Как выиграть войну

– А я вам говорю, энергия высвобождается и так! Трупов вполне достаточно. Да, я против жертвоприношения. Скажите, это совершенно не обязательно! Скажите, прокляну. – Тая нажала отбой и застыла с телефоном в руке.

Она всегда застывала в решительных и картинных позах. Ну, вы, наверное, знаете: когда волосы развеваются и коралловый отблеск на щеке. У Таи это получалось очень естественно, может быть, поэтому она быстро поднялась по карьерной лестнице. В двадцать пять – эксперт ЦРУ. Всего-то после девятимесячных курсов!

Конечно, немаловажную роль сыграла война. Кто начал эту бойню уже забыли. Но война шла. Страна находилась в осаде. Шансы у Маленькой-Но-Гордой- Страны были аховые. И все-таки были. В архивах раскопали небольшую книжку давным-давно расстрелянного автора. Дальше понеслось.

Открыли курсы, на которые так удачно попала Тая, создали и организацию: Центральное религиозное управление – сокращенно ЦРУ.

– Тая Геннадьевна, там машина пришла!

– Иду, – кивнула Тая.

Она убрала телефон в карман форменной куртки и пошла к машине. Сегодня из сравнительно незахваченной территории ее перебрасывали почти к линии фронта, работать с группой отказников. Это было любопытно. Группа отказывалась верить напрочь. Вся.

Таких феноменов было мало. Как-никак уже пару лет воевали по пятой поправке. Каждый военнослужащий обязан был выбрать себе религию и веровать всей душой. За свободу родины воевали все – от христиан до джедаев. Тех, кто не умел верить, распределяли по разнарядке. Ходили слухи, что где-то даже случались чудеса, впрочем, отвлекаться на них было некогда.

А вот теперь целое подразделение отказалось верить во что бы то ни было. Под трибунал их подвести не получалось – уж больно заслуженные. А оставишь дело так, и капут. В той самой книжке «Как выиграть войну» ясно сказано: «Чтобы победить, нужно, верить, все равно во что».

***

– Тая Геннадьевна, сатанисты звонят, – сказал помощник Таи, заочник Кирилл Маховцев. – Чего сказать?

– Сатанисты? Давай сюда.

В трубке трещал веселый голос Аси, бывшей Таиной однокурсницы.

– Тая! Радость моя! Тьма моя ясная!

Тая чуть отвела трубку от уха.

Кирилл опустил глаза обратно к конспекту. Он готовился к сессии.

– Ася, чего надо, говори толком!

– А что надо? А что сразу надо-то!? – обиделась Ася. – Я звоню родной крови. А ты…

– Ася…

Трубка глубоко вздохнула.

– Тая, Таечка, а давай отказников ко мне? Мне люди нужны.

– К тебе только сосунки ползут. А они – спецподразделение.

– Ну…вот убеди их, ты же умеешь. У нас хорошо. Я недавно грант выбила!

– Посмотрим. Давай потом, кошкорезка, вера с тобой.

– С нами вера, – ответила Ася и отключилась.

Тая посмотрела на Кирилла невидящим взором, а потом в ее глазах заблестела Идея. Не просто так, а Идея с большой буквы.

– Живем, Кирюха.

***

Когда они добрались до места, было тихо. Подразделения квартировало в старой школе, но там обнаружился только унылый дежурный, он же связист.

– Куда послали туда, и ушли, – объяснил он, провожая цэрэушников недобрым взглядом.

– Располагаться где? Меня, между прочим, из министерства прислали.

– У нас все, как положено, – буркнул дежурный, – в западном крыле комната религиозного просвещения.

– Угу. – Тая кивнула, – Пойдем, Кирюха.

Она сделала несколько шагов по коридору, резко развернулась и нависла над дежурным с пистолетом в руке.

Кирилл обомлел, по статусу им не полагалось оружия.

– Что, падла, думаешь, крыса штабная приперлась? Пошумит и уедет… Щас! Ну-ка встал! В «красный угол» ваш, бегом.

– Ну-ну. Только все равно никто верить не будет, – дежурный выбрался из стула.

– Посмотрим!

Пыль и паутина. Брошюры прошлогодние. Даже страницы не разрезаны.

– Ладно, свободен.

– Тая Геннадьевна… разрешите.

– Да, Кирилл?

– Откуда у вас оружие?

– Трофей. Да нет, не в этом смысле. Знакомый подарил на день рождения, первый день рождения у линии фронта. – Тая посмотрела за окно. – Давай, Кирюха, за работу. Наглядность притащить, полки вытереть. И попроси у этого… личные дела, что ли.

