Иш

…Страх буквально парализовал моё тело, я не мог и шевельнуться, глядя на мерзко ухмыляющееся лицо ночного гостя. Ощущение невыразимого ужаса усиливал большой, раздвоенный по форме шрам, словно разделявший напополам левую часть щеки человека – при свете фонаря в комнате он был отчётливо виден…

Кто это? Зачем он тут? Что ему от меня надо? Эти и ещё тысячи других, едва осмысленных вопросов вертелись в голове, и ответ зависел от того, что незнакомец предпримет дальше.

Уходить он явно не собирался. Точнее, – отползать, – там, наверху, обратно от люка. Более того, он явно заинтересовался моей персоной. Присмотревшись (и эти секунды, когда я, встретившись с безумным взглядом человеком, даже не мог отвести глаз от его лица, показались вечностью), он внезапно подтянулся в люке всем телом, и спустил одну ногу вниз…

Это меня напугало ещё сильнее, хотя, казалось бы, – куда больше, я и так сидел на постели уже ни жив, ни мёртв от происходящего кошмара. Дико вскрикнув, я наконец переборол оцепенение и рванул из комнаты что было сил. Шарахнув дверью, скатился кубарём по лестнице и буквально упал в объятия ночного администратора.

Гостиничный служащий был на удивление спокойным, хотя прекрасно видел, что я не в себе. Усадив на стул, он с силой сжал мою сотрясаемую дрожью руку и хладнокровно спросил:

– Ты его видел?

Я вздрогнул всем телом, мысленно представив эту фигуру человека, в образе которого словно воплотился весь невообразимый ужас чего-то страшного и непонятного, до абсурда непостижимого…

– Ты его видел. – Администратор бесстрастно ответил на свой же вопрос. – И… хорошо, что успел убежать. Не всем это удавалось.

Всё ещё сотрясаясь от страха, в полном замешательстве (и даже в каком-то умопомрачении), я всё же сумел уловить суть сказанного администратором.

– Нно… нно… кто… зачем… что он… что ему…, – кажется таким бесвязным бормотанием я пытался выразить бесновавшиеся в голове мысли.

– Он – ничто. То есть, сам по себе, как некая сущность – полное ничто. Это… как бы поточнее объяснить… просто человеческая оболочка.

– Как??? – ответ гостиничного служащего прозвучал какой-то полной чепухой, абракадаброй, бессмыслицей, хотя сейчас бессмысленно было абсолютно всё происходящее этой ночью в этой гостинице.

– Да, я понимаю как это звучит… Непредставимо. Но слушай, я знаю об… этом… очень давно. И я в общих чертах представляю себе этот феномен. Он не из нашего мира, совершенно точно. Объяснить его с человеческой точки зрения невозможно.

То, что затем рассказал мне ночной администратор, действительно разумному человеку покажется чем-то фантастичным и непредставимым. Не встретивши там, в люке, эту кошмарную фигуру с безумным взглядом и мерзким оскалом на шрамированном лице, я бы его рассказ воспринял как шутку или глупый розыгрыш. Но леденящий кровь ночной визит незнакомца добавил сам по себе необходимой достоверности тому, о чём поведал гостиничный служащий.

По его словам, район Батума, где расположилась гостиница, издревле славился весьма неоднозначной репутацией. В XIXвеке именно тут, на площади, возникшей на пересечении трёх старинных улочек, располагался самый страшный (с точки зрения криминала) городской рынок. В его торговом чреве находили себе приют самые отъявленные бандиты, контрабандисты и ублюдки всех мастей Батума, нередко пырявшие нож в тела незадачливых покупателей только ради грабежа…

Согласно городским легендам, именно в этом районе начинал когда-то свою «деятельность» Гого Медный – безжалостный, пугающий пароксизмами извращённой фантазии маньяк с медным оттенком лица (уже после того как его поймали, выяснилось, что этот оттенок – следствие какой-то малопонятной, редкой генетической болезни).

И наконец, именно в этом районе, согласно народной молве, вот уже несколько столетий обитает древнейший водяной дух Иш, выгнанный за какие-то провинности обитателями морского дна на земную поверхность.

Иш сам по себе бестелесный дух, ничто, как и обозначил его ночной администратор. Он может проживать только в теле избранной им жертвы, и живёт в ней ровно до того момента, как в его лапы не попадается новый несчастный мученик. Жертвой же стать довольно легко, – достаточно очутиться в тесных, высасывающих человеческую сущность объятиях Иша.

Администратор был уверен в том, что в пространстве гостиничного чердака живёт именно Иш. В качестве жертв он себе в последние годы обычно подбирает тех постояльцев, которых размещают в мансарде. Администратор на полном серьёзе говорил о том, что я в проёме люка видел того самого пропавшего человека, о котором мне раньше рассказывали служащие гостиницы. Мол, Иш обнял несчастного, завладев телом, сбежал, и теперь охотится за новой жертвой в своём новом обличии.

Уже практически справившись с эмоциональным потрясением от пережитого наверху кошмара, я под конец рассказа всё же усомнился в правдивости слов администратора. Морской дух, который высасывает жизнь из человека в своих объятиях, – всё это звучало для меня, рационально мыслящего советского гражданина, уж очень неправдоподобно.

– Слушай, кацо, ты что думаешь, что я тебя обманываю? Шутку шучу? Нет, дорогой, я слишком для этого серьёзный человек. Поверь мне, это Иш. И хочешь я тебе докажу свою правоту?

В ответ на мой молчаливый кивок, администратор, торжественно подняв указательный палец, заключил:

– На его щеке должен быть большой раздвоенный шрам. Такой шрам был на щеке предыдущего постояльца мансарды. Ты видел шрам?

Зябко поёжившись, я решил, что с меня рассказов о духе и его жертвах уже достаточно. Попросив администратора меня не беспокоить до рассвета, я свернулся под пледом в кресле на первом этаже.

И я до сих пор помню один из тех отрывков снов, которые будоражили меня в эти предрассветные часы. В нём после разговора с администратором я просыпаюсь всё там же, наверху в мансарде, и человек со шрамом на лице склоняется надо, мерзко пришёптывая «Ишшшшшш»…