просто несметного количества скота. И сделать это нужно было как можно быстрее, чтобы не дать возможности врагу собрать большое войско и перебить их, пока они беззащитны.

Юш провел у реки весь день, расхаживая по ее берегу взад и вперед и отбрасывая все идеи, которые только приходили ему в голову, ибо все они требовали слишком много времени и ресурсов, которых у него не было. Под вечер он в изнеможении повалился на песок, закрыл руками глаза и мысленно обратился к Покровителю:

– О, Господин мой и Повелитель! Услышь меня со своего трона, пусть моя мольба долетит до тебя во внешнем мире. Покажи мне, что делать, ибо я бессилен перед стихией.

Затем Юш уснул, сраженный собственной беспомощностью, и ему приснился сон, будто его мучает жажда, но он нигде не может найти воды. Он бегает по лагерю, заглядывает во все кувшины, но нигде нет ни капли. Тогда Юш бежит к реке, чтобы напиться уже из нее, но когда добегает и падает на колени, пытаясь руками зачерпнуть воду, та вдруг начинает убегать от него, словно издеваясь и не давая приблизиться к себе ни на дюйм. Юш вскакивает и бросается прямо в реку, но даже не намокает, потому что вода упрямо от него отступает. И вот он уже стоит посередине реки, дико озираясь кругом, а вода по-прежнему держится от него на расстоянии нескольких метров, не давая дотронуться до себя. Кто-то трясет Юша за плечо.

– Что, что случилось? Илах вернулся? – спросонок пробормотал он.

– Нет, господин, братья не могли возвратиться так быстро. – Это был один из караульных, охранявших лагерь от непрошеных гостей. – Господин, смеркается, а вы так и не отдали никаких приказаний, что делать народу. Нам устраиваться на длительную стоянку?

Юш поднялся на ноги, стряхнул песок и, проигнорировав вопрос часового, побрел в стан. В полночь, когда он в одиночестве ужинал у костра, решение так и не было принято.

– Господин желает вина? – отвлек его внимание от хмурых дум вопрос служанки.

– Нет, не нужно вина. Налей мне воды. – На самом деле Юшу хотелось вина, точнее ему хотелось напиться допьяна. В последнее время ему часто хотелось напиться, лишь бы забыть, что теперь вся ответственность за благополучие его народа лежит на нем и именно он принимает все важные решения. Будь его воля, он все время был бы пьян, но, увы, позволить себе этого не мог. Нужно было сохранять ясность ума и полную здравость рассудка, ведь за ним днем и ночью следили сотни тысяч глаз, ожидая от него свершений, не меньших чем от его учителя, который больше не мог помочь ему даже советом.

Наблюдая за тем, как служанка наливает в кубок воду, Юш силился вспомнить, о чем думал перед ее приходом. Он принял кубок из ее рук и сделал несколько больших глотков. И тут же вспомнил свой сон. Его затрясло как в лихорадке, а затем он бросился бежать сломя голову через весь лагерь. Следом за ним устремились часовые.

Часовые предусмотрительно затормозили на берегу, когда они достигли реки, в то время как Юш с разбегу залетел в воду. Та должна была приходиться ему примерно по пояс. Юш медленно опустил взгляд и вдруг почувствовал, как жарко ему стало в холодной ночи. Он крутанулся на пятках и в свете факелов увидел, что вокруг него в радиусе двух метров нет воды. Стал вышагивать туда и обратно, а вода шарахалась от него, как от прокаженного. Юш обернулся и подозвал к себе ближайшего часового.

– Эй, ты, как тебя зовут? – тяжело выдохнул он.

– Бару, господин, – прошептал караульный, потрясенно пуча на него глаза.

– Иди сюда ко мне в воду.

Бару послушно стал заходить в реку. Вода обступила его, как ей и полагалось, замочив ноги. Бару остановился в воде по бедра и на почтительном расстоянии от своего предводителя и молча взирал на кусок суши вокруг того.

– Что ты видишь, Бару? – грозно спросил Юш.

– Вы стоите на сухом месте, господин, и вода вас не трогает. – Он нервно облизал губы. – Она стоит вокруг вас, не приближаясь к вам и не делая вам никакого вреда.

– Ты это точно видишь, Бару? – требовательно уточнил Юш.

– Покарай меня Покровитель, если я лгу!

