Анна Неделина №3

АЛАР(М)

Автор:
Екатерина Тухватуллина
АЛАР(М)
Работа №370
  • Опубликовано на Дзен

Эпизод 1.

– Так что вы всё-таки чувствуете?

Аккуратные смуглые руки в перстнях (два – в форме крыльев; ещё один – в форме молнии и один – с головой льва) распахнули блокнот из чёрной кожи. На обложке белой полосой мелькнул контур ночного города.

– Я… Мм… Мне не очень хорошо.

– А если назвать эту эмоцию точнее?

– Мне грустно. Так?

– Вам грустно, горько или вы опечалены? Или, может, это не совсем грусть, а, скажем, досада или страх?

Лена оторвала взгляд от перстня со львом и посмотрела на Доктора, будто он открыл ей Америку:

– Ну, я знаю, что мне бывает хорошо. Я не анализирую, как именно хорошо. Просто: на душе легко, настроение на подъёме, никто не бесит. А иногда всё сжимается, и хочется то ли взорваться, то ли заплакать, свернувшись в клубок.

Лена вдруг вспыхнула:

– На совещании, когда этот конченый Костя снова подколол меня, но уже при всех, при директоре департамента… это было как раз оно. Все засмеялись, а я чувствовала, как закипаю, но энергии хватает, чтобы только сдержать слёзы… В итоге я просто застыла и будто отключилась от происходящего. Что мне с этим делать?

Лена замолчала, продолжая теребить шармы на недорогом серебряном браслете.

Доктор сделал пометки в блокноте, пристально посмотрел на девушку и сказал:

– В нашем обществе, в отличие от Востока, неумение формулировать свои мысли и чувства квалифицируется как незнание. Даосизм, например, считает иначе, но, думаю, вам стоит научиться интерпретировать свои эмоции в общепринятых терминах.

Доктор выложил на стол цветок из картона. Лепестки были разбиты на секции и имели разные оттенки.

– Допустим, вы отвечаете за порядок в доме. Ваш партнёр заметил, что в квартире не убрано, а вы, испытав досаду и агрессию, нагрубили ему. Но что если за этой агрессией стоит уязвлённость? Может, вы не успели прибраться из-за работы. А на работе, которой вы уделяете всё своё время и силы, ваших стараний тоже не замечают. Какова вероятность, что вы бы не грубили, а ответили шуткой или пригласили помощницу по дому, сложись ваша карьера?

Увидев в глазах Лены первые проблески озарения, Доктор пояснил:

– Этот цветок – шпаргалка. Каждый лепесток – группа эмоций. Записывайте ситуации, которые выводят вас из стабильного эмоционального состояния, неважно в плюс или минус. Отмечайте чувства, которые у вас возникают. И пытайтесь разглядеть истинную причину за своими реакциями.

– Это поможет мне чувствовать себя увереннее? – Лена взяла цветок и, задержав взгляд на жёлтом лепестке, опустила руку со шпаргалкой на колени.

– Вы начнёте лучше понимать себя. А знания, даже не самые приятные, всегда были главным источником определённости и, как следствие, уверенности для человека. Пусть даже иллюзорной или временной.

– И да, Елена, – заметил Доктор напоследок, когда она была уже в дверях, – когда начнёте осознавать себя и свои чувства, не рубите с плеча. Это большая ошибка новичков.

Внизу Лена вызвала такси и закурила айкос. Жёлтая Шкода Октавия влетела в переулок так резко, что едва успела затормозить около Лены, забрызгав ей брюки и лоферы осенней жидко-коричневой грязью. Водитель равнодушно уставился на девушку из-за лобового стекла и слегка приглушил музыку, долбившую изнутри.

Пшшш... Лена сразу провалилась в знакомую реакцию. Прилив крови к голове, границы тела сжимаются, а внутри всё кипит. Что если когда-нибудь эта энергия всё же вырвется наружу?

