Подлинная история Варвары Дулиттл

«О, я буду, я буду добрей!»

К.И. Чуковский

Если тебя незаслуженно обидели, вернись и заслужи.

(из Интернета)

1

Из дневника В.Д.

Зеленая юбка стала последней каплей. Эту юбку я никогда не прощу. Следы грязных лап на свежевымытом полу, перерытые и вытоптанные грядки, безнадежно испорченный пирог, объеденная герань – на все это я давно привыкла закрывать глаза. Да, я готова простить все, что угодно кроме моей зеленой праздничной юбки!

Думаете, передо мной кто-нибудь извинился, постарался загладить вину или хотя бы поднять мне настроение? Ха-ха три раза или фыр-фыр если на зверином языке.

- Не надо было разбрасывать вещи где попало! – вот все, что я услышала, не считая свиста, прищелкивания, цоканья и прочих звуков, выражающих удовольствие.

Меня здесь не любят и это еще мягко сказано. Животные, которые, по новому законодательству могут голосовать и регистрировать браки, все равно как дети. Что же касается моего обожаемого братца – он так и не повзрослел. Не спорю, в своей профессии он гений, но в быту… Нередко даже пациенты, остающиеся в нашей домашней клинике, и те понимают больше него. Так вот: дети наблюдательны, а часто и жестоки – не злонамеренно, просто потому, что многого не понимают. Те, кто жалеет и балует, для них всегда добрые, а вот те, кто старается установить в доме порядок и хотя бы минимальную дисциплину, становятся хуже универсального пугала и злодея, портретами которого увешаны все улицы нашего приморского городка. Один из этих снимков я тайком отклеила и спрятала в своих бумагах, хотя сходство с оригиналом там весьма условное.

Уильям Бомлей, капитан торгового флота… Впервые мы встретились на благотворительном аукционе, для которого мои родители пожертвовали целую кучу безделушек из дома. А потом нового знакомого пригласили на спектакль нашего любительского театра…

Родители просто обожали принимать гостей и устраивать шумные праздники. А так же разные сумасбродные выходки, разумеется, в рамках благопристойности... Впрочем, не буду забегать вперед. Итак, в тот день на мне была юбка из зеленого мерцающего шелка. Портниха, которая должна была сшить маме тунику для роли королевы дриад, сделала не то, что требовалось, в результате у меня появилась обновка. Редкий случай, когда на меня обратили внимание. Должно быть, оттого, что, помогая расставлять букеты по залу, я случайно оказалась в поле зрения. Точнее не я, а мое невзрачное платье, дважды перешитое нашей заботливой няней

. . . .

С самого рождения братик не отличался крепким здоровьем. В дом зачастили врачи, прописывали микстуры и капли, о чем-то сочувственно говорили с родителями. Чем болеет юный Дулиттл, никто не мог сказать, все в один голос твердили о постоянном уходе и заботе. Единственный, кто сказал, что лучшее средство – закаливание, занятия спортом, а лучше всего иппотерапия с сочетании с канис-терапией – был со скандалом изгнан из дома.

В такой атмосфере и рос любимец родителей. Болезни, доктора, лекарства… и все это щедро сдобрено призывами быть добрым, добрее, еще добрее.

- Кукла плачет, пожалей ее, - в который раз повторяла мама, протягивая что-то из моих игрушек и втихомолку облегченно вздыхала. – Он совсем не похож сам знаешь, на кого.

- Успокойся, твой брат единственный в своем роде, - так же шепотом уговаривал ее папа.

Стоило моему братику – уже далеко не младенцу – захныкать, оба тут же бросались жалеть его.

- Ай, болит? – умильно повторяла мама. – Сейчас подую, потру поцелую. Варенька, принеси с кухни молока и булочку.

Угасшие, было, тревоги снова пробудились, когда мой брат начал играть в то, что постоянно было у него перед глазами. Он лечил и жалел сначала игрушки, а, став постарше, птичек, котят, даже жуков. Но и эти страхи оказались напрасными: у юного «звериного доктора» не обнаружилось ни малейшего сходства с неким родственником - владельцем клиники, находящейся на его собственным острове.

Под «клинику доброго доктора» отвели целое крыло дома. Заведение процветало, особенно, если учитывать, что мой брат отказывался от любой оплаты и нередко отказывал состоятельным пациентам. А поэтому в очередной обновке отказывали мне.

Он – солнце, я – темная тень, которая нужна для того, чтобы было удобнее любоваться светилом. Так считают все, кому довелось слышать о «Звериной клинике доброго доктора». Бесспорно, мой брат – гений, который самоотверженно трудится, позабыв обо всем на свете. Кто кроме него мог бы несколько часов сидеть перед микроскопом, пришивая крылышко мотыльку? А вернуть к жизни лягушонка, попавшего под велосипед? Теперь она живет у нас в аквариуме и нуждается в особом уходе. Угадайте с одного раза, кто этим занимается?