***

Тая вышла к отказникам поздним вечером. Они вернулись на базу не все. Далеко не все. На горизонте погромыхивало. Небо медленно заполнялось глубокой синевой.

Тая подставила волосы ветру, расстегнула воротник. Кирилл замер чуть поодаль. Этот закат и ветер были не его.

– Здравствуйте, верующие, – сказала Тая скорбным голосом. Голос дрогнул, как будто она минуту назад плакала.

– Гля, мужики, цэрэушницу прислали. Будет нас вере учить.

– Да пошла она, – отмахнулся рослый парень в засаленном комбезе танкиста. – Все, баста. Хватит нам мозги компостировать, – он ткнул пальцем в сторону недалекой линии фронта. – Там не во что верить, поняла? Не! Во! Что!

– Человек всегда во что-нибудь верит, Стелс, – она улыбнулась. – И если вы думаете, что там иначе, – Тая повторила жест парня, – то ошибаетесь.

– Во что-нибудь... – парень, у которого, действительно, была кличка… ну, позывной Стелс, скривился. – Мы кадровые, ясно тебе. Воевать – это работа, а не ваш дебильный карнавал. Фронта нет, командования нет. Только смерть…

Тая сделала шаг.

– Мне кажется, вам просто не так объясняли веру. Сейчас вы доросли до нее, и я хочу вам помочь.

– Помочь она хочет? Как же! Тебе лишь бы галочку поставить и отвязаться… – Стелс сплюнул.

– Вера, – Тая сделала паузу, – вот она, вера. Вы верите в то, что вам верить не во что. Вы отказники. Вы новое слово. Вы сумели. Потери огромны, но вы живы. Вот она – истинная вера, прийти сюда и плюнуть мне и ЦРУ в лицо. И отказаться верить.

«Ну, дает!» – подумал Кирилл.

Новых религий вот так, на пустом месте, при нем еще не создавали. Где-то совсем близко по небу пронесся самолет, и вечер стих, будто схлопнулся.

Тая была в ударе, ее несло. Она говорила еще, но среди отказников волной поднялся ропот.

– Ты нас не проведешь! Убирайся! Пошла прочь!

Напрасно Стелс пытался перекричать толпу.

Внезапно, он схватился за голову и рухнул в грязь. В то же мгновенье над головами порвались облака тишины, и вниз скользнула стая хищных силуэтов. Вражеские, с пурпурными полосами на бортах. Стая сделала круг ушла обратно к фронту.

Стелс лежал лицом в небо. И грязь вокруг головы уже подтекала красным. Кирилл метнулся к Тае, но она оттолкнула его и присела возле мертвеца.

– Вы видите! Видите! – ее глаза были полны настоящих слез. – Это не первая жертва, которую потомки воспримут как первую! Так бывает всегда! Я хочу быть с вами. Я уважаю вас, я многое умею и могу, я могу помочь вам. Дайте мне шанс. Испытательный срок. Я напишу для вас новую веру. И если не поможет…

– Ты, девка, не агитируй, – хмурый мужик встал над ней.

Тая уронила голову в ладони и заплакала. Кирилл, как мог, картинно застыл за ее спиной, положив руку на плечо.

– А пусть она идет туда, – выскочил вертлявый типчик. Форма висела на нем мешком. – Пусть покажет эту новую веру. А мы отсюда поглядим.

Толпа разразилась согласными возгласами.

Тая поднялась. Ее глаза горели.

– Хорошо.

– Ты что, с ума… – начал Кирилл.

– Замолчи, неверный!

Кирилл испугано отступил: «неверный» было самым худшим ее ругательством.

Тая слегка подмигнула ему. Ей так нравилась новая идея, ей было так интересно! Она вообще любила все новое.

– Я пойду. Я отказываюсь от своей роли, от своих полномочий. Отказываюсь от тьмы и света, отказываюсь от жизни и смерти. Я отказываюсь от победы. Потому что ее плоды пожнут другие. Но не отказываюсь от работы, которая мне предначертана.

Тая пошла, не глядя на отказников.

– Я отказываюсь, – эхом подхватил Кирилл и двинулся следом, сквозь нарастающий гул голосов.

Бойцы катали на языке новые слова, хмурились, сплевывали сквозь зубы, спорили. Тая шла не оборачиваясь. За ней – шаг в шаг – верный оруженосец.

...отказываюсь от победы…

...веры...

...другие…

Заходящее солнце вспыхивало в глазах сумасшедшими бликами.

