Анна Неделина №3

Рекурсия

Рекурсия
Работа №329

Все шло своим чередом. Фёдор неторопливо обходил защитный купол по периметру и водил сканером по стенам. За минувшие сутки в юго-восточном секторе на медиальном крепеже появилась пара новых микротрещин. Но это было не страшно. На складе станции было достаточно ремонтной пасты, предназначенной как раз для решения подобных проблем. Пометив в планшете места трещин, Фёдор завершил обход и отправился в жилой сектор.

На этой небольшой планете Фёдор находился уже 11 земных месяцев и 15 дней. До возвращения домой оставалось совсем немного. Вахта подходила к концу. И это была последняя его вахта. Процесс терраформирования шёл полным ходом, и Фёдор с грустью думал, что скоро ему придётся отправляться домой и сменить романтику дальних планет на скучный кабинетный труд.

Поначалу, когда процесс терраформирования был в разгаре, работы, как обычно, было много – следить за датчиками, переключать что-то в ручном режиме, если программы сбоили. Да ещё приходилось иногда облачаться в скафандр и вручную делать забор проб вне защитного купола – роботы-операторы то и дело ломались. На их починку тоже требовалось время.

Время… Странная это была субстанция… Каждый раз, оказываясь на другой планете, с иным, чем на Земле, периодом её вращения вокруг звезды, Фёдор вскорости терялся в этом сочетании ритма планеты, своего собственного биоритма и ритма далёкой земли, которая как некий пульс жизни присутствовала во всём. Большинство приборов на станциях терраформирования работали с учётом двойного времени – местного и земного. Но с течением времени – Фёдор это не раз замечал – его собственный ритм и темп жизни словно замедлялся или ускорялся, в зависимости то того, что из себя представляли местные сутки.

Сутки на Саванне составляли 28 земных часов, и для Фёдора это означало удлиннение времени, увеличение того, что можно было «положить» в один день, Поначалу, конечно, он жил в режиме земных суток, но вскоре заметил, что встает вместе с зелёным солнцем Саванны и с ним же и уходит спать. Организм настроился на «местную волну» времени. Фёдор эти самые волны иногда себе представлял. Они ритмично набегали на берег пространства и так же ритмично отступали. А ещё он иногда ощущал время как реку, текущую сквозь пространство. Вернее, вместе с пространством. Потому что всё, что происходило, происходило именно в моменте и больше никогда не повторялось – каждой секунде времени соответствовала своя уникальная комбинация атомов, которая больше никогда и нигде не сложится…

Фёдор вспомнил свои разговоры с дедом, известным хроноисследователем, заложившим основы УТВ – Универсальной теории времени. Именно дед рассказал ему о том, что в старинных книгах содержалось знание о том, что время возникло вместе с пространством. Фёдор помнил тогда, что страшно удивился тому, что оказывается, не все об этом знали. А у него самого не было в этом ни малейшего сомнения. Он ощущал время. Дед говорил, что у него есть особое чутье, талант. Возможно, из него получился бы неплохой хронологистик, но его поглотила другая интересная область исследований, имеющая и практическую сторону – терраформирование. Идея формирования на других планетах среды, пригодной для жизни человека с минимальным ущербом для существования самой планеты, стала для Федора не просто профессией, но и смыслом жизни. Ему нравилось наблюдать за самым началом процесса и потом оценивать динамику и результат. Единственной проблемой было то самое его «чувство времени». Иногда Фёдор словно проваливался в «чёрную дыру», где терялось ощущение времени вовсе. И в эту же «дыру» будто пылесосом затем начинало засасывать и пространство.

Знакомый адаптационный психолог на последнем сеансе предупредил его, что всё это может плохо закончится. И многозначительно помолчал. Фёдор, хорошо знакомый с работой деда, и сам понимал, что со временем шутки плохи и что рано или поздно ему придётся оставить работу на других планетах. Тем более что совсем недавно ему предложили неплохую должность в Университете Мегатауна.

С каждым днём работы на станции становилось всё меньше. Современные технологии терраформирования позволяли сделать планету пригодной для обитания землян за совсем короткий срок. А для такой небольшой планеты как Саванна, или согласно межгалактическому атласу UNI906-54, срок уменьшался до смешных двух-трех лет.

