Проект "Новая Земля"

Тетрастекла, конечно, защищали от холода в семьдесят градусов Цельсия, но сон продлить не могли. Давид принялся тереть глаза, отвыкшие от яркого света после искусственного холодного освещения на корабле.

На руке завибрировал браслет. Чтобы прочитать сообщение, Давид накрылся одеялом с головой.

«рад-я в 5ти наб п в доп знач решаем задач пит-я и тепла»

Он отшвырнул одеяло куда подальше. Не с того начинается день, мрачно подумал он. Брат сошел с ума, если думает, что Давид будет заниматься проблемами оставшихся на Земле. Он побрел в санитарный отсек.

— Доброе утро на Новой Земле, Давид!

От неожиданности он чуть не выплеснул содержимое банки для биообразцов обратно в унитаз.

— Всегда тебе рад, — отозвался он после небольшой паузы, отправляя банку в анализатор, — но ты звонишь на два часа раньше. Что случилось?

Где-то на уровне его глаз сиял образ Елены. Золотая подсветка подчеркивала ее медовый тон кожи и карие глаза. Ее улыбка сегодня была почти такой же ослепительной, как свет в его лаборатории.

— О, Давид, извини, ничего такого, что нельзя было бы решить. Пара сомнительных образцов с Вавилона-217, но медики говорят, лаборанты могли при сборе напортачить, в общем, я даже не по этому поводу звоню.

Ковыряться палкой в носу давно осточертело, но за тысяча девятьсот пять дней утренний ритуал Давид не нарушил ни разу. Еще одна пробирка улетела в анализатор. Он привычно смахнул рефлекторные слезы.

— Что с образцами?

— Ерунда, субфебрилитет у нескольких человек. Через 156 часов карантина температура нормализовалась, в крови незначительный лимфоцитоз, но лаборанты…

— Стоп, — он вплотную приблизился к светящемуся изображению. — Ты хочешь сказать, на борту корабля уже неделю как неидентифицированная вирусная инфекция, а ты сообщаешь мне только сейчас?

— Знала ведь, что начнешь меня отчитывать, — у Елены покраснел кончик носа. — Я тут ни при чем. Отчет получила только вчера вечером, первым делом собиралась сообщить тебе, но все тут считают, что ничего не было.

— Ничего? А субфебрильная температура? А лимфоцитоз?

В перерывах между возгласами Давид пытался залезть в рабочий комбинезон. От того, что он торопился, попасть ногой в нужную штанину не получалось, и он начал закипать. Видно, не он один.

— Физиологический; переутомление; стресс; аутоиммунное, гормональный сбой, реакция на долгое пребывание в космосе. В конце концов, Давид, просто статистическая погрешность!

После такой отповеди Давид по-настоящему разозлился.

— Три с половиной года на корабле, изоляция, выделение и устранение всех возможных известных инфекций, вирусных и бактериальных, ноль случаев заболеваний за год, подготовка к заселению планеты, и ты говоришь: ерунда? Статистическая погрешность? — рявкнул он в ответ.

Елена раскраснелась еще больше.

— Это не мои слова, это сказали ученые на корабле, которые непосредственно с этой проблемой столкнулись, и решили, что да, ничего серьезного! Отчет я тебе уже отправила, если захочешь, посмотришь, — после этих слов ее слегка отпустило. Она вдохнула, выдохнула и продолжила почти нормальным тоном: — А вообще, Давид, я прекрасно понимаю всю серьезность происходящего. Просто я оптимистка.

— Как ученые на корабле, — ввернул Давид.

— Да! — отрезала она. — И тебе не мешало бы тоже с большей надеждой смотреть в ближайшее будущее.

Она захлопнула челюсть с такой силой, что Давид почти был уверен в том, что услышал стук. Снова завибрировал браслет. Он не удержался и прочел:

«вылет через 2 ч 10 км пиши»

— Слушай… — начал он, набирая сообщение на браслете так, чтобы девушка не увидела.

«где взяли корабль?»

— Я не хотел тебя как-то обидеть. Я знаю, что в этот проект все душу вкладывают.

Девушка, поморгав, отозвалась:

— Да. Будешь снаружи, пришли изображение. Сто лет не видела настоящую пустыню.

— Сдается мне, ты ее слишком романтизируешь…

Браслет на руке снова подал сигнал. Давид проигнорировал.

— Давай в следующий раз, ладно? Собираюсь сейчас взглянуть на отчет.

— Да, ладно, — протянула девушка. — Ой, чуть не забыла! Почему я так рано тебе позвонила!

— Ну?

