Ольга Силаева

Гомнункул

Гомнункул
Работа №191. Дисквалификация в связи с отсутствием голосования.

Брезгливым читать не рекомендуется.

Я хочу поведать вам самую удивительную историю, из всех удивительных историй, когда - либо случившихся на нашей планете Земля. Историю нобелевского лауреата в области естественных наук Ганса Купперманна, открывшего новый вид человека HomoHomnunculus. К сожалению, пока в одном экземпляре. Но сам принцип возникновения такого человека даёт неограниченные возможности искусственного создания подобных людей, как только найдётся обоснование для их существования.

Читайте дальше и вы всё поймёте, и возможно, сформулируете такое обоснование. Читайте, думайте и знайте, что в случае успеха, и вас ждёт Нобелевская премия.

Храм Мбубумбы

Говорят, что первое слово, произнесённое человеком – слово мама. Может быть это так, но должно быть не всегда.

Его первым словом было слово «Я». Нет, он не сказал слово «я». Не произнёс вслух. Оно само родилось в глубинах сознания и так там и осталось, и он долго ещё думал, что означает это слово, пока не понял. Я – это он. Он сам. Но он не понял, откуда пришло это слово, и никто не мог подсказать, что это слово пришло к нему из далёкого прошлого, из глубин наследственной памяти.

Второе слово, пришедшее из подсознания, слово «пиз…». Да, да, вы правильно подумали. Но, как только это слово сложилось из букв, пришло слово «приличия», ему сделалось вдруг стыдно и он долго искал замену, пока не нашёл слово «вагина» и не вздохнул облегчённо. Правда, слово «вагина» нравилось гораздо меньше, оно состояло из трёх слогов и требовало больше времени, а значит и энергии. И, несмотря на то, что времени у него было в избытке, энергию приходилось экономить. Значит надо искать другое, короткое, но приличное слово, например «пуси». Неизвестно, сколько бы времени прошло в словесных изысканиях, если бы не скрипнула дверь, и не запахло его любимым блюдом – бифштексом с кровью. Почему именно бифштексом? И откуда это слово, он тоже не знал, но иногда, когда приходилось впадать в долгую спячку, к нему приходили странные видения. Будто он сидит за длинным столом под высоким сводчатым потолком, ожидая, когда принесут кровавого цвета напиток и кусок бурого мяса с кровавой прослойкой внутри. Правда, здесь нет сводчатых потолков, а есть плоская крыша из досок с овальной дырой посередине, откуда падает иногда в его широко открытый рот то, что он называет бифштексом – сгусток крови со сладковатым запахом сырости и ещё чего-то возбуждающего. Проглотив бифштекс, он не может удержаться, вытянув на всю длину свой и без того длинный язык, чтобы не облизать то место, откуда пришло лакомство. Чаще всего, заканчивается это жутким истерическим визгом, но бывает и так, что ему разрешают вылизать всё основательно.

Но на этот раз сработал первый вариант…

***

Об этом месте давно и упорно ходила дурная слава. Будто живет там Дух Мбубумба, который лечит от фригидности одних и пугает других особей женского пола. А ещё раньше, оттуда доносился детский плачь, и полицейские ближайшего отделения устали принимать заявления от разных лиц об утопленном ребёнке. Проверки не давали результатов и заявления с обещанием разобраться, отправлялись прямиком в мусорную корзину. Правда, излечённые от фригидности помалкивали и снова приходили туда, где неведомая и невидимая сила старательно вылизывала самые интимные места, после чего не было надобности в туалетной бумаге. Помалкивали, потому что было очень стыдно, несмотря на то, что африканские женщины никогда не страдали излишним целомудрием.

***

Доктор Ганс Каппельманн часто слышал эту легенду, нередко посмеивался над местным предрассудком, и так бы и прошёл мимо своего великого открытия, если бы, как всегда не помог случай. Однажды поздним утром, проходя возле «храма Мбубумбы», он услышал женский визг и несущуюся ему наперерез даму средних лет с задранной юбкой и спущенными трусами. При таком зрелище доктор Ганс, конечно же, не мог слегка не возбудиться, и готов был тот час предложить ей десяток – другой долларов, но, к сожалению, женщина оказалась белой, а связываться с белой женщиной небезопасно. Обвинит в сексуальных домогательствах и затаскает по судам. Поэтому, он только тупо спросил: «С вами всё в порядке? Могу ли я чем-то вам помочь?», – невольно задержав взгляд на чуть полноватой, но ещё ладной фигуре.

Женщина резко остановилась, так, будто врезалась в захлопнувшуюся стеклянную дверь, подтянула трусы, одёрнула юбку, и вперилась в Ганса мутным взглядом.

– Чего уставился, придурок? Что за страна? Сплошные извращенцы. Один лапает под юбкой, другой уставился, как баран, – прошипела женщина, но немного успокоившись, добавила. – Там, – и кивнула в сторону большой общественной уборной.

– Извините, – слегка смутившись, тихим голосом произнёс Ганс и добавил немного лести. – Не мог не залюбоваться вашей фигурой.

Ганс знал, как падко сердце женщины на комплименты, даже самые примитивные, а когда увидел, что женщина окончательно успокоилась, представился, протянул визитку и спросил. – Так что же произошло? И что означает это ваше, «Там»?

И женщина рассказала, как во время исправления нужды, её облапал снизу какой-то тип.

– Должно быть, протянул руку через очко из соседней кабинки, – заключила женщина выводом свой рассказ.

– Так пойдёмте, проверим, – предложил Ганс, – мне кажется никто оттуда не выходил, здесь одна дорога.

Но ни в правой, ни в левой кабинках никого не оказалось, они были пусты, лишь жирные синие мухи назойливо жужжали под потолком.

– Вот видите, никого здесь нет. Возможно, вы перегрелись на Солнце, а может, просто расшалились нервы. Заходите, если что, я здесь единственный доктор на всю округу, может смогу помочь.

И они распрощались почти друзьями.

