Дым костров Варанаси

Дым сотен костров закрывал небо над Варанаси. Каменные ступени гхатов* запеклись, почернели от золы, скрылись под пеплом, который не успевал осыпаться в воды Ганги. Сама река будто встала, переполнилась и больше не могла уносить кости, скопившиеся у берега. По ночам их вытаскивали и грызли собаки. Костры полыхали день и ночь, но горы тел, ожидавших своей очереди, всё не уменьшались. Запахи гниющей плоти, гари и благовоний заполнили город. Они пропитали одежду и волосы, пищу и воду. На чад уже никто не обращал внимание, лишь чаще и глубже дышали, пытаясь хоть как-то насытить легкие, и тёрли слезящиеся покрасневшие глаза.

Чёрный дым струился по улицам, скрывая шевелящиеся в нём тени. В последнее время их стало так много, что даже люди начали замечать странное движение, чувствовали чье-то присутствие. Они ощущали, но не могли видеть, как прямо сквозь толпу сновали пишачи — мелкие демоны, слуги бога мёртвых. Их чёрные пальцы тянулись к лицам прохожих, дыхание несло болезнь. Они могли и не стараться: лихорадка разносилась уже сама собой. Не всех умерших успевали предать огню до захода солнца, и блуждающие души доставались демонам. Пишачи крали их тысячами, но обезумев от жадности, они совсем перестали бояться и не останавливались. Больше смертей, больше пищи, больше чёрного дыма над задыхающимся городом…

На верхних ступенях гхата Мунши сидел демон-ракшас по имени Бехвана и задумчиво глядел вниз, обгрызая чью-то руку. Пока он предпочитал оставаться невидимым, иначе его внешность вызвала бы панику. Крепкое тело, выпученные дикие глаза с вертикальными зрачками, клыки, длинные чёрные волосы делали его похожим одновременно на человека и на животное. Тёмно-зелёная кожа, оттопыренные губы и длинные уши довершали неприятное обличие. Именно он привёл в Варанаси пишачи, устроил им этот пир. Именно он запутал дороги живых и мёртвых, закрыл пути к перерождению, отравил священную реку.

Лениво потянувшись, Бехвана отбросил остатки трапезы в сторону. Молодой индус, проходивший мимо, испуганно вскрикнул, не понимая, откуда перед ним упала обглоданная рука. Усмехнувшись, демон заглянул в поясную сумку и вытащил оттуда голову.

— Смотри, — обратился он к ней, — ну не молодец ли я?

Голова открыла глаза и недовольно огляделась. Вот уже несколько сотен лет ракшас таскал её с собой. Когда-то она принадлежала его страшному врагу — монаху Рами Марадату, но демон победил его в честном поединке. Теперь они настолько привыкли друг к другу, что стали чуть ли не друзьями.

— Что за вонь, — скривился Рами.

— Это гхаты, работают вовсю! Но им не справиться. Теперь-то проклятие снимется.

Голова криво усмехнулась.

— Теперь-то… Смирись, ракшас, чего ты только не творил, чтобы привлечь внимание богов. Странно, что это говорю именно я, наверное, не зря мне приходится шататься вместе с тобой. Но боги не видят и не слышат. Их больше... Они где-то далеко.

Бехвана помрачнел. Если так, он будет скитаться вечно. Он может освободиться только если встанет рядом с богами как равный. Последний из ракшасов, совсем один. Хорошо, с ним хотя бы Рами… Сколько сотен лет прошло? Он годами медитировал, пытаясь постичь истину, жертвовал, молился. Они не отвечали. В ярости демон разрушал храмы, топил в крови города… Боги плевали и на это. Но теперь он в Варанаси. И последний, к которому он не обращался — Яма, бог смерти.

— А теперь они заметят! Пошли покажу! — упрямо выкрикнул ракшас.

И демон, зажав голову под мышкой, медленно двинулся вниз по ступеням гхата, туда, где горели погребальные костры.

Лихорадка появилась в городе всего четыре недели назад, а он уже походил на ад. Люди впали в уныние, сами стали напоминать призраков. Храмы не прекращали служение и собирали толпы прихожан. Давно уже монахи не видели столько людей и как могли, пытались успокоить их. Смерть в Варанаси — это освобождение, говорили они. Но и сами чувствовали, что освобождения больше нет, осталась лишь смерть.

