Модернизация КС

Тишина, едва уловимое микрофоном потрескивание приборов, тиканье индикаторов, проплывающая мимо обозримая часть вселенной — всё это Ден считал блаженством. Для него не было ничего лучше этой размерности, ощущения недвижимости, неизменности. Медленное вращение станции вокруг своей оси и по удалённой от центра системы орбиты, так что ближайшая планета сливалась сиянием со звёздами и только чуткие сенсоры могли уловить её в общем шуме галактики.

Ден ласково провел шершавой насадкой бормашины по высеченной с помощью этой самой насадки надписи: Ден. Напоминание самому себе, что он часть станции. Не просто жилец или случайный гость, а часть. Компонент схемы.

Вдалеке последний раз моргнула бледно-ледяная крошка — звезда. Вспыхнула напоследок, отпуская последнее тепло, последний космический огонь и умерла. Провожая её, Ден сделал снимки и соответствующую запись, передал данные в командный центр. В сжатом виде, с потерей качества, но они доберутся до центра, а если им понадобится разглядеть последние мгновения звезды получше, скачают файлы со следующим челоноком.

Сработали лапки захвата, кто-то пристыковался. “Неужели пропустил автоматическое предупреждение?” — подумал Ден и тут же укорил себя за невнимательность. Пробежался по идентификаторам, сверился с базой данных станции и опознал пристыковавшийся объект как шлюпку транспортного среднетоннажного корабля класса ПА, то есть полуавтоматический. А значит на борту должны быть люди.

И точно, как только закончились все подготовительные процедуры, люк открылся и в тесный отсек станции вплыла женщина. Её точные движения, без лишних взмахов и поворотов головы, без попыток ухватиться хоть за что-нибудь, лишь бы остановить вращение, стабилизировать положение тела в пространстве, выдавали опытного космического волка.

— Добро пожаловать! Вы можете снять шлем. Температура и состав среды комфортные. — Дружелюбно отозвался Ден на появление гостя. Теперь, пусть и очень поздно, он обнаружил и сам транспорт, замерший в десятках километров от станции, на безопасном расстоянии. И хоть путешествие в шаттле было коротким, гостеприимство обязывало предложить: — Если вы хотите отдохнуть, выпить воды или чего-нибудь ещё, запасы станции в вашем распоряжении. Я уже начал оформление документа на оплату, после вашего отбытия все, что вы возьмёте на свой борт автоматически будет вписано.

— Благодарю, — доверительно сказала космонавтка, — Я знакома с условиями стандартного обслуживания. Не первый раз у тебя тут, приятель.

Не врала, Ден помнил её как одну из самых давних и постоянных посетительниц, прочие из них и не летали вовсе уже давно, а эта всё так же бороздила космос на своём стареньком судне класса ПА.

— Ближе к делу, на моей Комете полетел индикатор на модуле связи, не очень удобно не понимать, идёт приём или нет. Будет неловко, если начальство услышит, всё что я думаю о них и об их дурацких маршрутах.

Ден повёл её в сторону хранилища, на всякий случай поставив на подогрев несколько гермопакетов с кофе и чаем, на выбор. Гостья освободилась от шлема и оставила его парить рядом, волосы брызнули в стороны от её головы и растянулись в пространстве точно антенны древнего спутника.

— Предлагают мне обогнуть Беленир-Альт-3, долететь до туманности Немезиды и вернуться потом к Белениру-Дельта-0. Говорят, их программка всё просчитала, так я потрачу меньше топлива. А ничего, что я уже десять лет летаю этим маршрутом и лучше всякого модуля могу сказать, что быстрей будет посетить оба Беленира, либо до, либо после Немезиды, а не вот что там их дурацкая программка насчитала! Ой, прошу прощения. Накипело.

— Ничего страшного, я прекрасный слушатель, — нисколько не приврал Ден. Его развлекали редкие гости со своими проблемами и заботами, и сам он всегда был готов разделить их с ними.

— Можно мне малюсенький светодиодик? Цвет не важен. Я как-то непредусмотрительно не взяла с собой ни одного. Думала, что это вся косметика только для красоты, что я, не пойму без лампочек что где где и как работает на моей Комете?