Юш медленно подошел к Бару и теперь караульный тоже стоял на земле, и с него стекала вода на влажный песок. Они развернулись и вместе двинулись к берегу, где их в ужасе и великом трепете ожидали остальные. По пути в лагерь Юш обернулся на своих подчиненных.

– Утром сообщите распорядителям, пусть поднимают народ. Мы выступаем, – решительно сообщил он.

– Слушаемся, господин, – вразнобой ответили ему.

Юш поднялся еще до зари, но чувствовал себя бодрым и свежим. Он упорно гнал мысли, что все приключившееся с ним ночью могло обернуться пустынным миражом или что сегодня это больше не сработает. Все последующие часы он зверем рыскал по лагерю, отдавая множество указаний и ревностно следя за их исполнением. Есть не мог, желудок скручивало так, что от одного помышления о еде делалось дурно. Делалось дурно, правда, почти ото всех помышлений, но больше всего от тех, что напоминали о предстоящей переправе. Сегодня Юшу требовалось не просто повторить трюк с водой, – ведь суши в метр вкруг себя не хватит, чтобы безопасно перейти на тот берег всему племени, – а повторить его в многократно увеличенном масштабе.

Когда все было готово, Юш первый выступил на берег. Многотысячный лагерь позади него зашевелился, отовсюду послышались вопросы о том, как они перейдут реку и верно ли, что ночью их новый вождь сотворил какое-то чудо. Ясно было только одно: они намеревались переправляться, а никаких специальных приспособлений для этого не было. Когда Юш вплотную приблизился к воде, его мутило так, что еле удавалось держаться прямо. Он замер у кромки воды. Простоял так несколько минут, в панике глядя на воду, в то время как толпа уже напирала сзади, а голоса раздавались над самым ухом. Юш сделал глубокий вдох и не оглядываясь шагнул в воду.

«Помоги мне, Покровитель! Помоги мне, не оставь!» – он не смел открыть глаз и осмотреться, а от волнения не мог даже определить, мокра ли на нем одежда. Юш просто шагал вслепую, шепча как заклинание свое обращение к Покровителю. Вопли ужаса и страха, восторга и ликования вернули его к действительности – он распахнул глаза.

– О, духи! – выдохнул он.

Вода вокруг него не просто расступилась на несколько метров как накануне. Вся вода, которая текла вниз по течению вдруг встала стеной по одну сторону от Юша, будто натолкнувшись на невидимую преграду поперек всего русла реки, а вода по другую от него сторону просто ушла дальше вниз. Юш стоял как вкопанный посреди речного дна в грязном месиве и неотрывно взирал на то, как над ним высилась гора неподвижной воды. Потом опомнился и принялся отдавать приказы. Началась переправа.

Весь день Юш простоял на середине предполагаемой реки в качестве гаранта того, что вода не обрушится никому на голову до тех пор, пока он лично находится при народе. Весь день мимо Юша тянулись бесконечные повозки с поклажей и шли вереницею мужчины, женщины и дети. Все были напуганы, но счастливы, все кланялись ему и выражали почтение. За день Юш тысячу раз услышал, что точно такое же чудо сотворил много лет назад и учитель, но никто не видел этого, ибо никто из ныне живущих тогда еще не родился. Но вот их Покровитель повторил свое чудо для них! Юш широко всем улыбался, кивал и тоже был счастлив. Безмерное чувство облегчения опьянило его, как пьянили слова той похвалы, что потоками изливалась из уст его людей.

Близилась ночь, когда все закончилось. Юш последним ступил на противоположный берег, и вода за ним с бешеным ревом обрушилась на свое прежнее место. Все дружно ахнули, а затем стали расходиться. Устроили пиршество: пили, ели, пели, танцевали и славили своего Покровителя. И Юша. Юш тоже пил вино и смотрел на реку, которая как ни в чем не бывало текла себе, и ухмылялся тому, что еще утром умирал от страха, что ничего не выйдет. Он сел на берегу с кубком в руках и посмотрел на звезды.

– Ах, Илах, как жаль, что тебя не было со мною сегодня! Вряд ли ты поверишь моей истории. – Он улыбался. – Надеюсь, у тебя все хорошо.

Напоследок Юш зашел в реку и вода немедленно объяла его, замочив лодыжки. Он громко рассмеялся и возвратился в лагерь, восхищаясь силой и величием своего Покровителя.

