Алексей Ханыкин

Огурцы

Автор:
Евгения Кинер
Огурцы
Работа №103
  • Опубликовано на Дзен

Стерилизационная камера с громким шипением заполнялась голубоватым дымом, обволакивая Стаса смесью антибиотиков и антисептиков.

«Сколько времени потерял... — тоскливо вздыхал он, пытаясь что-то рассмотреть в маленькое окошечко, — но это ладно, при отлёте тут вообще час стоять».

Осталось ещё пять минут, и люк откроется, выпуская советника по безопасности наружу. Он специально выбрал выход неподалёку от рынка, в одном из самых людных мест, чтобы сразу окунуться в толпу и в очередной раз по-настоящему ощутить себя в другом мире. Обитаемые планеты Интегры и прочих корпораций поменьше однообразны, до безумия комфортны и отчаянно скучны. А тут… Индикатор очистки замигал зелёным, дверь медленно поехала в сторону, и Стас задержал дыхание, зная, что его сейчас ожидает.

Палящее солнце, не прикрытое фильтрами, ударило по глазам; воздух, густой и влажный, почти ощущался на вкус из-за тысяч запахов, смешавшихся в невообразимое нечто. На секунду горло сдавило, Стас закашлялся, но пересилил себя и несколько раз глубоко вдохнул, чтоб побыстрей привыкнуть. Распаренные на солнце фрукты, специи, каналы с застоявшейся водой, мясо мускусных ящериц, дымящееся на уличных грилях, сушёные улитки в плетёных травяных кульках и… настоящие цветы. Такие Стас встречал только здесь, в зоне разрешённой селекции. На других планетах, даже в аграрных мирах, растительную массу выращивали в питательной среде из группы клеток, не занимаясь опылением. А в продажу она поступала уже переработанная — в виде белковых паст или углеводных порошков.

— Пату, — улыбнулся советник.

Название казалось ему несовременным, почти первобытным, как и сам город. Он обожал его. Дикий, грязный, но живой, такой живой!

Почти наверняка на рынке выяснится и причина, по которой начальник биостанции Франц Лейбман вызвал его в этот раз. Причём настоящая, а не та, которую наплетут остальным экспертам. Что окажется теперь? Да что угодно. Стасу уже приходилось закрывать планету на карантин во время эпидемии мутировавшей плесени, распространившейся настолько, что жители выкашливали чёрные нити аспергилл вместе с лёгкими. В тот год здесь погибли все чистокровные земляне. Но Франц подавил плесень, включив её в симбиоз с белковыми грибами. Прибыль от них побила рекорды на всех торгах сезона, и Интегра не закрыла проект, напротив, маленькая биостанция постепенно разрослась в целый город.

Что ещё? Пять лет назад грунтовые воды затопили подземные уровни. Множество теплиц с гидропоникой превратились в болота. Что сделал Франц? Посадил водоросли, а обслуживать подводные этажи откуда-то привёз глиллов — примитивную расу земноводных, которые теперь плодились в каждой луже на планете. Кто-то сказал Францу хоть слово? Нет, ведь тогда же он научил глиллов выращивать рис. Крупные белые зёрна были явлены миру как чудо воскрешения. Сколько лет никому не удавалось создать условия, чтобы получить хоть горсть? Конечно, Интегра официально отчиталась, что на других станциях просто недостаточно воды и состав почвы не годится. Но что на Пату применялась не только селекция, догадывались и самые наивные. Без генетики тут не обошлось. А ещё все знали, что эксперименты над ДНК по закону сильно ограничены. Но чудеса продолжались. Ведь каждый, кто вместо концентратов получал тарелку натурального риса на завтрак, понимал, почему Интегра никогда не закроет проект Пату, а Франц навсегда останется его руководителем.

Стас двигался вдоль центрального прохода рынка, стараясь не сильно задерживаться, оглядываясь по сторонам. Сам советник тоже вызывал интерес: серый комбинезон, аккуратная стрижка, белая кожа, но главное — он чистокровный землянин, а это редкость. Все торговцы и закупщики на рынке тоже были людьми — сереброволосые помеси колонистов Типтри, тонкотелые хилии, слепые телепаты Тхатт… Когда-то их общие земные предки отправились покорять космос, изменивший потомков до неузнаваемости. Исключение — глиллы. Вот они точно не относились к человеческой расе. Их бурые тельца сновали повсюду: катили бочки, сортировали ягоды, взвешивали и грузили ящики с корнеплодами. На вид они походили на пухлых тритонов, ростом с трёхлетнего ребенка, а развитием лишь немногим больше. Едва говорили, но зато быстро бегали на задних лапах, отличались выносливостью и послушанием.

Стас делал вид, что не замечает обращённых на него взглядов, и рассматривал торговые ряды. Прилавки засыпали фрукты и овощи: жёлтые, красные, чёрные плоды, слишком странные в своём первозданном виде. Мало кто пробовал их такими, на его планете никто и не понял бы, что это еда. Но Стас узнавал и морковь, и батат, и лонганы… Знать, как они должны выглядеть — часть его работы. Закупщики богатых колоний берут натуральные продукты тоннами, а перед транспортировкой превращают в консервы. Их сложно хранить, тяжело перевозить, но они гораздо вкуснее концентратов. И даже заплатив огромный налог Интегре, торговцы немало заработают. А кое-кто наверняка надеется заморозить часть фруктов и посадить семена в свои теплицы, но ничего не выйдет. Все растения на рынке — гибриды, и они не дадут потомства.

