​Жизнь, смерть и целое ведро пива.

- А у нас в селе как-то Макар-алкаш кабана молотком забил,- сказал Роман. Он строгал какую-то деревяшку штык-ножом. Лезвие было тупое, и получалось плохо. Рядом, примостившись к стволу дуба, под которым они сидели, спал Саид. Или делал вид, что спит.

- Убийство в состоянии аффекта, - прокомментировал Жека. - Из мести, к примеру, или ревности. Кабан его жене глазки строил?

- Не, Макар по пьяни его с копилкой перепутал.

Светало. Спать хотелось отчаянно. Жека прикрыл глаза. Сон обрушился на него, как лезвие гильотины. Замелькали картинки: разбитые вагоны, крики, стоны, мечущиеся люди… И среди них сам Жека. Бегает, суетится и стреляет, стреляет, стреляет…

«Из радиоперехвата: ...23 июля около 21 часа диверсионная группа шаваров открыла огонь из минометов калибра 120мм по поселку Дропуга. Часть мин угодила в здание госпиталя, в котором начался сильный пожар. Имеются многочисленные жертвы, как среди раненых, так и среди лечащего персонала. По сообщению информационного агентства «Родина-Мать», над госпиталем был вывешено большое полотнище с красным крестом. Таким образом, шавары не могли не знать, что ведут обстрел по...»

- Комары здесь – звери, - громко пожаловался Серега. - Они вообще спят когда-нибудь?

Жека вздрогнул, открыл глаза и посмотрел на часы. Сон его длился всего несколько минут. Он перевел взгляд на Серегу. Тот курил самокрутку, глубоко затягиваясь, и все время чесал шею.

Из-за дерева раздавалось глухое чавканье. Демыч по пути сюда набрал где-то полную шапку груш-дичек. Кислых и «вяжущих» язык. И вот теперь он методично их поедал.

- Кстати о свиньях, - сказал Саид, открывая глаза и морщась от табачного дыма.– Куда это наш бравый капитан Ревун делся?

- Улетел, - криво усмехнулся Жека. – И он, и вся его команда. С последним самолетом. Вчера еще, на закате.

- Не барское это дело на поездах ездить, - сказал Серега и закашлялся. – Это вон пускай женщины да дети в вагонах трясутся…

- Кадры, - поучительно поднял палец Роман. – Нас в базарный день по 5 копеек за пучок торгуют. А таких, как он – беречь надо.

- Ты вообще скажи спасибо, что трясутся, а не в лагере для беженцев в очередях давятся, - донеслось из-за дерева. Это подал голос сидевший рядом с Демычем Грицко.

А Демыч промолчал. Времена, когда он глушил свою совесть водкой из «малиновских» стаканов прошли. Оторванная детская ручонка у истерзанных осколками «Жигулей» уже не заставляла его просыпаться среди ночи и тихо выть:

- Не моя! Не я один там мины ставил!

Нынче он заматерел. Свыкся с побочным эффектом своей профессии. И сапером до сих пор считался приличным.

«Из радиоперехвата:…по сводке ачинской пресс-службы сегодня у Старой Мельницы ПТУРом "Фагот" был сбит шаварский беспилотник, который вел разведку местности. Кроме того артиллерийским обстрелам подверглись места скопления техники и живой силы шаваров у следующих населенных пунктов…»

Со стороны станции донесся паровозный гудок.

- Гудят, гады, - с тоской сказал Серега. – Специально гудят. Напоминают.

- А может нет никакого спутника? – проворчал Грицко. – Капитан развел нас, как потерпевших, а мы…

Серега отбросил окурок и зло ответил:

- А если есть? Если они реально рванут тоннели? Готов рискнуть своими детьми?

- У меня там сестра, - сказал Грицко. В свои тридцать пять лет он умудрился заработать инфаркт и мобилизации не подлежал. Но кого это сейчас волновало?

- Когда шли мимо пакгаузов, я там три цистерны видел, - сказал Роман. - В тупичке стоят. Интересно, что в них?

- И знаешь, что бесит? – спросил Серега, сворачивая новую цыгарку трясущимися руками. – Даже сдохнуть не дадут по-людски. Все у них по пунктам. Сначала «жмурятся» мужики в охранении, потом мы. Взрываем мост и …

- Не каркай, - сказал Грицко. – Даст Бог, успеем добежать.

- Что может быть в цистернах? – пожал плечами Жека. – Бензин, соляра, нефть… Кислота, в конце концов.