Ракшас шёл сквозь толпу, люди расступались перед ним, хоть он и оставался невидимым, они чувствовали холод и непонятный ужас. Мелкие демоны тоже разбегались, едва Бехвана показывался вдалеке. Он был сильней, гораздо сильней.

На улицах ракшас заметил, что осмелели не только пишачи. Привлеченные возможностью утолить ненасытную жажду, в городе появились ветале. Эти духи, ведомые тягой к свежей крови, вселялись в мёртвые тела и разгуливали по улицам, нападая на людей.

Тени умерших, не способные переродиться, серыми призраками бродили среди живых. Они смирились со смертью, но не могли найти выхода отсюда и сходили с ума. Голодными глазами смотрели на людей, хватали их за руки, беззвучно кричали. Рано или поздно они тоже становились нечистью.

Рами выглядел напуганным.

— Почему их так много? Ты соскучился по тёмным силам? Собрал компанию, со мной-то общаться надоело.

— Думаешь, я стану разговаривать с пишачи? Или ветале? Они же совершенно безмозглые, их интересует только жратва. Но они нужны мне для дела.

Голова недоуменно подняла брови.

— Смотри! Их и правда много. И где? В Варанаси! А ведь когда-то этот город звался Каши — «светлый». Именно тут началось сотворение Вселенной. И после боги жили здесь наравне с людьми. Лишь для бога смерти — Ямы путь сюда оставался закрыт, и те, кто умер в этом городе оставались ему не подвластны. Знаешь, как он хотел этот город? Скоро в Варанаси останутся лишь души и пишачи. И Яма выйдет ко мне.

— Так вот, что ты задумал, — хмыкнула голова. — А если вмешается ещё кто-то из богов?

— Много ты их видел? Яме деваться некуда, а остальные ушли в Гималаи очень, очень давно… Да и что бы они сделали теперь?

— Прислали бы Кали?

Ракшас вздрогнул, по его лицу прошла судорога. Старые шрамы заныли. Зачем только напомнил… Когда-то Бехвана уже встречался с ней. Он сражался в битве богов и демонов, которой, казалось, конца не будет. Но на сотом году ракшасы, собрав последние силы и потеряв половину армии, все-таки победили. Бехвана никогда не чувствовал такого триумфа и такой усталости, теперь казалось все закончится, но…

Но боги не сдались. Из их гнева и жажды мщения родилась Кали. О, он запомнил её… Несметное войско тёмных сил, тысячи тысяч демонов не смогли справиться с ней. Они падали рассечённые сталью, сверкающей в бешеном вращении множества рук богини. Кровь врагов стекала по её синей коже, чёрные глаза яростно сверкали, волосы развевались. А она, разгоряченная битвой, безумно хохотала, словно сама стала одной из демонов. Да… Как же хорошо он её запомнил. Она была прекрасна. И когда Кали настигла его, он, почувствовав её руку на своём горле, мог думать только об этом. Наверное, она увидела отражение тех мыслей в глазах Бехваны, ярость на её лице сменилась удивлением, рука разжалась. Минуту они изумленно смотрели друг на друга. А потом демон сбежал.

Его прокляли свои же. Они видели, что Кали отпустила его, и заподозрили предательство.

— Почему она не убила Бехвану? — шептали они, умирая. — Он перешёл на сторону богов? Будь он проклят, пусть умрет, если станет им равным!

Лишь через несколько лет демон смог осознать всю иронию своего положения. Он никогда не предавал ракшасов, а боги не ждали его в своих рядах, они даже не знали о нем. Но теперь, Бехвана мог умереть и переродиться, лишь встав рядом с ними как равный.

Ракшас поморщился от боли, вызванной воспоминаниями, и мотнул головой, устыдившись минутной слабости. Кали… Да, он хотел бы увидеть её ещё раз… Но не выйдет, её культов почти не осталось, она слаба как ребенок. А он силен как никогда. И приведет в Варанаси бога смерти.

