Голос Бога

Тучи рассеялись, и на куртку, висевшую на открытой двери гаража, закапали остатки апрельского снега. Куртка была добротная, в строительных магазинах такую не купишь. Миша получил её на прошлой работе незадолго до судьбоносного решения его девушки открыть семейный бизнес. Основными активами стали инструменты, завёрнутые в эту самую куртку, и вынесенные Мишей с работы, сам Миша и его золотые руки. «Хватит отдавать свои кровные капиталистам! – напутствовала Марина Мишу на пути к самозанятости. – Я сделаю из тебя человека. Я вижу в тебе потенциал. Делай то, что я говорю и я приведу тебя к успеху! Просто доверься мне».

Отработав смену на свою ненаглядную, Миша наслаждался весенним вечером в компании своего лучшего друга Димы. Марина, так же, как и Димина жена, постоянно пыталась уличить своего мужчину в хождении налево, однако, все попытки оставались тщетными, и отнюдь не из–за того, что парни умели хорошо шифроваться. Дело в том, что всё свободное время и свободные деньги Дима и Миша тратили на восстановление старой «Волги 21», принадлежавшей когда–то Диминому деду.

– Заводи! – самоуверенно выкрикнул Миша из–под капота.

Дима зажмурился и повернул ключ. Стартер похрипел пару секунд и раскрутил двигатель. Легендарнейший автомобиль, который парни оживляли всю зиму, наконец проснулся.

– Не может быть! – ахнул Дима, не веря своим глазам. – Ты это сделал! Без схем, после всего этого колхоза… Мы тысяч сорок точно сэкономили, благодаря тебе.

– Да как–то оно всё интуитивно понятно. – заскромничал Миша. На самом деле он перелопатил десятки специализированных форумов и изучил сотню схем.

Парни заглушили машину, вышли из гаража и закурили, глядя на заходящее солнце.

– Диман, одолжи десятку, по–братски.

– Ого! А ты куда уже промотал всё? Тебе же вчера, вроде, должны были последний проект оплатить.

– Сегодня. – поправил друга Миша. – Сегодня должны были заплатить…

– Что, не фартануло? – Дима с сочувствием похлопал друга по плечу.

– Да какой там… Мутная история получилась. Не знаю даже как Марине об этом сказать.

Миша влюбился в Марину с первого взгляда, ещё на первом курсе института. Марина же полюбила Мишу совсем недавно. Пару лет назад, спустя чуть ли не 10 лет ухаживания со стороны Миши, она приняла–таки мысль, что синица в руке лучше журавля в небе, и согласилась пойти с ним на свидание. Полтора года назад пара съехалась. Ещё через полгода девушка привыкла и даже стала испытывать тёплые чувства к своему молодому человеку. Миша не требовал от неё проявлений любви, ему хватало его любви к ней, и не смотря на частые ссоры он ни капельки не сомневался, что их чувства взаимны.

– Ты приобрёл ценный жизненный опыт, братишка, и это очень хорошо, что ты оплатил его деньгами, а не здоровьем. – Дима пришёл в восторг от своей мудрости, а Миша скривил рот и ничего не сказал. – Послезавтра у меня зарплата, раньше никак не смогу.

– Спасибо, выручишь. Пару дней уж как-нибудь продержусь.

Докурив и заперев гараж, парни пожали руки и разошлись по домам. На пустыре между гаражным кооперативом и домом Миша наткнулся на компанию агрессивно настроенных подростков. Он никогда в жизни не дрался, от чего никого и не боялся, но вибрирующий в кармане телефон предпочёл всё же не доставать. Подростки остановились, проводили его взглядами исподлобья, и не увидев испуга, пошли дальше. Пройдя ещё пару десятков шагов, Миша достал телефон. К его удивлению в самый неподходящий момент звонила мама, он незамедлительно перезвонил.

– Сыночка, привет! Как ты, родной?

– Привет, мам. Да как тебе сказать… Не жизнь, а сплошной ценный опыт. Ты чего не спишь? Во Владике уже час ночи.

– Что случилось? Тебя Марина не обижает?

– Нет, у нас всё хорошо. – Миша улыбнулся. Не смотря на лысину и начало седины вокруг, для матери он оставался ребенком.

– Как твой новый начальник? Зарплату тебе исправно платит, не штрафует? – Мишина мама не удержалась от колкости. Уж очень ей не нравилось, что её сын был монтажником, а Марина, которую она в открытую недолюбливала, директором.

– Зря смеёшься. Мы скоро разовьёмся, наймём ещё людей, и я тоже буду начальником.

– Ох, бизнесмены… Раньше хоть в крупной фирме трудился, соц. пакет был, а теперь на эту свою пашешь, кондиционеры вешаешь день и ночь.

– Мам, вот ты чего звонишь, просто нервы мне помотать? Давай к делу. – Миша искренне верил в успех и очень не любил, когда в нём кто–либо сомневался.

– Мишенька, а ты помнишь деда Борю?

– Нет.

– Это первый муж бабушкиной сестры. Они вместе с твоим дедушкой в шестидесятом во Владивосток переехали.

– А! Это всё меняет, теперь вспомнил!

– Язвишь матери?

– Ну какой вопрос, такой ответ. Если я этого человека не знаю, можешь мне ещё сто подробностей про него рассказать – всё равно не вспомню. – раздражённо ответил Миша. Он уже подходил к дому и хотел закончить разговор поскорее, дабы не нашагивать круги у подъезда. – Так что с этим дедом Борей?

– Умер.

– Ммм… А я тут причём?

– Он тебе в наследство дом оставил в Подмосковье.

– Если тебе письмо на электронку пришло, никому никаких денег не переводи!

– Я серьёзно. Наш род же из Подмосковья идёт, из села под Дубной. Борис помер, и выяснилось, что на нём дом был. Вся родня его здесь – дом этот там никому не нужен. До Москвы билеты туда–обратно дороже, чем этот дом, стоят. Все прямые наследники от него отказались, очередь до тебя и дошла. Один ты у нас столицу покорил. Съезди на выходных, посмотри, что за дом. Там ещё и участок есть, десять соток. Может повзрослеешь, землю полюбишь, дачку захочешь. Детишкам опять же овощи свои растить будешь.