Федор внёс данные в бортовой компьютер и отправился в жилой отсек. Открыв дверь, он привычно втянул носом воздух. В отсеке пахло лилиями. А источником этого запаха был небольшой зверёк, привезённый кем-то из предыдущих вахтовиков с планеты Эскромб и с тех пор скрашивающий серые будни дежурных терраформистов. В зоологическом атласе эти зверьки имели сложное латинское название, а в просторечии назывались «зюкелями». Это название закрепилось за ними из-за издаваемых ими звуков, напоминающих слог «зюк». Другой их отличительной особенностью был аромат лилий. То есть, конечно, это был не аромат земных лилий, а какой-то другой аромат, имеющий источник на родной планете этих существ, но для земного обоняния он считывался как аромат цветов. Испускали этот аромат особые железы, расположенные на вытянутых мохнатых мордочках зюкелей. Каждый раз, когда зюкель приходил в волнение - радовался, пугался или сердился - помещение наполнялось ароматом лилий.

Фёдор любил лилии. Они напоминали ему Землю и родительский дом. Его мать, известный учёный-биолог, увлекалась садоводством и любила сажать цветы, давно исчезнувшие с поверхности Земли, но ещё оставшиеся в частных коллекциях и биологических музеях. С самого детства Фёдор привык к густому сладковатому аромату лилий в доме – на столе в гостиной всегда стоял свежий букет этих цветов. Мать срезала их в оранжерее и ставила в высокую вазу из зелёного ливнийского мрамора, добытого в рудниках планеты Бродраг. В какой-то древней книге ему как-то попалось на глаза упоминание о том, что запах лилий слишком силен и что обычно в домах букеты с ними не ставили. Когда он сказал об этом матери, та только заливисто рассмеялась и ответила, что эти сведения устарели.

Ухаживать за зюкелем было легко. Всеми повадками и привычками он напоминал большую сиреневую кошку – любил играть, давал себя гладить и брать на руки. А самым важным было то, что зюкель мог легко дышать земным воздухом.

Для Фёдора, проводящего долгие месяцы одиночества на вахтах, наличие четвероногого друга на станции было большой радостью. Ему было с кем обсудить погоду за границей купола, ежедневные дела и случающиеся приступы острой тоски по Земле.

Зюкель, которого вахтовики не заморачиваясь назвали Зюком, всегда внимательно слушал, наклоняя свою длинную мордочку то вправо, то влево и испуская волны лилейного аромата. Он всегда радовался возвращению людей в жилой отсек, сразу бежал навстречу и терся об ноги, как земной кот.

Накормив Зюка, Фёдор поел сам и сел в кресло с книгой. Он любил почитать перед сном какую-то из старинных книг. Вообще он любил читать бумажные книги, но это удовольствие выпадало ему нечасто – уж слишком дорого обходился сеанс чтения. Здесь же, на Саванне, ему приходилось довольствоваться только электронными книгами или аудиоверсиями. Выбрав книгу на дисплее планшета, Фёдор откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и приготовился слушать…

… Лилии пахли остро. Как после дождя. Фёдор открыл глаза и потянулся. Он был в родительском доме, на Земле. Дверь его комнаты была полуоткрыта, и через нее просачивался и заполонял всё собой знакомый аромат лилий. Из гостиной доносились голоса родителей – низкие басовые реплики отца и смех матери. Как хорошо быть дома… Фёдор встал с кресла, ещё раз потянулся и оглядел комнату. Все было привычно, на своих местах и так, как он любил - карта галактики на стене с флажками, обозначавшими планеты, на которых он уже побывал, небольшой ряд бумажных книг в старинном шкафу, макет космокрейсера на стеллаже, собранный им ещё в детстве, открытый верифон на рабочем столе. Он подошёл к окну. За окном был привычный пейзаж – зелёный газон, небольшой огородик, мамин цветник, живая изгородь, обрамляющая участок.