Лена дёрнула дверь и резко опустилась на сидение, сжимая в левой руке цветок-шпаргалку и айкос. Машина тронулась. Водитель стал выкручивать проигрыватель на прежний уровень громкости. В голове у Лены гудело. Она водила пальцем с отросшим гель-лаком по лепесткам. Ну, что она чувствует? Злость, да. Он даже не извинился, скотина. Дальше… тревога. Лена с сомнением глянула на лицо водителя, отражавшееся в зеркале заднего вида. Она бы ему сказала всё, что думает; а вдруг он неадекват (скорее всего!)? Нагрубит в ответ или будет так ехать, что она сама выйдет на полпути…

«Злость-тревога», «злость-тревога» – пульсировало в висках у Лены. Мигрень заняла всё пространство головы и продолжала расти за её пределы. Лена непроизвольно схватилась за череп и сжала его ладонями, лишь бы не дать ему лопнуть.

Хлопок. Лена резко дёрнулась в бок, ударившись головой о стекло. Краем глаза она успела увидеть, как на обочине взорвался фонарь. Не перегорела лампа, не лопнуло стекло. Камерный взрыв осветил пространство вокруг странной вспышкой. А осколки вместо того, чтобы разлететься во все стороны, застыли в форме облака, потом вытянулись по траектории и хлыстом обрушились на лобовое Шкоды.

Гудение тут же прошло. Лена, абсолютно невредимая, вытерла с левой щеки кровь, брызнувшую с переднего сидения, и прошептала: «Помогите». На улице не было никого.

Эпизод 2.

– Мам! Послушай, мне нужна эта работа! Мне тридцать, – мама скорбно отвернулась к окну, и Саша обращалась уже к стене в цветочек, которая и так всё знала о ней с малых лет, – это просто отличное предложение, слышишь? Дубай, зарплата в валюте, новое окружение.

– А ты можешь подождать, пока я умру, а потом уезжать, куда хочешь, из этого города?

– Мама, тебе шестьдесят! И ты шикарно выглядишь! О чём ты вообще говоришь? – Саша запрокинула голову назад и шумно вдохнула. Момент, когда она потеряла контроль над направлением разговора, снова упущен.

– Какое-то время придётся подождать, извини. – Мама вдруг очень заинтересовалась цветами на подоконнике. – Впрочем, не сомневайся, твой отъезд поспособствует ухудшению моего состояния

– Мама, ты же знаешь, что я тебя люблю?

– Я привыкла доверять поступкам, а не словам. – Мама резко развернулась. – Твой отец тоже говорил, что любит меня, пока однажды не уехал в Америку. Как помнишь, он не вернулся. И, наверняка, прекрасно себя чувствует где-то в районе Центрального зоопарка.

Это было пятнадцать лет назад. Но какая, к чёрту, разница. Счёт уже, наверное, «десять тысяч триста : ноль», и, конечно, не в Сашину пользу. Она вышла из комнаты, стиснув зубы и кулаки; налила себе на кухне воды; ещё немного подышала и, постукивая подушечками пальцев одной руки по краю тяжелого стакана, другой набрала сообщение:

– Доктор, вы сможете меня сегодня принять?

Ответ моргнул почти сразу:

– Что-то случилось?

– Скорее, ничего. Я снова пыталась поговорить с ней, но все попытки… – Саша задумалась над формулировкой, – сепарироваться – ни к чему не приводят.

– Вероятно, правильные слова нашлись бы, будь вы готовы их произнести?

Пару минут Саша молча смотрела на зигзаг молнии в статусе у Доктора, потом закрыла мессенджер и пошла в коридор за курткой.

– Ты куда? – не оставляя ни принятый образ, ни свою комнату-крепость, выкрикнула мама на звук надеваемых ботинок.

– В кафе, – ответила Саша полосатой стене коридора, – от этого у тебя точно не успеет разбиться сердце.

Если бы не окна хрущёвок, вывески и фонари, за окном стояла кромешная тьма. Но окна светились, вывески горели, и фонари исправно работали, подсвечивая неприглядную реальность. Прохожие чавкали по серо-коричневым тропам; автомобильные колёса, словно блендером, измельчали грязь на дорогах. – Саша посмотрела на часы. – Восемь, а так хочется спать. В Дубае, в отличие от Москвы, ей всегда хватает сил и энергии.

Саша сделала глоток капучино, отстранённо изучая свой дом из окна кофейни. Здесь она родилась, выросла и, кто бы знал, как не хотелось здесь же умирать. Почему она не поехала учиться в Питер, когда была такая возможность… Кажется, за неё волновались? Зачем она не сняла отдельную квартиру, когда рассталась с Костей… Нужно было помочь маме перестроиться после выхода на пенсию?