- Не, кислоту в желтых перевозят. А соляру и прочую нефть – в черных. А там серенькие стоят. В таких, бывало, и спирт хранили, - Роман мечтательно закатил глаза. – Прикиньте: цистерна спирта!

- Добежишь, как же, - пробурчал Серега. – До станции верста с гаком. И ни кустика, ни ложбинки. Мечта снайпера. А если и добежим – толку-то?

- Ну что ты разнылся! – вскипел вдруг Грицко. – Добежишь, так ручкой своим вслед помашешь! Сказано ведь: сигнал к отправлению – взрыв моста. Ни раньше и не позже.

- От того спирта дуба дашь, - сказал Жека. – У меня сосед спер где-то полную канистру. Думал медицинский, а оказалось – технический.

- И чего? – спросил Роман.

- Еле откачали. Чуть не ослеп.

- А я б его не пил. Я бы в нем купался, - сказал Роман и замахал руками в воображаемом заплыве.

- Там пиво, - вдруг сказал Саид и процитировал. - -Мыкола, ты чув як ци кляти москали называють пыво?

- Пиво в цистерне? – сказал Жека с сомнением в голосе.

- А я бы и в пиве искупался, - с готовностью сказал Роман.

«Из радиоперехвата:…Ожесточенные бои идут у станции Майская. Шаварская сторона применяет танки, БМП, тяжелую артиллерию и минометы. Отбито несколько атак у 35-го блок-поста…»
...Мимо, от деревянного моста проскрипела подвода, груженная пустыми ящиками защитной окраски. Угрюмый мужик, правивший лошадью, смерил нас взглядом, буркнул:

- Вояки, Бога-душу-мать! - и сплюнул.

- Да я и не претендую, - сказал Роман ему в след.

- Где там этого старшину носит, - зло сказал Грицко. – Светает, а у нас из оружия только кнопка у Дёмыча.

- Молитвы знает кто-нибудь? – вдруг спросил Серега и закашлялся.

- В прошлом месяце я с ребятами из разведки в поиск ходил. Джексон из ВВС полтора косаря обещал за репортаж. На обратном пути, уже ночь была, забрели кукурузное поле у Курбатова, - стал рассказывать Жека.- Роман, помнишь там поле кукурузное? Так вот, пока ночь, залегли, а рассвело, глянули - а оно заминировано. Как только в темноте не подорвались… А тут эти. Смекнули, что мы в кукурузе. Подожгли. Знаете, как сухая кукуруза горит? Леха Змей, командир, сразу сказал: «Верующие, выходи». Трое нашлось. Разбились на группы по пять человек, и в разные стороны. В каждой первым боец бежит, молитву читает, за ним остальные…

- И чего? - спросил Грицко. – Все вышли?

- Ага, - сказал Жека и показал фигу. – Только наша пятерка. Двоих потом еще подстрелили…

- А репортаж? – спросил Саид.

- Какое там, - махнул Жека рукой. – Камера вдребезги. Я ее на боку в чехле держал. Так осколок мины чуть не насквозь ее пробил…

«Из радиоперехвата: …26-27 июля шли упорные бои в районе поселка Бурги. По информации агентства «Родина-Мать» в так называемом Бутылочном горле у станции Осень шаварам удалось блокировать значительные силы ачинцев. Ачинская пресс-служба опровергает эти сообщения и утверждает, что все войска успешно эвакуированы через Бекешинские тоннели, и на станции находится только лагерь для беженцев…»

Старшина приехал, когда краешек солнца уже показался над горизонтом. Хитро улыбаясь, он вылез из запыленного УАЗика и поманил их к себе.

Вчера этот хитрый усатый мужик не улыбался. Вчера он бубнил, глядя в бумажку:

- …После чего диверсионная группа в составе временно мобилизованных.., - он стал зачитывать фамилии, среди которых Серега услышал и свою. - …Осуществляет подрыв моста через речку Топь, отступает к станции Осень и занимает оборону в станционных пакгаузах…

Для них специально освободили зал ожидания. Полуденное солнце ярко светило в прямоугольные окна помещения с высоким потолком, все пространство которого было заставлено рядами скрипучих сидений. По ту сторону окон стояли женщины, дети. Смотрели, кто с надеждой, кто с отчаяньем. А кто и с любопытством.

На сидениях лежали какие-то пеленки, грязные тряпки, бутылочки с остатками молока. По полу были разбросаны детские игрушки. Старшина закончил чтение, но взгляда от бумажки не отрывал, будто проверяя, все ли прочел. Наступила неловкая тишина. Сереге хотелось заорать:

- Что ж вы, суки, делаете? Это ж смерть! Это ж верная, никому не нужная смерть!

