Медвежье кольцо

Бесшумной тенью она скользила по комнате. Невероятно гибкая, ловкая и — что уж скрывать — удачливая, она танцевала в своей стихии. Проворные руки летали над поверхностями, ощупывали стены, пол, мебель, ни один предмет в комнате не остался без пристального внимания грациозной гостьи. Даже жаль, что никто никогда не видит её за работой. Хоть на видео снимай. Рука, затянутая в перчатку, потянулась к конусообразному светильнику над столом, но тут же резко отдёрнулась.

— Фу, мерзость, — прошептала девушка. — Спокойно. Дыши. Это всего лишь паутина, — еле слышно попыталась успокоить зашедшееся в страхе сердце. Несмотря на постоянную работу над собой, на сотни пройденных тренингов, окончательно избавиться от арахнофобии всё же не удавалось. Сделав шаг назад, девушка вдруг оступилась, качнулась влево и больно ударилась о массивный стул, слегка сдвинув его. Морщась от боли, аккуратно поставила его на место и перешла на кухню.

Массивные кухонные шкафы в деревенском стиле, с резными дверцами и костяными ручками, пустовали. Лишь в посудном шкафчике за витражным стеклом расположились чайный и кофейные сервизы, и с два десятка бокалов. Продуктов не было никаких. Девушка перевернула каждую чашку, каждое блюдце, но ничего не обнаружила. Прежде чем вернуть на место последнюю чашечку из тончайшего фарфора, отличавшуюся от всех остальных формой и узором, она взяла её в обе руки и глубоко вздохнула, явственно представив себе аромат бергамота и струйку пара, танцующую над поверхностью чая. Ей захотелось растопить камин, сесть в старинное кресло-качалку, стоящее в большой комнате у французского окна в пол, и наслаждаться моментом. Она мотнула головой, отгоняя непрошенные мысли и со стуком поставила кружку в шкаф. Дом, конечно, шикарный, но не для неё. Работать дальше.

***

Она стояла, потупив глаза, всем своим видом показывая, что готова к порицанию.

— Маруся, как же так? Ты наш лучший агент. Еще ни разу никому не удавалось распознать, что ты побывала у них “в гостях”. Ты вообще осознаёшь, как близко была к провалу?

— Прости, пап. Я правда не понимаю, что пошло не так.

— Что пошло не так? — взвился отец. — Да Потап рвал и метал, когда приехал на дачу и увидел, что порвана волосина, связывающая ножки стульев.

— Что? — ахнула Маруся и прижала руки к стремительно наливающимся жаром щекам. — Какой позор. Боже, какой позор. Но это всё потому что они засранцы, — она повысила голос. — Ты бы видел, сколько там паутины! Самим лень убирать, уборщицу бы завели. Этот паук ещё на лампе. Папа, я не сдержалась. Ты же знаешь, ничего не боюсь, но пауки, б-р-р, они такие мерзкие бывают…

— Ну-ну, будет тебе! Не плачь, — мама ласково погладила Марусю по голове. — А ты заканчивай девочку ругать! Посылаешь её на не понять какие задания, к отморозкам всяким. И главное, зачем? Опять аферы какие-то свои крутишь... А если бы они её застали у себя! Страшно представить…

— Да это ты, Машунь, кончай ерунду городить. Поймали бы Маруську! Как же! Ещё не родился тот, кому это удастся. А если бы и поймали, хотел бы я посмотреть на этого несчастного. Да и не отморозки они, ты же прекрасно это знаешь. Уважаемые люди. Медведев вон в аппарате…

— Да не хочу я слушать ваши военные тайны, — перебила мама отца. — Будь добр, избавь меня от подробностей. Проболтаюсь ещё ненароком, — она поднялась, собрала со стола пустые чашки и шустро вышла из комнаты.

— Ладно, пап, рассказывай. Только стул? — спросила Маруся и покраснела ещё больше, вспомнив, как стояла в одной из спален и вдыхала мужской запах, исходивший от подушки, и позволяла воображению рисовать картинки, о которых будучи в здравом уме никому и не расскажешь.

— Ну, вроде да. Но тебе туда ещё разок сходить придётся. Завтра Потап в Москву на пару дней отчаливает. Михаила тоже куда-нибудь сбагрим. А ты наведайся в домик, забери что следует.