. . . .

На свидание я пошла в повседневном наряде. И это еще не самое худшее: я чуть не опоздала, потому что брату не обойтись без моей помощи, а потом…. Кто будет возиться с презренной прозой, пока гений и золотое сердце – да, именно так – выслушивает хвалебные отзывы и наслаждается заслуженным отдыхом? Это угадает даже ежик – тот самый, что до сих пор обижается на меня за то, что запретила ему ночные прогулки по кухне.

Уильям тайком пробрался к нашему дому под видом странствующего шарманщика. Встреча, которой мы оба ждали столько лет, оказалась совсем недолгой. Расстались мы недовольные друг другом и самими собой. И, похоже, уже навсегда.

Бесспорно, дом, где я родилась и выросла, для меня сущий ад и его обитатели любят меня не больше, чем африканские мартышки питона. Но я не могла покинуть его вот так, внезапно, бросив все на произвол судьбы. Прощайте мечты о счастье, прощайте, капитан Бомлей – не хочу называть вас нынешним так сказать, псевдонимом.

Вещь, которую я хранила столько времени и с которой связывала столько надежд, погибла в пасти обнаглевшего животного! Я тщательно отгладила ее и повесила на ручку окна, чтобы она напиталась запахами цветущего сада. А в результате… И к тому же у бессовестного крокодила случилось расстройство желудка. Угадайте, кому пришлось с этим возиться?

Надо ли удивляться, что после этого свидание получилось таким неудачным?

. . . .

Стоит мне задержаться у зеркала и закрыть глаза, как я вижу там не себя нынешнюю, сжавшуюся, будто зверь броненосец, а юную Вареньку, которая улыбается всему миру, радостно смотря в будущее.

Словно наяву, я слышу голоса родителей:

- Ты должна заботиться о брате! Не оставляй его, он такой болезненный и не приспособленный.

- Но мама, папа, он все время ноет: ай, болит, ой, болит… Почему он не хочет потерпеть? Ты же сама говоришь, что жаловаться нехорошо.

- Не будь такой злюкой! Он талантлив и к тому же гордость нашей семьи.

- И главное, он очень добрый, - добавляет папа и тут же замолкает, поймав предостерегающий взгляд мамы.

Когда все готовились отпраздновать мое совершеннолетие, семейство переживало не лучшие времена. Дом порядком обветшал, прислуга, которой не платили по несколько месяцев, разбежалась, а гости забыли к нам дорогу.

Экономка и няня продержались в нашем доме дольше остальных. Именно им я благодарна за свои познания в домашнем хозяйстве. А после их ухода все заботы легли на мои плечи. Я радовалась, воспринимая все как игру. Родители предпочитали ни во что не вмешиваться. Дом все больше тонул в пучине хаоса.

. . . .

- Когда-нибудь, я стану взрослой девушкой, выйду замуж…

- У каждого своя судьба, - таинственно улыбается мама и от этой улыбки почему-то становится грустно.

В тот день я поняла, что имели в виду мои родители. Поняла, когда стало непоправимо поздно. На следующий день после того, как отпраздновали мое совершеннолетие – как в хорошие времена, с танцами и фейерверками - они оба не явились к завтраку. Поднявшись в комнату родителей, я застала ее пустой. На ломберном столике, за которым мама любила раскладывать пасьянсы, лежало письмо. В шутливых выражениях мама сообщала, что отныне я сама распоряжаюсь своей жизнью. Они же, сочтя свой родительский долг выполненным, отправляются в кругосветное путешествие, которое было их давней мечтой. Я могу делать все, что вздумается, даже выйти замуж. С непременным условием – позаботиться о брате и не бросать его на произвол судьбы.

Вот только моих документов нигде не было. Их не нашлось ни в ящиках маминого бюро, ни в отцовском ржавом сейфе, никогда не запиравшемся на ключ. Должно быть, родители захватили их с собой по рассеянности.

Уильям Бомлей, который именно в тот день должен был официально попросить у родителей моей руки, остался ни с чем. Я не могла ни вступить в союз, не освященный законом, ни оставить брата. Это было сильнее меня.

Сочувствия я не нашла нигде. Отъезда родителей брат будто и не заметил:

- Понятно. К нам поступил сложный пациент – заяц, которому отрезало задние ноги. Нужно срочно готовиться к операции.

Не слушая моих путаных объяснений, несостоявшийся жених отбыл к себе на корабль. Впрочем, в разговорах не было нужды. Моя судьба не шла ни в какое сравнение с заячьими ногами, какая жестокая ирония!

2

- Капитан, ты позволишь, чтобы твоя свадьба вот так бездарно сорвалась? Прикажи поднять паруса и полный вперед! Мы сумеем догнать твоих будущих родственников и забрать у них то, что тебе причитается!

