Туда-сюда

Сексизм, расизм и политические взгляды запрещены на Земле, потому Виктор Иванович и решил перелететь на другую планету. Ровно в 23:01 Виктор Иванович понял, что же не так на самом деле.

– Вот оно как! – задумчиво произнёс Виктор Иванович и пошёл бронировать место в ракете.

Смартфон. Телефон. Скайп. Айфон. Прибор, чтобы говорить. Что?

– Здравствуйте, милая девушка! – начал Виктор Иванович, – я искренне прошу у вас прощения за беспокойство в столь, возможно, несвоевременный для вас час. Но я очень нуждаюсь в вашей помощи и хочу у вас спросить…

– Да, говорите, – строго отвечают по ту сторону.

Уха. Аппарата. Улицы.

– Я бы хотел у вас спросить...

– Спрашивайте же, – чуть громче и уже не так терпеливо отвечают по ту сторону.

– Дело в том, что мне желательно бы купить билетик.

– Ку-да?

– На другую планету, где не было бы запрета на сексизм, расизм, политические взгляды, и ди...

– И дискриминации по количеству знаков?

– О, да, точно, а как вы…

– Да никак! Вы билет купите уже или нет?

– Да-да, мне, пожалуйста, буду вам искренне признателен, если вы…

– Би-лет! – прокричала злая женщина-вамп, отчего у бедного Виктора Ивановича аж заколотилось сердце в правом боку. А это, кстати, бывало не так уж и часто.

– Ой-ой, мне, значит, билет на рейс Земля – Неп-Неп. Уже желательно, завтра, если, конечно, у вас ещё остались места. Я буду искренне Вам благодарен, если такая возможность подвернётся и…

– Ка-ко-е мес-то? – сквозь зубы спросила женщина.

Женщина. Ошибка. Монстр. Особь.

– О-о, ну будьте любезны, пожалуйста, только не сердитесь. Мне место посерединке, пожалуйста, чтоб не укачивало, а то знаете, как оно бывает. Порой иногда, как что-нибудь начнётся, – вежливо т-а-а-а-к и т-а-а-а-к по-человечески сказал Виктор Иванович.

– Ваше место забронировано. Оплата завтра, вылет – тоже, – процедила нетерпеливая дама.

– О, отлично, спасибо! Приятного дня вам, и всего-всего х...

Не закончил Виктор Иванович. Сбросила трубку женщина продавец-билетов.

– Хо, хе… Херня какая! – вскричал Виктор Иванович, – что же это-то мир такой? Что такое с народом стало? Все злые, и без чувств.

На слове «чувств» Виктор Иванович топнул ногой. Уж очень он был недоволен некомпетентностью нынешнего персонала.

– Да что же тут говорить! – вскричал Виктор Иванович, – некомпетентностью нынешнего состояния внутреннего, так сказать, мира души.

– Ох, при мне такого не набирали, – ещё пуще залепетал Виктор Иванович, – помню ещё, поступило к нам на фабрику столько всего: и FACE, и Гнойный с овощерезкой. И ведь нужно, и ведь цельно всё и по делу, и по-человечески, и с сердцем. А тут, понаберут быдло.

Успокоившись, Виктор Иванович выпил чаю с бергамотом, который ему советовала пить его пра-пра. Состояние начало улучшаться.

– Ты жертва, – печально начал Виктор Иванович, – все острова и заросли были истоптаны, всколочены башни и построены вышки, чтобы заметить тебя. Ох, да что тут говорить! Чтобы найти тебя, был придуман даже бинокль. Всё ради вкуса и тонкости, чуткости и, и… ты понимаешь, всё для чего-то. Все – инструменты.

Пофилософствовав, Виктор Иванович лёг пораньше, и чтобы получить наслаждение от сна, лёг клубком.

– Чтобы сны приходили яркие, как радуга. Клубок – это выход, – так решил Виктор Иванович.

На самом деле перебраться на другую планету Виктор Иванович хотел ещё с двух лет.

История.

Заболел как-то у маленького Виктора Ивановича зуб, и понесла дорога его с мамой в поликлинику.

– Мам, что же это? – как-то даже испуганно спросил ребёнок Виктор Иванович.

– Где, Виктор Иванович? – удивилась мама.

– Вокруг, везде, повсюду, мам.

– А, да это очередь, – сухо произнесла мама, и даже как-то отмахнулась.

И с тех пор решил Виктор Иванович не стоять на месте, а что-то менять в этом мире.

– Справедливость! Правда, воспитание и чуткость – это главные критерии моего пути, – решил Виктор Иванович.

И пошёл изучать наследственное право.

В свои двадцать семь Виктор Иванович знал, что двухкомнатная квартира тётки Агафьи принадлежит по праву ему.

