Последний клинок

День 0

Шаттл нещадно трясёт. Я чувствую, как мои внутренности трясутся в ответ. Такого не было в симуляторе, реальность совсем иная. Хотя, чего ещё я мог ожидать в свою первую высадку? Радует одно — я такой «зелёный» не один, нас девять. Всё моё отделение состоит из необстрелянных юнцов, лишь командир имеет боевой опыт. Этот угрюмый на лицо вояка пережил восемь высадок. Восемь отправок в сердце ада.

Иначе как адом эту планету теперь не назовёшь. ЭК-324 в звёздных атласах — пригодный для заселения мир, потенциальная колония, форпост на рубежах неизвестности. Когда я был подростком, дома по телеэкранам то и дело показывали репортажи о ней. Я знал историю этого мира наизусть, видел, как на него спускались первые роботизированные зонды, наблюдал за отправкой первых кораблей с колонистами. Жители Объединения Человеческих Колоний с гордостью ждали, когда мы ступим на поверхность новой планеты, сделав её своей. Однако пять лет назад, когда никто ничего не подозревал, мирок на краю изведанного космоса превратился в поле битвы. Процесс колонизации оказался не по душе исконным «жителям» планеты.

Уж не помню, как назвали этих тварей учёные, но для простого солдата, вроде меня, они медведки. Такое прозвище обитатели ЭК-324 получили от пехотинцев сразу же, как те столкнулись с ними. Данные зондов, отправленных на планету перед колонизацией, не стали поводом для беспокойства правительства. Главы ОЧК посчитали, что местную фауну можно усмирить, она не представляет серьёзной опасности для человека. Но они ошиблись.

Размером с крупного быка, обладающие двумя парами мощных клешней, прочным хитиновым панцирем, способные зарываться под землю, рвать людей, словно листки бумаги. Такими их встретил человек. Попытки наладить контакт не увенчались успехом, ведь существа не обладали полноценным разумом. Их мозг по объёму чуть превосходил мозг земного дельфина, степень разумности схожая. Сдержать или уничтожить медведок также не удалось. Они агрессивны и крайне враждебны к людям, до ужаса многочисленны и живут глубоко под поверхностью планеты, где нам их никак не достать.

Мы проигрываем эту войну, несмотря на технологическое превосходство, многовековой опыт, стратегию и тактику. Человек разумный сдаёт позиции, встретившись с кучей жуков-переростков…М-да уж, разве подобного ждали аналитики, прогнозируя превосходство homosapiens в космосе? Что же будет, когда наш вид встретится с разумной цивилизацией? А что, если пришельцы окажутся более развиты, чем мы?

Такие вопросы не для меня, пусть ими занимаются парни в очках и белых халатах. У меня, равно как и у каждого в этом шаттле, в голове лишь один вопрос. Выживем ли мы сегодня? И нет на него ответа, на всё воля случая. Кому-то везёт, и он возвращается, а кому-то нет. Всё предельно ясно, жаль только, что судьба гребёт всех под одну гребёнку. Если она хочет кого-то забрать, то делает это в независимости от того, кто ты. Ты можешь быть ветераном, прошедшим все пять лет здешней мясорубки, и сдохнуть по глупости. Или же новобранцем, который нырнёт в эту кучу дерьма, вынырнет и скажет: «Смотрите, я цел и невредим!». Поистине, война — чудная и непредсказуемая вещь.

— Две минуты до высадки!— прокричал командир. — Провести диагностику «Клинков»!

После этих слов на душе потеплело, сердце забилось быстрее. «Клинок» — грозное солдатское прозвище для нашего единственного оружия против медведок. Конечно, было у него и другое, официальное название. МБ-1, мобильная броня первой модели, лучшее изобретение человечества со времён импульсного карабина и субсветового двигателя. Спустя тысячи погибших бойцов, после трёх лет кровопролития ОЧК решило, что пора искать новые пути к победе. Так были созданы прототипы МБ, а позже появились первые рабочие образцы. Массовое производство не заставило себя долго ждать. Спустя год сотня единиц брони прибыла на орбитальные станции у ЭК-324. До сих пор помню, как впервые сел в кабину оператора. Минималистичный интерфейс, удобное управление, автономный режим для экономии энергии, высокая прочность пластинчатого корпуса, реактивный ранец. И, конечно же, «вишенки на торте» — боевые модули. В их число входили ЭМИ-устройство, заплечная пушка «Воробей» и пара мономолекулярных лезвий в запястьях для ближнего боя. За наличие последних эти ходячие машины для убийства и прозвали «Клинками».

