Владимир Чернявский

Узел павших

Узел павших
Работа №399

В этот утренний час городская стража обходила другие части города, поэтому тяжёлый приступ кашля из подворотни не привлёк ничьего внимания. Эллджер отвёл ладонь ото рта и — всплеск! — ничего не увидел; Эйга опять веселился, единолично завладев зрением. Наощупь склизкое, с небольшими плотными комками, пахнет… Рука остановилась на полпути, поэтому запах едва ли улавливался, скорее, воображение выискивало в воспоминаниях подходящие образы: выделения мерзкого гнойного цвета, с алыми прожилками, как у матушки в последние дни затяжной болезни. Даже если и так, даже если Эллджер будет кашлять ошмётками внутренностей, он не умрёт. Эйга не позволит.

Одержимость напоминала Эллджеру бесконечное плавание на плоту в океане. Сам он никогда не то что в океан — в море не выходил, но любил слушать рассказы купцов и их приближённых, когда торговые судна возвращались домой, в порт Бервика, и серверная часть города наводнялась запахами привезенных из-за моря уксуса, виноградного вина и специй. Все эти мужчины, юноши, мальчики, как один, крепкие и улыбчивые, говорили, что на воде всё не так, как на суше, а как — не могли объяснить. Из нескончаемых, сменяющих одна другую, морских баек Эллджер усвоил, что на воде главное — не сойти с ума, а в этом морякам помогают товарищи, надёжный корабль и родные берега. У Эллджера не было ничего из этого. Когда после смерти матери отец заключил сделку с демоном, чтобы выбраться из торгашей-коробейников в уважаемые купеческие круги, мальчика словно вышвырнуло в бушующий океан на шатком плотике. Всплеск! — демон, играясь, заливал уши морской водой, всплеск! — глаза режет от солёных брызг, всплеск! — тело опутывают длинные тугие водоросли. И берега не видно, и только и остаётся, что из последних сил хвататься за скользкие брёвна, чтобы не сгинуть в тёмной пучине.

Всплеск! Лужи — свидетели ночного дождя — оповестили о близости человека.

Руки инстинктивно потянулись к капюшону, чтобы скрыть от посторонних глаз неестественно белые волосы, причину появления детского прозвища «Белая ворона», но Эйга не позволил. «Кому ты нужен, мальчик из подворотни? Уймись»

Эйга воспользовался его руками, чтобы укутаться в плащ. Как будто это спасёт от переохлаждения. Будто назло, из груди вырвался кашель, хоть Эллджер и пытался всеми силами его сдержать. Со стороны улицы послышался ещё один всплеск и неторопливые шаги по брусчатке.

На глаза упала тёмная пелена. «Эй!» — возмутился мальчик, ответом ему был лишь истерический смех демона.

— Ты потерялся?

Обладатель голоса был явно юн, не старше самого Эллджерна, трудно понять, мальчик или девочка — у мальчишек голос ломается позже, лет в тринадцать, а сейчас всё одно.

— Напуган? Не бойся, здесь совсем рядом кирика, я туда иду на утреннюю службу. Мы можем пойти вместе, там тебе помогут.

Голос, пропитанный дружелюбием и участием. Тихие шаги. Шорох одежды.

— Иди куда шла.

Девочка, значит. Нечего здесь делать — в этом Эллджер был солидарен с Эйгой.

Шаги стихли. Только ветер одиноко пел песню, трепал соломенные крыши и разносил по подворотне запах мокрых прелых трав.

— Ты меня слышишь? Или только этот?

Как будто обращается прямо к нему…

— От любопытства кошка сдохла, — произнёс Эйга самым дурашливым голосом, на который был способен.

По коже пробежали мурашки. Эллджер понял, что демон сказал это не для красного словца и серьёзно настроен убить девочку, которая пришла в безлюдную подворотню, в ранний час с предложением о помощи.

Звуки полностью исчезли. Даже ветер перестал насвистывать одинокую песню. Пальцы взметнулись и крепко сдавили нечто плотное, но податливое. Тёплое. Пульсирующее… Эллджер отчаянно пытался вернуть контроль над телом хоть на пару мгновений. Пары мгновений будет достаточно, чтобы девочка убежала или позвала на помощь.

«Отпусти её, ну пожалуйста!»

«С чего бы это? Кто ты такой, чтоб я тебя слушал?»

Тёплые пальцы девочки плотно обхватили его холодное запястье. Недостаточно. Нужно рвать, царапать, раздирать плоть, иначе демон её не отпустит. Пальцы сжались чуть сильнее, отчего под кожей словно разворошили змеиное гнездо: жилы метались во все стороны, спутывались в тугие узлы, болезненно растягивались, сплетались воедино. Наверное, он упал. Все чувства, кроме ошеломляющей боли, бесследно испарились. Эллджер кричал и слёзно молил о пощаде — не важно, кто услышит, лишь бы это прекратилось.

Непонятно, сколько длились эти муки. Мальчик попытался наощупь определить, где находится, но куда там! Он не чувствовал пальцев, как и всего, чего они касались. Эллджер едва мог представить, в каком положении сейчас находится и вообще, жив ли он? Страх окутал сознание, плот затерялся в густом непроглядном тумане. Весь мир утонул в неизвестности. Что там? Кто там? Неужели демон отвоевал его тело полностью?

«Дай мне хоть что-то! Увидеть, услышать, почувствовать! Где я? Что со мной?»

Нет ответа. Кажется, Эйга выиграл. Верить в это не хотелось. Эллджер заставил себя успокоиться. Может, здесь что-то другое? Его мысли по-прежнему при нём, значит, демон пока не одержал верх, а туман... Туман когда-нибудь пройдёт.

