Венец творения

Амёба махнула ложноножкой вслед потоку жидкости, который нёс её в бесконечном океане. Изменение внешнего давление было единственным способом взаимодействия с миром, а потому вполне достаточным.

Ей нравилось наблюдать: изучать все эти течения воды и времени, общаться с себе подобными, от чего амёба даже иногда задавалась вопросом:

«А правда ли я венец творения?» Но ответить ей не мог никто, кроме такого же создания. Оно веянием судьбы оказалась рядом и коснулось своей мембраной. Возник контакт.

Амёба задала другу вопрос, и тот ответил: «Вероятно. Ведьв мире нет никого умнее нас».

И они последовали очередному рывку жидкости, исчезнув в пищеварительной трубке моллюска.

***

Максим сидел за письменным столом и бесцельно водил ручкой по листу бумаги. Синяя вязь тянулась следом, образуя странные и бессмысленные знаки. Один, второй, закорючка, петелька. Прямая линия.

Закончился лист, начался следующий. А мысль Максима плыла тягучей массой, временами переваливаясь через край разума и цепляя откуда-то очередной образ, что отпечатывался чернилами на белой поверхности.

Ассоциативное письмо. Так посоветовал делать психотерапевт. Древний метод контакта с подсознанием, возможность выявить свои скрытые тревоги и проблемы. Те, что так сильно мучают людей и не дают дышать полной грудью.

«В итоге ты напишешь то, что тебя беспокоит» - говорил врач, «Главное - не думать о рисунке».

И Максим старался не думать. Он выкидывал из головы образы всех пишущих инструментов, которые знал. Карандаши, ручки, перья, палочки, пальцы, кнопки, листы, глиняные и восковые дощечки, песок, ил и скалы. Всё, что имело отношение к процессу, нужно изгнать. Опустошить голову.

Очередной скомканный лист отправился в мусорную корзину. Максим предусмотрительно поставил её под столом, зная, что с первых минут ничего путёвого не выходит. Положил перед собой новый лист, занёс ручку и вновь погрузился в размышления.

«Каждый раз одно и то же».

Он бесцельно водил по бумаге, потом взглянул на получившийся рисунок. Действительно, одно и то же. Этот узор получался у него не один раз, и даже не два. Десяток, не меньше. Никакого смысла, никакого значения для Максима он не имел, и всё же - не может это быть зря.

Вдруг его ассоциативное письмо - это не слова? Вдруг подсознание хочет что-то сказать иным способом? Не сном, не галлюцинацией, а вот этим странным рисунком. Сложное переплетение линий и полукругов давало необычную картину, теперь Максиму казалось, что это так. Он вгляделся, пытаясь понять, и вдруг у него в голове что-то переключилось.

Он вскочил, судорожно схватил смартфон и сфотографировал рисунок.

А потом вышел в интернет и в поисковой системе выбрал команду: «Найти похожие изображения».

***

Моллюск не задумывался о попавшей в него пище. Поглощение потока окружающего бульона с последующим перевариванием входило в непроизвольные автоматические действия, которые совершались без контроля со стороны разума.

Он задумывался о другом. Лавирую щупальцами, кружась в обществе себе подобных, кальмар касался то одного, то другого. Возникал контакт, в результате которого существо понимало, куда нужно двигаться дальше, где более питательная жижа, а куда не следует попадать из-за холодной воды.

И иногда кальмар, в меру развития, задумывался о своём величии. Как он могуч, что может поглощать и переваривать других, более мелких и слабых существ. Он восхищался своей силой и красотой, он упивался превосходством своего вида и считал себя венцом творения.

Осознание этого заняло многие сотни и тысячи лет, пока кальмар плыл вперёд, вниз и вверх, и он даже не заметил, как исчез в пасти гигантской латимерии Его просто всосало внутрь, не дав возможности узнать о более развитом существе.

***

Максим нашёл несколько десятков похожих изображений. Одни были лишь набросками, другие - схематичными изображениями, а парочка - самыми настоящими фотографиями тёмных пещер. И на них оказался отображён тот самый символ, который чуть не отправился в мусорное ведро.