Помощник, который всегда казался Уильяму недостаточно респектабельным, бесцеремонно ввалился в капитанскую каюту. Но сейчас капитану Бомлею было все безразлично.

- А заодно и поживимся как следует! – подхватил один из стоящих за дверью матросов.

- И корабль тоже нам пригодится, хо-хо!

- Вы что мне предлагаете, помощник? – от возмущения капитан Бомлей на мгновение забывает о своих горестях. - Захватить корабль? Это же нарушение закона, морской разбой, если вам так более понятно. Это же пиратство, наконец!

- Парни, все слышали приказ капитана? – обратился помощник к тем, кто больше не выглядел благонамеренными моряками. - Догнать бригантину «Ласточка», вытрясти из пассажиров документы, а заодно и приданое. Капитан пока отдохнет у себя в каюте, мы ведь и сами справимся, правда? Пистолеты и саблю я с вашего разрешения, капитан, припрячу пока. Не переживу, если с вами случится что-нибудь скверное.

…Четы Дулиттлов на захваченном судне не оказалось. Зато там был ростовщик, решивший перебраться на другой континент, вельможа из какой-то восточной страны, обвешенный драгоценностями, будто рождественская елка игрушками и полный трюм грузов, за которые в любой части света можно выручить целое состояние. А затем совершенно случайно выяснилось, что их добычей стала вовсе не «Ласточка». Ругая новоиспеченных пиратов на пяти языках сразу, уже бывший капитан «Морской Девы» расписывал отличия между двумя кораблями, которые не бросятся в глаза разве что слепому дельфину, с утра залившему глаза киндер бальзамом вместо рома.

А как хорошо все начиналось! Обошлось даже почти без стрельбы. Но неожиданности на этом не закончились. Среди пассажиров оказался репортер еженедельника «Скандал Кроникл». Тощий вертлявый тип в клетчатом костюме очень хотел воспользоваться ситуацией - взять интервью у пиратов и, особенно, у их капитана.

- Капитан отдыхает, мы сами опасаемся его беспокоить, – принялся вдохновенно врать помощник. Остальные члены команды его активно поддерживали.

- Тогда, прошу вас, расскажите мне про него, - не отставал Литл Секонд. – Пиар необходим даже джентльменам удачи, а пресса – великая сила.

Ответы посыпались со всех сторон.

- Он такой… страшный, ужасный.

- Кровожадный.

- Ага, и беспощадный.

- И детей просто с детства ненавидит. Стоит лишь увидеть и все – зверем становится. Рычит как тигр, на пену исходит.

Репортер не только проворно записал интервью, но и набросал рисунок – пиратский капитан глазами своей команды. Получилось нечто ужасающее с мощными ручищами, выпученными глазами и бородищей, похожей на растрепанный веник.

- И последний вопрос, - произнес папарацци слегка заплетающимся языком после кружки рома. – Как зовут… э… восходящее светило морского разбоя?

- Зовут? – на мгновение растерялся «теневой лидер» команды и тут же довольно улыбнулся. – Капитан Бармалей! Страшный и ужасный.

Подписав рисунок, репортер свернул в трубочку свои записи и еле слышным свистом позвал пролетающую чайку. Схватив посылку, одна из многочисленных птиц-курьеров устремилась прочь.

- В свежем номере обязательно проявится – хихикнул Литл Секонд, садясь в шлюпку.

…- У тебя нет выбора, капитан Бармалей, - втолковывал помощник, словно обращаясь к ребенку или слабоумному. – Ни у кого из нас пути назад нет, разве что на виселицу. Чему больше поверит судья, твоему жалкому лепету или тому, что написано в газете? Поэтому нам теперь дорога одна – в джентльмены удачи. Ты образованный тебе и карты в руки, в смысле всю навигацию. Верно я говорю, ребята?

Индивидуумы в ярких нарядах, увешанные разнообразным оружием, откликнулись дружным ревом.

- Ну да, мы не собирались делать ничего незаконного, само так вышло. Зато разбогатеть здесь можно куда быстрее, чем в судоходной компании. А с такими деньгами любые документы себе выправишь. Конечно, силком никто не заставляет, - продолжил искуситель, понизив голос до театрального шепота, - но только…

- Я согласен, - неожиданно произнес Уильям, поднимая голову. – У меня два условия. Сперва нанесем визит на один остров. Все, что попадется по пути - наша законная добыча.

- Капитан, я не ошибся в вас! А второе условие?

- Переименовываем эту посудину. Теперь она будет называться в честь известной вам госпожи Дулиттл – «Санта-Барбара».

Из дневника В.Д.