— К тебе сегодня присоединится некто Иоав из Планетарного Наблюдательного комитета.

— Что… Кто это и зачем он ко мне присоединится?

— Мне не докладывал, — Елена как будто бы обиделась. — Вообще он связался со мной только для того, чтобы получить твои точные координаты. Он…

Дальше Давид ничего не услышал, потому что сработала сигнализация. Елена вздрогнула и исчезла. Давид выскочил из спального отсека. Он уже почти добежал до входного люка, когда сигнализация вдруг выключилась.

В коридоре было пусто. Давид развернулся, чтобы бежать к пульту управления, и чуть не врезался в человека в сером комбинезоне.

— А вот и вы, друг мой! Вас-то я и ищу! — воскликнул незнакомец. Давид отскочил от него.

— Как вы попали сюда?

— Извините великодушно, если напугал, — незнакомец сложил ладони и приложил к губам. — Премного о вас наслышан. Так торопился познакомиться с вами, что совсем забыл о правилах приличия…

— Или безопасности, — огрызнулся Давид. — Как вы так быстро код взломали?

— Что вы, что вы, все целое, ничего не взломано, — отмахнулся незнакомец. — Я Иоав, — и он прикоснулся к хорошо знакомому Давиду значку на груди: круг, поделенный пополам красной линией. Левая половина круга была черной, правая — голубой. Эти значки носили только члены Комитета — и вопросов к члену Комитета у него быть не должно. Он сделал над собой усилие — и проговорил почти нормальным тоном:

— Добро пожаловать, господин Иоав. Координатор сообщила мне о вашем намерении посетить станцию, но признаюсь, цели визита я не понял.

— О! — проговорил Иоав. — О! Вы сама любезность. Что ж, дорогой мой, проводите меня в рабочую зону. Мне не терпится посмотреть на место, в котором вершатся судьбы людей.

Странный тип, подумал Давид. Не отвечает ни на один вопрос. А хорошо было бы в самом деле знать, зачем он здесь. Пока они шли к рабочей зоне, Давид украдкой прочел сообщение.

«одолжим у гостя»

Сектанты-смертники! — выругался про себя Давид.

«он комитетчик. не трогать корабль или сдам»

«посмотрим»

Давид снова ругнулся и побежал догонять гостя. Тот уже фиксировал левым глазом, в котором фальшиво поблескивала камера, бардак в научном отсеке. Это Давид постарался за последние три года: экраны со схемами, отчетами и графиками смешались здесь с выжатыми пищевыми тюбиками, пустыми банками из-под лекарств и анализов. Давид почувствовал, как у него горят уши.

— Не сочтите за невежливость, господин…

— Ах!

— Господин Иоав, — продолжил Давид, не обращая внимания на поднятую руку последнего. — Объясните цель своего визита. У меня в самом деле много работы.

— Конечно, конечно, — засуетился гость. — Никоим образом не хотел вас отрывать от дел. Кажется, мелочь, но каждое ваше решение — историческое, если вы понимаете, о чем я… Так вот, так вот, — засуетился он, не дав Давиду перебить себя. — Собственно, Комитет высоко оценивает ваш вклад в проект «Новая Земля». Я приехал, чтобы лично удостовериться, поговорить, чтобы потом утвердить… так сказать, вознаграждение.

Давид окончательно растерялся.

— Ничего не понимаю, о чем вы?

— О жизни после завершения пятой стадии проекта, Давид, вот о чем. Наше светлое будущее вот-вот свершится, можно сказать, на пороге, и все благодаря вам и таким, как вы. Неужели вы мне скажете, что не думали о том, что будет после того, как все корабли сядут и человечество обретет новый дом?

— Я работаю здесь, чтобы мечты стали реальностью, а не просто мечтаю, — отрезал Давид.

— Разумеется, разумеется, — улыбнулся Иоав. — Ни дня без новых вызовов. Вот, например, эта ситуация с кораблем Вавилон-217. Слава Богу, все обошлось, ложная тревога…

Ну все. Давид как-то разом понял, зачем здесь этот человек. Он здесь, чтобы проконтролировать его, Давида, чтобы он не вмешивался. Чтобы дал добро на посадку корабля. Господи, что делать-то? Он не успел даже мельком взглянуть в этот проклятый отчет, он же даже не понимает масштаб вероятной катастрофы. Но раз этот здесь… катастрофа большая.

Он сглотнул. Теперь нужно быть осторожным. По тонкому льду… Он решил сблефовать.

— Мои коллеги с других отделов еще не пришли к окончательному выводу. И потом, официального заявления от Комитета не поступало.

