Вкус жизни
Энрико Аффамато торопился на встречу с редактором. Наконец-то им заинтересовалось зарубежное издательство. Торопился он, как никогда. Редактор немец. Немцы любят точность. Или это швейцарцы? Да, точно, швейцарцы. Швейцарцы любят точность, у них часы. А немцы? Немцы любят порядок. Но порядок, он же — точность. Каналья! Да все кругом любят точность и порядок. Все! Кроме этих чертовых отродий, итальянцев, особенно римлян. Эти вообще никогда никуда не торопятся. Что толку было срываться, лишать себя обеда, если теперь он торчит в этой проклятущей пробке длиною в жизнь? В итоге, из всего удовольствия у него рекламный проспект ресторана: столики на террасе с живописным видом на один из семи холмов, по центру бутылочка Вин Санто, корзинка кантуччи — уют, покой, умиротворение и надпись: «Рим не участвует в гонках. Он лишь наблюдает за суетой со стороны, абсолютно невозмутимый, словно хочет сказать: “Что бы вы ни делали, Рим всегда будет Римом…”
Тьфу! Из пустого в порожнее.
Но как же?! Это же цитата, мать ее, из бестселлера! Жечь надо к чертям собачьим такие бестселлеры и авторов прямо на этом же костре!
В книжных плюнуть некуда, везде эта чушь «Ешь, молись, люби». Такое могло прийти в голову только женщине. Нет, не просто женщине, а женщине-писательнице. Каждая вторая после развода кидается в литературу, мнит себя очередной проповедницей. Курица кургузая лапой нацарапает, и то смысла больше будет. А эти рекламщики и рады дуть им в перья. Конечно, если печатать этот бред во всех туристических проспектах, тут вообще все встанет, как вот в этой чертовой пробке.
«Ешь, молись, люби» — Рим глазами американской писательницы».
Что б она понимала? Пожила тут пару месяцев, побродила по дешевым джелатериям, заедая стресс, и вот она уже знает Рим. Знает сама и расскажет всем, спешить в нем или подождать.
«Ешь, молись, люби»… Это же теперь повсюду, на каждой визитке самой захудалой забегаловки. Скоро это будет национальной идеей, не меньше. Три глагола, брошенные на ходу. Да как это возможно?
Писательство — это мука! Только в муках можно родить. Уж, женщинам ли это не знать!
«Пей, играй, трахайся» — Готлиб молодчага хоть и сволочь приличная, вот настоящий мужской ответ этой куриной философии. Слабо оттуда цитат надергать? Может, в Рим повалили не только любительницы похлюпать носом над злоключениями красотки Джулии Робертс…
Дьявол! Зеленый! Кто там не может найти педаль газа? Чтоб вам провалиться! Да что толку сигналить? Идиот! Надеешься силой звука его подвинуть? Он там заглох перед тобой или богу душу отдал. Что ты давишь на клаксон? Оглохнуть можно ж! На мозги себе нажми! Да-да, ты! Объезжай его, черт тебя дери, иначе мы никогда не выберемся из этой чертовой задницы!
Да кто там за рулем, чтоб вам так жилось? Сеньора? Ну, конечно, сеньора! Как иначе-то?
Красный! Продвинулись на метр. И все вокруг сидят себе как ни в чем не бывало: этот курит, те болтают через открытые окна. Что? Серьезно? Будете есть кантуччи? Вот так просто, даже без кофе? Смешно, честное слово: протягивает сухарик прямо из окна в окно.
— Нет-нет, не нужно. Тысяча благодарностей! Огромное спасибо! Я не голоден, мамой клянусь!
Как можно грызть кантуччи в пробке? Римляне… В Тоскане тебе после такого руки никто не подаст. Это святотатство! Кантуччи нельзя есть всуе, вместо перекуса. Кантуччи нужно обмакивать в Вин Санто и погружаться во вкус, ощущать, как пропитанный хмельной сладостью хрустящий кусочек тает во рту… Мама мия! Божественно! Вот когда ешь и хочется молиться. Кантуччи останавливают время.
