Ховелий, Алевтина и некрасивая девушка Маша

Ховелий впервые оказался в походе. Многие вещи удивляли его. Например, на первом привале инструктор Грев показал, как правильно готовить воду. Он разместил на зеленой траве видавший виды примус, поставил на огонь чёрную сковороду, плеснул на её шершавое от гари дно масла и аккуратно, в самый центр, поместил бутылку воды. Через несколько минут инструктор кивнул головой – готово. Ховелий взял почерневшую от жара бутылку и осторожно отхлебнул – вода была ледяная. «А пирожки у меня обычно сгорают», – задумчиво проговорил Грев. Вся группа радостно зааплодировала. И только некрасивая девушка Маша с бородавкой на носу сказала: «Это неправильно. Вода должна была закипеть».

«Здесь не то, что там», – пожал плечами Грев. И вся группа согласно закивала.

На следующий день они вышли к мосту. Высокие арки уходили далеко-далеко в небо – где-то там, в облаках, иногда проезжал поезд, и весь каменный мост отвечал ему гулом. Под мостом зеленело озеро, в котором ничего не отражалось из-за густой ряски. В озере бултыхались бескрылые утки. «Последствия радиации», – сказал инструктор Грев.

За мостом начинался город – между руинами панельных домов шумели деревья, а вдоль дороги торговали бабки в синих плащах. За их спинами зарастали бурым плющом тощие заборы и блестели железом одноэтажные новостройки. Ховелий пригляделся к товарам. В основном здесь были крепко закрученные банки с медными крышками, какие-то пучки зелени, заржавленные детали, связки газет и уродливые котята с пистолетиками в руках. «Охраняют», – коротко объяснил Грев. Вся группа хмуро прошла мимо, и только некрасивая девушка Маша с бородавкой на носу сказала: «Это неправильно. У них ненастоящее оружие».

Ночевать решили в заброшенном доме, сквозь разбитые окна которого в комнату лезли скрюченные ветви деревьев. Наломав веток, инструктор Грев соорудил на полу костёр, повесил котелок и достал из рюкзака две банки горохового концентрата. Ховелий извлёк из-за голенища сапога оловянную ложку, но тут выяснилось, что закончилась соль.

«Это неправильно, – сказала некрасивая девушка Маша с бородавкой на носу. – Без соли невкусно».

Ховелий был самый молодой в группе, а потому Грев молча ткнул в него пальцем с обгрызенным ногтем и приказал: «Сходи к чокнутой Алевтине. Только у неё можно раздобыть соль. Её дом на краю города, рядом с кладбищем. Сразу найдёшь по сорванной крыше». И Ховелий пошёл.

Крыша была соломенная и гнилая. Она медленно кружилась над покосившимся домишком, но далеко не улетала. Иногда ветер начинал раскачивать её, как детские качели, и тогда крыша роняла на землю слепых новорождённых мышат.

Ховелий ожидал встретить сгорбленную морщинистую старушку, но Алевтина оказалась женщиной немногим за тридцать. Одетая в залатанный серый халат.

– Почему крыша летает? – спросил Ховелий.

– Сорвало, – пожала плечами Алевтина.

– А почему соль в городе только у тебя?

– Я много плачу, – вздохнула женщина и пригласила парня в дом.

В единственной комнате находился лишь круглый стол, колченогий табурет и большая двуспальная кровать. А ещё была полка под чёрным потолком. Только потолок лишь казался потолком. На нём бледными светлячками пульсировали звёзды.

– А если пойдёт дождь? – удивился Ховелий.

– Вот твоя соль, человек, задающий много вопросов, – Алевтина бросила на стол холщовый мешочек.

– Сколько я должен?

– На сколько тебя хватит.

Ховелий порылся в карманах и выудил мятую семирублёвку. Протянул женщине.

– Мне не нужны деньги, – улыбнулась та, – подари мне искру твоей страсти.

– Чего нет – того нет, – развёл руками парень. – Кремень в зажигалке и тот сломался.

– Как тебя зовут, наивный малыш?

– Ховелий.