— Ну вот я и здесь, как член Комитета, — откликнулся Иоав, — разве нужно официальное заявление? Вопрос с учеными на Вавилоне-217 улажен, так ведь? Ведь так?

— Пожалуй, в таких вопросах нужно официальное заявление.

Иоав всплеснул руками.

— Слушайте, — сказал он после короткой паузы, — мы начали знакомство не с того. Вы же помните Адама?

Давид уставился на Иоава.

— Адама? Запустившего весь проект? Ну разумеется, но…

— Он не только запустил, — подхватил Иоав. — Не только запустил, он же тогда поверил в вас! Ваш кружок энтузиастов никто не слушал, да и честно говоря, никто и не услышал бы, если б не Адам. Кто из вас обратился к нему?

— Да никто, — Давид мотнул головой. — Мы разместили свою концепцию в тогдашней сети, и по какому-то счастливому стечению обстоятельств он сам наткнулся на нас. Но при чем тут…

— Потрясающе, — прошептал Иоав, — совершенно потрясающе. Без вас не было бы сейчас нас, без его связей, влияния и активной помощи не было бы всего этого, — он повел рукой вокруг себя.

— Да, да, и что же? — скрывать раздражение становилось все трудней.

— Да то-то же и оно, дружище! Я разговаривал с ним, прежде чем сюда отправиться. Он вспомнил именно вас. Просил передать, что ценит ваш труд и рад, что тогда вас разглядел.

— О…- растерялся Давид. — Что ж…

— Сам он тоже, разумеется, важными делами занят. Восстанавливать разрушенное, созидать новое, обустраивать жизнь «после»… очень много работы, очень. И надо же было вирусу приключиться именно на его корабле.

Давид глядел на Иоава. Вирус, значит. Тот продолжал:

— Дорогой мой, дел невпроворот. Корабль нужно сажать, потому что Адам уже сейчас нужен Новой Земле. Если подавать отчет в Комитет, а потом ждать официальное заявление, мы упустим драгоценное время. Если Вавилон-217 не сядет вовремя, не сядут и остальные корабли, и кто знает, к чему это может нас привести.

— Да к чему же? К задержке максимум на месяц, если все хорошо, а если нет?

Иоав вдруг поднял указательный палец вверх и отвернулся, бубня себе что-то под нос.

Давид обдумывал услышанное. Весь этот незапланированный визит не только отнимал время, но и перерастал во что-то, чему он не мог дать название, хотя почему-то был убежден, что название для этого было.

Иоав снова повернулся к ученому.

— А вот и хорошие новости! — воскликнул он. — Адам сам желает выразить вам глубочайшую благодарность за ваш труд! Подключаю… секунду…

Середину зала занял метаобраз атлетичного мужчины сорока с небольшим лет. Одет он был в костюм голубого цвета. Он тяжело дышал. У него плохо получалось это скрывать.

— Мое почтение, Давид, — начал разговор мужчина. Голос его был тихим, тон — уважительным. Ученый, нехотя поздоровавшись, заметил, что начал понемногу остывать.

— Невозможно переоценить то, что вы делаете сейчас для нашего нового дома, — продолжал Адам. Я слежу за всеми вашими отчетами и исследованиями. В них много новаторского, того, что и должно существовать на Новой Земле. Мне очень приятно знать, что я могу поддерживать таких ученых, как вы. Я всего лишь бизнесмен в прошлом, не более.

Адам вытер лоб. Давид открыл было рот возразить, но мужчина, как бы не замечая, продолжал:

— Простите моего работника, дорогой Давид. Наверное, у вас сложилось впечатление, что я хочу каким-то образом использовать вас и обойти всеми нами признанные правила безопасности. Ничего подобного я никогда не хотел; наше безопасное будущее — мой приоритет. Вышло действительно небольшое недоразумение. То, что регистрировали медики, было реакцией гиперчувствительности. Кто-то кого-то угостил банкой арахисового масла; в мыслях об инфекциях мы совсем забыли о банальной аллергии на арахис… В общем, — вздохнул он с улыбкой, — все решилось хорошо. Я лично связался с Комитетом безопасности. Вот приказ, — он вывел документ на экран. — Дата сегодняшняя.

Давид внимательно прочел приказ, хоть это и казалось ему излишним. Он ни секунды не сомневался в том, что Адам был способен добраться до Комитета Безопасности.

— Что ж,- сказал он, — очень хорошо. Я рад, что все разрешилось.

