Тили-тили тесто, завершаем тексты
Трепетный юноша-филолог Словоедкин интереса у девичьей части студенческого окружения вызвать не мог бы, если бы не одно но. Он умел красиво ездить по ушам. Самки-гомосапиенс, как едко величал их про себя мизантроп Словоедкин, тоже принадлежали к человеческому виду, и никаких скидок относительно обезьянолюдей самцового образца получать, по-хорошему, не должны были бы. Однако, скидки самкам Словоедкин всё же делал, поскольку, страдая от принадлежности к виду гомосапиенсов, гомосексуалистом наш лирический герой всё же не был.
Жениться с таким образом мышления практически невозможно. А вот постигать речевую культуру самок русской национальности, где, как известно, существует мужская речь и женская речь, можно было только при грамотной езде по ушам. До большего у трепетного юноши-филолога не доходило, поскольку совокупляться предпочитал он с мозгом прежде всего, а с мозгами у девичьей части студенческого окружения были некоторые проблемы.
Однако, всё проходит. Прошли и умеренно счастливые институтские годы. Социальная программа, в которой женщины любят ушами, а мужчине жениться всё ж таки надо, перевели Словоедкина из студенческого статуса в статус жениха на выданье. Следовало теперь найти самку по нраву, загрузить ей через слуховые сенсоры нейролингвистическое программирование, а потом составить ячейку общества гомосапиенсов с целью воспроизводства детёнышей этого конструкционно ущербного биологического недоразумения. Другого смысла в происходящей экзистенции даже не обделённый интеллектом Словоедкин обнаружить не мог. Однако, жениться с таким образом мышления, как уже было сказано, практически невозможно.
Брачующиеся знакомые схожей возрастной категории фокусировали мыслительный процесс блогера-филолога именно на этой стратегии поведения в стаде. Весь жизненный опыт говорил о том, что выделяться из социальной программы невыгодно, а выгодно быть как все. Все все женились, а некоторые даже заводили детей, вызывая тем когнитивный диссонанс у честного филолога с дипломной темой по лингвистическим искажениям. Почему не мужевались? Почему заводили, а не втаскивали? В целом, Словоедкин экзистенцией доволен не был, но в обществе таких же недовольных комфортно себя не чувствовал, потому что сардоническое единодушие в этом случае больше напоминало сборище ворчливого старичья, а не общение интеллектуальной элиты поколения.
Только в романтических фильмах самки гомосапиенсов падки на пришельцев, потому что в романтических фильмах подразумевается, будто инопланетное происхождение способствует повышенному материальному обеспечению. В реальности же это создавало дополнительные сложности: все по-большей части массовые интересы гомосапиенсов Словоедкину были глубочайшим образом непонятны. В школе мальчику даже диагностировали аутизм, но на призывной армейской медицинской комиссии диагноз отменили, потому что Словоедкин отчаянно пытался интегрироваться в общество гомосапиенсов как можно более незаметно и не жаловался на то, как его никто не понимает, в насколько малой доле общество состоит из действительно мыслящих особей, и что всяческие преимущества в социуме должны принадлежать именно представителям его расы. Расы книжных червей. Зрение у Словоедкина было замечательное.
Трагедия началась, когда интереса ради была прочитана книга заговоров и приворотов «Великорусские ворожейские новоязы» за авторством Виктории Конвинс, широко известной в узких кругах солнцепоклонницы и эзотерички поп-эклектичного направления прикладной магии. Исконно-посконный флёр, модный в издательском сезоне года выхода, даже вынудил неповторимую Конвинс в качестве заглавного приговора поставить модификацию старинной айлюлишной речёвки о тилитесте.
«Тили-тили тесто, йакцу цоп анданте престо, жигажига, шишму, сор, кто не пойман, тот не вор».
Это было заклинание для снятия чувства вины у склонных к промискуитету гомосапиенсов определённого года выпуска, причём, в пояснении Конвинс утверждала, что оно подходит не только для самцов и самок, но даже и для существующих в её воображении двуполых гермафродитов-рептилоидов. С годами Словоедкин рос в толерантности ко всякому экзотическому бреду, потому что нормативный нарратив очевидно показывал свою нежизнеспособность в качестве среды обитания для книжных червей. Самку следовало искать хотя бы минимально пригодную к скрещиванию, иначе был высокий риск получить в качестве гибрида нечто совершенно уродливое в расовом плане.
В один прекрасный момент Словоедкин решил, что лучшее время это сейчас. Общаясь с пусть малочисленными, но щедрыми на обмен опытом друзьями, слабо приспособленный к волевым челенжам филолог получил в свой интеллектуальный аппарат универсальное численное правило. Следует в повелительном наклонении поставить цель, оценить стоимость её достижения в цифровом эквиваленте, и джасдуить без тильтовки. В словаре Спрятского тилить означало делать нечто без цели и смысла.
К сожалению, численно оценивать особенно-то было и нечего, на всё про всё у Словоедкина было ровно две с половиной тысячи условных единиц расчёта.
А где рассказ?
Но начало порадовало. Первое предложение — блеск! Второе тоже ничего. Да и во всех остальных юмор так и брызжет, а слова совокупляются меж собой с завидной вычурностью. Однако (кстати, автор, обратите внимание, что «однако» в начале предложения синонимично союзу «но», водным словом не является и запятой не выделяется)… так, о чём я?.. Ах да! Однако всегда есть опасность переборщить. Словесные изыски хороши в определённых пропорциях, как приправа, придающая вкус блюду. Это блюдо целиком состоит из перца, карри и прочей петрушки. Кроме того, велик шанс запутаться в причинно-следственных дебрях предложений, что и продемонстрировал нам автор: Вот что это: «скидок относительно обезьянолюдей»? Я скажу. Это словесный высер, лишённый смысла. Или здесь: Программа перевели. Если уж автор не осилил свой текст, то что говорить о читателе. Примерно после третьего абзаца мне надоело выковыривать смысл из остроумных словесных макраме.
Наплевательское отношение автора к концовке рассказа (как будто ему просто надоело) окончательно убедило меня, что перед нами упражнение, баловство, проба сил, а точнее их демонстрация. Братва, приколись, как я могу!
Жаль, что несомненный литературный талант автора проявился так однобоко.
P.S. Аватарка у Вас зачётная
Читать это месиво искрометного юмора и словесных упражнений тяжеловато. Именно в силу того, что месиво и предложения навалены как трупы в братской могиле. На этом месте скажу, что по поводу длины предложений у меня есть блог, там с предельной ясностью описана ваша проблема.
Если отбросить общую нечитабельность, персонаж прикольный, но сюжета нет, есть огрызок начала. Дальше арифметика простая, нет сюжета – нет рассказа, нет рассказа – нет голоса.
Ну, был хороший шанс на юморной рассказ а ля Андрей Лакро под соусом сексизма, но автор переборщил, да ещё и внезапно прервал, как будто резко разочаровался то ли в своей идее, то ли в форме её изложения.
В музыке есть этюды — то, на чём оттачивается определённый навык, и есть полноценные произведения.
Это — этюд. Навык видно, один определённый навык. Ок, а остальное где?
Словоедкин на слово «скучный», и большинство производных его, обладал идиосинкразической аллергией приводящей в когнитивный диссонанс.