— Эй,— загудел в моём ухе голос Джалмайа,— готов, дружище?

Джалмай был моим товарищем, мы вместе прошли курс обучения на оператора МБ. Как по мне, он мог бы стать очень хорошим сержантом или даже командиром отделения. Его природная смелость и харизма делали парня образцом пехотинца ОЧК.

— Ага,— бросил я, пытаясь побороть дрожь в теле.

Шаттл в нескольких километрах от поверхности, начал торможение.

— Не дрейфь!— Джалмай, казалось, нисколько не волновался.— Всё бывает в первый раз, точно? Как с той милашкой Джанет. Не забыл ещё? Ох, ну и облажался же ты тогда…

— Подходящее ты выбрал время для воспоминаний!— рассмеялся я сквозь стиснутые зубы.

До высадки оставалось полминуты. Броня закончила процесс диагностики, все системы заработали в стандартном режиме. Теперь нужно по сигналу отцепиться от сдерживающих крепежей и выскочить из открытого люка шаттла. Командир уже на ногах, его МБ чуть больше нашей, с красной отличительной полоской на плече. Он проходит мимо меня, за лицевой бронепластиной «Клинка» я будто бы вижу его глаза. Они смотрят в мои собственные несколько секунд, затем перемещаются на другого солдата. Я понимаю, что это всего лишь игра воображения, за пластинами ничего нельзя разглядеть. И всё же в его взгляде, пусть даже воображаемом, мне видится нечто знакомое. Страх, самое обыкновенное чувство для нас, сынов рода человеческого. Этот зверь из самых дальних уголков души, свирепый и кровожадный. Если поддаться ему, можно запросто распрощаться с рассудком, а затем с жизнью.

Нельзя бояться, нельзя!

— Десять секунд!— командир встал рядом с люком, что должен был вот-вот открыться.

Мне не по себе, живот крутит.

— Девять!

Я прислушиваюсь к своему пульсу. Он слишком быстрый.

— Восемь!

Чёрт возьми, что со мной? Неужели я поддался зверю? Нет, не может быть!

— Семь!

Я же солдат! Не гражданский, изнеженный уютным жильём, обилием еды и развлечений!

— Шесть!

Становится по-странному холодно. Кажется, что сердце медленно превращается в ледышку.

— Пять!

Тут что-то с силой врезается в шаттл. Корабль уходит в бок, командира сбивает с ног, его МБ сталкивается с бронёй другого бойца. Начинается сильная тряска. Пилот выравнивает шаттл, но со стороны правого борта новый толчок, и всё повторяется. Нас бросает из стороны в сторону. Тем, кто уже покинул крепежи, не повезло. Они ударяются о стенки, друг о друга, словно шарики в колыбели Ньютона. Я всё ещё не открепился, меня охватила паника.

Вскоре неуклюжий «танец» нашего десантного корабля завершился падением. Темнота застлала мои глаза, мягкий женский голос систем «Клинка» сообщил о множественных повреждениях. Страх покинул меня так же внезапно, как и появился. Внутри сознания одна лишь тишина…

***

Спустя несколько мгновений тишина исчезла. Мир вокруг наполнился ужасающей какофонией: кто-то кричит, аварийные сирены шаттла вопят, неподалёку стрельба и клёкот медведок. Резкое возвращение к жизни заставило меня вспомнить, зачем мы вообще высадились. Вернее, собирались сделать это до того, как упали на поверхность. Нашей задачей было помочь союзному отделению эвакуироваться. Иронично, но теперь помощь требовалась нам самим.

— Статус брони?— спросил я у ИИ-ассистента.

— Средние повреждения внешних бронепластин, ЭМИ-модуль вышел из строя,— ответил женский голос.— Внутренние системы частично отключены.

Это меня не обрадовало. «Клинок» без ЭМИ-модуля, конечно, остаётся боеспособным, но против толпы медведок не спасёт. Твари уязвимы к электромагнитным импульсам, которые бьют по их чувствительной нервной системе. На десять молодых медведок года два назад требовалось не больше одного оператора в МБ. Но то было тогда, и мы ещё верили в скорую победу. Сейчас всё изменилось, медведки адаптировались. Слышал, что один учёный в шутку назвал их «совершенными хищниками». С этим не поспоришь, ведь существа были главенствующим видом на планете. Злобные, живучие, быстро размножающиеся. Сколько их не убивай, всё равно ничего не меняется.