Ничто из фруктов на вид не вызывало опасений, но глядя на клетки со слишком уж крупными курами, на тазы с длинными как миноги рыбами, на кальмаров с подозрительным множеством щупалец, Стас поморщился.

«Кто-то заигрался. Лезть в геном растений само по себе проблема, но такое отследить сложно… А это… Если Франц доберётся до ДНК разумных существ, покрывать его не станет даже Интегра».

Окончательно Стаса вывело из себя существо, сидящее на стене ларька, торгующего соей. Лысое животное мерзкого вида карабкалось вверх на перепончатых лапах с присосками, прижав к треугольной голове огромные уши. Затем вдруг резко выстрелило длинным языком и утащило в рот мелкого песчаного краба, который подбирался к мешкам с бобами.

— Это ещё что за тварь? — не выдержал Стас.

— Да просто геккот, — пожал плечами торговец, закутанный в платок от солнца так, что виднелись только глаза. — Надоело травить крабов, вот я завёл одного…

— Гек-кот… — по слогам повторил Стас.

Существо явно сочетало в себе черты кота и ящерицы. Да… Если по улицам у них спокойно ходят мутанты, и это никого не смущает, ожидать стоит худшего. И Лейбман не зря казался таким встревоженным, когда просил приехать….

***

В офис Стас не пошёл, хотя корпуса биостанции — неестественные в местном пейзаже стеклянные громады — возвышались прямо за рынком. Островок цивилизации, оснащённый климат-контролем, лабораториями, компьютерами… Наверняка все приехавшие эксперты уже собрались там. Просматривают отчёты, слушают официальные версии того, что должна знать Интегра, чтобы помочь, но не больше. Советник решил сразу отправиться к Францу. Доверять тому стоит ещё меньше, чем пресс-секретарям, но всё-таки Стас с ним не первый год знаком.

Резко свернув от стеклянной махины, советник направился в сторону зарослей, где и дорога с трудом угадывалась. Франц, как настоящее божество Пату, жил в полной гармонии со своей планетой. Дом из пенокамня будто выступал из скалы, едва виднеясь в густой зелени. Стас всегда думал, что так должны, наверное, выглядеть джунгли, но Лейбман называл это «небольшим садом». Гигантские деревья создавали плотную тень, по их стволам плелись лианы, и прямо из коры росли крупные цветы с мясистыми листьями и клубками воздушных корней. Под деревьями всё заросло священными для глиллов бромелиями. Неизвестно, чем те обходились на родной планете, но здесь откладывали икру в заполненных водой пазухах между толстыми листьями этих растений. Франц всячески способствовал распространению бромелий на планете, он нигде не упускал своего интереса — глиллы давно стали основной рабочей силой на Пату.

Хозяина Стас заметил сразу, тот сидел на ступенях дома, в широкой белой тунике, подставив загорелое лицо солнцу. На коленях он держал миску с круглыми красными ягодами, которые время от времени закидывал в рот. У его ног валялся крупный, хорошо откормленный геккот.

— Привет, Франц.

Выражение блаженства тут же покинуло лицо биолога, пухлые губы обиженно надулись, сонные глаза под тяжёлыми веками приобрели настолько скорбное выражение, что Стасу на миг даже стало стыдно, что он разрушил идиллию.

— Привет, — недовольно пробурчал Франц, — у меня в гостях сам советник Воронцов…

— Прибывший решать проблемы некоего Лейбмана, — усмехнулся Стас.

— Да, правда. Просто твоё появление — очередное напоминание о них…

— Тогда чём проще и быстрее ты мне всё объяснишь, тем раньше я начну разбираться. Дело в животных? — Стас указал на геккота.

— Не… — поморщился Лейбман. — Это просто шутка, хотя удачная. Люблю котов, но тут нет грызунов, зато полно насекомых, которые меня бесят. Совсем немного от геккона и — двойная выгода.

Стас ещё раз с отвращением взглянул на «кота».

— Ладно, тогда в чём дело?

— В Космическом легионе.

— В чём? — советник чуть не подавился. — О нет, только не военные!

— Пойдём в дом, лучше я расскажу там.

Да, работа на Пату никогда не бывает скучной.

***

Туземный с виду дом внутри всё-таки не обошёлся без автоматики, хотя заметно было, что хозяин тщательно пытался её скрыть. Тростниковые ковры завешивали панели климатических установок и очистители, трансформная мебель застыла в стиле антиквариата эпохи колонизации Венеры. Всё дышало расслабленностью и комфортом. На стене, на самом видном месте сияла священная звезда колонии «Новая земля» мать Франца родилась там. Кто был отцом — неизвестно, но не землянин, судя по длиннющим мочкам ушей, доходящим почти до плеч, скорей всего — венерианец.

Лейбман усадил Стаса на кресло и сунул миску с остатками ягод. Пахло вкусно, хотелось съесть всё, но советник решился лишь на одну. Желудок не привык к таким продуктам.

Усевшись на диван напротив, Франц вновь напустил на себя трагический вид и начал:

— Меня обманули.

«Ну-ну, тебя-то…» — сразу же пронеслась в голове у Стаса.