Саша продолжала тянуть кофе, чувствуя неприятное вздутие в животе. Лучше бы она взяла на овсяном. Или чай с имбирём. Крутило так сильно, что она невольно схватилась за живот. Вокруг всё поплыло. Саша попробовала встать, опираясь на стол, но совершенно потерялась в пространстве. Окна в доме напротив, в её доме, заморгали, как новогодняя иллюминация. А потом что-то вспыхнуло там, где у них была кухня. Пробки?

– Официант, здесь девушке плохо! – закричал мужчина, вскакивая из-за соседнего столика на глухой звук падения. И тут же замер на месте: «Бл**дь! Что там случилось?»

За окном на месте одной из хрущёвок зияла пустота. Не было ни дома, ни обломков, ни дыма, ни огня. Казалось, кто-то просто захлопнул гигантский блокнот в чёрном переплёте. И всё, что было на виду, – скрылось внутри. А снаружи – несмотря на фонари – осталась кромешная тьма.

Эпизод 3.

Миша сидел за компьютером, поглядывая в айфон и пытаясь размять рукой затёкшую шею. Периодически он закрывал глаза и делал вдох-выдох, но концентрация не приходила. Заныл рабочий телефон:

– Михаил, совещание через час, документы готовы?

– Десять минут и буду у вас.

Миша положил трубку, выбросил недоеденную лапшу в пластиковом контейнере в урну под столом и откинулся на стуле, краем глаза рассматривая воспалённые прыщи на лице у коллеги. Может, шепнуть ей о том, что косметологи существуют? Может, уволиться?

Он снова взял айфон и открыл из часто используемых приложение «Dushno». Прогрузилась чёрная заставка с белым контуром города. Алгоритм начал беседу дежурным приветствием:

– Добрый день! Что вас беспокоит сегодня?

– Хочу уволиться, – бегло напечатал Миша, параллельно открывая на компьютере недоделанный отчёт.

– Выберите причину, – продолжил алгоритм, – а) график работы; б) низкая оплата труда; в) отсутствие карьерных перспектив; г) токсичные отношения в коллективе; д) отсутствие интереса; е) сразу несколько вариантов; ж) иное.

Миша оглянулся вокруг и нажал «д».

– Чувствуете ли вы отсутствие интереса в других сферах жизни? – продолжил алгоритм.

– Да, в сфере психологической помощи, – Миша закрыл приложение. Проверил телеграм. Эта Лена, с которой он переспал на дне рождении друга, так и не ответила. Странная она, конечно. Вела себя одним манером, а в итоге как будто обиделась. Сама не знает, чего хочет. Миша проскроллил мемы в VK и снова открыл «Dushno».

– Добрый день! Вы хотите продолжить предыдущую сессию или начать заново?

– Продолжить.

– Как долго вы находились на предыдущем месте работы?

– Около года.

– Как долго длились ваши самые продолжительные отношения?

– Около года?

– Можете ли вы назвать себя постоянным человеком?

– Могу, чёрт возьми, – в поле ответа Миша вбил только «могу».

– Ставите ли вы долгосрочные цели?

– А есть ли смысл?

– Ставите ли вы долгосрочные цели?

– Ты знаешь много людей, которым это помогло?

– Ставите ли вы долгосрочные цели?

– Соедини с оператором! От искусственного интеллекта в тебе только «искусственный».

– Миш, где документы, шеф зовёт? – позвал его прыщавый голос справа.

– Какого *** ты тут сидишь? Я тебе когда сказал зайти? – волна гнева, зародившаяся в недрах стеклянного кабинета начальника, вырвалась в опенспейс и угрожала накрыть Мишу с головой. Он устало закрыл глаза. Е**сь оно всё. Миша представил, как на Бали он заныривал под волну, чтобы она не утащила его на дно...

– Иду, – он постарался перекричать шум океана в голове.

Шум перерастал в гудение, к которому примешались рычание, потом треск и протяжный писк. Дальше – хлопок и поразительная тишина. Миша сталкивался с такой лишь однажды, когда спускался в пещеру в Кунгуре. Все компьютеры разом затихли. А вместе с ними – и люди. Миша потёр глаза, потом – виски, зачем-то пощупал себе пульс. Вокруг в разных позах замерли ряженые тени с погасшими глазами.