Первым, что увидел Эллджер, когда зрение вернулось, был чёрный знак из трёх переплетённых треугольников, выглядывающий из-под рукава потрёпанной туники. Похоже, он появился после прикосновения девочки. Колокольный перезвон с кирики возвестил об окончании утренней службы — высокие чистые звуки, словно бегущие вприпрыжку навстречу новому дню. Мальчик закашлялся, по брусчатке кляксами растеклись прозрачные вязкие капли с небольшими вкраплениями белого. Всё не так плохо, как боялся Эллджер. Словно в подтверждение его мыслей из-под бледной завесы облаков украдкой выглянуло осеннее солнце, просочились в подворотню невесомые лучи, мягко скользнули по коже.

Внутри тоже прояснилось. Туман отступил, и возникло странное, почти забытое чувство контроля. Словно неведомый бог обратил внимание на его страдания и одной лишь мыслью даровал его плоту мачту с крепким парусом и штурвал. Океан не исчез — демон всё ещё прятался поблизости, но теперь Эллджер мог взять судьбу за удила и направить туда, куда вздумается ему, а не проклятому демону.

***

Минуло полгода с момента встречи с девочкой. Эллджер попросился разнорабочим в одно хозяйство, кормили бесплатно, ещё приплачивали — совсем немного, но этого хватило, чтобы привести себя в порядок после времени, проведённого на улице. Мальчик начал узнавать себя в зеркале — тёмные круги под глазами рассосались, впалые щёки чуть округлели, чистые волосы аккуратно расчёсаны и собраны в косу, а не болтаются сальными паклями.

Работа начиналась после утренней службы. Сам он в кирику ни разу не зашёл, только каждый день приходил к той самой подворотне и ждал ту самую девочку. Эллджер понимал, что не узнает её, разве только по голосу, но она-то должна его вспомнить! Ему нужно столько всего ей сказать, о стольких вещах спросить, но никто не обращал на него внимания. Девочка не приходила. Иногда в голову закрадывалась леденящая душу мысль, что Эйга убил её, но Эллджер тут же переубеждал себя, вспоминая, что после пробуждения её не было рядом, значит, девочка освободилась и убежала.

Снова утро, и снова её нет. Колокольный звон распугал птиц; они стайкой вылетели из-под прохудившейся соломенной крыши, встревоженно покружились рядом, но всё же решили вернуться. Жухлая солома посыпалась на голову Эллджеру, и он, не переставая выискивать среди прохожих свою спасительницу, задрал руку и смахнул с волос сор.

Шедший мимо статный старик внезапно остановился и, не проронив ни слова, перехватил запястье мальчика. Старик долго щупал знак на руке Эллджера пальцами с тонкой, почти прозрачной кожей, словно крылья стрекозы, даже поскрёб ногтем. Мальчик, сначала обомлевший от неожиданности, со странным облегчением обнаружил, что доверяет незнакомцу. Его внешность была правильная, какая-то треугольная: и форма головы, и каштановая с проседью бородка, и аккуратно зачёсанные волосы с баками, и особый плащ-мантия с широкими рукавами и узким подолом, который носили только лучшие учёные и маги королевства.

— Кто наложил на тебя эти чары? — учёный старик заинтересованно пригладил треугольную бородку.

— Одна девочка. Я не видел её, только слышал голос. Вы знаете, что это, рагна?

Странная улыбка посетила лицо старика. Так улыбается портовый вышибала, когда малышня называет его великим воином: с одной стороны — приятно от похвалы, а с другой — понимаешь, как слова далеки от истины, и хоть волком вой.

— Ты каждого встречного мага или учёного называешь великим?

— Простите, господин учёный, я не знаю ни вашего имени, ни титула.

— Как и я, мальчик мой, — старик постучал указательным пальцем по сплетению треугольников и, чуть склонив голову, представился: — Называй меня Филандр или, если угодно, Фил.

— Зовите меня Эллджер. Будем знакомы.

— Эллджер, — Фил попробовал произнести, пожевал имя губами и выдал вердикт: — Значит, Эли. Этот символ используется в магических практиках и называется «узел павших». Он несёт своему владельцу много горестей и испытаний, но также он служит маяком для тех, кто идёт навстречу судьбе, через шторма и ветра, преодолевая эти самые горести и испытания.

Старый мудрец наклонился ещё ниже, его внимательные карие глаза горели решимостью.

— Эли, мальчик мой, расскажи, как ты получил этот символ. Что тебя беспокоит. Или, скорее, кто.

Эллджер едва не захлебнулся от волны воодушевления, поднявшейся из груди и жарким теплом прокатившейся по всему телу. Словно залпом выпил клюквенного сока, залитого горячей водой и сдобренной мёдом. Наконец-то нашёлся человек, который сможет разобраться с этим демоном, который, хоть и затаился, но в любой момент может обрушить на плот шквальный ветер, изодрать парус в клочья, расколоть ударом молнии штурвал…

***

Путь до крепости Филандра занял неполных два дня, они остановились на ночь в приходе скромной деревенской кирики в Велнфере. Весь вечер двое путников — старик и юнец — провели на жёстких скамьях, разговаривая о том, что им предстоит свершить вместе. Фил предостерегал об опасностях, которые таились в безмолвном пока океане, да и сам Эллджер прекрасно понимал, что демон ждёт своего часа.

Старый учёный рассказывал о разных своих исследованиях, а мальчик внимательно слушал и думал, как ему повезло встретиться с таким человеком, как Фил. Кое-что Эллджеру было хорошо известно, например, подзорная труба, волшебный порошок, одной горстью которого можно было топить камин неделю, или линзы для чтения. О некоторых вещах он слышал — о порохе, ненастоящем глазе, заклинаниях, ускоряющих рост деревьев. И уж совсем ничего он не знал о сложных исследованиях вроде заклинаний оживления неживого или компаса. Под мягкие, неторопливые речи Филандра Эллджер задремал, а потом и крепко уснул.