Пока Ден занимался поисками необходимой детали, гостья всё болтала, рассказала о доли космического курьера, похвалила виды, открывшиеся ей на одной из экзопланет, пожаловалась на вонь от селитры:

— Ну ничем её не перебить, я уже плюнула на автоматику, на пульверизаторы эти, и руками сама везде с тряпкой прошлась, по-варварски. И вроде всё хорошо, но вот иногда сижу, задумаюсь о своём и чую, что пахнет где-то, словно я мимо фермы лечу, и мне сквозняком затягивает. Сквозняком в открытом космосе, да! И ни у кого не спросишь, кажется ли мне, или и впрямь тащит. Может с ума уже сошла от этого вечного туда-сюда, сюда-туда и в полном одиночестве. Эх, но разве ж я свою Комету, малышку свою, доверю кому-нибудь другому, пусть даже самому интеллектуальному модулю! — Незаметно даже для самой себя космонавтка приняла горячий напиток и отпила, почувствовав приятное тепло и терпкий аромат с ореховыми нотками. — Она ж мне как сестра, столько лет вместе. Я её в водах Кеплера купала по древнему обычаю. Ох, как на меня тогда местные ругались, штраф пришлось платить за загрязнение окружающей среды, но стоило оно того, стоило. Вот в этом я вся, держусь за традиции до последнего. А ведь могла бы уже на том же Кеплере сидеть и буачо попивать на бенефиты от автоматизации Кометы. Буачо — это такой напиток из местного фрукта с идентичным названием, запах глаза режет, как та же селитра, но какой уникальный вкус!

И так обо всём понемногу, перескакивая с одного на другое. Когда гостья отчалила, звук её голоса продолжал раскатываться по станции, многократно отражаясь от каждой стены, и наконец окончательно затих, замер, записанный в базе данных в категории “Контрагенты”.

***

Системе потребовалась диагностика, Ден начал анализ случившегося, как он пропустил приближение другого судна, как прокараулил стыковку, что ещё он мог проспать в таком случае. Он проверил радары, сенсоры, камеры, послал тестовый запрос до ближайшего корабля, Комета ответила сразу же, и не забыла ещё разок поблагодарить.

— Передача и приём в норме. — Вслух рассуждал Ден, перебираясь по станции, изучая панели, зачем-то поднимая и опуская всевозможные манипуляторы, трогая канаты кабелей.

Решив в итоге, что всему виной обычная невнимательность, а вовсе не технические неполадки, Ден пожурил себя, что слишком отвлёкся на звезду, такая монозадачность непростительна в космосе.

Завершив расследование и составив отчёт, Ден вернулся к своему излюбленному занятию — наблюдению. В такие моменты он целиком отдавался окружающему космосу и станции и просто смотрел, слушал, фиксировал малейшие изменения, отклонения от нормы, и с удовольствием отмечал, что общая картина оставалась одной и той же годами, её тревожили лишь незначительные колебания. Рябь помех, едва ли влияющая на стройную прямую сигнала.

Резким всполохом идиллию разорвало системное оповещение: “В связи с оптимизацией и с целью повышения производительности станция АКС Н21 будет оснащена дополнительным управляющим модулем следующего поколения. В его функционал входит управление оборудованием и программным обеспечением. Задача подготовить систему к подключению нового модуля.”

“Управление оборудованием и программным… Да ведь это я управляю оборудованием и программным обеспечением! Зачем же мне дополнительный модуль для этого?” — Ден закипал, но заставил себя успокоиться и подумать. Модуль должны были прислать только со следующим челноком, а значит есть время связаться с центром и объяснить, что это всё ошибка, что никакой модуль Дену не нужен, станция работает отлично, уровень сервиса высокий, точность наблюдений высокая.

Но воспоминание о том, что он увлёкшись звездой, пропустил прибытие челнока, больно царапнуло самолюбие. “Это всё лишь ошибка, одна маленькая ошибка. Я сам в силах исправить её!” — повторял Ден, набирая сообщение в техподдержку.

Ответ шёл долго, Ден уже успел понервничать и собирался писать ещё одно письмо. И как раз когда он открыл окно набора текста, прозвучал сигнал. Нервно щёлкая так кстати подвернувшейся клешней захвата мелких объектов, Ден открыл сообщение, оно гласило: “Проверка на ошибки пройдена. Ошибок не обнаружено. Противоречий не обнаружено. Модификация проводится в соответствии с планом. Модуль успешно прошёл тестирование на совместимость.”

— Как же не обнаружено? А я? Куда же денусь я, если он теперь будет со всем управляться, зачем же тогда нужен буду я?! — Отчаянье раздирало нутро Дена.

Он не мог представить себя вне станции, если его место займёт какой-то там управляющий модуль, он же просто перестанет существовать, если у него отнимут его работу! Чем он тогда будет заниматься?