Мое терпение лопнуло, окончательно и бесповоротно! Убрав с пола содержимое крокодильего желудка, где отчетливо виднелись обрывки зеленого шелка и напоив бессовестного зверя ромашковым настоем, я принялась собирать вещи. Это оказалось непростым занятием и вовсе не потому, что выбор был так велик. На каждом шагу я вспоминала о чем-то важном. Поменять воду в поилках, а их, между прочим, пятьдесят на трех этажах дома, не считая десяти на чердаке, в подвале и на двух крылечках. А как быстро пачкается вода от множества окунаемых в нее пушистых, чешуйчатых и прочих морд! Разве кого-то кроме меня это когда-нибудь интересовало? Поймать и намазать регенерирующим кремом ежика, у которого выпали иголки, наполнить кормушку для птиц, а для этого влезть на крышу… скоро все это перестанет быть моей заботой. Столько лет отчаянных усилий и в результате вместо благодарности… Живите как хотите без «злой Варвары»!

Все мое имущество поместилось в небольшом саквояже. Взяв его и надев парадное летнее пальто, я решительно шагнула через порог.

Моего ухода никто даже не заметил. Разве что Авва – немолодая овчарка, считающая своим долгом следить за происходящем в доме, подозрительно покосилась мне вслед. А морские свинки принялись насвистывать что-то насмешливое.

Я сразу бросилась в порт. Ни одного корабля. Скрепя сердце, пришлось снять номер в скромном, но приличном пансионе на соседней улице, чтобы при первой возможности…

К моему огромному удивлению обретенная свобода не радовала. Я совершенно не чувствовала себя счастливой. Вместо этого меня буквально раздирало множество других эмоций. Ничего, я все равно на пути к выздоровлению, как сказал бы брат. Интересно, скоро ли он заметит мое отсутствие?

3

«Санта-Барбара» причалила к острову, обозначенному далеко не на всякой карте, причем с пометкой «частная собственность, вход строго по приглашениям». На берег в гордом одиночестве сошел тот, кто ни капли не походил на свое изображение в газетах и розыскных листах. Его уже ожидала женщина в длинном плаще с капюшоном.

- Сюда, пожалуйста, - произнесла она неожиданно певучим голосом и направилась по тропинке.

Вскоре гость увидел двухэтажный особняк в колониальном стиле, окруженный садом и множеством других построек. Пригласив пройти в дом, женщина исчезла, будто растворившись в воздухе. Гость остался один в вестибюле, отделанном темным деревом.

- Признаться, я ожидал вас гораздо раньше, господин Бомлей, - послышалось за спиной одновременно со звуком открываемой двери. - Или вы предпочитаете, чтобы вас называли, как в газетах? – добавил хозяин острова с ноткой иронии в голосе.

- Пришлось задержаться, - ответил вошедший, проигнорировав второй вопрос. – У джентльменов удачи много обязанностей перед… обществом и прессой.

Разговор продолжился на террасе, за безупречно накрытым кофейным столиком. Двое собеседников отличались друг от друга так же, как светский прием и вечеринка в портовом кабаке. Худощавого седого мужчину в светлом полотняном костюме можно было бы назвать джентльменом с головы до ног, если бы не цепкий взгляд и улыбка, выдающая человека, не имеющего никаких моральных устоев. Его собеседник в ярком наряде, наоборот, бравировал грубостью манер, за которой проглядывало что-то не соответствующее облику морского разбойника. Впрочем, это не мешало им прекрасно понимать друг друга.

- Значит, вы хотите, чтобы мой племянник оказался здесь и задержался на неопределенно долгое время. Что же, это совпадает с моими планами, а способ, который вы предложили, заслуживает восхищения. Давно хотел посмотреть, что выросло из этого хилого забалованного юнца. Неужели и правда, он стал гениальным доктором? В таком случае у нас с ним много общего. С удовольствием продемонстрировал бы вам своих подопечных, но боюсь, их вид может шокировать неподготовленного зрителя… Серпентина, подслушивать некрасиво, сколько раз можно повторять! - прервал он свою речь, отвернувшись в сторону сада. С дерева вниз головой сползла женщина, гибкая, будто цирковая гимнастка.

- Я не подслушивала, господин Моро, - прошипела она в ответ, высовывая длинный раздвоенный язык. – Я собирала информацию.

- Моя домоправительница, - со вздохом представил ее гостю владелец частной клиники с не лучшей репутацией. – Если вы так ответственно подходите к своей работе, предупредите охранников, что любой, кто будет метить территорию, вернется в исходное состояние. Уточняю: в конуру на цепь. Ступайте и не ползком, а как положено человеку. Итак, вернемся к делу. Для такого путешествия нужен корабль, который не вызовет подозрений и доставит моего племянника прямо сюда. Ваша «Санта-Барбара» для этого слишком знаменита.