За каких-то полтора года они додумались вывести в своих подземных норах новое поколение тварей. В ряды обычных медведок пожаловали более крупные, с прочным панцирем, поглощающем основную мощь ЭМИ-заряда. Если такая среди атакующей группы, то в одиночку её не прикончить. Здесь нужно как минимум две МБ, а то и три.

Я попытался поднять руку. Суставные части брони отозвались гулким жужжанием. Это хороший знак, конечности моего «Клинка» целы. Потянувшись к сдерживающим крепежам, я натолкнулся на груду металла. Судя по всему, меня придавило обломком. Попробовал другой крепёж, тот оказался полностью искорёженным. Выходит, я застрял и смогу покинуть шаттл только одним способом.

— Открыть кабину,— скомандовал я ИИ.

За моей командой тут же последовал пищащий сигнал. Снаружи зашипело, броня сбросила избыточное давление и воздух. Передняя часть «Клинка» раскрылась, словно цветок поутру, выплюнув меня вперёд. Покинуть МБ не лучшее решение, когда рядом враг, но иначе я бы навсегда остался висеть в крепежах.

Шаттл «приземлился» относительно удачно, брюхом вниз. Мы будто бы сели на посадочную площадку, только получили дыру в корпусе размером с дом. Осмотревшись, я заметил несколько «Клинков», что лежали на полу. Операторы в них мертвы, замурованы внутри своеобразного металлического гроба. Позже, если получится, вышедшую из строя слабо повреждённую броню заберут, вскроют, а тела достанут и кремируют. Останется лишь номер бойца, по которому можно отыскать его личные данные. МБ починят, покрасят в привычный серебристо-серый цвет и будут обучать нового оператора. Всё очень просто.

Командир тоже мёртв. Я не удивлён этому. Его броня лежит в дальнем конце шаттла, у самого входа в кабину пилота. Получается, отделение обезглавлено. Мне стало интересно, выжил ли кто-то, кроме меня? Надеюсь, хоть Джалмай уцелел. Этот засранец нигде не пропадёт, я уверен!

У стены, в специальном боксе, я нашёл аварийный набор. Несколько карабинов, пара гранат, аптечки, пакеты питания и «сухая» вода. Здесь всё, что нужно для выживания. Но я не спешу притрагиваться к этим вещам. Надежда на спасение, на помощь извне всё ещё владеет мной. Надо найти выживших. Тем не менее с пустыми руками я не ухожу. Гранаты и карабин забираю, вдобавок прихватив пару аптечек. Сам я не ранен, но кому-то они точно пригодятся.

Люк шаттла сильно смяло, он более не откроется, потому приходится пролезать сквозь дыру в обшивке. Снаружи ночь, небо усеяно звёздами. Высадки всегда проходят по ночам, ведь только тогда твари выбираются на поверхность. Их тела не выносят сильной жары, что царствует на ЭК-324 днём. Ночная пора — это время холода, климат меняется чуть ли не полностью.

Первые поселения на планете строились у склонов гор в северном полушарии, где не такая высокая температура, есть вода и растут хвойные леса. Колонисты ещё не знали, что прямо под их ногами копошатся орды чудовищ. Во время первых стычек все думали, что ничего страшного не происходит. Медведки не были слишком воинственны, поначалу даже сторонились людей. Но когда из-под земли вдруг вылезли сотни тварей, снесли каждый аванпост на поверхности и убрались восвояси, было решено задействовать армию. До сих пор не ясно, что именно спровоцировало такую внезапную агрессию с их стороны.

Медведки, как выяснилось, не просто гигантские насекомоподобные хищники, убивающие всё, что движется. Они — сложные организмы, уникальный вид, чей образ жизни заставляет земных учёных хвататься за головы от удивления. Больше всего людей поразил процесс питания этих существ. Помимо животной и растительной пищи медведки насыщают свои тела энергией спутника планеты. Целыми стаями они залезают на склоны, холмы и горы, поднимая свои мерзкие головы к небу. Их усики поглощают лунное излучение, которое чрезвычайно сильно в этом мире. На данный момент никто не смог точно объяснить этот феномен.

Армии плевать на заявления учёных, их просьбы отлавливать медведок для изучения и опытов. Но поймать подобное существо весьма сложно, никому ещё не удавалось сделать этого. При всём при этом исследования даже мёртвых тварей дали свои плоды. Именно так мы и выяснили, что их нервная система даёт сбои при воздействии ЭМИ.

