Мультивалентность бытия

Мультивалентность бытия
Работа №12

Современные приборы не гудят, а шепчут, как ветер шуршит листвой. Этот звук не осознаёшь. Лишь когда отключат электричество — мало ли, в идеальном мире тоже случаются сбои — звенящая тишина ударит по ушам, и ты поймёшь, что всё это время слушал их голоса.

— Адам Витальевич, в каких направлениях планируют развивать искусственный интеллект? — спрашивает безымянный журналист.

Его палец неосознанно гладит сенсор е-типографа. Чип набирает всё сказанное, чтобы потом, когда поднесут к компьютеру, загрузить готовую статью. У журналиста в уголке века страз, на голове модный «китайский блонд» — «стекловолокно», по-другому. Всё как полагается в двадцать с гаком.

— Скучные вопросы задаёте, молодой человек, — улыбается Адам.

Журналист корчит рожу. Девочка-фотограф, не сдержавшись, щёлкает улыбку на лице Адама. Милая. Глаза, как у ребёнка, — большие, любопытные. Только стрижка смущает: не любит Адам эту новую манеру бриться от макушки до шеи, оставляя чёлку и передние пряди. Мерцающие волосы ещё больше сужают юное личико.

— Какие мне, по-вашему, вопросы задавать? — говорит журналист со злым вздохом.

Инженер пожимает плечами.

— Вам виднее, но не эти. С таким интервью имя не сделаете.

Ловит взгляд парня на своих руках. Усмехается: как всегда. Адам отворачивается, зная, что левый глаз блеснёт встроенным в зрачок протезом, и вновь слышит щелчок камеры.

— Хорошо, — тянет журналист.

Плюётся сквозь губы воздухом, ищет задумчиво мысль.

— Если у человека шесть чувств, то у робота их гораздо больше, — говорит наконец. — Значит ли это, что машина воспринимает мир как есть, а человек — его искажённую версию?

Адам хохочет. Смех у него, говорят, скрипучий и резкий, под стать всему образу. Механическая длань взлетает в воздух, и Адам машет на журналиста.

— Никто не воспринимает мир как есть, — отвечает инженер. — Жизнь — не истина, а наше видение истины. И у робота есть интерпретация.

— Больше похоже на философию, чем на комментарий специалиста, — подначивает журналист.

— Считаете?..

На ум приходит одна история, и Адам кидает на гостя придирчивый взгляд. Отдавать ли её дилетанту?

Пускай. Её герой достоин известности.

— Скажите мне, молодой человек, — ухмыляется Адам, — есть ли душа у робота?

Журналист поднимает брови в презрительном скепсисе.

— Конечно, нет.

— Я думаю так же, — соглашается Адам и разваливается в кресле. — Даже больше, как разработчик ИИ, как диагностик и сервисник я знаю: роботы бездушны.

Он делает паузу.

— Мешает ли это людям считать их живыми?

Девочка-фотограф следит за Адамом во все глаза — видно в отражении. Инженер складывает вместе хромированные пальцы.

— Расскажу вам историю, как раз о восприятии мира.

В сгущающихся сумерках равнодушно мигает е-типограф.

***

Парк досуга кишит народом. Адам идёт по блестящей дорожке, сокращая дорогу домой. Он старомоден: предпочитает ходить пешком. Однако ленив: часто срезает углы.

— Уверена, ваши дети любят вас, — слышится сбоку дежурно ласковый голос.

— Так чего ж они не звонят, мерзавцы? — вздыхают в ответ.

Адам косится на скамейку. Бабушка-одуванчик с изумрудными тенями и помадой «готик» поверяет душу девушке из металла. «Собеседник для одиноких», таких в каждом парке сажают. Адам работал с ними. Заморочные модели: вечно ломаются от парадоксов человеческой жизни.

Бабулька бросает взгляд на протезы Адама, и тот спешно проходит мимо.

Может, и не в лени дело — он просто любит наблюдать за людьми. На работе-то нечасто доводится.

— Чапа, а ну, отдай! Что за упрямый пёс…

Адам оборачивается.

Мимо не спеша трусит джек-рассел-терьер. От хозяина не убегает, скорее отходит, сжимая в челюстях палку. С первого взгляда ясно, что Чапа — прекрасная модель. Таких покупают детям, подросткам… взрослым редко. Прохожие с изумлением следят, как хозяин семенит за псом.

— Чапа, отдай палку! — кричит он с досадой. — Ты должен её приносить.

Адам вздыхает… и подходит ближе.

— Уважаемый? — окликает негромко.

