Случайность

Автобус притормозил, не успел он остановиться, как из него кубарем выкатился маленький человечек, подхватил на лету свой чемоданчик и помчался вверх по улице. Он пыхтел и запинался, видно было, что бежать в горку для него – задача почти невыполнимая, но что-то толкало его вперед. За человечком никто не гнался. Люди вокруг старались на него не смотреть, как отворачивают глаза от всякого сумасшедшего. Он все бежал и бежал вверх по улице, путаясь в своем рваном сером плаще. День был жаркий, а на человечке, казалось, надет целый гардероб. Под плащом виднелся коричневый свитер с высоким горлом, круглое личико пунцового цвета сплошь покрывали мелкие капельки пота. Толстячок нелепо отфыркивался и двигался не быстрее задремавшего на ходу пешехода, хотя и прилагал для этого непомерные усилия. Если присмотреться, можно было заметить, как странно сложен этот нелепый человек. Длина рук вроде бы равна длине ног, возможно, поэтому ему так сложно двигаться.

Добравшись почти ползком до перекрестка, после которого улица снова шла вниз, неизвестный остановился. Сел, поставил чемоданчик перед собой и, смешно озираясь, запустил в него обе руки по самые плечи. Просидев в такой позе некоторое время, он слегка успокоился. Краснота с лица спала, он даже перестал казаться таким круглым. Конечно, этого никто из прохожих не заметил, хотя на улице было полно народу. Люди не любят смотреть на таких личностей. Человечек поднялся, теперь он стал чуть повыше. Может потому, что выпрямился в полный рост, а может, и по другой причине. Незнакомец свернул в ближайшую подворотню, пробыл там несколько минут… И вышел оттуда статным мужчиной средних лет в хорошем костюме и шляпе. Узнать в нем того маленького человечка стало почти невозможно, разве что немного выдавали мелкие поросячьи глазки, неуверенно сидевшие на красивом белом лице. Да и чемоданчик был точно таким же, как и у мелкого беглеца. Высокий незнакомец оправил пиджак и, поймав ритм города, растворился в толпе…

Мороз усиливался, сквозь мрак дыры пролетал снег. Дэви не спешил, все должно пройти гладко. Он уже знал маршрут медноголовых и надеялся только на то, что все будет как всегда. Твари всегда вьются рядом с дырой, и это ему на руку.

Дэви давно заметил, что медноголовые не такие как все. Они всегда выходили из крайнего дома, проходили вдоль всего города и растворялись в пустыне. Где непрекращающаяся буря скрывала их силуэты, и Дэви не мог разглядеть их дальнейший маршрут. Хотя куда они могли идти в пустыне? Ему кажется, что там ничего нет.

Уж не знаю, сколько времени прошло… «Время» – тоже одно из слов, что появились совсем недавно. И с его появлением я начал чертить по черточке на стене каждый раз, когда эта еле различимая точка появлялась. (Точка появлялась на небе, и теперь я думаю, что это местный аналог солнца). После трех прямых черточек я решил, что можно было бы указывать на них направления – вверх, когда точка горит, и вниз, когда пропадает. Так вот, не знаю, сколько времени прошло до этих черточек и до слова «время». Знаю только, что прошло шестьдесят семь черточек вверх и шестьдесят шесть вниз, как я почему-то начал отличать себя от всех. (Понятие о «числах», тоже появилось само, тогда я этого появления даже не заметил). Последнее «время», проведенное там, мне даже начало казаться, что я не понимаю, чем заняты все остальные. Обычное количество слов для «нас» не больше пяти. Кстати «слово» пришло мне в «голову» практически сразу после «времени». Откуда я узнал значения всех этих «слов»? Не представляю. Кроме меня их никто понять не мог. Я пытался разговаривать с остальными, но это все равно, что говорить со стенами. А потом появилось еще кое-что, сложно это описать, но в голове я называл это «одиночество». Мне было одиноко в этой пустыне, я назвал это место «краем».

