Оставаться адекватным, или Как победить токсика
(-1 голос за превышение)
— Боже, не высовывайся со своим дрянным товаром на рынок никогда! — кричал на меня какой-то парень в отличном костюме шута.
Меня это немного удивило. Люди вокруг меня забеспокоились, ведь я был оскорблён. Но я-то знаю, что обидеть меня — это не подвластно всякому смертному. Да и не смертному тоже. Хе-хе.
— Почему? Есть ошибки в производстве? — с улыбкой я спросил шута.
Он смотрел на меня безумными глазами.
— Да потому! Твоё «производство» и есть ошибка, к сожалению, — рассмеялся от души шут.
Вокруг моего ларька стояла довольно большая группа людей. И я заметил, как некто из задних рядов быстро пробирается вперёд к шуту.
— Да? А Вы можете это доказать? — Я не терял весёлого настроя. Уж очень хорошо знаю натуру всяких насмешников.
— Ха! Да это всё равно, что доказывать враньё «богатыря» Аммуна, будто ловящего упырей... из далёкий земель!.. — Шут издал мерзкий визглявый писк с раскрытым ртом и поударял рукой колено: ему было смешно.
А вот нескольким людям справа от него явно нет: они перешёптывались и жестами давали друг другу понять, что с ним пора расправиться. А затем куда-то ушли.
«Хочет устроить резню. Ну что ж, вызов принят», подумал я.
— Касательно охотника Аммуна, можно только сказать, что он излишне небрежно даёт имена нечистой силе, но так он действительно привозит их на рынок из далёких земель. И я всего-то купец. Ваше сравнение неверно. Поэтому настаиваю, чтобы Вы доказали, что мой товар ужасен, — хитро прищурился я.
К этому времени к нам из толпы пробрался воин в коричневой накидке, сжав в руке меч, но не доставая того из ножен.
— Да как ты смеешь! — громко обратился воин к шуту. — Если твоя больная головушка ещё не способна правдиво и справедливо оценивать всё разнообразие мирового созидания и — наших товаров, то ведь не следует, что это созидание является «дрянным» или какое ещё слово ты побоялся высказать. Давай-ка расскажи нам о том, что есть, воистину, стоящий товар!
— Ты чё, с дуба рухнул? — как на дурня поглядел на воина шут. — Очевидно, что коровий навоз лучше, чем всякое… — здесь он произнёс «слово», и все люди ахнули от стыда.
— Мне не очевидно! — гневался воин. — Отвечай сейчас же, что есть «ценный товар»! — и немного приподнял меч из ножен, чтобы засверкало лезвие.
А шут как будто не заметил:
— Вот же дурень! Всё равно, что объяснять личинкам, что брать с земли — это «фу!», это «ка-ка!». Хожу на этом рынке уже давно и столько откровенной грязи видел, которую вы называете «товаром». Пришли такие, и мы как будто должны вас здесь восхваливать, покупать ваш «товар»! И главное, что не объяснишь этим упёртым баранам, и они всё пытаются добиться, чтобы я доказал, что их кал является калом…
Воин молниеносно вынул меч и направил его на шута.
Народ забеспокоился.
А шут вообще нет.
— Тупой… — произнёс он.
И я решил вмешаться прежде, чем воин прольёт кровь:
— Я благодарю Вас, незнакомец, за выдающуюся храбрость и поддержку! Но я очень прошу, чтобы Вы простили этого глупенького мальчика, также как простил его и я. Иначе… мы все умрём, — спокойно не без намёка произнёс я.
Незнакомец в коричневом тяжёло вздохнул, зажмурил глаза и вернул меч в ножны. Я обрадовался снисхождению воина:
— Клянусь Богом, Вы не останетесь без награды!
Шут надул щёки и, еле сдерживаясь, ехидно замычал или как-то рассмеялся сквозь закрытый рот.
Мы с воином не стали обращать внимания.
Тем временем, люди справа раздвинулись и впустили к нам большого бородатого богатыря в шкуре волка. Это был охотник Аммун, и он был очень зол:
— Мне сообщили о гнусном негоднике, который смеет позорить моё честное имя! Где эта скотина?! Я сейчас же накажу его за такую наглость! Никто не осмеливается на моём рынке выступать как отпетый негодяй! — Ему действительно принадлежал весь рынок. — Где эта тварь?!