– Если честно, звучит как лишняя забота. Представляю в каком там всё состоянии, если о нём 60 лет никто не вспоминал. – Миша колебался с пару секунд, но любопытство всё же одержало верх. – Ладно, съезжу посмотрю, присылай мне координаты и документы. В крайнем случае продам, хоть телефон новый куплю.

– Нет, там сколько–то лет нельзя продавать, иначе налог большой будет. Надо почитать про это.

– Понятно почему от него все отказались.

Звонок от мамы пришёлся как раз кстати. Миша решил, что если не говорить Марине, что наследство стоит копейки, то эта новость поможет уйти от разговора о неполученных сегодня деньгах.

– Ты что, бабу завёл? – Марина даже не дослушала до конца план освоения новых земель.

– Что? Ты с чего это вообще взяла? – Миша не понял, как она смогла прийти к этому выводу.

– Не ври мне!

– Да ты как вообще подумала об этом?

– А что я должна подумать? Ты постоянно где–то шляешься, деньги не приносишь, а теперь ещё придумал какую–то поездку в деревню на выходные. Ты что, за дуру меня держишь?

– Маришенька! Что ты такое говоришь? Ну какими ночами? Мы с Диманом машину строим, ты же мне разрешила! – замечание про деньги Миша проигнорировал.

– Знаю я эту вашу машину! Баб вы на ней кадрить поедете!

– Ну не говори глупости, кому мы нужны. – Вот сейчас Мише стало по–настоящему обидно. Он ведь никогда ни малейшего повода для ревности не давал.

– Ни в какую деревню ты не поедешь! Работать надо.

– Ну Марина! Ты что, мне не веришь? Смотри, мне мама прислала документы. – Миша показал сканы документов, только что полученные на электронную почту. – Его же продать можно, деньги будут.

Марина молча смотрела на Мишу, давая понять, что лёд тронулся, но нужны ещё уступки.

– Ну поехали вместе, если ты мне не доверяешь. Электричка, резиновые сапоги, лес – романтика!

И они поехали.

***

Увидев село, Миша с Мариной не поверили своим глазам: дороги асфальтированы, бордюры новые, фонари, урны, дома все аккуратные, заборы прозрачные. За околицей озеро, за которым высился сосновый бор. Местные жители выглядели приветливыми и радушными, улыбались, поймав на себе взгляд.

– Да, здесь мы без труда отыщем наш дом, – предположила Марина. – Он единственный будет заброшенным.

– Не единственный. Посмотри какая древность. – Миша указал на возвышающуюся за домами церковь. Она выглядела заброшенной и очень старой.

– Ага, это та самая. – со знанием дела ответила Марина.

– В смысле та самая?

– Ты что, не удосужился даже почитать про деревню, в которой у нас наследство? К поездке я одна подготовилась?

– А когда я должен был этим заниматься? У меня только работа и сон.

– А ты поменьше с приятелем своим–дегенератом в гараже времени проводи! У него ответственности никакой, так ещё и у тебя время крадёт.

– Ну ладно. Не начинай. Что там с церковью этой? – Миша перевёл разговор с неприятной темы.

– Существует легенда, – Марина снизила голос, чтобы напустить таинственности, – что в этой церкви сто лет назад Бог разговаривал с прихожанами. Несколько дней сюда люди приходили и общались с ним напрямую. Вся деревня слышала, и даже из соседних люди приезжали.

– Почему ты всё время говоришь «деревня»? Если есть церковь, это село.

– Самый умный, да?

– Нет, извини.

– Пишут, даже ЧКшники приезжали из Москвы и тоже слышали.

– И чем закончилось?

– В 41–м отсюда всех эвакуировали, и свидетели потерялись. Твои предки же тоже из этих мест, вот и спросил бы их. Неужели тебе бабушка ничего не рассказывала про эти события?

– Моя бабушка из Владивостока. Отсюда мой дед родом, и умер он до моего рождения.

– После войны сюда много ученых приезжали, и ничего не нашли. Никаких аномалий. До сих пор всякие блоггеры–ясновидящие с охотниками за привидениями приезжают, и никто ничего не находит. – подвела черту Марина.

Миша уже перестал слушать Марину и с недоумением перезагружал навигатор в телефоне. Судя по карте, они стояли прям перед своим домом, но он не выглядел заброшенным. Средних размеров дом, свежепокрашенный, с чистыми окнами и ухоженным садом. Даже прошлогодняя листва на тропинках не валялась. Одним словом, дом выглядел жилым. Марина нерешительно толкнула калитку, и та отворилась без скрипа.

– Здрасьте! Вы к бабе Наташе? Ну надо же, я уж думала не дождусь! – раздался голос с соседнего участка. Обернувшись, ребята увидели женщину лет пятидесяти пяти с выпученными от удивления глазами. Лицо её озарила улыбка, будто свершилось что–то заветное.

– Здравствуйте. Мы, видимо, заблудились. Это улица Ленина? Мы ищем 14–й дом. – настороженно поинтересовался Миша.

– Ну так это он и есть. Там баба Наташа живёт. Вы к ней по какому вопросу? Лет сорок по её душу уже не было гостей.

– А какая у неё фами… – начал было Миша, но Марина его перебила:

– А на каком основании она здесь живёт? Вообще–то это наш дом!

После этого заявления улыбка покинула лицо женщины, в глазах её промелькнул испуг. Марина молча достала весь пакет распечатанных документов, включая завещание, копии паспортов и документы на собственности, после чего надменно передала бумаги женщине.

– Идёмте в гости, я вас чаем с ватрушками угощу. – предложила соседка, даже не взглянув на документы. Возвращать их Марине она всё же не стала.