Велись даже споры, а стоит ли вообще уничтожать медведок? Глупости, что тут ещё скажешь.Нам жизненно необходимо знать, как эффективнее бороться с ними. Для этого конфликта применим извечный принцип: «Либо мы, либо они».

Мой комбинезон выдерживал низкую температуру, но надолго его не хватит. Не хочется замёрзнуть насмерть, но всё лучше, чем быть разодранным на части медведкой. Вокруг меня кипит бой. В ночном воздухе слышится стрекот «Воробьёв», он словно музыка для ушей. Стрельба — это признак того, что мы ещё сражаемся. Где-то утробно клокочут медведки, видно грядёт новая атака. Над головой то и дело пролетает чья-то МБ, её реактивный ранец практически не издаёт звуков. Приятно знать, что кто-то остался в живых.

Скалы в три метра высотой мешают обзору, но служат неплохим укрытием. Тропинка меж ними выводит меня на край воронки, на дне которой идёт жестокая схватка. Чьё-то отделение — почти полное, восемь человек — бьётся с большим количеством тварей. Их командир, в отличие от нашего, цел. По внутреннему каналу связи он раздаёт приказы, бойцы маневрируют с помощью ранцев, атакуют, разделяются на пары для взаимной поддержки. ЭМИ-зарядами они оглушают существ, затем рубят их клинками или расстреливают из пушек. Но ни одна тактика, пусть даже самая выверенная, ни одна уловка не работает, когда враг превосходит тебя числом. Медведок в пять раз больше, чем людей. Они лезут прямо из-под земли, прорывая своими мощными клешнями тоннели. Шесть коротких, но сильных задних ног позволяют им передвигаться с невероятной скоростью.

Один из солдат с помощью ранца делает рывок влево, уходя от атаки чудовища. Однако тут же он натыкается на другую тварь, врезается в неё, вдвоём они падают на рыхлую почву. Медведка пытается вскрыть МБ, словно банку консервов, но оператор не даёт сделать этого. Он выпускает клинки, отсекая монстру две клешни за раз. Медведка визжит от боли, а солдат уже готов добить её. Вдруг к этой парочке подползает вторая медведка, нападает на бойца, барахтающегося в земле. Она и раненая тварь закапывают «Клинок» вместе с человеком заживо, попутно долбя клешнями по бронепластинам. Пехотинец активирует ранец, но тот не способен перевесить двух существ, что насели на МБ. Вскоре медведки оставляют бойца — они сумели раскроить броню и измельчить оператора в фарш.

Я впервые увидел смерть своего товарища так близко. В проклятых симуляторах такого не показывали. Там, если ты провалишь задание, будешь недостаточно внимателен, можно всё перезагрузить. Ты начинаешь заново, живым и усвоившим неудачный опыт. В настоящем бою никто ничего не перезагрузит. Здесь, на поле брани, ты умираешь лишь единожды.

Вскоре отделение знатно редеет. На них наседают обычные бурые медведки и их бронированные собратья с синеватым панцирем. Челюсти медведок злобно щёлкают, а четыре чёрных глаза полны чужеродной ненависти. Спустя пару минут из восьмерых операторов МБ в живых остаётся лишь один. Это командир. Его ранец вышел из строя, бежать некуда. Клинки его брони, беловатые, кажущиеся полупрозрачными, будто последний огонёк в царстве тьмы. Солдат руками проделывает незамысловатые движения, становится в боевую стойку. Это ничуть не спасает беднягу, он погибает так же, как и его подчинённые.

Смотря на всё это из укрытия, мне хочется кричать. Кричать от бессилия, от осознания того, что я не смог им помочь, от того, что я до одури боюсь. Но чтобы я мог изменить, даже если бы моя МБ была в строю? Один человек ничего не решает, даже если в его душе горит яркое пламя. Отвратительные твари, что живут в этом мире, одним своим видом легко могут его погасить.

Я обхожу воронку, стараясь не думать о погибшем отделении. Становится всё холоднее, надо поторапливаться. Стрельба ещё слышна, бой не окончен. Я могу успеть. Надежду на спасение внушают крохотные точки шаттлов, что приближаются к поверхности. Новые бойцы, помощь идёт.

