Техника небезопасности

В маленьком городе, на самой его окраине, очерченной мрачным забором вечно дымящего завода, на третьем этаже красного дома, в крохотной однокомнатной квартире жил Телевизионный Мастер. Были у Мастера жена и маленький сын. Только жили они не с ним. И сына своего, так на него похожего, но без морщин и седины, но с такими же серыми глазами он видел только по выходным.

Мастер чинил телевизоры. Пузатые старые телевизоры с круглыми переключателями каналов и колёсиком громкости. Телевизоры ломались часто, и работы у мастера было хоть отбавляй. Часто он брал работу на дом.

Дома у Мастера царил образцовый порядок. В комнате помимо шкафа с книгами и справочниками, стоял узкий жёсткий диван и большой рабочий стол. На этом столе лежали паяльные Инструменты и стояли измерительные Приборы. Рядом на стене висели инструменты монтажные. Все они были почти такими же старыми, как и их хозяин.

Вечно хмурый, дымящий Паяльник с толстым жалом. Канифоль, весёлая и смеющаяся искрами. Олово, смотанное змеёй. Сестры-близняшки Отвёртки: крестовая и шлицевая. Стальной Пинцет. Толстый и могучий Осциллограф стоял рядом с юрким, вечно мельтешащим стрелочным Вольтметром. Все вместе они недолюбливали инструменты монтажные за их грубость и неотёсанность. Только Отвёртки пользовались всеобщим почётом и уважением.

Из монтажных выделялись злым нравом заскорузлые Пассатижи. Особенно Пассатижи пыхали злобой в сторону Пинцета, завидуя его прочности и утончённости. А когда однажды Пассатижи упали на Осциллограф и откололи от его крышки приличный кусок, не взлюбили монтажников и Приборы. Осциллограф за порчу своего массивного тулова, а Вольтметр из солидарности.

Старый Мастер любил свою работу и свои Инструменты. Но ещё милее ему была старинная Картина, висевшая на стене над рабочим столом. Эта картина досталась Мастеру от его отца, а тому от его отца, деда Мастера. На Картине неизвестный художник нарисовал домик, озеро и лес. Небольшая деталь — церковь старая на косогоре. Когда Мастер уставал от душного города, он поднимал глаза к Картине и подолгу смотрел на неё, представляя себя возле озера.

Друг Телевизионного Мастера, Художник, как-то побывав у него дома, сказал, что Картина очень ценная, и предлагал за неё огромные деньги. Телевизионный Мастер никогда не брал много за свою работу, часто ремонтировал бесплатно и не имел лишнего гроша в кармане. Но Картину он всё равно продавать не стал. Ведь что такое деньги...

Инструменты тоже любили старинную Картину. Как только Мастер уходил на работу, Инструменты начинали шептаться, а потом все дружно переползали в Картину, дружелюбно раскрывавшуюся для приёма друзей.

Канифоль с визгом кидалась в мягкие воды озера; Паяльник, прибирая за собой длинный шнур, растягивался в прохладной тени раскидистой липы; Отвёртки впивались в покосившийся забор; Олово распрямлялось в душистых травах и вдыхало терпкие запахи; Пинцет забирался на верхушки деревьев, наслаждаясь простором; а Осциллограф с Вольтметром прогуливались вокруг церкви. Осциллограф многозначительно качал электронным лучом, а Вольтметр дрожал стрелкой под звон колоколов.

Вечером с неохотой они возвращались на свои места отдохнувшие и посвежевшие.

***

Время шло, Мастер старел, а сын его рос. Всё кругом менялось, всё меньше приносили в починку выпуклые телевизоры, всё чаще появлялись плоские ящики. Только Мастер ничего в них не понимал. Разобрал как-то раз, голову сломал, а не понял их устройства. И бросил в досаде это занятие.

— Как-нибудь дотяну, — успокоил он себя.

И продолжил жить от выходных до выходных в радостном ожидании сына.

Да только не дотянул.

Однажды Инструменты услышали, как сын сказал:

-У всех есть компьютер, а у меня нет... — И печально вздохнул.

Загрустил Мастер, сгорбился в своей кручине. Задумался, взглянул на Картину. Помотал головой и достал шкатулку, а из неё вынул горстку мятых купюр.

И вскоре на рабочем столе появился шумный Компьютер. Вообще-то, появились вместе с ним потёртая клавиатура и монитор с царапинами, но они вели себя безмолвно, и что творилась в их электронных душах, никто не знает.