Фёдор посмотрел на часы. Стрелки показывали ровно 6 часов. Ничего себе он разоспался… «Надо кофе себе сварить», - подумал он и пошёл к двери. Не дойдя до двери буквально пару шагов, он вдруг ударился мизинцем ноги о край стеллажа… Боль была адская – такая, что у него перехватило дыхание и потемнело в глазах…

… Открыв глаза, Фёдор недоумённо огляделся. Он был на станции. У ног крутился зюкель и всем своим видом выражал обиду. Фёдор потрепал его по спине и встал с кресла. На часах было 6.00. За окном лениво поднималось зелёное саваннское солнце. Пора было начинать рабочий день.

«Приснится же такое… Сон во сне…» - подумал Фёдор, - «Это всё от усталости и рутины…» Действительно, последние пару месяцев дни были похожи один на другой как близнецы. «Так недолго и кукухой двинуться», - Фёдор передёрнул плечами, насыпал корм Зюку и пошёл в душ.

День шёл своим чередом. Он был похож на множество других таких же дней, проведённых на станции. Душ. Завтрак. Обход периметра. Устранение поломок. Контроль передачи данных на центральный компьютер. Обед. Заполнение отчётных форм. Уборка. Тренировка. Отдых. Ужин. Ещё один обход. Отбой. Хорошо, что был зюкель. Он свободно перемещался по всему жилому отсеку, иногда создавая проблемы в виде перегрызенной перегородки или раскиданных личных вещей. Фёдор для вида сердился, но на самом деле был рад тому, что в перечне привычных действий появлялось что-то новое.

Зелёное саваннское солнце неспешно катилось по небу. Фёдор быстро обошёл периметр, залатал обнаруженные при прошлом обходе микротрещины и пошёл к центральному блоку станции. Набрав нужную комбинацию цифр на панели, он шагнул внутрь и сразу остановился. В блоке пахло лилиями. «Зюкель? Но как?» Зюк никогда не выходил за пределы жилого отсека. Если только… «Обшивку прогрыз, поганец! Ну, я ему устрою!» - Фёдор быстро завершил работу в центральном блоке и пошел в жилой отсек.

Обследование отсека ничего не дало. Зюкель мирно спал в своём любимом углу под панелью климат-контроля. Вся обшивка была целой и невредимой. «Загадка…» - подумал Фёдор, - «Может, почудился ему этот запах?»

Быстро приняв душ, Фёдор передумал читать и решил сразу лечь спать. Уснул он быстро, сразу провалившись в крепкий сон без сновидений.

Пробуждение было постепенным. Сначала возник запах лилий. Не открывая глаз, Фёдор опустил руку с кровати и пошевелил пальцами. Обычно в ответ на этот жест зюкель подбегал и подставлял свою узкую мохнатую голову под пальцы, чтобы его погладили. Но на этот раз Зюк не подошёл. «Спит что ли?» - подумал Фёдор сквозь сон. Он пошевелил пальцами ещё и даже поскреб ими немного по ножке кровати. «Стоп. А я вообще где?» - вдруг осенило Фёдора. Он приоткрыл один глаз. Комнату заливало солнце. Земное жёлтое солнце проникало в комнату сквозь щели винтажных занавесок, и этого небольшого количества света хватало на то, чтобы высветить все с детства знакомые Фёдору предметы – карту галактики, книги, макет космокрейсера, верифон… Он был в родительском доме.

«Достало уже это всё…» - Фёдор сел в кровати – «надо будет на прием к адаптационному психологу записаться… А то «летаю» туда – сюда…» Фёдор опустил ноги на пол и сунул их в тапочки. «Нет, ну я же не сплю. Не сплю. Я дома». Он встал и вышел из комнаты, аккуратно обойдя угол стеллажа.

Умывшись и привычно состроив рожу своему отражению в зеркале, Фёдор пошёл в кухню. На кухне никого не было. В столовой подала голос кукушка из старинных часов – это были любимые часы из обширной коллекции отца. Он не только собирал древние часы, но и реставрировал их, посвящая этому занятию большую часть своего свободного времени. Кукушка прокуковала 6 раз. На панели продуктового контейнера горел индикатор – наверное, мама, как в детстве, оставила ему завтрак перед тем, как уехать в Мегатаун.