– Ты нездешний, – загадочно улыбнулась Алевтина, – а значит, пламя твоего факела ещё не угасло. Не хочешь ли ты осветить ещё одну неисследованную пещеру живым огнём безумия?

– Здесь есть пещеры? – широко раскрыл глаза Ховелий. – Где?

– Ну почему за солью приходят лишь такие дураки, – застонала женщина и рывком распахнула халат.

Ховелий зажмурился, потому что под халатом у Алевтины ничего не было, кроме самой Алевтины. Острые соски пламенели на сдобных грудях карамельными горошинами, а отсветы звёзд стекали по обнажённому телу серебристыми ручейками, подчёркивая богатство фигуры.

Ховелий замер, поражённый зрелищем. В штанах стало тесно.

Алевтина мягко подошла к нему и принялась неторопливо освобождать от одежды. Парень не противился, ощущая, как от нежных прикосновений вздрагивает каждая клеточка тела.

Когда на Ховелии остались лишь носки, женщина оглядела его и восторженно охнула.

– О! Ховелий! Какой у тебя огромный Ховелий! В жизни не видела ничего подобного! Это Титан! Это Колосс! Это Рог Изобилия! Напои меня его живительной влагой! – и она опустилась перед ним на колени.

От жара её губ, Ховелий истёк соком и задохнулся от возбуждения. Он обхватил голову женщины дрожащими руками и, делая судорожные движения бёдрами, рычал, как дорвавшийся до сладкой косточки изголодавшийся пёс. А потом они, разгорячённые и потные, упали на мягкую перину и сплелись телами.

– Возьми меня сзади! – кричала Алевтина. – А теперь направь его сюда! Исследуй все мои пещерки, проказник!

И Ховелий исследовал. Жадно, ликующе, исступлённо. Над головой, в вышине, качалась крыша, сыпались с небес звёзды, а луна бледнела от зависти.

Алевтина в изнеможении откинулась на подушках, тяжело дыша, сказала:

– Это непостижимо. Я думала, что живу в аномалии. Но аномалия – это ты, Ховелий. У меня нет больше сил, а твой факел всё еще горит огнём желания…

Скрипнула половица. На пороге стояла некрасивая девушка Маша.

– Это неправильно, – сказала она. – Почему красивым всё, а некрасивым ничего?

– Ты без приглашения пришла в мой дом! – с притворной строгостью воскликнула Алевтина. – И достойна наказания! Как мы накажем её, Ховелий?

– Ммм… – промычал Ховелий. Говорить он не мог, лишь глупо улыбался.

– Правильно! – рассмеялась Алевтина. – Посадим на кол! – И погладила пальчиками багровый жезл парня. – Садись, бессовестная!

– Я принимаю это наказание! – радостно засмеялась Маша и высоко задрала юбку.

Внутри у неё было горячо и влажно. Безумный восторг сотряс Ховелия.

«Оказывается, она не носит трусики», – была его последняя связная мысль, а потом его душа устремилась ввысь, туда, где в призрачной паутине туч покачивалась крыша, и в блаженстве развалилась на мягкой соломе.

Ховелий потерял счёт времени. Но пора было возвращаться.

Хозяйка махала им вслед, а они с Машей, взявшись за руки, шли по поросшей бурьяном тропинке, облитой лунным молоком.

Вся группа встретила их недовольным ропотом. Оказывается, они забыли про соль.

– Придётся тебе вернуться, – нахмурился Грев. – Ступай, и без соли не возвращайся.

– Это неправильно, – сказала Маша. – Ночью одному страшно. Я пойду с ним.

– Иди, – одобрил инструктор.

И они пошли.

Над кладбищем летали красные совы, но в темноте казались чёрными. Вдалеке на фоне полной луны отчётливо виднелась островерхая крыша. Путеводный маяк удивительной женщины Алевтины, которую абсолютно напрасно обзывали чокнутой. Ховелий обнимал Машу и думал:

«Какая же она красивая». А уродливая родинка на носу теперь представлялась ему изысканным и эффектным пирсингом. И это было правильно.