«Вот и ставь долгосрочные цели», – пробормотал Миша, выбегая к лифтам. Они не работали. Во всём здании было темно.

Эпизод 4.

– Значит, вы, Ксения, хотите стать моим ассистентом?

Девушка в серых шерстяных брюках, чёрной водолазке и чёрных ботинках живо поднялась с дивана, прихватив сумку, и обернулась на голос, который мог бы принадлежать ведущему ночного радио:

– Здравствуйте, Доктор! Я так счастлива получить от вас приглашение, – Ксения протянула ему руку, – я ведь смотрела все ваши выпуски на «ДаркВью» и писала диссертацию по вашей теории. Для меня большая честь поработать вместе. Я приехала в город так быстро, как только смогла. И, хочу отметить, перебои с электричеством, которые здесь начались, с моим приездом не связаны, – пошутила она, намекая на последние новости.

– О, не беспокойтесь, они связаны со мной, – подмигнул Доктор, пожимая Ксении руку, – первые отключения произошли в районах, где живут мои клиенты.

– Почти весь город у вас в клиентах. Или у вашего приложения «Dushno», – улыбнулась девушка, чувствуя на ладони лёгкий след от перстней Доктора и странное ощущение вязкости, – так что совпадения меня не пугают.

– Ну хорошо, – Доктор в серой кашемировой двойке мягкими шагами направился обратно в кабинет и жестом пригласил девушку за собой. – Значит вы разделяете мою теорию, вызвавшую столь много дискуссий в научных кругах? Пациенты или, как я предпочитаю говорить, клиенты, – Доктор открыл свой блокнот, – всё-таки наши клиенты добровольно решают становиться пациентами, даже если мы вынуждены искать для этого показания… так вот, если бы они дали волю своим эмоциональным паттернам, это привело бы к эффекту, которого не добьёшься, сублимируя или прорабатывая эмоции в кабинете.

– Вообще, – Ксения сцепила ладони и взяла немного извиняющийся тон человека, который уверен в своих словах, но никого не хочет задеть, – я думаю, для массового использования это слишком смелая теория. Ведь наша цель помогать людям? Выплеснуть эмоции там, где они зародились, – в кабинете начальника или супружеской спальне, – не подбирая слова, – это, конечно, принесёт облегчение в моменте. Но какой будет толк, если последствий сделанного клиенты не смогут исправить? Жизнь, которая была всего лишь надломлена, и которую мы могли склеить, разобьётся вдребезги.

– Поэтично, Ксения, – морщинки собрались в уголках глаз Доктора, – но поэзия – лишь интерпретация ощущений от жизни, имеющая мало общего с реальностью. Равно как и деликатные методы – не более, чем идеальная модель, на практике не востребованная.

– Я думаю, что в процессе работы, – Ксения выпрямилась в кресле, – я смогу разобраться, почему ваш подход настолько востребован у клиентов «Dushno».

– О, для этого не стоит тратить время на трудоустройство, – улыбнулся Доктор, разливая себе и девушке чай, гревшийся до сих пор на подставке со свечой, – этот секрет я раскрою вам совершенно бесплатно.

Он склонился над столом и произнёс на полтона тише:

– Моим клиентам не нужна помощь. Им нужна вседозволенность.

Ксения тряхнула головой. Вязкое чувство дурмана не отпускало:

– Мне про вас так и говорили. Что никогда нельзя понять, серьёзны вы или шутите. Кто в наше время будет стремиться к вседозволенности? Ведь если каждый…

Доктор сдвинул брови:

– Не пугайте меня, Ксения. У вас точно есть образование психолога?

– Конечно, каждый зациклен только на себе, – ответила сама себе Ксения, – и всё-таки…

– И всё-таки каждый хочет быть ребёнком, который проживает свои эмоции в полном масштабе, не задумываясь о последствиях и не допуская даже мысли о том, что на ситуацию может повлиять что-то ещё, кроме сильного желания или нежелания. Вероятно, вам действительно стоит поработать со мной, чтобы своим путём прийти к тем же выводам. Жду вас завтра к восьми.