— Год назад ко мне явился человек из Космического легиона. Представился Георгием Зиминым. И предложил поучаствовать в разработке проекта терраформирования. Я предоставляю растения, подобранные таким образом, чтобы планета или астероид постепенно становились пригодны для обитания. Это же проект-мечта! Чего-то такого я и ждал всю жизнь. Ты представь себе тысячи прекрасных миров там, где сейчас голые камни! Они хорошо заплатили, оформив контракт лично со мной... Ну а бонусом сняли часть запретов на эксперименты над генетикой животных…

— И вот он — геккот… — закатил глаза Стас, глядя на толстое лысое существо, развалившееся на коленях Лейбмана.

— Не только. Кстати, его зовут Сэм. И не смотри так, он умней, чем ты думаешь. Но вернёмся к проекту: я долго думал, что же может подойти и для каких планет, ведь они все разные. Везде особенная атмосфера, почва, климат… А где-то их и вовсе нет. Характеристик-то мне не дали! Но я придумал нечто особенное. Даже сам не ожидал. Вот то, что сработает везде.

Генетик протянул Стасу нечто странное. Продолговатый предмет, явно искусственного происхождения. Советник взял его в руки. Холодный. Металлический.

— Что это? — с удивлением оглядел он непонятную штуковину. — Ведь не растение?

— Самое ценное, что мы можем дать галактике — семена жизни. Для удобства пока зову их огурцами. Похожи? Сотня таких способна превратить пустыню в сад. Но кое-что мне пока не нравится. Потому я хочу разорвать контракт с военными. Они и так из всего умудряются сделать оружие...

— Нет, нет и нет! — Стас даже замахал руками. — В разборках с Космическим легионом — Интегра просто ничто! Что бы это ни было, пусть забирают!

— А теперь мы и подошли к проблеме… — вздохнул Франц. — Я ничего не стану им отдавать. По крайней мере, пока не устраню угрозу.

Несколько минут Стас молчал, обдумывая, не стоит ли отправиться прямо сейчас в ближайшую кабину гиперлифта, а на орбитальном космодроме сесть на первый попавшийся корабль. Попутно отправив отчёт для Ингегры, что Пату лучше бы к чертям взорвать как можно быстрее, пока военные не сделали это с самой корпорацией.

Из задумчивости его вывел загоревшийся на стене экран вифона. Молодая девушка в белом лабораторном комбинезоне от волнения почти кричала:

— Профессор Лейбман! Профессор! Вы срочно нужны нам! Здесь люди Космического легиона, они изъяли компьютеры и…

Франц выключил экран и взял Сэма на руки.

— Ну вот... Слишком рано. Мы опять ничего не успеваем, — вздохнул он, обращаясь к геккоту. И бросив быстрый взгляд на Стаса, произнёс: — Запомни, им лучше думать, что моё изобретение не закончено. И не работает. Совсем не работает!

***

Транспортный шаттл торчал из сырого песка, увязнув почти до половины.

— О Духи, ну как так? — раз за разом повторял Пхи Кон, глядя на продолжавший погружаться корабль.

Он выполнял обычный рейс по доставке крахмала и клетчатки на станцию переработки. Как вдруг автопилот словно взбесился. В поясе астероидов корабль не последовал заданному курсу, а начал бешено дёргаться в стороны, словно игрушка в руках мальчишки. Ручное управление заело. А когда один из двигателей начисто срезало острым камнем, Пхи попрощался с жизнью, супругой и тремя «маленькими жёнами» с пересадочных станций. Через пару часов виляния в космосе автоматика вдруг снова заработала. Бортовой компьютер оценил ситуацию, в панике попытался выключиться насовсем, но взял себя в руки и совершил аварийную посадку на ближайшую необитаемую планетку.

Переговорный модуль будто специально рассыпался ещё до того, как успел передать аварийный сигнал. Атмосфера, хоть и бедная кислородом, на планете имелась, но защитный костюм с респиратором пилот всё-таки решил надеть.

Однообразный пейзаж наводил тоску. Ровная гладь мелкого красноватого песка, почти пыли, который начинал затягивать внутрь, стоило лишь на секунду остановиться. Вдалеке багряная равнина сменялась болотами, над которыми клубился неприятный жёлтый дымок. Кое-где из пыли торчали крупные камни, и Пхи, боясь завязнуть, предпочёл устроиться на них.

«Сколько я тут просижу один, пока меня обнаружат? Ну почти один…» — думал он, глядя на десяток глиллов, спасающих ящики из тонущего корабля. Но их можно не считать, какой толк от этих жабоящериц? Нужно посмотреть, куда они тащат груз, а то ещё без еды оставят…

Вспомнив, что в ящиках должны быть мешки с крахмалом, Пхи застонал. Родившись на Пату, он привык питаться так, как вряд ли кормили даже в лучших ресторанах Земных столиц. В голове тут же возникла тарелка риса со сладким тростниковым сиропом. Живот скрутило. Он присел на корточки и, вздыхая, набрал код на электронном замке одного из герметичных контейнеров, представляя, какой противный, наверное, на вкус сырой крахмал.

Створки ящика разъехались, Пхи недоумённо уставился внутрь.

— Духи-хранители, а это ещё что такое?

Наружу со звоном высыпались непонятные вытянутые предметы, напоминавшие металлические пальцы. Пилот покрутил один в руках, понюхал. Есть это определённо невозможно. Никак.

Глиллы, взволнованно повизгивая, запрыгали вокруг.