Пробежавшись глазами по фамилиям и адресам, указанным в завещании, женщина нахмурилась. Усадив гостей и включив чайник, она оставила гостей одних. Миша с Мариной молча осмотрелись по сторонам. Ремонт был хороший, но старый, кухонная техника стоила достаточно дорого лет десять назад. «Не крестьянское жилище». – констатировал про себя Миша.

– Меня зовут Ирина Васильевна, можно просто Ирина, я ваша соседка. – буквально через минуту хозяйка вернулась к гостям. В руках у неё была пыльная банка варенья. – А ещё я подруга старушки, которая живёт в вашем доме.

Миша настроился на приключение, а Марина на скандал.

– Баба Наташа, – продолжила Ирина, – старейшая жительница наших краёв и единственная коренная. Ей в этом году 117 лет исполняется. Она родилась в этом селе, во время Великой Отечественной эвакуировалась, а потом вернулась. Никто из эвакуированных, кроме неё, сюда не вернулся. Село заселили переселенцами.

– Замечательно. – голос Марины задрожал от возмущения. – Одна на всю деревню и именно в наш дом!

– Нет, она поселилась в свой, и прожила там почти всю жизнь. – Ирина не сводила глаз с Миши. С первых минут знакомства она решила, что будет выстраивать общение именно с ним. Тем более, в документах не наследство о Марине не было ни слова. – В её дом ударила молния, и он сгорел. Ваш дом стоял заброшенным сколько я себя помню. Мы всем селом скинулись и отреставрировали его. Сруб там добротный, крышу только переложили, да ремонт сделали.

– Ну этого мы вас не просили делать. – перебила её Марина. – Деньги не вернём!

– Поселили мы бабу Наташу в ваш дом, – Ирина проигнорировала возмущение гостьи. – Со временем коммуникации провели, на участке красоту навели. Кто ж знал, что у брошенного дома хозяева объявятся, спустя столько лет.

– А вы хоть пробовали найти хозяев, прежде, чем самодеятельность разводить?

– Пробовали. Сын мой здесь участковым работает, и даже через своих ничего найти не удалось. А тут вдруг вы, как снег на голову.

Засвистел чайник. Ирина Васильевна налила гостям обещанный чай.

– На что это вы намекаете? – Марина толкнула под столом Мишу. Тот не отреагировал.

– Ни на что. Компетентные органы разберутся. А вот, кстати, и сын.

У калитки остановился полицейский «УАЗ», и через минуту на пороге показался белобрысый парень под два метра ростом – кровь с молоком, как говорится. Вылитый Дядя Стёпа.

– День добрый! – поприветствовал он гостей. – Не курите?

Миша кивнул.

– Пойдёмте, покурим у крыльца? Мать в доме не разрешает.

Миша накинул куртку и вышел с полицейским. Марина осталась за столом – появились обещанные ватрушки.

– Саша. – представился полицейский и протянул руку.

– Михаил. Очень приятно.

Первые пару затяжек новые знакомые стояли молча и оценивающе смотрели друг на друга.

– Послушайте, Михаил. – начал было полицейский.

– Можно просто Миша. – оба улыбнулись.

– Миша, что у вас там произошло? Мама сказала, чтобы я срочно приехал. Говорит, хозяева бабы Наташиного дома нашлись.

Миша пересказал историю наследства.

– Ещё неделю назад я и знать не знал ни о каком доме, а тут вдруг такое, и сразу разборки. – раздосадовано закончил он свой рассказ.

– Ну какие разборки, о чём ты. Я так понял, ты ещё ничего не оформлял, а просто на разведку приехал? – задал уточняющий вопрос Саша.

– Ну типа того. Я же говорю, ожидал тут халупу развалившуюся увидеть. По кадастровому номеру участок этот 70 тысяч всего стоит.

– Если оформишься и по закону всё чисто будет, никто твой дом оспаривать не будет. Бабу Наташу мы переселим. На крайняк я её к себе заберу. Идём, осмотришься. – Саша повёл нового землевладельца через его владения. – Я тут по большей части всё своими руками сделал: выкорчевал бурелом, тропинки уложил, забор поставил. Мать моя плодовые все посадила. С домом только нанимать пришлось. Знаешь сколько денег вбухал во всё это?

Миша молчал. Ему очень на понравился вопрос.

– Да не боись, не выставит тебе никто счёт. – успокоил его Саша.

– Сколько?

– А нисколько! Всё на пожертвования. Всем селом скидывались, кто по тысяче, кто по две. Так–то под миллион набежало.

– Слушай, я не смогу вернуть, у меня такой суммы нет. – расставил точки над и Миша.

– Да не надо ничего возвращать, говорю. Тут смотри какое предложение есть, ну, чисто по–человечески.

Миша напрягся ещё сильнее.

– Бабке 116 лет. Ты же понимаешь, что ей не долго осталось. Давай, она спокойно свой век тут доживёт, мы и похороним её сами. А потом тебе достанется не, как ты говоришь, халупа, а капитальный наследственный дом с газом, водой и огородом. Я и с документами тебе потом помогу. Погоны мои видишь? Вот! Мы и коммуналку всю своевременно списываем, и газ как положено тебе оформим. Заезжай, да живи. Да ещё и всё село благодарно будет, что не пустил старушку по миру. Сам говоришь, что неделю назад ещё не знал, что у тебя дом есть – может подождёшь ещё чутка?

Парни подошли к крыльцу.

Не успел Миша ответить, как дверь дома отворилась. В проёме показалась иссушенная, но крайне бойкая старушка, внешне напоминающая мумию. Увидев Мишу, она сначала обомлела, а потом бросилась к нему с такой прытью, что стало ясно: осталось ей ещё очень даже долго.

– Коленька! Коля! Родной! – старушка протянула к нему руки.

Миша обернулся – никого.