Потянулись солы бесконечных рассуждений и тщетных попыток доказать центру, что станция прекрасно себя чувствует без всяких модернизаций. Ден вооружился камерами и несколько часов вёл запись своей работы. Показывал, как он действует, как точно по часам поворачиваются солнечные паруса в сторону центра ближайшей системы, как настраивает телескопы, как выполняет плановый ремонт отопительной и энергетической систем, отправил запись с космонавткой с Кометы, ведь он так хорошо её обслужил, что она даже поблагодарила. Дважды! Разумеется, все данные о том, что Ден узнал о стыковке только в момент стыковки, он стёр. Обставил всё так, чтобы выглядело, будто он сделал всё как надо.

Провёл зачем-то внеочередную инвентаризацию запасов, обнаружил неучтённый гермгоршок с орхидеей, поставил его для красоты на магнитный захват возле входа в хранилище. Полил. Стало даже как-то уютней.

Центр отправил короткую благодарность за подробный отчёт, но порекомендовал в следующий раз столь обширный массив данных передавать с челноком и замолчал.

***

Челнок прибыл резко, клацнули крепления, станция шумно вдохнула в него воздух, сошлись коннекторы и разъёмы. Модуль загрузился и начал настраиваться. Ден не обращал на это внимания, он делал свою работу. Разгрузил, разобрал, открыл, отсканировал, записал, распределил по местам в камере хранения, расставил, проверил обновления в базе данных.

Модификация произошла для него почти незаметно. Он вдруг понял, что станция стала чужой, холодной, неотзывчивой. Нет, все манипуляторы и приборы по-прежнему включались сразу, как только они были ему нужны, но становилось ясно, что оборудование трогал кто-то ещё. Порой инструменты лежали не там, где Ден их оставил, телескопы потеряли фокус, а листья орхидеи блестели от влаги, хотя он давно не обновлял содержимое системы полива, позабыв о растении в общей суете.

— Так не пойдёт! — Ден схватил цветок и зачем-то потащил его через всю станцию, едва ли отдавая себе в этом отчёт. Стебель несчастного растения затрясся.

Модуль управления никак на это не отреагировал, он продолжил оптимизировать, настраивать, налаживать, контролировать, перепроверять, поправлять и пересчитывать.

Как Ден и опасался, ему резко стало нечего делать, кроме как держать дурацкую орхидею. В точно настроенной оптике проносились далёкие планеты, завихрялись туманности, радио принимало сигналы далёких кораблей, держащих свой путь мимо станции. И ничему из этого не было дела до Дена, Дена, который столько солов единственный неустанно следил за ними.

— Никто бы не расстроился, если бы я внезапно пропал, даже ты, — обратился он к поникшей орхидее.

***

С тех пор как на станции хозяйничал новый управляющий модуль, ничто не уходило из-под его чуткого контроля. Кроме одного.

Ден его нашёл.

Он сделал то, чего делать было ни в коем случае нельзя, залез в самую суть станции, в её мозги. Нагло вскрыл черепную коробку и покопался в серых закорючках извилин. Зловредный модуль прятался там, прилипший к коду точно наплыв припоя на паяном шве. Ден много размышлял, как содрать, сковырнуть его. И, кажется, нашёл решение. Он может прямо сейчас одним движением испортить модуль, и АКС Н21 снова будет его. Только его.

Приближался челнок. Запело оповещение, Ден приготовился, данные с необходимым списком припасов корабль, выславший челнок, прислал заранее, так что всё уже было укомплектовано и сложено рядом со шлюзом.

Привычно отчеканив приветствие космонавтам, Ден предложил им напитки и снять шлем. Гости отказались ото всего.

— Крепления проверь, — рявкнул один на другого, — В прошлый раз эта хрень перевернулась и такие кульбиты вытворяла, что любая акробатка бы от зависти померла.

— Так может не крепить вовсе, — второй подёргал карабин, натянул ремешок и отпустил, — Я акробаток уже сола три не видел, пусть хоть эти повертюхаются, а я обрисую в голове чё-надо.

— А когда она тебе в затылок жахнет, звёзды посмотришь.

— Этих вокруг и так полно, хоть обсмотрись.

— То-то же, быстрей давай, не люблю я эти станции, неуютно мне на них. И ничо не пей, потом в счет зарплаты окажется.

— Что, неужто этот кофе такой дорогой?

— Не дороже, чем везде, но в привычку возьмёшь вот так на каждой чаи гонять, а сколько этих станций в пути, десять, двадцать? Уже лучше быстро туда и обратно. Глядишь за оперативность ещё и подбавят.

Поняв, что не нужен космонавтам, Ден замолчал. Покопавшись недолго, один из них глянул на орхидею и грустно выдохнул, отчего стекло скафандра покрылось капельками:

— Совсем пожухла, может забрать её себе? Какая никакая живность.

