Алексей Ханыкин

По стеклянному коридору

Автор:
Аля Майская
По стеклянному коридору
Работа №73
  • Опубликовано на Дзен

Селивентр сидел за столом, опустив голову на руки. Перед ним в корзине блестели и переливались на свету стеклянные шарики. Рядом с корзиной лежали аккуратный серебряный молоточек с ручкой в виде цифры «восемь» и толстая книга с цепочками слепившихся вместе выцветших букв. Повсюду – на столе, на полу – виднелись осколки шариков, резавшие своими острыми гранями солнечные лучи, попадавшие в комнату через незанавешенное окно. Селивентр выпрямился, вздохнул, потер известково-белое лицо руками и лениво перелистнул несколько полупрозрачных и хрупких, словно слюдяные пластинки, страниц фолианта; потом взял шарик из корзинки. Взгляд Селивентра стал сосредоточенным. Серебряный молоточек поднялся в воздух и через мгновение со звоном расколол шарик на изломанные полусферы. Придерживая их рукой, Селивентр возвел над ними ладонь другой руки и поспешно, но отчетливо произнес: «Я мерв надзи» ... прошла секунда, две, три – ничего заметного с разбитым шариком не случилось. Селивентр в сердцах сгреб осколки и смахнул их на край стола.

-Почему, ну почему?! – простонал колдовавший. – Послушай, любезный Олдберд! - обратился он к каменной фигурке в виде ворона, у которого были проницательные, почти живые, глаза. - Я прочитал гору магических книг и я могу проделать тысячу трюков с этим шариком; пусть он светится, пусть будет лиловым или мохнатым, - едва уловимые движения пальцев приводили доказательства словам Селивентра, - я могу в миг склеить обломки. Ты и не заметишь, что шарик был разбит. Но, милый Олдберд, это будет все равно некогда разбитый шарик. У меня не получается сделать его таким, каким он был всего пару мгновений назад – ни одно известное мне заклинание не сработало… О, да я просто никудышный маг!

Если бы Олдберд мог говорить, он, должно быть, нашелся что ответить – так стар он был, и столько всего произошло возле его потертого крепкого клюва. Выдыхая и взъерошивая волосы, Селивентр подошел к шкафу. На дверце висел плакат-афиша, изображавший самого Селивентра – худощавого юношу с черными волосами, вытянутым лицом с горбатым, почти надломленным, носом. Из ладоней плакатного мага вырывался огонь. Селивентр устраивал представления, показывал чародейские фокусы, изумляя зрителей, пусть горожанам и было привычно волшебство. Возле плаката лепились обрывки листочков – напоминания о каких-то срочных делах. Юноша открыл шкаф и достал верхнюю одежду и рюкзак. От рюкзака пряно запахло сушеной травой. Из кармашка выскользнул на пол цветок папоротника, Селивентр поднял его и на секунду поднес к лицу.

Селивентр, пожалуй, мог бы не вставать весь день с постели, только наблюдая, как по мановению его руки вокруг него изменяются и крутятся вещи, делая то, что он захочет. Весь мир бежит неузнанными картинками. Неинтересно. О чем и как тогда колдовать? И Селивентр не жаловался, что ему иногда приходилось тратить время на мелкие дела: он пешком передвигался по городу, заходил в городские лавки и мастерские, покупал многие необходимые вещи на деньги, полученные от представлений, собирал и сушил необходимые растения. Он всегда говорил, что не потерял нисколько времени, ведь в часу в любом случае было шестьдесят минут.