Огромный, роскошный город-оазис встретил двух соглядатаев яркими красками и деловитым гомоном. Входящая главными воротами в Ариху толпа подхватила их и понесла за собой, увлекая прямиком на центральный рынок. И чего на нем только не было: ткани, ковры, посуда, драгоценности, пряности, масла, благовония, специи, фрукты – от изобилия кружилась голова. Пестрел не только товар, но и сборище: торговцы всех мастей, мастеровые и ремесленники, путешественники, важные вельможи на носилках в окружении рабов, богатые госпожи, беднота и совсем отребье, дети, калеки, воины – всех не перечислить. Все мелькало и прыгало перед глазами, ударяло в нос и путало мысли. Чуть не потеряв друг друга из виду, разведчики насилу выбрались из общего потока людей на обочину дороги и с трудом перевели дыхание.

– Воистину благоуханный город, не зря его назвали Арихой! – Илах, прижав ладонь к груди, силился унять сердцебиение. – У меня рассудок помутился от всех этих запахов, цветов и людей.

– Да, очень красиво! Мне здесь так нравится, брат! – Наам взъерошил на голове волосы. – Хочется всего и сразу. Душа так и рвется наружу и хочется танцевать, пить, есть, целовать девушек!

– Не забывай, зачем мы здесь, – успевший прийти в себя Илах внимательно осмотрелся.

– Да-да, ты прав, брат, город захватил меня, а ведь нужно сохранять трезвость ума! – Наам тряхнул головой, отгоняя целый рой ощущений.

– Ты заметил, сколько стражи на улицах и городских стенах?

– Нет, где? – Наам покрутил головой, в поисках того, о чем говорит Илах. – О, теперь вижу! Их поистине очень много. Наверное, местный правитель уже знает, что мы стали лагерем у реки.

– Я тоже так думаю, – Илах нахмурился. – Нужно быть осторожными и не выделяться. Нас не должны заметить.

– Брат, в городе тысячи людей, неужели ты думаешь, нас заметят?

– Надеюсь, что нет, но наша одежда отличается. Сразу видно, что мы чужеземцы, так что давай-ка снова затеряемся в толпе.

Они нырнули обратно в человеческий поток, но на этот раз, глазея по сторонам, ни на шаг не отдалялись друг от друга.

– С чего начнем осмотр города? – украдкой спросил Наам старшего брата.

– Предлагаю побродить по рынку и послушать, что говорит народ. Местные сплетни могут оказаться полезными.

Переходя от лавки к лавке и притворяясь, что присматривают товар и прицениваются, они слушали все, о чем говорили вокруг, в особенности то, что касалось дел в оазисе. Так они выяснили, что Ариха – самый крупный и богатый город во всей округе, а также то, что он очень хорошо укреплен. Повсеместно обсуждались усиленные меры безопасности и то, что всех нередко дополнительно досматривали на предмет оружия – нападения врагов ожидали со дня на день.

– Теперь нам нужно в какое-нибудь более тихое место, – шепнул Илах брату на ухо. – Чтобы можно было отдохнуть, но и послушать рассказы, повыспрашивать о местных властях, об укреплениях…

– Блудилище подойдет? – с энтузиазмом отозвался Наам.

– Что? – брови Илаха взметнулись вверх.

– Я слышал, что здесь на окраине, прямо у городской стены, одна потаскуха содержит собственное заведение. – Наам сиял. – Мне кажется, там мы узнаем все пересуды.

– Прямо у городской стены, говоришь? – Илах задумался. – Да, это нам подходит. Заодно сможем осмотреть саму стену, не привлекая внимания. Веди!

– Говорят, эта Раха-блудница невообразимой красоты! – не унимался всю дорогу Наам.

– Да-да, очень интересно, – без тени интереса бормотал Илах, опасливо оглядываясь.

– У тебя одержимость, брат, – беззаботно заключил Наам, когда через час они были на месте.

– Дай нам Покровитель, чтобы так оно и было, – вздохнул в ответ тот.

Они ступили на небольшой постоялый двор, располагавшийся прямо в теле крепостной стены и до отказа набитый народом. Люди кричали, а внутри творился переполох.

– Что там такое происходит? – Наам уже пробивался сквозь толпу.

– Брат, куда ты?! Ох, не к добру все это, ох, не к добру! – Илах протиснулся за ним следом.

