Надежда на чудо

— Принце-е-сса! Принце-е-сса! — дразнят из песочницы.

Диана только сильнее раскачивается на качелях. На белое платье липнут недобрые взгляды. «Злыми жабами глядят…» — Пушкин в голове вздыхает папиным голосом. Платье стремится ввысь, прочь от песочницы — к друзьям-облакам.

***

— Это не простое платье, Принцесса. Оно волшебное, как ты хотела, — подмигивает Король-отец.

Кружевные цветы распускаются на плечах, талию подчеркивает, как Диана любит, широкий пояс с бантом, а воланы! Облаком до самого пола.

— Красиво, — сдержанно хвалит мама. — Откуда только?

— Из лавки господина Булавкина, что на улице Очарования. — Король склоняется в церемонном поклоне.

— Клоун! — фыркает мама. — Не морочь ребенку голову, она и так все время с куклами разговаривает.

— Отличные собеседники. Молчат и слушают. Кроме, пожалуй, этого.

Мама закатывает глаза, а правая рука Короля превращается в лоскутную куклу.

— Я, Петрушка-молодец, на макушке бубенец! — звенит потешный голосок.

Король озирается в поисках источника звука, подозрительно заглядывает в кукольный рот, разинутый в приступе хохота. Диана хлопает в ладоши, мама щелкает куклу по носу.

— Ой-ой-ой! Чего дерешься?! Королевою зовешься, так давай, издай Указ. Мы исполним сей же час.

Мама чеканит слова:

— Нельзя потакать капризам ребенка.

Петрушка озадаченно трет лоб:

— Вот сказала-указала — приговор нам подписала…

Король грозит Правой Руке пальцем, Петрушка двумя ладошками закрывает себе рот.

— Вы правы, моя Королева. Капризы? Как можно? Но я — отец. Я исполняю желания и воплощаю мечты.

— А Луну с неба попросит?

— Достанем и Луну. А как иначе стать волшебником?

— Да что в тебе волшебного?

Петрушка вздрагивает, как от удара. Тень сомнения гасит сияние Принцессиных глаз:

— А что волшебного в моем платье?

— Цена, — усмехается мама. — Все деньги потратил?

— Ой-ой-ой! Пришла гроза — опустела вся казна. Наш Король без счета тратит! — голосит Петрушка.

Принцесса с испугом смотрит на причитающую куклу.

— На мороженое хватит, — снова подмигивает Король.

— Ура! — Принцесса подпрыгивает, и платье включает волшебство на полную мощь — воспаряет к самому потолку.

Король-отец рядом. Ему не нужен специальный наряд. Его Величество — волшебник в джинсах и футболке.

Диана кружится вокруг люстры, касается пальчиком хрустальных подвесок:

— Всю жизнь мечтала! Все пять лет!

Раздается мелодичный звон — это феи на обоях подпевают хрустальными голосами. Солнечный зайчик — дирижер, при очередном взмахе палочки-луча попадает Петрушке в глаз. Петрушка бросается за ним в погоню, тот мечется по стенам, шторам, прыгает на люстру…

— Осторожно! — вскрикивает мама.

Феи ахают нестройно и смолкают.

— Пустяки, дело-то житейское — заверяет Петрушка.

— Это ж… бабуля покупала, — бормочет Диана, глядя то на опустевший потолок, то на устланный осколками пол.

— Завтра я куплю десять тысяч таких люстр! — заверяет Король.

— На улице Очарования? — осторожно уточняет Диана.

— Ну, разумеется. В магазинчике господина Светозарова. Все! До одной.

***

Жаль, что без папы волшебство не действует.

Диана пытается прыгать даже со спинки дивана, но полет не получается. Соседка снизу жалуется на грохот. Платье заперто в шкаф, Диана отправлена в детскую.

— Соседку напугалась? И какая ты после этого Королева? А?! Виктория! — кричит она маме.

— Вся в своего папашу, — ворчит Вика, силясь вникнуть в отчет.

— Вот именно! — дерзит Диана. — И зачем было его выгонять? Из-за дурацкой люстры?

— Во-первых, — Вика взъерошенной птицей влетает в комнату, приземляется возле дочери на колени, теперь они глаза в глаза, — люстра тут совершенно не причем. Во-вторых, никто его не выгонял. Мы просто поживем отдельно.

— Короли и королевы живут вместе.

— Диана! Лично я — бухгалтер, а отец у тебя — клоун.

— Это потому что тебя заколдовали, и ты бухгалтер, даже дома по воскресеньям.