***

На улице стояла жара. Асфальт, побелевший от многих дождей, зим и лет, источал жар. Дома от полуденного света казались выше и старше. Селивентр разглядывал слишком знакомые черты каменных жилищ, выступавшие сквозь пелену новшеств и разрушений. Один из домов сверкал свежей краской, кое-где запятнавшей оконные стекла. Другой - крошился штукатуркой, обнажая седые кирпичи. Витая металлическая балюстрада поддалась ржавчине. Под навесами крыш темнело, а сами они лучились острыми иглами – на них не возможно было долго смотреть. Селивентр шел размашистой напористой походкой и думал. Думал, что знакомые ему дома совсем не такие как раньше, когда их только что возвели, или год назад, или на прошлой неделе. Они меняются – постоянно. И его чары не в силах это сдержать. Дома меняются и ползут трещинки, свежая краска покрывает старые следы, чьи-то невидимые руки заменяют окна и лакируют облупленные перила. Перила, на которых вчера можно было видеть застывший отпечаток чьей-то руки. Будто в небе парила птица. Селивентр успевал только подумать, и птица улетала дальше. Манила недосягаемым хвостом. И Селивентр всю жизнь мчался за нею, тянулся руками, стремясь коснуться кончика перышка. А сзади вся дорога была усыпана цветными перьями…

Селивентр свернул в переулок. В тени на прохладной земле лежали, распластавшись, бродячие собаки. Рыжий, серый и пятнистый лохматые бока высоко вздымались. Селивентр приблизился к своре. Возле одной собаки валялась опрокинутая миска. Селивентр подцепил ее за краешек ногой и перевернул. Над протянутыми руками мага быстро сгустилась тучка, она темнела, чернела и, наконец, пролилась в миску. Рыжая дворняжка проворно поднялась и принялась пить. Селивентр подождал немного и наколдовал под взглядами окруживших его перешептывающихся зевак еще и еще тучки, вволю напоившие остальных собак, и после этого оставил промокшую, сверкавшую бисеринками воды, но довольную свору. Он слышал, как позади него лохматые хвосты собак шаркали и били по земле. Во влажных глазах дворняжек еще долго отражалась темная фигура Селивентра, удаляющаяся по переулку. Толпа зевак расходилась, поднимая с земли клубы пыли.

-Будьте добры! – услышал вдруг Селивентр, отойдя на несколько десятков шагов. Чья-то горячая рука легла на его плечо. Селивентр обернулся. Перед ним стоял молодой человек с большой сумкой через плечо.

-Извините меня, а научите, как делать так же, ну, как вы сейчас, только что? – заискивающе спросил человек с сумкой.

-Поить дворняжек? – без тени усмешки переспросил Селивентр. – Очень легко: наливаете воду…

-Нет, нет, так чтобы рукой взмахнул и вода, и все, что захочешь. Вы ведь умеете, я знаю.

-Зачем? – машинально спросил Селивентр.

-Как же? Я бы взял себе много всего, я бы веселился и был счастлив целыми годами. Счастья себе, даром, и пусть все мне завидуют!

Селивентр приметил вывеску на серой невзрачной двери.Надпись на табличке гласила: «Худ.лавка <Стоцветие> 9:00-18:00».

-Смотрите, а крыша то у этого дома рушится, - сказал вдруг Селивентр и неопределенно показал рукой. Его случайный попутчик завертел головой, ища неблагополучную крышу. Селивентр проскользнул в дверь лавочки.

Селивентр оказался в узкой комнатенке со второй дверью. На ней висела не более многословная, чем первая, дощечка: «Краски.Эскизы.Декор» и внизу - подпись «Х-ца Арабэль». Селивентр постучался. «Пожалуйста, подождите пять минут», - отозвался женский голос. Селивентр сквозь зубы вздохнул. Он не любил ждать. Ожидание для него всегда казалось мучительно долгим. Безотчетно ковыряя ботинком выбоинку в полу, маг взглядом проскользнул по крошечному помещению, словно распираемому изнутри вездесущим полумраком. К одной стене привалилась изящная вешалка, составленная из отесанных веток. С другой стороны висела полка, ставшая местом для хранения нескольких книг, ножниц, засохших кисточек, деревянных колец непонятного назначения и много другого. Потолок украшала паутинка трещин. Селивентр повернулся к табличке. «А-ра-бэль… Неприятное имя. Готов поспорить, у нее колючий взгляд. А на шее амулет из таких же колючих крысиных зубов...» - усмехнулся, увлекшийся образом художницы, Селивентр. Дверь неожиданно приоткрылась. Выглянула девушка. По ее спине рассыпались русые волосы; солнечные лучи, лившиеся из второй просторной комнаты, выбивали в них золотые полоски. Вьющиеся локоны обрамляли лоб и щеки. Селивентр заметил, что лицо художницы особенно сияет, особенно блестят цвета июньской травы глаза. Впрочем, быть может, так казалось из-за брызг воды оставшихся на лице художницы вместе с не до конца смытой краской? «О, простите, что заставила Вас ждать!» - девушка распахнула дверь перед Селивентром.