- Корабль есть, бриг «Морской Тушкан», капитан которого мне многим обязан. Только никто из нас не подходит на роль посланца, который скормит нашему доктору эту жалостливую историю. Айболит – не поверите, он сам себя так называет - слушает исключительно животных, да и Варвара очень наблюдательна и легко поймет, откуда ветер дует.

- Эта черта у нее явно не от родителей. Итак, вам нужен посланец…

Хозяин острова коротко свистнул. Сразу же с дерева прямо на столик спрыгнула мартышка в яркой кисейной юбочке. Изобразив что-то вроде фривольного реверанса, она послала присутствующим воздушный поцелуй.

- Знакомьтесь, Чичи, – с нарочитой небрежностью бросил доктор Моро. - Прирожденная артистка. Для начала спой нам.

- Чи-чи-чичас, - заверещала мартышка, ловко выхватывая из сахарницы несколько кусочков рафинада и запихивая их в рот. – Об-чи-чи-чистили карманы мальчишки хулиганы…

- Сейчас у тебя будет другая роль. Иди сюда, расскажу.

Не прошло и минуты, как обезьянка полностью преобразилась. Дело было даже не в том, что ухоженная шерстка, на которую она вылила чашку кофе, теперь торчала неопрятными клочками, а перекрученная юбочка выглядела жалкими лохмотьями. Ссутулившись и прихрамывая, Чичи сделала несколько шагов по столику. Выражению, которое появилось на ее мордочке, позавидовал бы любой профессиональный нищий.

- Минутку, - вмешался Моро. - Небольшое добавление для полноты картины.

С этими словами он оторвал от шторы декоративный шнур и повязал обезьянке на шею.

- Вот теперь прошу.

- Я сбежала от злого фотографа, - ноющим голосом заговорила хвостатая комедиантка. – Он заставлял меня работать, держал без еды и социальных сетей. Но меня печалит совсем не это. На моем родном острове все обезьяны больны. У них ангина, скарлатина, дифтерит и цирроз печени. Их нужно срочи-чи-но спасти, иначи-чи-чи…

- Браво! – воскликнул гость, вытирая глаза яркой шелковой косынкой.- Она заставила прослезиться даже меня! Только вот, как насчет больных?

- А это уже не важно, - ухмыльнулся собеседник. – Вижу, вы до сих пор страдаете от вбитой в детстве морали. Хотите, помогу от нее избавиться? Достаточно одного сеанса гипнотического внушения, особая техника, которой владеют члены нашей семьи. Ну нет, так нет, живите с этим дальше.

…От пристани отчалил бриг «Морской Тушкан», взяв курс на приморский город, единственной достопримечательностью которого являлась звериная лечебница. Капитану было дано указание высадить пассажиров на самой дикой и труднопроходимой части острова.

- Оказавшись без привычного комфорта, ты станешь более сговорчивым, племянник, - произнес доктор Моро, глядя вслед удаляющемуся «Морскому Тушкану».

Из дневника В.Д.

Про отъезд брата я узнала совершенно случайно. Борясь со скукой и малодушным желанием посмотреть, как брат и его питомцы живут без меня, я изо всех сил старалась вести жизнь свободного человека, а не домашней рабыни, которой была все эти годы. Я прогулялась по улицам, набережной и дамским магазинам, нанесла визиты тем немногим знакомым, которые остались с давних счастливых времен, посетила благотворительный концерт.

Порт, куда я заглядывала третье утро подряд, оставался пустым. Как мне сказали, все боятся морского разбойника Бармалея, который, как было написано в «Скандал Кроникл», свирепствует именно в прибрежных водах. Пару дней назад у пристани появился бриг «Морской Тушкан», но мне отказали под тем предлогом, что судно зарезервировано, а пассажиров они не берут. Меня это не огорчило: с первого взгляда команда и особенно капитан, не внушили мне доверия. Каждому из них не хватало разве что таблички «добропорядочный во всех отношениях», но интуиция упорно твердила, что здесь все не так просто. Поэтому меня даже обрадовало, когда пару дней спустя бриг исчез.

А на следующий день, вернувшись с открытия выставки одного модного мариниста, я узнала, что меня дожидается посетитель. Неужели брат наконец-то понял, что я не только притесняла его любимцев? Но вместо него я к своему удивлению увидела зайца. Да, того самого, по чьей вине… Но неожиданности на этом не закончились:

- Я поблагодарить хочу, - торопливо заговорил он, прижав к груди передние лапки. – Варвара, если бы не ты, ползал бы я по вольеру и жизни не радовался. А сейчас, вот!

В доказательство своих слов он легко перемахнул через садовое кресло, а затем снова застыл передо мной в позе примерного школьника.

