Волк с желтыми глазами

Поющий ветер пересыпает песчинки у стены Великой Пирамиды. Пирамида исходит потом, как мумия ароматными маслами. Ветер перетирает время в подвижных ладонях, я перетираю зерно черным, шершавым камнем. Горячий камень в моих руках скользит от пота, стертые ладони саднят, это привычное ощущение уже не мучает меня. Я выплевываю песок, хрустящий песок Аравийской пустыни.

Неслышно из-за гробницы вышел рыжий волк и сел у моих пыльных ног, тонких ног, девчонки из Таура.

Его шерсть - цвета песка, его характер – ветер, а цвет глаз желтый, как у меня.

Я Эш, а волк Амон, меня нарекла мать, уносящая свой живот от жестокого жреца Анума, приносящего человеческие жертвы на плоском камне в селенье Кена. Имя волку дала Я.

Над нами синие птицы, летящие в царство богини Нут, души счастливых умерших, получивших освобождение.

Мы сидим под стеной гробницы фараона Тиу, ее построили не так давно. И здесь было много людей, очень много, они требовали хлеба и пива. Девушки, перетирающие зерно и пекущие лепешки, улыбались одинаково измученными улыбками, подневольные они были голодны и пива им не полагалось.

Сейчас я одна и отдаю муку старому жрецу Акилу, расписывающему внутренние комнаты погребальной пирамиды. Иногда он разрешает мне и Амону смотреть на мелькание своих рук и борьбу теней на еще чистых стенах. На них рождаются боги и невиданные звери, Царство мертвых и Мир живых. И над всем этим бог солнца Ра, чистый и недоступный для понимания.

А вот яркими мазками Свет Очей Моих в Царстве мертвых, фараон Тиу, ныне покоящийся в погребальных пеленах.

Свет Очей Моих, у него были желтые глаза и огненные волосы, как часто моя рука купалась в этом огне, мое тело горело в этом огне, мои глаза болели от ослепительного блеска моего Солнца. Льняное схенти, белоснежное и шероховатое на ощупь. Я помню ощущение от прикосновения ткани к своей груди.

Душа уходит в Царство мертвых, так говорят жрецы, не верьте им.

В темноте спальни умирающего Тиу, сидя возле его ложа, я видела, куда ушла душа моего Солнца. Ей суждено было пройти еще более адские муки, чем тусклое Царство мертвых.

- Приведи мне мальчика, мне нужна кровь, много крови.

Свет от ламп плясал по лицу моего Повелителя, искажая его и разрушая все прошлые впечатления, иллюзии и маски.

И я, его личная служанка, привела мальчика, потом еще одного. Но жажда крови умирающего Фараона не унималась. Жизнь вытекала из его губ и никакая кровь не могла более их насытить.

А потом я привела к нему волка, дети бежали от меня, остался ручной волк, принадлежавший ее Величеству Амизи.

Я увела его тайком, пока Амизи принимала ванну из цветов василька и мака, только там она могла скорбеть по уходящему от нее супругу, лунная тропа его одиночества была закрыта для нее и даже слезы запрещены жестокими жрецами бога Анубиса.

Свет Очей Моих не заметил, чью плоть я подставила ему. Он сжал руками тело волка и отдался чувству наслаждения. Он вытек весь и вошел в полное слияние с душой волка. Они умерли в обнимку. Ожил только один из них и мягко спрыгнул со скорбного ложа.

Я видела Это, вдыхая запах ароматических масел, дыма и смертного пота. Я лежала на шкуре тигра лицом вверх, и взгляд мой терялся в темноте.

А потом мы ушли вместе, ушли нищими, прошелестев в сумерках босыми пятками. Свою тайну мы унесли с собой.

Я оставила камень, зерно и муку, прижала к себе рыжую волчью голову.

Скоро мы станем одним целым, парой, наводящей ужас на пахарей и рыбаков. Как только я найду рыжую волчицу с желтыми глазами. А в ближайшем селенье много детей, мне хватит.

Пальцем на песке я рисую луну, волка, волчицу и пирамиду, свидетельницу нашей любви.