Внизу у воды приготовили несколько свежих костров, уложили на них тела, окутанные в белые и красные саваны. Видимо, эти умершие не из бедных. Их семьям хватило денег на достаточное количество дров. Сухое дерево запылало, и к чёрному дыму, стелющемуся над водой, добавился новый. Сладковатая вонь горящего мяса и растаявшего жира смешивалась с запахом риса, которым осыпали покойников. Ракшас глубоко вдохнул, будто пробуя дым на вкус.Над костром легким паром взвился прозрачный силуэт — душа, готовая переродиться. Тень удивленно огляделась по сторонам, не понимая, что произошло, куда она попала. Увидев перед собой горящее тело, силуэт дрогнул и замер. Но ненадолго, душа готовилась к смерти, знала, что так будет. Она шагнула в сторону Ганги, ведь стоило только коснуться священной воды… Но путь оказался закрыт, здесь собралось столько тёмных сил, что отсюда не выбраться ни живым, ни мертвым.

Раззявив огромные чёрные пасти, к тени со всех сторон поползли пишачи. Душа задрожала, заколыхалась, не зная, куда отступить.

Вдруг Бехвана подмигнул Рами, резко прыгнул вперед и, оскалив зубы, зарычал. Мелкие демоны в панике бросились врассыпную, тень в ужасе заметалась и кинулась вверх по ступеням, в толпу. Теперь точно заблудится, обессилит и на улицах города появится новый прет — безумный дух, живущий среди людей.

Ракшас, на самом деле и не думавший нападать, захохотал.

— Развлекаешься? — недовольно пробубнила голова, покачиваясь в сумке.

— Только начал! — весело проговорил Бехвана. — Пошли дальше?

Он оглянулся на другие костры и хотел уже направиться к ним, но заметил, что на верхних ступенях гхата появилась огромная процессия.

— Как-то много людей, — удивился демон. — Слишком много. Может, умер какой-нибудь правитель? Или актер, их больше любят.

Он пошёл наверх поглядеть, но остановился. Что-то с этой процессией было не так. Толпа людей, закутанная в белые одежды, сама по себе не слишком удивляла. Но изменилось общее настроение. Раньше он чувствовал исходящую от всех глухую безнадежность, равнодушное отупение, будто люди уже смирились с близкой смертью. Но теперь они словно проснулись, а безразличие сменилось настоящим горем. Это была не глухая печаль, а отчаянное страдание, одиночество маленьких потерявшихся детей.

— Учитель… — шептали они.

Ракшас пытался подойти ближе, чтоб взглянуть, кого хоронят. Но люди настолько погрузились в себя, так неистово читали мантры, что перестали расступаться перед его невидимой сущностью. Зарычав от раздражения, демон принял вид мужчины и двинулся сквозь толпу. Неясная тревога не отпускала, заставляя морщиться и оглядываться в поисках…чего? Внезапно прямо на ракшаса откуда-то налетела маленькая девочка. Она уставилась на него огромными глазами, будто увидела в истинном обличье, а потом вдруг показала язык и исчезла в толпе. Сам не понимая почему, Бехвана попытался её догнать, но поздно. Пока демон отвлекся на девочку, процессия уже спустилась к кострам.

«Пускай, — думал ракшас. — Не так уж важно, кому удалось их так расшевелить. Может и к лучшему — тяжёлое горе унесет последние силы, и завтра они все уйдут следом».

Тело возложили на погребальный костер, усыпали венками золотистых цветов. Вспыхнул огонь. Яркие языки слизали белый саван, и Бехвана увидел лицо неизвестного мужчины, ещё не старое, спокойное, будто он уже переродился.

«Сейчас… — подумал ракшас подходя ближе, — сейчас мы встретимся и поговорим».

Костёр горел, воздух шелестел от молитв, выли испуганные ветале. Бехвана внезапно почувствовал усталость.

«Почему так пахнет сандалом? — думал он, морщась и задыхаясь, — и как же болит голова… Откуда столько благовоний?».

Он вдруг увидел, что Рами тоже молится.

— Ты-то чего? — удивленно взвыл ракшас, но голова шептала слова и глядела в пустоту, словно находилась в трансе.

И тут демон заметил ещё нечто странное. Над погребальным костром поднимался белый дым. Легкий и почти прозрачный, он разносился над ступенями гхата, обращая в бегство пишачи и других падальщиков. Демона охватил озноб.

«Что происходит?», — думал он и на слабеющих, негнущихся ногах двинулся к пламени.