— Да, да, — кивнул Адам. — Закроем тему, я вас понял. Позвольте снова вас похвалить. Как я уже говорил, я внимательно слежу за вашим поиском универсального лекарства от вирусной инфекции. Ваша разработка «Таф» заинтересовала сотрудников на нашем корабле. Казалось бы, все, что можно было сказать в противовирусной терапии, уже было сказано, но выделить единый генетический материал из всех возможных вирусов и создать универсальные антитела… это многообещающе. Признаюсь, я впечатлен. Раз уж мой сотрудник у вас, он может захватить один из образцов для ваших коллег. Они в нетерпении начать масштабные исследования.

Давид почти перестал дышать.

— Разработка была совсем сырая, — сказал он спокойно. — К сожалению, это был ложный след. Не успел еще занести это в протокол.

— О, мне жаль, — откликнулся Адам. — Что ж, не бывает великих открытий без ложных путей. Иоав…

Иоав уставился стеклянным глазом на метаобраз. Метаобраз кивнул Иоаву.

Давид сглотнул.

— Прощайте, Давид, — сказал Адам и исчез.

— Ну, — не глядя ученому в лицо, проронил Иоав. — Где образец?

— Сейчас, — сказал Давид. — Сейчас.

Он медленно подошел к сейфу. Набрал шифр.

— Скажите… — выдавил он. — Люди на других кораблях… они живы?

— Живы, живы, — ухмыльнулся Иоав. — На всех четырех тысячах кораблях, или сколько там наплели. Я жду образец.

Давид вздрогнул.

— Сколько кораблей на самом деле?

— Дорогой мой, какая вам разница? Вы живы-здоровы, ну и слава… уж не знаю, кому.

— Сколько кораблей?!

— Три, в данный момент функционирует лишь один, — сухо ответил Иоав. — Образец.

— А ученые на корабле?

— В основном живы. Образец.

— Кто же займется разработкой? Что, если все они погибнут раньше?

— На пару доз хватит. Дорогой мой, не тяните время. Не отдадите по-хорошему, возьму по-плохому, вы же уже догадались, вы же умница. Активирую вашу программу мгновенной смерти, еще одну вашу разработку, которую не упомянул дражайший Адам. Ах, вы такой талантливый. Всех ваших открытий сразу и не вспомнить.

Давид протянул Иоаву пробирку и уселся на свое место.

Иоав спрятал пробирку в нательную сумку. Взглянув на Давида, он сказал, уже другим тоном:

— Не переживайте так, Давид. Разве же это новость? В этот раз человечество снова не погибнет. Это же хорошо! Дай Бог, и мы с вами снова окажемся в числе счастливчиков. Мой вам добрый совет: держитесь Адама, и все у вас будет хорошо.

Давид промолчал. Иоав, улыбнувшись напоследок, вышел из помещения.

Давид низко склонился над приборной панелью. Набрал номер координатора.

— Как все прошло?

— Отключи метаобраз и возьми наушник.

— Что случилось?

— Елена, тебе нужно немедленно покинуть стационарный корабль.

— Чтоо…

— Ты в опасности. Улетай оттуда сейчас же.

Елена надолго замолчала. Потом раздался ее шепот:

— Улетать — куда? Ты спятил там, на Новой Земле?

— Нужно лететь назад.

— Куда — назад? На разрушенную мертвую планету?

— Там остались люди. И по всей видимости, не все там потеряно.

— Ты спятил.

— Нет. У вас на корабле серьезная инфекция, Адам всех обманывает…

— Оо, — уже громче воскликнула девушка. — Слушай, у тебя нервное перенапряжение. У нас все под контролем.

— Послушай меня! Тот комитетчик…

— Нет, это ты послушай, — перебила она. — Ты переутомился. Эта ситуация… эта мелочь… выбила тебя из колеи. Я напишу рапорт. Такое бывает. Правда. Тебя освободят от работы на пару дней. Отдохни. Приди в себя.

— Не отключайся!

— До связи, — сухо сказала девушка и отключилась. Давид принялся крушить свою лабораторию. Только разгромив все как следует, он вышел из отсека.

Надев шлем, он открыл входной люк.

Ветер почти повалил его наземь, но Давид устоял. Он снял защитный шлем. Ледяной ветер с красным песком ударил его в лицо. Давид стиснул зубы и постарался не дышать. Потом не удержался и вдохнул песок и газовую смесь. Упав на колени, он вцепился в красную землю и зашелся в приступе кашля. Левой рукой прикрывая лицо, правой он со всей силой несколько раз ударил по основанию защитного шлема и только тогда снова надел его. Убедившись, что сигнал отсутствует, он дотянулся до браслета.

«координаты», набрал он.