Корабли зависают в воздухе, готовясь десантировать войска, но ничего у них не выходит. Шаттлы ещё не успели открыть люки, а уже падают вниз. Их сбивают эти твари. Моему удивлению нет предела, ведь медведки сумели в короткие сроки вывести новое поколение существ. Теперь они научились летать. Похоже, наш корабль сбила одна из таких.

Зеленоватые крылья подбрасывают свежую разновидность медведок в воздух, направляя их прямо к шаттлам. Хитиновые тела сталкиваются с металлом, мнут и рвут обшивку, распадаясь на куски в процессе. Чудовища готовы убить самих себя, лишь бы уничтожить нас. Эта картина напомнила мне один старинный видеоролик, что я видел в школьные годы. На уроках, посвящённых земной истории, нам часто показывали сюжеты о далёких войнах прошлого. В одной из них участвовали пилоты-смертники, для которых погибнуть таким страшным образом было честью.

Вскоре в небе не осталось ни одного шаттла. Медведки сбили все до единого. Вместе с кораблями, рухнувшими на землю, рухнула и моя надежда на скорое спасение.

Из всех вариантов самым благоразумным являлся один — вернуться к своему шаттлу. Там есть припасы, а в МБ — энергоячейки, что не дадут мне умереть от холода. Приняв такое решение, я бегу назад.

В шаттле всё также, как и было. Медведки здесь ещё не побывали. Я сгребаю в кучу пакеты питания, мешки с «сухой» водой и складываю их в кабине пилота. Благо, дверь в этот отсек не повреждена. Труп пилота пытаюсь вытащить из кресла, но безуспешно, он будто бы врос в него. Придётся потесниться, хотя в отсеке и так мало места. Закрыв дверь, я собираюсь дождаться утра. Может, кто-то решил поступить по-моему и всё ещё жив. Если так, то я найду его.

***

День 1

С первыми лучами солнца я планирую выйти наружу. Но прежде пробую связаться со станцией на орбите. В моей МБ есть передатчик, я отчаянно пытаюсь выйти на связь. Ничего, в эфире лишь белый шум и помехи.

Ночью я не спал, опасаясь нападения медведок. Под рукой держу карабин, от которого, впрочем, пользы никакой. Медведки неуязвимы для малокалиберного оружия. Но я всё равно таскаю его с собой, на поясе гранаты и аптечка. Светло-коричневая почва чуть похрустывает под моими ногами. Я осторожно расхаживаю посреди скал, холмов и трупов. Последний элемент здешнего пейзажа самый многочисленный. Людей меньше, чем медведок, но легче мне от этого не становится.

Разорванные пополам, закопанные в землю, вскрытые и выпотрошенные острыми как бритва клешнями. За сегодня я увидел все способы, какими медведки могут убивать нас. Несмотря на отсутствие полноценного разума, существа весьма изощрённые в этом плане. На глаза мне тут же попадается пример этой изощрённости.

Солдат, вытащенный из своего «Клинка», лежит на широком плоском булыжнике. На камне множество красных пятен, будто бы от раздавленных ягод клубники. Самого бойца не узнать, труп обезображен, превращён в сплошное месиво. Судя по всему, медведки били им о булыжник, пока он не умер.

Пройдя мимо этой отвратительной картины, я натыкаюсь на развороченный шаттл. От него поднимается дымок, серый и густой. Подхожу ближе, но никого рядом не обнаруживаю, лишь новые тела. Проходив так полдня, возвращаюсь обратно. Я искал бы и дальше, если б не выматывающая жара. Времени зря не тратил, нашёл в других шаттлах дополнительные пакеты питания, «сухую» воду и аптечки. Соорудил себе из оторванного наколенника чьей-то МБ нечто наподобие носилок, куда и сложил припасы.

Всё найденное складирую в отсеке пилота. Вероятно, придётся прожить таким образом около недели. Высадки всегда проходят в течении этого срока. Надежда не ушла, она лишь сильнее скребёт душу. Нужно лишь пережить эти семь дней.

***

Ночью до меня доносится клёкот медведок. Они вышли на свою «лунную» кормёжку. Никогда не видел, как они делают это, и потому решаю посмотреть. Покидаю шаттл, стараюсь вести себя как можно тише. Ухожу недалеко, чтобы в случае чего рвануть назад, в безопасность. Сердце колотится, живот крутит, в голове мысль: «Вернись назад, идиот!». Но любопытство, одно из самых сильных чувств в человеке, берёт надо мной верх.