Ксения встала из-за стола:

– Я ещё хотела спросить, почему вы берёте ассистента только на три месяца? Это испытательный срок?

– Нет, открою вам еще один секрет: через три месяца я планирую закрыть текущий проект и приступить к следующему.

– И вам не понадобится помощь?

– Разве что зажигать свечи, – улыбнулся Доктор, убрал блокнот и задул свечу под пустым чайником. В окне за его спиной потух ещё один дом.

Эпизод 5.

– Честно говоря, стрёмно это всё, Док, – Костя вытянул одну ногу под стол, а другую подогнул под себя и тряс ей. Взгляд его бродил по столу и по полкам открытого шкафа за спиной Доктора, выхватывая отдельные предметы. – Видите, что происходит? Чертовщина какая-то.

– Вы верите в чертей? – Доктор прищурился так, что Косте показалось, он хочет что-то в нём разглядеть… Не задерживаясь на этой мысли, Костя изучал библиотеку Доктора:

– А во что верить? По всему городу гаснет электричество, исчезают люди. Интересные у вас, однако, книги, Док. Религии мира, мифология, практическая магия…

– Есть ещё собрание сочинений Брехта, кстати, внизу, в закрытом ящике. Он прекрасно разобрался в человеческих чаяниях – каждый раз получаю профессиональное удовольствие при прочтении. У вас кто-то пропал?

– Нет, но у моей бывшей в квартире выбило пробки, а потом рухнул весь дом. Можете себе такое представить? Ну, и её мама, там, знаете. Сашка это видела, сидела в кафе напротив. Мы год не общались, а тут она меня набрала. И она же дала ваш номер. Сашка, такая деловая, знаете, в Дубай ещё собиралась.

Доктор открыл блокнот. Через стол Косте показалось, что страница исписана какими-то палочками и стрелочками. Поймав его взгляд, Доктор перевернул страницу:

– А зачем вам понадобилась моя помощь?

– Да сам не знаю. Я вообще не по этой теме. Просто сначала Сашка... Потом у моего друга Мишани на работе… Весь офис исчез. Серьёзно. Я не псих. И он тоже в порядке, нормальный парень. Может, запутался немного по жизни, но мыслит абсолютно адекватно. В телеге, кстати, только и пишут, что о новых затемнениях и исчезновениях. А по телеку: плановые отключения, плановые отключения. Ничего не понимаю. И чувствую, что почва уходит из-под ног, знаете. Не могу ни на чём сосредоточиться. Что делать, чёрт его знает.

– Я думаю, вы тоже знаете, просто ответ не столь изящен, как вам бы хотелось. Кем вы работаете? Погружение в деятельность и фильтрация новостного фона – неплохой способ обрести спокойствие.

– Фильтрация новостного фона, Док? Чтобы пропустить момент, когда весь город, включая меня, исчезнет?

– Вряд ли вы это пропустите, – на лице Доктора проскользнула улыбка, и он что-то отметил в блокноте. Что именно – Костя не понял:

– Слушайте, Док, просто дайте мне какую-нибудь технику, чтобы собраться? Пока нет объяснений происходящему.

– Если хотите, я могу объяснить.

– Ладно, Док, я без шуток. Вчера, когда я думал обо всём этом перед сном, я впервые словил что-то… ну, знаете, вроде панической атаки. – Костя взял со стола Доктора фигурку птицы с головой льва и начал вертеть её.

– Я тоже не шучу. Возможно, в городской сети происходит перенапряжение от чрезмерной нагрузки. И она не выдерживает. Как и люди.

– А Сашина мама?

– Посмотрите что-нибудь из «Учёных против мифов». Наш мозг так устроен, чтобы искать рациональное объяснение всему. Раньше это было залогом выживания.

– А теперь?

– А теперь все слишком увлеклись поиском объяснений и рефлексией, в целом. Люди забывают, что искали объяснения для конкретной цели – начать действовать.

Костя поставил фигурку на место:

– Ловко вы завернули, Док. Это что-то египетское или кастомка из «Варкрафта»? – он кивнул в сторону пернатого льва. – Слушайте, может, есть какие-нибудь дыхательные практики или аффирмации? Так же это называется, когда стоишь перед зеркалом и втираешь себе о своей исключительности и прекрасном мире вокруг?