***

Да, он прибыл в эту большую кенийскую деревню совсем недавно, но уже успел обжиться и даже обзавёлся какой-никакой клиентурой. А прибыл, точнее, сбежал с большой обидой на женщин, когда понял, что его жена изменяет. Поначалу родились подозрения, вызванные странностями в её поведении. Она вдруг стала уклоняться от близости, под разными предлогами. Иногда приходила домой с запахом чужого парфюма. Зачем-то купила и повесила на стену хлыст, объяснив, будто увлеклась верховой ездой. Он долго молчал, прикидываясь, будто ни о чём не догадывается. Прикидывался до той поры, пока она сама не заявила, что уходит от него, потому что осознала себя мужчиной и нашла себе другую пару, и даже показала фотографию очень миловидной девушки, лет на восемь моложе. Когда же Ганс предложил жить втроём, бывшая супруга устроила скандал, топала ногами и орала, что она не педераст, чтобы жить с мужчиной. Её крупное лицо с тяжёлым англосакским подбородком пошло красными пятнами, а блекло- голубые глаза почернели от гнева. Началась истерика и чтобы её пресечь, Ганс дал своей благоверной пару оплеух. Но истерика не прекратилась, а вызвала волну агрессии и на этой волне Джесси, так звали его супругу, схватилась за хлыст с явным намерением отхлестать остервенело и куда попало. Но Ганс успел перехватить руку, стиснул и вывернул запястье.

Но на этом события не кончились, а получили новый разворот. На следующий день его вызвали в полицию, где показали заявление, акт медицинской экспертизы с фотографиями синяков на лице и запястье, и подписи соседей, свидетелей слышавших скандал. После чего объяснили, что дело передаётся в суд и ему грозит длительный тюремный срок с конфискацией имущества. И намекнули, что, несмотря на обстоятельства, суд примет сторону женщины, даже если она возомнила себя мужчиной.

– К тому же, у вас есть отягчающее обстоятельство, – инспектор щёлкнул мышкой и открыл досье. – Ваш индекс благонадёжности низкий, от вас не поступило ни одного сигнала на соседей и сослуживцев, что говорит о вашей слабой гражданской позиции.

Ганс не стал дожидаться суда, а сразу снял часть своих сбережений в размере тысячи долларов, так как наличные деньги хранить запрещалось, а банк не имел права выдать за отсутствием справки о намерении совершить покупку на большую сумму. Изъял из загашника ещё пару тысяч долларов и купил билет на ближайший рейс.

Так он и оказался в этой Богом почти забытой, большой кенийской деревне, без канализации и горячей воды.

Доктор Айболит

Работы в этой дыре было много и даже немного больше, чем много, а он один, не считая двух сестричек, закончивших какой-то захолустный местный медицинский колледж. Помимо должности врача и завотделением, приходилось быть ещё и ветеринаром.

И хотя такая работа совсем не по специальности, платили за неё неплохо. Благо дело в этой стране на законы смотрели сквозь пальцы, иначе он бы и здесь загремел в тюрьму.

Утро, по меркам этих широт, выдалось свежим. Потоки прохладного воздуха лениво стекали к подножию великой горы, покрытой почти до половины снегом. Иногда казалось, будто оттуда доносятся едва различимые трубные звуки слонов, идущих к снегам охлаждать свои яйца перед совокуплением. Вполне возможно, у слонов сейчас брачный период…

Время приёма еще не пришло, но перед кабинетом уже выстроилась очередь. Ганс окинул взглядом очередь, чтобы прикинуть возможную выручку, что поделаешь вся медицина на его родине корыстная. Но досчитать не успел, так как его цепкий взгляд выхватил из потока в основном чёрных женских лиц, одно белое. Он сразу его узнал и слегка смутился, почему-то вспомнив видение без трусов под задранной юбкой.

– Зайдите, – коротко бросил он на ходу и снова поблагодарил судьбу, что оказался здесь, а не у себя на родине, где бы в третий раз угодил в тюрьму по обвинению в расовой дискриминации.

Казалось, она чувствовала себя абсолютно расковано, будто между ними уже случился интим, а потому, вместо приветствия сразу спросила: «Доктор, а что это за козы пасутся на вашем газоне? Это ваше подсобное хозяйство?»

Ганс слегка смутился и ответил, что приходится совмещать свою должность с работой ветеринара, так как до ближайшего ветпункта столько часов пути, сколько не выдержит ни одно больное животное.

– Так вы Доктор Айболит?

Разговор принимал какой-то игривый характер, что насторожило Ганса, и в тоже время было ему приятно. Но на всякий случай Ганс перешёл на деловой тон.

– Так с чем вы пожаловали? – бросил он, напуская на себя немного серьёзности.

– У меня грудь болит, даже когда нет менструации. Похоже там опухоль…

– Ну, что ж, давайте посмотрим.

За свою практику Ганс видел немало женских грудей, разных форм и размеров. Плоских, округлых, больших и маленьких, налитых, сморщенных, плоских и висячих как уши спаниеля, но такую, увидел впервые. Она торчала далеко вперёд, будто парила в невесомости с задранными к Солнцу коричневыми сосками, которые так и просились, чтобы их взяли в рот.

Ганс тщательно осмотрел, прощупал дольше, чем того требовала сама процедура и заключил: «Ничего аномального я не вижу», – а сам лихорадочно придумывал повод продолжить знакомство.

– Расскажите подробнее, что произошло с вами тогда, в туалете, – вдруг, неожиданно для самого себя, предложил доктор. – И вообще, как вы очутились здесь?

– Это длинная история, боюсь, что меня выгонят отсюда разъярённые пациентки.

– Так приходите ко мне после работы, – набравшись откуда-то наглости, предложил Ганс. – Я живу вон там, – он кивнул на окно в сторону маленького домика под шиферной крышей.

Каково же было его удивление, когда она, действительно, пришла? Прямо скажем, не очень велико. Он почему-то почти знал, что так оно и будет. Но, тем не менее, весьма обрадовался.