Фёдор любил эти возвращения в родительский дом после многомесячных вахт. У него, конечно, было и своё жилье – маленький ливинг-блок в одном из небоскрёбов на окраине Мегатауна. Но после вахты он обычно приезжал сюда, в родительский дом. Именно здесь он приходил в себя, «заземлялся» и проходил адаптационный период.

Так было и сейчас. После вахты на Саванне, перед тем, как начать свою работу в Унивеситете, он решил взять положенный отпуск и провести его в доме родителей. У них был небольшой участок земли, на котором его мать занималась реконструкцией земледелия XX века. В её небольшом огородике росло множество экзотических древних культур – картофель, свёкла, помидоры и огурцы. И те самые нежно любимые ею лилии…

Фёдор вышел в садик. Была середина лета, и огород радовал пышной растительностью. Он прошёлся между рядами небольших аккуратных грядок, удивляясь красоте и разнообразию растений и уже кое-где видных плодов. В дальнем углу сада находился небольшой спортивный уголок. Фёдор с удовольствием подтянулся на турнике и размялся на остальных тренажёрах. На Саванне он старался держать себя в форме, каждый день не меньше часа уделяя физическим упражнениям.

Закончив разминаться, он вернулся в кухню и с удовольствием позавтракал. Мама оставила ему блюдо, рецепт которого вычитала в какой-то древней книге. Называлось это блюдо смешным словом «оладушки» и было достаточно вкусным. После завтрака Фёдор решил заняться каким-то сугубо земным делом. Пройдя в мастерскую отца, он нашел там странную конструкцию. Отец в последнее время стал приносить в дом не только часы, но и всякие другие старинные артефакты и механизмы. Вот и сейчас на одном из стапелей мастерской стояло нечто. У механизма была рама, к которой крепились два полукруга. Наведя на конструкцию луч коннектикума, Фёдор прочитал на дисплее, что в древности это было транспортным средством и называлось забавным словом «велосипед». Фёдор позвонил отцу. Тот был уже в своём кабинете в центре Мегатауна и составлял очередной вариант договора купли-продажи участка земли на крошечной планете Медоуз.

Фёдор раньше не понимал увлечений отца, а вот сегодня ему впервые захотелось поучаствовать в деле восстановления древнего артефакта. Получив «добро» от отца, Фёдор с жаром погрузился в изучение архива чертежей, хранящегося на информационной платформе мастерской.

До обеда Фёдору удалось наконец разобраться с принципом работы артефакта. Быстро проглотив обед, Фёдор вернулся в мастерскую и принялся обрабатывать конструкцию от ржавчины и смазывать места креплений восстановительной пастой.

Он провозился до самого вечера. Вернувшийся с работы отец, не заходя в дом, сразу прошел в мастерскую, и они вместе полюбовались открывшейся после обработки красотой хромированных деталей раритета. Вскоре вернулась с работы и мать. Она накрыла ужин на веранде. Фёдор сидел за круглым столом, слушая разговоры родителей, и понимал, что он совершенно счастлив. Он был на Земле. В родительском доме. Из сада плыл запах лилий…

После ужина он прошёлся по садику и вернулся в свою комнату. Ему захотелось почитать перед сном одну из старинных книг, любовно собираемых им ещё с юности. Больше всего он любил сборник произведения древнего автора с забавным именем Гоголь. Он открыл наугад и прочитал название рассказа: «Портрет». «О чём же это?» - он так давно не перечитывал эту книгу, что сюжет совершенно забылся. «Вот и хорошо», - подумал Фёдор, - «буду читать, как в первый раз».

Прочитав буквально пару страниц, Фёдор почувствовал, что его клонит в сон. Он положил книгу на тумбочку и закрыл глаза. Последнее, что он услышал перед тем как заснуть – топот маленьких лапок и тихие звуки «зюк-зюк-зюк»… По комнате плыл аромат лилий…