- Прости нас, охламонов несознательных, - с чувством заговорил он. - Мы так себя вели не со зла, а потому что не подумали. Крокодил как понял, что это из-за него ты нас бросила, целые сутки плакал и плакал, никакие успокоительные не действовали. Так и уплыл с доктором в меланхолии и депрессии. Вернись, ну пожалуйста! Мы больше не будем, честное-пречестное. Сейчас тоже изо всех сил стараемся, чтобы дома было чисто, но у нас лапки… А у некоторых только хвосты…

- Подожди! – прервала я маленького подлизу. – Что значит уплыл?! Куда? И главное, зачем?

- Ой, тут такое было, - зачастил мой пушистый собеседник, для пущей убедительности отстучав на крышке стола нечто вроде барабанной дроби. – Из лавки прислали ящик бананов, а там мартышка… Доктор как услышал, что требуется его помощь, схватил саквояж и хотел в чем есть выскочить из дома. Насилу Авва с крокодилом его уговорили немного подождать. Вещи помогли сложить: носовые платки, его любимую чашку с ложечкой, плащ от дождя и пижаму, которую ты подарила на прошлый день рождения.

- Но как он мог уплыть, когда в порту ни одного корабля?

- Один был, там добрые моряки сразу согласились отвезти доктора куда нужно и денег не взяли. Мы им за это песню спели, все вместе, а попугай Каррудо хотел привязать к мачте воздушный шарик, но моряки сказали, что им это не положено… Вернись к нам, а? А то не дом, а вертеп какой-то. Все вертится и вертится.

Нет, я согласилась не сразу! Скрепя сердце, я целых десять с половиной минут заставила себя уговаривать. А затем рассчиталась с хозяином гостиницы и устремилась домой – разумеется, на время, пока брат не вернется из своей сомнительной экспедиции. Да, именно так, особенно если учесть, что в судоходной конторе, которую я посетила по дороге, «Морской Тушкан» вычеркнут из списков как захваченный пиратами.

Дом встретил меня относительным порядком, а его обитатели - хоровым пением. «Хорошо, что есть Варвара, будет вместе веселей!» Не скрою, все это меня обрадовало, пришлось несколько раз мысленно напомнить себе, что они радуются не столько мне, сколько тому факту, что снова будут окружены заботой. А потом времени на размышления не сталось. К обычным домашним хлопотам прибавился еще и прием больных. Разумеется, с самыми несложными случаями.

А мои грядки опять в безобразном состоянии. Кроты клятвенно уверяют, что таким способом боролись с сорняками.

. . . .

- Обезьяны! – изо всех сил звал полноватый мужчина в белом халате. – Вы где? Я Айболит, приехал вас лечить.

Команда помощников, состоящая из собаки, свиньи, попугая, крокодила и десятка морских свинок, с любопытством озиралась по сторонам. Наконец за деревьями послышался какой-то шум.

Но вместо страдающих целой кучей заболеваний шимпанзе и мартышек из зарослей появилась голова антилопы, следом передние ноги, спина, а затем… еще одна передняя часть. Повернув к прибывшим обе головы, зверь произнес на два голоса сразу:

- Добрый день! Приветствую вас на сумасшедшем острове.

- Если нужны неприятности, вы прибыли прямехонько по назначению, - продолжила левая голова с обломанным рогом. – И что вас привело на задворки мира?

- Хотя если посмотреть с другой стороны, приятно, что кто-то оказался еще глупее, - подхватила правая самым ироничным тоном.

- Что с вами? – перебил диковинного зверя доктор, подскакивая и на ходу выхватывая стетоскоп. - Дышите, не дышите, когда в последний раз простужались? Очень, очень интересный случай.

- Доктор, вас ждут больные обезьяны! – рыдающим голосом перебила его мартышка, вольготно расположившаяся на спине крокодила.

Воспользовавшись паузой, необычный собеседник потрусил в заросли, на ходу бросив:

- Бежали бы вы отсюда, пока целы.

Но это уже невозможно. Высадив пассажиров, «Морской Тушкан» удалялся на всех парусах. Тем временем обезьянка соскочила с крокодильей спины и поманила остальных за собой.

- Скорее, больные вас ждут.

- Вперед! – вскликнул доктор, огромными прыжками устремляясь за ней. За ним поспешили помощники, подхватив саквояж с инструментами, кофры с лекарствами и зонтик от солнца.

- Ну, как там… приезжий доктор? - поинтересовался хозяин острова у чайки, приземлившейся на перила террасы.

- Лечит всех, кто попадается на глаза. И ставит и ставит им градусники.

- Каракулле вылечил все зубы, - деловито сообщил попугай, на лапке которого красовалась ортопедическая шина.

- Что, акуле, от которой плакало все побережье?! И она его не съела вместо благодарности?

- Он с ней провел сеанс гипноза, она теперь добрая, питается только водорослями и планктоном.