Психотерапевт не говорил о таком повороте. Должны были получиться лишь отдельные слова, анализируя которые врач хотел узнать о глубоких проблемах Максима. Почему юноша не может спать, не может найти своё место в жизни. Почему он несчастлив.

«Вот же долбанный кретин», - вдруг подумал Максим. «Куда как проще заставить пациента делать всю работу. Искать эти картинки, искать их значения».

Наверняка всё объяснимо. Он увидел такие изображения где-нибудь в сети, случайно и давно, и они отложились в памяти. Эти изгибы, ровные линии и полукруги. Символы похожи, но не более того.

В самом конце статьи был указан автор. Какой-то искусствовед, специалист по древним цивилизациям и их языкам. Пока Максим думал, стоит ли его разыскивать, из принтера выползали один за другим с десяток листов. Разные символы, непохожие между собой и одновременно такие единые. Какой-то древний язык, не иначе.

А в конце концов, что он теряет? Юноша нашёл электронный адрес учёного без особых проблем, написал и описал свою проблему. Чтобы исследователь действительно заинтересовался, ему достаточно будет показать лишь парочку незнакомых вещей.

Максим достал из корзины несколько смятых листов, разгладил на коленке и сфотографировал. А после прикрепил к посланию.

«Посмотрим, что из этого получится».

***

Латимерия переваривала мелких моллюсков и наслаждалась свободой. Это был первый этап выхода из извечного и трёклятого бульона на твёрдую землю. Двойная система дыхания поставила кистепёрых рыб на высшую ступень эволюции, и казалось, ничто не сможет превзойти их.

Способность избегать мелких опасностей в воде и отдыхать на пока ещё пустой поверхности суши неограниченно долго - это ли не мечта любого живого существа на планете. На целой планете! Никто даже представить себе не мог, что какая-то там рыба выберется и станет ходить на плавниках.

«Может быть, это я - венец творения?» - задавалась вопросом латимерия, изучая солнце сквозь пелену пыльных облаков. «Может, я создана по образу и подобию?»

Размышления заняли долгие годы и века, пока не пришёл ответ. Он был коротким и напоминал щелчок зубов антракозавра.

***

Этой ночью Максим почти не спал. Он изучал изображения, найденные в сети. Раскладывал их то в одном порядке, то в другом. Убирал и добавлял в цепочку.

Символы хотели что-то сказать, но слово не получалось. А ведь в них действительно было нечто знакомое. Какой-то потаённый смысл, какое-то знание. Неспроста же он день за днём вырисовывал знаки из своей памяти. Но в конце концов усталость взяла своё и он отключился.

Утром Максим вскочил. Оказалось, заснул прямо за столом, опустив голову на руки, отчего те затекли и не хотели слушаться.

«Сейчас будет неприятно».

Мурашки в пальцах стали появляться, грозя превратиться в короткое, но заметное испытание.

Чтобы побыстрее отмучиться, Максим начал быстро-быстро сжимать кулаки и растирать предплечья. А чтобы не думалось, бросил взгляд на экран.

Мигающий значок сообщал о получении нового письма.

«Срочно позвоните мне!!!» - сигнализировала тема сообщения. А текст и вовсе состоял из одиннадцати цифр мобильного номера.

Максим даже забыл об иголках в кончиках пальцем. Он протёр глаза, проморгался и перечитал ещё раз. Письмо пришло от того учёного.

«Ладно, чего уж тут. Сам захотел».

Он набрал номер и нажал на вызов.

Несколько гудков сменились щелчками, а после запыхавшийся голос просипел в трубку: - Алё! Кто это?

Максим только сейчас посмотрел на время. Письмо пришло совсем недавно а часы едва добрались до отметки «шесть утра». Значит, отправивший человек ждал-ждал, а потом благополучно уснул. И теперь вырвался из царства Морфея, пытаясь понять, кто он и где.

«Да уж, неудобно получилось. Хотя, срочно - это срочно».

- Это Максим. Я написал вам письмо.

- Максим? Вы прислали мне изображения букв?

Юноша свёл брови. «Буквы»?

- Я да… Я послал несколько своих рисунков. Просто хотел узнать, что они означают.

- У вас ещё много? - прохрипел голос в трубке.

Максим пожал плечами, потом понял, что собеседник его не видит.