– Коля, ты почему так долго? Где ты был? – старушка бросилась на шею Мише, обняла его и расцеловала в обе щеки. Мише было очень неловко, но что–то мешало ему вернуть старушку на землю. Не хотел он рушить её счастье и говорить, что она обозналась. Очевидно, она приняла Мишу за кого–то, кто был ей очень дорог, и кого она не видела много–много лет. И никогда уже больше не увидит.

– Баб Наташ, это не Коля. Это правнук его – Миша! – Саша взял на себя ответственность разочаровать старушку. Он подмигнул Мише, чтобы тот не спорил, даже если его прадеда звали не Коля.

– Ба! – Баба Наташа пустила слезу, но тут же рассмеялась. – Ты глянь как похож. Ну Колька мой, одно лицо. Ну пойдёмте в дом, внучки, я вас угощу.

– Спасибо, баб Наташ, мы в другой раз. Идти надо, не серчай, торопимся. – Саша приобнял старушку и махнул Мише головой в сторону калитки.

– Да? – баба Наташа было погрустнела, но вдруг лицо её вновь озарилось. – Коль, ну ты приходи. Без балбеса этого, один, приходи. Вечером приходи, я тебе что расскажу. Завтра приходи. Оставайся на ночь у меня. Ты приходи только. Приходи!

– Хорошо, приду. – смущено проговорил Миша.

– Вот это дело! Приходи, Коль! Мой дом – твой дом, слышишь? Приходи!

«Это уж точно!» – усмехнулся про себя Миша. Ему не верилось в реальность происходящего. Это всё казалось ему каким–то розыгрышем.

– Я тут родился, 30 лет живу, и она всегда здесь самой старой была. – Саша захотел дать пояснение. – Недавно у неё дом, и её переселили в твой. Родственников у нее нет. По–моему, ещё при царе всё село выгнали и в ГУЛАГ отправили, а потом она одна сюда вернулась, я точно не знаю.

– Ты ничего не путаешь? – Миша не смог сдержать улыбку. От этого парня истории можно ждать интересные, но бестолковые.

– Да не знаю. Ты с ней подружишься, она сама всё и расскажет. Ладно, пошли. Что–то там кипишь какой–то. – Саша указал на окно кухни, где они ещё недавно сидели. Было видно, как Марина яростно жестикулировала руками.

Вернувшись в дом Ирины Васильевны, парни попали в самый эпицентр бушующего скандала.

– Да плевать я хотела на все ваши понятия, я не на зоне! – орала Марина. – Это мой дом! Пусть выметается прям завтра же! И ещё спасибо пусть скажет, что столько лет жила в нём бесплатно! Жду, не дождусь, когда эта карга сдохнет!

– Выкуси! – Ирина Васильевна показала кукиш наглой гостье. – Эта карга тебя ещё переживёт!

– Марина, прекрати пожалуйста! – засуетился Миша. – Мы же в гостях, нас тут угощали. Ну что ты творишь–то?

Миша бросил умоляющий взгляд на своего нового знакомого. Саша быстро оценил обстановку, оценил и Марину. С секунду поразмыслив, полицейский опыт подсказал к ней подход.

– Так, гражданочка! Немедленно прекратить беспредел! Сейчас в участок проследуем! На каком основании крик?

На Марину действительно подействовало. Давно с ней никто не разговаривал в таком тоне. Она была обескуражена и, с удивлением для себя, подчинилась.

– В нашем доме посторонняя. – тихонечко выговорила она чуть ли не по слогам. – Не хочет уходить.

– Во–первых, дом этот ещё не ваш. Во–вторых, в следствии определенных юридических мероприятий передача прав собственности предполагается Михаилу. С гражданином было достигнуто взаимопонимание и договоренность о дальнейших действиях.

Саша сделал паузу перевести дыхание, Марина бросила на Мишу гневный взгляд.

– В этой связи, – продолжил молодой полицейский, – конфликт на частной территории требую немедленно прекратить. Все разъяснения в частном порядке получите от Михаила позже. Всё ясно?

– Ясно… – сконфузилась Марина.

Ни слова не говоря, она взяла за руку Мишу и вывела из дома. Покинув территорию Ирины Васильевны, Миша тут же поймал подзатыльник.

– Ты не думал за меня заступиться? – накинулась на него Марина. – Стоял и смотрел, как твою женщину унижают! Фу таким быть! Трус! Тряпка!

– Ну Мариночка, тебя же никто не обижал. Ты сама орала на эту женщину. Саша очень вежливо тебе всё сказал, тем более он же представитель власти. – промямлил Миша.

– Ах ты её ещё и защищаешь?! Против меня, значит, да? Ну–ка рассказывай о чём ты там договорился.

Миша пересказал разговор с Сашей.

– Ты идиот! Тебя развели как лоха! – накинулась на него Марина с новой порцией тумаков. – тебя обдурили, а ты и рад! Там долгов на миллионы, небось, стройка не оформленная, да ещё и кредит под этот дом возьмут! Ты ему, наверное, ещё и паспорт свой показал?

– Нет, я не показывал, мы чисто по–людски поговорили. Там очень милая бабушка…

– По–юдьски! – передразнила Марина. – Бесишь меня!

– И вообще, это же ты Ирине копии документов дала.

– Ах так? Ты ещё и меня крайней делаешь? Да пошёл ты! Живи со своей милой бабушкой, раз ты такой кретин! – Марина влупила Мише звонкую пощечину и пошла в сторону вокзала.

Обруганный парень какое–то время стоял и смотрел вслед Марине. Она уходила, не оборачиваясь.

– Миша! Идём к нам! – Саша показался в дверях. Ирина Васильевна с сыном наблюдали за ссорой через окно. – За что она тебя так?

– К бабе Наташе приревновала. – пошутил Миша и с нескрываемым удовольствием принял приглашение.