Все люди разом показали пальцем на шута. Он в ответ кинул на всех обидчивый взгляд. А богатырь Аммун быстро направился к нему:
— Так это ты обвиняешь меня в обмане?! Что я не привожу упырей из тех мест, куда тебе сунуться духу не хватит?! — и схватил шута за шиворот.
Шут посмотрел на Аммуна, как на последнюю бестолочь:
— Ты дурак? Все так говорят!
Богатырь поднял шута в воздух и с силой ударил о землю, что аж облако пыли вокруг поднялось:
— Такую клевету я слышал только от тебя и одного похожего наглеца в коричневом одеянии!
Воин кашлянул в кулак. И шут, и богатырь, подняли на него взгляд. Он заговорил:
— Ты ведь и правда обозвал их не теми именами, и соврал, чтобы получить больше золотых монет за якобы более опасную нечисть.
Охотник Аммун откинул шута прямо на земле в сторону и с грозным взглядом вынул большущий меч из ножен.
— Ты… — богатырь пошёл к нему. — Тогда посмел так оклеветить меня... — поднял меч над собой. — Неужели после я не изгнал тебя с моего рынка?! — с гневным рыком Аммун ударил мечом по воину, но тот успел отразить удар своим клинком.
Народ опять забеспокоился. Кто-то даже захотел позвать стражу.
Пришлось вмешаться снова:
— Многоуважаемый охотник Аммун! — твёрдо начал я речь. — Несомненны Ваши подвиги, как и неоспоримы ошибки Ваших ненавистников! Прошу извинить как шута, так и воина за их резкие слова. Это ошибки с их сторон, но разве заслуживают они такой жестокости и унижения? — Я медленно пошёл в сторону перекрестившихся воина и богатыря. — Всё-таки они не сделали ничего такого уж страшного: не обокрали, не убили и подобное, а просто высказали своё мнение. А мнение всегда может быть ошибочным или даже оскорбительным. Но не лучший способ пресекать оскорбления ответными оскорблениями. — Они стояли, не двигаясь. А я шёл вперёд. — Или даже попыткой убийства. Вы, тем более, ответили куда больнее и разяще на обычные слова. Я Вас хорошо понимаю, отчего Вы так погорячились. Вы болеете за честную торговлю, вкладываете душу в собственный труд не для того, чтобы услышать обвинение в клевете и издевательстве. Но может быть Вам стоит пойти навстречу? — Я встал рядом с охотником Аммуном. — Ведь не каждый человек мерзавец. Вы — главарь и вождь, который не принимает и не одобряет перебранки, разве это не так? — Я аккуратно положил ладонь на его обоюдоострый меч и медленно опустил. Аммун не сопротивлялся. — Вам это уж точно по силам, когда же мы больно слабы, чтобы преодолеть собственные пороки. — Затем я также опустил меч воина. — Знайте, что я только хочу предотвратить ужасную бойню. На свете и так слишком много вражды, чтобы сеять её там, где можно решить всё мирным путём.
Воин и богатырь стояли, не шевелясь.
Народ затих, и даже шут не издавал ни звука.
И вдруг охотник спросил меня:
— Как Вас зовут, юноша?
— Наик.
— Как зовут Вас, незнакомец? — спросил он воина.
— Адип.
— Хорошо. Не следует мне говорить с людьми, не зная их имён. Так вот, юноша Наик... — Богатырь медленно вернул свой меч в ножны. Воин Адип сделал тоже самое. — Во-первых, Вы ошибаетесь. Я был крайне сдержан. Если бы я хотел оскорбить или унизить, как вам показалось, я бы говорил совершенно иначе, уж поверьте. Во-вторых, я знаю, что такое плохое настроение и сам иногда выплескиваю его на своих подопечных, о чём потом сожалею. Но тут есть тонкость. Я, увы, срываюсь на тех, кто приходит ко мне. Я не хожу в гости, чтобы выместить свое плохое настроение. Чувствуете разницу? Ну и в-третьих, я думаю, что эти люди достаточно взрослые и самостоятельны, чтобы самим за себя говорить. Зачем вы за них извиняетесь? Вы же не их духовник, правда? — Аммун с улыбкой посмотрел на меня. — Я был в вашем положении ни раз, по молодости. Запомните одну полезную штуку на будущее: двое дерутся — третий не лезь. Миротворцам в итоге всегда достается на орехи, причём часто еще больнее, чем тому, за кого впрягаетесь. Ваши мотивы благородны, но крайне неуместны.