— Чего верещите? Похоже, знаете, что это за ерунда? — возмущённо воскликнул Пхи. — Кто загружал корабль? Ваших рук дело? По всем накладным — это крахмал!

Глиллы угрожающе зашипели. И Пхи стало не по себе. Чего это они? Впервые на его памяти глиллы злились. Он недовольно пнул железки и поспешил отойти подальше. Всё равно нужно прогуляться и проверить, есть ли на этой планете хоть что-то, кроме скал и песка. Но далеко уйти не удалось. Из-за испарений, тяжёлого воздуха или от голода, Пхи почувствовал себя слишком уставшим и решил немного посидеть на ближайшем плоском камне. Через минуту он, сам того не желая, уже спал. И потому не заметил, что разлетевшиеся по сырому песку штуковины тихонько завибрировали.

***

Если дом у Франца был обставлен с небрежной венерианской роскошью, то кабинет напоминал скорее лабораторию алхимика или жилище средневековой ведьмы. Пыльные папки с гербариями, колбы со стабилизированными насекомыми всех возможных планет, коробочки с семенами, скелеты животных...

«Будто тут не учёный работает, а маг, — думал советник, оглядывая обстановку и самого хозяина, настраивавшего какой-то сложный прибор. — А ведь то, что он делает, как раз похоже на чудо».

Иллюзию «волшебства» разрушали люди, толпившиеся вокруг стола. Четверо солдат в лёгкой броне, вооруженные РК800, и их командир в чёрном комбинезоне с нашивками полковника Космического легиона. Стас долго разглядывал его лицо, стараясь, чтобы тот не заметил. Не смотреть было сложно — на нём росли волосы. Бороду сейчас увидишь только на картинках или в поселениях ледяных планет. Вряд ли полковнику настолько плевать на моду, скорее, скрывает какие-то шрамы. Выходит, он участвовал в войнах, а с такими договориться сложно. Стас предпочёл бы дипломата.

Немного поодаль стояли учёные Интегры — эксперты, прибывшие на Пату вместе со Стасом. Они не знали, что сейчас увидят, вряд ли на биостанции рассказали о договоре с военными. Но выражение на их лицах было почти торжествующим. И так ясно, что у Лейбмана наконец-то по-настоящему большие проблемы! В научной среде биолога с Пату не особенно любили, уж слишком многое ему удавалось, а неудачи легко прощались.

— Стоит ли показывать? — мялся Франц. — Я же сказал — ничего не вышло. Проект требует серьёзной доработки...

— Я хочу увидеть, что готово сейчас, — оборвал его полковник Зимин. — Мы угрохали на вас кучу денег и бесконечно много времени. Покажите хоть часть из сделанного!

— Ладно, выбирайте параметры, полковник, — смирился биолог, вновь возвращаясь к настройкам симулятора. — Всё, что пожелаете: кислотную атмосферу, ртутные пары, магниевую почву...

— Хм... — усмехнулся Зимин. — Прямо вот любую? Чтоб у вас точно ничего не выросло?

— Генез начнётся в любых условиях, даже в самом токсичном мире, проблема не в этом... Но, если вы сейчас предложите газовый гигант, демонстрация затянется на месяцы. Для наглядности попробуйте вариант с какой-нибудь твёрдой почвой и следами воды.

— Ладно, нам бы хоть что-то увидеть… — хмыкнул полковник. — Пусть тогда… кремниевый грунт с примесью меди. В воздухе — гелий, метан, аммиак, водяной пар... Подойдёт?

— Маловато компонентов для реальной среды. Будут образовываться синильная кислота и углекислый газ... Но для показа сгодится.

Франц нажал что-то на панели симулятора, и дно прозрачной камеры заполнилось крупным блестящим песком, над которым поплыл белый дымок.

— Температуру придётся понизить... — комментировал Франц. — Иначе металл из почвы прореагирует с газами, а вода уйдёт в грунт...

Подождав ещё минуту, Лейбман положил в приёмник одно металлическое семечко.

— Активация зёрен происходит командой с компьютера. Я планировал, что это позволит не садиться на планету, а просто сбросить семена и запустить их сигналом с орбиты. Сейчас подключусь.

На настенном мониторе появилось увеличенное изображение семечка, и оно тут же изменилось: блестящий металлический корпус потемнел, пытаясь уловить как можно больше солнечной энергии. Вибрируя, зерно до половины погрузились в песок. В «шкурке» открылись крохотные поры и принялись втягивать влагу.

— Начат анализ состава почвы и жидкости, — крохотный компьютер, встроенный в оболочку, передавал показания на монитор.

— Процент Н2O — пятьдесят три. Почва — преимущественно силикаты. Относительно стандартных земных показателей превышен уровень металлов. Уровень органики — ноль процентов.

Крохотные волоски-антенны потянулись из верхней части семечка и заколыхались.

— Уровень кислорода снижен — семь процентов, находится в связанном состоянии. Аммиачные пары, инертные газы... Анализ среды закончен, начат подбор ДНК-матрицы.

Военные недоумённо смотрели на экран. Учёные скептически переглядывались.

— И дальше мы пялимся на монитор пару месяцев, ожидая ростков в невозможной среде, пока железячка ржавеет? — усмехаясь, спросил один из экспертов. — Где доказательства работы?

Франц не стал отвечать и просто переключил картинку монитора.