Посреди скромной, но чистой и со вкусом обставленной большой комнаты стояли коротконогий, неопрятный мужичонка и высокая, статная и очень красивая женщина. Вокруг них и теснился народ. Мужичонка топал кривыми ножками, визжал и брызгал слюной. Женщина невозмутимо и прямо стояла перед ним, ожидая, по всей видимости, окончания припадка. Глаза ее были полуприкрыты, губы сжаты, лицо бледно. Из перешептываний соседей братья поняли, что это и была скандально известная Раха. А это был явно скандал. Наконец, подавившись слюной, мужичонка закашлялся и дал возможность содержательнице сомнительного заведения возвысить голос:

– Я еще раз повторяю, что держу самую обычную гостиницу, непритязательную, но приличную. И мы не оказываем постояльцам никаких иных одолжений кроме ночлега, чистого белья и ужина. – Взгляд ее пылал. – Если это вас не удовлетворяет, вы можете покинуть мой дом сию же минуту.

Тут к ней подбежала дворовая девушка и что-то зашептала на ухо. Хозяйка коротко кивнула и величественно удалилась из комнаты, добавив напоследок слугам:

– Рассчитайте этого господина и всех остальных недовольных.

– Ах, какая женщина! – восхищенно молвил Наам, когда толпа рассеялась.

– Ну и история, – хмыкнул Илах. – Боюсь, это сильно скажется на прибыли от гостиницы.

– Уже давно сказалось. Тут такие крики каждый день, сохрани нас духи! – Согнутый в три погибели старик подметал осколки разбитой скандалистом посуды. – Бедная моя госпожа, за что ей все это?

– Вас тоже рассчитать? – перед братьями возникла взъерошенная служанка.

– Нет, что вы! – ужаснулся Наам. – Мы наоборот хотели бы заселиться!

– Тогда подождите немного, я к вам подойду. – И она исчезла.

Братья остались ждать, пока старик корячился возле них, продолжая бубнить себе под нос. Наам тронул его за плечо.

– Почему же у вашего постоялого двора такая дурная слава, если его хозяйка честная женщина?

– Всему виной ее красота и гордость, – незамедлительно принялся рассказывать тот. – За нее некому заступиться: отец давно умер, на руках остались престарелая мать и три сестренки, и всех надо кормить. Женихи сватались со всей Арихи, да она всем отказала, духи ее знают уж почему. И вот этого город ей не простил. Не простил ее красоты и горделивости. Когда она начала гостиницу, бабы из зависти, а мужи от бессилия пустили про нее злые слухи. Она, стойкая, как железный щит, гостиницу не закрыла, но дохода та почти не приносит из-за толков, хотя постояльцы все равно не переводятся, город-то торговый. Так и живем, каждый день брань и разбитая посуда. Но я-то вижу, как ей тяжко, а ведь не сдается! Бедная моя госпожа, за что ей все это?

От Илаха не укрылось, как взволновал брата рассказ. Когда старик ушел, он склонился к Нааму и прошипел:

– Не вздумай вмешиваться в это дело, мы здесь не за этим! Тем более что она сама виновата, вышла бы замуж и горя бы не знала. Правильно старик сказал, горда уж больно, вот Покровитель ее и наказал.

– Да как ты можешь так говорить? – возмутился Наам. – Ты ее совсем не знаешь!

– Ты тоже, – огрызнулся Илах.

В этот момент вернулась служанка.

– Вы хотели заселиться? Меня зовут Мара, ступайте за мной. – Она натянуто улыбнулась им и проводила по узкой лестнице в одну из верхних комнат.

Комната оказалась маленькой, но самое главное – в ней было окно. Илах стремительным шагом направился к нему и выглянул наружу.

– Оно выходит за городскую стену, я правильно понимаю?

Мара кивнула.

– Конечно, не столь живописно, как если бы оно выходило в город, но все лучшие комнаты уже заняты.

– Это не важно, – отмахнулся тот.

– Тогда сейчас я принесу вам умыться, а чуть позже можно будет спуститься в общую комнату на трапезу. – Уже на выходе она обернулась: – Вы остановитесь у нас на одну ночь или прогостите дольше?

– Мы намерены задержаться в городе на пару дней, – ответил ей Илах.

Вечером внизу для всех постояльцев был накрыт общий ужин. На длинном низком столе гостей ждали разные угощения, тут же стояли кувшины с вином, правда их было немного. На мягких подушках вокруг стола уже успели расположиться несколько мужчин.