Утром они продолжили путь — через холмы к другим холмам, всё выше и выше, пока не достигли самого высокого холма Чавиот, на котором стояла крепость. Светлый донжон и несколько невысоких строений из камня цвета сливочного масла — того гляди растает под летним солнцем! Они прошли через два кольца палисада из сосновых брёвен, служивших скромной защитой от зверей и разбойников.

Эллджер подумал, что будет жить в домике для прислуги, но Фил повёл его в донжон, под самую крышу. Комната оказалась просторной и вместила в себя кучу мебели: двуспальную кровать с балдахином, крепкий дубовый стол с двумя креслами с высокими спинками, большой сундук для хранения вещей, обитый позеленевшей от времени медью, буфет с посудой и разными приборами, высокий книжный шкаф. На стенах висели шпалеры, умело сотканные из тонкой шерсти и являющие восхищенному взгляду Эллджера волшебных существ из сказок и совсем уж ему незнакомых. Деревянный пол устилали ковры с растительными узорами. Под небольшим оконцем, притулившемся под самой крышей, мерно гудел волшебным зелёным пламенем камин.

— Нравится?

— Очень! Я о таких комнатах только в сказках слышал!

— Раньше здесь жил мой сын, теперь он служит одному дворянину из дальних стран, — он обвёл комнату рукой и вытянул острый палец в сторону кровати. — Если тебе понадобится моя помощь или совет — позвони в этот колокольчик.

Эллджер перевёл взгляд на указанное место и увидел небольшой медный колокольчик, прикреплённый к стене. На подножке красовалась выгравированная «Ф». Рядом висел колокольчик покрупнее, подписанный буквой «П».

— Другой — для вызова прислуги, — с улыбкой пояснил старик. — Не стесняйся звать Аннабель и постарайся пореже покидать комнату. Я поставлю несколько защитных заклинаний, чтобы обезопасить и тебя, и окружающих, так что чувствуй себя как дома и не волнуйся более ни о чём. Я приложу все усилия ради твоего освобождения от проклятия.

Фил и вправду очень старался. Эллджер боялся отвлекать его понапрасну, но всё же иногда звонил в маленький колокольчик, чтобы узнать, чем занимается старый учёный. Старик появлялся спустя какое-то время и обязательно рассказывал о результатах последних испытаний. День за днём Фил проводил в своей комнате за расчётами и исследованиями. Иногда он, полный надежд, поднимался в комнату мальчика, чтобы испробовать новое лекарство или заклинание, каждый раз его поджидала неудача.

— Потерпи, мальчик мой, мы обязательно справимся, — говорил всякий раз Филандр и ободряюще улыбался.

Каждый раз Эллджер испытывал новые страдания. Его тошнило, бросало в жар или холод, иногда всё тело переставало слушаться на долгие мучительные часы, он слеп, глох, видел пугающие картины, словно тонкой пеленой накрывающие мир вокруг. Но каждый раз звонил в маленький колокольчик, потому что понимал: всё, что делает Фил, он делает ради свободы мальчика.

В большой колокольчик Эллджер звонил не так часто. Обычно Аннабель, крепкая румяная девушка с длинными русыми волосами, приходила без приглашения — принести еду, починить одежду или прибраться в комнате. Она пела ему песни на другом языке — звонком и журчащем, учила танцам своего народа — забавным и в чём-то схожим с теми танцами, которые знал Эллджер, но всё же различавшимися в некоторых движениях.

Однажды, в день осеннего равноденствия, Фил вошёл, радостно сияя.

— Эли, мой мальчик! Мне кажется, я нашёл верное средство для твоего спасения! Давай-ка подготовимся.

Он развернул перед Эллджером пергамент, на котором твёрдой рукой с великой аккуратностью был выведен сложный магический символ. Мальчик скатал и отодвинул в сторону ковёр, а воодушевлённый учёный с молодецкой прытью передвигался по полу, отмечая кусочком угля линии, изгибы, углы и сплетения линий.

Когда узор на полу в точности повторял рисунок на пергаменте, Фил попросил мальчика занять небольшой пустующий квадрат в центре.

— А теперь нам понадобится кое-что ещё! — торжественно вскинул острый палец старик и позвонил в колокольчик прислуги.

Аннабель не заставила себя ждать, уже спустя несколько минут распахнула дверь и, напевая под нос весёлую песенку, вошла в комнату. Фил с довольным видом подхватил девушку под локоть и лёгким движением всадил ей нож под рёбра. Пол окрасился красным, и не успел ошеломлённый Эллджер предпринять хоть что-то, как рисунок вокруг него вспыхнул и перед глазами померкло.

***

Два дня Эллджер провалялся в кровати в беспамятстве, потом долго не мог пройти дальше нескольких шагов, а когда встал наконец на ноги, то обнаружил, что его комната заперта снаружи на тяжёлый засов.

Смерти Аннабель никто не заметил. На её место пришла Хани, но как бы Эллджер не пытался ей объяснить об опасности, как ни пытался задержать её, чтобы она выслушала его до конца, служанка лишь испуганно убегала. Филу надоело это, и он возвёл в комнате волшебную клетку. Хани входила в комнату, глядела на сумасшедшего мальчишку сквозь мерцающие голубые прутья, подталкивала снизу поднос с едой и тут же убегала, напуганная его сумбурными пугающими речами.

Свою смерть она встретила в день зимнего солнцестояния, широко раскрыв глаза от осознания правоты сумасшедшего мальчика.