– Это птица Анзуд из шумеро-аккадской мифологии, – Доктор аккуратно подвинул фигурку, – погуглите, этакий посредник между людьми и богами. Не добрый и не злой, кстати. Что касается практик, да, дышите, если вам угодно. И представляйте всё, что вас радует. Путешествия, концерты, ваши увлечения...

– … тишину и отсутствие соседа сверху, – усмехнулся Костя.

– А что сосед, беспокоит?

– Не то слово. То еб**ся, то без конца смотрит «Россию 1» на полной громкости.

– Так что же вы не наладите добрососедские отношения?

– Зайти к нему? Воспитанный человек сам должен понимать, что мешает другим.

– А если он невоспитанный?

– Тогда пошлёт меня, и всё равно не будет толку.

– У вас очень хорошо получается объяснять, – кивнул Доктор, закрывая блокнот.

Эпизод 6.

Колючий ветер гнал по пустой улице сухой лист. Тот кувыркался, сопротивлялся, отклонялся от траектории, пока очередной порыв не впечатывал его в ворох дорожного мусора, сваленного горой у глухих чёрных ворот.

Из трёх десятков фонарей пара ещё мерцали слабым светом.

Где-то на центральной площади часы отбивали всего лишь девять вечера.

Эпизод 7.

– Ну что, Ксения, проанализировали карточки наших клиентов? – приёмная заполнилась тихим бархатным голосом Доктора, следом появился и он сам с блокнотом в руках.

Девушка подняла голову из-за баррикад аккуратных подшивок и папок, оформленных в плотные изумрудные обложки:

– Я думала, что смогу выявить тип запросов, для работы с которыми ваша методика подходит наилучшим образом. Но в карточках такие разные истории. Проблемы с отношениями, карьерой, целеполаганием… проблемы со здоровьем… Не знаю! – Ксения по привычке тряхнула головой. Волосы на этот раз были туго собраны сзади, подчеркивая максимальную концентрацию на деле.

– А если взглянуть на вопрос чуть шире? – Доктор сел на диван у стены и, закинув ногу на ногу, внимательно посмотрел на Ксению. Лампа на её столе слабо моргнула.

– Мне нужно ещё немного времени, – Ксения устало потёрла глаза, – вероятно, у всех клиентов есть общая черта характера, что тянется из детства… Но опять же, что стало триггером…

Она снова почувствовала, как пространство становится вязким. Ксении показалось, в этой вязкости её мысли перетекают так медленно, что их легко уловить невооруженным взглядом. И, чтобы не чувствовать себя идиоткой, которая неумело пытается скрыть настоящие чувства за внешней бронёй, Ксения тут же выпалила:

– Честное слово, порой я чувствую себя очень неуверенно в работе. Знаете, как будто я недостаточно хороша для того, чем хочу заниматься.

Доктор не удивился резкой смене темы:

– И как вы пытаетесь с этим справиться?

Ксения усмехнулась:

– Читаю, прохожу терапию с супервизором и курсы повышения квалификации.

– Что же, уверенность не приходит?

– Приходит на некоторое время. А потом я останавливаюсь и понимаю, что обычный человек не в состоянии обработать ежедневную порцию терабайтов новой информации. И выдать результат, по масштабу достойный своего времени.

Минутку. Доктор ушёл назад в кабинет. Шуршание, звон, стук. Ксения вопросительно уставилась на дверь. Лампочка на столе затрещала…

– Итак, – Доктор прозвучал неожиданно громко, поскольку его реплика совпала с бряцаньем, которое издал сервированный чаем поднос, коснувшись поверхности стеклянного столика у дивана, – итак, обычный человек – значит, любой? Тогда стоит ли так строго относиться именно к себе? Или вы ко всем столь критичны?

– Весьма, – Ксения кивнула, – я всё время подталкиваю родителей к более активному и осмысленному образу жизни. С молодыми людьми – та же история. Я всегда настаивала, чтобы они планировали свою жизнь, ставили цели на день и на десять лет…

– А вы задавались вопросом, зачем так настойчиво стараетесь улучшить себя и всех вокруг?

– Я убеждена, что это путь к повышению качества жизни.