Мужчина оглядывается.

— Да-да, сейчас уйдём, — отвечает с раздражением. — Не беспокойтесь.

Он садится на корточки и тянется к пасти робота. Круглые щёки заливаются румянцем. Чапа мотает башкой, уворачивается, и хозяин зло шепчет:

— Верни палку, упрямец!

— Если позволите… — повторяет Адам и садится рядом. — Я занимаюсь роботами и знаю этот баг. Могу помочь.

Хозяин Чапы косится на непрошеного помощника. Как и все, осматривает руки, но в лице не меняется. Нервно чешет бородку.

— Прошу. Я думаю, он назло.

— Посмотрим, — улыбается Адам. — Дайте ключ от программы.

Пара движений, и Чапа замирает. Глаза загораются белым цветом режима ожидания. Адам вписывает в привычное место кода строчку, которую диктует усовершенствованный мозг.

— Это старая беда, — поясняет доброжелательно, пока рука пляшет в воздухе. — Псам приказано защищать хозяина от опасности, в том числе нападений. В их голове хранится полная база вредных веществ, оружия... Палка тоже оружие, и порой, самообучаясь, ИИ решает не давать её человеку: вдруг покалечится?

— Палкой? — смеётся хозяин.

Адам пожимает плечами.

— Оружие. У машин своя логика, — усмехается он и завершает отладку.

Глаза Чапы темнеют. Пёс вскакивает и бросает добычу к ногам хозяина. Хвост весело ходит из стороны в сторону.

— Спасибо! — с облегчением восклицает хозяин. — Я уж намучился. В детстве всегда с собакой так играл, без этого было б грустно… — Он осекается, а потом бросает с вызовом: — Не спросите, зачем такому здоровому лбу игрушечная собака?

Мимо идут люди и хихикают, глядя на пару. Незнакомец чуть ниже Адама, чуть круглее, и оттого его злость кажется несерьёзной. Вопреки ожиданиям стриженая голова не добавляет брутальности, зато подчёркивает уши и крупный нос. Адам выпрямляется. Чапа вьётся вокруг, изображая игривость.

— Вы же не спрашиваете, почему мои протезы «голые», без кожи и маскировки, — отвечает с улыбкой. — Мы взрослые. У всех свои причуды.

Адам уже уходит, когда новый знакомый останавливает его за локоть.

— Я Егор, — представляется собачник.

Жмёт протянутую руку, и в мозг Адама бегут нервные импульсы от конечности.

— В пищемате неподалёку добавили печать чёрной икры, — говорит Егор. — И водка вкуснее, чем в прочих. Пропустим?

Инженер слабо смеётся. Вот так знакомство!

— Почему бы и нет. Адам.

Пока они вкушают синтетическую еду из автомата, не имеющую с оригиналом ничего общего, кроме вкуса, Чапа приносит одну за другой ворох палок.

***

— Значит, робо-глаз, чип в мозгу и… ты серьёзно заменил свои руки на эти?

Адам кивает. Достаёт из холодильника друга пиво, лёгким движением вскрывает банку.

— Они точнее, быстрее, подвижнее, — поясняет, отхлёбывая. — Прочнее, естественно. Удобно для работы.

— Работа не жизнь, ради неё телом не жертвуют, — возражает Егор.

Чапа «спит» на ковре, и хозяин рассеянно гладит коричневые мягкие уши.

— Для меня работа — всё, — поясняет Адам. — Да и не такая уж жертва в наше время.

Егор лишь головой качает.

Из крана в ванной снова капает вода — хозяин чинить не удосуживается. Чапа поднимает голову, прислушивается к звуку, гавкает.

— Тихо-тихо, — говорит Егор и треплет пса по макушке. — Почему ты один, Адик? Где жена, дети, тёща с тестем, опять же?

— Ты меня видел? — хмыкает Адам. Закусывает сушёной креветочкой. — Кому такой чудак нужен, сам подумай. Желающих не нашлось.

Струйка с журчанием бьёт в дно ванны. Чапа выпрямляется и, стряхнув хозяйскую руку, выходит из комнаты. Егор провожает питомца взглядом.

— Встречный вопрос, — бросает Адам с намёком. — Как так получилось: дельный мужик, красавец, биолог, и не женат?

Егор мнётся, поглаживает ёжик волос. Задевает ухо, и оно оттопыривается под широкой ладонью.

— Не свезло вот, — вздыхает. — Абы на ком не стану, а любовь найти сложнее, чем… Сложно, в общем.