Смерть Хани оказалась заметнее. Какие-то люди, должно быть, родственники Хани, несколько дней к ряду приходили к воротам палисада и громко выкрикивали проклятия и угрожали учёному, но обычно это заканчивалось лишь хриплыми воплями и рыданиями. Но это не могло продолжаться вечно.

На третий день после очередного визита родственников погибшей Фил с задумчивым выражением лица вошёл в комнату мальчика и убрал клеть. Не успел Эллджер и глазом моргнуть, как оказался под действием какого-то заклинания, от которого всё внутри замерло.

— Стой смирно, Эли, мой мальчик. Не стоит так переживать, это всего лишь ещё одна незначительная преграда в достижении нашей общей цели.

Теперь Эллджер мог дышать, да и то вполсилы. В момент сотворения заклинания его взгляд был направлена на Фила, то есть, вперёд и немного вверх, поэтому он не мог видеть учёного, который скрылся за дверью. Долгое время его не было, а когда он вернулся, мальчик внутренне содрогнулся: он внёс в комнату с помощью магии целую гору камней. Не успел Эллджер сообразить, как именно Фил собирается их применить, как был поднят в воздух и бесцеремонно перенесён в нужник. Заделает проход, замурует заживо. В глубокой сосредоточенности старик при помощи магии ставил камень на камень, скреплял штукатуркой и специальным раствором, пока полностью не заполнил проём.

— Боюсь, какое-то время тебе придётся провести так, мой мальчик, — с сожалением вздохнул Фил и зашуршал тканью, пряча свежую кладку под одной из шпалер. — Но не переживай, демон не допустит твоей смерти. Хоть какая-то от него польза.

***

Эллджер сходил с ума в заточении. Чувство времени покинуло его, часы сменялись днями, а дни — сложились ли уже в неделю, меньше, больше? Он не понимал. Боялся каждого шороха и с нетерпением ждал любых новых звуков: завывания ветра, скрипа двери, мягкой поступи сапог по ковру… От холода он уже давно чувствовал себя едва ли не при смерти: лихорадка сменялась тяжёлым сном, сон прерывался жуткими болями во всём теле, боль переходила в онемение и зудящие спазмы. Голод, жажда и желание испражниться вытеснили все остальные желания. Будь проклят Фил, уж лучше было бы умереть, чем всё это!

Сколько прошло времени, Эллджер не знал, но, наконец, настал тот момент, к которому так основательно готовился его мучитель. Крепость посетил скрутатор, желая узнать больше о возможных причинах смерти Хани.

С лестницы доносились голоса незнакомца, Фила и его других работников — каждый раз они поднимались всё выше и выше. Наконец скрутатор в сопровождении старика вошёл в комнату под самой крышей.

Шаги удалялись, приближались, замирали, шаркали, чеканили.

— Выглядит уютно, — подытожил незнакомый голос. — Кто живёт в этой комнате?

— Никто. Я даже приказал заделать нужник, чтобы в комнате стало теплее.

— Ваша служанка Хани убирала здесь?

— Разумеется. Держу эту комнату в порядке — вдруг давние друзья навестят старика или сын вернётся на родину.

Голоса стихли. Эллджер молился всем известным богам, чтобы они заставили скрутатора усомниться в искренности слов Фила, но осознавал бесполезность этого занятия. Старик умеет выглядеть убедительно и располагать людей к себе. Что там он наплёл ему?

— Но вы велели заделать нужник.

Да! Если бы Эллджер мог, он бы пустился в пляс, расплакался от счастья, кричал бы радостно и громко, пока не охрип. Если скрутатор попросит разобрать стену, то… Быть беде. Фил не позволит узнать его тайну, значит, будет покойником больше. Мечтать быть спасённым и бояться этого же — слишком тяжело для одного запуганного мальчика.

— Разумеется, ведь сейчас у меня никто не гостит, а мороз лютует. Я предпочту не мёрзнуть и в случае нужды разобрать кладку, чем впустую мёрзнуть или тратить больше драгоценного порошка для растопки камина.

— Где ваша прежняя служанка? Аннабель, кажется?

— Вернулась на родину, родители сосватали её деревенскому лекарю.

Повисла долгая пауза. За это время сердце Эллджера замедлило ход и каждый раз больно колотилось о рёбра.

— Вы закончили, уважаемый скрутатор?

— Великий, — с нажимом поправил Фила незнакомец.

— Прошу великодушно простить меня, рагна скрутатор.

— Да, я закончил. Покажите мне выход, уважаемый маг и учёный Филандр.

По удаляющимся тихим шагам Эллджер понял, что его надежда на спасение покинула комнату. Каждое мгновение он молил скрутатора вернуться и тщательнее проверить стену, прислушаться к дыханию. Только как дознаватель его найдёт, если сам Эллджер едва осознавал, что всё ещё дышит? Голову и грудь словно сковали узкими металлическими обручами, боль распространялась по всему телу, как круги по воде.

Дышать. Понемногу. Ведь если продолжать дышать, то когда-нибудь дождёшься. Скрутатора или Фила, или чуда.

Он дождался. Тихие шаги замерли неподалёку от недавно возведённой стены. С мягким звуком приземлилась на пол шпалера. Один камень в кладке пошатнулся, потёрся о соседей и вылетел внутрь комнаты. За ним другой, третий — и Эллджер смог разглядеть своего спасителя. Фил, сосредоточенно хмуря брови, разбирал стену. Надежда на спасение почти улетучилась, но мальчик готов был спорить, что в любую секунду рагна скрутатор вернётся с подмогой и заготовленной заранее обличительной речью. «Вы кое-что не учли в своей грязной, бесчеловечной игре, уважаемый маг и учёный Филандр», — сказал бы он, даже не появившись в поле зрения. Только голос, который заставил бы сумасшедшего старика дрожать и метаться загнанным зверем из стороны в сторону… Но комнату наполняло лишь мерное постукивание камней и гул волшебного камина.