– Ну, что ж, садитесь и рассказывайте, – указал Ганс на плетённое ротанговое кресло.

– Хотите джина с ангостурой? Впрочем, почему я спрашиваю? Будем считать, что я выписал вам рецепт для профилактики. А кроме шуток, ангостура содержит хинин, а это верное средство от лихорадки. – Он протянул высокий стакан с розоватой жидкостью и кубиками льда, со словами, – пейте не спеша и рассказывайте.

– В тот день, когда мы… познакомились, я зашла в то вонючее, антисанитарное заведение, чтобы выбросить прокладку. Присела и вдруг почувствовала, как меня кто-то трогает, там, ну понимаешь, где. Трогает чем-то мокрым, будто мокрыми руками. Я испугалась и выскочила в том виде, в каком ты меня и застал. А когда пришла домой, оказалось, что мои трусы в дерьме. – Хельга, выросшая на сказках про какашку и струю мочи, не стеснялась в выражениях, свято уверовав, что то, что естественно – не безобразно. А Какашка была её любимой героиней в детстве.

– Так может быть у вас это от страха?

– Нет, я точно знаю, это не моё.

– А знаете, что, пациент? Давайте решим этот вопрос раз и навсегда.

– Как?

– А очень просто, трусы вы не успели постирать или выбросить?

– Я их выбросила в мусорку, но, кажется, мусор ещё не вывозили, приедут завтра во второй половине дня.

– Вот и хорошо, вы их найдёте и принесёте ко мне.

– Вы с ума сошли, зачем вам мои трусы? Вы – извращенец?

– Нет, хотя кто его знает? Доктор Фрейд нашёл бы, что-либо подобное. Не в явной, так в латентной форме. К счастью, он давно умер. Я вам дам направление в лабораторию, а вы принесёте материалы на анализы кала и мочи. А потом, чтобы покончить с вашими сомнениями, мы сравним их с биоматериалом на ваших трусах. А пока, немного расскажите о себе и о том, как вы здесь очутились.

И пока она рассказывала о том, что родилась в Швеции, окончила университет по специальности паразитолог, а здесь изучает паразитических насекомых и гельминтов по заданию Всемирной Организации Здравоохранения, Ганс разглядел её более внимательно.

Фигура не то чтобы крупная, скорее дородная, как говорят – налитая. Волосы, как у большинства скандинавок, светлые с рыжинкой. Глаза со смешинкой и под цвет волос, и такая же смешливая мордашка в мелких веснушках на не тронутой загаром, ослепительно белой коже.

«Злоупотребляет противозагарным кремом», – отметил про себя Ганс.

– Живу в хижине, что здесь называют отелем.

– А как же вы, женщина, и женщина весьма привлекательная, не боитесь диких животных и таких же диких людей?

– Так у меня охрана из двух темнокожих и револьвер. ВОЗ – организация богатая, а если я найду универсальных паразитов, они на них заработают столько, сколько нам и не снилось. Подозреваю, это военный заказ. В общем, у меня всё хорошо, если бы не клопы и блохи. Не дают нормально спать. Подозреваю, они мне мстят за то, что я паразитолог. Вы даже не подозреваете, как мне туда не хочется возвращаться… – И посмотрела прямо в глаза, однозначно – откровенным взглядом.

– Я могу вам предложить диван в прихожей, – зачем-то предложил Ганс неуверенно, – но это, если и выход, то весьма временный.

– А вы знаете, я, пожалуй, приму ваше предложение. А утром пойду за трусами.

Пол ночи Ганс вертелся в постели, но сон всё не приходил, а под утро, когда он, наконец, уснул, его разбудил лёгкий стук в дверь. Да, это была Хельга. На этот раз в трусах, но не более.

– Извините, не могу заснуть, должно быть мне не хватает блох и клопов. Похоже, я к ним привыкла, – ящерицей прошмыгнула под простынь и прижалась своей неподражаемой грудью.

Не сказать, что Гансу сделалось неприятно от этого соприкосновения, скорее, совсем наоборот, но он отодвинулся, как шелудивый подросток.

– Ты, что, совсем меня не хочешь? – в голосе Хельги прозвучали нотки обиды и недоумения.

– Хочу, очень хочу, но мне надо вызвать своего адвоката.

– ???

– Мы составим договор. Я родился и вырос в Америке, где принято все отношения оформлять в официальном порядке. Не я это придумал. Извини.

Адвокат, здоровенный негр с ранней проседью, учившийся когда-то своему ремеслу в Америке, прибыл, как водится в здешних краях, с большим опозданием. В этих широтах никто и никогда не спешит. Несмотря на сорокаградусную жару, на нём был добротный твидовый пиджак и бежевый галстук. Для солидности…

Обстоятельно, с важным видом развернул бумаги и достал из нагрудного кармана старинную авторучку с золотым пером.

– Это наследственное, ещё от дедушки. В нашем роду, все мужчины адвокаты, – пояснил он, перехватив удивлённый взгляд Ганса.

И они, все втроём принялись составлять документ, до мелочей регламентирующий их будущие половые отношения.

– Вы гражданин США, – скорее утвердительно, чем вопросительно, произнёс адвокат.

– По вашему новому законодательству вы должны получать письменное разрешение на каждый половой акт. Тем более, если акт гетеросексуальный.

– У кого получать? У Господа Бога? Так мы неверующие.

– Зачем же у Бога? Можно у священника или у меня…

– Но, как же, а если ночью? Мне, что вызывать вас каждый раз? Или ехать к вам?

– Лучше ехать ко мне. Причем вдвоём. Потребуются обе ваши подписи.

– Но это же невозможно.

– Я могу вам помочь. Я могу дать вам бланки заявлений с моей подписью. Вам останется проставить только дату. Но вы понимаете, я рискую… Короче, если вы готовы компенсировать мои риски…

– Вы хотите сказать, что я должна играть роль проститутки при вас сутенёре? – вмешалась вдруг Хельга.