- Я их рисую. Они знакомы, а откуда - не понимаю.

- У вас есть ещё буквы?

Становилось неприятно. Вроде как это Максим хотел получить помощь, а теперь с него требовали что-то, чего он сам не понимал.

- Послушайте. У меня есть ещё… буквы. Но сначала объясните мне, что это такое.

Голос на том конце чуть засопел, а потом глубоко вздохнул и ответил, уже более спокойно.

- Договорились. Давайте встретимся лично. Приезжайте через два часа в парк, - голос назвал адрес: - Там у третьего столика для шахмат встретимся. И возьмите с собой буквы, которые есть. Я всё расскажу.

***

Антракозавр, похожий на рыжего гладкокожего крокодила, грелся на солнце, переваривая пищу, и лениво поглядывал по сторонам. Опасности ожидать не приходилось, ведь он был практически уверен в своей всесильности. Даже мысли о венце творения его ни разу не посетили, ибо сомнений попросту не могло быть.

Оставались опасения лишь относительно сородичей. Кто знает, может, они тоже захотят есть, а подходящей жертвы поблизости не окажется. В таком случае вполне сгодится соплеменник. Антракозавр знал об этом, ведь сам иногда поступал так же.

«А что, если я создан по образу и подобию великого антракозавра? Который создал всё живое, создал и великий океан, и великую сушу, чтобы нам было где жить в тишине и довольствии?»

Закончить свои размышления он не успел, хотя занимался ими ещё несколько десятков тысяч лет. Мощные лапы птеродактиля подняли его в высоту и сбросили оттуда вниз. Хрупкий костяной череп раскололся, словно орех, и содержимое выплеснулось на камни.

Гигантский летающий ящер спланировал вниз с целью отобедать.

***

Максим добрался до парка очень быстро. Субботнее утро, метро с двумя пересадками. Полупустой вагон в это время вёз редких жителей по их делам.

Сидя в вагоне, Максим рассматривал рисунки, иногда меняя один лист на другой. «Что же в них такого, что потребовало столь экстренной встречи?»

Резкая вонь ударила в ноздри. Проходящий мимо бездомный в засаленной рубашке, непонятно как просочившийся мимо турникета, на миг задержался напротив Максима. Сквозь мерзкий запах просачивался аромат перегара.

Бродяга заглянул в рисунки, широко распахнул глаза, а потом быстро подсобрался и поспешил к самой дальней двери вагона. Стоя там и ожидая станции, он беспрестанно оборачивался на Максима, и казалось, молился, чтобы юноша не подходил. Глаза бегали, а пальцы дрожали, и вовсе не от похмелья.

Максим не собирался приближаться, но внутри появилась тревога. Он даже подумать не мог, что эти странные символы могут что-то значить для окружающих. Но теперь он понял: это не просто каракули.

Какой-то древний смысл прятался на бумаге, и осознание его могло дать нечто большее, чем психоанализ. Недаром же они просуществовали сквозь века, сохранившись в древних изображениях на первых стоянках человека. Поэтому же учёный проявил столь живой интерес.

И этот бродяга жутко испугался. Его нервы были оголены, расшатаны от постоянной выпивки, и «что-то» он увидел. А теперь стремился избежать этой непонятной опасности.

Максим спрятал бумаги в папку и решил не доставать до встречи в парке.

Через полчаса он уже ждал на месте. Небольшая площадка в тихой глубине парка, где располагались несколько стационарных столиков с расчерченными полями чёрно-белых клеток.

Каждый, кто хотел поиграть, приходил сюда со своими фигурками и ждал партнёра. А Максим принёс свой набор знаков.

«Буквы». Интересное значение. Неужели это действительно какой-то древний алфавит? И что могут означать эти буквы. Столько лет провисели в пещерах, и даже сейчас их наверняка никто не смог разгадать. Только сделали предположения о значениях. Люди тех времён были примитивны, и даже письменность ещё не существовала.

Об этом Максим помнил из школьных книжек по истории, и тем интереснее было ждать встречи.

Наконец сбоку появилось движение. Сухонький старичок с острым подбородком и колючим взглядом приблизился к столику, остановился чуть поодаль, плотно сжимая подмышкой папку. А потом коротко спросил: «Это вы мне звонили?»