Тело, не поддерживаемое более заклинанием, мешком рухнуло на пол. Горло саднило и горело от сухости, Эллджер мечтал попросить воды, но произнёс совсем не это.

— Не хочу жить.

— Я тоже рад наконец тебя увидеть, Эли, — старик приветливо потрепал его по волосам. — В следующий раз попробуем в день весеннего равноденствия. Когда природное воплощение смерти — зима — отступает перед новой жизнью. Прекрасное время для серьёзных магических практик.

Эллджер не выдержал и разрыдался.

***

Вскоре в крепости появилась новая служанка — девчонка лет двенадцати, в опрятной зелёной тунике, с тёмными волосами, убранными под платок. Интересно, её будут искать, как Хани, или обнаружат пропажу только заодно с другой жертвой? Нет, скорее, вообще не обнаружат. Наверняка Фил всё тщательно продумал и позаботился о том, чтобы больше никогда не встречаться со скрутаторами.

Её звали Магда, и она была явно не в восторге от мальчика, запертого на верхнем этаже донжона. Эллджер помнил прошлую ошибку и поэтому старался вести себя с ней спокойно и доброжелательно, насколько это позволяла магическая клетка. Он понимал, что выглядит в её глазах как опасный и непредсказуемый дикий зверь, но не прекращал попыток наладить контакт.

Каждый раз, как он обращался к служанке, та хмурилась и отворачивалась. Не отвечала на вопросы, пропускала мимо ушей комплименты и оставалась равнодушной к его искренней благодарности… Ладно, почти искренней. Он боялся приближения весеннего равноденствия, но страх совершить промах и потерять доверие Магды был сильнее.

Когда в тарелке супа, принесённого Магдой, среди отварных кореньев и скромных кусочков мяса появились свежие листья и стебли первоцветов, Эллджер не удержался и рассказал всё, что её ждёт, всё, что случилось с бедняжкой Аннабель и Хани.

— Ну пожалуйста, ну выслушай меня! Тебе грозит опасность! — взывал он к её благоразумию, но она лишь хмурилась в ответ. — Да что же ты… Ты вообще понимаешь, о чём я говорю? Не можешь же ты быть настолько глупой? Глухая, должно быть.

Она махнула в его сторону тряпкой, которой сметала пыль со стола, и вышла.

Мальчик взвыл. Дни перепутались; когда наступит равноденствие, он не знал. Фил тоже, как назло, после визита скрутатора зашёл лишь дважды — представить Магду и укрепить чёртову клетку.

Каждый разговор с Магдой Эллджер теперь начинал с предупреждения об опасности и просьбой если уж не убежать вместе с ним, то хотя бы спастись самой и предупредить кого-то из служащих кирики, но она не обращала внимания на речи странного мальчика. Он умолял, запугивал, взывал к голосу разума, но все чаяния спасти глупую девчонку были напрасны. Так ему казалось.

Однажды, совсем ранним утром, едва Эллджер открыл глаза, то увидел перед собой Магду. Она сидела рядом с сияющей клетью и выжидающе смотрела на него. Едва мальчик приподнялся и хотел заговорить о надвигающейся опасности, она развязала мешочек из сыромятной кожи, висевший на поясе, и достала шипастую зелёную коробочку каштана: южное лакомство, которое купцы привозили в Бервик после осеннего равноденствия. Губы её что-то беззвучно зашептали, после чего оболочка лопнула и словно невидимая ступка превратила её в кашицу. Тут же воздух в комнате дрогнул, и отовсюду навалились звуки: ветер тихо задувал через щели в кладке и шпалеры, тихо гудел волшебный зелёный огонь в камине… Вот, значит, что произошло: сумасшедший старик наложил на комнату что-то вроде заклинания беззвучия, поэтому Магда его не слышала и никак не реагировала на его слова. Щёлкнул и лопнул на две ровных половинки орех — прутья клети словно рассекло невидимым остриём, после чего они начали осыпаться мерцающей волшебной пылью.

— Спасибо! — с признательностью выдохнул Эллджер.

— Это моя работа, — отмахнулась Магда.

Голос! Именно этот голос он так жаждал отыскать! Она спасла его тогда, в подворотне, и спасает сейчас! Голова пошла кругом от захлестнувших эмоций.

— Я от рагна скрутатора. Он шепнул кое-что нужным людям, и вот я здесь, сую нос в тайны Филандра. Убийства, похищение, истязания — такое змеиное гнездо нельзя ворошить без подготовки. Сейчас не самое удачное время, но равноденствие близко.

Едва прутья исчезли, девочка бросила в руки Эллджеру короткий плащ Фила, подбитый изнутри мехом.

— Поскорее одевайся и уходим.

— Куда?

— Через холмы в Велнфер. Ближайшее место, где можно заполучить поддержку Рагна Кирики.

Пока Эллджер повязывал плащ, Магда высыпала на ладонь горсть лесных орехов, недовольно пересчитала и, отделив половину, протянула ему. Он медленно, словно во сне, упрятал их в небольшой холщовый поясной мешочек.

Трудно понять, в чём причина, но к некоему общему побегу Эллджер был готов каждую секунду своего пребывания в заточении у Филандра, но как только его надежды начали сбываться, сомнения сковали решительность. Магда словно почуяла это и, крепко взяв его за руку, повела к двери. Эллджер отшатнулся, когда она потянула массивное бронзовое кольцо — слишком явственно вообразил он, что в коридоре его поджидает Фил… Но его там не было. Не было безумного старика и на лестнице, и на первом этаже на кухне, и во дворе.