Длинный прилавок был заставлен баночками с самодельными красками. Бархатисто-красные, песочно-желтые, насыщенно-нефритовые художественные зелья переливались за выпуклыми стеклянными стенками. Селивентр с видом специалиста приблизился к прилавку.

-Слева – теплые цвета, справа – холодные, - негромко подсказала художница и осеклась. - Я Вас знаю. Вы маг, Селивентр. Зачем Вам понадобились краски? Вы ведь сами можете создать сколько угодно всех оттенков? – добавила она, помолчав.

-Зачем?.. Честно говоря, я плохо знаю цвета, я даже и не знаю, какие цвета теплые, а какие холодные, - Селивентр улыбнулся и удивился, как легко позволил художнице считать себя невеждой. – Поэтому мне сложно представить тот оттенок, который мне нужен. Не зная, что хочешь получить, с помощью магии трудно этого достичь.

Селивентр договорил и обернулся. Его взор упал на мольберт с эскизом. Рядом на табурет был скинут передник всех оттенков, сквозь неровную мозаику которых проступали белые пятна его первоначального цвета. «Сколько нужно было писать картины, чтобы так перекрасить передник?» - подумал Селивентр, а вслух сказал:

-Вы красиво рисуете.

Он нисколько не лгал. В глазах девушки на мгновение загорелись звездочки. И сразу же ее лицо покраснело.

-Спасибо, - ответила художница и, секунду поколебавшись, спросила, - хотите, я покажу Вам мои другие картинки?

Селивентр с живостью согласился. Девушка открыла комод, едва касаясь картин, достала несколько работ и разложила на свободном прилавке. Селивентр рассматривал одну за другой. Мазки красок поблескивали как блики на воде. Акварели, словно пар, стекались в воздушные узоры. Вот сверкающий ручей, обнимающий замшелые валуны. Вишневый горячий закат среди черных скал. Букет одуванчиков, с разлетающимися над городом семенами-зонтиками. Селивентр был потрясен красотой и выразительностью картин. Внимание Селивентра особенно привлекла одна работа: во весь холст был изображен прозрачный коридор, по нему шел человек. Сзади него, вплотную к его спине, все пространство заполнялось чем-то прозрачным, как и стены коридора. Там, сзади, выступали яркие живые образы.

-Вы талантливы! - воскликнул Селивентр и осторожно добавил: «Арабэль». Арабэль засмеялась, покраснев сильнее прежнего. Селивентр глядел в ее изумрудные глаза. Он чувствовал, как касается чего-то необъятного и прекрасного. Он не мог это покинуть.

Наконец, Селивентр выпрямился, взял, не глядя, баночку с краской и заплатил художнице. У дверей маг обернулся и спросил:

-Скажите, а он, человек в коридоре, мог бы пойти назад?

-Нет, думаю, нет, - ответила Арабэль задумчиво.

Селивентр хотел сказать что-то еще, но промолчал, только еще раз взглянул на художницу и поблагодарил ее – должно быть больше, чем благодарят за баночку с краской.