Край – это что-то вроде города, там есть постройки, они расположены вдоль дороги с обеих сторон, все одинаковые. Кроме «средней» в городе больше дорог нет. Только узкие проходики между постройками. В проходиках шныряют без остановок «они», ну то есть «мы». «Мы» шныряем там постоянно, зачем, непонятно. Как я заметил где-то черточку на пятую, все «мы» выглядим совершенно одинаково. Приземистые, конечности одинаковой длинны, приплюснутый нос, глазки-щелочки.

Постепенно я привык к новым «словам» и начал изучать наш город. Я обшаривал здания одно за другим, но все они были пустыми, и только в одном я нашел что-то вроде склада, здесь лежала одежда. В ней ходили все вокруг. Я не знаю, откуда «мы» взялись в этом городе. Но я видел, как сюда приходили голые, брали одежду, тут же закутывались в нее и уходили с теми же безразличными лицами, с которыми пришли. Я надел на себя еще два свитера, потому что с появлением «времени» начал острее ощущать холод.

Каждый медноголовый в течение всего пути крепко прижимает к себе маленький чемоданчик, засунув в него левую руку. Это показалось Деви интересной деталью. А как-то раз, наблюдая за ними, Дэви увидел, что один из путников споткнулся, и его рука вылетела из чемоданчика. Упавшего тут же окружили остальные, они что-то делали, пока он не закричал. После этого медноголовые снова построились друг за другом и как ни в чем не бывало продолжили путь. Деви понял, что эти чемоданчики очень важны, и решил заполучить один во что бы то ни стало.

План родился сам собой. Тварей привлекали дыры, а медноголовые, кажется, этого не знают. Дэви вообще не был уверен, что чужаки видели тварей хоть раз. Шипастые круглые бестии не появлялись вблизи дороги, а медноголовые, сколько Дэви их видел, ни разу не сходили с нее.

На 113 черточку вверх, у самой пустыни я увидел тварей, они вились вокруг дыры. Дыра –это черное плоское пятно, висящее примерно на два моих роста над песком. Твари выглядели злобно, но ничего, кроме как копошиться вокруг дыры, не делали. Я долго наблюдал за ними, прежде чем решился подойти ближе. Твари не замечали меня, даже когда я подошел на расстояние вытянутой руки. И тут я заметил, что дыра – это не совсем дыра, а скорое воронка, она струится из черного камушка на песке. Я прополз под их шипастыми хвостами и схватил камушек. Как только я накрыл его своей ладонью, дыра пропала. Твари уставились на меня и, роняя слюни из отрытых ртов, махая хвостами, бросились. Я закрыл голову плащом, они драли мою спину своими когтями. Я уже думал, это конец. Но тут камень вылетел из руки и упал на песок. Воронка снова появилась, а твари как ни в чем не бывало принялись виться вокруг нее, не обращая на меня внимания.

– У нас не принято, как вы знаете, задавать лишних вопросов, поэтому никто и не спрашивал. Ребята, конечно, строят предположения, шепчутся, но все это лишь домыслы. Просто путь между библиотекой и городом лежит через этот странный мелкий мирок, – начал издалека свой рассказ Гилберт. Его только что выпустили из карантина, и он наконец-то добрался до любимого студенческого бара. – Там пройти-то всего ничего, минут пять. Но правил безопасности для этого прохода целая куча, я-то думал, что все эти правила – так… Просто, чтобы мы никуда не сворачивали и не узнали чего лишнего. – Рассказчик отхлебнул из кружки и довольно оглядел заинтересованных товарищей. Слухи о происшествии давно уже ходили по институту. А он был не просто очевидцем, но и участником событий, болтливости ему не занимать, а тут еще и такое внимание.

– А что за мирок-то? – осведомился один из слушателей.

– Да так, какие-то дома в пустыне, бегают там мелкие такие гуманойдики кругленькие, ни на что внимания не обращают, все в одинаковых плащах, жутковатые немного.

– Ну и какие же правила? – поинтересовался другой слушатель.

– Основное, это как всегда – зажать в руке сосуд с секрентовой амальгамой. Остальные постраннее: не сходить с дороги, идти след в след, не оборачиваться, а самое странное – чтобы войти туда, надо надевать медную шапку, она оказывается, какие-то волны не пропускает.