Никто не остановил их, не окликнул, хотя мог бы сделать это сотню раз или даже больше.

Они минули двойное кольцо палисада из смолянистых, грубо обтёсанных сосен, и почти сразу припустили вниз по склону холма. На вершине кое-где по-прежнему лежал снег, и холод пробирался даже сквозь многослойные шерстяные одежды. Ветер хлестал по щекам и оставлял красные следы.

Эллджер почувствовал, как ослабел за время заточения: ноги быстро устали, а дыхание стало тяжёлым и липким под натиском холода. Магда легко летела впереди него и даже умудрялась выбирать наиболее сухие участки дороги, а то и поглядывать через плечо — проверяла, нет ли погони. Нога поскользнулась на влажной земле, Эллджера повело в сторону, и он кубарем пролетел небольшой участок склона, пока его не остановили. Он лежал и вдыхал сырые прелые запахи трав и не мог найти сил, чтобы подняться.

— А теперь представь, каково было бы спускаться, когда снег ещё не сошёл. Тебя бы скосило многим раньше.

Эллджер пробормотал извинения и всё-таки смог принять сидячее положение. На большее пока он не был способен.

Девочка прикрыла глаза от солнца, рассеивающего лучи сквозь бледно-серую пелену облаков, и глянула на долину далеко внизу.

— Я, конечно, не рассчитывала, что ты проявишь особую прыть, но долго засиживаться не стоит.

— Встаю-встаю.

Она смерила его покровительственным взглядом, отчего Эллджер моментально почувствовал себя уязвлённым.

— Не торопись, иначе все косточки оставишь по дороге — кто собирать будет, уж не я ли?

Мальчик сцепил зубы и, едва сдержав стон, поднялся. Магда снисходительно хмыкнула и ткнула носком сапога ему под колено.

— Лучше отдохни, рохля, или хочешь, чтобы я тебя тащила до города?

— Я справлюсь, — нервно облизал пересохшие губы Эллджер и перевёл напряжённый взгляд на вершину Чавиот. — Не хочу здесь задерживаться ни…

Слова застряли в горле, потому что с холмов, извиваясь на манер змеи, к ним стремительно приближалось нечто неоднородное, странное и вселяющее липкий ужас. Несмотря на быстрые перемещения змееобразной кучи-малы, стало ясно: все вещи, которыми была уставлена комната Эллджера, обратились в огромного голема. Дубовый сундук, располагавшийся на месте головы, раззявил пасть, окованную старой бронзой, и громко лязгал при каждом повороте. Телом оказались крепкий дубовый стол, два высоких кресла, массивный шкаф, резной буфет и кровать с балдахином, связанные друг с другом разноцветными шпалерами и простынями. Огромное зеркало во весь рост служило хвостом и, вертясь в ровном ритме внутри рамы, роняло за землю солнечных зайчиков. Как только не разбилось в этой бешеной погоне?

Эллджер весь сжался, потому что даже не видя лица Фила, мог понять: тот окончательно выжил из ума. Из ступора мальчика вывела Магда, которая резко, до боли потянула его за руку и одним рывком поставила на ноги.

— Нам нужно к тому ручью, — объясняла она, на бегу тыча пальцем в серую гладь у подножия. — Если он использовал только магию, то текучая вода должна разбить чары.

Фил при помощи магии запускал в них посудой из буфета, и детей засыпали осколки глиняных горшков, стеклянных флаконов и хрустальных ваз, одно бронзовое блюдо для дичи чуть не отрезало Эллджеру ухо, только задело растрепавшиеся волосы и самый верхний край. Тут же совсем рядом что-то щёлкнуло, как будто орешек раскололся надвое в поясном мешочке. Неужели это спасло его от страшного удара? Сколько орехов Магда ему дала? Четыре?

Земля, кое-где ещё влажная от недавно сошедшего снега, предательски уходила из-под ног. Прошлогодняя трава хваталась за сапоги и застревала в пряжках. Ноги отяжелели и не слушались, усталость разлилась по телу, но страх с медвежьей силой толкал в спину и заставлял ускорять бег. Шум воды становился всё ближе, но и стук деревянных сочленений голема звучал всё отчётливее за спинами беглецов.

Серая гладь ручья набухла от талых снегов и всякого сора, сошедшего с вершины холма. Возможно, летом его можно было бы спокойно перепрыгнуть, но сейчас пришлось идти вброд, рискуя поскользнуться и рухнуть в ледяную воду. Спустя четыре осторожных шага они оказались на другом берегу.

Эллджер уже с ног валился, но страх перед сумасшедшим магом заставлял идти дальше. Он сделал небольшую передышку, рванул прочь от ручья, но тут же оступился на неровном, выглядывающем из земли словно хищные клыки, каменном выступе. Мальчик, кляня всё на свете, с трудом поднялся и оглянулся. Голему оставалось всего-ничего, а Магда замерла у берега и просто наблюдала за его приближением. Эллджер потянул её за собой, но ему не хватило сил даже сдвинуть девочку с места. Тогда он подбежал к ней, встал лицом к лицу и тряхнул.

— Мы что, будем тут просто стоять и ждать? — задыхаясь от гнева, проорал Эллджер.

Она недовольно оттолкнула его плечом и встала впереди, загородив мальчика спиной.

— Именно так. Нам повезёт, если голем создан магией.

— А если наукой?

Возникла небольшая пауза. В руках Магды оказались два терновых шипа длиною с пол-ладони, которые после короткого заклинания превратились в кинжалы из странного материала вроде обтёсанного и отполированного серого камня с жёлтыми прожилками.