Хотя, конечно… Ешьте прямо сейчас. Остановите время. Постоим тут в удовольствие. А куда торопиться? Ешь, молись… Помолиться не желаете? Нет? А как насчет любви? Вы можете себе и это позволить, у нас всех куча времени и никаких дел.
Римляне… Говорят, хуже римлян в этом смысле только русские. Надо было с ними договариваться, дался ему этот немец. Русских самих пришлось бы ждать пару часов, и он бы сто раз успел пообедать, заказать кофе и даже что-нибудь из…
Зеленый! Зеленый!!! Пропадите вы пропадом, у вас глаза есть?! А ноги?! Руки?! Давите на газ, крутите баранку и убирайтесь к чертям с этого адового перекрестка! Давай-давай-давай! Мы должны успеть хоть на этом-то светофоре. Матерь божья! Да свали ты с дороги, уже мигает! Да поезжай же, он мигать еще будет до второго пришествия! Черта с два я тут застряну! Я и так остался без десерт…
Договорил он уже не здесь. Здесь в выскочивший на красный Альфа Ромео Энрико врезался Мерседес его немецкого партнера, весьма перенервничавшего из-за опоздания на встречу. И виной тому, конечно же, были римские пробки.
Пробка пробке рознь. Душу Энрико, тоже как пробку из бутылки, вышибло из тела. Неожиданно для себя он оказалась на небесах.
Будучи живым, обдумывая свою не самую праведную жизнь, Энрико частенько сокрушался: случись что, и он отправится прямиком в ад. Откуда ж ему было знать, что никакого ада нет, что это все сказочки для несдержанных католиков. Энрико и понять ничего не успел, так быстро и неожиданно произошло расставание души с телом.
— …а! — внутренний голос договорил начатое на земле слово довольно громко, поскольку теперь-то он был уже не внутри.
— Сеньор, прошу прощения, вы что-то сказали?
Среди облаков, похожих на комья сахарной ваты, у золотых ворот в воздухе висели столики. Точно как в уличном кафе, где римляне, не взирая на толпы суетящихся вокруг туристов, едят пиццу, пьют кофе или что покрепче и никуда не спешат. За одним вальяжно восседал апостол Петр, поигрывая ключами, с интересом рассматривая обескураженного вновь прибывшего. Рядом Ангел в белых одеяниях ни на кого не отвлекался, обмакивал кантуччи в бокальчик с янтарным содержимым и отправлял в рот. Раздавался аппетитный хруст, ангел блаженно возводил очи горе и покачивал головой.
При виде святого и божественного Энрико не удержался на ногах, повалился на колени, творя молитву Деве Марии, которой учила бабка, когда он сам еще помещался у нее на коленях.
Строки путались, слова глотались, Энрико словно захлебывался невесть откуда взявшейся слюной. Это было удивительнее всего: тела не было, но зверский аппетит одолевал. Апостол и ангел недоуменно оборачивались, ища глазами Матерь Божью. Энрико довольно быстро сообразил, что смешон и нелеп в своем религиозном припадке, резво поднялся с колен. Ему тут же предложили присесть и угоститься. Великое смущение навалилось и придавило: если бы у Энрико было лицо, его залила бы краска.
— Тысяча благодарностей! Я не смею…
На него глядели с непониманием.
— Но… ведь это… ритуал… — лепетал Энрико, с трудом подбирая слова. — Плоть Христа, кровь Христа…
Ангел подавился и закашлялся. Петр пытался помочь, хлопая его по спине как раз между гигантских крыльев, с упреком взирал на Энрико. Тот готов был провалиться.