На экране появилось изображение семечка изнутри. Скорлупа, испещрённая мелкими бороздками, делилась перегородками на четыре части, как у грецкого ореха. Между полостями медленно перетекала какая-то жёлтая жидкость.

— Вся оболочка — это маленькая, очень маленькая фабрика. Первый этап — анализ среды. Тут учитывается не только химия, но и давление, температура... Просто мы их не задавали, они остались стандартными околоземными. Дальше — подбор в архиве ДНК растения, которое наилучшим образом подойдёт для условий планеты.

Франц максимально увеличил изображение, и стало видно, как из стенки появляется тонкая-тонкая ниточка, а к ней постепенно достраивается вторая.

— Репликация ДНК обычно происходит на основе материнской цепочки, а тут её нет. Потому микросинтезатор сначала создаёт одну нить искусственно, по той информации, которую получает из архива. Азотистые основания для строительства находятся в растворе. Вторая цепочка реплицируется сама, запуская каскад многократных удвоений ДНК, синтез белка и образование биомассы, из которой формируются настоящие семена. Не буду вдаваться в подробности, но искусственных ферментов, аминокислот и азотистых оснований хватает на три-четыре цикла. Этого могло бы быть достаточно, если бы не одно «но».

Тем временем на семечке открылась створка одной из четырёх камер, выпуская наружу облачко мелкой пыли.

— Вот и настоящие семена! — улыбнулся биолог.

— Мы можем как-то ускориться? — скривился Зимин. — Я не спец во всём этом, сколько дней займёт прорастание?

— Добавлю цитокиновый стимулятор. Растения могут получиться слабыми, но увидите вы их уже сейчас. Самому интересно, что взойдёт в таких условиях.

Франц залил прозрачную жидкость в приёмник, и с первыми каплями, упавшими на почву, на песке появились зелёные пятна.

— Мох? — удивился кто-то.

— Не просто мох. Это мох с венерианских болот, поглощает азот и выделяет кислород. Скоро начнётся второй этап, видите — на семечках опять появились ворсинки — среда меняется, требуется новый анализ. В новом цикле будет уже другое растение, которое ещё больше изменит среду. Разве не в этом суть терраформирования?

Мох поглотил весь азот из воздуха и погиб, не находя больше питания. Второй цикл синтеза семян покрыл почву зелёной травой. Потом появились какие-то высокие побеги, а потом соя.

— Травы уже было достаточно, — сказал Франц, просматривая показатели. — Кислород составил двадцать два процента. Но в почве мало органики, потому для удобрения выросла крапива. Ну а после соя.

Все молчали, не зная, что сказать, до конца не веря в происходящее. Лейбман тоскливо глядел на продолжающие подниматься всходы. Казалось, эта картина его совсем не радовала.

Первым заговорил полковник.

— В чём подвох? Ведь всё получилось? Если бы я не видел сам, я бы не поверил, что в мёртвой среде можно за час вырастить огород. Но вы настаивали, что изобретение не работает!

— Я не говорил, что оно совсем не работает. Но… Сейчас увидите.

Соя продолжала расти, заполняя всё пространство камеры. Стас заметил, что листья её изменились, стали мельче. Потом по стеклянным стенкам поползли уже голые стебли. А через десять минут все растения в камере стали вянуть, медленно оседая на дно безжизненным комом. Показатели кислорода вновь стали падать.

— У этих растений нет генетического «тормоза». Они не могут остановиться, пока до нуля не вычерпают все вещества из почвы, после чего сами умирают, не дав потомства. Их даже на местных полях не вышло использовать — плоды не вызревают. И любая планета, где мы их посадим, вернётся в исходное состояние. Теоретически, если семян будет очень много, атмосфера поменяется, но я даже боюсь назвать количество…

— Но вы сможете решить эту проблему со временем? — с надеждой спросил полковник. — После того, что вы показали, я готов подождать.

Франц заметно побледнел.

— Нет, — резко сказал он. — Эту проблему не решить. Я пробовал! Много раз. Появляются нежизнеспособные мутанты. Итог всегда один — они умирают. Я не бог, больше не могу продолжать это и не стану.

Зимин криво усмехнулся.

— Значит, просто не желаете? Ну что ж. Мы заберём эту разработку и сами доведём до ума, без вашего участия. Найдутся учёные…

— Нет, — твёрдо повторил Лейбман. — Я расторгаю контракт. Разработки не будет.

Взгляд полковника сделался холодным и злым.

— С чего бы? Не забудьте, что тогда по договору вы возвращаете все деньги, потраченные на исследование. А ещё оплату за временное снятие генетического контроля. Вы ведь этим вовсю попользовались? — Зимин ткнул пальцем в сторону висящего на стене Сэма. – Платить, конечно, придётся Интегре, но сомневаюсь, что они согласятся, увидев сумму.

Один из солдат передал Стасу планшет с цифрами, и того закачало.

— Я должен связаться с главным офисом, — слабо протянул он, садясь на стул.

— Жду вашего решения до завтра, — произнёс полковник, выходя из кабинета. За ним отправились солдаты и эксперты Интегры. Последние не скрывали радости.

Стас отстранённо уставился в пол и поймал себя на том, что грызёт ногти — детская привычка, от которой он, казалось, избавился много лет назад. Он взглянул на Лейбмана, ожидая увидеть его раздавленным. Но тот улыбался. И тогда на советника накатило. Он едва сдержался, чтоб не ударить по усмехающейся физиономии биолога.