+5
16:07
593
10:59 (отредактировано)
А о чем этот рассказ? О том, как у ГГ кукушка выносится? Тогда зачем автор прислал его сюда? Нужно было в журнал «Современная психиатрия» послать.
Тем более, что концовка слита напрочь.
Ну, почувствовал опять герой запах лилий. И что дальше? Это ему снится или он болтается физически туда-сюда? Если болтается, то почему? Это с ним НЁХ вытворяет? А зачем? А как?
Я вот не пойму, зачем это вообще написано? Я ж не телепат, чтобы угадывать мысли автора.
С таким же успехом можно было прервать рассказ в середине. Типа — пусть читатель дальше додумывает. А мне оно надо? Я пришёл историю новую почитать. А здесь только история болезни.
Вроде и написано нормально, но слитая концовка — путь в выхлопную трубу.
Минус не поставлю. Зачем? Рассказ и так вылетит нафик в первом же туре.
Автору всего хорошего.
11:00
+2
Кукушка у него никуда и не едет. Его зюкель погружает в летаргию, чтобы потом съесть. Это же очевидно.
12:22
+1
Почему — съесть?
13:37
+2
Может быть — поиметь. Отложить личинки. Смотреть его сны. Или надругаться другим противоестественным способом.
21:49 (отредактировано)
+2
Хе-хе. Вы тоже не телепат. (Шутка.)) Не выдумывайте за автора выгораживайте лентяя.
небольшой зверёк, привезённый кем-то из предыдущих вахтовиков с планеты Эскромб и с тех пор скрашивающий серые будни дежурных терраформистов.

Обратите внимание на выделенные мной фразы. Они свидетельствуют о том, что ГГ не первый обладатель зюкеля. Вопрос возникает: а что с другими терраформистами? И ещё один: а что с вахтовиками с планеты Эскромб?
Раз ничего о них автор не сообщил, значит — всё в порядке. Логика.
А если не всё в порядке — значит, рассказ — бредятина. Вот и всё.
07:31
+2
Ты прав, не надо искать смысл там, где его нет. Но и Мария тоже права. Котик, который потихоньку поджирает вахтовиков — отличная идея для триллера)
08:12
+1
В следущей жизни работе автор непременно её воплотит.)
05:24
+2
Оценки читательской аудитории литературного клуба “Пощады не будет”

Трэш – 0
Угар – 0
Юмор – 0
Внезапные повороты – 0
Ересь – 0
Тлен – 0
Безысходность – 0
Розовые сопли – 0
Информативность – 1
Фантастичность – 0
Безумность — 0
Зюкель вульгарис – 1 шт
Психически больные вахтовики – 1 шт
Ржавые велики — 1 шт
Соотношение потенциальных/реализованных оргий – 0/0
Во время анализа рассказа было использовано три баллончика освежителя воздуха «Тигровая лилия»

Я потёр переносицу, проморгался, вновь оглядел комнату. Потом снова пробежал глазами по рукописи. Потом снова оглядел комнату. Нет, не померещилось – котов было семь. Они равномерно заполнили диван, кресло и часть пола. Одни сидел на ковре и следил за ходиками настенных часов. Я попытался вспомнить, сколько котов у меня было изначально. Точно один. Или нет? Всё верно, у меня жил один кот, рыжий, а этих семь и они все разного цвета. Зелёный, сереневый в горшек, ярко-белый… а наблюдатель часов вообще золотистый в чёрную клетку. Рыжего не было. Что за херня?

— Эммм… Тимофей, кис кис кис? – окликнул я питомца. Никто из животных не шевельнулся. Золотисто-чёрный упал на бок и стал исследовать пространство под моим столом. Эксперимент ни к чему не привёл.

Не то что бы я испугался, за годы анализа конкурсных рассказов я видело и не такое дерьмо. Так, оказался слегка заинтригован. Хоть стало понятно, почему мешок сухого корма уходит за три дня. Я даже понял, как решить эту головоломку. Но пока что пару слов о данном буквенном наборе третьего сорта.

Даже в моей подводке больше саспенса, чем у тебя во всём тексте. Вахтовик понимает, что сходит с ума, и на этом рассказ заканчивается. Да это даже не рассказ, а один день из жизни обычного оператора купола. Сюжет полностью отсутствует. То есть, вообще. Побуждающее происшествие в виде странного сна из дома героя ни к чему не побуждает. Поддерживаю эксперта Казуса – рассказ говно.