– Ну, зачем же так? Я же не навязываю.

– Сколько стоит ваш бланк? – прервал их Ганс.

– В зависимости от количества, но средняя цена – десять долларов.

– Что ж, дайте на первый раз тридцать штук. Вот вам триста долларов. И он отсчитал шесть пятидесятидолларовых купюр.

Если читатель ждёт от автора рассказа о великой любви – автор вынужден, к его великому сожалению, читателя разочаровать. В самом начале повествования было сказано, что история эта правдивая и в дальнейшем, ничего кроме правды и только правды, читателю не следует ожидать. Не было никакой Великой Любви, да и какая великая любовь может случиться между зрелыми мужчиной и женщиной? Был секс, очень качественный секс, местами изощрённый. Но он привязывал их покруче юной страсти Ромео и Джульетты. Хельга оказалась большой затейницей, без тени комплексов и не без актёрских способностей. Едва ли не каждую неделю она придумывала новую игру и новую роль.

Вчера вечером к нему явилась негритянка, чернокожая и черноволосая.

– Вождь племени… прислал меня к тебе, господин, делай со мной, что хочешь, можешь наказать, можешь миловать, – чуть охрипшим голосом заявила незнакомка, – ты вылечил его младшую жену и он твой должник.

– Ну, наказывать тебя пока не за что, а вот если сейчас придёт моя жена, нам обоим не поздоровится. Так, что возвращайся сейчас к вождю и скажи ему, что он мне ничего не должен, его младшая жена расплатилась сама, – не без сожаления, выдавил из себя Ганс.

– А если твоя жена сегодня не придёт? Дух Мбубумбо мне сказал. Тогда я вернусь.

И направилась к двери. Одному Богу известно, да и то не наверняка, что бы произошло в дальнейшем, если бы Ганс не заметил в её чёрных волосах на затылке плохо закрашенную рыжеватую прядь.

– Постой, – приказал он вдогонку, – я тебя все-таки, накажу. И расстегнул узкий брючный ремешок из жирафовой кожи.

– Как хочешь, господин, – и задрала юбку.

«Ну, я тебя сейчас немного проучу», – пришла ему в голову неожиданная мысль: «Послушаем, как ты сейчас запоешь, и надолго ли тебя хватит».

Но ненадолго хватило самого Ганса, а «негритянка» лишь слегка повизгивала, да хихикала.

– А теперь раздевайся и ложись в постель…

Ночь была неимоверная, но наутро «негритянка» всё же устроила скандал, незлобно, скорее, для проформы.

– Вот ты каков, тоже не можешь перед бабой устоять, – заявила она своим родным голосом.

– Возьми в руки зеркало, – неожиданно заявил Ганс, но она повиновалась.

– А теперь смотри сюда, – он взял в руки другое зеркало и зашёл за спину, – что ты там видишь?

– Рыжую прядь… Так ты сразу всё понял? Как же я так прокололась?

– Не сразу, но было очень забавно.

– Тебе забавно, а у меня на заднице синяки, хотя признаюсь, секс был, как никогда ярким.

И они оба расхохотались.

А между тем, время шло, и однажды утром, пришли результаты анализов. Каково же было изумление Ганса, когда он увидел эти результаты. Они оказались разными! И было их три! Биоматериал самой Хельги и биоматериал её трусов отличались. И их было два: неизвестные каловые массы и чья-то слюна!

Ганс схватился за голову и долго жевал какую-то неуловимую мысль.

«Не может быть, неужели Хельга права? Но если она права, значит все те россказни и легенды, тоже правда! Не может быть!» И после тяжких раздумий пришёл к выводу: «Надо всех, кто имел отношение к этому делу, расспросить подробнее». И он завёл досье и, воспользовавшись своим служебным положением, приступил к опросам пациенток. Что на его родине могло бы четвёртый раз подвести его под тюремную решётку.

Не скоро, но всё же выяснилось, что «нападению» подвергались минимум треть опрошенных женщин в возрасте от четырнадцати до пятидесяти лет. И, что самое удивительное, почти все, во время критических дней. Косвенными, наводящими вопросами удалось так же выяснить, что некоторые из них сами приходили в «Храм Духа Мбубумбы» по несколько раз.

Выводы напрашивались странные, если не сказать – абсурдные…

И он решил установить слежку, а в качестве приманки использовать Хельгу, да и других женщин. И он поселился в одной из кабинок, проводя там всё своё свободное время, что вызвало недоумение местных жителей, постоянно встречающих Ганса внутри, или около заведения. А женская половина населения даже заподозрила, что доктор тронулся умом и ходит в уборную подглядывать. Но, самое обидное, слежка не давала никаких результатов.

Двойная жизнь.

Больше всего на свете, хотя он и не знал, что такое свет, он боялся толстой кишки, которая однажды чуть его не сгубила. Много лет тому назад, когда он был совсем маленьким, откуда-то сверху проникла толстая кишка, потом раздался необычный хлюпающий звук, и уровень его среды обитания начал падать. И вдруг его тело, помимо воли, потянула какая-то неудержимая сила и прилепила к глотке кишки.

– Вот чёрт, – откуда-то сверху и сбоку услышал он грубый голос и уловил резкий запах. – Снова засорилась. И тотчас хлюпающий звук смолк, и неведомая сила его отпустила. Каким-то неведомым чутьём он ухватился за корень большого, росшего рядом дерева и забился в некое подобие ниши в стене. А потом пришли страшные дни, пришла засуха, и он впал в глубокую спячку, как рыба карась в пересохшем водоёме. Как долго продолжалась спячка он не знал. А когда очнулся, всё пришло в прежнее состояние, разве, что яма его сильно обмелела.