Мара проводила братьев к столу, налила в кубки вино, а затем предупредила:

– У нас не принято много пить, чтобы гости не пьянели и не веселились слишком громко.

– Это хорошо, мы предпочитаем покой. – Илах первый раз за все время улыбнулся.

– А где ваша госпожа? – вступил в разговор Наам.

Мара свела брови.

– Она не очень хорошо себя чувствует и сейчас отдыхает. Я не думаю, что она будет участвовать в трапезе.

В ответ на ее слова на пороге комнаты возникла сама хозяйка. Она проплыла мимо прочих гостей за столом – все вмиг притихли, заглядевшись на нее – и к немалому удивлению Илаха и восторгу Наама опустилась на подушку подле них. Даже Илах был вынужден признать, что красива она была удивительно: гладкая кожа, коралловые уста, дерзкий росчерк бровей и блестящие черные волосы – все в ней радовало глаз, все пленило. Наам смотрел на нее, не дыша. Раха не удостоила его и взглядом.

– Это просто невежливо, прекрати таращиться, – сквозь зубы процедил Илах брату.

– Но она так прекрасна! – не в меру громко воскликнул Наам.

– Представляю, как ей надоели такие сомнительные поклонники, как ты, – усмехнулся в бороду Илах и принялся накладывать себе на блюдо мясо, хлеб и фрукты.

Очевидно, их перебранка не осталась незамеченной, потому что Раха пронзительно на них посмотрела, а потом неожиданно обратилась:

– Вы первый раз гостите в наших краях? Как вам понравился город?

– Да, мы впервые в Арихе, – вежливо растянул уголки губ в улыбке Илах. – Город не зря славится своим величием и богатством, храни его духи.

Раха коротко кивнула.

– Оазис захватывает своей красотой, и люди в нем под стать ему, так же прекрасны, – не удержался Наам.

Раха вздернула подбородок.

– А что вас привело в наш город?

– Мы путешествуем в поисках новых рынков, – отозвался Илах, жуя. – Хотим с вами торговать.

– Вы не похожи на купцов, – заметила Раха, бросив еще один внимательный взгляд на своих постояльцев. – Вы больше похожи на воинов, пожалуй, – как бы невзначай добавила она. – Чем собираетесь торговать?

Наам подавился и зашелся кашлем. Илах вздрогнул, но ответил хозяйке самым невинным голосом, попутно похлопав брата по спине:

– Мы собираемся торговать специями. А с чего вы решили, что мы больше походим на воинов, нежели на купцов? – тоже как бы невзначай уточнил он.

– Вы статные и сильные, у вас открытый прямой взгляд и уверенная поступь, а все торговцы – старые толстые пройдохи, не способные посмотреть честным людям в глаза. Путешествуете вы налегке, а за купцами всегда тянутся караваны. Да и держитесь вы иначе, чем все прочие люди в городе… Честное слово, если вас переодеть в форму наших стражников, то от них будет и не отличить. – Раха сверкнула на Илаха глазами.

Наам настолько побледнел, что мог бы потягаться в белизне с полотном, покрывавшем стол. Илах же сдавленно хмыкнул и как можно спокойнее произнес:

– Почтем ваши слова за похвалу.

– Никак иначе, – холодно ответила Раха.

В конце ужина, когда постояльцы уже расходились по своим комнатам, хозяйке гостиницы доложили, что ее на улице ожидает начальник городской стражи. Братья так и обмерли. Раха же спокойно поднялась со своего места и неспешно направилась во двор. Илах инстинктивно нащупал под плащом нож, понимая, что тот его уже вряд ли спасет. Через минуту к ним подошла Мара.

– Идите за мной, – прошептала она и двинулась к лестнице.

Не до конца понимая, как лучше поступить, Илах все-таки схватил Наама за плечо и оба они устремились за Марой. Та же вывела их на самую кровлю, где сушился лен, и велела спрятаться под кучами его стеблей.

Ни Илах, ни Наам не знали, сколько они под ними пролежали, но когда на кровле снова послышались шаги, а затем, разгребая стебли, их нашла Мара, на дворе уже была глубокая ночь. Мара безмолвно поманила их за собой и все теми же узкими переходами привела в какую-то каморку со сваленным по углам тухлым тряпьем и другим хламом. Посреди этого мусора стояла Раха. Ее освещала луна, глядевшая в окно, и была она еще более прекрасной в ее свете – строгая и встревоженная. Когда братья вошли, ее передернуло, но она быстро совладала с собой, и как только Мара поставила свечу на пол и вышла, прикрыв за собой дверь, Раха заговорила.