— И чему это ты так рад? — заорал Стас. — Я не понял, там, в доме, ты вроде дал понять, что эти дурацкие «огурцы» нормально работают. Почему Интегра должна отвечать за проваленный контракт, который даже не заключала?

— Я и представить не мог, что всё получится так просто, — ещё шире улыбнулся Франц. — Нужно всего лишь заплатить.

— Чего? — Стас уже еле сдерживался. — Ты мог бы выпендриваться, если бы речь шла о меньших суммах! Но это цена трёх таких биостанций, как Пату. Отдавай семена как есть, и отделаемся небольшим штрафом. Хотя, ты в любом случае уволен. Как и я. Ведь почему-то считается, что я тебя контролирую!

Франц посерьёзнел.

— Я готов к увольнению, но пошли, сначала я тебе ещё что-то покажу. Может, ты поймёшь, почему мне не хочется отдавать семена военным.

***

На улице уже стемнело, Франц вёл Стаса туда, где располагались теплицы — огромные купола, даже ночью мерцавшие зеленоватым метановым светом. Газ получали тут же, подогревая и сбраживая компост в закрытых цистернах. Метана хватало не только на освещение биостанции, но и всего города.

Земля под ногами казалась странно мягкой, пружинистой, совсем не такой, как привычное полимерное покрытие. От неё шло тепло, запах сырости и травы. В воздухе носились белые ночные мотыльки, которых длинным языком ловил Сэм, сидевший на плече Франца. Между теплицами расхаживали глиллы с опрыскивателями. Они продолжали работать и ночью.

Один из них остановился перед Францем и показал крупный плод манго.

— Это из третьей теплицы, вы были правы, им просто не хватало света! — радостно прокричал он и побежал дальше.

Стас изумлённо вытаращился.

— Ничего себе! В прошлый мой прилёт они и «привет» еле выговаривали.

— Глиллы меняются: стали строить дома, создали религию, говорят не хуже нас с тобой… Кто-то считает, что это влияние среды, но нет, с каждым поколением они становятся умней. Я точно знаю, что некоторые уже читают. Но все продолжают относиться к ним как к безмозглым ящерицам, почти как к рабочим животным. И это печально.

Стас собирался ещё поговорить о глиллах, но Лейбман резко остановился у ряда небольших оранжерей-полусфер.

— Это мой ботанический сад, — пояснил он. — Под каждым куполом кусочек другой планеты. Давай зайдём?

Перед входом пришлось надеть дыхательную маску, состав воздуха внутри отличался от атмосферы Пату. Кроме того, там оказалось гораздо холодней, но Стас не заметил этого, потому что отвлёкся, разглядывая странные растения неизвестного ему мира.

На голубой почве росли крупные цветы или кусты, похожие на капусту, с толстыми сиреневыми листьями. Стены оплетали лианы, с которых свисали длинные стручки синего цвета с оранжевыми хохолками. Между растениями летали мелкие блестящие жуки. Вдалеке виднелись какие-то низкие деревца, разных оттенков фиолетового.

Стас хотел пойти и рассмотреть всё, но Лейбман остановил его, достал из кармана металлическое семечко и бросил на землю. После активации оно тут же выпустило щупальца и вскоре, как во время демонстрации, распылило облачко мелких зёрен.

Через несколько минут из земли потянулись ростки — какая-то красноватая трава. Её становилось всё больше, а вот лиловые растения вокруг вдруг начали сохнуть и темнеть. Красное пятно словно высасывало из них жизнь. Осыпались стручки, голубая земля стала серой. Вторая порция зёрен проросла люцерной, поглотившей последние остатки фиолетового мира. Сверху стали падать насекомые, и Франц снял маску.

— Уровень кислорода вырос, — сказал он, показывая мёртвое насекомое, — а жуки задохнулись.

В молчании они вышли наружу, и, отойдя подальше от теплиц, сели в траву под деревьями.

— Я понял, — сказал Стас. — Нормально работают твои огурцы или нет — можешь не отвечать. Военным это изобретение понравится в любом случае. Оно пригодилось бы и нам. Хотя что-то мне подсказывает, что даже Интегре ты семена не отдашь. Попробую убедить совет дать деньги. Но даже если получится, тебя всё равно уволят, причём с запретом заниматься генетикой и селекцией. Да тебе и огород возле дома не дадут посадить! Стоит оно того? Всё-таки военные не идиоты, они не начнут раскидывать эти зёрна где попало.

Франц оторвал травинку и задумчиво понюхал.

— Пускай увольняют. Думаешь, мне есть чем оправдаться? Я хотел победить голод, творить миры, увидеть цветущую вселенную... А что вышло? Создал биологическое оружие. И… расу рабов.

— Чего? — Стас внимательно поглядел на биолога. — Какую ещё расу? Глиллы? Они… Ты их сделал? Да если про это узнают…

— Да, — остановил его Франц. — Я создал разумных существ. И мне грозит пожизненное заключение где-нибудь на рудниках. И заслуженно. Тогда ситуация казалась критической, посадки погибли, вся техника осталась на затопленных этажах, люди умирали. Интегра ничем не помогла! Нас просто списали. И я сделал, что мог… Они не должны были стать такими умными, но будь они просто животными, на обучение ушли бы годы.