А ещё он боялся грубого голоса, такого, который тогда произнёс: «Вот чёрт, снова засорилась», и резкого запаха оттуда, сверху. Он каким-то неведанным чутьём ощущал исходящую от них опасность. Если честно, ему не нравилась его активная жизнь, когда он просыпался в поисках дополнительного питания. Большую часть времени он проводил во сне, и тогда его организм сам, помимо его воли, впитывал пищу всей своей пористой поверхностью. Но её явно не хватало, и тогда он просыпался от голода и ждал очередного «бифштекса» или процеживал через свой рот окружающий субстрат, отделяя и поглощая бледных червяков – личинок мух. А потом снова впадал в глубокую спячку. И вот эта жизнь во сне нравилась гораздо больше. Ему снился совсем другой мир, цветной и светлый. И он сам в другом теле. Но, поскольку организм требовал энергии, всегда приходилось просыпаться и возвращаться в реальность.

Вот и сейчас он очнулся от голода, организм требовал дополнительного питания. Его язык – трубочка развернулся из едва помещавшейся во рту спирали, чтобы всосать воздух и обнюхать обстановку там, наверху.

И тотчас уловил тот резкий, опасный запах, как тогда, когда его чуть не засосало в кишку. Язык, пожалуй, единственная связь с внешним миром. Он заменял ему глаза, уши, рот и нос.

Опасный запах никак не желал уходить. Пришлось вернуться и продолжить свой сон. Он умел такое делать, у него не было отдельных снов, каждый последующий сон, являлся продолжением предыдущего. Люди, те, что наверху, назвали бы такие сны бесконечной мыльной оперой.

Предыдущая серия закончилась на том моменте, где он стоит перед витриной магазина и выбирает себе камзол для торжественного приёма во дворце, по случаю присвоения баронского титула. Стоит и недоумевает, почему все ценники на товарах заканчиваются десятичными дробями. Например, 999, 99. Потом ему объяснили, что такова аглицкая хитрость, чтобы не шокировать покупателя цифрой следующего порядка. Ведь 999, 99 смотрится гораздо милосерднее, чем 1000, не правда ли?

Баронский титул обошёлся в кругленькую сумму, не будем её называть, чтобы не шокировать читателя. Но не проблема, последний набег был удачным, и он привёз небольшой бочонок золота. Её Величество оказалась всеядной и торговала титулами налево и направо, не важно, кто ты, вор или убийца, лишь бы был платёжеспособным.

Неужели удача?

Под надуманным предлогом, выведав у пациенток графики критических дней, Ганс, как по расписанию, посещал заведение. Ну, и конечно, в такие же дни он сопровождал Хельгу. Но шли дни и недели, и ничего не происходило.

И вот однажды его вызвали на совещание в город, где он пробыл не менее трёх суток, а когда вернулся, две пациентки, жившие неподалёку, рассказали об очередном «нападении», и он решил поставить камеру наблюдения под полом заведения. Таким образом, снова нарушив законы своей страны. Конечно, была опасность, что кто-либо случайно её обнаружит и будет скандал с разбирательством. Но обошлось.

Буквально на третий день камера дала изображение. Оно было жутким и фантастическим.

Над гладкой поверхностью нечистот, вдруг, медленно, словно бледный росток растения, появилось нечто, напоминающее сталагмит на полу пещеры. Камера смотрела под углом и немного вниз, поэтому не было видно, куда конкретно упёрся сталагмит, но Ганс и без того понял, куда.

– Хельга, кажется мы у цели, – вместо приветствия заявил он прямо с порога. – Мбубумба существует. Теперь вопрос, как его изловить.

–Так надо выкачать говно, и всех-то дел.

– Легко сказать, выкачать, нам, что ли его качать?

– Зачем нам? Вызовем ассенизаторов.

– Ага, скажем, что там живёт Мбубумба и нам надо его изловить? По графику, чистить сортир предстоит в следующем году, он только наполовину наполнен.

– Знаешь, что? – сморщила лоб Хельга. – В детстве, когда я гостила в деревне у бабушки,

хулиганы - мальчишки бросили в её уборную пачку дрожжей. Бабушка была вредная и они ей мстили. Говно забродило, и пена полезла через верх.

– Хельга, ты умница!

Когда яма опустела, Ганс вооружившись мощным фонарём, подстелив под себя клеёнку, улёгся на пол, просунул голову в отверстие и прощупал лучом фонаря каждый квадратный дюйм пола. Но ничего не обнаружил! И вероятно так бы и решил, что камера дала какие-то помехи, если бы со стены ямы, не посыпалась земля. Ганс мгновенно навел туда луч фонаря и остолбенел… Там, прилепившись к стене висело привидение – голое, с бледной, как у Бориса Джонсона кожей. И почти такое же уродливое.

– Хельга, ты только посмотри. Только не падай в обморок, пожалуйста.

И удостоверившись, что увиденное им, не галлюцинация, добавил: «Так, что же нам делать дальше? Надо вскрывать пол, но кто нам такое позволит? Заведение общественное».

– Придётся обращаться в полицию. – Резонно рассудила Хельга.

– Да, напишем заявление, нас попросят подождать, а сами вызовут санитаров из дурдома.

– А давай скажем, будто мы обронили горсть золотых монет и поделимся с ними половиной.

– А где мы их возьмём? У нас же нет золотых монет, и нас могут обвинить во введении следствия в заблуждение.

– А мы скажем, что, возможно, потеряли их в другом месте, и возместим долларами.

В крошечной комнатке их принял сам начальник и не удивительно, он был единственным здесь полицейским.

– Не надо заявления, – сказал он, – дело бытейское. Возьмём с собой инструмент и двух хулиганов. Они у меня под домашним арестом.

***

Не будем останавливаться на деталях поимки и транспортировки Мбубумбы, добавим только, что начальник сбежал при его виде, забыв про обещанную долю, а самого Мбубумбу принесли на носилках и поместили в отдельную палату под капельницу с глюкозой и физраствором, и приведём выдержку из описания:

«Большая голова, почти без шеи, на коротконогом туловище. Руки очень длинные, со сросшимися пальцами. Кожа пористая, абсолютно белая, напрочь лишённая пигмента, кровеносные сосуды явно проступают сквозь кожу. Питание внешнее, через поры кожи. Питается, усваивая кожей сахара и микроэлементы из внешней среды.