***

Мастер робко нажал кнопку. Компьютер заурчал, вздрогнул всем телом, пикнул хрипло и... и, ухнув, будто из него выпустили воздух, погас лампочкой и выключился. Как ни жал на кнопку Мастер, не подавал Компьютер признаков жизни.

Мастер горестно покачал головой и взялся за Отвёртки. Раскрутил белый потёртый корпус Компьютера, заглянул внутрь. Пощупал Осциллографом и потыкал Вольтметром...

— Да где мне! — вздохнул Мастер. — Старьё, а я ещё старее. Не по силам мне.

И подпёр Мастер рукой голову, и стал смотреть тоскливыми глазами цвета осеннего неба на Картину. Только не сходило в этот раз на него благолепие деревенское, не оживляли тоску чистая вода и крепкая изба, не пускали в него соки жизни седые купола церкви...

Вздохнув, снял Мастер Картину и упаковал в бумагу. И пошёл на работу, оставив Картину возле двери. Не решился уносить вот так сразу.

Только дверь закрылась, заволновались Инструменты.

— Мы ж без Картины погибнем! — пискнула Канифоль.

— Не суетись, — пробасил Осциллограф. — Подумать надо.

— Сами отремонтируем! — закричали хором сёстры Отвёртки.

— Точно! — включился Паяльник. — Давайте сюда плату!

— Не суетись, — сказал Осциллограф уже Паяльнику. — Подумать надо.

— Заладил! Нечего тут думать, делать надо, — сказал уверенный в себе Пинцет и пошагал к раскрытому Компьютеру.

— Погоди! Проверим сначала, — замельтешил стрелкой Вольтметр.

— Да ладно, чего там... — ответил Пинцет и сунулся внутрь.

Все замерли, только тихо загудело внутри Осциллографа.

Бах! Канифоль взвизгнула и раскинула мелкие осколки; Отвёртки стукнулись ручками; Вольтметр завибрировал стрелкой, а Осциллограф пустил волны по экрану. Паяльник налился красным. Одно Олово невозмутимо размоталось и сказало:

— Паяльник, давай!

Но Пальник не спешил, он, как и все ждал, что там Пинцет. Когда дым рассеялся, появился закопчённый двуногий герой и сказал с гордостью:

— Шарахнуло маленько! Вольтик и Осцик, поглядите, по-моему, там кондёр накрылся.

Закопошились остальные, включились в работу.

Паяльник разогревался, Канифоль бегала вокруг, все подсовывала свои блёстки под его жало, а Пальник ворчал: «Рано!». Отвёртки кинулись откручивать блок питания тихого Компьютера, который только покрёхтывал и не мог объяснить, что в нём поломалось. Осциллограф разматывал свои щупы, а Вольтметр дрожал от волнения.

Потом Приборы деловито просунули свои длинные руки-провода в снятую плату, стрелка Вольтметра запрыгала, по экрану Осциллографа пошли волны зеленоватого цвета со вздёрнутыми пиками.

— Ну, что там, что? — волновалась Канифоль.

А Вольтметр уже не волновался. Он всегда успокаивался, когда начиналась работа. А Осциллограф, наоборот, от напряжения стал нагреваться.

— Пинцет прав! — прогудел Осциллограф. — Конденсатор вспух.

— Делов на пять минут, — кивнул стрелкой Вольтметр.

Все выдохнули облегчённо, Олово с Канифолью вновь подставили себя под раскалённое жало Паяльника, но тот всё ещё держал жало на весу.

— А где ж мы возьмём конденсатор?

И радость сразу померкла. Об этом не подумал даже мудрый Осциллограф.

— Да чего вы, как дети малые! — воскликнул Пинцет. Он вечно совал свой нос во все щели и знал всегда больше других. — У Мастера коробочек всяких полно, найдём чего-нибудь!

— Ой, Пинцетик, миленький! Какой ты молодец! — снова взвизгнула Канифоль и кинула вокруг смолистые крошки. Она была давно влюблена в Пинцет, но Пинцет редко трогал её за блестящие бока. Он мечтал коснуться своими перьями Олова. Но Олово отвергало его притязания и неизменно лезло под жало Паяльника.

— Выпендрёжник! — прогундел Осциллограф. — Надо ещё измерить, неизвестно, что там в этих коробочках.