Уровень сумасшествия Фёдора настолько низок, что любой астропсихиатр посмеётся ему в лицо, выпишет арбидол и отправит домой. Так что за безумность баллов ты тоже не получишь. Помимо этого присутствует серьёзные косяки в экспозиции.

Все шло своим чередом. Фёдор неторопливо обходил защитный купол по периметру и водил сканером по стенам. За минувшие сутки в юго-восточном секторе на медиальном крепеже появилась пара новых микротрещин. Но это было не страшно. На складе станции было достаточно ремонтной пасты, предназначенной как раз для решения подобных проблем.

Если у тебя в куполе всего лишь за сутки появляются новые микротрещины, то у меня для тебя плохие новости. Мало того, что вся работа одного лишь человека из ремонтно-оперативного персонала скоро будет заключаться в замазывании бесконечных микротрещин, так Фёдор даже не пытается как-то решить эту ситуацию. Не отсылает срочных отчётов руководству, что скорее всего конструкторы не правильно рассчитали нагрузки, надо что-то с этим делать, иначе микротрещины скоро превратятся в мегатрещины. Но нет, ходит и пальцем подмазывает. Конечно, скоро же домой, сменщик приедет, разберётся.

Поначалу, когда процесс терраформирования был в разгаре, работы, как обычно, было много – следить за датчиками, переключать что-то в ручном режиме, если программы сбоили. Да ещё приходилось иногда облачаться в скафандр и вручную делать забор проб вне защитного купола – роботы-операторы то и дело ломались. На их починку тоже требовалось время.

Вообще, по правилам проведения любых работ на опасных астрономических объектах запрещена работа человека одному. Экипаж должен состоять минимум из четырёх людей. Это необходимо для организации работы посменно и дублирования. Ну и следить друг за другом, мало ли. У тебя же на огромной станции в жопе галактики работает всего лишь один человек, которого почему-то пропустил психиатр. У него сейчас поедет кукуха за год одиночества, он тупо взорвёт весь комплекс и похерит вложенные в терраморфирование ресурсы. Ты как будто «Сияние» Стивена Кинга не читал. Так что за фантастичность тебе аж минус три балла.

А нет, стоп. Из фантастического допущения только запах лилий у кота. Так что минус сто-двадцать баллов.

Для Фёдора, проводящего долгие месяцы одиночества на вахтах, наличие четвероногого друга на станции было большой радостью. Ему было с кем обсудить погоду за границей купола, ежедневные дела и случающиеся приступы острой тоски по Земле.

Запомни, старичок, все базы терраморфирования с 2058 года комплектуются штатным сексроботом. Чтобы унять приступы острой тоски по земле и не было эмоционального выгорания на работе.

Что мешало устроить герою пробуждение в каюте не от запаха лилий, а от запаха гнили? А Зюк вдруг поменял цвет с сиреневого на зелёный? Вот этот была бы бешеная интрига. Что происходит, почему? Как? Что делать в этом случае, ведь Фёдор на станции один, а кот был нелегален. В процессе он понимает, что не один он на станции, что микротрещины появились не только в конструкциях, но и в стеклопанелях, и что через эти микротрещины в атмосферу купола проникает нечто иное. Что там за наноботы проникли, зачем, и как ГГ выйдет из этой ситуации? И как Фёдор отобьётся от потерявшего контроль сексробота – вот такой рассказ было бы интересно почитать. У тебя же всего лишь вводное описание чего-то по-настоящему интересного. Да и то, три четверти словесного поноса можно смело удалять безо всякой потери смысла. Давай прервёмся, мне надо что-то решить с этими котами.

Я потихоньку встал и под прицелом семи пар глаз, стараясь не делать резких движений, вышел на кухню. Вчера кореш подогнал тушку синекорого палтуса, я его уже порезал на ломти и часть, заморозил. Кот Тимофей выл дурниной и пытался процарапать бронированную кухонную дверь, но вчера ему так ничего не обломилось. Нихрена себе, кота палтусом кормить, пусть корюшку жрёт. Но тут придётся чем-то жертвовать.

Я постучал ломтем по разделочной доске, запуская кошачий телепорт. Через мгновение семь морд пристально смотрели мне глаза, голодно урча и пытаясь подняться по штанинам трикошек.