— Тогда не повезёт.

Голем почти поравнялся с рекой. В буфете не осталось посуды, поэтому Фил просто вцепился в кроватные балки и победоносно улыбался.

Магда шумно вдохнула и твёрдо выкрикнула:

— Именем Рагна Кирики, остановись! Этот мальчик находится под моей защитой!

Однако Филандр и не думал останавливаться.

Голем пересёк реку, веером полетели брызги ледяной воды. Магда ловко оттолкнулась от берега и запрыгнула на голову голема. Щёлкнул хвост — блестящие осколки хлынули в разные стороны, рама отлетела от тела девочки, не причинив никакого вреда. Острым краем обломка зеркала Эллджеру оцарапало левый бок. Крак! — орешек предупредил, что лучше отойти на безопасное расстояние. Голем извивался, Фил творил короткие заклинания, но Магда каждый раз уклонялась, прыгала по мебели и, ловко орудуя кинжалами, перерезала одно за другим сухожилия из ткани. Сундук завалился на бок, из приоткрытых створок виднелся алый отрез ткани — словно отрубленная голова чудовища с вывалившимся языком. Потом пришёл черёд кресел и стола. Когда она метнулась в сторону кровати, Фил всё-таки подловил её, запустив со спины канделябром, а потом, воспользовавшись моментом, сотворил из воздуха несколько тонких зелёных стрел, которые пронзили правый бок и плечо девочки. Магда рухнула на землю, кровь из ран заливала сухую прошлогоднюю траву.

— Фил, нет! Я вернусь, обещаю, я никогда больше не убегу! Только не трогай её!

Обезумевший старик приподнял бровь, отчего та изогнулась треклятым треугольником — неужели Эллджер раньше думал, что нечто настолько колючее и острое может вызывать доверие?

— Ты, верно, вздумал, что можешь помыкать мною? Нет, мой мальчик. Ты, конечно, ценный материал для исследования, но мне вовсе необязательно удовлетворять любую твою прихоть.

Эллджер зарычал от бессильной злобы и метнулся вперёд, просто чтобы сделать хоть что-то. Фил запустил в него валявшимся рядом креслом — крак! — щёлкнула скорлупа ещё одного лесного орешка, приняв на себя удар. Потом настал черед увесистой серебряной диадемы из сундука, она полетела в висок Эллджеру и попала в цель — в голове зазвенело, перед глазами заплясали разноцветные искры, он покачнулся и опустился на землю. Значит, больше орешков не осталось, все три расколоты. Мальчик внезапно осознал, что он не может пошевелиться, скованный невидимыми путами.

— Вернёшься? — с глухим смехом выплюнула слово Магда так, что Эллджер похолодел. — Вспомни, что тебя там ждёт. Не возвращайся. Призови демона, выпусти бурю.

Нет, нельзя, если Эйга вернётся, то перебьёт всех, никто не выживет.

— Эли — умный мальчик, он не станет этого делать, — старик присел на кровати, скрестив ноги, и принялся плести из воздуха ряды магических стрел. — Мы, в сущности, стремимся к одной цели — избавиться от демона с наименьшими потерями. Он получит долгожданную свободу, а я…

Фил крепко задумался, а Эллджер буквально пылал изнутри от невозможности возразить сумасшедшему учёному. Нет, не хочет он этого! Наименьшие потери точно не исчисляются погибшими людьми! Он лишь хочет… Хочет владеть своим телом так же, как и разумом.

— Я получу возможность держать граничный мир в узде — всех его демонов, которые только и мечтают о том, как бы найти лазейку и погрузить всё сущее в хаос. Магия, знания — вот что удерживает наш мир от падения в небытие, верно, эйдари?

— Без крепости сердца и чистоты помыслов магия и знания стремятся к хаосу. Так меня учили. Это то, во что я верю.

Девочка опёрлась на здоровую руку и рванулась к старику, но тот выпустил в неё заготовленные стрелы. Магда лежала на спине и больше не совершала попыток подняться. Фил довольно улыбнулся и скрючил пальцы для нового заклинания, вероятно, последнего.

Эллджер обратил свой внутренний взор в бескрайний океан. Ни одного признака на горизонте, но, если верить рассказам моряков, шторм порою приходит из ниоткуда. Эллджер сосредоточился и посмотрел в глаза буре: двум отчётливым жёлтым бликам на сизых волнах. Стихия возликовала и жадно облизнула одинокий плот волнами. Штурвал закрутило, словно колесо, катящееся вниз по просёлочной дороге. Мальчика смыло волной, от страха он открыл рот и тут же хлебнул горькой воды. В редкие моменты, когда он выныривал на поверхность в поисках плота, он мог видеть, что происходит снаружи. Вот мимо пронеслись тонкие иглы — Фил пытался сотворить магические стрелы, но не успел. Всплеск! С головой в пучину. Несколько рывков к поверхности воды — и можно почувствовать, как напряжённые мышцы рук избавляются от груза, и проследить, как на треугольную физиономию безумца опускается спинка кресла. Всплеск! Так глубоко, что уже не вынырнуть. Руки беспорядочно барахтались в воде, путались в склизких водорослях и вдруг нащупали нечто крепкое. Верёвка, завязанная на конце узлом, тянулась к маячившему вдали плоту. Эллджер крепко ухватился, упёрся в узел, чтобы не соскользнуть, и устремился наверх.

Он вынырнул и увидел окровавленное искалеченное тело своего мучителя. Эйга повернулся в сторону Магды и, осклабив зубы, возвестил:

— Твоя очередь, любопытная кошка.

Стихия бушевала со страшной силой, словно выплёскивала на мальчика всю накопленную злобу, вновь потащив его на дно, но он противился и, надрывая жилы, перемещался по верёвке к плоту.