Спрятавшись за скалой, наблюдаю за ближайшей группой медведок. Здесь все: и молодняк с неокрепшими панцирями, и взрослые особи, и даже новички-летуны. Все как один, сбившись в кучу, задирают головы к звёздному небу. Спутник планеты в виде большой луны отливает голубизной. Вокруг довольно светло, я опасаюсь, как бы меня не заметили. Но тревожусь я напрасно, твари полностью поглощены этим необычным процессом. Из их лбов выдвигаются множество тонких усиков, затем они извиваются, образуя причудливые фигуры. А потом медведки начинают кричать. Громкий и до невозможности резкий звук пронзает мои уши, я скорее зажимаю их. Ничего противнее в жизни не слышал!

Новый крик, мои уши снова зажаты ладонями. Но я не могу оторваться от этого странного зрелища. С каждым криком медведок скопища их усиков переливаются всеми известными цветами. Издали они походили на небольшие радуги, приковывая к себе всё внимание, гипнотизируя. Всё это заставляет меня на секунду забыться, потерять бдительность. Я думаю, а может незачем было ОЧК соваться на эту планету? Пусть эти существа и дальше живут себе здесь, никто их беспокоить не станет. Эти мысли стали моей ошибкой. Пока разум пребывал во внеземной эйфории, я совершил очень опрометчивый поступок. Я встал в полный рост, глазея на медведок в километре от меня.

Одна из них, готов поклясться, взглянула в мою сторону. Бронированная, без двух клешней. Та самая, с которой боролся солдат на дне злополучной воронки. Осознав, наконец, что я вытворяю, быстро ныряю за скалу. Пульс зашкаливает, дыхание кажется невероятно громким. Я жду несколько секунд, затем, что есть мочи, бегу к шаттлу. Там пытаюсь отдышаться, снова жду. Проходит полчаса, хвоста за мной нет. Похоже пронесло.

Обругав себя за эту глупейшую выходку, доедаю содержимое пакета питания. Размяв «сухую» воду, пытаюсь подогреть её на работающей энергоячейке, и всё получается. С жадностью пью, но не до конца, ведь припасы следует экономить. Мне должно хватить на семь дней или на десять. Если порыскаю среди обломков десантных кораблей, то обязательно найду ещё что-нибудь.

Дверь в отсек закрыта, она прочная и сможет меня защитить. По крайней мере, мне хотелось бы верить в это. К своему же изумлению сегодняшней ночью я засыпаю.

***

День 8

Высадки не было, никто не прилетел. В голове, будто назойливые пчёлы, роятся самые тревожные мысли. В армии последние две недели ходили странные слухи о прекращении войны. Говорили о каком-то новом оружии, что сможет переломить ход конфликта в нашу пользу. Затем пошли разговоры о некой операции «Кара небесная», о которой знают лишь командиры и ничего простым солдатам не говорят. Вроде как для этого дела даже флот с Земли прибудет. Либо это действительно так, и война окончена, либо…

Нет! Не может всё кончиться именно так! Они не могли меня забыть на этом чёртовом мире. Скорее всего, нам поставили долгожданные новые модели МБ, сейчас обучают операторов. А это дело не быстрое, уж я-то знаю. Придётся подождать ещё. Надежда пока не покинула меня, это радует. Ведь что такое человек, потерявший всякую надежду?

***

День 12

Делаю вылазки чуть ли не каждый день. Вскоре я обыскиваю все шаттлы в радиусе двух километров, обираю их до нитки. Одно хорошо — вокруг избыток батарей, успевай только «Клинки» вскрывать. В них встроена очень полезная функция, позволяющая не тратить энергию попусту. Если пилот покидает кабину или его убивают, то системы МБ переходят в автономный режим и вскоре отключаются. Потому энергоячейки в них не разряжаются сразу, пусть броня пролежит в земле хоть месяц.

Сегодня решаю пройти чуть дальше своего обычного маршрута. У самых дальних шаттлов пытаюсь отыскать пакеты питания и воду. Два из трёх кораблей, что я приметил, уничтожены полностью, остались лишь груды обломков. Но третий более-менее целый, я иду к нему. То, что я вижу рядом с шаттлом, повергает меня в шок.