Но Пинцет не обратил ни на кого внимания. Он вместе с сёстрами Отвёртками полез в ящики стола.

— Есть! — закричали Отвёртки, и появился Пинцет с бочонком-конденсатором с длинными ножками-контактами.

— Отлично! — обрадовался Паяльник, завидев длинные ножки, которые можно будет замечательно облудить.

Он сунул своё жало в Канифоль, от чего та в восторге задымилась. Запахло сосной. Все Инструменты любили этот запах. Олово подобострастно распрямилось, подставляя краешек под жало. Пинцет с завистью смотрел на них и жалел, что его геройство закончилось. И теперь ему только ножки этого уродливого конденсатора хватать. А на них сейчас блестящей слезой ложилось такое манящее Олово...

— Пинцет! Где ты там? — недовольно пробухтел Пальник, уже нагревая ножки старого конденсатора, предварительно вытащив компьютерный шнур из розетки.

Пинцет подскочил и схватил своими рычажками мёртвую ногу. Паяльник приложил жало и надавил, Пинцет потянул, и со скрежетом они вынули сначала одну ногу сломанного конденсатора, а потом и вторую. А Компьютер всё также лишь вздыхал, пока копошились в его внутренностях.

Отживший своё конденсатор кинули в урну. Только Канифоль горестно вздохнула — она хотела обволочь и эти провода... Неуёмная была Канифоль, кидалась на любые контакты.

Тут понадобилось Шило. Оно вечно спало и только по большой просьбе появлялось на рабочем столе. Сейчас был как раз такой случай. Уговаривали — ведь Шило числилось в монтажных инструментах — всем коллективом. Умерили свою гордость и уговорили.

Шило покряхтело, но отверстие вместе с паяльником проковыряло и, совершенно не интересуясь, что за сыр-бор, убралось в свою нишу.

Пинцет направил тщательно облуженные ножки конденсатора (когда олово ложилось ровным слоем на обканифоленные проводки, он отвернулся), Олово жирной каплей слезло в отверстие и растеклось по окружности и вверх-вниз. То же самое сделали и со второй ножкой.

— Готово! — сказал Паяльник, довольный своей работой.

Отвёртки прикрепили блок питания в Компьютер. В тяжёлых вздохах Компьютера послышалась надежда.

— Можно проверять? — спросил Осциллограф, а Вольтметр замер на изготовке.

— Погодите! — крикнул Пинцет. — Предохранитель! Я ж тогда его вынул. — И достал прозрачный цилиндрик—предохранитель. — Я быстро.

И юркнул в недра блока питания.

Не знал он, не знали другие Инструменты, не заметили внимательные обычно Приборы, что злобные Пассатижи воткнули шнур от Компьютера в розетку. И когда закрепили Блок Питания на место, а Пинцет полез туда с предохранителем, случилось Короткое Замыкание.

Канифоль вскрикнула, раскидывая последние кристаллики. Из Компьютера выпорхнуло короткое облачко, и выпал закопчённый Пинцет.

— Поставил, — прохрипел он и умер.

Не сгибались больше его тонкие рычажки, не звенел он больше упругой пружиной, не смыкались на маленьких деталях его оконечности.

— Техника небезопасности, — выдохнул Паяльник.

Повисла тишина, которую нарушил заработавший Компьютер. Заскрипел, задрожал, набирая обороты... Только Приборы и Инструменты не радовались удачной работе, они грустили по поводу ушедшего навсегда друга.

***

Мастер, обнаружив работающий Компьютер, повесил Картину на место. А Компьютеру радовался не меньше сына.

А век старых Инструментов и Приборов заканчивался.

Не выдержало старое электронно-лучевое сердце Осциллографа — перегорело. Заклинило стрелку у Вольтметра, кончилось Олово, испарилась без остатка Канифоль. Не нагревался больше Паяльник.

Только одни сёстры Отвёртки лазили привычно в старую Картину, вращались безутешно в заборе.

А Телевизионный Мастер тряхнул стариной, накупил новых книг, обзавёлся современной паяльной станцией, тонким оловом в катушке, флюсом для пайки и блестящим пинцетом. Постепенно превратился он в Компьютерного Мастера.

А когда он заменил слишком грубые старые Отвёртки, некому стало гулять по Старинной Картине. Картина пылилась, а Мастер всё реже смотрел на неё, застревая взглядом в плоском мониторе нового компьютера.