В холостяцкой однушке без бардака — пусто потому что. Ни вещей, ни памяток, разве что на стенке голограмма двух стариков, да рядом, поменьше, пса. Собака, как и Чапа, джек-рассел — лукавая морда, пятно на белом боку, хвост в движении смазан.

— Умер? — спрашивает Адам с неумелым сочувствием — отвык общаться, отвык.

— Да. Собаки долго не живут. — Егор залпом допивает пиво и яростно сминает банку. — Ничего, зато Чапе ни старость, ни болезнь не страшны! Чини да ремонтируй, ещё меня переживёт.

— И у роботов есть свой срок.

Егор морщится. Откинувшись на спинку дивана, осторожно трёт лоб.

— Да-а-а, хочется быть любимым, — тянет он. — И любить хочется…

Адам только молчит.

Из ванной слышится зов. В этот раз вместо лая скулёж — механический, хриплый. Зацикленный. Адам напрягается. Егор подпрыгивает на месте с тревогой в глазах.

— Чапа!

Мужики выскакивают в коридор.

Чапа стоит на пороге, и с шерсти капает вода. Мелкое тельце дрожит. Нет, трясётся. То тут, то там пробегают искры, и пса корчит в конвульсиях.

— Защита где-то треснула, — цокает Адам, но Егор не слышит.

— Чапа, друг! — кричит он,бросаясь вперёд.

— С ума сошёл?!

Адам едва успевает поймать приятеля за шиворот. Рука Егора замирает в десятке сантиметров от робота…

***

Перед пустым экраном уличного кинотеатра сидят люди в очках. Под дужками индикатором заряда блестят наушники. На глазах у Адама один из прохожих подходит к стойке и прикладывает ладонь, оплачивая. Система выдаёт очки. Время выбрать фильм.

Адам инспектирует «собеседника для одиноких», пока Егор кормит отъевшихся белок.

— Не хандри, — подбадривает Адам. — Мой друг — один из лучших ремонтников. Подлатает пса, и будет как новенький, сам говорил.

— Да знаю я, — бросает Егор с досадой.

Орех летит в белку с преувеличенной силой.

— Без него дома совсем тихо, — говорит вполголоса.

— Включи музыку.

— Что ты понимаешь!

Адам хмурится и завершает программу диагностики. У «собеседника» внутренний конфликт — какой-то пьяный после сочувствия разводу полез домогаться. Придётся писать заявку в сервис, корректировать поведенческие шаблоны.

— Мне движения рядом не хватает, понимаешь? — продолжает пухляш через силу. — Чтобы кто-то живой был.

Адам отпускает машину и поворачивается к другу. Вздыхает — уж очень беспомощным выглядит его детское круглое лицо.

— Он не живой, Егор, — вразумляет устало. — Просто набор команд. Он любить не может.

По экрану под небом бежит реклама партнёров. Хочешь избавиться — купи фильм для просмотра. Парк досуга сегодня безлюден, и баннер притягивает взгляд против воли.

— Это вы так считаете, — угрюмо спорит Егор и снова чешет бородку. — Привыкли со своими цифрами работать, с кодами: нули, единицы, нули — а душу упускаете! Пёс есть пёс, пусть даже механический. И любви с преданностью в нём хоть отбавляй.

Адам не спорит, что толку? У каждого вера своя, и каждая по-своему правильна: сколько учёных ни плоди, полностью реальность не познать.

Может, и он ошибается.

— Милая дама, — кивает Егор на «собеседника».

Адам оборачивается, только сейчас замечая, кого инспектировал. Действительно, дама: рыжеволосая, веснушчатая, в джинсах и худи из футора. Старомодный интерфейс для тех, кто любит ностальгировать.

— Приятная, да, — кивает в ответ.

«Собеседник» поворачивается к Егору.

— Хотите, стану вашей подружкой? — говорит кокетливо.

Пухляш цепенеет. Щёки красятся в алый, и Адам поспешно тянет друга за собой к ларькам с живыми пончиками.

Определённо писать заявку, чем скорее, тем лучше.

Когда через неделю Чапа возвращается, так танцует возле хозяина, словно они не виделись год.

***

Друзья идут по старинке от магазина, не вспоминая лица ошалевшего от их визита персонала.

— Всем угодить невозможно, — жалуется Адам, и руки дёргаются от импульсов из утомлённого мозга. — Один мечтает, чтобы модель его мысли читала, желания предугадывала и вообще круглосуточно блюла духовное благополучие. Другому надо, чтобы не отсвечивала, третьему, чтобы приходила в момент грусти, а потом исчезала, и так далее, и так далее.