Я не стал отвечать, а только улыбнулся в ответ. Хоть и понимал, что он совершенно не прав. Ведь истина звучит так: «двое дерутся — третий, спаси их». Такова заповедь Кодекса Споров.
— Купец Наик не способен оскорбить меня таким способом, — воин Адип вступился за меня. — Вы правда были крайне сдержанны, когда я был крайне резок. — Охотник Аммун повернулся к нему. — Как и сейчас, так и тогда, когда я Вас обвинил во лжи. Дело в том, что я кудесник, и более тридцати лет познаю народную мудрость наших предков. Поэтому меня так претит неследование обычаю… В качестве просьбы о прощении я предлагаю Вам свою помощь в деле охоты за различными чудесами и неведомыми тварями… — далее воин Адип рассказал о своих знания и о том, что может поведать богатырю Аммуну.
Последнему очень понравилось это деловое предложение. И он сказал, что с радостью готов принять такую помощь.
Я был рад.
Вдруг все вспомнили о шуте. Тот стоял рядом с обиженно выдвинутой вперёд челюстью и ничего не мог сказать.
Богатырь Аммун, избавившийся от гнева, шутливо спросил:
— А тебя как зовут, дурачок?
Шут встал прямо, презрительно взглянул на нас и гордо ответил:
— Джокер.
Мы все расхохотались по полной! Даже толпа народу засмеялась от души.
— Ещё б Чертом себя назвал, — хохотал воин.
Охотник Аммун оценил шутку и дал «пять» кудеснику Адипу.
Шут Джокер злобно на всех посмотрел и жалобно вскрикнул:
— Да пошли вы все к Чёртовой Бабушке! — и убежал.
— А я и не против посетить эту чертовку, — смеялся богатырь.
— Да, ты уж точно на это готов, — сказал воин.
— Что ты сказал? А ну-ка иди сюда! — Богатырь прижал Адипа за его левое плечо и начал тереть его правым кулаком по макушке.
Всем становилось только веселей.
«Слава Богу, что не произошло никакой резни», подумал я. И правда, насмешники не выдерживают спокойствия духа своих врагов. Ведь это делает тех неуязвимыми.
Кажется, я совсем ничего не понимаю в этом мире
Никогда и никому ничего не объясняйте, если этого не требует ситуация. Поверьте, так лучше будет
Как эту идею развить во что-то более крупное по форме, если оно представляет собой рефлексию определенного события? Можно, конечно, пытаться увидеть суслика там, где его нет… но, кажется, это не тот случай.
Ну, как и в любом холиваре — смысла нет. Коротко о «переживаниях» рассказчика случится резня или нет.
Ну и напоследок, хочется отметить, что далеко не всякий комментатор шут, а точнее даже и не шут вовсе (речь не о троллях сейчас), и всякое мнение имеет место быть, как бы нам того порой и не хотелось. Короче, в тексте излагается детсадовская позиция обиженки, а мне такое не близко. Да и стилистически… скудновато.
Или не верь))))
В рассказе идёт речь о каком-то товаре. Но о каком именно? Что продаёт ГГ? Горшки, рабов, векселя?
«Вы» тут нужно писать со строчной — «вы».
Вот тут автор повесил на стену ружьё. Я жду, что оно выстрелит. Но в конце рассказа только «пшик». Герои покричали друг на друга и разошлись.
Мне казалось, что неважно о каком товаре идёт речь, так как я хотел передать неадекватность шута.
Да, но для меня был именно выстрел. Наверное, это разные восприятия. Интересно, что ждали именно Вы.
Про товар. Если, например, товар «крем от 5G», то подобное поведение шута становится понятным и вполне адекватным.
Про ружьё. Представьте, что в рассказе автор повесил настоящее ружьё. И в конце рассказа ГГ просто подходит к ружью и выстреливает им в воздух, желая проверить оружие. Тут получилось примерно так.
Лично я ожидал необычного поворота. Например, нетривиальное объяснение, почему шут бросил этот вызов. Или может быть ГГ узнал бы в шуте себя (такой психологический момент), и это был вызов самому себе. Но точно не «Девочки, не ссорьтесь. И все пошли домой».
Про ружьё понятно.) Спасибо, буду, даст Бог, учитывать! А то так-то не знаешь, что ожидает читатель.)
Ну да. Конечно же все узнали БС и периодически возникающие ярмарки и балаганчики.
А почему нет? Ведь главное что? Главное смотреть на круги…
Ни-ко-го не уз-нал.
Не смог дочитать, увы