– Слушайте меня внимательно, я скажу вам, что нужно делать, и если вы все в точности исполните, то спасете ваши жизни. – От волнения голос ее прервался. – После ужина ко мне пожаловала городская стража, они искали вас. Вас раскрыли и проследили путь до моих ворот, – частила она, – но сразу заходить не стали из-за… из-за всей этой неразберихи с постояльцами, не хотели привлекать к себе внимания и волновать еще больше толпу. А вот когда все улеглось, начальник стражи пришел ко мне. Вас спасло то, что он не стал заходить внутрь, чтобы не навлечь на себя ненужных слухов, – тут она осеклась. – Он потребовал вас выдать. Я сказала, что вы собирались заселиться, но из-за разразившегося скандала почли за благо удалиться вместе с некоторыми другими гостями и поселиться где-нибудь еще. Поэтому отряд стражи покинул мой двор и отправился искать вас в городе. Но к утру они вернутся, ведь ваших следов в городе не найдут. Более того, начальник стражи оставил нескольких солдат сторожить вход на постоялый двор, а значит, уйти через него вам не удастся. – Она перевела дыхание. – Вот что я придумала: видите эту веревку? – Братья кивнули, глядя на длинную веревку, свернутую кольцами у ног Рахи. – Вы спуститесь по ней через это окно, оно выходит за городскую стену. Снаружи вам ничего не угрожает, стража уверена, что вы еще в городе, они даже специально все ворота закрыли, чтобы вы не ушли. Длины веревки хватит, чтобы безопасно спуститься вниз. Ваших сил тоже должно хватить. Только делайте все быстро и очень тихо, не забывайте, на стене дежурят часовые. Как спуститесь, веревку я втяну обратно, а вы бегите, спасайтесь. – Она закончила свою речь, но никто не тронулся с места. – Чего же вы ждете, прилаживайте веревку и бегите!

Братья бросились к веревке, привязали один ее конец к опорной балке, а другой выбросили в окно. Илах высунулся в него и прислушался к ночи – все было спокойно.

– Мы еще собрали вам еды в дорогу. – Раха протянула мешок с провиантом Нааму. Тот сгреб его, не в силах оторвать от Рахи благодарного взгляда.

– Почему вы помогаете нам? – страстно прошептал он.

Раха устремила на него сияющие глаза.

– Весь город полон известий о вашем племени, о ваших деяниях, о ваших духах! Весь город в страхе перед вами и вашими духами! Ваши духи сильны и творят такие чудеса, которые нашим духам не под силу. Вы идете против нас войной, я знаю, вы собираетесь захватить город. Я думаю, город не устоит под вашим натиском. И я надеюсь… ваши духи пощадят меня и мою семью за то, что я помогла вам.

– О да, от взора нашего Покровителя ничего не укроется! Он обязательно вспомнит, что ты помогла нам, я уверен! – Наам подался к Рахе, но та отшатнулась от него.

– Все готово, нам пора, – дернул Наама за рукав Илах, слышавший каждое слово. – Послушай Раха, за то, что ты для нас сделала, мы отплатим тебе тем же. С этого дня занавесь все окна твоего дома, что выходят за городскую стену, алыми покрывалами. И когда мы придем в город снова, но уже с войском, мы узнаем твои окна по ним. Когда начнется взятие города, ты и все твои домочадцы будьте внутри, и вы останетесь невредимыми. Наши воины не тронут никого, кого найдут в комнатах в городской стене с алыми покрывалами на окнах, остальные же погибнут. Ты все поняла?

Призрачная, как луна за окном, Раха кивнула, прижав к вздымающейся груди ладони. Илах скомандовал Нааму лезть первым. Когда тот спустился, он последовал за ним. Раха подняла веревку обратно, а затем высунулась в окно проверить беглецов. Внизу она уже никого не увидела.

Когда Юшу сообщили, что разведчики вернулись, он сразу велел позвать к себе старшего из братьев. Илах, скалясь во все зубы, ввалился в шатер своего предводителя и тут же принялся дружески его трепать.

– Ну, ты, брат, силен! Поверить не могу, что я пропустил такое! – прогремел на всю палатку Илах. – Мы когда с Наамом к становищу подошли, все понять не могли, что происходит, думали, рехнулись совсем от пережитого, раз лагерь третьего дня еще на том берегу стоял, а нынче уже на этом.