Ночью Мише снилось детство. Самые добрые воспоминания у мужчин всегда связаны с детством. Проснувшись с первыми петухами, он вспомнил вчерашний день. В надежде вернуться за руль велосипеда и снова промчаться с друзьями по дворам, он закрыл глаза и со всей силы вжался в подушку. «Вдруг это всё наваждение, – подумал он, сжимая веки до боли. – Если я задержу дыхание и достаточно долго не буду шевелиться, может я очнусь в 2005–м и знать не буду ни о каких семейных конфликтах, работе и этом грёбаном селе». Миша поймал себя на том, что ведёт осознанные размышления, а это значило, что теперь мозг точно пробудился и сон не вернётся. Раздался звон колоколов, залаяла собака и надежда ещё поспать развеялась вместе с утренним туманом.

Не смотря на все вчерашние тосты «за знакомство», после утренних процедур Миша почувствовал себя выспавшимся и вполне бодрым. Вот что значит поспал на природе. На кухне уже шумела вода и звенела посуда – Ирина подавала завтрак.

– Доброе утро. Как спалось? – спросила она гостя, как только тот пересек порог кухни.

– Доброе утро. Потрясающе, сам не ожидал. Правда, давно так не высыпался.

– Вот! А–то живёте там в больших городах, тишины годами не слышите и дышите выхлопными газами. Перебирайся к нам на постоянку, до Москвы на электричке полтора часа всего, а в своём доме жить, на земле, это совсем другое.

Миша на секунду задумался, что идея в принципе хорошая, но сразу же вспомнил, что дом его, но как бы не его. Об этом же догадалась и Ирина, отчего сконфузилась.

– Я увидел, у вас в серванте медаль лежит. Это Сашина или вы тоже служили? – поинтересовался Миша.

– Это Костина, Сашкиного отца. – ответила Ирина и показала в телефоне фотографию мужа. Вылитый Саша, только с усами.

– Он на войне погиб?

– Нет. Он ветеран двух войн, но умер от инфаркта. – Ира заулыбалась от нахлынувших воспоминаний. – Он такой простой был. Помню, вернулся с Афгана, идём мы по улице, и вдруг ни с того, ни с сего соседский петух на меня как ломанётся! Подбежал, да как клюнул! До сих пор шрам. Костик остановился, на петуха глянул и, недолго думая, цап его. Шею свернул, на землю бросил, меня под ручку и дальше повёл.

– Радикально он проблемы решал.

– Да, умел ухаживать. А десять лет назад у него вдруг сердце шалить стало. Я его прям просила: «Не умирай в кровати только. Я ведь сразу за тобой отправлюсь». И вот помню, просыпаюсь по утру, а он рядом лежит, смотрит на меня и улыбается. Я его поцеловала, он встал с кровати и повалился сразу.

Миша почувствовал ком в горле.

– А потом я как в бреду была. Ничего не помню. Гроб помню, как опускали. Эх, Костик, Костик...

– Скажите, а вот вы вчера Марине сказали, что баба Наташа ещё её переживёт, это в каком смысле?

– Ой, да это я для красного словца. Ты не подумай, что я угрожала. – начала оправдываться Ирина. – Просто ходит у нас тут поверье, что пока она ответа не получит, не умрёт. Дала Ему обещание, что дождётся. Ты же знаешь легенду про церковь нашу?

– Да, слышал уже.

– Вот. Баба Наташа единственная, кто своими ушами Бога слышала. А вот, кстати, и она. – Ирина махнула головой в сторону окна. Повернувшись, Миша увидел старушку, приближающуюся к дому с трёхлитровой банкой в руках.

Через несколько секунд дверь отворилась, и баба Наташа зашла на кухню.

– Ириш, я вот тебе сочку яблочного принесла, угощайся. Скоро уж лето, а я прошлогодние запасы ещё не раздала все. Ой, Коленька! – она увидела Мишу и расплылась в улыбке. – Коленька, родной! Пей сочок–то, угощайся!

– Присаживайся к столу. – Ирина отодвинула гостье стул и подала Мише открывалку для сока. Она ни капли не удивилась, что соседка перепутала имена.

– Где ж ты столько пропадал, милок? – на глазах старушки навернулись слёзы. – Мы ж с тобой сколько лет не виделись? Ты на фронт, а я в Куйбышев. Скучала по тебе.

Миша взял старушку за руку, но ничего не сказал. Он понимал, что долго это продолжаться не сможет, и рано или поздно придется ей напомнить, что он не Коля. Но ему так не хотелось разбивать доброй бабульке сердце, что он решил отложить этот момент как можно дальше. А может и вовсе не придётся. Её, вроде, всё устраивало, и совершенно не смущало, что друг юности перестал стареть лет 70 – 80 назад.

– Я, когда эвакуировалась, на Первый завод попала по распределению, а на следующий год в КУАИ поступила, на инженера окончила. Сначала самолёты делала, а потом ракету чертила, даже на космодроме была. – старушка кокетничала с молодым человеком. – Ой, Коленька! Я ведь в 60–м, когда там бахнуло, чуть сама не сгорела. Это Он меня тогда от беды увёл. – палец бабы Наташи указал вверх. – Я вышла из бюро тогда и слышу голос, ну точно Его голос слышу, зовёт меня из ангара. Я туда. И как бахнуло! – старушка хлопнула ладонью по столу. – Я стою, а вдоль ворот стена огня пронеслась. Ну точно, спас меня. Не даёт раньше времени уйти.

Миша с Ириной переглянулись. Ирина кивнула, мол слушай, она про чудеса рассказывает.

– Я тогда, как это случилось, бросила всё и домой. Приезжаю – никого из наших нет, половина домов брошена с войны, люди незнакомые кругом. Ничего, прижилась. Я как приехала, каждый день хожу к Нему, вдруг что скажет. В то же время хожу, как в детстве, когда мы под утро всем селом собирались послушать, ну ты помнишь. Вот и сейчас я как раз из церкви, и завтра пойду. Пойдешь завтра со мной? Чай, чего и услышим.

– Наташ, а что ж ты такого важного спросила, что всю жизнь ждёшь ответ? Замуж не вышла, детей нет, а всё ждёшь, как непорочного? – Не сдержала острого словца Ирина.