– Шоу маст гоу он, – подытожил, поднимаясь на ноги, отказник, за все время до этого не проронивший ни слова. – Ну, маст, так маст, – и тоже двинулся по дороге.

– Умирать-то мы еще не разучились, а с плодами пусть обезьяны возятся.

***

– Да. Убедила, – говорила Тая в телефон. Она сильно похудела за прошедшую неделю, только глаза горели как прежде. – Кирилл закончит печатать коцепт религии. И внесете его в каталог, агашечки?

– Ты все-таки ненормальная, Тайка.

– Я не ненормальная. Я верная.

– А я чего, нет? – Ася даже обиделась.

– Ты тоже, кошкорезка. С тобой вера.

– С нами…

Тая повесила трубку. Кирилл печатал концепт, под рубашкой угадывались бинты.

– Потрепало тебя, брат, – сказала Тая и села рядом. – В тыл тебе нужно.

– Я отказываюсь, – пробурчал Кирилл и нервно засмеялся.

– Печатай, давай, печатай.

Тая закинула руки за голову, взгляд ее по обыкновению уплыл в никуда.

Кирилл скосил на нее глаза. Чем больше он знал ее, тем больше поражался. Вот, например, всем читали курс конструирования религий, но никто еще ничего не создал –просто в голову не пришло.

– Слушай, а ты правда хочешь здесь отказ от жизни прописать? – спросил Кирилл, – это же все… И так гибнут.

– Когда ради тебя отказались от жизни, всегда крепче держишься за свою, – Тая задумчиво посмотрела в окно. – Так, что печатай. Это будет наш ответ всем кошкорезам.

Тая окинула родную страну бесплотным взором. Шли в бой джедаи в рясах и с пулеметами (аутентичные мечи были пока только в разработке), на западе угрюмые адепты хаоса крошили все на своем пути. Даже хиппи в плетеных из медного бисера феничках не оставались в стороне. Они были против войны и безжалостно уничтожали врага, чтобы прекратить бойню как можно быстрее.

В лесах по тайным урочищам держали оборону адепты древних шаманских культов.

Тая закрыла глаза.

– Пиши, Кирилл, я диктую.

***

Стремительное распространение новой веры не помогло – тиски фронта сжимались все сильнее. И сила эта ломала последнюю волю.

Тая смотрела на карту, где расползались темно-красные пятна захваченных территорий, похожие на пятна томатного сока.

Ее, как адепта новой религии, допустили на совещание главного штаба.

– А то мое подразделение?

– Какое?

– Для кого я все это придумала. Могу я еще с ними поработать?

На нее посмотрели, как на ненормальную, но Тае это даже понравилось.

Генерал Песиков усмехнулся в усы. По религиозной ориентации он был эльф, что как-то не вязалось с внешним видом. Тая, когда впервые увидела его поющим при луне у костра на ломаном квенья, чуть не вышла из образа. Впрочем, цэрэушники должны принимать всех, неважно, кто и во что верит.

– Милая барышня, вы считаете, это поможет? – спросил эльфийский генерал. – Ваши первые адепты продвинулись далеко на север. В самое… так сказать… пекло.

– В пекле с ними я уже была, мудрейший. А бросать группу на полдороги…

– Ну, если вы в это верите…

– Ага, верю, – сказала Тая и добавила на чистом эльфийском. – Да пребудет с вами сила.

Песиков вздрогнул.

Тая стояла с непроницаемым видом. Карта истекала помидорным цветом. За окнами штаба кто-то пел, не то эльфы, не то еще какие сектанты.

Когда Тая вышла на улицу, был дождь. Пение стихло, только две фигуры уныло прыгали через костер, вероятно, чтобы согреться.

Там же торчал Кирилл.

– Эй, ты чего тут? Сессию завалил?

– Академ взял. Некогда сессию.

– Ну и дурак. Я думала, ты в столице. – Тая внимательно посмотрела на Кирилла. – Слушай, ты чего, Кирюха? Влюбиться в меня надумал что ли? Я же это… символ.

Кирилл молчал. Стало слышно, как часовой кричит в темноте:

– Стой! Кто идет? Я чую твою ауру! Сторонний или потусторонний, отзовись! Всем выйти из сумрака!

Дождевая вода затопила все. Она не давала распространяться эху, а в войну можно было просто не верить.

– Куда мы едем? – спросил Кирилл.

– Едем? Едем мы на север. К первым моим последователям. Едем узнать, как дела. – Тая надвинула капюшон и добавила: – Обожаю последователей.