***

Птеродактиль парил на низком бреющем полёте, наслаждаясь силой встречного ветра. Земля давно раскололась на куски и великий океан тоже превратился в несколько более мелких. Теперь на каждом куске суши и в каждой луже солёной воды царила своя фауна, но летящий ящер знал о своём превосходстве.

«Кто же я, если не венец творения?» - вопрошал он себя, взмывал вверх и падал камнем, в последний момент ловя поток ветра и выравнивая траекторию.

«Кто ещё может подчинить себе небеса, как не высшее существо?»

Он парил и видел с высоты множество других созданий неведомого творца, что копошились внизу, в серости наземного существования.

«Наверняка он такой же, как и я», - думала летающая тварь. А потом ей пришла в голову ещё одна мысль. Странная и дикая, но при этом очень близкая. Та, которая копошилась в сознании с самого зарождения жизни.

«А вдруг я и есть создатель?»

Но ответа он не получил. А получил вместо этого увесистым булыжником прямо в висок.

Булыжником, примотанным к палке, которую было очень удобно держать ладонью с противопоставленным большим пальцем.

***

Максим сидел и слушал рассказ учёного. Тот представился, но необходимость в имени отпала почти сразу. Они сидели за столиком, а вокруг не было ни души.

Первым делом старик попросил показать ему остальные рисунки. И только разложив их перед собой, прижав несколькими мелкими камушками, он начал свою историю.

Он рассказал про эти рисунки. Что они были обнаружены ещё полвека назад в местах близ экватора, где смогла сохраниться жизнь во время последнего ледникового периода. Смысл их долгое время оставался неясным. Предполагали, что это зачатки древней письменности, и это оказалось наиболее вероятным, учитывая степень развития сознания первых людей.

- Предполагали? Разве это не достоверно известно? - с сомнением спросил Максим.

Учёный покачал головой. С сомнением, будто решая, стоит ли говорить; но рисунки на шахматном столике убеждали, что тайна ещё не до конца раскрыта.

- Была ещё теория, о которой не писали. Но вы, наверняка, знаете о ней?

Максим непонимающе пожал плечами.

- Вы поэтому называли их «буквами»?

- Верно. Было предположение, что это послания будущему человеку из прошлого. Где цивилизация была развита ничуть не меньше, чем сейчас. Просто теперь мы видим вокруг результаты этого развития. А все идеи зародились уже тогда.

- В смысле?

- Всё, что мы видим вокруг. Когда человек смог нацарапать эти знаки на стене пещеры, тогда и появилась наша цивилизация. А не в последние две тысячи лет, и даже не пять. Все эти мобильники, переработка нефти и трансплантология - всё это уже было заложено. Древний человек отразил свои знания в виде рисунков, не понимая их смысла. Эдакое ассоциативное письмо.

- Стоп! Ещё раз, что вы сказали?

- Ассоциативное письмо. Это когда человек неосознанно что-то рисует или чертит. Методика используется в психологии.

- Я знаю, у меня так и получилось сделать эти ваши «буквы».

Старик вытаращил на него глаза; кадык на горле заходил вверх-вниз.

- То есть? Я полагал, что вы где-то нашли эти рисунки и просто перенесли на бумагу.

Теперь уже Максим покачал головой.

- Я их сам нарисовал. Непроизвольно.

- А вы можете ещё?!

Возбуждение пожилого учёного нарастало очень быстро, дыхание участилось.

- Я не думал об этом. Но могу попробовать.

- Попробуйте! - с жаром в голосе произнёс старик, - У меня есть с собой несколько чистых листов бумаги!

- Нет-нет-нет, не здесь. Я так не могу. Мне нужно сосредоточиться, расслабиться. Дома, если получится. А тогда пришлю вам по почте, годится?

Старик сник.

- Как скажете.

- Но вы мне расскажите, почему «буквы»? Что они значат?

Учёный вздохнул, опять с тоской посмотрел на рисунки, разложенные на столе.