Костер горел ярко, и тело человека светилось изнутри, будто само стало жидким огнем. Сквозь дым Бехвана увидел прозрачный силуэт, который вышел из костра, и двинулся к нему. Тень не шевельнулась. Ракшас хмыкнул, надо же — не боится, совсем не боится. Душа глядела на него, не опуская головы и даже, казалось, слегка улыбалась. Демон тихо рыкнул, но силуэт развернулся и спокойным шагом направился к Ганге. Беспрепятственно он ступил на воду, прошёл несколько шагов и оглянулся, словно ожидая. Ракшас двинулся следом, не понимая, что происходит. Каждый шаг давался с трудом, будто ноги стали каменными. Со всех сторон, обгоняя его, к воде шли потерянные души, которым больше никто не мог помешать. Их ступни касались воды, тело тут же вспыхивало и пропадало, исчезая в этом мире и появляясь где-то ещё...

Сумка на поясе странно дернулась. Ракшас достал голову. Кожа на ней потемнела и ссохлась, мертвые глаза не двигаясь глядели в небо. Бехвана задрожал. Всё, что происходило сейчас, казалось неправильным и ужасным.

Ракшас подошел к реке и аккуратно опустил в неё голову, пытаясь случайно не коснуться священной воды. Рами, его единственный друг, наконец-то освободился… Демону показалось, что он увидел, как одна из теней, вместе с другими шагавшая по Ганге, остановилась, посмотрела на него и махнула рукой.

Всего час назад Бехвана был хозяином Варанаси. Что случилось? Всё произошло так быстро и внезапно. Единственное, что он понимал — всё потеряно, ни одной души на берегу не осталось. На ступенях стояли лишь люди, продолжая в каком-то забытьи читать молитвы. Проклятье не снять. Демон и сам не знал, почему до сих пор не бежал. Нет, знал. Он хотел, должен был увидеть — кто та душа, устроившая всё это?

— Кто ты такой? — бессильно шептал он, вглядываясь в силуэт на воде, пытаясь удержаться на берегу.

Тень, окутанная белым дымом, словно услышала, стала плотней, черты лица вдруг изменились и проступили резче. И демон узнал… Но этого не могло быть.

— Шива? — изумленно вскрикнул Бехвана. — Ты? Но как… Ты явился? И умер? Умер как человек?

Шива грустно улыбнулся.

— Да, как человек, а значит вновь попаду в колесо перерождений… Но сначала я родился как человек. И жил как праведник, и как праведник умер. Даже боги иногда приносят жертвы. Ты же знаешь, что значит такая смерть?

Бехвана знал. Шива спас город, и души тысяч его жителей. А он опять проиграл, проклятие не снято, а теперь он не сможет ни сразиться, ни уйти. Молитвы и этот белый дым совсем лишили сил. Хорошо бы просто исчезнуть здесь, раствориться в водах Ганги.

Шива вдруг протянул ему руку.

— Идем со мной, — произнес он.

Бехвана заглянул в его глаза, боясь заметить насмешку или жалость, но лицо бога оставалось спокойно. Демон ступил в воды Ганги и ноги обожгло, будто кислотой. Он шёл вперед, боль охватила всё тело, дыхание стало прерывистым, глаза закрыла багровая пелена. Упав на колени, ракшас понял, что дальше идти не сможет.

Вдруг кто-то приподнял его за плечи и потянул за собой. Душа Рами. Он вернулся за другом и упрямо тащил вперед, и лишь потом, когда идти оставалось всего несколько шагов, растворился в воздухе.

Шива ждал, стоя на воде и не шевелясь. Когда ракшас из последних сил протянул руку, он коснулся ее. Теперь они стояли рядом. Бехвана пытался отдышаться, белый дым окутал и его, кровь отлила от головы, он почувствовал себя легким, будто сам стал духом.

От берега по воде к ним шла ещё одна маленькая фигурка. Та самая девочка, которую демон видел в гхате. Она шла и становилась старше, кожа её приобрела небесный оттенок, огромные глаза были глубоки и темны как ночь.

— Кали… — прошептал демон, вновь чувствуя головокружение.

Она кивнула.

— Боги никогда не оставят свой город, — тихо произнесла она, беря его за руку. — Чего бы им это не стоило.

Три лёгкие тени шли по воде, удаляясь от Варанаси. Их силуэты таяли, исчезая, чтобы переродиться в других мирах.

Белый дым наполнял город, плыл над волнами Ганги, кружил между домами. К утру его унёс ветер.

* Гхат — каменное ступенчатое сооружение, служащее для  ритуального омовения индуистов и/или как место кремации.