Шура плюс...

- Иди, иди, - отчим тянул ее за руку. - Смотри, что ты натворила.

С этого начиналось каждое утро в течении вот уже месяца. Достало.

Дождь барабанил по жестяному скату за окном. И с потолка привычно текло. Месяц, как дом заливает дождем. Хочешь не хочешь, а привыкнешь.

Шура выдернула руку из цепких ладоней отчима, так он за ногу ухватил.

- Вставай, кому говорят.

Шура легко оттолкнулась от матраса, не застеленного простыней, и всплыла. Вода уже полностью покрыла старый секретер, а о кровати и говорить нечего. Зато можно не заниматься уборкой. Под водой все и так чисто, а простыни, наволочки и подушки автоматически переходят в разряд “лишние вещи”. Шура всегда была сторонником минимализма, это мама наводняла квартиру вазочками и салфетками. А сейчас дом наводняет дождь.

Шура не торопилась следовать за отчимом. Полежала на поверхности воды, звездочкой раскинув руки, ноги. Её так папа учил. Много, много лет назад. Говорил, что если научишься звездочкой на воде лежать, то поплывешь непременно. Не поплыла. Папа утонул в тот же год, когда учил Шуру. Кинулся спасать утопающего. Мужика спас, а сам…

Мужик, пролежав два дня в больнице, начал к ним с мамой нахаживать. Вину заглаживал. Говорил, что дышать не может, из-за вины. Говорил, что живет, как водой накрытый. Говорил, что лучше бы его похоронили, а не Шурочкиного папу. Шура с этим была согласна. Мама мужика сначала гнала, говорила, что не видеть, не слышать его, урода, не может, а потом, бах, и замуж за него вышла. Если бы папа предвидел такой поворот событий, ни за что бы не бросился спасать. Или бросился?

- Болтаешься тут, как говно в проруби, - пробулькал отчим. Ему каким-то образом удавалось не всплывать. Ходил себе по линолеуму под водой, как ни в чем не бывало. Крепко на земле стоит, молодец. Цеплючий. Такого не утопишь с первого раза.

Шура перевернулась со спины на живот и начала рассматривать этого старого козла. Смешной такой. Вода его не красит. На жабу похож.

- Я же тогда не специально, - неожиданно сказал отчим. - Не специально. Просто так получилось, что отец твой утонул, а я…

- А ты, недолго думая, к нам пристроился.

- Нужна ты мне, чтобы к тебе пристраиваться. А мать твою я полюбил. Пойми ты.

Шура выплыла из комнаты и поплыла в бывшую родительскую, а ныне мамину с чужим мужиком, спальню.

Мама сидела в старом продавленном, еще папой купленном, кресле. Вязала. Движение спиц создавало в воде небольшие водовороты. Было интересно наблюдать за ними. И за мамой интересно было наблюдать. Сидит, лицо кислое, волосы не прибраны. И все что-то бубнит. Губы шевелятся, как у рыбы: буль-буль, буль-буль, а слов не разобрать.

- Мама, - окликнула Шура. - Тебе под водой-то дышать нормально?

Мама дернулась, перестала водить спицами, уставилась в одну точку, а потом как заголосит: “Девочка моя, девочка! Солнышко моё, солнышко!”

- Началось, - буркнула Шура.

Мама, скорее всего двинулась умом. Другого объяснения ее поведению нет. Да и кто не двинется при таких обстоятельствах? Если бы еще дождь перестал, да дом просох…

- Твоих рук дело, - отчим стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Прям как капитан их тонущего судна. Шура и не заметила, как он просочился вслед за ней в комнату.

- Достал! - Шура всплыла и шлепнула ладонью по воде. - Уйду я от вас.

- Давно пора, - отчим не смог скрыть радости. - Задержалась ты тут, девка. И сама не живешь толком, и маме вот, горя прибавила.

Шура хотела было плюнуть на отчима, но поняла всю бесперспективность затеи. Плевок останется на поверхности воды, цели не достигнет. Она не любила заниматься ерундой.

Шура выплыла из комнаты, проплыла по коридору, не без труда открыла дверь и вывалилась на улицу.