– А это я тебе не скажу, ой лиса! – рассмеялась баба Наташа. – То, что я жду, это самое важное в жизни каждого христианина. Это Бог мне все испытания послал, чтоб я заслужила узнать. Думаешь, легко мне, бабке, столько жить на свете? Я такого навидалась… Мне уже и двигаться тяжело, и жить устала, но не забирает меня. Видать, не все испытания закончились на мой век. Но близко уже, близко. Не просто так ко мне Коленька явился.

На этой мистической ноте у Миши зазвонил телефон, он извинился и вышел с кухни. Звонила Марина. Коля несколько секунд разглядывал фотографию Марины на мигающем экране. Входящий от «Любимая» – надо брать.

– Ты домой сегодня собираешься? – голос девушки был спокойным.

– Привет, Мариш. Да, я сейчас позавтракаю и поеду. Как ты?

– Я тебя простила.

У Миши камень с души свалился. Разбора полётов удалось избежать.

– А ещё, – загадочным голосом продолжила Марина, – я кое–что разведала, и про бабку эту справки навела.

– И что же?

– На доме долгов и вправду нет, мент этот с матерью люди, вроде приличные, а самое главное, что у старухи на счету пенсии не снятой на семь миллионов, и ни одного родственника в живых!

– Ты как это всё узнала, да ещё и так быстро?

– Друга попросила помочь.

– Ты опять с Гришей виделась? Ну ты же обещала, что вы больше не общаетесь! – Миша почувствовал жжение в груди. Уже сколько лет прошло, а Маринин бывший никак не скроется за горизонт.

Через час Коля уже провожал свою поклонницу. Дав ей честное пионерское, что скоро вернётся, он захлопнул дверь в её (своём) доме и облегченно выдохнул. Можно снова становиться Мишей. Саша с матерью стояли за калиткой и ждали своего нового друга, чтобы проводить до станции.

– Спасибо вам огромное за всё: за кров, за стол, за знакомство. Простите ещё раз за Марину.

– Да брось ты, всё тут понятно. – засмеялась Ирина. – Девка она видная, с характером. Я в её годы тоже такой была. Вы, мужики, падки на таких ярких. Сашкин отец, царство ему небесное, не дал бы соврать.

– Тебе самому спасибо. Ну, чисто по–человечески, по–свойски. Ты ж земляк наш по крови, получается. – Саша пожал Мишину руку. – Оставить бабу Наташу в доме – это прям поступок. Мужик! Герой! Уважаю! – Миша покраснел. – Ты правду сказал ей, что на все майские приедешь?

– Думаю, да. И сам поживу на природе, и по саду помогу.

– Вот это здорово! Я тебя на рыбалочку свожу, баньку затопим, шашлычка навернём. Приезжай, не пожалеешь! Можешь даже Марину свою взять, но лучше, конечно, без неё.

Словно в подтверждение его слов раздался колокольный звон, только шёл он не со стороны церкви. Миша замер в недоумении.

– Ты на эту церковь не смотри, она уж лет сто, как заброшенная. У нас вон там другой храм стоит, новый. – Саша указал в сторону, откуда доносился звон. – А та церковь, наверное, при монголах ещё была построена. Говорят, шатровые храмы раньше к другому христианству относились, которое нам монголы с востока принесли. Раньше вся знать там молилась, а православие было для простолюдинов. Поэтому часто бывает, что в одном кремле и такой храм стоит, и такой. Один для господ, другой для крепостных. А потом Пётр всех уровнял и стала у нас одна вера.

– Где ты всё это берёшь? – у Миши от удивления мурашки пробежали.

– Да был тут один специалист. Я ж говорил, приезжают разные исследователи.

– А знаешь, что ещё такие исследователи говорят?

– Что?

– Что земля плоская и правят на ней рептилоиды! – рассмеялся Миша.

– Ты вот смеёшься, – поджал губы Саша, – а сам только что с живой свидетельницей чуда разговаривал.

***

Три недели пролетели как один день. Первомай Миша отмечал, как это подобает, на грядках попой кверху. Следующий же день он полностью посвятил Саше и его друзьям. Третьего числа Миша спал. Отоспавшись днём, всю ночь он ворочался в думах и сомненьях. Миша размышлял как круто повернулась его жизнь и какие возможности маячат на горизонте. Вот уж действительно, стоит расслабиться и принять жизнь такой, какая она есть, и произойдет новый виток.

За окном светало, заголосили птицы, скрипнула кровать в комнате бабы Наташи и зашептала молитва. «Наверное, слушать пойдет». – догадался Миша. Он угадал. Через четверть часа баба Наташа уже заматывалась пуховым платком у порога.

– Доброе утро. – Миша выбежал к ней, даже не умывшись. – Можно я тоже схожу?

– О, Коленька! – старушка по–прежнему радовалась каждой встрече с Мишей, как в первый раз. – Конечно! Конечно, пойдём! Кутайся потеплее, с утреца–то морозец ещё.

Миша взял подругу под руку, и парочка направилась к церкви. Издалека еще Миша разглядел суетящихся неподалёку от храма людей. Они что–то поднимали с земли и закидывали в прицеп старенькой нивы. Подойдя ближе, Миша разглядел что именно они собирали в траве – это были кирпичи.

– Ничего себе у вас урожай, мужики! – пошутил Миша. – Это вы как так умудрились рассыпать?

– Да мы не рассыпали. Тут раньше колокольня стояла, её взорвали. Не представляю какого она была размера, кирпичей до сих пор вон сколько валяется. – мужичок описал рукой полукруг. – У нас тут всё село их собирает на свои нужды. Здрасьте, баб Наташ. – поздоровался он.

Церковь не оправдала Мишиных надежд – ничего таинственного. Все фрески внутри были сбиты, из стен торчали металлические клинья, на которых когда–то держалась армирующая сетка. На стенах были надписи и рисунки, сделанные, казалось бы, карандашом, только карандаш для такого шрифта должен был быть метр длинной. Ну какой карандаш, конечно же, это начиркали углём, он тут валялся в изобилии. Не смотря на большое количество угля, кострищ видно не было, и гарью не пахло. Вдоль стен лежал мусор.