– Тебе уже все пересказали? – удивился Юш. – Ну, ты же понимаешь, что это не я, а Покровитель?

– Слава Покровителю! – гаркнул Илах, потрясая в воздухе кулаком, и оба они зашлись хохотом. – Ты должен мне все рассказать во всех подробностях. Я уверен, ты со страху чуть не обмочился! – Илах утирал набежавшие в уголки глаз слезы.

– Забываешься, солдат, забываешься! – Юш отдувался, восстанавливая дыхание. – Так, а почему вы рано вернулись? Я ждал вас с Наамом только через два дня. Постой, ты сказал, что вы пережили что-то? Что случилось?

– А! Нас раскрыли, – отмахнулся устало Илах.

– Чтоо? – лицо Юша вмиг вытянулось. – Что ты такое говоришь? Выкладывай!

– Да все в порядке, не волнуйся. – И Илах рассказал все по порядку. – Вот так! Но все же кое-что нам выяснить удалось. Их разведка очень хорошо работает, они прекрасно осведомлены о наших перемещениях, нас ждут, к нашему приходу готовятся, да и город хорошо укреплен. Там такие стены! Даже и не знаю, как к Арихе подступиться, натиском ее не взять, если только осаждать. Но осада, имей в виду, может продлиться очень долго: у них полно запасов воды и провианта, – оазис очень богат. И вот еще чего я боюсь: пока мы будем их осаждать, им на подмогу подоспеют другие города, – как бы нам не пришлось воевать на два фронта.

С каждым новым словом Илаха лицо Юша мрачнело, а вся радость от встречи улетучивалась. Юш понял, что ему, как предводителю целого народа, который пришел завоевывать чужие земли, предстоят куда более тяжелые испытания, нежели речная переправа. Он наградил Илаха суровым взглядом.

– Погоди расстраиваться, дружище, – подбодрил его тот. – Есть и хорошие новости.

– Это какие же? – усомнился Юш.

– Они нас до смерти боятся, они просто в ужасе. По всему городу только и толков, что о чудесах, которые сотворил для нас Покровитель. А после твоей последней выходки с рекой, их души и вовсе от страха побросают их тела!

– Думаешь, мы что-нибудь придумаем? – На самом деле Юш был готов снова впасть в отчаяние, но, во-первых, больше не хотел пререкаться с другом, зная, что это все равно бесполезно, а, во-вторых, веры в Покровителя, да и в себя с их последней с Илахом встречи в нем заметно прибавилось.

– Я уверен! С нами Покровитель, он все усмотрит, как усматривал до этого.

– Да, да, ты, конечно, прав, не стоит малодушничать. – Юш теребил бороду, стараясь придумать, как быть дальше. – Ладно, – хлопнул он себя по бедру, решившись, – будем объявлять сборы и выступать. Станем лагерем вокруг Арихи. Будем осаждать город!

Через две недели племя стояло лагерем в окрестностях Арихи, а все его воинство осаждало оазис. Как и предсказывал Илах, к появлению захватчиков город был готов: ворота были наглухо закрыты, а жители запаслись водой и едой.

В один из дней Юш сам находился в карауле, обдумывая дальнейший план действий и без успеха вопрошая Покровителя, как ему быть, когда невдалеке от себя вдруг увидел свет. Яркий свет, но не от костра или факела, то был белый, ослепительный свет, и свет этот увеличивался в размерах и приближался к Юшу. Юш выхватил оружие и двинулся навстречу. Вскоре он понял, что свет исходит от человека гигантского роста, который идет прямо на него. А точнее он исходит от одеяний этого воина, то был именно воин, облаченный в сияющую кольчугу и держащий в руках обнаженный пылающий во тьме меч. Юш принял стойку, натянул лук и прицелился, хотя подозревал, что стрела ни за что не пробьет кольчугу великана.

– Остановись, воитель! Кто ты каков? И с какими намерениями идешь в наш стан, с миром ли или на брань? – крикнул Юш гиганту.

Великан не остановился и не ответил, но приблизился на опасное расстояние, поэтому Юш не задумываясь выстрелил в него. Юш был прекрасным стрелком, он не промахивался мимо цели с двенадцати лет, тут же промахнулся – стрела пролетела мимо своей огромной сияющей мишени. Юш выпустил еще несколько стрел, но и их постигла та же участь. Воин остановился лишь в нескольких метрах от Юша, и был он столь ослепителен, что тому пришлось закрыться от света рукой, а когда воин заговорил, голос его был звучен и могуч, как горная река.