Язык трубчатый, свёрнутый в спираль, едва помещается во рту. Рот беззубый, ноздри и глаза затянуты плёнкой. Возможно, произошёл от оплодотворения женской яйцеклетки мужским сперматозоидом, случайно попавшими в благоприятную среду (выгребная яма)».

***

Герта Тумберг, пятидесятилетняя дама, скучала в своём кабинете. Да не то, чтобы скучала, а пребывала почти, что в депрессии. Померкла её известность и осталась скучная рутина. А когда-то, её имя гремела по всей планете. Последней сенсацией была её свадьба с Джесеки, потом они родили дочку Викторию и её жизнь пошла по тихой обывательской колее. Викторию они рожали втроём, она Герта, её супруга Джессеки и девушка по имени Люсен. Правда, рожала, в основном, Люсен, но они все втроём участвовали в родах. Помогали криками, визгами и рычанием. Где сейчас Люсен, они не знали, но после той суммы, что выписали Люсен, за её судьбу можно было не переживать.

Сейчас она занималась продвижением европейских ценностей среди отсталых, невежественных племён, где вела курсы гендерологии. Недавно вернулась из разнесчастной Украины, которую второй десяток лет держат у порога Европы. И всё из-за того, что почти половина населения, не хочет принимать прогрессивную гендерную политику. Обидно постоянно сталкиваться с издёвками и насмешками этих дикарей. Ведь даже, несмотря на то, что гендерологию начинают изучать с первых классов, к моменту полового созревания, все усилия идут прахом. Теперь она пришла к выводу, что гендерологию, следует изучать с раннего, детсадовского возраста, и всячески продвигала свою идею.

И вот пришёл её второй звёздный час, её второе рождение, и она уловила струю.

В тот, казалось ничем не примечательный день, она сидела в своём кресле, за своим столом, и просматривала прессу изо всех уголков мира, в надежде найти там что-нибудь полезное. Верная Джесеки, свернувшись калачиком, лежала у её ног, и, щёлкая зубами, пыталась поймать неведомо где, подцепленную блоху. Но в её густой, ярко рыжей шевелюре, это никак не удавалось. Вчера Джесеки получила ощутимую взбучку от своего супруга, то есть от Герты, и похоже, до сих пор дулась. А чего дуться? Сама виновата. Зачем укусила Герту? Она же ничего плохого не делала, только пыталась скормить ей профилактическую таблетку от глистов. Тварь не благодарная. Ведь Герта завещала ей всё своё имущество и немалый счёт в банке.

Так за размышлениями о чёрной неблагодарности, чуть было не пропустила короткую заметку на плохой бумаге, в разделе «происшествия» в какой-то провинциальной газетёнке. Статейка называлась: «Поймали говнюка». Во всяком случае, так она перевела с французского. И, скорее всего, она бы презрительно отмахнулась, мало ли чуши несут журналисты сенсации ради, особенно журналисты её поколения, уже получившего обидные прозвища «Абортированный материал Болонской системы» и «Умственные инвалиды». Но её чутьё, её нюх, позаимствованный от Джесики, настойчиво чего-то вдруг потребовал. И она почти сразу поняла, в этой заметке что-то есть. Надо прочитать её внимательно.

В заметке сообщалось, что некий доктор, заинтересовавшись слухами, а затем более конкретными рассказами и жалобами своих пациенток, решил провести самостоятельное расследование и, в конце концов, обнаружил необычное живое существо, обитающее в выгребной яме. А насторожило её то обстоятельство, что она сама когда-то имела дело с чем-то подобным. Тогда в Африке, где проводила кампанию по отучению аборигенов от мяса.

Тогда, помнится, её крепко побили шамбуками, но больше ей запомнилось другое, от чего она тогда позорно обмочилась и одновременно кончила. Да так ярко, как никогда в жизни. Страх, ужас и наслаждение сыграли вместе. Нет, она никому об этом не рассказывала, даже самой себе, но помнила до сих пор. Может поэтому она и женилась на Джесеки, из-за её длинного языка… Короче, Герта сразу поверила и решила сама в том убедиться на месте. А потому заказала билет…

Но всё же она опоздала – заброшенная кенийская деревня уже превратилась в Вавилон. Сновали журналисты, по пыльным улочкам бродили маститые учёные со всего света. Встретила она и многих знакомых времён её природоохранной молодости.

Всё это было крайне интересно, но одна мысль не давала ей покоя. Она чувствовала своим обострённым чутьём, что из сложившейся ситуации можно извлечь выгоду. И выгоду немалую. Да вот какую?

А ещё ей не давали покоя те далёкие воспоминания… Тот оргазм, который она не в силах забыть.

– Надо бы только забрать его отсюда, – подвела Герта итог своим мыслям.

Голубая кровь.

Был среди них принц Чарли Четвёртый, или Че Че, – первый на планете покровитель и меценат диких и домашних животных. Мало того, автор проекта: «Вернём Землю её древним обитателям». В жизни своей он не съел ни одной молекулы животного происхождения, питался исключительно зелёной растительной массой. Даже ещё в младенчестве, отказывался от материнского молока, чем очень огорчал свою маму королеву. Впрочем, ничего в том удивительного. При тщательном медицинском обследовании, у него была обнаружена аномалия в виде удлинённого кишечника с рудиментами сычуга и книжки – органов, характерных для жвачных животных. К тому же, слепой отросток – аппендикс, вполне функционировал. Так, что он мог сутками напролёт жевать листья капусты, моркови и спаржи, за что его прозвали с детства жирафом. Впрочем, он и внешне походил на выше названое животное своей длинной шеей и лошадиным лицом с большими, мощными зубами. Особенно ему досаждали мальчишки в закрытом пансионате для особ высшего света. С тех пор он и возненавидел людей.

А вот к Гомнункулу сразу проникся симпатией, что называется «с первого взгляда».