Мелкий зябкий дождь размывал все на расстоянии вытянутой руки. Казалось, что деревья, дома, фонарные столбы движутся во мраке. Но земля, как ни странно, была сухой. Шура неуверенно сделала несколько шагов и остановилась.

- Черт, - прошептала она. - Я, похоже, с этим домашним наводнением и ходить разучилась.

Сквозь ровный шум дождя донеслась заунывная мелодия.

- Лёвка-косой? - вслух удивилась Шура. - Шарманщик? Он же, вроде, умер давно.

Девочка пошла в направлении кладбища. Если Лёвка появлялся, то только у кладбищенских ворот. Его самого Шура не помнила, но звук шарманки…

- Опять Левка играет, - говорили старожилы, заслышав мелодию. - Опять заблудшую душу отлавливает.

- Брешут, - успокаивала мама маленькую Шуру, когда, навещая могилу отца на кладбище, натыкались на шарманщика. - Никого он не отлавливает, просто на хлеб зарабатывает.

Шура маме верила. Была время, когда верила. Она кидала в шапку монетку, которую давала мама и останавливалась. Лёвка косил глазами разного цвета и глупо улыбался.

Сегодня монетки с собой не было. Добежав до ворот, Шура замерла. Казалось, что Лёвка-косой совсем не изменился. Он покосил глазами и, развернувшись спиной, двинулся вглубь кладбища, продолжая крутить ручку шарманки. Шура, как зачарованная, пошла за ним. Звуки мелодии переплетались с шорохом дождя и шепотом листьев.

- Лёв, а Лёв, ты почему сухой? Тебя дождь не берет?

Шарманщик только плечами пожал, но так и не оглянулся.

Остановились у ограды. Что-то смутно знакомое. Если бы не дождь, то рассмотреть было бы легче. Шура уткнулась в Левкину спину и силилась вспомнить. Кто-то положил руку ей на плечо. Громко вскрикнув, девочка оглянулась.

- Не прыгай, - одними губами проговорил отчим.

"Девочка моя, девочка! Солнышко моё, солнышко!" - мамин крик разорвал монотонность дождя и в голове вспыхнуло воспоминание.

* * *

- Куда ты на ночь глядя? - кричала мама, а отчим сидел за столом, обхватив голову руками. Шура терпеть не могла, когда он так сидел. Хотелось двинуть ему по затылку. Что за театральщина, честное слово.

- Топиться, - ответила Шура.

Мама замерла.

- Врет она, - подал голос отчим. - Кто хочет топиться, тот просто уходит и топится.

Шурка выскочила из дома, громко хлопнув дверью. "Черт, - подумала она, - надо было зонт взять. Теперь промокну вся."

Топиться в ее планы вовсе не входило. В ее планы, в общем-то, ничего не входило. Не было планов. Была неразделенная любовь к однокласснику, было непонимание мамы, был отчим, которого терпеть не могла. И все. Предстоящие выпускные экзамены тоже проблемой не были. Подумаешь, экзамены. Выпускают всех, в школе никого не задерживают. Поступать Шура никуда не собиралась. Спасибо, не надо. Сколько можно учиться? Что собиралась делать - не ясно. Она бы поехала путешествовать, но на какие шиши?

В кармане забился в истерике телефон. Отчим. Она специально поставила на него такую истеричную мелодию, не вызывающую никаких теплых чувств.

Решила не отвечать. Пусть переживает. Что ему еще делать, как не переживать за дочь своего спасителя?

А что делать ей? Домой возвращаться не хочется. Под дождем ходить в темноте - тоже удовольствие ниже среднего.

Неожиданно решила пойти к мосту, пролегающий через реку, разделяющую город на левую и правую стороны. Она знала, что под мостом можно отсидеться. Там часто собирались подростки, жгли костер, пекли картошку. Был там такой карман, который надежно укрывал и от дождя, и от чужих глаз.

Под мостом никого не оказалось. “В такую погоду по улице только собаки бездомные шляются” - подумала Шура. Посидела в укрытии, выкурила кем-то оставленную сигарету и решила, что можно и домой вернуться.

