Мы - мусор и рады этому!

Марк проснулся под пищание будильника, надел свои коричневые тапочки и пошлепал на кухню. Его мама суетилась у плиты, готовя завтрак. Увидев, что сын уже встал, женщина улыбнулась.

— Марк, ты же помнишь, что сегодня важный день?

— Конечно, как я мог забыть! — мурашки пробежали по спине парня, то ли от волнения, то ли от радости.

Марк открыл холодильник и достал пол батона хлеба в запотевшем целлофане. Опустив хлеб в тостер и сев за стол в ожидании завтрака, Марк включил один единственный канал, работающий в телевизоре. На экране седовласый мужчина с ухоженными усами в бежевой водолазке вещал:

— По всей стране прокатились волны демонстраций, участники которых пытаются доказать свою значимость. Протесты проходили под лозунгом «Я — человек и горжусь этим!», — Марк хмыкнул. — Государство, в свою очередь, старается поддерживать огонь в молодежи и перенаправлять его в нужное русло, — Марк важно качнул головой, соглашаясь с такой политикой.

— А теперь предоставляю слово Афанасию Николаевичу Порядову, — Марк сразу оживился, предвкушая жаркую речь, даже мама на секунду оторвалась от сковородки со шкварчащей яичницей. На экране появился солидный мужчина, который, пристально уставившись прямо в глаза телезрителю, начал эмоционально ораторствовать:

— Уважаемые граждане, не побоюсь этого слова, друзья! Сегодня очень важный день для всех выпускников, — мама гордо посмотрела на Марка, — ведь именно сегодня они сделают первый шаг во взрослую жизнь, в жизнь полноценного члена общества. Во все времена слово «мусор» вызывало у людей различную палитру отвращения, и я рад, что смог коренным образом изменить это понятие, — теперь мама гордо смотрела на Порядова, как будто сама помогала Афанасию Николаевичу добиться этого.

— Человек — это биосоциальное существо. Если человек не приносит пользы обществу, он лишь био существо. Его нельзя назвать животным, ведь у него есть сознание, он просто затрачивает ресурсы и разлагается во времени, что он есть, как не мусор? — сейчас этот риторический вопрос вызывает лишь немое уважение к такой догме Порядова и к нему самому, но были времена, когда его не понимали, смеялись над его мыслями и даже угрожали. Но благодаря своей харизме, силе воли, интеллекту и дару убеждения, Афанасий Николаевич смог донести правду до умов людей. По крайней мере, так написано на его официальном сайте. Хотя до сих пор находятся люди, упорно сопротивляющиеся его учениям, называющие себя «Человек», как будто им можно стать без разрешения государства и, собственно, одобрения самого господина Порядова.

Мама, уже совершенно поглощенная событиями, происходящими в телевизоре, не глядя поставила перед сыном тарелку с дымящимся завтраком, и он, так же не глядя, принялся макать подрумянившийся хлеб в вытекающий желток.

— Но не стоит отчаиваться, являясь мусором, главное — доверять себе и нам, стремиться к тому, чтобы помогать своему государству. Я даже скажу то, что все боятся сказать: мусор должен радоваться, что он мусор, ведь именно благодаря нему общество в будущем восполнит свои ресурсы, подпитает силы! — Марк улыбнулся от мысли, что именно Порядов, глава их государства, мыслит достаточно прогрессивно, чтобы признавать такие либеральные вещи. Кажется, это сказал какой-то министр на каком-то заседании.

— Мы все — частички общества, механизма, а я — избранный ею представитель, и я полностью беру на себя ответственность за распределение наших выпускников согласно их потенциалу, заложенному от природы и воспитанием. Комиссии, состоящие из специально подобранных людей, уже сформированы и готовы приступить к определению будущего, вашего и нашего... И не забывайте: люди, неспособные принести пользу своему государству и обществу, — мусор!

На этом программа вестей завершилась, и Марк уже доедал яичницу. Неожиданно он заметил, что на глазах матери выступили слезы.

— Мам, ты чего?

— Ох, ничего, милый, просто это все так волнительно. Я очень надеюсь, что тебе предстоит светлое будущее... Ну ладно, собирайся скорее, а то опоздаешь.

Марк послушно кивнул, надел свой парадный костюм и отправился на первый за одиннадцать лет серьезный экзамен. Мама, обливаясь слезами, поцеловала сына, пожелала ему удачи и осталась дома с тяжелым сердцем.

По пути Марк размышлял о том, как же все-таки здорово, что государство заботится о всех, распределяя людей по их возможностям, а главное как всегда совпадает: когда была нехватка учителей, у многих оказывался учительский потенциал, а когда недоставало врачей, каждого пятого отправляли учиться на врача. Порядов привел в равновесие эту сложную, постоянно колеблющуюся систему под названием общество, так всегда говорил учитель Марка.