Мой друг Джалмай лежит здесь. Он мёртв, в этом нет никаких сомнений. Как он умудрился отойти так далеко от нашего корабля? Теперь это неважно. Я подхожу ближе, внутри всё немеет, самодельные носилки для припасов выпадают из рук. Мысли о поиске провианта испаряются, глаза пристально смотрят на труп Джалмайа. Он боролся до последнего, это становится ясно сразу же. Вокруг его МБ около дюжины трупов медведок, все рассечены и изрублены мономолекулярными клинками. Но только погиб мой товарищ не сидя в кабине оператора. У его «Клинка» нет ног, как и у самого Джалмайа. Каким-то образом, изнывая от неописуемой боли, он смог покинуть броню и проползти несколько метров, загребая руками землю. Кровавый след тянулся от МБ к телу, две красные полоски на коричневатой почве.

— Чёрт, дружище…

Слышать свой голос впервые за долгое время непривычно. Он надломлен, слаб. Меня вновь охватывает чувство вины, на глазах горькие слёзы. Мой друг погиб, а я сидел в шаттле, спасая свою шкуру! Отчаяние накатывает на меня, словно огромная волна, я тону в нём. Хочется вопить от ярости, стрелять из карабина во все стороны, в себя самого, в труп своего товарища, в тела гадких медведок. Но это лишь мысли, терзания разума, ничего больше.

В шаттле обнаруживаю один уцелевший пакет питания, воды нет. Буду экономить вдвойне. Уходя, я бросаю взгляд на труп Джалмайа, на его МБ. Он погиб, как подобает солдату. Эта мысль утешает меня, но ненадолго, ведь я сам ещё жив.

***

Ночью на меня нападает медведка. Я узнаю в ней ту огромную тварь с иссиня-чёрным панцирем и без двух клешней. Мои опасения подтверждаются. Она всё-таки заметила меня тогда, во время кормёжки, и выследила. Дьявол, надо же мне было быть таким дураком! Но теперь ничего не поделаешь, придётся отвечать за последствия своего поступка. Медведка пробирается в десантный отсек, но до кабины пилота ей не добраться. Здесь слишком узко, её хитиновое туловище не пролезает сюда, а оставшиеся клешни лишь слегка царапают дверь. Создание яростно клокочет, хочет сожрать меня живьём. Так продолжается до первых лучей солнца.

Медведка ушла, но я понимаю, что это нападение повторится вновь. Так будет до тех пор, пока она не достанет меня. Теперь всё зависит от моего терпения, которое, как и запасы провизии, отнюдь не вечно.

***

День 23

Вода закончилась два дня назад. В попытке утолить жажду пробую охладительную жидкость из МБ. От неё сводит зубы и саднит горло, но пить можно. Силы на пределе, жизнь стремительно выскальзывает из моих рук. Но я не хочу умирать. Дома меня ждут отец и мать, они хотят, чтобы я выслужился до звания капитана. Какими же теперь смешными и бессмысленными видятся их желания! Знали бы они, что их сын сейчас подыхает от жажды на опасной планете в глубинах космоса, всеми забытый…

Почти что каждую ночь на меня нападает медведка. Эта тварь расширяет себе проход к отсеку пилота, понемногу раздирая корпус корабля. Я сижу и держу в руках гранаты, чтобы подорвать себя вместе с ней. В отсеке стоит вонь от гнилой плоти, пилот начал разлагаться.

Остаётся только гадать, сколько времени медведке ещё понадобится, чтобы добраться до двери. Скорее всего, я умру раньше, чем она её прогрызёт. Больше всего на свете я не хочу погибать вот так, в одиночестве, обессиленным и измождённым. Солдату нельзя принимать такую позорную смерть, ни в коем случае.

В голове появляется мысль, безумная, но вполне закономерная. Если мне предстоит стать мертвецом, то я оставляю за собой право выбрать, как это произойдёт. Завтра намереваюсь претворить свой план в жизнь. Если Бог существует, то он поможет мне.

***

День X

С рассветом я выбегаю из шаттла и ищу рабочую МБ. Каждая, что попадается мне, либо сильно изуродована, либо наполовину ушла под землю. В конце концов нахожу её, осторожно вытаскиваю пилота, проверяю состояние внутренних систем и заряд энергоячейки. Всё в норме, «Клинок» почти невредим. Доев последний пакет питания, запиваю безвкусную смесь охладителем. Желудок болит, скоро есть я совсем не смогу, но мне и не придётся.