– Как оно выросло от появления канализации или электричества? – уточнил Доктор.

Ксения нахмурила брови, взвешивая справедливость аналогии:

– Не так радикально, конечно. Житейские советы хороши, когда в городе есть свет.

– Поверьте, в темноте они тоже хороши, просто никто к ним не прислушивается. Вместо этого все пытаются что-то разглядеть во мраке. – Доктор посмотрел в окно. – У вас, кстати, никто не пропал?

– Да я здесь почти никого не знаю. Вроде – нет. Но, скажу честно, поездки по тёмному полупустому городу меня начинают пугать.

– Зато в моём любимом музее теперь можно как следует рассмотреть все картины, – усмехнулся Доктор, – желающих стало значительно меньше.

– А серьёзно, – Ксения заглянула Доктору в глаза, – как думаете, что происходит?

– Думаю, – Доктор сделал глоток чая, – человек – это резервуар с очень опасным топливом. Взрыв одного резервуара потревожит местность в округе. Но что, если взорвётся сразу много резервуаров?

– Не понимаю вас.

– Хорошо... Представьте, что вас переполняют негативные эмоции. И вы понимаете, кто или что является их причиной. Как вы будете избавляться от этих эмоций?

– Очень общий вопрос. Как на него ответить? Буду устранять источник эмоций.

– А если это человек?

– Буду разговаривать, объяснять, договариваться.

– Но всегда ли это возможно?

– Всегда стоит попробовать, разве нет?

– А если нет?

– Прекращу отношения.

– А если не можете?

Ксения почувствовала лёгкое недоумение с примесью раздражения. Где-то на задворках сознания вспыхнула реальная причина её стремительного переезда в Москву.

– Такое бывает крайне редко.

– Но чаще, чем вы делаете вид. Вы знаете, о каких ситуациях я говорю. И негативные эмоции множатся внутри, удерживаемые стражниками, с которыми вы, конечно, знакомы. Семейные узы, социальные нормы, авторитет… Можете сами продолжить.

– Вы как будто хотите перевести меня из плоскости научного обсуждения в поле личного? – Ксения хотела пошутить, но прозвучала неубедительно

Доктор встал и подошёл к её столу:

– А вас это раздражает?

– Нет, просто… нет, не раздражает, всё хорошо.

– Но вы бы хотели свернуть эту беседу? Вот бы зазвонил мой телефон, например? – Доктор сделал паузу. – Тогда не придётся и слова подбирать, чтобы завершить неприятный вам разговор? Случайности всё упрощают, не так ли? Особенно, когда происходят вовремя.

Ксения посмотрела на журнальный столик, где около подноса с чаем лежал блокнот Доктора и его телефон. Он завибрировал, потом замигал. И вдруг по экрану расползлась паутинка трещин, дрожание которых тут же переросло в гудение. Телефон резко закрутился вокруг своей оси, ХЛОПОК! Во все стороны полетели осколки, и один из них – как раз в висевшую на стене рамку с фотографией Доктора и его коллег.

Ксения испуганно выскочила из-за стола.

– Всё хорошо? – спокойно уточнил Доктор.

– Д-да, я же сказала… Вы мне верите?

Ксения попятилась к двери:

– Может, на сегодня хватит? Кажется, я не очень хорошо себя чувствую.

– Идите, Ксения, можете взять выходной на завтра.

Она выскочила в лифтовый холл. Доктор открыл шкаф для верхней одежды и усмехнулся ботинкам Ксении, которые остались здесь в компании её тренча, пока девушка под дождём ловила такси.

Затем он достал своё пальто, зонт-трость и покинул приёмную. Свет погас. Через некоторое время в приёмно й распахнулось окно, и резкий порыв ветра опрокинул поднос с недопитым чаем на пол. Страницы блокнота, оставленного Доктором на журнальном столике, сами собой перелистывались на сквозняке. Они были абсолютно пустыми.



[1] АЛАР – автоматика ликвидации асинхронного режима. Поддерживает устойчивость энергосистем.

+3
18:06
279
12:09
Это что-то из области «вернувшегося в Москву Воланда»? wink
21:01
После такой психологической помощи на месте городов остаются пустыни.
Загрузка...

Достойные внимания