***

А паучок-то послужил знатно. Михаил полулежал в кровати, держа ноутбук на коленях. В тайне от отца он прицепил своего мини-шпиона на плафон светильника, и сейчас в который раз пересматривал запись. Эти испуганные глаза, округлившийся, бормочущий проклятья ротик, выбившаяся из-под шапочки прядка светлых волос... Жаль, что в комнате было так темно. Хотелось бы рассмотреть цвет глаз красотки, посетившей их скромное жилище. То, что она красотка, Михаил не сомневался. Ах, какая фигурка! Тростиночка, гибкая кошка, а не женщина. Подержать бы её в объятиях. И уж тем более хотелось узнать, на кого работает эта профи и постараться перевербовать.

А как неистово ругался отец, обнаруживший оторванную от стула волосину. Дедовские методы всё ещё работают. Но, если бы не паук, перепугавший красотку, не оставила бы она им и намёка на след.

Сейчас, в свои тридцать два, Михаил снова чувствовал себя непокорным подростком. Мало того, что без ведома отца отменил командировку в Таллин, так ещё и зачем-то скрывает от него видеозапись милой шпионки и её проколов. Он промотал видео, собранное из записей нескольких своих “пауков”. Вот изящная тень ласково проводит рукой по подлокотнику кресла-качалки, гладит упругую кожу сидения, оставляя под ним своего микроскопического жучка. Михаил не стал убирать его. Всё равно они в гостиной никогда ничего важного не обсуждают. Все дела в кабинете. А там-то уж он всё почистил. На кухне она зачем-то долго держала в руках любимую чашку деда, с трещиной на донышке, которую после её визита пришлось выкинуть, так как она развалилась прямо в руках отца, когда тот просто хотел переставить кружку повыше.

Девушка на видео держала чашку так долго, что Михаилу каждый раз казалось, что она вот-вот поднесёт её ко рту и коснётся нежными губами. И каждый раз ему хотелось, чтобы этими самыми губами она коснулась его, потом обняла бы, спрятала б личико на его широкой груди, втянула бы в себя аромат с его кожи, а не с его подушки. Он провёл рукой по шёлковой наволочке и через мгновение нахмурился: ведёт себя, будто бы у него недостаток в женщинах. Хватит глупостей. Пора и делом заняться. Михаил посмотрел на отчёты на прикроватной тумбочке и решил, что лучше, конечно, выспаться.

***

— На месте. Иду внутрь. До связи, — прошептала в смартчасы Маруся, стоя на краю леса и наблюдая за тёмным домом Потапа, по паспорту Михаила Андреевича Медведева, известного в области человека. Уж на этот раз она точно не оставит следов. Не считая, конечно, пропажи кольца, которое она обязательно найдет и заберёт с собой из этого медвежьего логова.

На всякий случай Маруся вновь осмотрела и ощупала всю гостиную. Благо, зрение у неё с детства было феноменальным: видела в темноте не хуже кошки. Затем перешла в кабинет. Проверила картину, висящую над креслом у письменного стола, на наличие волосинок, аккуратно сняла одну и положила на столешницу, затем отодвинула раму и на мгновение задумалась, повторяя про себя код. Кольца в сейфе не оказалось. Маруся закрыла сейф, вернула картину на место, прикрепила к ней защитную волосинку и направилась к спальному крылу.

***

Михаил проснулся около полуночи будто от толчка. Сел в кровати и прислушался. Ничего не услышав, открыл ноутбук и понял, что сигнализация отключена. Он вывел на экран изображение с «паучков», и его сердце застучало в районе горла. По гостиной вновь кружила та самая женщина-мечта.

***

Маруся злилась. Сильно злилась и старалась не переступить тонкую грань от злости к отчаянию. Если кольца здесь нет, это, во-первых, значит, что или отец просчитался, или Потап его перехитрил, а во-вторых, что ей скорее всего опять придется проникать или в этот дом, или в городскую квартиру Медведевых, чего совсем не хотелось. Лучше бы войти к ним с парадного входа желанной гостьей. И уж точно не красться так, в потьме, по коридорам. Лучше бы отец просто познакомил её с потаповским кланом. Глядишь, быстрее до кольца добралась бы. Судя по фото, младший из «медведей» очень хорош собой. И пахнет у него в комнате приятно. Маруся остановилась как вкопанная, осознав, что снова стоит перед дверью спальни Михаила. Последняя комната. Если кольца здесь нет, придётся уходить с пустыми руками. Хотя, может, стоит сразу уйти, а не бороться с соблазном зарыться в мягкие простыни с лёгким запахом сандала и ветивера. Маруся нерешительно взялась за ручку двери, постояла чуток, прикрыла глаза. Приняв решение, стремительно развернулась и сделала шаг по направлению к выходу. Дверь за её спиной распахнулась и сильные руки крутанули её и притянули к мощному телу.