Адам вздыхает и переключает управление на чип. Протезы повисают вдоль тела по стойке смирно.

— Мы, конечно, учим робо-супругов подстраиваться под ситуацию, но конфликты возникают сплошь и рядом, чаще, чем у «собеседников», — сетует дальше. — И это на стадии испытаний! Боюсь представить отзывы на первую партию.

— Понимаю, сложно вам, — соглашается Егор.

Подтягивает норовящие выскользнуть бутылки пива выше к подбородку.

— Всё оттого, что люди много требуют, — говорит приятель пыхтя. — Все нам должны: и ближние, и дальние, и роботы особенно. Давать разучились, лишь потребляем, вот вся беда.

— Если б ты видел отчёты об использовании, то понял, насколько прав! — хмыкает Адам.

Высотный дом маячит впереди заслуженным отдыхом. Инженер улыбается. Сегодня он особенно нуждается в компании друга и даже, чего греха таить, Чапы. Достойная у той программа, прекрасная имитация собачьего характера. Играет — глаз радует.

Дом-то маячит… но что-то с ним не так.

— Это как? Это… — бормочет Егор растерянно.

Адам останавливается, моргает, надеясь, что чудится.

Нижние этажи горят. Чёрный дым валит в окна, огонь тискает в объятиях проёмы. Слышится сирена, но далеко пока — должно быть, только вызвали.

— Чапа! — кричит Егор в ужасе. — Я ж её дома оставил!

Адам лишь головой качает. Отдохнули…

— Я тебе найду такую же, — обещает вслух. — По своим каналам пробью, выберу лучшего. Ещё веселее будет!

Сбоку слышится звон. Адам поворачивает голову.

По асфальту разлетаются осколки, на ноги брызгает пена. Егора нет. Запоздало в мозгу всплывает поговорка из древности: «Старый друг лучше новых двух».

— Егор! — орёт Адам дурниной.

Егор бежит к дому, словно делая должное, правильное, обязательное. И в этот раз не дотянешься.

Погоня обрывается горящим проёмом подъезда.

***

— Он погиб? — ахает фотограф, прижимая к груди камеру.

Адам кивает. В потёмках волосы девушки сверкают, как звёздный свет. Журналист устало барабанит по подлокотнику, не поднимая взгляд на инженера, превратившего интервью в вечер сказок.

— Чапу придавило, как говорят пожарные, — отвечает Адам. — Иначе она бы вмешалась, спасла хозяина. Не смогла. Пока он её вытаскивал, успел надышаться, конечно.

— Какая глупость! — фыркает журналист. — Сгореть, спасая машину?! Он бы ещё рискнул собой ради пылесоса.

Адам пожимает плечами. Щёлкает пальцами, заставляя лампы под потолком озарить кабинет.

— О том я вам и говорил: для всех мир разный. Универсального нет. Для нас с вами это робот, для него и других — друг. Когда моя бабушка ругает компьютер, она говорит с ним, как с живым. И благодарит, как живого. Таковы мы, люди, и с этим ничего не поделаешь.

Девушка подаётся вперёд. Жадно смотрит на инженера, выискивая в его лице ответ на ещё не заданный вопрос.

— Это значит, что мы глупые, да, Адам Витальевич? — спрашивает тихо. — Дураки люди?

Адам задумчиво смотрит на лежащие рядом листки с замечаниями по третьей партии робо-супругов.

— Нет, милая. Это значит, что у нас очень большие сердца и великие души, — произносит медленно. — Наша любовь так сильна и всеобъемлюща, что преображает реальность, и это, пожалуй, единственное, что никогда не удастся повторить в машинном разуме… А впрочем, кто знает?

Он вздыхает, вспоминая виляющего хвостом Чапу и слепую уверенность Егора. Даже не так — веру.

— Может, этой любви хватит и на наших детищ, — добавляет с улыбкой. — Поживём — увидим, правда?

Фотограф заворожённо глядит в ответ. Журналист поднимается с места.

— В следующий раз, Адам Витальевич, соглашайтесь на онлайн-интервью, — говорит, выключая е-типограф.

Адам хохочет — режет скрипом воздух, пропитанный мыслями.

— Чтобы вы меня на беззвучный поставили? Нет, спасибо. Я только на дому.

Журналист бросает на инженера злой взгляд и выходит. Девчушка смущённо прощается, задерживается, открыв было рот, но потом выскальзывает следом. Адам провожает слухом удаляющиеся шаги.

Он вновь остаётся один.

0
14:02
273
Светлана Ледовская №2

Достойные внимания