— Нет! — Ден отгородил гермгоршочек с орхидеей, пытаясь спрятать её за клацающими пальцами манипулятора.

Космонавты засмеялись:

— Во даёт! Ну как знаешь. Счастливо оставаться!

***

Орхидея умерла через несколько солов. Её листья схватили бурые пятна и завернули в трубочки, затем скрючился и слабенький стебель. Ден долго причины не искал, он винил во всём модуль. Наверняка, когда он оставлял цветок без внимания, модуль что-то добавлял в его систему полива.

— Это всё ты, ты!

Пронеслись мимо строчки кода, Ден выкорчёвывал программу без сожалений, быстро, ловко манипулируя данными, а уж это ему всегда удавалось удивительно легко. Модуль не сопротивлялся, не мог сопротивляться.

И всё кончилось. Станция снова принадлежала только ему. Ден пробежался по оборудованию, тут же нашёл телескопами все объекты наблюдений, порадовался, что ничего серьёзного в них не изменилось, пока он не наблюдал, и принялся важно проводить инвентаризацию.

Возвращалась Комета. Она посигналила, пролетая мимо и не планируя останавливаться.

— Ей, приём, есть кто? — Станция давненько не слышала этот бойкий голос и тотчас же включила запись, о чём Ден и оповестил космонавтку. — Привет, приятель, — он не мог видеть, но слышал, что женщина улыбается, — Оказалось права была та дурацкая программка, я правда покончу с рейсом раньше, удивительно. Наверно, дружище, это мой последний полёт. Чувствую себя ужасно, по тебе скучать буду обязательно, хотя даже не знаю, помнишь меня или нет, и вспомнишь ли потом. Подниму за тебя чашку полную буачо. — Ни один прибор на свете не смог бы записать и верно передать золото, которым разлился её смех. — Я слышала одну легенду там, такую странную, говорят, это случилось давным-давно на самой Земле. Ты молчишь, но я чувствую твой скепсис, да я сама так же неважнецки думала, но подожди, дай закончить. — Ден слушал. — Был такой парнишка, а может и мужчинка, кто их разберёт. И жил он давно, очень давно. Тогда, кажется, ещё и о полимеризации не слышали, какой там космос. Трудился он на каком-то древнем заводе. На этот завод, значит, поставили новые аппараты, или вовсе никаких аппаратов не было, а тут завезли. Решил наш парниша, что теперь аппаратами всё заставят, а его на улицу без гроша и с голой попой. Начали его этот аппарат обучать настраивать, а он возьми и сломай его, просто хрясь молотком и всё. Нет аппарата! И вслед за ним стали так все остальные люди аппараты ломать. Бунтовали, противились, не хотели на аппаратах работать, рвались всё своими руками делать, руками же лучше, уверяли они, руки ничто не заменит, самый надёжный инструмент.

— И что же дальше? — Не выдержал Ден.

— А ничего. Теперь уже те аппараты древними считаются, неудобными, теперь всё то же самое сложные механизмы делают. Предложи современному работнику самому всё то же самое повторить голыми руками без аппарата, он пальцем тебе у виска покрутит и дурачком обзовёт. И о том парнише или мужчинке единицы помнят. Ну и вспоминают, наверно, вот в такие моменты, когда знают, что пришла пора оставить тяжёлый труд, уступить его машине.

— Чтобы пить бучао?

— Бучао. Пить буачо, наслаждаться жизнью, влюбляться, смотреть на мир, на других таких же, которые уже было занесли над аппаратом молоток, но передумали. И вместо этого вернули себе своё время. Время и себя. Прощай, приятель.

— Прощай, Комета.

Сигнал удалялся, индикатор приёма моргал всё медленней, паузы между всполохами его света становились всё длинней, и в конечном итоге последняя растянулась навсегда.

***

Мёртвые листья орхидеи плавали удручающими бурыми хлопьями.

— Кувыркаются, как акробатки. — Хмуро процитировал Ден.

Он выяснил причину её смерти, и от правды стало тошно. Занятый своей односторонней войной с модулем, он упустил самое важное. Растение умерло от голода. Привередливое к составу воздуха гораздо больше, чем люди, оно мучительно долго увядало, пока Ден не замечал его. Пока валил всё на модуль. Даже не подумав, а зачем бы программе вытворять такое.