- Но как он обходится без домашнего комфорта? – интересовался Моро уже у Серпентины, вернувшейся с разведки.

- Он это не удостаивает вниманием. Его еле удается уговорить прерваться на кофе и скромный перекус. Бананы и кокосы от обезьян, ракушки – это постарались водяные змеи, корни, которые выкапывает его свинья. Местные объяснили ей, что здесь годится в пищу.

- А хотя бы отсутствие мягкой кровати и ночного колпака он заметил?

- Спит на куче сухих листьев в пещере вместе со своими помощниками. Сова, кажется, ее зовут Бумба, садится ему на голову и закрывает своими крыльями. А еще он сказал, что останется здесь, пока не вылечит всех, кому нужна его помощь. И что за всю жизнь не чувствовал себя таким взрослым и самостоятельным. Прошу обратить внимание, я не подслушивала, а собирала информацию.

- Ты меня удивляешь, племянник, - прошептал доктор Моро. – Тогда мы тем более сработаемся.

4

Обойдя весь остров по побережью и вылечив всех, кто нуждался в помощи, звериный доктор с помощниками решительно углубился в лесную чащу. Несколько часов они упорно продирались сквозь заросли, а затем неожиданно вышли на тропинку. Точнее, первой ее заметила Чичи, которая влезла на дерево, «посмотреть, нет ли там больных обезьян». Единственный, кого удалось найти, был полусонный лемур. Он послушно выпил предложенные ему витамины и выслушал рекомендации, насчет здорового образа жизни.

Тропинка становилась все заметнее, а затем превратилась в вымощенную камнем дорожку. Она привела путешественников к двухэтажной вилле, окруженной садом и множеством других домиков, поменьше. Но самое главное - там было множество созданий, несомненно, нуждающихся в лечении и психологической помощи. Гавкнув на высунувшегося из-за декоративной вазы кота, Авва в страхе отпрыгнула, столкнувшись с маленьким, но очень злобным крокодилом. Морская свинка еле спаслась от большой ящерицы, поразительно напоминающей человека, передвигающегося на четвереньках.

- Будьте любезны, - обратился Айболит к женщине, склонившейся над клумбой. – Скажите, пожалуйста…

Незнакомка обернулась. Ее лицо было покрыто шерстью, а изо рта торчал отчаянно дергающийся мышиный хвост.

- Что вы делаете! – вскликнул звериный доктор, бросаясь вперед и вытаскивая живую, но крайне перепуганную мышь. – Ей же больно.

- Ква-ква, такова жизнь, - заметила из расположенного поблизости декоративного бассейна рыба с лягушачьей мордой.

- Вот бьешься из всех сил, стараешься, даешь им самое лучшее, - вдруг послышалось сзади. – А они вместо того, чтобы развиваться, расти над собой…

Айболит обернулся. Рядом с самой любезной улыбкой стоял, протягивая ему руку, джентльмен, которому с одинаковым успехом можно было дать и тридцать пять и пятьдесят лет. В лице его имелось смутное сходство с кем-то очень знакомым и привычным. Нет, не может быть…

Доктор Моро с любопытством смотрел на худощавого, дочерна загорелого мужчину в когда-то белом халате. Нет, гость совсем не выглядел растерянным и перепуганным. Вместо этого в его взгляде ясно читались неукротимая энергия и сила духа.

- Приветствую в своих владениях, племянник.

- Добрый день. Простите, вы сказали «племянник»? Значит вы…

. . . .

Разговор, который состоялся за тем же столиком на террасе, не заладился с самого начала.

- Ни за что! – заявил Айболит, гордо вскидывая голову. – Я помогаю страждущим и несу в мир добро, в то время как вы… Вот хотя бы они, что вы с ними сотворили?!

Дрожащий от негодования палец звериного доктора указывал в сторону поедательницы мышей и Серпентины, выглядывающей из-за ствола хлебного дерева.

- Видишь ли, дорогой племянник, доброта бывает разная. В отличие от тебя, со мной в детстве не сюсюкали, из меня делали человека. А теперь я делаю людей из них. Потом спасибо мне говорят, по крайней мере, некоторые.

- А вот мне спасибо говорят все, кого я лечу! И не только говорят, а еще и поют и лают и мяукают.

- Значит, ты считаешь себя хорошим? А к кому ты проявляешь доброту, позволь поинтересоваться?

- К моим больным, что за глупый вопрос!

- А к своим родным ты добрый? Например, к сестре: она всю жизнь рядом с тобой, помогает, ведет все домашнее хозяйство, не устроила свою жизнь. А ты знаешь, какую музыку она любит, какие книги читает, чем ее можно порадовать? А как давно ты вспоминал о родителях? Кстати, они недавно гостили у меня… Я всегда был для них воплощением зла, но это не мешало мне помогать им деньгами и не только. Что скажешь? Или, по-твоему, доброту следует проявлять только к тем, кто просит об этом?