– Осторожно, под колоколом не стой! – предостерегла Мишу старушка.

Миша посмотрел вверх и не увидел никакого колокола.

– Тут нет колокола.

– Ну да, его ж тоже увезли, запамятовала. – Баба Наташа сделала глубокий вдох, закрыла глаза и задержала дыхание. – Слышишь чего-нибудь? – поинтересовалась она через минуту.

– Нет.

– Вот и я не слышу. А думала, вдруг Он заговорит, когда нас тут уже двое будет. Ничего, подождём, спешить некуда.

– Наташ, а может нужно не здесь слушать? – Миша вспомнил кирпичи снаружи. – Колокол же в колокольне должен висеть, а не в храме. А колокольню давно взорвали.

– Нет, тут другой был колокол, его красноармейцы повесили. Ты что, уже не помнишь?

– Ну–ка расскажи.

– Солдаты же церковь под склад использовали. Металл сюда стаскивали, собирали к отправке на переплавку. Тут вот листы стальные лежали, – старушка показала на пол по центру храма, – сверху катушки с проволокой, по углам палки всякие, мелочь в ящиках вдоль стен. Под куполом колокол повесили. Ишь, хохмачи!

Миша пригляделся и увидел под потолком старое перекрестье из балок. Никаких лестниц, крюков или чего–либо, что могло послужить подъёмным механизмом, не было и, судя по отсутствию опор в стенах, даже не предполагалось.

– А как они его туда подняли?

– Взяли провод с катушки, перекинули через вон то перекрестье и подняли. – Баба Наташа указала на балки. – Ладно, потом всё. Молчи лучше, слушай.

Через час в церковь заглянул селянин, собиравший кирпичи.

– Всё, сегодня вещания не будет. Поехали, я вас подвезу до дома.

Порой монотонный физический труд необходим человеку, чтобы передохнуть головой. Когда человек на протяжении нескольких часов делает одно и то же движение, мозг перестаёт контролировать его действия и включает «автопилот». Сознание уходит в себя или, наоборот, улетает в космос, и именно в таких обстоятельствах чаще всего приходят гениальные мысли.

– Саш, пойдём покурим? – появившийся на пороге Миша, в обнимку с граблями, выглядел озабоченно, поэтому друг решил составить ему компанию, хоть и не собирался никуда выходить.

– Чистосердечное? – пошутил Саша, давая понять, что готов выслушать.

– Ты в Бога веришь?

– Верю, но не пользуюсь этим.

– Это как?

– Я никогда о себе не молюсь и ничего для себя не прошу.

– Почему?

– Я же мент. Меня такие вещи окружат порой, что мне отвлекать Бога своими заботами как–то стрёмно. А ты веришь?

– Я считаю, что атеисты честнее. – уклонился от прямого ответа Миша.

– В смысле?

– Верующие живут по заповедям, чтобы попасть в рай. Атеист же знает, что после смерти не понесёт ответственности за свои деяния, и всё равно живёт праведно. – Саша одобрительно кивнул, и Миша продолжил. – А в инопланетян ты веришь?

– Нет.

– То есть в Бога, особую религию дворян и рептилоидов веришь, а в инопланетян не веришь?

– Про рептилоидов ты сказал. Давай ближе к делу.

– Весь день мне не давало покоя так удачно брошенное одним мужиком слово «вещание». И пять минут назад я всё понял! – Саша удивлённо поднял правую бровь. – Вся эта церковь – это же огромный детекторный приёмник! Простейшая схема. Ещё 80 лет назад солдаты собирали такие в окопах из лезвия и карандаша. Принцип тот же. Крест – это антенна. Заземление идёт через стяжки прямиком в фундамент. Храм старый, поэтому скорее всего фундамент гранитный, а это отличный диэлектрик. Более того, сетка под штукатуркой — это же настоящая клетка Фарадея. Обмотка – это катушка медной проволоки, которая соединена с колоколом–динамиком. Сердечник по–любому был. Наверняка, в катушку тоже накидали каких-нибудь железяк. Со слов бабы Наташи, на полу лежали металлические листы. Единственное, чего не хватает схеме – карандаша. Солдаты водили карандашом по лезвию и меняли частоту приёмника. Что же могло быть проводником к металлическим листам? – Саша удивлённо поднял левую бровь. – Я чуть было не отказался от своей идеи, но вовремя вспомнил рисунки на стенах и огромные угли, раскиданные по полу. А что, если это не угли, а куски графита? Если там собирали металл для переплавки, то существует шанс, что тигель из литейного мог как–то попасть в пункт сбора. А он как раз графитовый. И вот предположим, что он раскололся и валялся в виде камней. Солдат взял кусок графита, привязал к нему провод, перекинул через перекладину, чтобы поднять колокол, и замкнул тем самым всю цепь. Графит на конце провода валялся на металлическом листе и по чудесному стечению обстоятельств поймал нужную волну. Купол усиливал звук из колокола и искажал его, придавая божественности звучанию. Всё сходится. Вот я и разгадали тайну века!

– Подожди. А как это всё питается? Где источник энергии?

– Прям от сигнала. Радиоволны несут слабый заряд.

– А причём тут инопланетяне? – Саша смотрел не мигая.

– Ну как же. Если голос Бога ловили по радио, то кто говорил в микрофон? Радиовещания тогда ещё не было. Получается, Бог – инопланетянин!

– Ты идиот?

– А что? Ты сам подумай.

– Миша, тебе надо получше изучить родные края. Ты знаешь, что тут рукой до Дубны подать?

– Да.

– А что в Дубне?

– Что?

– А там старейшая радиолаборатория. В ней товарищ Минц свои опыты ставил, и в 22–м там начали радиостанции производить.

– Ты хочешь сказать, что церковь ловила сигналы от испытаний?

– Похоже на то.

– А откуда ты это знаешь?