Выходя из-под моста, споткнулась и тут же наступила во что-то скользкое. Запахло краской.

- Черт, - пробурчала Шура. Она присела и посветила телефоном. Так и есть - масляная краска. - Какой идиот оставил открытую банку на дороге?

Телефонный фонарик выхватил и кисточку. Идея возникла моментально, как и положено шальным идеям.

Шура решила на мосту написать “Шура + Стасик = Любовь”. Через мост многие одноклассники в школу ходят. Пусть читают. Пусть. Может кто-то и Стасику расскажет и он задумается. А она, хоть один день, но побудет звездой. А через день все, как правило, забывается.

Поднявшись по ступенькам, Шура пошла по мосту. Не по пешеходной его части, а по проезжей. Если уж писать, то в самом центре. Так, чтобы было видно всем.

Машин не было. Оно и понятно - время позднее, дождь.

- Шура! - донесся издалека голос отчима. - Шууууура!

- Ищет, - прошептала девочка. - Пусть ищет, чем ему еще заниматься?

Она окунула кисточку в банку и тут, слабо пробиваясь фарами сквозь пелену дождя, на мост въехала машина. Шура отскочила к пешеходной дороге. Зацепилась ногой за бордюр и чуть не упала. Успела ухватиться руками за перила моста. Банка с краской пролетела в воду. Раздался всплеск.Машина, затормозив, остановилась.

- Шура! - испуганный крик отчима заставил девочку присесть на корточки и вжаться спиной в ограждение. Она поняла, что отчим уже поднялся на мост. Он подбежал к перилам всего в нескольких метрах от того места, где сидела Шура. Из машины выскочил водитель.

- Я видел девочку! - Закричал он. - Она метнулась в свете фар.

- Прыгнула? - голос отчима дрожал.

- Не знаю…

Шура видела, как мужчины, вцепившись в перила, нависли над рекой. Вдруг отчим перелез через ограждение и полетел в воду.

Все произошло так быстро, что Шура и охнуть не успела.

- Эй! - закричал водитель. - Эй!

- Его надо спасти! Дяденька, пожалуйста! Его надо спасти!

Мужчина шарахнулся от неожиданно появившейся Шуры и замахал руками.

- Я не могу плавать! Совсем! Я не могу плавать!

- Он тоже не может! Пожалуйста!!!

Шура хотела схватить мужчину за руки и подтянуть к ограждению, но тот увернулся, заскочил в машину, завел мотор и сорвался с места. Шура только и успела кулаком по багажнику ударить.

Не долго думая, девочка перелезла через ограждение, и прыгнула в воду…

* * *

Косой Лёва все продолжал крутить ручку шарманки. Дождь прекратился. Шура, наконец-то, смогла прочитать свежие надписи на табличках.

- Так мы что, - обратилась она к отчиму, - оба утонули?

- Я же кричал тебе: “Не прыгай!”

- Кричал он, - проворчала Шура. - А сам? Пловец хренов.

Отчим виновато пожал плечами.

- Мама теперь одна осталась.

- Да, одна. - Отчим развел руками. - И плачет все время. От того и дождь для нас с тобой…

Шура слизывала с губ то ли слезы, то ли капли дождя и рассматривала таблички.

- Всю жизнь мечтала рядом с тобой лежать.

Звуки шарманки успокаивали и звали за собой.

- Пойдем! - отчим махнул рукой и последовал за косым Лёвой. - Он нас выведет, а то задержались мы тут.

- А ты-то что задержался? - беззлобно спросила девочка. - Мог бы уйти вовремя. Это я везде опаздываю.

- Не хотел тебя одну оставлять. За тобой везде глаз да глаз нужен

Силуэт отчима начал растворяться в дождевой взвеси.

“Выходит, что не врали женщины про Лёву,” - подумала Шура и, понурив голову, пошла за звуками шарманки.

- Девочка моя, девочка! Солнышко моё, солнышко! - пронеслось над уснувшим городом. Шура вздрогнула и оглянулась.

- Все зовет и зовет тебя. - Отчим тоже оглянулся. - Держит на этом свете...