Придя в специально оборудованное здание, парень получил номерок 34 и сел в ожидании своей очереди на прохождение экзамена Комиссии.

Неожиданно в холл, где сидел парень и другие выпускники, влетел мужчина лет сорока. Он был в помятом костюме, длинная мокрая челка прилипла ко лбу, глаза как-то нездорово блестели. Диким взглядом он обвел удивленно смотрящих на него подростков. Он сделал пару шагов и, казалось, что сейчас его ноги подкосятся, и он упадет, мужчину всего трясло, как в лихорадке. Он подошел к высокой мусорке, стоящей практически посередине холла и с неожиданной ловкостью запрыгнул на нее. Выпрямившись в полный рост, мужчина глубоко вдохнул и начал свою пламенную речь:

— Друзья мои! Надеюсь, хоть до вас смогу достучаться, более взрослые умы зачерствели, засохли и больше не могут впитывать, ничто в мире не заставит их пересмотреть свое мнение. Когда я был в вашем в возрасте, был дефицит рабочей силы. У меня были грандиозные амбиции, мне пророчили карьеру выдающегося ученого. Настал день Экзамена. Я, как мне казалось, с успехом прошел Комиссию. Оставалось ждать результатов. Когда пришел долгожданный конверт, я дрожащим руками вскрыл его и не поверил собственным глазам: «дворник». Я с золотой медалью, лучший по всем предметам в школе, — дворник!

— Как вы можете сомневаться в решении Комиссии?! — возмутилась какая-то девушка, сидевшая рядом с Марком. Мужчина мрачно посмотрел на нее и снова окинул взглядом притихший холл.

— Вы правда не понимаете? Все известно уже до прохождения комиссии! Вы всерьез думаете, что это чистые совпадения, вся эта вшивая статистика?! Мало учителей, и вот, кругом одни учителя, мало врачей и, о надо же, каждый, какой там, третий или пятый, врач! — по холлу прокатился непонятный Марку ропот. Мужчина слабо улыбнулся и лишь больше воодушевился.

— Вы можете быть кем угодно и за ваше право выбора, за ваше мнение вас называют мусором. Вы всегда были людьми со своим голосом и никогда — мусором. Заставляя вас подчиняться системе, вас сломили, покорили. Они не спасают вас, они превращают вас в мусор! Пока у вас есть выбор, пока у вас есть уважение к себе и хоть капля гордости, вы — люди, мы — люди, каждый отдельно взятый из вас, потому что общество не безвольная масса, подчиняющаяся мужику в клетчатом пиджаке, общество это вы! Я — Человек и горжусь этим! Я — Человек и горжусь этим! — с места поднялся какой-то парень и присоединился к скандированию, за ним еще пару человек; кто-то сидел в недоумении, кто-то, насупив брови, откровенно враждебно наблюдал за разбушевавшемся мужчиной.

Кто знает, чем бы все это кончилось, если бы в холл не ворвались двое полицейских, уже вызванных кем-то, и набросились на оратора.

Мужчина вырывался и лягался; когда хватка на секунду ослабла, он выскользнул из рук служителей порядка, вытащил откуда-то стопку флаеров и успел швырнуть их вверх, прежде чем его утащили в неизвестном направлении. Фиолетовые бумажки дождем посыпались на пол и колени сидящих, их прятали в карманы или с демонстративным отвращение отталкивали ногами. Марк с любопытством поднял одну, спланировавшую прям ему на туфлю. На флаере было крупно выведено

«Я —Человек и горжусь этим!»,

а под этим слоганом —«Не верь тому, что навязывает общество. Следовать своим мечтам и быть собой — не означает быть мусором! Если ты согласен, присоединяйся к движению «Я — Человек».«

Впервые в жизни Марк действительно задумался; что, если стоило слушать здравый рассудок, а не господина Порядова, что, если он лишает всех людей свободы, называя неугодных «мусором», подчиняет всех своей воле, играя на чувстве долга перед чем-то призрачным, ни разу не названным, совести, эмоциях, выворачивая понятие «человек» как ему заблагорассудится; люди вокруг либо слишком глупы, либо слишком напуганы, либо слишком безразличны, чтобы увидеть и понять, что они больше не живут своей жизнью, они лишь куклы в огромном кукольном театре...

Мысли Марка прервал гнусавый голос, доносящийся из динамиков, по котором объявляли номера:

— Номер 34, Комиссия готова принять вас в аудитории № 6.

Все мысли Марка тут же испарились, он скомкал флаер, выкинул его в мусорку, на которой еще десять минут назад мужчина с дикими глазами выкрикивал «Я — Человек», и направился к аудитории № 6.