— Уф! — уняв кашель глотком Вин Санто, с облегчением выдохнул Ангел. — Вот что ты мелешь?!Предупреждать надо о своей бурной фантазии. Нет, любезный, это всего лишь миндальные сухарики с десертным вином. Не более. Но поверь, они стоят того, чтобы все бросить и насладиться вкусом. И не надо ждать особого момента, совершать кучу ритуалов для того, чтобы просто похрустеть в свое удовольствие. Это можно сделать в любое время, в любом месте, когда тебе хочется. Я похож сейчас на проповедника? — ангел подмигнул апостолу, Петр лишь отмахнулся, стряхивая сдобные крошки с окладистой бороды.
Энрико робко потянулся за кантуччи, ангел подбадривающе кивнул. В следующий миг Энрико ощутил сладостный вкус жизни, очнулся в Госпитале св. Петра и понял: у него нет времени на гонку за изданиями, борьбу с конкурентами, поиск целевой аудитории и творческие муки. Он хочет жить в свое удовольствие, сочинять исключительно для собственного удовольствия, которое пришло сразу, как только писательство перестало быть делом жизни. А, как известно, свято место пусто не бывает, и освободившуюся нишу тут же заполнила новая страсть.
***
— Сеньора, мои восторги! Вы прекрасны, божественны! Я счастлив, что вы выбрали именно нас. Желаете начать с десерта? Чудесный выбор! Дольче в конце обеда — это безумие наших дней. Как оценить изысканный вкус на полный желудок? Дольче предназначен открывать обед. Медичи знали в этом толк.
Что же вам предложить? Быть может, Тирамису? Вслушайтесь: «Tira mi su»! Да-да… «Притяни меня»… Как взгляд ваших прекрасных глаз, он манит и не отпускает, невозможно оторваться.
Или Семифредо? Желанная прохлада, вздох облегчения…
Попробуйте Капрезе — наслаждение без усилий: тончайшая хрустящая корочка и нежнейшая сердцевина, словно сама Италия.
Что-что? Желаете все изменить? И, конечно, только к лучшему… Перевернуть жизнь? Остановить время? Прямо здесь и сейчас? Просто есть, молиться, любить? Тогда…
Энрико улыбнулся с пониманием и поставил на столик корзинку с кантуччи, а рядом бокальчик Вин Санто.
Кто был — заценит. Для остальных — мимо (не реально).
ИМХО. Без обид.
Вы зашли в Гугл и… посмотрели все указанные блюда?
Или сходили в ресторан и попробовали?
Я не нападаю на Ваше мнение.
Ввиду отсутствия должной фантазии, сложно представить вкус блюда, исходя из описания в тексте.
Я о себе сейчас.
«Римские каникулы» тем, кто не был в Риме, лучше не смотреть :)))
Извините, за столь резкий отзыв.
Я… немного грущу всякий раз по былому величию Рима… Кто его знает, отчего это… Да, современные итальянцы переданы точно. И ценности их… Но вот грущу…
Иронично. Атмосферно. В общем, здорово написано, хотя и немного нудно.
ГОЛОС
ГОЛОС.
А чтоб не мучаться.
Но и ладно. Зато открылась новая грань мастерства, новое направление. Хотя нет, направление всегда одно, качество, душевность, искренность (выходит много, чет я ). Не мудрено, до сих пор под впечатлением рассказом. Вот понимаете когда приходит настоящее душевное спокойствие, когда постигаешь что все суета, ценно лишь то, что приносит удовлетворение. Или наоборот.
Как например, кого там приходили звать обратно в политику? А он им — посмотрите, какая у меня капуста выросла.
Простите, автор.
Но как же вкусно написано: кантуччи, бискотти, Вин Санто и пусть весь мир подождет.
Я вообще люблю рассказы о еде :)
Автор, вам надо в кулинарной дуэли поучаствовать :)
Меня в обратной дуэли именно из-за описания еды в тексте высчитали. Оказывается, у меня везде есть что-то про Еду :))) Просто прет из меня кулинар :)))
Как так, променять профессиональное писательство?? Кто тебе мешает спокойно и писать и есть вприкуску???