– Да была у меня одна студенточка – радиотехничка. Очень она любила про науку рассказывать. Находка для шпиона, блин. А я в силу специальности всё запоминаю.

С минуту парни стояли молча и выкурили по второй.

– Миш, а ты можешь собрать такую систему? Сам сказал, что всё просто.

– В принципе могу. Колокол мы, конечно не найдём, но можно вместо него динамик обычный повесить и запитать его от батарейки. А что ты собрался с ней делать?

– Как что? Бабу Наташу порадовать.

– Порадовать? А ты не боишься, что у неё сердце такого прикола не выдержит, и она прям там ласты склеит? Давай она как-нибудь своими силами уйдёт спокойно, а потом мы уже сенсацию с разгадкой мифа устроим.

– Слушай, а я ведь не подумал об этом… - осёкся Саша

Перед сном Миша решил позвонить Диме. Старый друг лучше новых двух. Он понимал, что у Миши возникли чудесные обстоятельства, отчего тот выбыл на какое–то время из гаражной команды, и совершенно не обижался. Проговорили друзья около часа. За это время Миша рассказал о мистической церкви, в которой сто лет назад услышали Бога. Рассказал о живой свидетельнице, эвакуированной в 41–м вместе со всем селом, и единственной, кто вернулся. Рассказал, что она до сих пор ходит под купол за ответом. Рассказал и о том, как это работало и почему голос пропал, как только из церкви вынесли весь металл.

– Ну конечно, опять во всём виноваты коммунисты! – рассмеялся Дима. – Прислали в церковь комиссаров и прогнали Святой дух!

– И это всё, что ты вынес из моей истории?

– А что ещё?

– Строить сейчас приёмник или подождать?

– Решать тебе. Сам понимаешь, это могло бы все проблемы решить.

Миша промолчал. Конечно же, он уже думал об этом.

– Ты только Марине не рассказывай о своём открытии, как бы ни хотелось. Наберись терпения и решай сам. Запомни, свобода – это не вседозволенность, а возможность принимать решения самостоятельно.

Этой ночь Миша снова не мог сомкнуть глаз. Совесть кричала внутренним голосом и не давала заснуть. Он снова и снова прокручивал в голове один и тот же диалог. Нет собеседника роднее, чем тот, кто помогает в самооправдании злодеяния.

– Это же разгадка тайны столетней давности. Можно прославиться на весь мир!

– А какой риск? Вдруг она на самом деле помрет?

– Так она только этого и ждёт. Она же будет счастлива наконец его услышать.

– А человек имеет право стать Богом для другого?

– Люди же посвящают свои жизни другим и вверяют свои судьбы чужим устам. У Бога нет рук, кроме наших. Прошлый раз она слышала человека, и в этот раз услышит. Ничего страшного.

– А что ей ответить? Она же никому не говорила, о чём спрашивала.

– Можно записать что–то обобщенное, типа «Ты сама знаешь ответ, я уже давно его тебе послал».

– А если меня обвинят в убийстве?

– Это глупо. Какое убийство? Сигнал рептилоидов, убивающий людей? Старушка умерла, потому что услышала радио? Старушка стала счастливой, потому что услышала ответ! Убить словом Бога – это прям как в том сериале про пастора. Если она и умрёт, то это произойдёт от старости и уйдёт она счастливой – дело всей её жизни будет окончено.

В принципе всё казалось Мише логичным. Тем более, как сказал Дима, это может решить все проблемы. А может старушка и не умрёт вообще. Может система даже и не заработает...

***

День был подобран не случайно. Второго июля 1920-го жители села впервые услышали голос, доносящийся из, уже много лет как заброшенного, храма. На закате второго июля 2022-го, во всемирный день НЛО, голос должен был раздаться вновь. Миша за день построил систему под любопытными взглядами односельчан и нескольких журналистов, откликнувшихся на приглашение осветить сенсацию. Ради чистоты эксперимента доброжелатель, пожелавший остаться инкогнито, передал новоявленным исследователям настоящий колокол. Качество звука ожидалось ужасным. Никакую запись специально для бабы Наташи делать не стали – наоборот, чтобы не случилось чего страшного, Саша целую неделю предупреждал её о грядущем эксперименте. Главной целью было получить хоть какой–то звук.

Миша соединил всё в одну цепь, и не произошло. Весь вечер он елозил графитовым камнем по стальной двери от гаража в надежде услышать хоть какие-нибудь помехи.

У людей проблемы с терпением: они ждут столько, сколько могут, а не столько, сколько требуется. Поэтому к наступлению ночи у церкви оставались только Миша с бабой Наташей и Саша с мамой. Экспериментаторы с грустными лицами доедали последние бутерброды, впереди был последний заход. Баба Наташа же проявляла нечеловеческое упорство и не выходила из храма с самого начала эксперимента. Ирина расположилась на раскладном стуле и читала новости в телефоне.

– Ой, чудо! Коленька, родной, я знала, что с тобой Он заговорит! – неожиданно воскликнула старушка и упала замертво.

Саша кинулся к ней, а Миша с Ириной в церковь – колокол молчал.

– Саш, ну как так–то… – На глазах Миши навернулись слёзы.

– Ты в курсе, что те, кто называют себя сатанистами, не верят в Сатану буквально?

– Нет. Причём тут это?

– А знаешь, как себя называют те, кто верит?

– Как?

– Христиане.

– К чему ты клонишь?

– Она давно уже решила во что верить.

Саша вызвал скорую, Ирина рыдала, а Миша, отойдя в сторонку, набрал Марине.

– Баба Наташа умерла.

– Вот это новости!

– Марин, это ведь я убил её…

– Вот ещё! Ты же сам два часа назад сказал, что приёмник не заработал.

– Но ведь она умерла!

– Ты тут не причём, забей. Она ведь подписала завещание?

– Ну да, должна была…

– Что значит должна была? Она подписала или нет?

Миша молчал.

– Чего ты молчишь? Ты своими глазами его видел?