— Это он тебе сказал?

— Это я ему сказала, а он ответил, что я самая мудрая принцесса в мире!

Диана включает свой повелительный голос с ноточкой слез, и Вика покоряется, целует маленькие ручки. Диана тоже снисходит до поцелуя в покорно склоненную Викину макушку, принимается рассказывать о прогулках с Королем по улице Очарования. Вика слушает и улыбается.

— Просто пойдем с нами!

Вика отрицательно качает головой.

— Тогда немедленно верни мне платье, я буду ожидать во дворе.

— Кто в бальном платье гуляет во дворе?

— Принцессы, разумеется. А в чем ты предлагаешь мне отправиться к Королю?

— В шортах и футболке.

— То есть, в трусах и майке?

С долгим «о-о-ой!» Вика выпускает волшебное платье из заточения. Оно летит к хозяйке, переполненное радостью встречи. В нем Диана летит вниз по лестнице. Но отца во дворе нет. Пока нет. Он обязательно придет. Ведь сегодня его день — День Исполнения желаний.

***

Вика возвращается к отчету. Тщетно, цифры пляшут и кривляются, как сотни Петрушек. Да прекратите, уже! Бесполезно. Экран мобильного высвечивает вызов в третий раз за две минуты. Звук звонка отключен. Вике так не хочется отвечать мамуле! Не хочется слышать эти: «Ну что, пришел?» «И ты снова ее с ним отпустила?» «В этом платье? Как дурочка пойдет через весь город?». Вопросы не предполагают ответов, у них другая цель. Они снова, как заклинания, врезаются в ухо, сжимают горло. И ответы застревают слипшимся комом. Вместо необходимого: «Мама, позволь мне самой решать!», губы лепечут невпопад:

— Да.

— Нет.

— Больше не буду.

В другое ухо врывается гадкое: «Принце-е-сса! Принце-е-сса!». Ноги сами несут к окну. Выглянув во двор, Вика задыхается от возмущения.

— Привет, друзья! — кричит Диана облакам.

— Виват, Принцесса! — раздается с неба.

— Никакая она не принцесса, — несется из песочницы,— она — дура!

И первый песчаный комок попадает в шелковое облако.

Хочется заорать: «Не сметь!», но комок в горле, как клапан, впускает одним шумным вдохом негодование внутрь, а обратно — никак. И кажется, переполненные легкие сейчас разорвутся.

— Перезвоню! — летит в телефон поперек нотациям, а Вика стремительно летит вниз.

Дверь. Ступени, ступени. Дверь…

Песчинки оседают в складках, пачкают белоснежное. Цветы на плечиках вянут под слоем песка. Песок в волосах, во рту, в глазах. Диана пытается закрыться руками. И качель несется назад уже без нее…

Вика, только выскочившая из подъезда, застывает в ужасе. Комок из горла вырывается воплем: «А-а-а!». И в этой гласной все: боль искалеченного тельца на песке, отчаяние сирены Скорой, хмурые лица врачей, истеричные упреки матери и запредельная Викина немота. Но больше всего в этом звуке желания — великого желания Чуда.

И чудо всегда там, где его ждут.

***

Платье, чудесное платье, белым облаком плавно осело в протянутые руки появившегося из ниоткуда Короля.

— Как вам полет Принцесса?

— Отлично! — Диана поцеловала отца в гладко-выбритую щеку.

Вика осела прямо на крыльцо.

— Эй, девчонки и мальчишки! — прокричал Петрушка ватаге в песочнице. — Шалуны и шалунишки!

Те бросились наутек, но оградка выросла высоченной стеной. Маленькие пакостники копошились, как мыши, но уйти от серьезного разговора не вышло.

— Злые дети! Тра-ля-ля! Бойтесь гнева короля.

— Какой же вы король? — пропищал толстенький мышка-мальчишка.

— Самый настоящий. Повелитель чудес, Исполнитель желаний.

— Почему тогда в цирке работаете?

Король давился со смеху:

— Да потому что хочу. Я — Король, что хочу то и…

— Ворочу! — выкрикнул Петрушка и потянулся к оттопыренному уху неверующего.

Тот сжался в комок, ожидая трепки, но Петрушка изловчившись, достал из-за уха Чупа чупс и протянул задире. Остальные уже подставляли уши гораздо охотнее.