***

Первые несколько минут они стояли неподвижно. Последователи смотрели на Таю, Тая – на последователей. Впереди всех стоял теперешний командир подразделения Чех, брат убитого Стелса. Он когда-то придерживался индейских культов, а теперь вот записался в отказники.

Чех осмотрел Таю.

– От нас не отказалась?

– Я не отказываюсь от работы, которая мне предначертана.

Чех кивнул. И начертил в воздухе знак отказа – двумя пальцами резкие линии, как будто что-то перечеркивал.

Все повторили. Тая стояла, почти не дыша. Солнце радостно прыгало по следам вчерашнего ливня. Как будто тоже от него отказалось.

***

– К вам можно? Или вы отказываетесь меня принять?

Чех стоял у нее за спиной. Тая подняла голову.

– Говорю же – от работы…

Чех обошел ее и присел на корточки.

– Я тебя прошу, не надо формул. – Сегодня опять трое ушли, а вернулся один. Нас теснят по всем фронтам. Уже почти смяли.

– И что ты хочешь от меня?

– Ты зачем-то приехала, ведь правда? Давай работай.

– А если я не знаю, что делать, что тогда?

– А тогда… нам всем придется отказаться от плодов победы. Потому как ее не будет. И жизни не будет, если вообще это жизнь.

– Это реальность.

– Тебя ведь чему-то учили в твоем институте. Так делай что-нибудь, не торчи тут без дела. Не можешь убедить? Нет? Так иди с ними в бой. Люди тебе верят.

– В самом деле? – она взглянула серьезно.

– В самом. Я лично верю.

***

– Отказываюсь, – шипела Тая сквозь зубы.

В комнатушке было холодно. Тая грела пальцы дыханием и писала текст проповеди в блокнот. Темнота смотрела на нее не мигая. Стояла ночь. Что-то было с проводкой, поэтому Тая сидела фонариком во лбу.

Когда дверь без стука отворилась, Тая как раз подняла голову.

В дверях стоял убитый Стелс. Тая узнала его мгновенно. Страха не было, удивления тоже. Тая поднялась на ноги. В голове промелькнуло только: «Хорошо, что Кирилла вызвали…».

Стелс кивнул ей как хорошей знакомой. Медленно, будто в замедленной съемке, или воздух живых был для него вязким как вода.

– Ты пришел с миром или нет?

Мертвец усмехнулся, подошел к Тае, заглянул в глаза, похлопал по плечу…

Когда Кирилл вернулся, Тая сидела неподвижно. Приоткрытая дверь подтекала сквозняком. На листе из блокнота было всего два слова: «вторая жертва».

– Не вздумай! – Кирилл задохнулся от возмущения.

Тая улыбнулась, потрепала его по щеке и стала одеваться.

– Ты что, дура? Нет, ты сдурела? Тая! Ведь на тебе все держится, слышишь? – Кирилл уже кричал.

– Все держится на ниточке. На волоске, – сказала она, наконец. – Не расстраивай меня, Кирюша. Верь, – она вдруг засмеялась, – «Все, кто любят меня, за мной!», да? Надо, так надо.

***

– Доброго утра, отказники. Доброго утра, – Тая вышла к ним.

Чех начертил в воздухе символ. Тая ответила тем же. На ней не было никаких символов войны. Нарочито штатская курточка, джинсики легкомысленные.

– Два месяца назад вы попросили, и я пошла. И мы победили. Победили уже тогда. Теперь осталось поставить точку.

Она кивнула стоящему поодаль Кириллу.

Тот приблизился и подал ей белый платок, помог завязать на затылке. Тая заговорила очень тихо:

– Отказываюсь от своей роли, от своих полномочий, отказываюсь от тьмы и света, отказываюсь от жизни и смерти. Я отказываюсь от победы, потому что ее плоды пожнут другие. Но не отказываюсь от работы, которая будет мне предначертана. Я отказываюсь от вас и от вашей веры, отказываюсь от любви и жизни, от всего, от чего можете, но не решаетесь отказаться вы. Я отказываюсь ради вас и вместо вас.

Стояла тишина.

– Ради вас...

В тишину ввинтился визг пикирующего самолета. Отказники кинулись кто куда. Только Кирилл остался на месте. Он видел, как упала Тая. И уходящую ввысь крылатую машину-убийцу. На фюзеляже синим огнем горели очень знакомые опознавательные знаки. Точно такие же, как на петлицах Кирилловой гимнастерки.

– Вперед! – заорал кто-то, – Кроши гадов!

***

Перелом в войне произошел на следующее утро.

А еще через два года Кирилл Маховцев поставил точку в трактате «Как выиграть войну. Работа над ошибками».

Но это уже совсем другая…