Пальцы сомкнулись на шее, соскользнули из-за обильно текущей крови, сжались плотнее.

— Теперь-то ты сдохнешь, наконец? — прорычал Эйга. — Израсходовала все трюки, мерзкая скаму?

— Люди сильнее, чем ты думаешь, — еле слышно, теряющимся в журчании ручья голосом, прошептала Магда.

Под пальцами пульсировало, карие глаза девочки смотрели мимо, в жемчужно-серое небо, а Эллджер ронял слёзы на россыпь тёмных волос и бледную, давно не видевшую света, кожу. Почему же она медлит, почему не применит свою магию? Орехи, шипы — что угодно лишь бы остановить Эйгу. Не хочет или не может? В любом случае, только Эллджер сейчас в состоянии справиться с демоном.

Стихия бесновалась, подкидывая и переворачивая плот, а заодно и мальчика, который чудом держался за верёвку. Собрав все силы, ловкость и удачу, Эллджер в очередном полёте ухватился за мачту и вцепился всем телом, кроме левой руки. Она по-прежнему упиралась в узел. «Уходи! Это моё!»

Что происходило в это время снаружи, Эллджер не знал. Все силы уходили на борьбу со стихией и удержание контроля над плотом. И вот, наконец, сколько бы времени ни прошло, его бой окончен. Демон отступил, плот вновь дрейфовал посреди океана. Штурвал опутан водорослями, парус безжалостно истрёпан, а к мачте крепко-накрепко привязана верёвка с узлом на конце. Всё же это лучше, чем ничего.

Магда смотрела мимо него в безучастное небо, вокруг рта — зловещий синюшный треугольник, дыхание едва улавливается.

— Магда, ох, Магда, прости меня, — надрывно шептал Эллджер, роняя слёзы на её тёмные волосы, растрепавшиеся по лицу. — У тебя же должно быть какое-то волшебное средство? Скажи мне — я всё сделаю, я обязательно тебя спасу, я верну долг, я не могу тебя оставить, я…

Она подняла руку и вяло ткнула его в колено — ближайшее место, до куда смогла добраться, и так замерла, с вытянутой рукой.

— Замолчи, трещотка, — голос сдавленный и тяжёлый. — Я не умру. Он не позволит.

Эллджер растёр рукавом слёзы, от грубой шерстяной ткани кожу тут же засаднило. Магда развернула руку: на тыльной стороне, чуть выше запястья выглядывал верхний угол «узла павших».

— Отдохну — и в путь. Ты же не хочешь тащить меня до Велфнера?

Слабо улыбнувшись, Эллджер оторвал от туники три полосы шириной примерно в дюйм и перевязал кровоточащие раны девочки.

— Хочу. И дотащу.

Теперь, когда погони можно было больше не опасаться, а демон снова оказался погребён под толщей океана, Эллджер твёрдо чувствовал почву под ногами. Ему многое предстояло сделать: отнести Магду в приход, чтобы там о ней позаботились, наведаться к скрутаторам, чтобы объяснить всё, что произошло с ним за последние годы. И рассказать об отце — о его преступлении против Рагна Кирики, о причине всех бедствий.

***

Рагна скрутатор поглядывал с предубеждением на недавнего новобранца, а теперь — одного из своих подчинённых. Первый арест. Справится? Нет — так пойдёт учеником к плотнику или ещё кому, без разницы. Эллджеру место скорее рядом с Магдой, но она ерепенилась и на все просьбы отвечала, что учить мальчишку делу эйдари у неё не хватает терпения.

Эллджер решительной походкой преодолел причал и взошёл по трапу на корабль. Команда не торопилась сойти на берег: и стар, и млад распивал привезённое из-за моря виноградное вино, по палубе разносились торопливая речь и дружные раскаты хохота.

— Именем Рагна Кирики Бенет, купец из Бервика, сын Малоуна, обвиняется в заключении союза с силами граничного мира. Доказательством тому является сын его, Эллджер, то есть я, переданный демону в качестве уплаты за исполнение желания. Купец Бенет с этого момента и до прибытия к месту суда находится под стражей скрутатора Эллджера и рагна скрутатора Грира.

После этой ровной тирады юноше казалось, спроси его сейчас о любой мелочи, и он не ответит, слова застрянут между дрожащих губ и накрепко стиснутых зубов. Но он должен был сделать это сам. Торжество справедливости — видеть, как человека, уничтожившего тебя ради своей выгоды, настигает законное наказание.

Бенет, красный как варёный рак и разгорячённый, вскочил из-за стола, но тут же поник, осознав тщетность попыток уйти от скрутаторов.

Заключённый под стражу Бенет шёл впереди, нелепо шаркал ногами и вызывал у сына лишь презрение.

— Выступил достойно, — похвалил мальчика Грир. — Доволен? Месть свершилась?

— Это не только месть. Это как... предупреждение тому, кто остался внутри. Я буду идти дальше, я стану сильным настолько, насколько смогу. И тогда я преодолею океан, и мой плот пристанет к берегу. Тогда я вернусь к себе.

— М-м-м, — одобрительно протянул рагна и похлопал подчинённого по плечу. — Надеюсь, тот ты достоин того, чтобы к нему вернуться.

Эллджер не ответил, лишь подумал, что после возвращения он не обязан останавливаться. Более того, пережив всё это, он сможет помогать другим, потерявшим себя. Устанавливать мачты и штурвалы, крепить паруса и оставлять верёвки с крепким узлом на конце. Как это сделала для него Магда.

И с каждым новым спасённым узлы будут крепчать.

+1
09:07
187
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Загрузка...
Alisabet Argent

Достойные внимания