Сижу рядом с бронёй и жду наступления темноты. Про себя молюсь, чего обычно никогда не делаю, вспоминаю семью и родную колонию. Наверное, на Абрегадо-7 уже лето, леса полны фруктов и ягод. Ребёнком я мог пропасть среди зелёных кущ хоть на целый день. А какие пироги мама готовила из тамошних сочных плодов…От этих образов щемит сердце, глаза слезятся, но им нечем плакать. Обезвоживание сделало своё дело, высушило меня полностью. Сегодняшний день — мой последний день на этой грёбаной планете. Прощай, ЭК-324, мир смерти, обитель кошмара, пожинатель бессчётных жизней!

***

На небе высыпали звёзды. Я дождался ночи, дождался своего часа. Медведки уже кормятся, кричат на луну. От их толпы отделяется одна, мой преследователь и личный враг. Прикладывая все оставшиеся силы, я забираюсь в «Клинок».

— Оператор в кабине,— доложил ИИ-ассистент.

Системы включились, но всё происходит слишком медленно.

— Диагностика через…

— Отменить!— прокричал я.

Времени не было. Теперь дорога каждая секунда.

— Мобильная броня готова к использованию оператором. Диагностика систем не проведена.

— Плевать! Активировать клинки!

ИИ выполнил мой приказ. Из запястий выдвинулись два длинных лезвия, зажглись белым светом. Боезапас «Воробья» на моём плече неполный, но мне хватит. Наведя пушку на чудовище, что уже неслось ко мне во весь опор, я скомандовал:

— Открыть огонь!

«Воробей» застрекотал, поливая медведку дождём из высокоточных снарядов. Тварь получила несколько выстрелов в туловище, но успела уйти под землю. Ожидание того, где же она выскочит, заставляло меня нервничать сильнее прежнего. Я сделал пару шагов назад, приготовился задействовать реактивный ранец. Не позволю этой сволочи повалить меня, как того несчастного в воронке.

Вдруг земля подо мной начинает сильно дрожать, я с ужасом понимаю, что происходит. Ранец включился, поднимая меня ввысь, но что-то мешает взлететь. Медведка ухватилась клешнями за правую ногу, вцепилась намертво, будто пиявка. Она держит меня, но без второй пары передних конечностей ей очень тяжело.

— ЭМИ-заряд, быстрее!

ИИ исполняет приказание, ЭМИ-модуль активен.

Даже сквозь утолщённый панцирь медведка чувствует заряд на такой близости от МБ. Она мотает головой, хватка клешней слабеет. Выключив ранец, я падаю на неё всем весом, придавливаю к земле подошвами ног.

— Давай же, гадина! Получи-ка вот это!

Медведка визжит, её панцирь треснул. Клинки, оба сразу, входят в голову существа, пронзая её насквозь. Тварь мертва, я убил её.

Во мне кипит радость и чувство облегчения. Я никогда не испытывал подобного, даже как-то непривычно. Смеясь своим сиплым голосом, я топчу тело медведки ногами. Оно хрустит, как свежие вафли. Сколько я так топтался, превращая труп своего врага в кашу, я не знал.

Когда безумие покинуло меня, а жажда убийства сменилась пустотой, я понял, что не один. Меня окружили, медведки повсюду. Их десятки, нет, сотни! Они вкрадчиво смотрят, готовятся броситься на мой «Клинок».

— Чего вылупились, ублюдки?

С неба срывается длинный луч, напоминающий столп огня. За ним следует ещё один, потом ещё и ещё. Всё вокруг озаряется красным свечением, глаза режет, даже лицевые пластины брони не спасают.

Медведки ринулись на меня всем скопом, каждая тварь сорвалась с места. Я выставляю вперёд клинки, готовясь принять смерть. Я погибну, как солдат, последний «Клинок», что боролся до самого конца.

Кажется, я ослеп, но даже так чувствую силу и мощь орудий наших крейсеров, что находятся сейчас на низкой орбите. Их выстрелы жарки, как само солнце, готовы сжечь всё живое на этой планете. Вот она, «Кара небесная». Флот начал бомбардировку ЭК-324. Война окончена, человечество решило более не тратить силы и ресурсы на этот негостеприимный мир. Не думал, что слухи действительно окажутся истиной.

Если так, то ради чего мы боролись все эти пять лет? Зачем проливали кровь, жертвовали своими жизнями? Почему не отправились на поиски новой колонии? Эти вопросы — вечны, на них нет удовлетворительного ответа. И никогда не будет, я подозреваю. Человек не способен принять поражение, всегда борется до конца, даже если силы неравны. Он жаждет заполучить то, что считает своим, пускай это и не так. Упрямство и гордость движут нашим видом.

Однако мне всё равно, ведь я уже мёртв.