***

Розовые лучи заката проникали в комнату Селивентра и красили изголовье кровати в светло-рябиновый цвет. Селивентр сидел, поджав ноги. Его мысли неотступно летели в мастерскую художницы, где был он утром. Он все еще чувствовал яблочный аромат, витавший над картинами, и вдыхал глубже, ловя его. Или это был не аромат, а уют, разлившийся в обустроенной комнатке художницы? Он вселял в мага непрекращающуюся радость. Тихо пощелкивали часы на стене. Селивентр знал, что скоро он снова отправится в лавочку с милым смешным названием «Стоцветие» - и неважно, что покупать. «Имя такое звенящее и теплое – А-ра-бэль...». Имя будет звенеть всегда. Но Селивентр может не встретить художницу, может не увидеть ее больше никогда. А разбитые шарики всё не становятся целыми, встречи всё не повторяются заново. Селивентр задумчиво открыл тумбочку и достал старинный, весь в щербинках и потертостях, амулет – подарок ему от дедушки, знаменитого мага, которому в свою очередь талисман достался от некогда существовавшей коалиции магов. Селивентр вертел в руках старинную вещь, гладил ее шрамы и отпечатки былых времен. Он вспомнил, как позади человека в стеклянном коридоре остаются живые силуэты. Куда им исчезать?

-Верно, так и есть, - сказал сам себе Селивентр, улыбнулся и лег. Стрелка настенных часов назойливо скребла секунду за секундой. На устах Селивентра держалась улыбка.

+3
11:33
664
12:41
+3
Не полноценный рассказ, но симпатичная фэнтезийная зарисовочка.

Яркая, «ощущательная» (цвета, запахи...). И не зря же тут появляются краски и художница. Все повествование воспринимается картинками из-за обилия деталей и образов.

Хотелось бы сюда добавить больше сюжета. А так повествование вроде идет, но куда? Нет завершенности. Но как небольшой отрывок из жизни мага в его мире воспринимается нормально.
15:32
+2
Понравилось, чувствуется в этом запах волшебства. Красивая атмосфера — магия, художница, стеклянные шарики, травы для зелий. И написано хорошо. Но истории самой нет, я бы подумала, что это завязка. Здесь как будто ровным счетом не происходит ничего, а жаль.
15:34
+2
Согласен с прошлыми комментариями, сюжет у рассказа явно подкачал. Написано неплохо, но это еще не рассказ…
15:59
+2
Мило. Про любовь и про мага, как мне нравится.
12:44 (отредактировано)
+2
Вроде вижу зародыш рассказа и интересную идею, упрятанную в массиве описалова. Будто автор тренируется, но еще потрудился создать несколько интересных образов, вроде шариков, которые уже не сделать целыми, и их сравнения со встречами, которые уже не повторятся. Отсылочка на АБС где-то по пути попадалась.
Неплохо, но это не полноценный рассказ, имхо, а зарисовка, но в этой зарисовке интересных образов больше, чем в львиной доле полноценных рассказов в группе.
Комментарий удален
17:46
+1
Было бы намного интересней если бы автор не называл напрямую Селивантра волшебником, а показал бы это через его способности. Рассказ начинается и нам сразу сообщается что Селиветер — маг. После этого сцена с поением собак не так эффектен. Если бы в рассказе постепенно пришло к этому, с простых описаний города, домов и улиц. И внезапно, кто-то наколдовал воду для уличных собак в жаркий день. Это было бы впечатляюще.
И зачем Селиватору обратно объединять стеклянные шарики? Этот его порыв остался нераскрытым.
По поводу предыдущих комментариев, мол рассказ легкий, воздушный и простой. А в чем был смысл? Описание обычное. Действия ни к чему не приводят. Просто кусок дня кого-то откуда-то. Что прочитал, что — нет. Разницы никакой.
05:06
+1
Пусть мило, пусть красиво, но ведь нет полноценного рассказа. Я бы почитал его с удовольствием в более развернутом виде.
Загрузка...
Андрей Лакро

Достойные внимания