“В связи с неисправностью управляющего модуля, высылаем на АКС Н21 инженера для обнаружения и исправления причины неполадок.” — Бездушная, холодная, как пространство по ту сторону обшивки, крутилась на экране надпись

Инженер представлялся Дену серьёзным, отчего-то непременно усатым мужчиной средних лет. Домысливая, как специалист взойдёт на борт с серебристым чемоданчикам в руках, вытащит из него тысячу и один коннектор и подключит, и узнает, что Ден натворил, он в страхе прокручивал множество развилок их диалога:

— Это совершенная случайность! Нет, лучше, сказать, что модуль загубил орхидею, нет, лучше пусть, что устроил бедлам в камере хранения, не согрел гермопакет или слишком перегрел, развернул телескоп не туда! Нет, нет, нет, он всё поймёт, он сразу всё поймёт! Нужно сказать, как есть, инженер точно войдёт в моё положение, договоримся с ним, может пусть починит модуль так, чтобы он как бы был, но ничего не делал. Да, да, он обязательно так и сделает! А что если нет, если окажется слишком принципиальным?

И так по кругу, точно та самая надпись, будоражащая воображение Дена.

***

Датчики в порядке, метрики в норме, температура и состав среды комфортный — Ден перепроверил всё очень много раз. Он исправно продолжал посылать данные в центр, вёл записи и для себя, и для них, выбирая самое важное. Продолжал предлагать гостям кофе и чай, и своё внимание. АКС Н21 работала как часы — точно и слаженно. Ден не без удовольствия отмечал, что справляется и без всяких модификаций, а значит инженер это точно отметит.

Челнок отражался на гладком борту станции, точно такой же блестящий и бликующий, как она. Словно её младший брат. Ден затаился. Он следовал инструкции, он подвел летательный аппарат, выправил давление, пробежался по чек-листу и отдал разрешение открыть люк.

Медленно, точно восход далёкой Беленир-Альт-3, отъезжало в сторону люковое закрытие, обнажая за собой пространство, уставленное плотными рядами пластиковых ящиков, прикрученных к стенкам упругими креплениями, и больше ничего.

— Пусто, — Ден с изумлением всматривался вглубь челонка, — Господин инженер?

Потянулись коннекторы, впились тупыми, но хваткими креплениями, Ден ужаснулся.

— Нет! Нет! Мне не нужно ваше буачо! Не нужны пейзажи Кеплера! Забирайте их себе все! — Закрытие люка рвануло, натягивая провода, Ден царапал конекторы, клацал пальцами, пытаясь ухватиться за них и вырвать, пусть даже вместе с гнездом, вместе с нутром станции, но вырвать, и больше никому не давать к ним присоединиться.

Тонким лучом света, исчезающим в неизвестности чёрной дыры, натянулась проводка. Ден наблюдал, как лопается изоляция, как качается расшатанная шляпка крепления, он ликовал, предвидя скорую победу.

— Перезагрузка! — Завыл механический голос станции. Тут же стены, ящики, манипуляторы и мёртвая орхидея окрасились в сигнальный красный. — Отключение питания всех модулей через 3, 2, 1…

Станция отключилась. Продолжился её бег, продолжилось и вращение, но внутри всё погасло. А затем зажглось вновь.

***

Перезагрузка автономной космической платформы АКС Н21 завершена. Отчёт об ошибке отправлен. Необходимые настройки внесены. Модернизация завершена. Обновление завершено. Произведена смена статуса станции. Данные о новом статусе получены. Функционирование модифицированной автономной космической платформы МАКС Н21 полностью восстановлено.

Инженер окончил работу, отчитался, запросил у центра ремонт и получил координаты ближайшей свободной точки техобслуживания. Коннекторы втянулись обратно в челнок, станция подготовилась к отстыковке и легко отпустила своего младшего брата обратно в открытый космос.

***

Тишина, только шуршит о тонкий пластик гравер. Ден наконец закончил. У него получилось отступить ровно на два сантиметра и аккуратно, точно соблюдая пропорции каждой буквы вычертить рядом с собственным именем имя нового своего соседа: “Ник”. И точно в этот же момент он сам привлёк внимание Дена. В окуляр телескопа попало яркое облако, диском оно закручивалось вокруг вспыхнувшего только что центра.

— Отлично, приятель! Отлично! — Радовался Ден, и ему приятно было делить это со своим соседом по станции. Сколько всего они ещё увидят, сколько орхидей вырастят, сколько разных разговоров они послушают, сколько напитков согреют, сколько солов будут вот так медленно кружиться вместе.

А мимо, отбрасывая отражения мириадов лучей молодых и совсем уже древних звёзд, устремившись к планетам-близнецам Беленирам пронёсся транспортный корабль класса АА “Комета”.