— Так! — я поднял кусок рыбы повыше, — Делайте что хотите, деритесь до смерти, тяните палочки, но палтуса получит только один! Решайте быстрее, иначе он пойдёт на ужин мне, — я кивнул на сковородку. Котики котиками, но в вопросах морепродуктов я реально беспощаден.

Коты переглянусь, Ярко-белый мявкнул и остальные кинулись на него. Ещё через мгновение семь проглотов слились в одного, привычно рыжего с наглой хитрой мордой. Так-то лучше. Я погрозил пальцем.
— Ещё раз будешь клонироваться без разрешения, всех выгоню нафиг, оставлю одного, голубого!

Ну что, я свою проблему решил, а тебе, автор, надо научиться проблемы перед главным героем для начала ставить. Зюк – это единственный сиреневый плюс рассказа. Он просто великолепен. К сожалению даже котик не сможет вытянуть подобную халтуру. А ещё мне понравилось, как ты обозначил говнорассказ красивым термином «философская фантастика». Теперь можно называть шлак научным термином. За информативность тоже плюс балл.

Критика)
06:18
+1
С одной стороны, Вы опускаете автора и уничтожаете рассказ, а с другой — не каждый так въедливо читает текст и вживается в созданный мир. Приходите, пожалуйста, потом мой рассказ на сковородке критиковать, что ли.
22:09
+3
Он сковородками и табуретками занимается только когда котов своих кормит.) Здесь 460 рассказов. Не приставайте. Пусть трудится по-крупному.))
05:58 (отредактировано)
+1
Один раз спросить — ещё не приставать.) Пусть, пусть.
Ведь тут где-то мой рассказ тоже есть.
06:14
Для меня в этом рассказе есть огромных два плюса. Атмосферность и недосказанность.
И зюкели, конечно. Спасибо!
10:58
+1
Это, наверное, должен был быть ужастик вроде кинговского «буки», но финал автор не дожал. Весь ужас должен быть раскрыться в последнем абзаце, и цоканья коготочков недостаточно.
23:13 (отредактировано)
Простите автор, не смогла понять описания, которыми вы хотите подчеркнуть ощущения героя. Вы используете такие определения, как «черные дыры», «время и пространство», не понимая до конца, что они значат.
"И в эту же «дыру» будто пылесосом затем начинало засасывать и пространство." — может не пространство, а окружающие вещи? Черная дыра — это так сказать дыра в пространстве, она не может ее засосать. И черные дыры не засасывают, а притягивают.
"Иногда Фёдор словно проваливался в «чёрную дыру», где терялось ощущение времени вовсе." — вы говорили, что он чувствовал время, к чему же тогда это предложение?

"Они ритмично набегали на берег пространства и так же ритмично отступали. А ещё он иногда ощущал время как реку, текущую сквозь пространство. Вернее, вместе с пространством."- совсем разные образы. ГГ будто не может объяснить, что чувствует.

Вы много раз упоминали, что Зюк «испускал запах», читатель и с первого раза все понял. Зачем опять в описание вставлять " то влево и испуская волны лилейного аромата". То же самое с зеленым солнцем. И про день сурка, только сказали что день похож на другой и снова: "Он был похож на множество других таких же дней, проведённых на станции."

«На кухне никого не было. В столовой подала голос кукушка из старинных часов – это были любимые часы из обширной коллекции отца.» лучше избегайте «был». А оно у вас друг за другом.

Текст без запинок. Написано атмосферно. Если я правильно поняла рассказ, то ГГ мог возвращаться назад во времени? Он побывал в том периоде отпуска в родительском доме? Много вопросов осталось, а это не совсем хорошо.

Рассказ в общем интересный. Автору спасибо.
21:49
«зюкель и всем своим видом выражал обиду» — на что? Федор действительно исчезал со станции?
«залатал обнаруженные при прошлом обходе микротрещины» — а почему бы сразу не залатать?
«почудился ему»- кому ему? Вроде Федор тут один.
Так Федор все-таки перемещался в пространстве, когда засыпал? Или ему это только чудилось?
Загрузка...
Маргарита Блинова

Достойные внимания