Шуршали обертки, чмокали рты, вот только ни одного слова благодарности. Зато разом изумленное: «Ах!» — на довольных мордашках, вместо маленьких курносых, веснушчатых носиков появились круглые клоунские носища — красные, желтые, зеленые, под цвет съеденных леденцов.

— Кто у злобы ходит в слугах получает по заслугам! — гордо провозгласил Петрушка.

Король с Принцессой потешались вовсю.

— Мы оставим их с носом? — Диана обратилась к Королю.

— Как пожелает Принцесса!

— Давай простим.

— Давай! Просто надо похлопать в ладоши.

С каждым хлопком носы обретали прежний вид, а оградка прежние размеры. Вмиг песочница опустела.

— Зло вернется — нос вернется, без него не обойдется! — крикнул Петрушка вслед сверкающим пяткам и пропал.

— Позвольте пригласить вас на прогулку, Принцесса!

Диана присела в изящном книксене.

— И вас, Королева, — Король склонился в поклоне, подавая Виктории руку.

— Но как же она пойдет на улицу Очарования? Только посмотри, во что она одета!

Виктория сама смущенно оглядывала свою домашнюю футболку и шорты.

Диана укоризненно качала головой.

— На улице Очарования полно портновских лавок, закажем наряд прямо там.

Король взял обеих за руки, вместе они взлетели над улицами города, направляясь к месту прогулки.

У Булавкина Королеве предложили изысканное платье из луговой травы, расшитое бисеринками росинок. Ее соломенные волосы тут же приобрели оттенок льна, локонами заструились по плечам. Прохожие глаз не могли отвести от красавицы, словно сошедшей с полотен Боттичелли.

В кафе г-на Вкусняшкина угощались пирожными с кремом из взбитых восторгов.

В цветочном магазинчике госпожи Ароматовой Король купил букет комплиментов для Королевы и букетик одобрений для Принцессы. Все вокруг наполнилось ароматом счастья.

Улица Очарования привела к парку аттракционов господина Вскружиголовкина. Карусельные лошадки скакали уже не по кругу, а по всему парку. Колесо обозрения поднимало до самого неба. Там уже появился серп молодой Луны.

— Хочу Луну, — хитро прищурилась Диана, бросая вызов Королю.

— Ну, что я говорила! — вздохнула Виктория.

— Ты уверена в своем желании, дорогая?

— Конечно, иначе мама не перестанет сомневаться, что ты волшебник.

Король лишь повел бровью, и золотой месяц плавно опустился к самой земле.

— Прошу вас!

Королева Виктория и Принцесса Диана удобно устроились посередине, Король сел ближе к рогу. Медленно и плавно Луна устремилась на небеса.

— Прокатимся разок-другой, а после повесим у Принцессы в покоях. Временно, конечно, пока Светозаров ждет поставки десяти тысяч люстр.

***

Вика так и не перезвонила, не отвечала на звонки. Что-то стряслось. Она решила сама навестить дочь, навести порядок в ее непутевой жизни, пока не поздно, и как бы поздно сейчас не было. Остается надеяться на чудо, что трамваи еще на маршруте.

— Смотрите! Там бабуля.

— Где?

— Да вон же на остановке.

— Не вижу! — беспокоился Король.

— Потому что ты гладишь на улицу Очарования, а бабуля — на параллельной Карла Маркса.

— Так вот в чем дело! — Король пригляделся. — Кажется, она чем-то недовольна.

Королева побледнела, на глазах превращаясь из Виктории в Вику:

— Я не могу здесь больше оставаться. Мне нужно к ней, вернее, ей нужно…

— Если ей нужно, пусть отправляется сюда.

— Но как?

— Как и планировала, разумеется.

К счастью, трамваи еще ходили. Она вошла в пустой вагон, села на место у окна. Погруженная в тяжкие раздумья, не сразу заметила, как замелькали окна первых этажей, а затем вторых, третьих… Когда мимо проносились кроны деревьев, она вскочила, кинулась к вагоновожатому. На его месте сидел Петрушка. Ее Петрушка, тот самый, потерянный еще в детстве при переезде. Он улыбался до ушей:

— В вагоне вы одна. Конечная: Луна.

Трамвай тут же остановился. Двери открылись.

— Бабуля, иди к нам! — внучка распахнула объятия.

— Ой, — вскрикнула та, увидев, что трамвайные ступеньки ведут прямо в ночное небо. — А мы где?

— На Луне! — расхохоталась Диана.

Дочь сияла улыбкой, а зять с красным клоунским носом, но в короне из звезд, склонился в приветственном поклоне, галантно подавая ей руку.