Некоторое время Айболит сидел неподвижно будто статуя, а затем схватился за голову.

- Какой же я чудовищный негодяй! Закоренелый балованный эгоист! Скорее, я должен вернуться и все исправить!

- Ты ничего не исправишь, мозги включи! – неожиданно рявкнул собеседник. – Самое лучшее, что ты можешь сделать, это остаться здесь и помогать мне в научной работе. Пора уже повзрослеть наконец и расстаться с детскими иллюзиями.

Лицо доктора Моро искажалось, все больше приобретая сходство с мордой хищного зверя. Зверя, который страдает и нуждается в помощи!

Не теряя ни минуты, Айболит вынул из кармана давно не белого халата блестящий шарик на ленточке и принялся раскачивать им перед собеседником.

- Ты становишься добрее… еще добрее.

Злобный оскал понемногу смягчился, а затем сменился благостной улыбкой.

- Ты добрый, ты всех любишь, хочешь всем помочь. А теперь для закрепления результата: кукла плачет, пожалей ее.

С этими словами племянник протянул дяде «тряпичную тетку» с нарисованным лицом и широко расставленными руками-палочками.

- Конечно, ей нужна помощь! Сейчас-сейчас!

Хозяин дома взял куклу, открыл поданную Серпентиной шкатулку со швейными принадлежностями и принялся за работу. Через несколько минут кукла обзавелась двумя дополнительными парами рук и глазами на затылке.

- Такие вечно жалуются, что на все рук не хватает и за всем не уследишь. Теперь она гораздо счастливее, верно?

Вместо приторной улыбки Айболит снова видел острый ироничный взгляд доктора Моро – ужаса и позора семейства Дулиттл.

- А ты думал, что все так просто? Наш семейный гипноз действует только на посторонних, пора бы знать. Впрочем, в одном ты прав, а я ошибался – мы не сработаемся. Ты сможешь беспрепятственно покинуть остров, но с одним крохотным условием: заберешь с собой этого несносного болтуна, который сейчас объедает живую изгородь. Кстати, его зовут Тяни-Толкай.

- Изгородь, какие условности! – немедленно откликнулся тот, о ком шла речь. Точнее, откликнулась его левая голова, в то время как правая продолжала набивать себе рот сочными листиками.

Из дневника В.Д.

Я уже начала всерьез беспокоиться и думать, что предпринять для поисков брата, когда от него начали проходить письма. Чайки с трудом доставляли не коротенькие записки, а целые послания. Брат подробно расспрашивал не только о своей лечебнице и оставленных больных, но и обо мне. Его интересовало как у меня дела, что происходит в моей жизни. Я так же обстоятельно отвечала, что сумела добиться для его лечебницы официального статуса и теперь на место его ассистента образовался целый конкурс. Просятся не только жители нашего городка, но и те, кто готов приехать издалека. Также появилось множество добровольных помощников. Особое старание проявляют близнецы Таня и Ваня.

В одном из писем брат сообщил, что вылечил всех. Попутно он навестил наших родителей и забрал у них мои документы. Меня совершенно не удивило, что те не сразу узнали родного сына. Впрочем, когда брат вернулся, мне самой понадобилось несколько минут, чтобы узнать его. Из витающего в облаках гения он превратился во взрослого человека. Вот оно, благотворное влияние иппотерапии.

Кстати, я получила совершенно неожиданный подарок. Крокодил преподнес мне большой сверток тончайшего зеленого шелка, на который сам заработал, целую неделю зазывая посетителей в кафе здорового питания.

Затем мы встретились с Уильямом и решили отправиться в Новый Свет, чтобы начать жизнь с чистого листа. Мой жених – да, теперь я с полным правом могу назвать его именно так – пообещал основать там город и назвать его в мою честь. Часть команды решила покончить с преступным образом жизни. Поэтому появившаяся в Скандал Кроникл заметка, что знаменитые разбойники съедены морскими хищниками, вызвала у меня только улыбку. Особенно позабавило нас обоих интервью с некой Каракуллой - акулой, проглотившей Бармалея.

Много лет спустя

Мы с Уильямом скоро отпразднуем юбилей нашей семейной жизни. Цифра настолько впечатляющая, что я даже не решусь привести ее здесь. Я часто получаю письма от брата и его верных помощников. Да, несмотря на возраст, брат продолжает лечить своих четвероногих и прочих пациентов. Согласно известиям, которые я получаю из независимого источника, лечебница процветает, в доме царят чистота и порядок.

Единственное, что нарушает идиллию: мой старший внук недавно выступил на концерте юных талантов с балладой, которая начиналась словами: «Мой дедушка разбойник был в самом деле очень знаменит[1]». Интересно, где он мог такого набраться?