Но он молчал, потому что все уже было решено. Потому что криком не поможешь, а за дверью стоит пара автоматчиков. А неподалеку – еще десяток. Потому что боялся выглядеть жалким и трусливым…

И тут заговорил, стоявший рядом со старшиной капитан Ревун:

- Спутник наблюдения и контроля «Око – 7С», - сказал он, показывая пальцем в потолок. – Висит над нами, как привязанный. На его снимках можно газету читать. Если что-то пойдет не так, если мост взорвется раньше, чем шавары подойдут к нему, или вообще не взорвется… Предупреждаю: последний поезд уйдет без ваших, - он обвел их глазами. – родственников. Напомнить, что творилось в лагере под Тростянкой? Поверьте, в сеть просочилось не всё. Вопросы?

Вопросов не было.

- Свободны, - махнул рукой старшина, не глядя в их сторону. – Скажите, пусть заходят следующие.

- И еще, - догнал их голос капитана у самых дверей. – Надеюсь, все в курсе, что тоннели заминированы? Мне бы не хотелось взрывать их сейчас. Но я это сделаю, можете не сомневаться. Так что – без глупостей.

«Из радиоперехвата:…около 19:00 ачинцы силами до батальона пехоты при поддержке 5 тяжелых танков попытались атаковать укрепрайон у поселка Пруничево. В результате двухчасового боя их атака была отбита. Потери ачинцев составили 2 танка и порядка 15 человек...»

- Ну вот мы и с оружием, - сказал Роман. Он первым подошел к машине, по знаку старшины заглянул внутрь и заорал восторженно:

- Не может быть!

Остальные тоже стали подтягиваться к довольно улыбающемуся старшине, а им навстречу из салона вылезал Роман, приговаривая:

- Боже, ты есть!

В руках он держал ведро, наполненное по края золотистым, пахучим, так, что кружилась голова, напитком.

В тех цистернах, что стояли в тупичке, и вправду было пиво. Каким-то чудом старшина об этом узнал и набрал его во все емкости, которые смог добыть. На их долю досталось целое ведро.

Вы пили когда-нибудь пиво из ведра? Так, чтобы пена в нос, а пахнущая солодом янтарная жидкость по подбородку и за пазуху…

Ведро пошло по кругу и каждый прикладывался к нему не спеша, пил большими медленными глотками. Потом утирал рот рукавом и довольно жмурился…

«Из радиоперехвата:…самый мощный за последний месяц обстрел переживали этой ночью жители Бодрянского района города Тримостье: в течение 20-ти минут на него обрушились 6 мин калибра 120 мм и 56 мин калибра 82 мм. По сообщениям местных жителей, несколько взрывов произошло на территории детского садика №…»

Последним пил Саид, поэтому он последним и заметил велосипедиста. Одетый в камуфляж, без кепки, тот стремительно преодолел мост, взлетел на пригорок и резко затормозил.

- Там, - он задыхался, поэтому говорил отрывисто, короткими фразами. Его руки намертво вцепились в руль, и направление он указывал головой. – Там. Уже. Всех наших в ножи. Весь дозор. Я один сбег.

Недослушавший его старшина суетливо вытащил из УАЗика груду автоматов без рожков, отдельно грохнул на землю несколько цинков с патронами, сверху стопкой положил шесть пустых магазинов. Выхватил из рук Саида ведро, слил остатки пива на траву и закинул освободившуюся тару в машину. Велосипедист еще пытался что-то сказать, а машина уже бодро пылила по грунтовке в сторону станции.

- Надеется уехать с последним составом, - сказал Жека. Он вскрыл один из цинков и стал не спеша набивать пустой магазин патронами. Подошедшие Саид и Серега тоже взяли по автомату.

- А ведь он боится нас, - сказал Роман. – Вишь, как выдал: автоматы отдельно, патроны – отдельно. Чтобы не пальнули в спину. Приятно, черт возьми!

- А мне куда? - спросил бывший дозорный. – Туда? Или здесь с вами?

- На хрена ты нам тут такой красивый? – грубо сказал Серега. – Ты, вон, поспеши. Может, успеешь в последний вагон.

Велосипедист оседлал своего «скакуна», прощально кивнул и устремился за УАЗиком.

- Да кто его пустит, - хмыкнул Жека, глядя ему вслед. – Мясо. Бабы новых нарожают.

Он вставил рожок в автомат, передернул затвор.

- Ну что? – сказал он весело. – Пивка попили? Теперь пошли умирать.

И они пошли умирать…