— И договора у них нет? И ты им не платишь, да? Прекрасно… Про расу рабов это ты точно подметил! А сами они знают о своём происхождении? — спросил Стас, боясь услышать ответ.

— Конечно нет, — покачал головой Лейбман.

— Надейся тогда, что поймут не скоро, — советника распирало от злости. — Хотя, это дело времени. У них уже есть религия, значит, появились вопросы — кто они и откуда. Что, думаешь, случится, когда они догадаются, что созданы с целью вкалывать тут на тебя вечно? Уйти-то некуда.

— Я знаю... — тихо произнёс Франц. — Это единственное, о чём я думал последний год.

«Не о них ты думал! Тебе это просто нравится! Неделями сидеть перед микроскопом, разбирать гены на кусочки, складывать их, как конструктор…» — хотел уже закричать советник.

Но по перекошенному лицу биолога Стас понял...

Он не врёт.

***

На следующий день советник объявил, что Интегра согласилась оплатить контракт. Несмотря на невероятный размер суммы и вопреки мнению экспертов. Видимо, кто-то в совете директоров продолжал верить в удачливость Франца. Впрочем, его положение пока оставалось неясным, вопрос об увольнении ещё решался.

— Они ждут очередного чуда, — мрачно заметил Стас. — Никто не верит, что Лейбман мог такое наворотить, не получив выгоды. Думают, ты затеял какую-то сложную игру и вот-вот вновь поразишь всех каким-то новым открытием. Я не стал говорить, что на этот раз нашего великого биолога просто замучила совесть.

Казалось, легион спокойно принял сообщение об оплате. Зимин хмыкнул и, глядя на Стаса как на идиота, беспечно улыбнулся и пожал плечами. Но через несколько часов вооружённые солдаты прошлись по улицам города, рынкам и фермам, изымая всех животных, в которых подозревали генетические изменения. В зоологии они понимали мало, потому под руку попадали почти все звери без разбору. Их убивали тут же, несмотря на крики и возмущение хозяев. На Пату никогда не было ни охраны, ни оружия, да и жителей настолько ошеломило происходящее, что сопротивляться никто не стал.

Трупы скидывали на площади, перед главным зданием биостанции. Тушки четырёхногих кур, карликовые лошади, собаки, геккоты…

Стас, вымотанный ночными переговорами с Интегрой, спал, когда его разбудили истошные вопли Сэма. Геккот орал и дёргал одеяло, а потом залез под кровать. Советник поднялся и собирался выкинуть наглое животное из комнаты, но услышал за окном какой-то шум и крики. Когда он вышел на площадь, гора тел достигала второго этажа.

— Что происходит? — задыхаясь, крикнул он полковнику, пробравшись сквозь толпу людей.

— Ничего особенного, — с непроницаемым лицом ответил тот. — Избавляемся от опасного мусора. Забыли, что изменение генома животных запрещено?

— Вы сами сняли ограничения! — Стас захлёбывался от возмущения.

— А вы сами обещали нам семена. Но контракт не выполнен — кое-кому больше «не хочется этим заниматься». Думаете, мы оставим Интегре всех этих мутантов? Чтоб вы на них наживались? Таков был план? Ну попробуйте мне помешать. Поджигайте! — крикнул он в сторону солдат. — Мы только вас и ждали, советник.

Резко запахло разлитым топливом, полыхнул огонь, в воздух поднялся столб чёрного дыма. Толпа вокруг костра охнула и зашевелилась, отступая назад от волны жара.

— Наши юристы ещё заставят вас пожалеть! — выкрикнул Стас, осознавая, как жалко это звучит.

— Передавайте им привет! — издевательски помахал полковник.

Солдаты уходили, помешать им никто не мог. Советник от беспомощности пнул песок и наконец огляделся.

Работники биостанции стояли в первых рядах. Франц сидел на песке, взъерошенный, в порванной одежде и с поцарапанной щекой, наверное, пытался помешать легионерам. Лицо его не выражало ничего, взгляд упирался в пустоту, рука судорожно сжимала куртку на плече.

«Там же обычно сидел Сэм! — догадался Стас. — Решил, что и его поймали? Надо бы сказать, что этот паршивец прячется у меня под кроватью».

Дальше толпились фермеры, торговцы, глиллы… Советник тут же облегчённо выдохнул. Ящериц в костре не было! Полковнику бы и в голову не пришло, что и они тоже… Но если на лицах людей застыла скорбь или гнев, то глиллов наполнял ужас. Тёмная кожа пожелтела от страха, круглые глаза расширились ещё больше, хвосты подёргивались.

«Боятся, — понял Стас, — значит, осознают, чего избежали. Выходит, им известно и всё остальное…»

В тот же вечер все глиллы на планете исчезли.

***

Франц оправился на удивление быстро. При любом кризисе он вдруг становился активным и деятельным. Наблюдая за ним, Стас даже задумался, не создает ли он проблемы специально? Чтоб не заскучать? Хотя работа, наверное, отвлекала от грустных мыслей. Самого советника накрыло волной апатии, и до сих пор мучили кошмары.

Первым делом Лейбман приказал без лишних оплакиваний собрать пепел и кости с площади и засыпать в компостеры. Для Пату это было нормально, здесь даже похороны не устраивали, разве что особенно религиозные семьи. Тела прочих отправляли на переработку, получая удобрения и топливный газ.