— Ну уж нет! На этот раз не сбежишь, – рык и горячее дыхание обожгли ей ухо.

Щека Маруси столкнулась с обнаженным мужским торсом. Волоски защекотали кожу, а уже знакомый, но гораздо более интенсивный аромат закружил голову. Парадоксально, но внезапно пойманная в ловушку и прижатая к широкой груди недруга Маруся на мгновение почувствовала себя в безопасности и даже слегка расслабилась. Правда, почти сразу же вспомнила чьи руки её удерживают — реально какие-то медвежьи лапы, а не руки — и о своей миссии, вздохнула и резко ударила коленом куда пришлось, оттолкнула взвывшего и слегка обмякшего Михаила и побежала.

— Не торопись, Марусь, — раздался знакомый ласковый голос, и резко включившийся свет в гостиной ударил по глазам Маруси. От неожиданности она налетела на угол дивана и остановилась, затравленно оглядываясь.

— Вот сучка! Ну, я тебя! — за Марусей в гостиную ворвался Михаил.

— Стоять! — словно хлестнул по воздуху другой, более жёсткий голос. — Дети, успокойтесь! Оба!

— Что происходит? — прохрипела Маруся, подлетая к вальяжно устроившемуся в кресле отцу. Ярость и непонимание клокотали в ней и готовы были вырваться наружу. В кресле напротив отца сидел старший Медведев — Потап.

— Операция отменяется, — сказал отец. — Я смотрю, ты уже познакомился с моей девочкой, Миша, — глянул он на всё ещё кривившегося от боли Михаила, — давно было пора.

— Пап, а как же кольцо? — спросила Маруся.

— Ну, на самом деле-то оно не совсем наше. Видишь ли, твоя мама в молодости — как бы получше выразиться? — была озорной и, я бы сказал, очень бесшабашной. Ты, дочка, вся в неё. Любила моя Машенька во всякие истории встревать. Собственно, в одной из этих историй мы с ней и познакомились. Но это сейчас не суть.

— Не суть, — подтвердил Потап. — А суть в том, что украла твоя мать кольцо у моей матери.

— Как? — ахнула Маруся, — Мама украла кольцо? Да не могла она. Она же не воровка! Да она в жизни никому плохого слова не сказала, не говоря уже о том, чтобы чужое взять. Никогда не поверю!

— Ага, — кивнул отец, — твоя правда. Значит так: она украла, но сама-то думала, что ей его передали по наследству, то есть, получается, что и не крала вовсе. Да её никто и не подозревал, собственно. Ребёнком же малым ещё была. Жила она тогда с Потапом по соседству, в гости к ним постоянно бегала. Машенька-то моя из простого люда, а Медведевы побогаче были, с дворянскими корнями. Аристократы, так сказать. И вот так нравилось Машеньке на портреты фамильные смотреть, да украшения вместе с Софьей Леонидовной перебирать, что заигралась она да и вообразила себе, что и ей прабабка колечко в наследство оставила. Так сильно хотелось Машеньке родословную побогаче иметь. Поэтому однажды взяла да и припрятала кольцо куда подальше — дорогая вещь, ценная. А потом поверила в сказку, в богатую прабабку, забыла напрочь, что сама кольцо и взяла. Так иногда бывает с детьми — психика отторгает нежелательные воспоминания. Да и со взрослыми такое бывает. Но не суть важно. Пролежало так колечко какое-то время в закромах. А когда уже мы с Машенькой познакомились да полюбили друг друга, заявила она мне, чтобы не вздумал ей никах колец обручальных покупать. Мол, только своё фамильное кольцо в качестве обручального носить готова.

— Ага, да только не своё, а чужое, — рыкнул с дивана медведь, то есть Михаил.