Что-то уловил в нём Че Че. А когда посетил родину Гомнункула и храм Мбубумба, вспомнил и понял всё.

Почти каждую ночь Чарли видел один и тот же сон, как он, в раннем подростковом возрасте, объевшись листьями баобаба, сидит на корточках в грязном сортире в далёкой стране, куда его взял с собой отец – принц Чарлз Третий, тоже вегетарианец и большой любитель животных. Отец возглавлял «Всемирный фонд дикой Природы» и прибыл в эту страну вместе с тётей Гертой охранять редкую исчезающую вилоногую блоху, живущую на ещё более редкой свинье бабируссе.

Как скрипнула дверь соседней кабинки, и он увидел сквозь щелястую перегородку из небрежно пригнанных досок стройную девушку цвета чёрного шоколада. Увидел всё то, о чём мечтает каждый подросток… Девушка хихикнула, встретившись с ним глазами, и сделала всё то, зачем она сюда и пришла. В глазах Че померк белый свет, он едва не лишился сознания, потому что всё его сознание опустилось куда-то вниз и вылилось наружу всё без остатка белым фонтанчиком, исчезнувшим в овальном отверстии пола.

И только сейчас Чарли понял. Он понял всё. Гомнункул – его сын! И в нём проснулся отцовский инстинкт, хотя в жизни своей он не познал женщину, а жил со своим слугой, красавчиком Педро. Вся королевская родня требовала от него наследника и постоянно подсовывала каких-то наглых, мерзких баб. Правда, некоторые были вполне симпатичными, иные не хуже Педро, но характеры имели премерзкие, впрочем, как и все англосаксонские представительницы женского пола.

« Ну вот, – рассуждал про себя Че Че, – вы хотели наследника? Получите. Надо только для начала доказать отцовство и похлопотать о присвоении ему дворянского титула».

Так, рассуждая на эти темы, брёл он по улице ныне шумной деревни, пока его не остановил знакомый голос:

– Ваше Высочество, и вы здесь?

Тётю Герту он узнал сразу, хотя она немного постарела, и обрадовался.

– Да, как же иначе, такое событие… Вот иду и думаю, как бы забрать его отсюда. Издевательство над живым существом.. Сидит голый в банке с сиропом, и все кому не лень, на него глазеют.

– Да, да, – произнесла Герта рассеяно, а сама подумала: « хрен вам, не отдам Говнюка».

Знала бы Герта, чей сын Гомнункул, не была бы столь самонадеянна. Впрочем, возможно всё это только больные фантазии принца.

***

Да, дело принимало неожиданный поворот. К счастью, Гомнункул не мог стать королём Великобритании, поскольку старший ребёнок королевы, тоже женщина, а корона переходит к старшему ребёнку, независимо от его пола. Но, всё же… До тех высот Герте не дотянутся и она навсегда потеряет Гомнункула и все, связанные с ним возможности. Никакого заповедника, никаких выделенных на него средств, в таком случае не видать.

Ну как себе представить, высокотитулованная особа, а не дай Бог, сам король, в заповеднике, куда приезжают поглазеть на него всякий, пусть даже очень богатый сброд?

И она решила организовать, то, чем занималась раньше – очень шумную кампанию. В её голове уже зарождались лозунги: «Свободу Гомнункулу!», «Верните Природе её детей!», «Гомнункулы – будущее человечества!».

Но всё пошло прахом, когда в прессу просочилась сенсация: «Гомнункул – отпрыск королевского рода!»

Казалось, всё пропало, не тягаться же с королевской семьёй, весовые категории несоизмеримо разные. Но тот, кто не знает Герту, ничего не знает, не представляет изворотливость ума и силу её упорства.

– А, что если выйти за него замуж? – мелькнула молнией шальная мысль. Но Герта успела поймать её за хвост.

И она твёрдо решила выйти замуж за Гомнункула. Причем, не просто заключить сухой юридический договор, а по всем правилам, торжественно обвенчаться в церкви перед Богом и людьми.

Но когда она обратилась с этой просьбой к пастору, возникла заминка.

– Не позволительно, – бубнил кругленький, как колобок, пастор с начищенными до блеска розовыми щёчками. – Вы уже женаты. А многожёнство не угодно Господу нашему.

– Так я же жената. У меня есть жена и она одна. А вот мужа у меня нет, потому я и хочу выйти замуж. Разве Бог говорил такое, что нельзя человеку иметь одного мужа и одну жену?

Пастор поднял свои очи, глубоко задумался и, похоже, начал сомневаться. Но она не позволила ему долго сомневаться. Она была женщина деловая и время своё ценила.

– Вот возьмите пожертвование, – и протянула увесистый свёрток.

При слове «пожертвование», пастор сразу очнулся, опустил свои очи долу, задумчивость прошла.

Так вопрос и был решён.

С тех пор они зажили втроём, возможно счастливой, но не всегда дружной семьёй. Джесики сразу невзлюбила Гомнункула. Что послужило тому причиной, сказать трудно. Возможно, в ней проснулся древний инстинкт, а может, она просто ревновала, но при виде Гомнункула, яростно поливала его лаем, переходящим в истерический визг.

***

А тем временем, на королевскую семью посыпались несчастья.

Старшая принцесса влюбилась, вышла замуж за молодого, симпатичного ослика и отказалась от короны. Младший сын умер от передозировки наркотиков. И единственным претендентом на корону остался Гомнункул. Таким образом, Герта сделалась первой леди королевства, референтом и переводчиком при короле, и долго и счастливо правила своим королевством. Правда, её счастливые дни иногда омрачали уже постаревшие, но ещё очень активные дамы, темнокожие в большинстве. Дамы требовали от её короля – супруга возмещения убытков за сексуальные домогательства в том далёком прошлом, когда король, ещё жил в выгребной яме храма Мбубумбы. Приходилось платить. Что поделаешь, таков Закон, ведь прецедентное право не предусматривает срок давности.