– Я воитель верхнего мира и послан к тебе Покровителем. Он услышал твой зов и ответил тебе на него. Покровитель предает этот город в твои руки, смертный. Он предает город и его царя тебе, и всех жителей его, и все, что в городе сем. Не сомневайся в том, смертный, и будь готов! На твоей стороне сражается воинство, сидящее на облаках, тебе нечего страшиться! – И гигант растворился во мраке, исчез, как никогда и не было его.

Юш упал на колени, пораженный увиденным. Он только что встретился с жителем верхнего мира, он встретился лицом к лицу с духом и остался жив! Его неудержимо трясло.

Утром, когда Юш вышел из своего шатра, все было готово к наступлению. Солдаты хоть и недоумевали, что им нужно будет делать, но были полностью готовы к битве. Юш приказал всем равномерно распределиться вокруг стен Арихи и приготовиться к атаке. Сам же он на глазах у всего войска и жителей осаждаемого города вышел на пустой промежуток между своими людьми и стенами города, опустился на колени и стал громко призывать имя своего Покровителя – надеяться ему все равно было больше не на кого. Все войско без команды последовало его примеру. И тогда пред очами всех предстал могучий воин исполинских размеров и в сияющих доспехах. Он топнул ногой и в тот же миг к ужасу горожан земля затряслась. Это было землетрясение.

Юш вскочил на ноги и побежал назад к своему войску с возгласами:

– Отходите, отходите подальше, чтобы вас не зацепило!

Началось невообразимое. Пока войско отступало, пытаясь сохранить строй и не допустить паники, в городе творился настоящий хаос. Земля под ногами проседала и расступалась, люди давили друг друга, падали под обрушивающиеся на их головы здания. Городские стены тоже рушилась. Стража и их начальники не знали, что предпринимать: то ли открывать ворота и спасаться из оазиса бегством, то ли оставаться за стенами, которые грозились раздавить их каждую секунду. И вот это произошло: огромные глыбы крепостных стен стали опрокидываться, и сами стены падать наружу города. Когда землетрясение прекратилось, стены практически со всех сторон Арихи до основания вывалились наружу города. Уцелела только небольшая часть стены, окна которой были занавешены алыми покрывалами. Войско Юша беспрепятственно вступило в город.

На исходе дня окровавленный, в изорванном в клочья плаще, усталый Юш стоял на центральной площади среди дымящихся руин, где еще недавно был самый богатый рынок в этих краях. Он опустился на обломок какой-то постройки и грязной рукой отер пот со лба. Прикрыл глаза. Все тело ломило, голова раскалывалась, хотелось пить и спать.

– Юш. – Юш открыл глаза. Рядом с ним на камень опустился Илах. – Ты не ранен?

– Нет, а ты?

– Пустяки.

– Доложи, каковы наши потери. – Юш снова закрыл глаза и запрокинул голову.

– Нет никаких потерь, город был полностью деморализован, никто не оказал сопротивления.

– Хорошо, – бесцветно отозвался Юш.

Они помолчали.

– А как там та женщина, которая вас спасла, ей удалось выжить? – вдруг вспомнил Юш.

– Да, мы сами с Наамом вывели ее из города, вместе с ее матерью, сестрами и слугами. Они напуганы, но целы и невредимы. Ты видел, что устояла только та часть стены, где находился ее дом?

– Видел. Значит, сам Покровитель благоволит этой женщине, значит, все правильно, – несмотря на усталость голос Юша был тверд. – Наам без умолку говорит о ней, он влюблен.

– Невелика задача! – Илах ухмыльнулся. – Наам очень молод и горяч, а Раха очень красива. Это пройдет.

– Ох и доставит же тебе младший брат проблем. – Юш поднялся на ноги и отряхнул остатки плаща.

– Уже, – отмахнулся Илах. – Ты мне лучше скажи, что мы будем делать дальше?

– А дальше, друг, мы завоюем для нашего Покровителя весь Кенан! – уверенно заявил Юш и зашагал по дороге, ведущей с рынка.

– Вот это я понимаю настрой, вот это слова настоящего предводителя! – крикнул ему вдогонку Илах, а затем последовал за ним.