А потом предстояло разобраться с работой, которую раньше делали глиллы. Фермеры легко поверили в то, что, испугавшись Космического легиона, ящерицы сбежали на родную планету. Но Стас знал, что идти им некуда.

— Признавайся, куда они делись? — пытался выяснить он у Франца.

Тот отмахивался.

— Без понятия. Где-то прячутся.

Дела шли не очень, по новым мозолям на руках люди скоро поняли, что незаметные глиллы делали гораздо больше, чем казалось. Никто и внимания не обращал, всё происходило будто само собой. Теперь же — растения то слишком быстро сохли, то разрастались без подстрижки или вяли без притенения. Самые мелкие дела, не выполненные вовремя, могли стоить всего урожая.

Почти три месяца биостанция привыкала к новым порядкам. В помощи техникой Интегра отказала, потребовав при этом больше продукции.

Стас разводил руками.

— Ты подожди, — говорил он Францу, — это ещё начало. Скоро они осознают, во сколько ты им обошёлся…

Именно потому Стас пока не спешил покидать Пату, встретиться с советом директоров лучше уж как можно позже. Целыми днями он скучал, разгуливая по городу или огородам, раздумывая, чем станет заниматься, когда его уволят. Компанию ему обычно составлял Сэм, и советник уже привык к его виду и даже позволял ехать на плече.

В конце сезона урожай риса оказался куда меньше, чем в обычные годы, и уж совсем не приближался к новым запросам.

— Вот и всё, — сказал советник, просматривая цифры. — Не буду тебя ругать, ты и без меня знаешь, кто виноват. Просто жаль... Станция Пату была отличным проектом.

Но Франц, зашедший в кабинет по дороге из какой-то теплицы, в выпачканных землёй сапогах и странной шапке из травы, лишь мельком взглянул на цифры в планшете и махнул рукой.

— Это отличные показатели, если учесть, что люди сейчас учатся работать заново. Теперь им придётся обходиться без помощников. Для Пату так лучше, здесь пока не готовы к моим открытиям. Как и везде... Но, кажется, пришло время рассказать, зачем я тебя вызвал на самом деле. Поверь, не ради тех денег.

Стас чуть не поперхнулся и поднял руки, отгораживаясь от биолога.

— О нет-нет! Что на этот раз? Я уже боюсь тебя, Лейбман!

— Да ладно, просто освоим альтернативные земледельческие ресурсы, — заговорщицки улыбнулся он, — жду тебя завтра возле упаковочных цехов. В шесть утра.

И, развернувшись, он тут же сбежал обратно, оставив Стаса в недоумении глядеть вслед.

То, что случилось утром, советнику понравилось ещё меньше.

За упаковочными цехами на Пату располагался маленький космодром, откуда транспортные корабли отправляли продукцию, минуя орбитальный порт. Именно туда повёл его Франц.

— Ай, да делай что хочешь, — развёл руками Стас, поднимаясь по трапу корабля. — Мы едем захватывать дальние колонии? Нападём на базы легиона? Я уже ничему не удивлюсь.

***

Планета встретила их мелким дождём и запахом травы. Она росла повсюду. Зелёный океан колыхался под ветром почти настоящими волнами. Стас почувствовал себя странно. Ему почему-то захотелось побежать, глубоко вдыхая чистый сырой воздух, упасть в траву, кричать…

— Где мы, Франц? — спросил он. — Обитаемые миры здесь по пальцам пересчитать… А уж такой…

Обойдя корабль, они заметили вдали молодой пальмовый лес, в котором тесно стояли пирамидальные глиняные домики. Целый городок. А сзади простирались заболоченные поля риса, который советник изначально тоже принял за обычную траву.

Франц двинулся в сторону полей. С той стороны приближались чёрные точки — кто-то шёл им навстречу. Ещё не видя, Стас понял, кого увидит, едва только заметил розетки толстых листьев среди пальм и вдоль посадок риса. Не такие яркие, как на Пату, но гораздо крупней.

— Бромелии! — воскликнул советник. — Значит, здесь глиллы? Откуда?

— С таких же кораблей, как наш, — усмехнулся Франц. — Жаль, из-за вмешательства легиона всё пришлось слишком ускорить.

— А планета?

— Все мои изобретения работают, — задумчиво произнёс Франц, разглядывая ростки риса. — Но некоторые только вместе. Любые растения рано или поздно погибают в закрытой системе, потому демонстрация и не могла быть удачной. Здесь шансов больше, а уж если их вовремя рассаживать, подрезать, поливать… Глиллы это умеют. Хороший будет урожай, — кивнул он на посадки.

Впереди глиллов к ним ковылял человек — заросший мужчина в грязной форме пилота.

Добравшись, он таращил глаза и мялся, раздумывая, что делать — кинуться на шею спасителям или соблюдать субординацию.

— Профессор! — наконец, захлёбываясь заорал он. — Это всё ящерицы! Их тут полно! Они угнали корабль и строят огороды на своей планете! Наверное, собрались конкурировать с нашей биостанцией! Меня держали в плену…

Но Стас уже не слушал его вопли.

— На своей планете? — переспросил он Франца.

— Да, — кивнул тот, хитро глядя на Стаса. — Родной планете глиллов. Кстати, вы, советник Воронцов, официально прибыли сюда от Интегры, чтобы заключить с ними контракт и принять планету в состав корпорации. Пускай она станет моим последним чудом.

0
01:15
694

Достойные внимания