– Хм, – думал Виктор Иванович, нахмурив лоб, – по всем документам, по закону, так сказать, а закон – это всё же дело неистово самое важное – квартира – моя.

– Ох, мой ум – моя боль, – заключил Виктор Иванович, – видит Бог, я этого не хотел.

Кропотливо собирал Виктор Иванович документы, изучал законы и права граждан, и всё-всё, что могло бы помочь в столь важном деле.

Через месяц пришёл Виктор Иванович к тётке Агафье, стуча мокасинами.

– Ох, тётушка Агафья, мы – родственники, и течёт в нас кровь, что связывала нас и, надеюсь, будет связывать дальше, как нить. Мне искренне жаль, но вы должны понять меня, тётушка Агафья, закон – это сила. Закон – это то, что держит нас, как семью, да как меня вот с вами, тётушка Агафья. И как-то, знаете, случайно я узнал, что ваша квартира, она по праву – моя. Представляете?

Печальная история.

Хорошо, что закончилась.

– Великолепно, что квартиру можно с собой брать, – радовался утром Виктор Иванович, – новинка. При моих пра-пра такого и в помине не было. А тут – взял, и положил в правый карман сумки. Или в левый?

– Ох-х, главное, не привлекать к себе особого внимания, – рассуждал впопыхах Виктор Иванович, складывая квартиру, – а то развелось на этой чёртовой планете воров, как увидят строгого, хорошо одетого мужчину, решат, что он с жильём – украдут.

С такими тревожными мыслями Виктор Иванович и улетел ракетой на новую планету Неп-Неп, крепко держась за левый карман сумки.

Холодно оказалось на планете Неп-Неп. И к тому же посадка была не из лучших. Весь сервиз, что у Виктора Ивановича томился в шкафу, разбился!

– Кто понесёт за это ответственность? – кричал Виктор Иванович, – Кто? Кто?? – ещё больше вскрикивал он, держась за правый бок.

– Мужчина, успокойтесь! – строго произнесла вовсе не милая стюардесса, – иначе штраф.

– Куда же меня занесло? Где же тут демократия и права граждан?

– Демократия тут, – произнёс молодой парень рядом с Виктором Ивановичем.

– Где?

– У Люмена демократия, говорю я. Что выбрали, то и спели, – резко произнёс тот.

– Чего? – не понял Виктор Иванович.

– Анархизм гибнет. Король и Шут – дело клёвое, что рыбалка зимой, что Луна в тени.

– Что ты несёшь? Луна, она не в тени, ей природой не позволено, – сказал Виктор Иванович. Вздохнул, думая о том, что молодое поколение на планете Неп-Неп тупее.

– Не, мужик, ты не прав, – начал было парень.

– Да я, да я наследственное право, когда изучал, ты думаешь, что и фазы луны не изучил, там знаешь, как всё усвоено было, на раз два. Особенно с моим-то складом ума! – не выдержал Виктор Иванович, аж повысил голос.

– Мужик, не въезжать – это твоё, – от этих слов Виктор Иванович аж покраснел, сильнее сжал левый карман, отчего на потолке треснула люстра, – Говорю же, – продолжал парень, – Луна – в тени. Кирпичи мне на голову, Галактическая Федерация рулит. Земляне – отстой.

Виктор Иванович был искренне напуган, и чувствовал тревогу за свою жизнь, за правду, за искренность и чуткость. Да за квартиру, в конце концов.

Виктор Иванович набрал воздуха в лёгкие, собрал последние силы.

– Всё это, что ты говорил – это суть и плоть вашей планеты Неп-Неп?

– Чего? – не понял парень.

– Твой мир, он такой и есть? – тихонько произнёс Виктор Иванович и даже коснулся плеча парня.

– Да, мужик. Наш мир – это рок!

Страх окатил Виктора Ивановича, как из холодной бочки, руки затряслись в унисон, и, как осиновый лист, Виктор Иванович упал.

– Мужик, – произнесла девушка-стюардесса, – вот бумага, пиши заявление, что твоё имущество покалечено.

Виктор Иванович очнулся. Над ним стояла стюардесса, молодой парень уже ушёл.

– Нет-нет, мне не надо никаких этих ваших заявлений.

– Ну ладно. Тогда выходите уже. Мы прибыли на Неп-Неп.

– А-а, нет, – нервно пролепетал Виктор Иванович, – сами тут живите в своём роке. Мне оно, такого счастья не нужно.

– Не нужно так не нужно. Выходите, одного вас жду, – недовольно произнесла девушка.

И тут Виктор Иванович понял, что ему совершенно некуда идти.

– А к-к-куда?

– На поверхность!

– Девушка-девушка, – начал было лепетать Виктор Иванович, – скажите мне, прошу вас, только честно, чтобы от души и чутко. У вас билеты Неп-Неп – Земля – есть?