Б61тие

https://music.yandex.ru/album/33865/track/336578

С самого утра Джона не покидало чувство тревоги. Снующие по галерее посетители вызывали подозрения, и несмотря на то, что охрана пристально следила за порядком, паника в груди художника продолжала нарастать. Чтобы хоть немного успокоиться, он время от времени проверял количество проданных картин, и тогда на душе становилось чуточку легче.

— Пойду проветрюсь. Думаю, ты и сам справишься, — сказал Джон своему менеджеру и, не дожидаясь ответа, спешно покинул комнату для торгов.

Пройдя вдоль рядов дешевых работ, выставленных специально для обывателей, он толкнул двери нового, недавно открывшегося павильона. Джон разместил здесь наилучшие, по его мнению, произведения. Написанные с душой картины трепетно отзывались в сердце, навевали теплую ностальгию. Душная мастерская в подвале жилого дома, грязноватые холсты, краски низкого качества – с помощью этих вещей он создавал шедевры. А потом, так же неожиданно, как снег в сентябре, пришла известность. Творчество обратилось в рутину, а сам Джон словно превратился в конвейер. График и ежемесячная норма паразитировали на таланте, отчего с каждым днем все ближе подбиралась черная и вязкая, как нефть, депрессия.

Вскоре Джон совладал со временем и, накопив достаточно денег, обустроил собственную галерею. Доходы росли, и он мог себе позволить свободно заниматься живописью. Вернулись те дни, когда он неделями работал над одной картиной, доводя до совершенства каждую деталь и вкладывая любые, подвластные воплощению идеи.

Одной из таких картин была “Absolute Zero”. Роскошный пейзаж, написанный по классическим канонам, поражал с первого взгляда, а затем удивлял посетителей своей сложностью. Джон не использовал художественные техники при работе. Каждый куст, листик или дерево состояли из бинарных кодов разного цвета. Более того, каждый код можно было расшифровать. Когда-то Джон увлекался поэзией, но, к его глубокому сожалению, забросил это хобби за неимением времени и сил. И все же некоторые навыки пригодились ему. Так, он зашифровал собственные стихи в картине, что придавало ей еще более глубинный смысл.

— Прекрасная картина, — услышал Джон и обернулся. Он не заметил, как в павильон кто-то зашел.

— Да, я тоже так считаю, — произнес Джон с глупой ухмылкой. Незнакомец в темном плаще довольно улыбнулся.

— Еще бы, это ведь ваша картина.

— Откуда вы знаете?

— Ваши эмоции выдают вас, — Незнакомец подошел ближе, рассматривая картину. Трость с гулким стуком прихрамывала за ним. — Вы восхищаетесь искусством, но не так, как обычный человек. Ваш взгляд, это скорее взгляд мастера, смотрящего на хорошо выполненную работу, а не взгляд узколобого потребителя, хватающегося за любую поделку без раздумий.

— В чем-то вы правы, мистер…

— Мистер Хакер, — хрипло ответил мужчина. Увидев в лице Джона замешательство, незнакомец перешел к объяснениям. — Мои родители увлекались взломом разных компьютерных сетей в перерывах между долблением крэка и поиском денег, чтобы заплатить за съемную комнату. В какой-то момент, видимо, попалась доза, где бутора было уж слишком много, и они решили сменить фамилии. История правдивая, оттого очень скучная.

Джон не знал, что ответить, поэтому постарался перевести разговор в другое русло.

— Я смотрю, вы разбираетесь в искусстве.

— Совсем немного, — На лице незнакомца проступил хищный оскал. Он приблизился, жадно рассматривая каждую деталь. — Но мне очень нравится эта картина, я хотел бы купить ее. С одним условием, вы вдвое сократите сумму.

— Я творец, а не торгаш, мистер Хакер. Увы, снизить цену я никак не могу.

Речь незнакомца сквозила угрозой. Затылок Джона похолодел, сердце от страха забило чечетку.

— Это не предложение, это требование. Вы продаете мне картину за полцены или навсегда лишитесь своего таланта.

— Что вы о себе возомнили? — Пролепетал Джон, отходя назад. — Вы не Господь Бог, чтобы отбирать у человека талант.

— А вы так уверены, что он у вас есть? — Глаза незнакомца зловеще блеснули. — Может, его никогда и не было? Как и вас. Как и меня или кого-либо еще?

“А может быть и не было меня”, - промелькнуло в голове Джона.