— Ну да. Я-то и знать не знал про чужое-то, — согласился отец. — Долго ли, коротко ли, при бракосочетании надел я ей кольцо это на пальчик. Фамильное, красивое. А через несколько лет папа твой, Миша, как-то раз возьми да и встреть Машеньку на концерте одном, куда я пойти не сумел. И Машеньку, конечно, узнал Потап, да и колечко материнское тоже. Узнал и отобрал. И хранил его все эти годы в банках заграничных. По правде сказать, еле выследил я реликвию. Планировал я всё ещё в Швейцарии провернуть, но Потап, хитрый лис, почуял, видно, что-то да и переправил кольцо снова на родину. Ну а на родине-то сам Бог велел колечко жене вернуть.

— Почти вернули. Дочь ваша подобралась к нему ближе некуда, — сказал Михаил и достал бархатную коробочку из кармана домашних брюк.

— Э-э, сын, а почему кольцо у тебя, а не в сейфе? — строго поинтересовался Потап.

— Подозревал, что кое-кто нас ещё раз навестит, и видишь — не ошибся.

— Пап, я что-то не понимаю, если ты знал, что кольцо не мамино, зачем его искал? Зачем всё это было нужно? — спросила Маруся, обводя рукой комнату. — Зачем эта игра в спецагентов?

— Так говорю же: не знал я, что кольцо не мамино. Постеснялась она мне тогда рассказать-то, хотя после той встречи с Потапом к Софье Леонидовне (упокой Господь её душу), ходила, подробности узнавала да прощения просила. А мне не говорила и уговорила только забыть кольцо и не искать никогда. Я согласился. Но разве ж я что когда забывал? — Отец почесал подбородок и продолжил. — А про операцию нашу с тобой я ей сам и проболтался. И она в слёзы: «Зря, — говорит, — я раньше тебе не призналась. Уж больно стыдно было. А сам ты о кольце не вспоминал, вот и думала — забыл ты о нём давно». Ну и говорит, мол, не надо из-за кольца снова ссориться, история, может, и не запомнит, кто у кого что украл и украл ли, а осадок останется. Но, знаешь, Маруся, очень сильно хочется маме, чтобы это колечко тебе на палец надели. И Миша, по-моему, идеальный кандидат. Так реликвия в семью нашу и вернётся.

— Что? — одновременно взревели Маруся и Михаил и так друг на друга посмотрели, чудом искры из глаз не посыпались.

— Ох, горячая пара-то выйдет, — сказал отец.

— Что ж вы так заводитесь-то оба, с полуоборота? — одновременно с ним сказал Потап. — Пойдёмте лучше чай пить, а с пальцами, кольцами, руками и сердцами позже разберёмся.

***

— Хорошо, что ты меня тогда без хозяйства всё-таки не оставила, — еле слышно прошептал Михаил жене на ухо, нежно приобняв её за талию. Они стояли у кроватки наконец-то уснувшего девятимесячного сына и любовались тем, как сладко тот сопит, подложив кулачок под пухлую щёчку. Тот удар в пах Михаил никогда не забудет и хотя, конечно же, давным-давно всё простил и на самом деле даже восхищался смелостью и силой Маруси, но не упускал случая пошутить на эту тему.

Матримониальным планам родственников они с Марусей противились не очень долго. Так, поартачились больше для виду, и взаимное влечение, сопротивляться которому с каждой встречей становилось всё сложнее и сложнее, быстро заставило забыть их о гордости и упрямстве. И закрутилось всё в безумном смерче любви и радости: страстные поцелуи, всё более смелые ласки, спонтанные встречи, помолвка, планы на жизнь, свадьба — то самое кольцо на прекрасном пальчике — округлившийся животик, Никитка — на нём, кстати, прервалась длящаяся веками традиция Медведевых называть своих детей в честь отцов, дедов и прадедов.

— Т-с-с, — Маруся приложила указательный палец ко рту и потянула Михаила из комнаты. Тихонько закрыв за собой дверь в детскую, она приподнялась на цыпочки, обвила его шею руками и прошептала: — А не пора ли и нам в кроватку? Мне кажется, я готова к воплощению идеи сходить ещё и за девочкой. Имя ей уже придумала. И это не Мария.

— И, пожалуйста, не Софья, — улыбнулся Михаил и подхватил жену на руки.