Да иногда проходили малочисленные демонстрации под лоэунгом: «Долой Говнюка!», «Говнюк – позор нации!», но такие экстремистские демонстрации легко разгоняла полиция и выписывала участникам немалые штрафы «За оскорбление Величества», которые только наполняли казну.

В основном, народ принял всё благосклонно, ведь каждый сознательный гражданин твёрдо знал – Королевская власть от Бога.

-8
21:09
1216
23:15
Мне жаль тех, кто будет вынужден прочитать этот «шедевр» до конца, да еще написать на него отзыв. sick
23:44
+1
Отче Ктулху, какое же унылое зубоскальство
Блин, почему я не послушал Полину?
05:50
Прочитала.
Очень грамотный текст, кстати. Автор точно не новичок, думаю, рассказ таким и задумывался. БОльшая часть (до Греты) была даже с каким-то сюжетом, из-за простого языка читалось легко, местами интересно было. Да, есть брезгливые сцены, но лучше уж они, чем бред во второй трети работы.
11:40
проходили малочисленные демонстрации под лоЭунгом

Грамотный, да… ))
12:37
Имела ввиду в сравнении с некоторым другим бредом. Могло быть хуже.
06:53 (отредактировано)
Отличный стёб! Сатира в самом гнусном её проявлении.
Но и только. Больше здесь нет ничего.
Грамотности тоже нет. Даже близко.
11:29
+2
Брезгливым читать не рекомендуется.

Как же мне оценивать эту «работу», если сам автор рекомендует её не читать?
11:53 (отредактировано)
+2
Если слишком долго пить антифриз и смотреть сами знаете какой канал, рано или поздно возникнет желание написать что-то такое.
Автор предупредил «не читать брезгливым», а я бы перефразировал: «не читать людям со вкусом». Текст ещё и жутко неграмотный, уровень третьего класса. «Плачь» всякий и т.д., и это если на опечатки не смотреть. В общем, печально.
21:04
+1
Трэш — это отдельный жанр. На конкурсах НФ с 2018 года такие рассказы проскальзывают. Из ярких примеров, которые запомнились:

1. «Загадка планеты Х», НФ 2019.

litclubbs.ru/writers/3888-zagadka-planety-h.html

2. «Звёзды — горячие игрушки». НФ 2021.

litclubbs.ru/writers/6137-zvyozdy-gorjachie-igrushki.html

Все найденные ошибки, сделаны нарочито, для усиления накала ярости. Такие рассказы никогда не выходят из своих групп, но поклонников своих находят. Специфический юмор ниже плинтуса — главный атрибут. Это иногда радует, иногда напрягает. Под настроение.

Лично я отношусь равнодушно, но ничего против не имею.

12:56
Да уж. А ведь кому-то это придется оценивать.
Барклай
13:02
-4
Прочитал с интересом. По моему написано грамотно. Заинтересовал сюжет и долго лержал в напряжении. Новый вид политической сатиры. Тонко подмечаны современные детали свихнувшегося мира. Думаю, что многие не поймут этот рассказ но это нечто новое.
16:16
+1
А вот и боты пошли.
Барклай
17:13
-3
Да ну)
Лорка
14:25
-3
Прочитала, преодолев свою брезгливость. Несмотря на довольно омерзительные сцены в начале рассказа, повествование странным образом захватывает. Интересно и хочется дочитать до конца. Отличный получился стёб. А современные тенденции развития западной цивилизации того стоят.
Написано умело, автор явно не новичок. Думается и цель была — эпатировать публику, довести до абсурда, едко высмеять, поерничать. Почем бы и нет? Сорокину же можно:)
18:16 (отредактировано)
Да умеет писать автор, умеет…
Пошлятинка, сатирка, мерзость — набор для привлечения внимания к рассказу любым путём. Да ещё и оценивающая группа поругает.
Но хочу заметить, что оценщикам необязательно читать это до конца. Влепил кол, отделался общими фразами и всё.
Рекомендую.
Смысл написания такого рассказа один: сделать селфи на рельсах при надвигающемся сзади поезде.
Это не ново. Даже в литературе. Ну, мерзость я имею в виду.
Вон, у де Сада в произведениях не только лизали, но и говно ложками жрали.
Но написано это было не ради селфи перед поездом. А просто ради дани эпохе, когда рушились старые представления о существующем порядке вещей. Да и распущенность дворянства тогда была потрясающей, поэтому ничего революционного де Сад не создал. Но был первым в детальном описании говнячества.
Что же касается произведения, под которым я сейчас нахожусь — обычная попытка прибить яйца к мостовой.
Да видели уже, знаем…
14:21
-1
Прикольно, своеобразно, откровенно, эпатажно. Такая себе издёвка. Читается хорошо, легкий стиль. Шокирует, конечно, но интригует.
Блинклин
10:47
+1
Рассказ не шокировал, не удивил, не заставил плеваться, делая брезгливые гримасы. Хотя это и не мой жанр, но полагаю, если в жизни дерьмо присутствует, (а его, действительно, полна «коробушка, есть и ситцы и парча» везде, и тут и там), то оно вполне себе может быть и объектом прозаического или поэтического восприятия. Возможно, местами «перехлёстывает» через край, но это уж кто как видит. Что это, трэш, стёб, юмор, сатира, ирония? Пожалуй, всего понемногу в одном флаконе.
14:48
+1
Но хочу заметить, что оценщикам необязательно читать это до конца. Влепил кол, отделался общими фразами и всё.

Ну, как сказать, а дочитать-то хотелось quiet
22:46
ух ты ж Господи…
писать о мерзостях тоже надо уметь. это искусство не всякому по плечу.
14:54 (отредактировано)
+2
Содержание текста показывает уровень интересов его автора.
Возникает вопрос к организаторам — зачем допустили это дерьмо на конкурс?
Дочитывать не буду — просто ставлю кол.
14:32
Интересно, автор вдохновился произведением Ганса Эверса?
Загрузка...

Достойные внимания