— Охрана, — Выкрикнул художник, да так, что звук эхом пролетел через несколько павильонов, — Выведите этого человека.

Несколько охранников вбежали в зал и скрутили мужчину в плаще. Взяв его под руки, они направились к выходу.

— Подумайте о моих словах, Джон. Уверены ли вы, что существуете?

***

Ночь после торгов знаменовалась бессонницей. Джон ворочался в постели, не переставая думать о встрече с загадочным мистером Хакером. Слова мужчины плотно засели в мозг, повторяясь единственной фразой: “А может быть и не было меня”. Каждые полчаса Джон выходил на кухню, лазил по шкафчикам в поисках каких-либо лекарств. Приняв снотворное, он возвращался в постель. Лежал, бесконечно глядел в потолок, а в голове вертелась единственная злосчастная мысль. Был ли Джон на самом деле?

Так прошло еще несколько ночей.

Измученный бессонницей, Джон не вылезал из постели. Отказавшись идти в галерею, он заперся в четырех стенах, продолжая изучать свое состояние. Как-то раз он заметил, что кофе совершенно не горчит и, по-видимому, от недосыпа, все вкусовые рецепторы перестали что-либо чувствовать. Есть и вовсе не хотелось.

Возможно, творчество поможет ему? Джон судорожно достал мольберт и краски. Начал смешивать разные цвета, но почему-то все они казались ему одинаковыми. Он коснулся кистью холста, повиновался интуиции, высвобождая творческий потенциал. Только полностью доверившись таланту, он творил шедевры живописи.

Он рисовал, словно во сне, и вот, очнувшись, взглянул на результат. Идеальный черный квадрат предстал перед ним. Нет, не тот, что когда-то нарисовал Малевич. Это был и правда ровный идеальный в пропорциях квадрат.

— Только машина могла сделать такое, — Джон рассмотрел фигуру поближе и не уловил не единой погрешности, свойственной человеку. Линии были четкие и прямые, на зависть любому конструктору. Он вновь вытянул руку и провел по холсту, чтобы проверить. Как бы он не хотел, но линии выходили идеальными, такими же, как и квадрат.

Джон напрягся, попытался понять, что он мог отразить этой картиной. Идей не было. Он видел лишь краску определенным образом нанесенную на холст. Цвет, размеры, соотношения сторон — это все, что приходило на ум. Никакого духовного подтекста. Ничего, что могло бы заставить человека задуматься.

Тогда Джон решил испробовать другие виды искусства, но ни музыка, ни поэзия, ни кино не вызывали в нем эмоций. Он все также видел лишь физические характеристики, и не замечал того, что вкладывает человек в творчество.

После недельного отсутствия он все-таки решил выйти на работу в галерею. Встав перед зеркалом, он поднес бритву к заросшей щетиной шее. Лезвие гладко скользило по коже, хотя Джон не мог похвастаться хорошим умением бриться. Более того, он с надеждой ждал, что вот-вот порежется.

За время бритья рука его ни разу не дрогнула. Джон лезвием надавил на кончик пальца, надеясь почувствовать хоть что-то за последние дни. Но боли, как и остальных ощущений, не было.

— А может быть и не было меня, — Снова повторил Джон и в висках у него что-то застучало. Невыносимый зуд, смешанный с раздражением, скрежетом и болью, словно кто-то обтянул череп колючей проволокой. Художник не мог подобрать слов для той какофонии чувств, что творилась в голове.

Он будто потерял контроль над телом. Машинально, не зная зачем, он побежал в подвал дома, заваленный строительными инструментами. Откопав там дрель, он вернулся в ванную, встал перед зеркалом, направляя сверло себе в висок. Ни на секунду не сомневаясь, он нажал на кнопку…

Багровая полоса крови поползла из дырки в виске. Джон мизинцем залез в зияющую рану, нащупал небольшой, как он подумал, хрящ и нажал на него. Голова разделилась, черепная коробка выше лба начала подниматься. В кровавой лохани головы Джон увидел черный, мигающий огнями процессор. Сделанный в виде человеческого мозга, тот проводами соединялся с нервной системой. Огни в правом полушарии, отвечающем за творчество, были полностью отключены.

— Теперь ты знаешь, что не было тебя, как художника, как личности, как человека, — донесся голос внутри процессора. Он принадлежал мистеру Хакеру.

— Меня не было, — хриплым от помех голосом произнес Джон. — Программа индивидуальности удалена.

Последние частицы души покинули Джона, оставив перед зеркалом лишь безжизненное тело андроида.