- Мы смогли их частично идентифицировать. Кто-то предположил, что это данные ДНК. Человеческого ДНК, если быть точным. Это, кстати, и послужило толчком и исследованиям и расшифровке. Те знаки, что мы нашли в пещере, помогли расшифровать значение некоторых локусов в цепочке, и стал понятен их смысл. Понимаете? Древний человек написал на стене формулу своего генетического кода. Неосознанно, без конкретной цели. Но запись была неполной. Те буквы, которые принесли вы, могут пролить свет на неисследованные участки цепи.

- Я думал, что это уже сделано. Читал несколько лет назад, что код человека полностью расшифрован.

Старик ухмыльнулся.

- Полностью, да не совсем. Есть много «немых» участков, значение которых неизвестно. Предполагают, что там были гены, которые утратились в процессе эволюции. А ещё есть версия, что это компоненты генетической памяти. Ну, той, которая передаётся через поколения, и человек становится более опытным. Быстрее развивается, быстрее соображает, по сравнению со своими далёкими предками. И если бы в наш мир попал какой-то древний предок, то за несколько десятков лет он бы смог вырасти вполне нормальным членом общества. Это говорит лишь о том, что человек больше не развивается. Достиг своего предела.

- Венец творения?

Короткий кивок.

- Могущественнее человека нет никого на планете. А он всё умножает свою власть, пытаясь себя превзойти. И не ровен час, сам себя и загубит.

***

Человек в шкурах сидел у костра, возникшего после удара молнии, и жарил на углях мясо. Совсем недавно он смог победить природу: справился с хищным зверем при помощи хитрости.

Скрылся в расщелине, а когда зверь кинулся на него, выставил заострённую палку вперёд, уперев другой её конец в скалу. Зверь убил сам себя, пытаясь добыть пропитание.

И тогда древний человек взял кусок камня и нацарапал на стене пещеры свой первый знак. «Венец творения».

***

Максим сидел уже несколько часов и рисовал. Каждая буква получалась намного лучше и легче, чем предыдущая. И в каждой таился какой-то смысл, который встраивался в общую картину. Стопка с листками росла вверх.

Он обещал отослать старику все фотографии по окончании. А может, даже отвезёт лично. Но это будет позже. Когда буквы кончатся, тогда они и встретятся.

А пока он смотрел на рисунки и видел картины прошлого.

Видел древний безграничный океан и гигантский материк, который в течение миллиардов лет раскололся на несколько мелких. Видел гадов, что появились в мире и исчезли, завершив свой путь развития.

Видел появление человека, который происходит своим родом из далёкого прошлого: первичного бульона, электролитов и молнии. Тогда появилась первая жизнь, и тогда же зародился разум.

И этот разум вопрошал у себя на каждом этапе. Один простой вопрос, который оставался без ответа. «Я венец творения?»

Я создан по образу и подобию? Этой мыслью терзались все живые твари, и они тоже были разумны. Каждый по-своему был пределом развития, и каждый мог быть создан «по образу и подобию». Каждый считал себя высшим существом.

И у каждого создания наступал конец.

Максим устало откинулся на спинку стула. Смотрел на стопку листов изрисованной бумаги и думал: а есть ли смысл искать? Выше человека уже ничего не будет. Это самый совершенный организм на планете. Эволюция позаботилась, чтобы он вырос за эти миллиарды лет из простой амёбы и царствовал на планете. И не было никакого сотворения, и никакого всевышнего создателя.

Хотя, оставался единственный и последний вопрос: А может, человеку просто не хватает разума, чтобы понять, что есть кто-то выше?

***

Амёба взмахнула ложноножкой и отдалась течению. Её несло в бесконечном океане, подобно песчинке. Завихрения то поднимали вверх, то роняли на огромной скорости в глубину. И в пространстве рядом возникла ещё одна похожая сущность.

Они коснулись мембранами и возник контакт.

«Смотри. Эти низшие создания начинают понимать, что не являются высшей формой жизни в мире».

Ниже под ними копошилась россыпь звёзд, которую многие слаборазвитые организмы называли «Млечный путь».

«Что с них взять - слишком примитивные», - ответила вторая амёба. «Мы-то точно знаем, кто есть венец творения, и кто создан по образу и подобию».

Они синхронно скривили мембрану и даже не заметили, как их засосало в пищеварительную трубку моллюска.