– Да брось врать, всем известно, что медь пропускает все что угодно! – крикнул кто-то из слушателей.

– Мне врать не зачем, говорю как есть, вы хотите слушать или нет? – насупился Гилберт.

– Хотим-хотим, давай продолжай, – поддержали его остальные.

– Так вот, идем мы как обычно по дороге, и тут на пути, прямо из ниоткуда, появляется черная дыра, а вокруг дыры мерзкие такие, здоровенные слюнявые твари. Мы все застыли, шевельнуться боимся и, что делать, не знаем. Никаких инструкций на этот случай, само собой, не было. Путешествовать между мирами же безопасно! – Гилберт скривил рожу и сделал жесты пальцами, мол, знаем мы вашу безопасность. – И вдруг, из-за одного из домиков, стоящих вдоль дороги, выбегает мелкий абориген. Бросает на песок под дыру какую-то тряпку, хватает у Синфа чемоданчик с амальгамой и со всех ног удирает. Дыра пропала, а твари как распушатся – у них иглы по всему телу красные, и давай рвать Синфа на части. А он сделать ничего не может, глаза потемнели без амальгамы-то. Так бы его и сожрали, если бы профессор не подбежал. Он схватил тряпку, которую бросил абориген, и дыра снова появилась. Твари отпустили беднягу Синфа и остались кружить вокруг дыры. Ну, а мы, что, подхватили его истерзанное тело, быстренько добрались до тоннеля и вернулись.

– Так Синф жив? – спросили из толпы.

– Когда я его тащил, был жив. Но, сами понимаете, он надолго остался без амальгамы, да еще покусали его не слабо. Может и выкарабкается, а вот чтоб прежним стать, много времени потребуется.

– Профессор Ирик говорит, что в некоторых мирах такая сила засасывания в реальность, что и секунды без амальгамы достаточно, чтобы навсегда стать таким же, как местные.

- Ага, а еще он говорит, что амальгама может вернуть человеку не только его облик, но и одежду сменить!

– Свойства ее до конца не изучены. Может быть, он и прав, я бы не хотел это проверить, – Гилберт улыбнулся и отхлебнул свое пиво. – Да и вообще, я больше в библиотеку ни ногой. Пусть ищут другого дурака, через эту пустыню ходить.

Я придумал одну хитрость, чтобы притащить на дорогу камень и меня не съели. Распустил свитер, и привязал камень ниткой. А когда медноголовые шли по дороге, размахнулся ниткой и швырнул камень прямо им под ноги. Потом подскочил, выхватил у одного чемоданчик, руку в него сунул и бежать. Смотрю, а впереди, где пустыня начиналась, уже и не пустыня вовсе, а туннель искрится, туда я и прыгнул. Глаза закрыл и бежал, бежал пока не выдохся совсем. Огляделся, а я и не в туннеле уже, а на улице Адмирала Нельсона сижу. После того как я к той штуке в чемоданчике прикоснулся, понял, что лучше соображать стал. Чтобы как-то сосредоточится, решил еще попробовать, обеими руками схватился за нее, и тут воспоминания на меня нахлынули, как из водопада. Вспомнил всё - семью свою, жену, дочку, в общем, все вспомнил… Слова все… Даже странно теперь думать об этом, как я там жил в том мире.

Я решил записать все это только для себя, рассказывать кому-то боюсь. А что я собственно могу рассказать, что убил жену с дочкой?... 60 лет назад…

Нашел старые газеты в библиотеке. Писали, что убийца так и не найден, а отец семейства пропал без вести. Сейчас мне на вид лет 50, глаза не мои, неприятно в зеркало на себя смотреть. Что делать не знаю, работаю в доках, гружу рыбу. Воняет там, конечно, и платят копейки, но мне нравится, от тяжелой работы как-то легче становится. Может даже – утешаю себя – трудом искуплю. Каждый день надеюсь, что не последний. Все думаю, вдруг помру и попаду опять туда, страшно.